Страница:
– Супер! Тогда я вообще никуда не пойду.
– Ты в прошлый раз с ним не виделась, и я пообещала, что сегодня ты придешь обязательно.
– Ты еще обещала, что я смогу повидаться с Поли.
– Ничего подобного! И не надо менять тему. Поли к этому никакого отношения не имеет. Он – твой отец.
– Он мне никакой не родственник. Просто один из твоих бывших мужей.
– У меня всего один бывший муж, – сказала она. – Откуда в тебе столько агрессии? Ллойд тебя обожает.
– Если ты считаешь, что Ллойд такой замечательный, то почему сама с ним не общаешься?
Кристал прикрыла глаза:
– Давай не будем обсуждать это при посторонних. Ты же прекрасно знаешь, у него право на опеку. Он собирался забрать тебя в семь, значит, приедет с минуты на минуту. Я за тобой приеду в воскресенье к десяти. Прошу тебя, поднимись наверх, переоденься и собери вещи.
– Это нечестно! – крикнула Лейла и заковыляла к лестнице.
Кристал тут же вернулась к нашему разговору:
– Мы с Дау познакомились в Вегасе, у общих знакомых. Как только я его увидела, сразу решила: когда-нибудь выйду за него замуж.
– Но он же был женат!
– Да, но брак этот счастливым не назовешь. Вы же видели Фиону. Она всего на полгода моложе его, а выглядит столетней старухой. Она пьет. Курит по две пачки в день. Плюс к тому сидит на валиуме. Дау весной исполнилось шестьдесят девять, а по виду ни за что не скажешь. Вы видели его фотографии?
– Только в газете.
– Нет, это ужасный снимок. У меня есть гораздо лучше. Погодите-ка.
Она прошла в гостиную и мгновение спустя вернулась с цветной фотографией в рамке. Я внимательно рассмотрела лицо Дау Перселла. Снимок был сделан на площадке для гольфа. Седая короткая стрижка, худое лицо. Загорелый подтянутый мужчина.
– Где это снимали?
– В Лас-Вегасе, в восемьдесят втором. Год спустя мы поженились.
Я отдала ей фотографию.
– Вы играете в гольф?
– Очень плохо. – Она поставила снимок на стол.
– А вот и мама, – сказал появившийся в дверях мужчина.
На руках мужчина держал Гриффита, уже одетого в пижаму. У него была очаровательная мордашка, розовые щечки, пухлый ротик. Он молча протянул руки, и Кристал взяла его, усадила на колени и сказала громко и весело:
– Гриффи, это Кинси.
Она взяла его ручонку и помахала мне:
– Пока-пока, я иду спатеньки.
– Пока-пока, Гриффит, – ответила я в тон и обернулась к мужчине: – Вы, наверное, Рэнд? Я Кинси Миллоун.
– Очень приятно, – ответил Рэнд. На вид лет сорок, темноволосый, худой, в белой футболке.
– Я, пожалуй, пойду, – сказала я. – Не буду вам мешать, укладывайте малыша.
Рэнд взял Гриффита у матери и удалился. Я подождала, пока Кристал запишет имена и телефоны деловых партнеров мужа и его лучшего друга Джейкоба Тригга. На прощание она любезно предложила мне звонить, если что-то понадобится.
Выйдя из дому, я столкнулась с отчимом Лейлы Ллойдом. У него был старый белый «шевроле» с откидным верхом. Стрижка «под ежик», очки в роговой оправе, фигура бегуна или велосипедиста, длинные мускулистые ноги, ни грамма жира. Мне показалось, что ему лет тридцать восемь – тридцать девять, впрочем, видела я его только мельком. Он кивнул, поздоровался и направился к двери. Когда я завела машину, на землю упали первые крупные капли дождя.
В таверне Рози, куда я приехала в самом начале восьмого, кроме Генри, других посетителей не было. Час скидок уже закончился, толпа схлынула, а жители соседних домов, имевшие обыкновение заглядывать сюда после ужина, еще не подошли. Генри сидел слева от входа за пластиковым столиком на стальных ножках. Я села рядом.
– Где Рози?
– На кухне. Готовит запеканку из телячьей печенки под соусом с анчоусами.
– Звучит заманчиво.
