Страница:
Когда все это начиналось сотни лет тому назад, маски весь год были под запретом. Но в последние несколько недель перед карнавалом любой человек мог скрыть свое лицо, стать кем-то другим и делать что душе угодно. Потом ведь был целый Великий пост — достаточно времени для того, чтобы исправиться и вообще все загладить. Эта традиция жила долго.
— А тебе много всего приходилось заглаживать? поддразнила его она.
— Ну… — сказал он с задумчивым выражением, пожалуй, средне.
— Гмм!
— Может, чуточку больше. Среди молодых людей… — Винченцо остановился с видом человека, тщательно выбирающего слова, — скажем так: сдержанность не причислялась к добродетелям.
— Наверняка помогало и то, что ты — Монтезе.
— Чепуха. Я был в маске, и никто не мог меня узнать.
— Неужели? — насмешливо спросила Джулия.
— Ну.., возможно. — И он снова улыбнулся, вспоминая дни беззаботного веселья, когда на него еще не обрушилось тяжкое бремя.
— Держу пари, что очередь из девушек тянулась аж до середины площади Святого Марка.
Винченцо сделал обиженное лицо.
— Почему это только до середины?
Он пристально смотрел на свой бокал с красным вином и видел там все: тот вихрь красок и разгоряченных лиц, ту опасную свободу и то, как смело он иногда ею пользовался.
Винченцо любил это предчувствие чего-то замечательного, что вот-вот должно было произойти, но оно ушло из его жизни, утекло по извилистым улочкам вместе с его бурной юностью.
Лишь однажды, совсем недавно, он вновь испытал это чувство — под покровом одной страстной и сладкой ночи, в постели с женщиной, которая заинтриговала и свела его с ума с первого мгновения. Она занималась с ним любовью так пылко и так самозабвенно, что это поразило и даже потрясло его.
После этого он внушил себе, что она принадлежит ему, и это оказалось самой большой его ошибкой. Но в те несколько бурных часов он знал, что она принадлежит карнавалу — прекрасная, таинственная, непредсказуемая…
— Твои мысли читаются у тебя на лице, — заметила наблюдавшая за ним Джулия.
Он вздрогнул.
— И что же я думаю?
— Вспоминаешь свою бурную молодость.
— В общем-то да, но не только. — Винченцо посмотрел на нее: женщина сидела откинувшись на диванные подушки, ее глаза блестели.
— Жаль, что мы не встретились тогда.
— Тогда я, может быть, и не понравился бы тебе.
Я был немного хулиганом, как это бывает с молодыми людьми, когда у них слишком много денег и когда им слишком потакают. Ты знаешь, что случилось с моей семьей. Дело в том, что, когда пришла беда, я оказался не очень хорошо подготовленным, чтобы с ней справиться. Я был слишком избалован. Слишком привык делать так, как хочу.
— А что стало с твоей невестой? — спросила Джулия, стараясь не казаться чересчур заинтересованной.
— Вышла замуж за очень богатого человека.
— Ты к ней все еще неравнодушен?
Он пожал плечами.
— Все это теперь так далеко, что я даже не помню того чувства к ней. Я тогда был другим человеком. Тебе знакомо это ощущение.
Оно было ей очень хорошо знакомо. Благоразумие подсказывало Джулии, что не стоит продолжать разговор на эту тему, но она почему-то никак не могла отступиться.
— Пьеро рассказывал мне, как она спускалась по большой лестнице и была такая прекрасная, а ты стоял там…
— Вероятно, с глупейшим выражением на лице, сказал Винченцо. — Я должен был тогда понять, что в действительности ей нужна была эта лестница, этот антураж плюс титул. А чтобы получить все это, ей нужно было выйти за меня замуж. Когда же ситуация изменилась, то… — Он пожал плечами, потом коротко засмеялся. — Думаю, что сердцем я всегда знал правду, но не позволял себе этому верить. Когда она с такой скоростью бросила меня, то это было и удивительно, и совсем не удивительно, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Джулия кивнула.
— Хотелось бы, чтобы ты увидела один такой карнавальный вечер, — проговорил Винченцо.
— Что ж, может, и увижу, если наша идея осуществится.
— О, теперь это уже наша идея?
— Но ведь идея-то хорошая! Послушай, Винченцо. Похоже, ты вернулся к нормальной жизни. Пора делать следующий шаг. Начни приводить в порядок свой дом, и, как только он станет хотя бы отчасти пригоден для обитания, вы с Розой и малышом Карло переберетесь туда.
— А ты?
— Я тоже буду там — не в дорогих комнатах, потому что они будут нам нужны для платных клиентов.
Мне хватит какой-нибудь крошечной комнатки, и мы будем встречаться для деловых разговоров.
— Предпочитаешь сохранить статус привидения? — спросил он с вызовом. — Собираешься обитать на обочине моей жизни?
— Вряд ли на обочине, раз мы будем жить под одной крышей. Для Розы это будет лучшим решением. Я буду поблизости, если окажусь нужна ей.
Мы с ней сможем видеться каждый день, но становиться навязчивой я не собираюсь. Ты говоришь, я буду как привидение, призрак, но ей, может быть, именно это и нужно. Роза легко ладит с призраками, ты разве не заметил? И знает, что некоторые из них дружелюбны.
— И это лучшее, на что мы можем надеяться? тихо спросил Винченцо.
Она вздохнула.
— Остальное — это счастливая мечта, а мечты долго не живут.
— Тебе ли не знать лучше, чем кому-либо, как долго могут жить мечты! Они могут жить столько, сколько у тебя хватит мужества их питать. Давай хранить нашу, сколько сможем, давай забудем реальность и подумаем о нас. Я знаю, знаю… — Он не дал ей заговорить, коснувшись ее губ кончиками пальцев. — Кто может сказать, будем ли вообще когда-нибудь «мы»? Но неужели нельзя чуточку притвориться, хотя бы на какое-то время?
Джулия хотела прошептать «да», но Винченцо заставил ее молчать поцелуем. Прикосновение его губ ответило на все вопросы. На несколько бесценных мгновений реальной действительностью стало лишь то, что вмещали его объятия.
Потом он встал и протянул ей руку; она улыбнулась и пошла с ним. Когда они проходили по темным коридорам, он теснее прижимал ее к себе, зарываясь лицом ей в волосы, и говорил о своем желании страстным шепотом, от которого ее всю охватывало жаром.
— Mummy! [3].
Этот крик разорвал тишину, пронзил их, отбросил друг от друга.
— Mummy, Mummy, no! [4].
Крики доносились из комнаты Розы, потом послышался громкий, захлебывающийся плач. В одно мгновение Джулия оказалась внутри и включила свет.
