Горохов Александр. Рожденный убивать

   Он почувстовоал горлышко бутылки у своих губ, перехватил его руками и глотнул обжигающую жидкость. Спиртное или слезы текли по его лицу.
   ...Он окончательно пришел в себя, когда выбрался из круглой ванны, в которой прямо в зад ему били тугие струи воды. Игривая девица в купальнике кинула ему на голову большое пахучее полотенце, захихикала и ушла.
   Яров глянул на себя в зеркало, закрывающее всю стену, и ему показалось, что ребра у него так стали выпирать из тела, что вот-вот прорвут кожу.
   Он вытерся, приметил на крючке белый халат и натянул его на ещё мокрое тело. На полу лежали тапочки, Яров сунул в них ноги, вышел из ванны и пошел на звук работающего телевизора по длинному коридору.
   - Заходи, - позвал его Рол сквозь приоткрытую дверь. Яров ступил через порог. Большая комнаты была подсвечена только экраном телевизора.
   - Жрать небось хочешь? - спросил Рол. - Сейчас принесут.
   Яров разглядел свободное кресло перед телевизором и опустился в него.
   - А ты молодец. - улыбнулся Рол. - Мы б тебя не отыскали, если б не нашли записки под подушкой. А эти киргизы сказали, что ты пошел домой.
   - А больше ничего у меня не нашли?
   - А что там ещё было?
   - Деньги... Вещи всякие.
   - Не искали. Возмешь сам. Война кончилась. Надо бы наказать Хлебникова, да черт с ним.
   - Так нашей очной ставки не будет?
   - Нет. Хлебников переметнулся в другую команду.
   - К кому?
   Рол помолчал, переключил программы телевизора, потом бросил равнодушно.
   - К Алику Черному. Пусть теперь промышляет мелочовкой подальше от столицы.
   Яров неуверенно качнул голвой.
   - Думаешь, он тебе не будет мстить?
   - Пусть только попробует. Он теперь надолго притихнет. Авторитет свой потерял, долго будет в "шестерках" бегать. А если втихаря от братвы мошну туго набил, так за бугор свалит. Досконально сгорел Хлеб вонючий. - он вдруг повернулся и спросил с любопытством. - А у тебя же на хате пистолет лежал. Почему не отстреливался? Заробел?
   - Нет. Я про него просто забыл. Ты его забрал?
   - Оставили на месте. Я, Илья Иванывич, уже не мальчишка. Хочу поиметь отвычку от всяких пушек-пулеметов. Хватит. Ты ж сам мне другую дорогу предложил. Пусть теперь другие кровь пускают. Кому это надо. А с меня и розлива бензина хватит. Куплю ещё этого Рудика Широкова с парой его бензоколонок и пока будет достаточно. Слишком много заглатывать рисковано. От лишней жадности только врагов себе прибавляешь. На другую орбиту пора досконально переходить.
   Яров подцепил стоявшей под рукой высокий стакан и выпил все его содержимое. Жидкость была кисловатой, ароматной и совсем не крепкой. Но он почти сразу почувствовал себя разморенным и будто расплавившимся от ровного тепла во всем теле. Разговор давался ему с напряжением, с ещё большим трудом он пытался понять собеседника и в каждом слове Рола ему чудился какой-то подвох. Обрывки мыслей не связывались, а прояснить своих сомнений Яров не мог.
   - Может видик запустим? Порнуху любишь? - спросил Рол.
   - Нет.
   - А я тоже отвык. Я, Илья Иванович, пришел к решению, что при новой своей стратегии, пора мне натурально жениться.
   - Нашел невесту? - спросил Яров полностью осознавая, что эти новости Рола его не интересуют и любопытства не вызвают. Рол казался настолько чужим, что и вовсе незнакомым.
   - Можно сказать, что заканчиваю поиски. Молодые сикелявки мне как-то ни по породе, а уж вовсе класснную кадру найти, так тоже людей смешить. Представляешь, жена на арфе играет, а я даже ни одного иностранного языка не знаю?!
   - Так ты же граф! - не удержался Яров.