Дверь кухни распахнулась, и на пороге возник с газетой под мышкой Уильям, одетый в полосатую тройку. Он, как и Генри, был высок и сухощав, с такими же пронзительно-голубыми глазами и копной седых волос. Уильям подошел к столику, попросил позволения к нам присоединиться, и Генри указал ему на свободный стул.
– Добрый вечер, Кинси. – Уильям открыл газету на второй странице и просмотрел некрологи.
– О ком-нибудь из знакомых пишут? – поинтересовался Генри.
– Да нет, – покачал головой Уильям. – Только пара молокососов лет по семьдесят.
Уильям пролистал газету до отдела объявлений.
– А тут есть кое-что любопытное, – обратился он ко мне. – Ты так и не нашла место для конторы? Вот, обрати внимание. Пятьдесят квадратных метров, в центре, двести пятьдесят в месяц, свободна.
– Шутишь? – встрепенулась я. – Дай-ка взглянуть.
Уильям протянул мне газету. Объявление гласило:
– Наверняка вранье. В этих объявлениях вечно все распишут, а на самом деле…
– Позвонить-то можно. – Уильям достал из жилетного кармана монетку. – Ну, давай!
Я взяла монету и газету и отправилась в вестибюль к телефону-автомату. Набрала номер и, когда трубку взял какой-то мужчина, попросила позвать Ричарда.
– Я вас слушаю.
– Я звоню по объявлению, насчет офисного помещения. Скажите, на какой это улице?
– Флореста. Седьмой дом от полицейского участка.
– Вы хотите двести пятьдесят в месяц?
– Там только одна комната плюс удобства.
– А сегодня вечером можно посмотреть?
– Мой брат кладет там ковролин, и я как раз сам туда еду. Можем встретиться на месте минут через пятнадцать.
Мои часы показывали половину восьмого.
– Отлично. Диктуйте адрес.
Он рассказал, куда ехать.
– Моего брата зовут Томми. Фамилия Хевенер.
– Я Кинси Миллоун. Через пятнадцать минут буду.
В 19.42 я притормозила у названного Ричардом дома и огляделась. Местоположение идеальное – в одном квартале от моей старой конторы, – да и цена подходящая. На площадке за домом я насчитала десять мест для парковки.
Я поднялась по пандусу для колясок и оказалась в небольшой прихожей. Дверь справа была приоткрыта. Я заглянула в нее.
Комната четыре на четыре с окнами по двум стенам. У дальней стены две двери: одна в туалет, вторая в большой чулан. На полу сидел рыжий парень в джинсах и зеленой футболке и засовывал под плинтус ковровое покрытие. Телефонный аппарат стоял на картонной коробке.
– Привет, меня зовут Кинси, – представилась я. – Ваш брат договорился встретиться со мной в семь сорок пять. А вы, наверное, Томми?
– Ага. Ричард вечно опаздывает. Я примерный мальчик, прихожу вовремя. Погодите минутку. Я уже заканчиваю. – Он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы и сверкнув зелеными глазами.
Его рыжая шевелюра и цветущая физиономия смотрелись удивительно эффектно: знаете, как в черно-белых фильмах вдруг идет несколько кадров, снятых в цвете. Я смущенно вздрогнула и отвела взгляд. Он отложил деревянный молоток и встал.
– Так как вас зовут? – спросил он, протянув мне руку.
– Кинси. Фамилия моя – Миллоун, через два «л».
Томми было лет под тридцать, рост – метр восемьдесят, вес – килограммов восемьдесят. Я два года прослужила в полиции и до сих пор в каждом человеке вижу подозреваемого, которого, возможно, придется впоследствии опознавать.
– Можно посмотреть помещение?
– Ради бога, – кивнул он. – А вы чем занимаетесь?
Я заглянула в ванную.
– Частным сыском.
Унитаз, раковина-тюльпан, над ней – встроенный шкафчик с зеркалом. Душевая кабинка из полупрозрачного пластика со стеклянной дверцей в алюминиевой раме. На полу – белая керамическая плитка.
Я вернулась в комнату. Если поставить стол у окна, будет видна терраса.
– Термитов нет? Крыша не течет? – спросила я, облокотясь на подоконник.
– Ну что вы, мэм! Стопроцентная гарантия – я все своими руками делал. – У Томми был легкий южный выговор. – Дом нам достался в довольно плачевном состоянии. Мы заменили водопровод и электропроводку, перекрыли крышу.
– На вид очень симпатично. А давно вы им владеете?