Роза сидела в постели с закрытыми глазами, протягивая руки словно в отчаянной мольбе, с залитым слезами лицом, явно во власти какого-то ужасного кошмара. Джулия села на кровать, обняла ее и держала, крепко прижав к себе, пока девочка не проснулась.
— Тише, милая, тише, не плачь. — Она говорила по-английски, хотя и не отдавала себе в этом отчета. Для нее не существовало ничего, кроме необходимости утешить и успокоить ребенка.
Роза проснулась и теперь громко рыдала, вцепившись в Джулию. Этот шум разбудил Карло.
Винченцо, на котором лица не было, подошел к малышу и взял его на руки.
Наконец рыдания Розы стихли. Теперь она лежала, прислонив голову к плечу Джулии. Женщина отклонилась назад и заглянула в заплаканное личико, боясь поверить тому, что слышала. Неужели возможно, чтобы?..
— Что случилось? — спросила она, на этот раз помня, что надо говорить по-итальянски. — Тебе приснился страшный сон? , — Да, наверное… Там было холодно и темно, и мне было страшно.
— Что-нибудь еще помнишь? — Джулия старалась, чтобы голос не дрожал.
Роза нахмурилась и долго молчала, но потом покачала головой.
— Просто темно, страшно — и очень одиноко и грустно. Как будто.., делается самое плохое на свете, но я не знаю, что.
— А помнишь, что ты кричала?
— Мне кажется, я не говорила никаких слов.
Просто кричала и кричала. — Внезапно встревожившись, она стала пристально всматриваться в лицо Джулии. — Я что-то сказала во сне?
— Нет, — вмешался Винченцо. — Ты ничего не говорила. Ты просто подняла ужасный шум и до смерти перепугала нас обоих, маленькая негодница. — Он послал Джулии предупреждающий взгляд.
Предостережение было излишним. Она ни за что на свете не стала бы слишком сильно давить на ребенка. Сегодня перед ней сверкнул луч надежды, и этим она пока будет жить.
— Выпьешь теплого молока? — спросил Винченцо.
Роза согласно кивнула и снова прислонилась головой к Джулии.
— А ты можешь сам его принести, дядя Винченцо? Мне хочется, чтобы Джулия осталась со мной.
Он положил Карло обратно в кроватку и пошел на кухню.
— Тебе часто снятся страшные сны? — мягко спросила Джулия.
— Иногда. С тех пор, как погибли родители.
Только они все такие перепутанные, что потом я даже не могу сказать, о чем они…
Ее голос умолк, и через минуту Джулия поняла, что успокоенная девочка снова уснула. Она сидела, гладила спутанные волосы дочки и думала о ней с неистовой материнской радостью.
Через какое-то время Роза прошептала, приоткрыв глаза:
— Дэнни у Карло?
— Нет, он на полу.
— Можно его мне?
Джулия подняла потрепанного старого кролика и вложила его в объятия Розы. Девочка удовлетворенно пискнула и мгновенно уснула.
Джулия опустилась на колени возле кровати и так стояла, глядя на Розу полными любви глазами.
Вошедший минуту спустя Винченцо застал их в этом положении и тихо удалился, оставшись незамеченным.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— А тебе много всего приходилось заглаживать? поддразнила его она.
— Ну… — сказал он с задумчивым выражением, пожалуй, средне.
— Гмм!
— Может, чуточку больше. Среди молодых людей… — Винченцо остановился с видом человека, тщательно выбирающего слова, — скажем так: сдержанность не причислялась к добродетелям.
— Наверняка помогало и то, что ты — Монтезе.
— Чепуха. Я был в маске, и никто не мог меня узнать.
— Неужели? — насмешливо спросила Джулия.
— Ну.., возможно. — И он снова улыбнулся, вспоминая дни беззаботного веселья, когда на него еще не обрушилось тяжкое бремя.
— Держу пари, что очередь из девушек тянулась аж до середины площади Святого Марка.
Винченцо сделал обиженное лицо.
— Почему это только до середины?
Он пристально смотрел на свой бокал с красным вином и видел там все: тот вихрь красок и разгоряченных лиц, ту опасную свободу и то, как смело он иногда ею пользовался.
Винченцо любил это предчувствие чего-то замечательного, что вот-вот должно было произойти, но оно ушло из его жизни, утекло по извилистым улочкам вместе с его бурной юностью.
Лишь однажды, совсем недавно, он вновь испытал это чувство — под покровом одной страстной и сладкой ночи, в постели с женщиной, которая заинтриговала и свела его с ума с первого мгновения. Она занималась с ним любовью так пылко и так самозабвенно, что это поразило и даже потрясло его.
После этого он внушил себе, что она принадлежит ему, и это оказалось самой большой его ошибкой. Но в те несколько бурных часов он знал, что она принадлежит карнавалу — прекрасная, таинственная, непредсказуемая…
— Твои мысли читаются у тебя на лице, — заметила наблюдавшая за ним Джулия.
Он вздрогнул.
— И что же я думаю?
— Вспоминаешь свою бурную молодость.
— В общем-то да, но не только. — Винченцо посмотрел на нее: женщина сидела откинувшись на диванные подушки, ее глаза блестели.
— Жаль, что мы не встретились тогда.
— Тогда я, может быть, и не понравился бы тебе.
Я был немного хулиганом, как это бывает с молодыми людьми, когда у них слишком много денег и когда им слишком потакают. Ты знаешь, что случилось с моей семьей. Дело в том, что, когда пришла беда, я оказался не очень хорошо подготовленным, чтобы с ней справиться. Я был слишком избалован. Слишком привык делать так, как хочу.
— А что стало с твоей невестой? — спросила Джулия, стараясь не казаться чересчур заинтересованной.
— Вышла замуж за очень богатого человека.
— Ты к ней все еще неравнодушен?
Он пожал плечами.
— Все это теперь так далеко, что я даже не помню того чувства к ней. Я тогда был другим человеком. Тебе знакомо это ощущение.
Оно было ей очень хорошо знакомо. Благоразумие подсказывало Джулии, что не стоит продолжать разговор на эту тему, но она почему-то никак не могла отступиться.
— Пьеро рассказывал мне, как она спускалась по большой лестнице и была такая прекрасная, а ты стоял там…
— Вероятно, с глупейшим выражением на лице, сказал Винченцо. — Я должен был тогда понять, что в действительности ей нужна была эта лестница, этот антураж плюс титул. А чтобы получить все это, ей нужно было выйти за меня замуж. Когда же ситуация изменилась, то… — Он пожал плечами, потом коротко засмеялся. — Думаю, что сердцем я всегда знал правду, но не позволял себе этому верить. Когда она с такой скоростью бросила меня, то это было и удивительно, и совсем не удивительно, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Джулия кивнула.