   - Туфта. Мода опять переворачивается. Сейчас начали ценить тех, кто "сам себя сделал". А я из таких. Ну, вопросы у тебя ко мне какие-нибудь есть?
   - Чего Хлебников хотел?
   - Дело мое хотел захватить. Сговориться с Рудькой Широковым, наладить торговлю этим "самопальным" бензином... Дешовка. Мелко мыслит.
   - Так мне теперь незачем больше там сигаретами торговать?
   - Да как хочешь! Этим делом там Алик Черный заправляет. Он тебя гнать не будет. Работай.
   - Но я тебя там больше не нужен...
   - Правильно. Я и платить тебе теперь не буду. Ты не волнуйся, Алик Черный тебе хорошие условия предложит. Он мой друг.
   - А квартира в Щелковске? Машина?
   - За все плати сам.
   - Понятно. Рол, зачем я тебе был там нужен? Ведь ты подозревал Хлебникова. Справоцировал его разборки, посадил там стрелка на чердаке шашлычной, чтоб устроить кровавую бойню. Я-то тут при чем был?
   Рол засмеялся.
   - Как при чем? Должен же был кто-то со стороны присматривать? Я, Илья Иванович, на самотек дело никогда досконально не пускаю! И нечего тебе меня винить! Я ж тебя на врага своего выменял? Выменял. Деньги у тебя есть. Так что мы с тобой при полном расчете. Живи, сколько сможешь. - он повернулся и внимательно посмотрел в лицо Ярова, произнес прямо и жестко. - Ты совсем уже плох, Илья Иванович. Совсем. Но мы ещё увидимся. Иди спать. Твоя койка по коридору налево. Возьми с собой бутылку, потребуется.
   Не думая, Яров принял из его рук бутылку, кивнул, вышел из комнаты, в коридоре повернул в указанные двери, в сумраке разглядел светлое пятно ширкой постели, скинул с плеч халат, поставил на пол бутылку, повалился на постель и...
   И тут же его обхватили горячие руки, гибкое тело впаялось в его худые ребра, так что Яров охнуть не успел, как девчонка принялась катать его по постели, будто затеяла сеанс классической борбы в положение партера. От этого нападения он потерялся, попытался было брыкаться, а девчонка смеялась, обвила его уже и ногами, и он решил было хотя бы обмануть её, взмолившись.
   - Подожди! Дай я хоть глотну из бутылки!
   - Потом, потом! Я ж говорила, что тебя поймаю! Ты уже готовенький! У-у, какой готовенький! Давай-ка я сама начну, я уже тоже поджареная! А ты лежи, я тебя сейчас понасилую! Страсть люблю мужиков трахать!
   - Подожди же! - заверещал Яров. - Мне наверное надо эту, "Виагру" принять!
   - Еще чего! Нечего всякую дрянь глотать! - завизжала девчонка. - Со мной и так обойдешся! Пое-ехали!
   Поехали. И достаточно прытко. Так что и умаялись не скоро.
   А поутру он проснулся от её веселого и бесстыдного смеха:
   - Ну, Яров, ты такой живунчик, слово лет двадцать в тюряге отсидел и весь срок живой женщины не видел!
   - Я всю жизнь сидел в тюрьме. - сонно ответил он.
   - А мы ещё встречаться будем?
   - Нет. Навряд ли.
   Она помолчала, наклонилась к Ярову и сказала тихо.
   - Ты ночью плакал. Что-нибудь болит?
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   ВСЕ НА СВОИХ МЕСТАХ
   глава 1. Черный бизнес
   ...На московской квартире ничего не изменилось, но она стала Ярову какой-то чужой и даже незнакомой. Покопавшись в своих впечатлениях, он сообразил, что родные стены пробуждают ненужные ассоциации, подавляют настроение, а там, на его торговой точке у шоссе, в убогой берлоге на втором этаже - все-таки есть какие-то свои мелкие радости и течение несколько странной жизни. Не без удивления он отметил, что гудящая трасса, шашлычник Воробей, его сварливая горбунья посудомойка, киргизки у газетного развала, служашие бензозаправок - все они составляют определенную доминанту его сущестования значительно более привлекательную, нежели та, что была здесь.
