Страница:
Камуфляж для целой планеты! Все были вынуждены признать, что он удался Бессмертным на славу.
Теперь навигационным постам линкора, который вот-вот должен был осуществить посадку, предстояло изрядно напрячься. Даже с полной фотометрией и подробными картами поверхности.
Другие средства противокосмической обороны мгновенно прекратили работу, будто заткнулись, чтобы не облегчать чужакам задачу по ориентированию.
– По-моему, тут нечему удивляться, – снова Спенсер, – если у них целая звезда в подчинении, то…
– Есть чему удивляться, – возразил Смоки, – например, как они до сих пор с нами не расправились, при такой-то мощи! Я имею в виду не только нашу группу, и даже не Крепость «Австралию», или все остальные Крепости, а вообще…
– Барон! Гаваец! Как вам все это? – обратился к друзьям Джокт, не понимая, как вообще можно ориентироваться во всей этой круговерти.
– Нормально. Представляешь, какой у них должен быть расход энергии? – не потерял своего прагматизма Барон.
– Боятся – значит, уважают! – изрек Гаваец, – А я вообще обзор выключил. Ну их… В глазах рябит. Как-нибудь сядем.
Такой ответ ошарашил всех. Услышав слова Гавайца, засмеялись не только остальные пятеро пилотов истребителей, но и присутствующие на командном посту офицеры инженерной станции, потому что связь со станцией осуществлялась постоянно.
– Что тут смешного? Я правду говорю – так и голова закружиться может! – Кажется, на посту станции кто-то улегся от смеха на пол, а Гаваец со всей серьезностью продолжил: – Я и вам советую… Включите лучше видеорекордер, что-нибудь приятное… Мы же следуем точно за линкором? Вот пусть у них голова и кружится…
Рационализм, граничащий с невероятной простотой, искренняя вера в собственную правоту и безмятежный тон – таков весь Гаваец. Но это только внешне. Джокт не забыл, как тот же Гаваец безропотно исполнил приказ пойти на смерть. Пусть даже виртуальную. В первом «полете» на истребителях дистанционно управляемой группы очень даже непросто было отличить виртуальное от реальности. Все было почти как в Вечной Игре инфонаркоманов…
Эх, Лина-Каталина, девочка-пилот, вздохнул Джокт, я так хотел сказать тебе «Здравствуй!» не в Игре, а просто… Кажется, тебе придется искать нового партнера вместо Питона Джокта. Как жаль!
– Внимание! Локируется флот Бессмертных! – ворвался в мысли Джокта голос командора Бранча. – Десять следов финиша. Линкоры. Еще десять. Снова линкоры. Двадцать пять следов в противоположной стороне – «Кросроуды», сорок – «Кнопки», еще «Кнопки»…
Смолк смех, исчезли любые другие звуки в эфире. Только биение галактического пульса – вечные помехи космоса, продукт жизнедеятельности далеких и близких звезд. Еще тонкий писк космической морзянки – дальние квазары, звезды, вращающиеся с бешеной скоростью и удаленные на немыслимые расстояния. И эпитафией – снова голос командора:
– «Август»! Форсируйте поиск плацдарма! Транспорту – приготовиться к прыжку, вам тут не место в любом случае… Поработайте на поверхности, а мы…
Продолжать Бранч не стал. И так все было ясно. Вступать в схватку при таком соотношении сил – самоубийство. Но самоубийство необходимое! Единственно возможный ход. Потому что пути отступления отсутствуют. Маневр ограничен. Попытка прорыва в любом направлении – бред. Капитуляция – бессмысленна, бред в десятой степени!
Влипли, подумал Джокт. К чему тогда вся эта возня с высадкой десанта?
Накренившись, транспорт перешел на более низкую орбиту. И течение времени обрело физическое тело, стало враждебным. Теперь это были не секунды, а отравленные стрелы, летящие со всех сторон, пронзающие и «Зигзаги», и станцию, и тех, кто остался на орбите.
Уходили – не минуты. Просто делались медленные шаги. В никуда. Шаги со сбитым дыханием, шаги под черный полог небытия. Скоро, очень скоро этот полог опустится и накроет любого…
Планета, где наверняка стало известно о прибытии большого флота, начала оживать. То тут, то там сканеры фиксировали запуски ракет. Фантасмагория, порожденная работой камуфлирующих механизмов, постепенно прекращалась, и моря переставали быть треугольными, а горные пики – шестидесятикилометровыми. Станция догоняла линкор, будто бы его орудийные палубы могли защитить от той армады, что начала движение к планете, появившись, как всегда, из ниоткуда, в новых приливных точках. Очередной виток происходил на высоте всего шести километров, где уже на самом деле могло произойти столкновение с горными массивами. Поверхность планеты, до сих пор висевшей над головой, как-то незаметно переместилась под ноги. И разрушения, причиненные орбитальной бомбардировкой, отчетливо виднелись в разрывах облаков.
– Эх, не получилось найти станцию управления экранированием звезды! – нарушил тяжелое молчание Спенсер. – Сейчас бы шарахнуть по этому сборищу… С ума сойти! Двадцать пять линкоров!
– Может быть, этот центр управления как раз внизу? Может быть, наши аналитики ошибались? – попробовал прогнать мрачный настрой Джокт. – И мы не зря опускаемся на планету?
– Ну да… Искать черную кошку в черной комнате… Нет! В черном мегахаусе! Особенно если ее там нет… Джокт! Ты понимаешь, что десанту и без того поставлена невыполнимая задача? Подумай, что можно найти и захватить за такое короткое время? Мы даже не знаем, как могут выглядеть эти самые носители информации… Ну притащат они какую-нибудь поваренную книгу, с лучшими рецептами земных соусов для местных гурманов или там руководство по изобретению шестиколесных велосипедов…
– Почему шестиколесных? – машинально переспросил Джокт.
– Чтобы хвост не волочился. Какая разница? Это я образно… А что изменилось бы, появись Бессмертные не сейчас, а через день? Через неделю? Да хоть через месяц. Что изменилось бы? У нас элементарно не хватит сил бороться с целой планетой. В конечном итоге – сожрали бы нас тут, на поверхности. А с теми, кто на орбите, тоже придумали, что сделать… Жест, конечно, красивый. Может быть, даже принесет кое-какие дивиденды в войне. Главное, чтобы эта высадка и, вообще, все вторжение, не показались Бессмертным нашей агонией.