— Хотелось бы, чтобы ты увидела один такой карнавальный вечер, — проговорил Винченцо.
— Что ж, может, и увижу, если наша идея осуществится.
— О, теперь это уже наша идея?
— Но ведь идея-то хорошая! Послушай, Винченцо. Похоже, ты вернулся к нормальной жизни. Пора делать следующий шаг. Начни приводить в порядок свой дом, и, как только он станет хотя бы отчасти пригоден для обитания, вы с Розой и малышом Карло переберетесь туда.
— А ты?
— Я тоже буду там — не в дорогих комнатах, потому что они будут нам нужны для платных клиентов.
Мне хватит какой-нибудь крошечной комнатки, и мы будем встречаться для деловых разговоров.
— Предпочитаешь сохранить статус привидения? — спросил он с вызовом. — Собираешься обитать на обочине моей жизни?
— Вряд ли на обочине, раз мы будем жить под одной крышей. Для Розы это будет лучшим решением. Я буду поблизости, если окажусь нужна ей.
Мы с ней сможем видеться каждый день, но становиться навязчивой я не собираюсь. Ты говоришь, я буду как привидение, призрак, но ей, может быть, именно это и нужно. Роза легко ладит с призраками, ты разве не заметил? И знает, что некоторые из них дружелюбны.
— И это лучшее, на что мы можем надеяться? тихо спросил Винченцо.
Она вздохнула.
— Остальное — это счастливая мечта, а мечты долго не живут.
— Тебе ли не знать лучше, чем кому-либо, как долго могут жить мечты! Они могут жить столько, сколько у тебя хватит мужества их питать. Давай хранить нашу, сколько сможем, давай забудем реальность и подумаем о нас. Я знаю, знаю… — Он не дал ей заговорить, коснувшись ее губ кончиками пальцев. — Кто может сказать, будем ли вообще когда-нибудь «мы»? Но неужели нельзя чуточку притвориться, хотя бы на какое-то время?
Джулия хотела прошептать «да», но Винченцо заставил ее молчать поцелуем. Прикосновение его губ ответило на все вопросы. На несколько бесценных мгновений реальной действительностью стало лишь то, что вмещали его объятия.
Потом он встал и протянул ей руку; она улыбнулась и пошла с ним. Когда они проходили по темным коридорам, он теснее прижимал ее к себе, зарываясь лицом ей в волосы, и говорил о своем желании страстным шепотом, от которого ее всю охватывало жаром.
— Mummy! [3].
Этот крик разорвал тишину, пронзил их, отбросил друг от друга.
— Mummy, Mummy, no! [4].
Крики доносились из комнаты Розы, потом послышался громкий, захлебывающийся плач. В одно мгновение Джулия оказалась внутри и включила свет.
Роза сидела в постели с закрытыми глазами, протягивая руки словно в отчаянной мольбе, с залитым слезами лицом, явно во власти какого-то ужасного кошмара. Джулия села на кровать, обняла ее и держала, крепко прижав к себе, пока девочка не проснулась.
— Тише, милая, тише, не плачь. — Она говорила по-английски, хотя и не отдавала себе в этом отчета. Для нее не существовало ничего, кроме необходимости утешить и успокоить ребенка.
Роза проснулась и теперь громко рыдала, вцепившись в Джулию. Этот шум разбудил Карло.
Винченцо, на котором лица не было, подошел к малышу и взял его на руки.
Наконец рыдания Розы стихли. Теперь она лежала, прислонив голову к плечу Джулии. Женщина отклонилась назад и заглянула в заплаканное личико, боясь поверить тому, что слышала. Неужели возможно, чтобы?..
— Что случилось? — спросила она, на этот раз помня, что надо говорить по-итальянски. — Тебе приснился страшный сон? , — Да, наверное… Там было холодно и темно, и мне было страшно.
— Что-нибудь еще помнишь? — Джулия старалась, чтобы голос не дрожал.
Роза нахмурилась и долго молчала, но потом покачала головой.
— Просто темно, страшно — и очень одиноко и грустно. Как будто.., делается самое плохое на свете, но я не знаю, что.
— А помнишь, что ты кричала?
— Мне кажется, я не говорила никаких слов.
Просто кричала и кричала. — Внезапно встревожившись, она стала пристально всматриваться в лицо Джулии. — Я что-то сказала во сне?
— Нет, — вмешался Винченцо. — Ты ничего не говорила. Ты просто подняла ужасный шум и до смерти перепугала нас обоих, маленькая негодница. — Он послал Джулии предупреждающий взгляд.
Предостережение было излишним. Она ни за что на свете не стала бы слишком сильно давить на ребенка. Сегодня перед ней сверкнул луч надежды, и этим она пока будет жить.
— Выпьешь теплого молока? — спросил Винченцо.
Роза согласно кивнула и снова прислонилась головой к Джулии.
— А ты можешь сам его принести, дядя Винченцо? Мне хочется, чтобы Джулия осталась со мной.
Он положил Карло обратно в кроватку и пошел на кухню.
— Тебе часто снятся страшные сны? — мягко спросила Джулия.
— Иногда. С тех пор, как погибли родители.
Только они все такие перепутанные, что потом я даже не могу сказать, о чем они…
Ее голос умолк, и через минуту Джулия поняла, что успокоенная девочка снова уснула. Она сидела, гладила спутанные волосы дочки и думала о ней с неистовой материнской радостью.
Через какое-то время Роза прошептала, приоткрыв глаза:
— Дэнни у Карло?
— Нет, он на полу.
— Можно его мне?
Джулия подняла потрепанного старого кролика и вложила его в объятия Розы. Девочка удовлетворенно пискнула и мгновенно уснула.
Джулия опустилась на колени возле кровати и так стояла, глядя на Розу полными любви глазами.
Вошедший минуту спустя Винченцо застал их в этом положении и тихо удалился, оставшись незамеченным.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
На следующее утро вернулась Джемма, и Винченцо пошел проводить Джулию домой. Роза хотела пойти с ними, но Винченцо мягко уговорил ее остаться. У них впервые после событий вчерашнего вечера появилась возможность поговорить наедине.
Какое-то время они шли молча, потом Джулия сказала:
— У меня такое ощущение, будто я с помощью Розы познакомилась с Бьянкой. Я этому рада. Теперь она для меня реальный человек. До этого у меня, похоже, была мысль о том, что ее надо изгнать, потому что она незаконно захватила мое место. Но теперь я не могу так поступить. Надо, чтобы места хватило всем нам. Роза придет ко мне только вместе с Бьянкой.