   Возле телефона лежала записка от сына.
   "Батя! Куда ты пропал! Я начинаю волноваться! Звони срочно!"
   Игорь расписался "Яров-младший" и оставил свой телефон. Текст записки повеселил Ярова-старшего. Доселе с Игорем они не виделись порой месяцами, а тут вдруг - "начинаю волноваться"!
   Не присаживаясь, Яров набрал на диске телефона номер и тут же услышал голос Игоря.
   - Салон "Фейерия-модерн"! Яров!
   - Привет, фейерический сынок. Это я.
   - Ну, батя, ты даешь! Куда пропал?! Я уж издергался.
   - Отдыхаю на природе.
   - Надо бы потолковать, батя! За жизнь, за любовь, за деньги.
   - С какой стати? - слегка рассердился Яров.
   - Ну, ты только не обижайся. То есть выводов не делай. Один мой приятель полторы недели назад отца похоронил. Так вот, пьет теперь по черному и все рыдает, что о чем-то они поговорить не успели, чего-то ему важное отец не успел сказать. Ты меня правильно понимаешь?
   - Думаю, правильно. Но я тебе все сказал.
   - Точно! Последний раз мы как никогда в жизни хорошо поговорили. Слышь, батяня, я кручусь как черт, работы к весне подвалили мне мои шлюхи жуть! Путаны от солнечных лучей словно взбесились. Так где тебя найти, коль выпадет минутка?
   Яров поколебался, потом ответил.
   - Сядешь на машину, подкатишь по трассе на Щелковск. Слева по ходу будет шашлычная "У трассы". Спросишь там меня, скажут.
   Игорь захохотал.
   - Ну и конспирация! - он резко осекся. - Кстати, тебя ищут. Очень строгие люди закона...
   - Я это знаю. - ответил Яров.
   Сын снова развеселился.
   - Ты что, на старости лет бандитом стал? Я обязательно приеду!
   - Приезжай.
   Он положил трубку, на душе от этого нелепого разговора все равно потеплело, но родная квартира ближе сердцу не стала. Яров даже не мог припомнить, зачем сюда приехал, а потом все же нашел забытую причину: надо было поменять доллары, родные деньги кончились.
   И тут же понял, что эта всеобщая и простейшая ныне операция для него далеко как небезопасна. Черт его знает, не распечатан ли его портрет по всей округе и все милицейские филера только и ждут, как появится возле любого валютно-обменного источника тип по имени И.И Яров. Он понимал, что страхи его пустопорожние, но рисковать даже в мелочи не хотелось - никак не забывалась железная хватка рук этих мальчиков из милиции.
   По счастью он быстро вспомнил, что в сфере валютных операций у него есть надежный консультант, который (если ещё не сидит в тюрьме) может дать дельный совет.
   Он прихватил из шкафа кое-какие нужные вещи и уже собрался выйдти, как зазвонил телефон. Ничего приятного от таких звонков Яров не ждал, он считал себя исчезнувшим для всех знакомых в Москве. Но прятаться было как-то неловко и он снял трубку,
   - Слушаю вас.
   И тот час напористый женский голос ударил по барабанным перепонкам.
   - Илья Иванович, ну, наконец-то! Я звоню каждый день по сорок раз! Вы меня с ума сведете! Будьте дома, я сейчас подьеду! Через минуту.
   Пока Яров узнавал голос Наташи Линевой-Караваевой, пока собирался ей ответить, что ждать не будет - она уже повесила трубку.
   Встречаться с этой гиеной Яров не хотел. Ничего доброго от разговоров с ней ждать не приходилось. Он быстро покидал вещи в сумку и спустился во двор к машине. Но, как оказалось, Наташа была ещё сноровистей. Во двор влетели старенькие "жигули" и Наташа выскочила наружу с такой стремительностью, будто её вышибли из салона сильным ударом под попку. И тут же, без подготовки, зашептала возбужденно.
   - Илья Иванович, вы меня не так поняли в прошлый раз! Совсем не так! Наша фирма, то есть я, совсем не хотим вашей смерти, вашей квартиры! Это не так!