– Хороша агония! Почаще бы так! – вклинился Смоки. – Разломали десятую часть суши, планету теперь эвакуировать придется…
– Это ничего не решает, – возразил Спенсер. – Даже если бы у нас имелась возможность грохнуть сразу всю эту планету… Даже тогда…
– Разве можно уничтожить одним ударом ВСЮ планету? – засомневался Джокт.
– А почему нет? Бессмертные сами, похоже, приготовили себе же ловушку. Вот представь, что будет, если обнаружить пункт управления энергетическими каркасами чертового светила! Да звездолеты на орбите обречены… Нам тоже ничего не светит – основные силы вторжения не прошли, поддержки ждать неоткуда, мы – в мышеловке, и все такое. Но в этом есть свое преимущество!
– Какое же? Ты о чем?
– Как о чем? Раз уж нам все равно погибать, не лучше ли продать жизнь подороже? Увековечить, так сказать, свою смерть? Нет, найти такой пункт управления – светлая мечта! Снимаем все поля защиты, и пусть звезда выжжет все в этом оперативном квадрате! Ты же видел, Бессмертные сами бояться ее излучения! Если бы они не боялись, нас давно уже выпарили бы прямо в звездолетах. А так – пока живые…
– Согласен. – Джокт почему-то очень спокойно воспринял слова о неизбежной гибели, не понадобилось даже вмешательства индапа. – Вот только пункт управления – не черная кошка. И времени нет. Помнишь, на чем основывались выводы аналитиков Крепости? Только прямое управление. С многократным дублированием. Никаких ретрансляторов управляющего сигнала… Станция может оказаться у самой кромки фотосферы. Температура красного гиганта все же ниже, чем у звезд Же-класса. А станцию… Радарами ее не взять, никакой сканер на фоне звезды ее не заметит…
– Джокт! Тебе никогда не доводилось проходить вблизи фотосферы звезды? Любой звезды, пусть даже умирающего карлика, у которого топка работает еле-еле. Да любой звездолет разорвет шумовым потоком. Помнишь, как вскипает вода в разогревателе? Слышал клокочущий звук? Увеличь размеры этого разогревателя в миллионы раз и просчитай – сколько там получится децибел?
– Но в вакууме…
– В каком таком вакууме? Ты же сам высказал – рядом с фотосферой. А там совсем даже не вакуум… Да к тому же фотосфера и условная кора звезд испускают весь спектр излучений – от инфра до ультра. Как можно передать сигнал, когда эфир мертв? Забит помехами от края и до края? Вдобавок – нестабильность магнитного поля и еще сотни параметров… Нет там никакой станции и быть не может. И на планете этой тоже ничего нет! Мы чего-то не поняли. Встретились с процессом, объяснить который не в состоянии, просто придумали ближайшую нашему мышлению и логике теорию, но боимся себе признаться в этом…
В душе Джокт был во многом согласен, тем более что раньше и сам рассуждал точно таким же образом. Но почему-то не хотелось воспринимать правоту Спенсера.
– Тогда – как же…
– Не знаю. Никто не знает. Я поверю, что штурмовики могут найти что угодно. Хоть полный геральдический каталог всех особей Бессмертных! Но уверен – пункт управления звездой им не найти.
– Жалко. Идея взорвать домашнюю планету выглядит хоть и чересчур кровожадной, но очень привлекательной. Особенно в нашей ситуации. Даже если у них сотни таких планет, все равно – потеря одной из них это большая потеря… А кроме, как использовать излучение звезды, ничего, значит, нельзя сделать…
– Ничего. Но мы можем нанести огромный урон здешним обитателям и инфраструктуре, они нас надолго запомнят!
– Ага, – снова возник голос Смоки, – и нашими именами станут пугать своих детишек и внуков – до десятого колена! Тоже есть чем гордиться. Конечно, разнести тут все на скопление мертвых астероидов было бы лучше. Но это только мечты. Никак – значит никак.
– Поправка! – это Барон. – Если загнать большой резервуар с квазерами на порядочную глубину, например, в сверхглубокую расщелину или тектонический провал, километров на триста… А потом активировать весь запас разом, то…
– Осталось только вычислить такую расщелину, – скептически высказался Джокт.
– Ну после орбитальной бомбардировки возникновение подобных разломов не исключено…
– Допустим. А где взять резервуар с квазерами? Я так понимаю, речь идет о каком-то внушительном количестве, которое вряд ли сейчас мы соберем? Может быть, снять со станции?
Вопрос повис в воздухе. Невольно взгляды пилотов застыли на конструкциях инженерной станции, делающей, как было объявлено, предпоследний виток.
– Ты думаешь? – заинтересовался Джокт.
– Я пока ничего не думаю. Но линкору, наверное, вполне хватит собственных запасов, чтобы подняться на орбиту и там уже произвести дозаправку…
Центральный пост станции, где слышали весь диалог пилотов истребителей, подозрительно замолчал.
– Внимание! Говорит командор Бранч! – донесся голос с орбиты. – Неприятель сконцентрировал в секторе огромный флот. Начинает движение…
Потом вихрь помех забил эфир, и у Джокта возникло ощущение, что их отрезало от всего остального мира. К счастью, за несколько секунд до включения неприятельских станций, блокирующих связь, командор Буран определился с местом высадки и отправил на транспорт пакет с координатами. Сам линкор «Август» уже вставал на дюзы, сминая все вокруг гравитационными ударами орудий и выплавляя одновременно котлован, в котором с успехом мог бы разместиться весь Лунный Причал.
Инженерная станция, следуя заранее определенной диспозиции, зашла на посадку в километре от линкора, прикрытая собственными энергетическими полями и работой излучателей «Августа». По крайней мере, линкор и станцию не уничтожили в первую секунду после касания грунта. Это радовало. А следом, с оглушительным гулом, под громоподобные раскаты разрезаемой атмосферы, с неба валился десантный транспорт, секундами позже впившийся в поверхность столбами пламени посадочных движков.
Все это, наверное, со стороны выглядело очень эффектно. Вдобавок достаточно символично: корабли Солнечной, сразу нескольких классов, на площади одного из городов планеты Бессмертных.