— Это была женщина с самой щедрой на свете душой, — печально сказал Винченцо.
— Да, я теперь это знаю. Она старалась посту пить со мной по справедливости, и я отплачу ей тем же.
— И в конце концов Роза придет к тебе, — сказал Винченцо. — И ты ее увезешь отсюда.
— А ты просто будешь стоять и смотреть, как я это делаю?
— Во всяком случае, я не собираюсь препятствовать ей, если она захочет быть с матерью. В родстве ваших душ сомневаться не приходится. И Роза это чувствует. В глубине своего существа девочка знает, кто ты такая. Она не осознает, что именно она знает, но это знание есть, и рано или поздно оно всплывет на поверхность.
— Это чуть не случилось вчера вечером, — сказала Джулия. — Она кричала по-английски.
— Почему ты так думаешь? «Нет» звучит одинаково на обоих языках.
— Но она кричала «Mummy», а не «Mamma».
— Да, — задумчиво произнес он. — Она заново переживала тот момент, но когда проснулась, то ничего не помнила.
Когда показался все еще закрытый ресторан, они увидели, что какой-то молодой человек пытается заглянуть через окна внутрь.
— Эй! — окликнул его Винченцо.
Молодой человек вздрогнул. Он был худой, светловолосый и нескладный.
— Здравствуйте! — сказал он. — Меня зовут Терри Дейл. Я работаю на фирму «Саймон и сын». Я ищу миссис Хейдон.
— Это я, — тут же отозвалась Джулия. И добавила, обращаясь к Винченцо:
— Это мои адвокаты в Англии. Я позвонила им, когда поселилась здесь.
— Прошу, — сказал Винченцо, открывая дверь ресторана и приглашая обоих войти.
— Я принес вам хорошие новости относительно компенсации, — объявил Терри Дейл, как только вошел. Он что-то написал на клочке бумаги и сунул ей. — Ну, как вам это?
При виде суммы Джулия широко открыла глаза.
— Вы уверены, что не приписали по ошибке лишний ноль? — спросила она.
— Здорово, правда? Но это еще не все. Все знают, что вы разыскиваете вашего мужа, и если у вас есть какие-то зацепки, то тогда…
— Прошло много лет, — осторожно сказала Джулия. — Возможно, его уже нет в живых.
— Это не имеет значения. Даже если он мертв, полиция может отследить его былые связи, допросить тех, кого он знал, и гак далее. Это могло бы принести вам значительную прибавку.
— А я и не знала, что это делается таким образом.
— Официально нет, но такого рода информация может быть полезной…
Терри Дейл принялся писать еще цифры и показывать ей с видом щенка, ждущего, чтобы его погладили по головке.
— Очень жаль, но я ничем не могу вам помочь, твердо сказала Джулия. — У меня нет ни малейшей информации, и это мой окончательный ответ. Придется довольствоваться меньшей суммой компенсации.
— Да, жаль, потому что…
Джулия взяла бумажку с цифрами и порвала ее на мелкие кусочки.
— До свидания, мистер Дейл. Поблагодарите, пожалуйста, вашего босса за его старания и попросите довести дело до конца.
Выпроводив его, она вернулась к Винченцо и увидела, что он смотрит на нее с выражением, в котором смешивались поровну одобрение и подозрение.
— Я не видел этих цифр, — сказал он, — но они, должно быть, впечатляют.
— Еще чего! Чтобы дом кишел полицейскими?
Чтобы Роза расстраивалась? Ни в коем случае.
В душе она проклинала Брюса. Неужели его недобрая тень будет нависать над ней до конца жизни, губя все, что ей дорого?
— Я приняла решение и знаю теперь, что делать дальше.
У нее внутри будто вспыхнул свет. Винченцо это напомнило тот вечер, когда она вернулась с Мурано, излучая уверенность и решимость.
— Что ты собираешься делать?
— Во-первых, уйти с работы, как только ты сможешь обходиться без меня.
— Если хочешь, можешь это сделать прямо сейчас.
Силия возвращается из свадебного путешествия.
— А можно мне пока остаться в квартире?
— Конечно. Она все равно туда уже не вернется.
Но что ты собираешься делать?
Практиковаться. Заново отточить профессиональные навыки и умения перед тем, как взяться за твой дом.
На следующий день, прихватив альбомы для зарисовок и угольные карандаши, Джулия отправилась бродить по Венеции, набрасывая быстрые штрихи, создавая жизнь на бумаге.
Сначала она работала с достопримечательностями — площадь Святого Марка, мост Риальто, потом ее вниманием завладели маленькие канальчики, улочки с развешенным над головой бельем, пустые лодки, качающиеся на воде. Делать наброски было легко, но потом перед ней встала более волнующая задача — передать атмосферу этих таинственных уголков.
Уйдя с головой в работу, Джулия не сразу заметила, что уже не одна. Некое маленькое, но очень решительное привидение маячило прямо у нее за спиной и мгновенно исчезало, стоило ей только повернуть голову, но потом вновь появлялось и продолжало неотступно преследовать ее.
— Ну ладно, — наконец сказала она. — Выходи и дай мне посмотреть на тебя.
Какая-то фигура, замотанная шарфом по самые брови, в натянутой на уши толстой шерстяной шапке, вышла из-за угла и встала перед ней. Джулия скрестила руки на груди и стала с усмешкой ее разглядывать. Фигура без промедления тоже скрестила руки.
— Ты следишь за мной? — спросила Джулия.
Кивок.
— С тобой кто-нибудь есть?
Покачивание головой.
— Ты сбежала одна?
Озорная нотка в голосе была под стать озорному блеску глаз.
— Я не одна. Я с вами. — Роза оттянула книзу шарф, под которым обнаружилась дерзкая ухмылка. — Сегодня дядя Винченцо позволил мне пойти в ресторан вместе с ним. Он сказал, что вы наверху, и я хотела подняться, но потом увидела, что вы выходите из боковой двери. Тогда я пошла за вами.
— Кто-нибудь знает, где ты?
— Да. Вы знаете.
— Думаю, этого недостаточно, — сказала Джулия, с трудом сдерживая смех и вынимая сотовый телефон. Через секунду она связалась с рестораном. — Винченцо? Здесь кое-кому необходимо поговорить с тобой. — Она протянула телефон Розе. Говори.
Роза захихикала и начала переговоры:
— Я побежала за Джулией, и она говорит, что я могу побыть сегодня с ней…
— Ничего подобного я не говорила.
— Но вы ведь уже хотели это сказать, верно?
Можно, дядя Винченцо? Можно?