   - А как? - он отодвинулся от неё в строну.
   - Ну, вы же подумали, что мы убиваем стариков, с которыми заключаем договора на их квартиры! Но мы, действительно, благотворительная фирма!
   - Хорошо, хорошо. - покривился Яров. - Я не обижаюсь. И мне не нужна благотворительность, Наташа. Я рад, что вы работаете честно и такие... Такие милосердные.
   - Да. То есть, нет. Мы, конечно, делаем бизнес, но остаемся в рамках закона и морали. Илья Иванович, у нас есть возможность положить вас в клинику. Совершенно новые препараты! А можно и на дому! К вам будут приходить и проводить процедуры, мы все оплатим! И не нужна нам ваша квартира, оплатим лечение без всяких договоров! Это новая методика, новые препараты! Вы ещё долго проживете!
   - Подожди, Наталья. - Яров уже понял, что просто так от неё не отделашся. - Если это новая методика...
   - Да, да! Они гарантируют не менее восьми-десяти лет жизни!
   - Пусть так. Но хоть что-то я за это должен заплатить?
   - Ничего! Это государственный институт. Вы только будете вести дневник, то есть записывать течение вашей болезни каждый день, сдавать анализы и... все!
   Яров выдавил улыбку.
   - Это много, Наталья. Я буду элементарным подопытным кроликом, на котором проверяют новые способы лечения. Ты понимаешь?
   - Но есть шанс...
   - Пошел он к черту, этот шанс! - подавляя раздражение, ответил Яров. - Но все равно, спасибо тебе и фирме за участие. Искреннее спасибо.
   Она крепко ухватила его за руку и тревожно заглянула в глаза, вдруг прошептала возбужденно.
   - Илья Иванович, ведь вы, как всякий человек, боитесь смерти, да?
   - Перестань, Наталья. Конечно. Но... Не самой смерти, она неизбежна. Страшно умирать, скажем так.
   - Илья Иванович, я про это и говорю. - она быстро и опасливо оглянулась. - Илья Иванович, не подумайте опять ничего плохого. Я вас очень прошу, я и мой муж, мы порядочные люди. И.. У нас есть один врач... Никому об этом не говорите... Если вы боитесь мучений, если у вас будут непереносимые боли... Можно договориться и он сделает только один укол. Без боли. Вы будете спать и даже ничего не почувствуете... И все, вы уже никогда не проснетесь.
   Яров почувствовал, что леденеет. Спросил, не узнавая своего голоса.
   - Сколько стоит этот укол?
   - Ничего, ничего не стоит! Ни копейки никому! Этот человек, этот врач считает, что человек, когда он безнадежен, имеет право на легкую смерть. Человек не достоин после такой говеннной жизни ещё и умирать в мучениях!. Этот врач ничего за свое дело не берет, а его могут посадить в тюрьму!
   - Я знаю, Наталья. За это тебе тоже спасибо. Скажу так - пока не надо.
   Она отпустила Ярова из своих рук, обессилела, взглянула виновато.
   - Хорошо, что вы поняли правильно меня и поверили. Конечно, это страшно, когда и на смерти наживаются. Я вас понимаю.
   - Вот и хорошо. - Яров старался изо всех сил, чтоб улыбка у него получилась искренняя и дружеская.
   Наталья помахала рукой и уехала на своих "жигулях" - для таких, своих личных поездок, она не пользовалась красным лимузином корейского производства.
   А во всех её предложениях не было ничего сногсшибательного. Получалось, что и у нас, как в Америке, появились врачи, принципиально убежденные, что отжив свой кошмарный век, люди имеют право на легкую и даже приятную кончину. И эти врачи готовы взять исполнение такого собственного приговора - на себя. На свою совесть и свой ответ перед Богом, коль они ещё и верующие. Но вот заковыка: всегда ли такой гуманный врач будет ставить правильный диагноз?
   Через двадцать минут Яров оказался на Измайловской площади и почти разом увидел у первого же обменного пункт Лешку-шалопута. Тот будто прирос к своему обычному месту в компании все тех же шустрых парней. И ухватистая память мелкого мошенника тут же вырвала облик Ярова из лиц тысячи его знакомых. Лешка заулыбался и потянул в приветствии руку.