Площадь, как сразу же окрестили это место, выглядела слишком по-земному, хотя и с некоторыми отличиями. Ровный, будто полированный участок свободного пространства, поверхность которого не имела признаков блочной, плиточной и какой угодно сборки. Зеркальный монолит. Плоскость, сразу же создающая ощущения скольжения. А рядом, буквально в сотне метров от станции и севшего практически впритык десантного транспорта, высились странные конструкции, в которых, используя небольшую долю воображения, нетрудно было угадать подобие земных административных зданий. И вот именно они наводили на некоторые другие, уже безрадостные, мысли…
Очистить огромные площади в других местах, облегчая работу десанта, для того, чтобы сесть посреди нетронутого города, где все силы сопротивления уцелели, готовы и ждут!
Блокада эфира куда-то пропала, но первые секунды после снятия блокады никто не проронил ни слова. Сюрприз оказался с червоточинкой! В буквальном смысле. Потому что не только Джокт, многие ощутили близкое присутствие Бессмертных.
– Десанту – штурм! – возвестил командор Буран, хотя делать это ему казалось необязательно.
Транспорт откинул шторм-трапы едва ли не сразу же после касания грунта, и по ним уже выбегали, направляясь к зданиям, штурмовики космических сил Солнечной.
– Этот город – единственный, откуда не взлетела ни одна ракета! – внес ясность кто-то с поста управления инженерной станции. – Мы отследили схему прикрытия, траектории, кучу других параметров… Вокруг нашего города – три кольца средств ПВО, но они вели стрельбу так, будто пытались нас обхитрить, – несвязанно, отдельными батареями… Защита наоборот…
Теперь ситуация прояснялась. У командора линкора имелся обширный выбор мест для посадки. Какие-то территории с признаками коммуникаций и построек огрызались особенно ожесточенно, какие-то – чуть меньше. И только один-единственный город вообще не пытался противодействовать силам вторжения. Словно показывал: «Здесь нет ничего такого, что стоит оборонять». А так не бывает! Город должен был огрызаться всей мощью имеющихся сил обороны. Даже если бы это был город, ничего не производящий, ничего не значащий для Бессмертных. Вот и было решено, что Бессмертные просто рассчитывали сразу на несколько дезорганизующих факторов…
Так случилось, это место не попало под орбитальную бомбардировку, значит, все силы для отпора вторжению сохранились, и мы вполне могли посчитать место опасным для высадки. С другой стороны, здешние комплексы ПВО повели себя, мягко скажем, никак, что могло свидетельствовать о малой стратегической значимости. Если бы не активная работа аналитического поста линкора, три кольца стартовых площадок ракет ПВО вокруг города могли остаться незамеченными.
Но даже вялая, искусно подражающая спонтанной, работа этих средств ПВО позволила аналитикам судить о многом… И с задумкой показать город как стратегически незначительный объект Бессмертные просчитались. А значит, пока все шло совсем не так, как желалось врагу. А ведь могло случиться по-другому. Например, как вариант, – на линкоре сбили стабилизаторы, и он свалился в неконтролируемый штопор, поэтому пришлось садиться вообще в первом подвернувшемся месте, удобном для посадки. И таких вариантов – больше сотни! Тогда никто не обратил бы внимания на город, изначально имеющий низший приоритет как цель для атаки.
К счастью, как выяснилось позже, все обошлось. Мы сели. Полировка площади пошла трещинами под тяжестью штурмовой бронетехники, цепочкой съезжающей по аппарелям…
Одно из свойств, присущих человеку, – для всего находить аналоги. Место посадки – площадь. Окружающие площадь громадины – постройки. А ведь они могли оказаться простыми геологическими образованиями! Потому что своим видом напоминали сталактиты, высокие перевернутые конусы, расширяющиеся от основания кверху, будто каменные грибы на тонких ножках. Площадь… Ну например, слой льда, выступившего на поверхность планеты и отшлифованный до зеркального блеска. Продукт выветривания и каких-нибудь неизвестных воздействий чужой атмосферы.
Но только Джокт, как и все остальные, сразу восприняли это место именно как город. Вернее, как часть города. Каменные грибы никто не называл грибами или сталактитами. Очень уж четкий профиль имел каждый из них. К тому же прослеживался геометрический порядок в расположении строений. Конечно, природа способна выкинуть какую угодно шутку, но…
Высота зданий достигала пятидесяти метров, и снизу не было видно, что там, на крышах строений? При посадке никто просто не обратил внимания. Но почему-то появлялась уверенность, что крыши имеют такую же гладкую полированную поверхность, как и площадь. В этом чувствовалась гармония.
Инженерная станция, остывающая после посадки, с обугленными бортами и черными пятнами там, где корпус вошел в соприкосновение с атмосферой, не бездействовала. В то время, как передовые отряды штурмовой пехоты уже достигли границы площади и вступили на улицы, образованные параллельно стоящими рядами грибообразных зданий, со станции высыпали исследовательские автоматические модули. И сразу же было определено, что площадь сделана из полимерных соединений. Полировка оказалась молекулярной пленкой, что лишний раз подтвердило ее искусственное происхождение. А тишина и ощущение запустения сменились необычными звуками.
Это был и ритмичный барабанный бой, и громкое шуршание сминаемого листа бумаги. Источник звуков установить не удалось, потому что они шли отовсюду, множась долгим эхом. Звуки пугали. Они свидетельствовали об опасности. Пока незримой, но уже вот-вот готовой обрушиться на людей, посмевших появиться в чужом городе. Потом в странную перемешку шуршания и ритмичных ударов вплелись длинные очереди «Леборейторов», раздались тугие хлопки штурмовых гранат, и стало не так страшно.
В считанные минуты каменные джунгли зданий, тоже сделанные из полимеров, как определили модули инженерной станции, превратились в поле боя. Джокт увидел, как два «Шарка», присев на нос, синхронно бьют в основание зданий. Сверху, из-под круглой крыши сверкнул боевой лазер, и тут же несколько штурмовиков, запустив антигравы СВЗ, взмыли на пятидесятиметровую высоту и подавили вражескую точку совмещенным залпом из плазмометов, а потом начали облет крыши, высаживая из «Леборейторов» проемы, наподобие оконных. Не хватало только звона бьющегося стекла.