Джулия торопливо отобрала телефон.
— Винченцо?
— Я только что обнаружил, что вас обеих нет, услышала она его встревоженный голос.
— Винченцо, если ты думаешь то, что, как мне кажется, ты думаешь, то я тебя никогда не прощу.
Он помолчал.
— Я этого не думал.
— Правда?
— Я не думал, что ты с ней сбежала, — сказал он напряженным голосом. — С Розой все в порядке?
— Разумеется. Она от души веселится, потешаясь над нами обоими. Будет лучше, если ты официально разрешишь ей остаться, иначе она просто будет красться за мной на расстоянии. Не беспокойся, со мной она в полной безопасности. — Не удержавшись, она добавила:
— Другой вопрос, в безопасности ли с ней я.
Тут Роза засмеялась так, что Винченцо на том конце явно это услышал.
— Придется согласиться, поскольку выбора у меня нет. И тебе хорошо бы положиться на нее она знает Венецию лучше, чем ты.
Джулия отключилась и повернулась к дочери.
— Мы славно повеселимся.
Роза ответила ей улыбкой во весь рот, взяла ее за руку, и они зашагали вдвоем.
— А что думал, как вам показалось, дядя Винченцо? — спросила Роза.
— Ну, это длинная, запутанная история, — быстро сказала Джулия. — Расскажу тебе как-нибудь в другой раз.
После этого девочка говорила мало — судя по всему, ее вполне устраивало просто быть в обществе Джулии. Но следующий объект для зарисовки выбрала она, указав на изысканно украшенный мост.
Джулия тут же вынула альбом для этюдов, уселась на ступеньку небольшой лестницы и начала быстро рисовать. Закончив, она показала результат Розе. Бросив на нее озорной взгляд, девочка взяла альбом, перевернула лист и сама стала рисовать.
Боясь поверить своим глазам, Джулия смотрела на результат.
— Ты умеешь рисовать, — выдохнула она.
Еще один чистый лист, еще один быстрый рисунок, сделанный неопытной, но твердой рукой. Роза уже сейчас была смелым и уверенным художником. Поистине ее дитя.
— Папе не нравилось, когда я рисовала, — призналась Роза. — Он говорил, это пустая трата времени. А мама говорила, чтобы я это делала, если мне хочется. Это был наш секрет.
— Она была… — Джулия остановилась и поправилась:
— Твоя мама была права.
Эти слова дались ей нелегко, но она чувствовала, что должна отдать Бьянке хотя бы этот долг.
После этого они рисовали вместе. Джулия показала девочке несколько новых приемов и с восторгом убеждалась в восприимчивости своей ученицы. День получался идеальным.
Но потом что-то случилось, и это было так, словно солнце спряталось за тучи.
По мере того как они приближались к центру города, Джулия заметила, что почти на каждой улице был магазин, где продавались потрясающие, яркие маски для будущего карнавала. Несколько раз ей хотелось остановиться, чтобы рассмотреть их, но Роза всегда тянула ее дальше.
— Эй, подожди минутку, — взмолилась наконец Джулия.
Роза послушно остановилась рядом с ней, глядя на витрину, но не говоря ни слова.
— Эти маски для карнавала, верно? — спросила Джулия.
— Да, верно. — Только два коротких слова, сказано как отрезано.
— Он вроде бы уже скоро?
— В следующем месяце, — Я видела фотографии. Должно быть, это страшно интересно.
— Да, интересно.
Джулия тревожно посмотрела на девочку, улавливая нечто странное в ее ответах. Радостное возбуждение, которым та была полна всего несколько минут назад, внезапно угасло. Теперь она говорила будто робот, ее лицо казалось застывшим.
Тут она вспомнила слова Винченцо: «В прошлом году она чудесно повеселилась на карнавале с Джеймсом и Бьянкой, а в этом отказывается даже и думать о нем».
Мысленно обругав себя дурой, она сказала:
— Не пойти ли нам поесть чего-нибудь?
Роза кивнула, и они вошли в маленькое кафе.
Когда они уселись со своими молочными коктейлями, Джулия сказала:
— Прости меня. Я не подумала. Это из-за родителей, верно?
Роза кивнула.
— В прошлом году у меня был очень пестрый костюм, а в этом году я хотела розовый атласный.
И мама в июле купила мне его. Сказала, что мы оставим его для следующего карнавала. Но потом…
Девочка замолчала. Было видно, что она изо всех сил старается не расплакаться.
— А без мамы ты не хочешь идти на карнавал? мягко спросила Джулия.
— Никогда больше не пойду. — Теперь голос Розы звучал слишком сдержанно и ровно.
Джулия решила рискнуть.
— Мне кажется, ты не права. Раз мама купила тебе это красивое розовое платье, значит, ей хотелось бы, чтобы ты его надела — ради нее.
— Но ее там не будет.
— Не будет, но ты можешь думать о ней, и ты будешь знать, что делаешь это ради нее.
— Но это ведь не вернет ее обратно?
— Это вернет ее обратно к тебе в сердце, где и есть ее настоящий дом.
Роза ничего на это не ответила, только упрямо покачала головой. Ее озорная самоуверенность исчезла, уступив место выражению абсолютного горя, которое не с кем разделить.
— Нам пора возвращаться, — мягко сказала Джулия. — А то Винченцо начнет беспокоиться.
Солнце скрылось, пошел моросящий дождь.
Винченцо поджидал их на пороге.
— Что случилось? — спросил Винченцо, как только взглянул на лицо Розы.
Джулия спокойно объяснила, в чем дело. Винченцо взял девочку за плечи, с нежностью вглядываясь ей в лицо.
— Эй, piccina [5], — сказал он. — Ты что, плакала?
Она покачала головой.
— Просто я вспомнила, что ты говорил — как все от тебя уходят.
— Что? — в ужасе спросил он. — Роза, я никогда такого не говорил.
— Нет, говорил. Ты сказал это кому-то на похоронах мамы и папы. Я подслушала.
— Но я… — Винченцо остановился. Какой смысл говорить, что он не знал, что она слушает. — Сага, я чувствовал себя ужасно, а именно такие вещи люди говорят, когда они.., когда они… В общем, это не то, что я хотел сказать.
— Нет, то, — спокойно сказала она, глядя ему в глаза. — И это правда. Люди уходят от тебя, даже если ты просишь и просишь их не уходить.
Ее голос умолк, а взгляд был устремлен куда-то вдаль.
— Дорогая… — Джулия положила руку девочке на плечо, но та, похоже, даже не заметила, словно погруженная в какой-то безрадостный сон.