   - А я уж думал, что вас-таки повязали! Не знал куда передачи носить! Есть проблемы?
   Яров решил не темнить, но быть осторожным.
   - Хочу разменять. Крупную сумму. Тысячу.
   - Долларов? - сразу стал серьезней Лешка.
   - Разумеется.
   Он оглянулся, взял Ярова под локоть:
   - Отойдем в сторонку...
   Они прошли под вяло расцветающие липы и присели на сухую скамейку.
   - Послушайте, Илья Иванович, я бы принял вас за идиота, но идиот не может где-то заработать тысячу долларов. Более всего вы похожи на учителя, но у нашего русского учителя опять же нет тысячи долларов. Это меня смущает.
   - В чем смущает?
   - А в том, что я не знаю, как с вами поступать. С одной стороны, я мог бы сейчас облапошить за милую душу, проще сказать - ободрать как липку.
   - Попробуй.
   - Вот именно. С другой стороны, мне кажется, что вы не тот, за кого себя выдаете. И поэтому из вариантов: обмишулить вас или послать к черту, я выбираю нейтральный.
   - Какой? - Яров слушал предельно внимательно, ожидая подвоха в любом повороте мысли профессионального жулика.
   - Поскольку вы мне чем-то нравитесь, то я вам просто дам парочку советов. Никакого бизнеса с вами крутить не будем. Никакого!
   - Давай советы. - улыбнулся Яров.
   - Первое. Если вам не нужно срочно что-то купить серьезное, то крупные суммы сейчас не меняйте. Доллар с рублем танцуют такой краковяк, что никто не может предсказать следующего па-де-де на завтрашний день. Можно свирепо погореть. Меняйте по мелочам - тридцать, сорок долларей только на жизнь.
   - Насколько я знаю, так сейчас вся Россия живет. - проворчал Яров.
   - Вот именно. И самое для меня профессионально-печальное заключается в том, что и доллар перестал быть надежным помещением капитала! Это теперь тоже переменчивая еденица!
   - Что твердая еденица? Евро?
   - Оставьте! Чушь собачья! - Леха высокомерно засмеялся. - Что там будет с евро, сами европейцы предположить не могут. А на последний год двадцатого века и на весь двадцать первый век до его скончания самым надежным средством вложения средств является продукт, цена на который перманентно растет!
   - Золото? То есть нефть?
   - Туго у вас с сообразительностью! - пожалился Леха. - Нет. Продукт называется - кокаин, героин, опий. И все отсюда производные.
   - Наркотики что ли? - дошло наконец до Ярова. - Так ты теперь покупаешь и копиш наркотики?
   - Я выкладываю теорию, выстраиваю прогноз. Теория - неопровержима. Но практическое воплощение связано с освоением новой для меня сферы деятельности. И я колеблюсь. Итак, сколько долларов хотите продать?
   - Сто. По твоему совету. - Яров посмотрел ему в глаза. - Леша, занимайся чем хочешь, но лезь в эту грязь с наркотиками. Это зараза, которая неизбежно губит и потребителя, и поставщика.
   - Я нахожусь в состоянии неустойчивого колебания. - с удручающей серьезностью ответил молодой делец. - Меняю ваши сто по высшему на данную минуту курсу. - он уже вытащил пухлый бумажник, с мастерством профессионального кассира отсчитал купюры, добавил из кошелька монеты, принял у Ярова сотню доларов, помял её в руках, понюхал, посмотрел сквозь неё на солнце и без комментариев вставил себе в нагрудный карман, словно платочек:
   - Всегда к вашим услугам. Прощаемся?
   - Да. Лучше занимайся ограблением пьяных в подворотнях, чем наркотой. В таком случае я тебе руки больше не подам. - улыбнулся Яров, а Леха ответил строго.
   - Я учту ваш совет. Лучше буду грабить пьяных.
   На том и разошлись.
   ...В квартире на втором этаже на окраине Щелковска-7 тоже все сохранилось без перемен. Только пистолет переложили под подушку, где Яров оставил записку для Рола. Пистолет и запасная обойма.