Внизу, у подножий строений, произошло какое-то движение. «Шарки» перенесли огонь в глубь квартала. В итоге из трех «Трепангов», что устремились к площади, два оказались сразу же подбиты. Штурмовики поливали отливающие малиновым корпуса «Трепангов» щедрыми очередями, ожидая появление экипажей. Вот два червя, выскользнув из вставших торчком бронированных сегментов своих боевых машин, попытались прорваться. Они не тратили время на переползания, а сразу же метнулись длинными скользкими стрелами. Прыжок одного Бессмертного прервался где-то посредине, он рухнул на полированную поверхность, корчась под шквалом реактивных пуль. Похоже, операторы боевых машин врага, так же как и экипажи «Шарков», не были облачены в броню. Вот только здесь, на одной из домашних планет, у них имелся шанс выжить после попадания в «Трепанг». По крайней мере, второму Бессмертному удалось ретироваться. Он скрылся, а все внимание штурмовиков перенеслось на третий «Трепанг».
Экраноплан, отдаленно напоминающий земную сороконожку, поочередно используя антигравы, перемещался по изломанной траектории. И оказался на открытом пространстве площади. Его корпус щетинился коническими раструбами излучателей, но начать обстрел ему не удалось – откуда-то издалека будто протянулась невидимая рука и буквально вбила корпус «Трепанга» в поверхность. Это отреагировало одно из гравитационных орудий линкора. На дистанции всего несколько километров орудийные вычислители справились с такой целью шутя. Еще бы! В пространственной схватке им приходилось обрабатывать цели на удалении в миллионы километров, к тому же там были цели, движущиеся с околосветовой скоростью и активно маневрирующие.
Тут все оказалось просто, и вскоре на площади выросло пять бесформенных груд. Все, что осталось от пяти других «Трепангов», которые рискнули покинуть сталактитовый город. Но долго так продолжаться не могло, и через какое-то время площадь была оставлена в покое. Зато развернулась новая схватка. На этот раз – в небе. Гравилёты Бессмертных стремились прорваться к десантному транспорту. Узкие, словно стилеты, машины с крыльями-подвесками, внезапно появились из-за облаков. Им противостояла готовая к такому обороту дела стая «Вариоров», выпущенная с линкора.
Схватка была отчаянная и грозила окончиться поражением отряда миниджетов, если бы не синхронизация действий «Вариоров» с орудийными палубами «Августа».
Джеты маневрировали, используя преимущество в скорости. Гравилёты, вынужденные принять бой, разделились. Часть из них продолжила попытки выйти в атаку на транспорт и, сваливаясь на стреловидные крылья, устремлялась со всех сторон к площади. Им противостояли боевые посты транспорта, отмахиваясь от врага широкими веерами лазеров. С другой частью атмосферников продолжали играть джеты. То подставляясь, то сходя с траекторий атак, они неожиданно взмывали вверх, освобождая сектор обстрела, и тогда гравитационные орудия линкора накрывали сразу по две – по три машины врага.
Над транспортом поднялось несколько платформ, уходя ввысь. Автоматические корректировщики, понял Джокт. Теперь штурмовикам не приходилось плутать между строениями. Целеуказатели корректировщиков выводили топографию на шлемы СВЗ. И каждый десантник видел, где он находится, где находятся другие бойцы, в каком из проулков притаился враг и какие кварталы попали под обстрел «Шарков». Теперь, когда у штурмовиков появилась поддержка, они сами могли служить корректировщиками для танковых экипажей.
Не ожидавшие такого натиска Бессмертные поначалу действовали вяло. То же можно было сказать и про пехоту КС, потому что среди абсолютно идентичных грибообразных строений тяжело выбирать приоритетное направление боевого поиска.
Но постепенно подтянулись штурмовики Бессмертных, и действо оживилось. То в одном, то в другом месте появлялись прикрытые броневыми кольцами черви-штурмовики и атаковали десант. Используя преимущество в снаряжении и возможности антигравов СВЗ, десантники Солнечной поднимались вверх при появлении червей, одновременно опустошая ленты с боеприпасами. Потом Бессмертные начали появляться на верхних этажах строений. Подняться выше плоскости крыш десантники, конечно, могли, но тогда оказывались вне прикрытия зданий, на открытом пространстве, поражаемые со всех сторон лазерным оружием вражеской штурм-пехоты. Поэтому им пришлось вести бой между поверхностью и верхними этажами.
От частого использования антигравы должны были подсесть минут через десять-пятнадцать. Будто догадываясь об этом, а скорее – точно зная возможности снаряжения пехоты КС, Бессмертные ужесточили натиск. С каждой крыши, в каждом проходе мелькали тонкие спицы лазеров. Пехотинцы несли потери…
Шестеро пилотов истребителей, продолжавшие находиться на технической палубе инженерной станции в своих «Зигзагах», не имели возможности следить за ходом сражения, так как все девять штурмовых рот подключили индивидуальные информационные коммутаторы в общую сеть, выводя ее разве что на тактический пост транспорта, заодно продолжая получать полную топографию с платформ-корректировщиков. Но вот в просветах между строениями сорвался вниз один штурмовик, сопровождаемый блеском токовода – нитей, извергаемых штурмовиками Бессмертных. За ним – другой, третий… «Вариоры» уже вернулись на линкор, «Шарки», бесполезные в условиях уличного боя, отползли к транспорту. А на силы вторжения уже надвигалась новая опасность…
Поняв, что основной преградой для доступа к транспорту служат орудийные палубы линкора, враг решил разделаться сначала с «Августом». Над площадью к месту посадки линкора пронеслось несколько огненных полос. Реактивные снаряды или что-то подобное, запущенные со стороны тех самых колец обороны, что бездействовали при спуске с орбиты. Линкор уничтожил половину снарядов, но остальная часть достигла корпуса звездолета, порождая звуки, будто огромной кувалдой бьют по дребезжащему стальному листу. Броня выдержала. Но какой-то ущерб все же был нанесен, и через минуту небо запестрело новыми росчерками, тянущимися уже со всех сторон.
Бессмертные не стали использовать против линкора заряды большой мощности. Видимо, им было что терять в этом городе, было за что опасаться, раз ожидаемой вспышки термоядерного взрыва так и не последовало. Но даже маломощные ракеты и многочисленные реактивные снаряды рано или поздно должны были пробить броню линкора. Капля за каплей и камень долбит…
– Может быть, нам стоит уйти за горизонт и накрыть пусковые установки? – подал голос Спенсер.