— Даже если это самое важное на свете, — сказала Роза, ты стараешься им это объяснить и просишь и умоляешь их не уходить, они все равно уходят — и не возвращаются.
Вдруг она посмотрела прямо на Джулию, и у той перехватило дыхание. Неужели ей только показалось, что во взгляде этих детских глаз промелькнуло что-то похожее на упрек?
Потом это мгновение ушло, и она решила, что у Розы озадаченный вид.
— Нам надо сразу подняться наверх, в тепло, сказала Джулия.
Наверху они оттаяли с помощью присланных из ресторана горячих напитков. Роза явно повеселела.
— Вы живете здесь одна?
— Да, одна.
— А можно я буду приходить к вам в гости?
— Приходи когда захочешь. — Она заметила, что у Розы закрываются глаза. — Сегодня мы с тобой очень много ходили. Может, ты поспишь?
Она уложила девочку на свою кровать, и та почти сразу уснула. Какое-то время Джулия сидела возле нее.
Ты моя, думала она. Если бы я только могла сказать тебе это…
Через неделю ей позвонил Терри Дейл. Дело двигалось быстро.
— Чем раньше вы сможете приехать сюда и подписать документы, тем скорее получите деньги, сообщил он.
— Хорошо, я приеду.
— А как быть с Розой? — спросил Винченцо, когда она сказала ему об этом. — Ты подумала, что твой отъезд может встревожить ее?
— Да, и у меня есть план. Если я все сделаю быстро, то она даже не узнает, что я уезжала. В школе теперь возобновились занятия, а ты говорил, что у нее есть хорошая подружка, которая часто приглашает ее в гости с ночевкой. Если ты сможешь устроить так, чтобы ее пригласили на пару дней, то я успею съездить и вернуться.
Несколько дней спустя он сказал ей, что план приводится в действие.
— Завтра она из школы пойдет к Тане и останется на две ночи. Ты успеешь?
— Надо успеть во что бы то ни стало.
— Я обещал ей, что сегодня ты будешь с нами ужинать.
Это был прекрасный вечер. Они ужинали, смеялись и смотрели телевизор. Над Розой больше не нависала та тень, что недавно омрачила ей настроение.
Джулия пообещала, что опять поужинает с ними, когда Роза вернется из гостей, и довольная девочка пошла спать.
— А как же я? — спросил Винченцо, когда провожал ее домой. — Ты обещаешь мне, что вернешься?
— Не говори глупостей. Ты прекрасно знаешь, что я вернусь.
— Конечно, ты вернешься — ради Розы. Ты слышала, что она сказала: все от тебя уходят под конец.
— Но так считаешь ты, — напомнила ему она.
— Только потому, что я слишком часто оказывался прав.
— Доверься мне, — повторила Джулия его же слова, которые он говорил ей много раз.
— Отвезти тебя завтра в аэропорт? — спросил Винченцо.
— Нет, спасибо. Мне сначала нужно будет еще кое-что сделать.
Больше она ничего ему не сказала. На другой день она уехала, но направилась не в аэропорт, а на Сан-Микеле. Перед тем как сесть на паром, она купила цветов.
На кладбище Джулия сначала посетила могилу Пьеро и оставила половину цветов в его урне.
Какое-то время они шли молча, потом Джулия сказала:
— У меня такое ощущение, будто я с помощью Розы познакомилась с Бьянкой. Я этому рада. Теперь она для меня реальный человек. До этого у меня, похоже, была мысль о том, что ее надо изгнать, потому что она незаконно захватила мое место. Но теперь я не могу так поступить. Надо, чтобы места хватило всем нам. Роза придет ко мне только вместе с Бьянкой.
— Это была женщина с самой щедрой на свете душой, — печально сказал Винченцо.
— Да, я теперь это знаю. Она старалась посту пить со мной по справедливости, и я отплачу ей тем же.
— И в конце концов Роза придет к тебе, — сказал Винченцо. — И ты ее увезешь отсюда.
— А ты просто будешь стоять и смотреть, как я это делаю?
— Во всяком случае, я не собираюсь препятствовать ей, если она захочет быть с матерью. В родстве ваших душ сомневаться не приходится. И Роза это чувствует. В глубине своего существа девочка знает, кто ты такая. Она не осознает, что именно она знает, но это знание есть, и рано или поздно оно всплывет на поверхность.
— Это чуть не случилось вчера вечером, — сказала Джулия. — Она кричала по-английски.
— Почему ты так думаешь? «Нет» звучит одинаково на обоих языках.
— Но она кричала «Mummy», а не «Mamma».
— Да, — задумчиво произнес он. — Она заново переживала тот момент, но когда проснулась, то ничего не помнила.
Когда показался все еще закрытый ресторан, они увидели, что какой-то молодой человек пытается заглянуть через окна внутрь.
— Эй! — окликнул его Винченцо.
Молодой человек вздрогнул. Он был худой, светловолосый и нескладный.
— Здравствуйте! — сказал он. — Меня зовут Терри Дейл. Я работаю на фирму «Саймон и сын». Я ищу миссис Хейдон.
— Это я, — тут же отозвалась Джулия. И добавила, обращаясь к Винченцо:
— Это мои адвокаты в Англии. Я позвонила им, когда поселилась здесь.
— Прошу, — сказал Винченцо, открывая дверь ресторана и приглашая обоих войти.
— Я принес вам хорошие новости относительно компенсации, — объявил Терри Дейл, как только вошел. Он что-то написал на клочке бумаги и сунул ей. — Ну, как вам это?
При виде суммы Джулия широко открыла глаза.
— Вы уверены, что не приписали по ошибке лишний ноль? — спросила она.
— Здорово, правда? Но это еще не все. Все знают, что вы разыскиваете вашего мужа, и если у вас есть какие-то зацепки, то тогда…
— Прошло много лет, — осторожно сказала Джулия. — Возможно, его уже нет в живых.
— Это не имеет значения. Даже если он мертв, полиция может отследить его былые связи, допросить тех, кого он знал, и гак далее. Это могло бы принести вам значительную прибавку.
— А я и не знала, что это делается таким образом.
— Официально нет, но такого рода информация может быть полезной…
Терри Дейл принялся писать еще цифры и показывать ей с видом щенка, ждущего, чтобы его погладили по головке.
— Очень жаль, но я ничем не могу вам помочь, твердо сказала Джулия. — У меня нет ни малейшей информации, и это мой окончательный ответ. Придется довольствоваться меньшей суммой компенсации.
— Да, жаль, потому что…
Джулия взяла бумажку с цифрами и порвала ее на мелкие кусочки.
— До свидания, мистер Дейл. Поблагодарите, пожалуйста, вашего босса за его старания и попросите довести дело до конца.