   Яров положил оружие в карман и решил, что теперь расставаться с ним не будет, и, если дойдет до каких экстремальных осложнений, то никому более не позволит вязать себя, как барана, и бросать в мокрый подвал.
   ... Около полудня он прокатился на своих "жигулях" мимо бензозаправки "РБ-Люкс", вписался в поворот и когда увидел свой киоск, шашлычную "У трассы" с дымившейся трубой, своих киргизских соседей, то понял, что родней и лучшего места на свете теперь для него нет.
   Он остановил машину возле газетного развала и не успел прикрыть дверцу, как наткнулася на радостные улыбки матери и дочери.
   - Илья Иванович! Куда вы пропали? Нам без вас было скучно!
   Давненько его никто не встречал такими словами. Анна Павловна сменила свои бесцветные одежды на голубое платье, а Аян, в короткой белой юбке и серебристой кофточке была теперь похожа на хрупкую хрустальную статуэтку.
   - Ездили за товаром. - брякнул Яров первое, что пришло в голову. Как бизнес?
   - Ой! Теперь с рассвета до заката работаем! День-то тянется длинный, а народ все идет.
   Правильно, приближался дачный сезон, уже начиналась пора огородных посадок и активность трассы возросла.
   - Новости есть? - спросил Яров.
   Анна Павловна сказала потише.
   - Нам условия поменяли. Теперь живем с процента от продажи. Ну и налог. Но это много богаче получилось.
   - А что у тебя со школой? - Яров повернулся к Аян.
   Девочка улыбалась с детской неуверенностью, но ответила убежденно.
   - В сентябре пойду обязательно. Уже договорились. Папа хочет в школу с иностранным языком.
   - Платную?
   - Да.
   Получалось, что дела беженцев круто изменили свою качественную основу и оставалось только подивиться, как этот розничный газетно-журнальный бизнес можеть обеспечивать благосостояние. Анна Павловна сказала возбужденно.
   - А знаете, я тут одному типу чуть башку не откусила! Предсталяете, пристал к Аян со всякими подлыми предложениями! Фото-моделью, говорит будешь! Миллионы заработаешь! А там же голой сниматься надо! Голые портреты в журналах! Хорошо, отец не узнал, а то бы он нас обеих убил!
   Аян улыбнулась:
   - Перестань, мама. Мало ли кто чего наврет. Этот мужчина просто был глупый...
   Яров скользнул взглядом по прилавку. Журналы полупорнографической начинки мелькали и здесь, что, понятно, шло несколько вразрез с нравственной позицией мамы. Но одно дело моральные осуждения, другое торговля. Бандерши в борделях тоже гнобят гомосексуалистов, что не мешает им процветать на родственной торговой ниве. Так что главным получалось отделить свою светлую душу от тех грязных дел, которыми добываешь свой хлеб насущный. В принципе, тоже разбойничая логика типа того, что сперва зарежу и сниму кошелек с трупа, а потом поставлю свечку в Храме за упокой души безвинно убиенного. И - проблема решена: Душа чиста, Карман набит.
   Яров сказал, глядя в глаза Аян.
   - Ничего, Анна Павловна, Аян у нас девочка взрослая и сама уже разберется, что к чему.
   - А не разберется, так у отца ещё плетка хорошая есть! - подхватила Анна Павловна и обе рассмеялись.
   Они вошли в светлую полосу жизни, были уверены, что свет это неизбывен и бесконечен, уроки пережитых страданий оказались позабыты, а будущее уже выглядело прекрасным. Плохая память - дар Божий.
   Яров развернулся на трассе и остановил машину возле табачки. Дверь была заперта висячим, новым замком, но от шашлычной бодро трусила горбатая посудомойка Анфиса, издали выкрикивая скрипуче.
   - Илья! Илья! Ключи несу!
   Яров быстро пошел ей навстречу, взял ключи, а старуха сказала, задыхаясь.
   - Хорошо, что ты возвратился! А то здесь кругом одни сумасшедшие. Водка, бабы и деньги, о другом и не думают. Поговорить не с кем.