Теперь навигационным постам линкора, который вот-вот должен был осуществить посадку, предстояло изрядно напрячься. Даже с полной фотометрией и подробными картами поверхности.
Другие средства противокосмической обороны мгновенно прекратили работу, будто заткнулись, чтобы не облегчать чужакам задачу по ориентированию.
– По-моему, тут нечему удивляться, – снова Спенсер, – если у них целая звезда в подчинении, то…
– Есть чему удивляться, – возразил Смоки, – например, как они до сих пор с нами не расправились, при такой-то мощи! Я имею в виду не только нашу группу, и даже не Крепость «Австралию», или все остальные Крепости, а вообще…
– Барон! Гаваец! Как вам все это? – обратился к друзьям Джокт, не понимая, как вообще можно ориентироваться во всей этой круговерти.
– Нормально. Представляешь, какой у них должен быть расход энергии? – не потерял своего прагматизма Барон.
– Боятся – значит, уважают! – изрек Гаваец, – А я вообще обзор выключил. Ну их… В глазах рябит. Как-нибудь сядем.
Такой ответ ошарашил всех. Услышав слова Гавайца, засмеялись не только остальные пятеро пилотов истребителей, но и присутствующие на командном посту офицеры инженерной станции, потому что связь со станцией осуществлялась постоянно.
– Что тут смешного? Я правду говорю – так и голова закружиться может! – Кажется, на посту станции кто-то улегся от смеха на пол, а Гаваец со всей серьезностью продолжил: – Я и вам советую… Включите лучше видеорекордер, что-нибудь приятное… Мы же следуем точно за линкором? Вот пусть у них голова и кружится…
Рационализм, граничащий с невероятной простотой, искренняя вера в собственную правоту и безмятежный тон – таков весь Гаваец. Но это только внешне. Джокт не забыл, как тот же Гаваец безропотно исполнил приказ пойти на смерть. Пусть даже виртуальную. В первом «полете» на истребителях дистанционно управляемой группы очень даже непросто было отличить виртуальное от реальности. Все было почти как в Вечной Игре инфонаркоманов…
Эх, Лина-Каталина, девочка-пилот, вздохнул Джокт, я так хотел сказать тебе «Здравствуй!» не в Игре, а просто… Кажется, тебе придется искать нового партнера вместо Питона Джокта. Как жаль!
– Внимание! Локируется флот Бессмертных! – ворвался в мысли Джокта голос командора Бранча. – Десять следов финиша. Линкоры. Еще десять. Снова линкоры. Двадцать пять следов в противоположной стороне – «Кросроуды», сорок – «Кнопки», еще «Кнопки»…
Смолк смех, исчезли любые другие звуки в эфире. Только биение галактического пульса – вечные помехи космоса, продукт жизнедеятельности далеких и близких звезд. Еще тонкий писк космической морзянки – дальние квазары, звезды, вращающиеся с бешеной скоростью и удаленные на немыслимые расстояния. И эпитафией – снова голос командора:
– «Август»! Форсируйте поиск плацдарма! Транспорту – приготовиться к прыжку, вам тут не место в любом случае… Поработайте на поверхности, а мы…
Продолжать Бранч не стал. И так все было ясно. Вступать в схватку при таком соотношении сил – самоубийство. Но самоубийство необходимое! Единственно возможный ход. Потому что пути отступления отсутствуют. Маневр ограничен. Попытка прорыва в любом направлении – бред. Капитуляция – бессмысленна, бред в десятой степени!
Влипли, подумал Джокт. К чему тогда вся эта возня с высадкой десанта?
Накренившись, транспорт перешел на более низкую орбиту. И течение времени обрело физическое тело, стало враждебным. Теперь это были не секунды, а отравленные стрелы, летящие со всех сторон, пронзающие и «Зигзаги», и станцию, и тех, кто остался на орбите.
Уходили – не минуты. Просто делались медленные шаги. В никуда. Шаги со сбитым дыханием, шаги под черный полог небытия. Скоро, очень скоро этот полог опустится и накроет любого…
Планета, где наверняка стало известно о прибытии большого флота, начала оживать. То тут, то там сканеры фиксировали запуски ракет. Фантасмагория, порожденная работой камуфлирующих механизмов, постепенно прекращалась, и моря переставали быть треугольными, а горные пики – шестидесятикилометровыми. Станция догоняла линкор, будто бы его орудийные палубы могли защитить от той армады, что начала движение к планете, появившись, как всегда, из ниоткуда, в новых приливных точках. Очередной виток происходил на высоте всего шести километров, где уже на самом деле могло произойти столкновение с горными массивами. Поверхность планеты, до сих пор висевшей над головой, как-то незаметно переместилась под ноги. И разрушения, причиненные орбитальной бомбардировкой, отчетливо виднелись в разрывах облаков.
– Эх, не получилось найти станцию управления экранированием звезды! – нарушил тяжелое молчание Спенсер. – Сейчас бы шарахнуть по этому сборищу… С ума сойти! Двадцать пять линкоров!
– Может быть, этот центр управления как раз внизу? Может быть, наши аналитики ошибались? – попробовал прогнать мрачный настрой Джокт. – И мы не зря опускаемся на планету?
– Ну да… Искать черную кошку в черной комнате… Нет! В черном мегахаусе! Особенно если ее там нет… Джокт! Ты понимаешь, что десанту и без того поставлена невыполнимая задача? Подумай, что можно найти и захватить за такое короткое время? Мы даже не знаем, как могут выглядеть эти самые носители информации… Ну притащат они какую-нибудь поваренную книгу, с лучшими рецептами земных соусов для местных гурманов или там руководство по изобретению шестиколесных велосипедов…
– Почему шестиколесных? – машинально переспросил Джокт.
– Чтобы хвост не волочился. Какая разница? Это я образно… А что изменилось бы, появись Бессмертные не сейчас, а через день? Через неделю? Да хоть через месяц. Что изменилось бы? У нас элементарно не хватит сил бороться с целой планетой. В конечном итоге – сожрали бы нас тут, на поверхности. А с теми, кто на орбите, тоже придумали, что сделать… Жест, конечно, красивый. Может быть, даже принесет кое-какие дивиденды в войне. Главное, чтобы эта высадка и, вообще, все вторжение, не показались Бессмертным нашей агонией.