Выпроводив его, она вернулась к Винченцо и увидела, что он смотрит на нее с выражением, в котором смешивались поровну одобрение и подозрение.
— Я не видел этих цифр, — сказал он, — но они, должно быть, впечатляют.
— Еще чего! Чтобы дом кишел полицейскими?
Чтобы Роза расстраивалась? Ни в коем случае.
В душе она проклинала Брюса. Неужели его недобрая тень будет нависать над ней до конца жизни, губя все, что ей дорого?
— Я приняла решение и знаю теперь, что делать дальше.
У нее внутри будто вспыхнул свет. Винченцо это напомнило тот вечер, когда она вернулась с Мурано, излучая уверенность и решимость.
— Что ты собираешься делать?
— Во-первых, уйти с работы, как только ты сможешь обходиться без меня.
— Если хочешь, можешь это сделать прямо сейчас.
Силия возвращается из свадебного путешествия.
— А можно мне пока остаться в квартире?
— Конечно. Она все равно туда уже не вернется.
Но что ты собираешься делать?
Практиковаться. Заново отточить профессиональные навыки и умения перед тем, как взяться за твой дом.
На следующий день, прихватив альбомы для зарисовок и угольные карандаши, Джулия отправилась бродить по Венеции, набрасывая быстрые штрихи, создавая жизнь на бумаге.
Сначала она работала с достопримечательностями — площадь Святого Марка, мост Риальто, потом ее вниманием завладели маленькие канальчики, улочки с развешенным над головой бельем, пустые лодки, качающиеся на воде. Делать наброски было легко, но потом перед ней встала более волнующая задача — передать атмосферу этих таинственных уголков.
Уйдя с головой в работу, Джулия не сразу заметила, что уже не одна. Некое маленькое, но очень решительное привидение маячило прямо у нее за спиной и мгновенно исчезало, стоило ей только повернуть голову, но потом вновь появлялось и продолжало неотступно преследовать ее.
— Ну ладно, — наконец сказала она. — Выходи и дай мне посмотреть на тебя.
Какая-то фигура, замотанная шарфом по самые брови, в натянутой на уши толстой шерстяной шапке, вышла из-за угла и встала перед ней. Джулия скрестила руки на груди и стала с усмешкой ее разглядывать. Фигура без промедления тоже скрестила руки.
— Ты следишь за мной? — спросила Джулия.
Кивок.
— С тобой кто-нибудь есть?
Покачивание головой.
— Ты сбежала одна?
Озорная нотка в голосе была под стать озорному блеску глаз.
— Я не одна. Я с вами. — Роза оттянула книзу шарф, под которым обнаружилась дерзкая ухмылка. — Сегодня дядя Винченцо позволил мне пойти в ресторан вместе с ним. Он сказал, что вы наверху, и я хотела подняться, но потом увидела, что вы выходите из боковой двери. Тогда я пошла за вами.
— Кто-нибудь знает, где ты?
— Да. Вы знаете.
— Думаю, этого недостаточно, — сказала Джулия, с трудом сдерживая смех и вынимая сотовый телефон. Через секунду она связалась с рестораном. — Винченцо? Здесь кое-кому необходимо поговорить с тобой. — Она протянула телефон Розе. Говори.
Роза захихикала и начала переговоры:
— Я побежала за Джулией, и она говорит, что я могу побыть сегодня с ней…
— Ничего подобного я не говорила.
— Но вы ведь уже хотели это сказать, верно?
Можно, дядя Винченцо? Можно?
Джулия торопливо отобрала телефон.
— Винченцо?
— Я только что обнаружил, что вас обеих нет, услышала она его встревоженный голос.
— Винченцо, если ты думаешь то, что, как мне кажется, ты думаешь, то я тебя никогда не прощу.
Он помолчал.
— Я этого не думал.
— Правда?
— Я не думал, что ты с ней сбежала, — сказал он напряженным голосом. — С Розой все в порядке?
— Разумеется. Она от души веселится, потешаясь над нами обоими. Будет лучше, если ты официально разрешишь ей остаться, иначе она просто будет красться за мной на расстоянии. Не беспокойся, со мной она в полной безопасности. — Не удержавшись, она добавила:
— Другой вопрос, в безопасности ли с ней я.
Тут Роза засмеялась так, что Винченцо на том конце явно это услышал.
— Придется согласиться, поскольку выбора у меня нет. И тебе хорошо бы положиться на нее она знает Венецию лучше, чем ты.
Джулия отключилась и повернулась к дочери.
— Мы славно повеселимся.
Роза ответила ей улыбкой во весь рот, взяла ее за руку, и они зашагали вдвоем.
— А что думал, как вам показалось, дядя Винченцо? — спросила Роза.
— Ну, это длинная, запутанная история, — быстро сказала Джулия. — Расскажу тебе как-нибудь в другой раз.
После этого девочка говорила мало — судя по всему, ее вполне устраивало просто быть в обществе Джулии. Но следующий объект для зарисовки выбрала она, указав на изысканно украшенный мост.
Джулия тут же вынула альбом для этюдов, уселась на ступеньку небольшой лестницы и начала быстро рисовать. Закончив, она показала результат Розе. Бросив на нее озорной взгляд, девочка взяла альбом, перевернула лист и сама стала рисовать.
Боясь поверить своим глазам, Джулия смотрела на результат.
— Ты умеешь рисовать, — выдохнула она.
Еще один чистый лист, еще один быстрый рисунок, сделанный неопытной, но твердой рукой. Роза уже сейчас была смелым и уверенным художником. Поистине ее дитя.
— Папе не нравилось, когда я рисовала, — призналась Роза. — Он говорил, это пустая трата времени. А мама говорила, чтобы я это делала, если мне хочется. Это был наш секрет.
— Она была… — Джулия остановилась и поправилась:
— Твоя мама была права.
Эти слова дались ей нелегко, но она чувствовала, что должна отдать Бьянке хотя бы этот долг.
После этого они рисовали вместе. Джулия показала девочке несколько новых приемов и с восторгом убеждалась в восприимчивости своей ученицы. День получался идеальным.
Но потом что-то случилось, и это было так, словно солнце спряталось за тучи.
По мере того как они приближались к центру города, Джулия заметила, что почти на каждой улице был магазин, где продавались потрясающие, яркие маски для будущего карнавала. Несколько раз ей хотелось остановиться, чтобы рассмотреть их, но Роза всегда тянула ее дальше.
— Эй, подожди минутку, — взмолилась наконец Джулия.
Роза послушно остановилась рядом с ней, глядя на витрину, но не говоря ни слова.