   Яров не помнил, чтоб когда-либо с ней о чем-то разговаривал, но поблагодарил за ключи и открыл табачку. Опять же никаких перемен не обнаружил, если не принимать во внимание исчезновения пары бутылок припрятанной водки, что воровством и грехом на Руси не считается.
   В окошечко постучали, Яров открыл и рослый красавец спортивного кроя попросил вежливо.
   - Пачку "Кэмел", будьте любезны.
   Яров распечатал блок и выдал требуемое, бросив.
   - За счет фирмы.
   - Что так? - парень вскинул брови.
   - Открытие сезона. Вам выпал счастливый номер.
   - Понятно, сэр. У меня тоже сегодня настроение всеобщей любви. Весна, наверное.
   Яров приметил, как покупатель сел в кургузую "оку", хотя таким молодцам следовало бы ездить на "порше" или спортивном "мерседесе".
   Он уже прикрывал окно, собираясь поудобней разложить товар, когда услышал что его зовут, выглянул наружу и увидел, что Воробей машет руками от веранды и зовет к себе. Призывает возбужденно и напористо.
   Пришлось закрывать киоск и идти на зов, хотя никакой торопливости дела не требовали.
   Воробей проговорил оживленно.
   - Чирик-чирик! Быстренько к телефону! Во время приехал! Алик Черный тебя уже второй раз спрашивает!
   - Алик Черный? - подивился Яров, поскольку ещё ни разу не то что не говорил, а даже не видел этой таинственной личности.
   Он прошел в кабинетик Воробья и взял лежавшую на столе телефонную трубку.
   - Яров слушает.
   - Наконец-то! - прозвучал в ответ молодой энергичный голос. - Илья Иванович, вы будете продолжать ваш бизнес? Есть такое желание?
   Яров не размышлял.
   - Да. Только в июне уйду в отпуск на две недели.
   - Прекрасно. Я не против. Но немного меняются условия наших отношений.
   - Я знаю. В какую сторону? - напрягаясь, спросил Яров.
   - В лучшую для вас! - успокаивающе засмелся Алик. - Мы позволяем вам приобретать товар самому. Оплачивайте поставки, выбирайте что хотите. Торгуйте, чем хотите. Все прежние наши услуги остаются как были. Вы меня поняли?
   - Я остаюсь под вашим крылом?
   - Вот именно. Киоск мы вам дарим. Лицензия продолжает работать. Вы переходите в ситему "вольной торговли".
   - А вы повышаете налог? - догадался Яров.
   - Да. Немного. На пять процентов. Но вы свободны в покупке товара. Если будете вести дело разумно, то все равно повысите свою прибыль.
   Алик выпаливал пропозицию, как из пулемета. Яров быстро прикинул, что предложение скорее выгодное, нежели удушающее, тем более намек на "вольную торговлю" расширял ассортимент.
   "Да что я кочивряжусь, - вдруг поймал себя на мысли Ячров. - Уж если все в мире временное, то я то здесь вообще человек транзитный!" Он ответил по деловому сухо.
   - Условия принимаются. Когда мы обговорим детали?
   - А мы уже все обговорили! - засмеялся Алик. - Взаиморасчеты тридцатого числа каждого месяца. Лично со мной. Не будем мелочиться, если у нас сегодня кончается апрель, то ваш день отчета - тридцатого мая. Вопросов надеюсь нет?
   - Никаких.
   - Тогда прощаемся. Да! Эта партия товара, которой загружен киоск, уже за ваш счет.
   - Я понимаю.
   Алик простился и связь прервалась. Яров постоял у примолкнувшего телефона, пытаясь понять, что в этом вполне дружеском разговоре его настораживало. Потом вспомнил - по ситуации получалось, что изгнаный Ролом Хлебников, теперь припрятался под опеку Алика Черного. Но - по словам Рола - на очень незначительных ролях. Иначе не могло быть - раз предавший доверием пользоваться не может ни у кого. Но так или иначе, уцелевший в разборках Хлебников перекинулся в другую, подмосковную бригаду, был там принят и, следовало понимать, старался добиться доверия на новом месте у новых шефов.