– Хороша агония! Почаще бы так! – вклинился Смоки. – Разломали десятую часть суши, планету теперь эвакуировать придется…
– Это ничего не решает, – возразил Спенсер. – Даже если бы у нас имелась возможность грохнуть сразу всю эту планету… Даже тогда…
– Разве можно уничтожить одним ударом ВСЮ планету? – засомневался Джокт.
– А почему нет? Бессмертные сами, похоже, приготовили себе же ловушку. Вот представь, что будет, если обнаружить пункт управления энергетическими каркасами чертового светила! Да звездолеты на орбите обречены… Нам тоже ничего не светит – основные силы вторжения не прошли, поддержки ждать неоткуда, мы – в мышеловке, и все такое. Но в этом есть свое преимущество!
– Какое же? Ты о чем?
– Как о чем? Раз уж нам все равно погибать, не лучше ли продать жизнь подороже? Увековечить, так сказать, свою смерть? Нет, найти такой пункт управления – светлая мечта! Снимаем все поля защиты, и пусть звезда выжжет все в этом оперативном квадрате! Ты же видел, Бессмертные сами бояться ее излучения! Если бы они не боялись, нас давно уже выпарили бы прямо в звездолетах. А так – пока живые…
– Согласен. – Джокт почему-то очень спокойно воспринял слова о неизбежной гибели, не понадобилось даже вмешательства индапа. – Вот только пункт управления – не черная кошка. И времени нет. Помнишь, на чем основывались выводы аналитиков Крепости? Только прямое управление. С многократным дублированием. Никаких ретрансляторов управляющего сигнала… Станция может оказаться у самой кромки фотосферы. Температура красного гиганта все же ниже, чем у звезд Же-класса. А станцию… Радарами ее не взять, никакой сканер на фоне звезды ее не заметит…
– Джокт! Тебе никогда не доводилось проходить вблизи фотосферы звезды? Любой звезды, пусть даже умирающего карлика, у которого топка работает еле-еле. Да любой звездолет разорвет шумовым потоком. Помнишь, как вскипает вода в разогревателе? Слышал клокочущий звук? Увеличь размеры этого разогревателя в миллионы раз и просчитай – сколько там получится децибел?
– Но в вакууме…
– В каком таком вакууме? Ты же сам высказал – рядом с фотосферой. А там совсем даже не вакуум… Да к тому же фотосфера и условная кора звезд испускают весь спектр излучений – от инфра до ультра. Как можно передать сигнал, когда эфир мертв? Забит помехами от края и до края? Вдобавок – нестабильность магнитного поля и еще сотни параметров… Нет там никакой станции и быть не может. И на планете этой тоже ничего нет! Мы чего-то не поняли. Встретились с процессом, объяснить который не в состоянии, просто придумали ближайшую нашему мышлению и логике теорию, но боимся себе признаться в этом…
В душе Джокт был во многом согласен, тем более что раньше и сам рассуждал точно таким же образом. Но почему-то не хотелось воспринимать правоту Спенсера.
– Тогда – как же…
– Не знаю. Никто не знает. Я поверю, что штурмовики могут найти что угодно. Хоть полный геральдический каталог всех особей Бессмертных! Но уверен – пункт управления звездой им не найти.
– Жалко. Идея взорвать домашнюю планету выглядит хоть и чересчур кровожадной, но очень привлекательной. Особенно в нашей ситуации. Даже если у них сотни таких планет, все равно – потеря одной из них это большая потеря… А кроме, как использовать излучение звезды, ничего, значит, нельзя сделать…
– Ничего. Но мы можем нанести огромный урон здешним обитателям и инфраструктуре, они нас надолго запомнят!
– Ага, – снова возник голос Смоки, – и нашими именами станут пугать своих детишек и внуков – до десятого колена! Тоже есть чем гордиться. Конечно, разнести тут все на скопление мертвых астероидов было бы лучше. Но это только мечты. Никак – значит никак.
– Поправка! – это Барон. – Если загнать большой резервуар с квазерами на порядочную глубину, например, в сверхглубокую расщелину или тектонический провал, километров на триста… А потом активировать весь запас разом, то…
– Осталось только вычислить такую расщелину, – скептически высказался Джокт.
– Ну после орбитальной бомбардировки возникновение подобных разломов не исключено…
– Допустим. А где взять резервуар с квазерами? Я так понимаю, речь идет о каком-то внушительном количестве, которое вряд ли сейчас мы соберем? Может быть, снять со станции?
Вопрос повис в воздухе. Невольно взгляды пилотов застыли на конструкциях инженерной станции, делающей, как было объявлено, предпоследний виток.
– Ты думаешь? – заинтересовался Джокт.
– Я пока ничего не думаю. Но линкору, наверное, вполне хватит собственных запасов, чтобы подняться на орбиту и там уже произвести дозаправку…
Центральный пост станции, где слышали весь диалог пилотов истребителей, подозрительно замолчал.
– Внимание! Говорит командор Бранч! – донесся голос с орбиты. – Неприятель сконцентрировал в секторе огромный флот. Начинает движение…
Потом вихрь помех забил эфир, и у Джокта возникло ощущение, что их отрезало от всего остального мира. К счастью, за несколько секунд до включения неприятельских станций, блокирующих связь, командор Буран определился с местом высадки и отправил на транспорт пакет с координатами. Сам линкор «Август» уже вставал на дюзы, сминая все вокруг гравитационными ударами орудий и выплавляя одновременно котлован, в котором с успехом мог бы разместиться весь Лунный Причал.
Инженерная станция, следуя заранее определенной диспозиции, зашла на посадку в километре от линкора, прикрытая собственными энергетическими полями и работой излучателей «Августа». По крайней мере, линкор и станцию не уничтожили в первую секунду после касания грунта. Это радовало. А следом, с оглушительным гулом, под громоподобные раскаты разрезаемой атмосферы, с неба валился десантный транспорт, секундами позже впившийся в поверхность столбами пламени посадочных движков.
Все это, наверное, со стороны выглядело очень эффектно. Вдобавок достаточно символично: корабли Солнечной, сразу нескольких классов, на площади одного из городов планеты Бессмертных.