— Эти маски для карнавала, верно? — спросила Джулия.
— Да, верно. — Только два коротких слова, сказано как отрезано.
— Он вроде бы уже скоро?
— В следующем месяце, — Я видела фотографии. Должно быть, это страшно интересно.
— Да, интересно.
Джулия тревожно посмотрела на девочку, улавливая нечто странное в ее ответах. Радостное возбуждение, которым та была полна всего несколько минут назад, внезапно угасло. Теперь она говорила будто робот, ее лицо казалось застывшим.
Тут она вспомнила слова Винченцо: «В прошлом году она чудесно повеселилась на карнавале с Джеймсом и Бьянкой, а в этом отказывается даже и думать о нем».
Мысленно обругав себя дурой, она сказала:
— Не пойти ли нам поесть чего-нибудь?
Роза кивнула, и они вошли в маленькое кафе.
Когда они уселись со своими молочными коктейлями, Джулия сказала:
— Прости меня. Я не подумала. Это из-за родителей, верно?
Роза кивнула.
— В прошлом году у меня был очень пестрый костюм, а в этом году я хотела розовый атласный.
И мама в июле купила мне его. Сказала, что мы оставим его для следующего карнавала. Но потом…
Девочка замолчала. Было видно, что она изо всех сил старается не расплакаться.
— А без мамы ты не хочешь идти на карнавал? мягко спросила Джулия.
— Никогда больше не пойду. — Теперь голос Розы звучал слишком сдержанно и ровно.
Джулия решила рискнуть.
— Мне кажется, ты не права. Раз мама купила тебе это красивое розовое платье, значит, ей хотелось бы, чтобы ты его надела — ради нее.
— Но ее там не будет.
— Не будет, но ты можешь думать о ней, и ты будешь знать, что делаешь это ради нее.
— Но это ведь не вернет ее обратно?
— Это вернет ее обратно к тебе в сердце, где и есть ее настоящий дом.
Роза ничего на это не ответила, только упрямо покачала головой. Ее озорная самоуверенность исчезла, уступив место выражению абсолютного горя, которое не с кем разделить.
— Нам пора возвращаться, — мягко сказала Джулия. — А то Винченцо начнет беспокоиться.
Солнце скрылось, пошел моросящий дождь.
Винченцо поджидал их на пороге.
— Что случилось? — спросил Винченцо, как только взглянул на лицо Розы.
Джулия спокойно объяснила, в чем дело. Винченцо взял девочку за плечи, с нежностью вглядываясь ей в лицо.
— Эй, piccina [5], — сказал он. — Ты что, плакала?
Она покачала головой.
— Просто я вспомнила, что ты говорил — как все от тебя уходят.
— Что? — в ужасе спросил он. — Роза, я никогда такого не говорил.
— Нет, говорил. Ты сказал это кому-то на похоронах мамы и папы. Я подслушала.
— Но я… — Винченцо остановился. Какой смысл говорить, что он не знал, что она слушает. — Сага, я чувствовал себя ужасно, а именно такие вещи люди говорят, когда они.., когда они… В общем, это не то, что я хотел сказать.
— Нет, то, — спокойно сказала она, глядя ему в глаза. — И это правда. Люди уходят от тебя, даже если ты просишь и просишь их не уходить.
Ее голос умолк, а взгляд был устремлен куда-то вдаль.
— Дорогая… — Джулия положила руку девочке на плечо, но та, похоже, даже не заметила, словно погруженная в какой-то безрадостный сон.
— Даже если это самое важное на свете, — сказала Роза, ты стараешься им это объяснить и просишь и умоляешь их не уходить, они все равно уходят — и не возвращаются.
Вдруг она посмотрела прямо на Джулию, и у той перехватило дыхание. Неужели ей только показалось, что во взгляде этих детских глаз промелькнуло что-то похожее на упрек?
Потом это мгновение ушло, и она решила, что у Розы озадаченный вид.
— Нам надо сразу подняться наверх, в тепло, сказала Джулия.
Наверху они оттаяли с помощью присланных из ресторана горячих напитков. Роза явно повеселела.
— Вы живете здесь одна?
— Да, одна.
— А можно я буду приходить к вам в гости?
— Приходи когда захочешь. — Она заметила, что у Розы закрываются глаза. — Сегодня мы с тобой очень много ходили. Может, ты поспишь?
Она уложила девочку на свою кровать, и та почти сразу уснула. Какое-то время Джулия сидела возле нее.
Ты моя, думала она. Если бы я только могла сказать тебе это…
Через неделю ей позвонил Терри Дейл. Дело двигалось быстро.
— Чем раньше вы сможете приехать сюда и подписать документы, тем скорее получите деньги, сообщил он.
— Хорошо, я приеду.
— А как быть с Розой? — спросил Винченцо, когда она сказала ему об этом. — Ты подумала, что твой отъезд может встревожить ее?
— Да, и у меня есть план. Если я все сделаю быстро, то она даже не узнает, что я уезжала. В школе теперь возобновились занятия, а ты говорил, что у нее есть хорошая подружка, которая часто приглашает ее в гости с ночевкой. Если ты сможешь устроить так, чтобы ее пригласили на пару дней, то я успею съездить и вернуться.
Несколько дней спустя он сказал ей, что план приводится в действие.
— Завтра она из школы пойдет к Тане и останется на две ночи. Ты успеешь?
— Надо успеть во что бы то ни стало.
— Я обещал ей, что сегодня ты будешь с нами ужинать.
Это был прекрасный вечер. Они ужинали, смеялись и смотрели телевизор. Над Розой больше не нависала та тень, что недавно омрачила ей настроение.
Джулия пообещала, что опять поужинает с ними, когда Роза вернется из гостей, и довольная девочка пошла спать.
— А как же я? — спросил Винченцо, когда провожал ее домой. — Ты обещаешь мне, что вернешься?
— Не говори глупостей. Ты прекрасно знаешь, что я вернусь.
— Конечно, ты вернешься — ради Розы. Ты слышала, что она сказала: все от тебя уходят под конец.
— Но так считаешь ты, — напомнила ему она.
— Только потому, что я слишком часто оказывался прав.
— Доверься мне, — повторила Джулия его же слова, которые он говорил ей много раз.
— Отвезти тебя завтра в аэропорт? — спросил Винченцо.
— Нет, спасибо. Мне сначала нужно будет еще кое-что сделать.
Больше она ничего ему не сказала. На другой день она уехала, но направилась не в аэропорт, а на Сан-Микеле. Перед тем как сесть на паром, она купила цветов.
На кладбище Джулия сначала посетила могилу Пьеро и оставила половину цветов в его урне.