Площадь, как сразу же окрестили это место, выглядела слишком по-земному, хотя и с некоторыми отличиями. Ровный, будто полированный участок свободного пространства, поверхность которого не имела признаков блочной, плиточной и какой угодно сборки. Зеркальный монолит. Плоскость, сразу же создающая ощущения скольжения. А рядом, буквально в сотне метров от станции и севшего практически впритык десантного транспорта, высились странные конструкции, в которых, используя небольшую долю воображения, нетрудно было угадать подобие земных административных зданий. И вот именно они наводили на некоторые другие, уже безрадостные, мысли…
Очистить огромные площади в других местах, облегчая работу десанта, для того, чтобы сесть посреди нетронутого города, где все силы сопротивления уцелели, готовы и ждут!
Блокада эфира куда-то пропала, но первые секунды после снятия блокады никто не проронил ни слова. Сюрприз оказался с червоточинкой! В буквальном смысле. Потому что не только Джокт, многие ощутили близкое присутствие Бессмертных.
– Десанту – штурм! – возвестил командор Буран, хотя делать это ему казалось необязательно.
Транспорт откинул шторм-трапы едва ли не сразу же после касания грунта, и по ним уже выбегали, направляясь к зданиям, штурмовики космических сил Солнечной.
– Этот город – единственный, откуда не взлетела ни одна ракета! – внес ясность кто-то с поста управления инженерной станции. – Мы отследили схему прикрытия, траектории, кучу других параметров… Вокруг нашего города – три кольца средств ПВО, но они вели стрельбу так, будто пытались нас обхитрить, – несвязанно, отдельными батареями… Защита наоборот…
Теперь ситуация прояснялась. У командора линкора имелся обширный выбор мест для посадки. Какие-то территории с признаками коммуникаций и построек огрызались особенно ожесточенно, какие-то – чуть меньше. И только один-единственный город вообще не пытался противодействовать силам вторжения. Словно показывал: «Здесь нет ничего такого, что стоит оборонять». А так не бывает! Город должен был огрызаться всей мощью имеющихся сил обороны. Даже если бы это был город, ничего не производящий, ничего не значащий для Бессмертных. Вот и было решено, что Бессмертные просто рассчитывали сразу на несколько дезорганизующих факторов…
Так случилось, это место не попало под орбитальную бомбардировку, значит, все силы для отпора вторжению сохранились, и мы вполне могли посчитать место опасным для высадки. С другой стороны, здешние комплексы ПВО повели себя, мягко скажем, никак, что могло свидетельствовать о малой стратегической значимости. Если бы не активная работа аналитического поста линкора, три кольца стартовых площадок ракет ПВО вокруг города могли остаться незамеченными.
Но даже вялая, искусно подражающая спонтанной, работа этих средств ПВО позволила аналитикам судить о многом… И с задумкой показать город как стратегически незначительный объект Бессмертные просчитались. А значит, пока все шло совсем не так, как желалось врагу. А ведь могло случиться по-другому. Например, как вариант, – на линкоре сбили стабилизаторы, и он свалился в неконтролируемый штопор, поэтому пришлось садиться вообще в первом подвернувшемся месте, удобном для посадки. И таких вариантов – больше сотни! Тогда никто не обратил бы внимания на город, изначально имеющий низший приоритет как цель для атаки.
К счастью, как выяснилось позже, все обошлось. Мы сели. Полировка площади пошла трещинами под тяжестью штурмовой бронетехники, цепочкой съезжающей по аппарелям…
Одно из свойств, присущих человеку, – для всего находить аналоги. Место посадки – площадь. Окружающие площадь громадины – постройки. А ведь они могли оказаться простыми геологическими образованиями! Потому что своим видом напоминали сталактиты, высокие перевернутые конусы, расширяющиеся от основания кверху, будто каменные грибы на тонких ножках. Площадь… Ну например, слой льда, выступившего на поверхность планеты и отшлифованный до зеркального блеска. Продукт выветривания и каких-нибудь неизвестных воздействий чужой атмосферы.
Но только Джокт, как и все остальные, сразу восприняли это место именно как город. Вернее, как часть города. Каменные грибы никто не называл грибами или сталактитами. Очень уж четкий профиль имел каждый из них. К тому же прослеживался геометрический порядок в расположении строений. Конечно, природа способна выкинуть какую угодно шутку, но…
Высота зданий достигала пятидесяти метров, и снизу не было видно, что там, на крышах строений? При посадке никто просто не обратил внимания. Но почему-то появлялась уверенность, что крыши имеют такую же гладкую полированную поверхность, как и площадь. В этом чувствовалась гармония.
Инженерная станция, остывающая после посадки, с обугленными бортами и черными пятнами там, где корпус вошел в соприкосновение с атмосферой, не бездействовала. В то время, как передовые отряды штурмовой пехоты уже достигли границы площади и вступили на улицы, образованные параллельно стоящими рядами грибообразных зданий, со станции высыпали исследовательские автоматические модули. И сразу же было определено, что площадь сделана из полимерных соединений. Полировка оказалась молекулярной пленкой, что лишний раз подтвердило ее искусственное происхождение. А тишина и ощущение запустения сменились необычными звуками.
Это был и ритмичный барабанный бой, и громкое шуршание сминаемого листа бумаги. Источник звуков установить не удалось, потому что они шли отовсюду, множась долгим эхом. Звуки пугали. Они свидетельствовали об опасности. Пока незримой, но уже вот-вот готовой обрушиться на людей, посмевших появиться в чужом городе. Потом в странную перемешку шуршания и ритмичных ударов вплелись длинные очереди «Леборейторов», раздались тугие хлопки штурмовых гранат, и стало не так страшно.
В считанные минуты каменные джунгли зданий, тоже сделанные из полимеров, как определили модули инженерной станции, превратились в поле боя. Джокт увидел, как два «Шарка», присев на нос, синхронно бьют в основание зданий. Сверху, из-под круглой крыши сверкнул боевой лазер, и тут же несколько штурмовиков, запустив антигравы СВЗ, взмыли на пятидесятиметровую высоту и подавили вражескую точку совмещенным залпом из плазмометов, а потом начали облет крыши, высаживая из «Леборейторов» проемы, наподобие оконных. Не хватало только звона бьющегося стекла.
Внизу, у подножий строений, произошло какое-то движение. «Шарки» перенесли огонь в глубь квартала. В итоге из трех «Трепангов», что устремились к площади, два оказались сразу же подбиты. Штурмовики поливали отливающие малиновым корпуса «Трепангов» щедрыми очередями, ожидая появление экипажей. Вот два червя, выскользнув из вставших торчком бронированных сегментов своих боевых машин, попытались прорваться. Они не тратили время на переползания, а сразу же метнулись длинными скользкими стрелами. Прыжок одного Бессмертного прервался где-то посредине, он рухнул на полированную поверхность, корчась под шквалом реактивных пуль. Похоже, операторы боевых машин врага, так же как и экипажи «Шарков», не были облачены в броню. Вот только здесь, на одной из домашних планет, у них имелся шанс выжить после попадания в «Трепанг». По крайней мере, второму Бессмертному удалось ретироваться. Он скрылся, а все внимание штурмовиков перенеслось на третий «Трепанг».
Экраноплан, отдаленно напоминающий земную сороконожку, поочередно используя антигравы, перемещался по изломанной траектории. И оказался на открытом пространстве площади. Его корпус щетинился коническими раструбами излучателей, но начать обстрел ему не удалось – откуда-то издалека будто протянулась невидимая рука и буквально вбила корпус «Трепанга» в поверхность. Это отреагировало одно из гравитационных орудий линкора. На дистанции всего несколько километров орудийные вычислители справились с такой целью шутя. Еще бы! В пространственной схватке им приходилось обрабатывать цели на удалении в миллионы километров, к тому же там были цели, движущиеся с околосветовой скоростью и активно маневрирующие.
Тут все оказалось просто, и вскоре на площади выросло пять бесформенных груд. Все, что осталось от пяти других «Трепангов», которые рискнули покинуть сталактитовый город. Но долго так продолжаться не могло, и через какое-то время площадь была оставлена в покое. Зато развернулась новая схватка. На этот раз – в небе. Гравилёты Бессмертных стремились прорваться к десантному транспорту. Узкие, словно стилеты, машины с крыльями-подвесками, внезапно появились из-за облаков. Им противостояла готовая к такому обороту дела стая «Вариоров», выпущенная с линкора.
Схватка была отчаянная и грозила окончиться поражением отряда миниджетов, если бы не синхронизация действий «Вариоров» с орудийными палубами «Августа».
Джеты маневрировали, используя преимущество в скорости. Гравилёты, вынужденные принять бой, разделились. Часть из них продолжила попытки выйти в атаку на транспорт и, сваливаясь на стреловидные крылья, устремлялась со всех сторон к площади. Им противостояли боевые посты транспорта, отмахиваясь от врага широкими веерами лазеров. С другой частью атмосферников продолжали играть джеты. То подставляясь, то сходя с траекторий атак, они неожиданно взмывали вверх, освобождая сектор обстрела, и тогда гравитационные орудия линкора накрывали сразу по две – по три машины врага.
Над транспортом поднялось несколько платформ, уходя ввысь. Автоматические корректировщики, понял Джокт. Теперь штурмовикам не приходилось плутать между строениями. Целеуказатели корректировщиков выводили топографию на шлемы СВЗ. И каждый десантник видел, где он находится, где находятся другие бойцы, в каком из проулков притаился враг и какие кварталы попали под обстрел «Шарков». Теперь, когда у штурмовиков появилась поддержка, они сами могли служить корректировщиками для танковых экипажей.
Не ожидавшие такого натиска Бессмертные поначалу действовали вяло. То же можно было сказать и про пехоту КС, потому что среди абсолютно идентичных грибообразных строений тяжело выбирать приоритетное направление боевого поиска.
Но постепенно подтянулись штурмовики Бессмертных, и действо оживилось. То в одном, то в другом месте появлялись прикрытые броневыми кольцами черви-штурмовики и атаковали десант. Используя преимущество в снаряжении и возможности антигравов СВЗ, десантники Солнечной поднимались вверх при появлении червей, одновременно опустошая ленты с боеприпасами. Потом Бессмертные начали появляться на верхних этажах строений. Подняться выше плоскости крыш десантники, конечно, могли, но тогда оказывались вне прикрытия зданий, на открытом пространстве, поражаемые со всех сторон лазерным оружием вражеской штурм-пехоты. Поэтому им пришлось вести бой между поверхностью и верхними этажами.
От частого использования антигравы должны были подсесть минут через десять-пятнадцать. Будто догадываясь об этом, а скорее – точно зная возможности снаряжения пехоты КС, Бессмертные ужесточили натиск. С каждой крыши, в каждом проходе мелькали тонкие спицы лазеров. Пехотинцы несли потери…
Шестеро пилотов истребителей, продолжавшие находиться на технической палубе инженерной станции в своих «Зигзагах», не имели возможности следить за ходом сражения, так как все девять штурмовых рот подключили индивидуальные информационные коммутаторы в общую сеть, выводя ее разве что на тактический пост транспорта, заодно продолжая получать полную топографию с платформ-корректировщиков. Но вот в просветах между строениями сорвался вниз один штурмовик, сопровождаемый блеском токовода – нитей, извергаемых штурмовиками Бессмертных. За ним – другой, третий… «Вариоры» уже вернулись на линкор, «Шарки», бесполезные в условиях уличного боя, отползли к транспорту. А на силы вторжения уже надвигалась новая опасность…
Поняв, что основной преградой для доступа к транспорту служат орудийные палубы линкора, враг решил разделаться сначала с «Августом». Над площадью к месту посадки линкора пронеслось несколько огненных полос. Реактивные снаряды или что-то подобное, запущенные со стороны тех самых колец обороны, что бездействовали при спуске с орбиты. Линкор уничтожил половину снарядов, но остальная часть достигла корпуса звездолета, порождая звуки, будто огромной кувалдой бьют по дребезжащему стальному листу. Броня выдержала. Но какой-то ущерб все же был нанесен, и через минуту небо запестрело новыми росчерками, тянущимися уже со всех сторон.
Бессмертные не стали использовать против линкора заряды большой мощности. Видимо, им было что терять в этом городе, было за что опасаться, раз ожидаемой вспышки термоядерного взрыва так и не последовало. Но даже маломощные ракеты и многочисленные реактивные снаряды рано или поздно должны были пробить броню линкора. Капля за каплей и камень долбит…
– Может быть, нам стоит уйти за горизонт и накрыть пусковые установки? – подал голос Спенсер.