– Меньше года. Мы здесь недавно. Несколько лет назад наши родители умерли. – Он подошел к сумке-холодильнику, открыл крышку. – Позвольте предложить вам пива.
– Нет, спасибо.
– За рулем ни грамма? – улыбнулся он.
– И это тоже.
Он вытащил баночку диетической пепси, откупорил ее. Я замахала рукой, но было уже поздно.
– Серьезно, я ничего не хочу.
– Все равно уже открыл, – усмехнулся Томми. – Не побрезгуйте.
И мне пришлось взять банку.
Себе он достал бутылку пива и уселся на пол, прислонившись к стене и вытянув ноги. Ботинки у него были здоровущие.
– Присаживайтесь, – предложил Томми.
– Благодарю. – Я уселась напротив него и, сделав из вежливости глоток, отставила пепси в сторону.
Томми отпил не меньше трети бутылки зараз.
– Вы откуда?
– Местная. Выросла в Санта-Терезе.
– А мы с братом из Хатчета, штат Техас. Это неподалеку от Хьюстона. Отец занимался недвижимостью. Торговые центры, офисные здания и тому подобное. – Он снова отхлебнул пива. – Частный детектив, говорите? Интересно. Вы с собой оружие носите?
– Изредка.
Терпеть не могу, когда меня об этом спрашивают, впрочем, возможно, он просто решил поболтать о том о сем, пока брат не подъехал.
Томми улыбнулся – похоже, понял, что на подобные темы я распространяться не люблю.
– Ну, а парней вы каких предпочитаете? Постарше вас или помладше?
– Никогда об этом не задумывалась.
Он погрозил мне пальцем:
– Ага! Значит, постарше.
Я почувствовала, что краснею. Дитц, с которым я встречаюсь от случая к случаю, действительно старше меня.
– Мне нравятся женщины вашего возраста, – сказал он. – У вас есть кто-нибудь постоянный?
– Более-менее.
– Более-менее? Очень любопытно. Но все-таки – белее или менее?
– Ну, скорее, более.
– На романтическое чувство не похоже – уж очень вы не уверенно отвечаете. – Он вскинул голову, прислушался, взглянул на часы. – Вот и братец. Опоздал на пятнадцать минут. В чем я и не сомневался.
Хлопнула дверца машины, и мгновение спустя в комнату вошел Ричард Хевенер с папкой в руке. На нем были джинсы и черная футболка, сверху – черная кожаная куртка. Он оказался выше и крупнее Томми, к тому же не рыжим, а брюнетом. Похоже, из тех, кто относится к себе очень серьезно. Я встала.
– Ричард Хевенер, – сказал он, пожимая мне руку, и обернулся к Томми: – Неплохо получилось.
– Спасибо. Осталось только убраться, и я свободен. – Томми взял мусорное ведро с обрезками ковролина и понес выкидывать во двор.
– Ну, как, вам нравится? – спросил Ричард.
И выговор, и манеры у него были совсем не такие техасские, как у Томми. Он и выглядел старше, и вел себя по-деловому.
– Думаю, да, – сказала я, изо всех сил стараясь скрыть свое горячее желание заполучить это помещение.
Он протянул мне папку и ручку.
– Мы платим за воду и вывоз мусора. Вы – за электричество и телефон. В доме еще один жилец, он бухгалтер.
Я пристроилась на подоконнике и стала заполнять бланк контракта. Когда с этим было покончено, Томми уже ушел. Я слышала, как его грузовик выехал со двора. Я отдала заявление Ричарду, и он углубился в чтение.
– Я позвоню вашим предыдущим арендаторам и проверю состояние вашего счета. После этого тут же с вами свяжусь.
– Хорошо. Если понадобится, я могу заплатить вперед за шесть месяцев, – предложила я.
– Да? – Ричард внимательно на меня посмотрел. – Это полторы тысячи плюс сто семьдесят пять долларов залога.
А у меня как раз чек от Фионы на полторы тысячи.
– Без проблем. Могу дать их прямо сейчас.
3
– Ты в прошлый раз с ним не виделась, и я пообещала, что сегодня ты придешь обязательно.
– Ты еще обещала, что я смогу повидаться с Поли.
– Ничего подобного! И не надо менять тему. Поли к этому никакого отношения не имеет. Он – твой отец.
– Он мне никакой не родственник. Просто один из твоих бывших мужей.
– У меня всего один бывший муж, – сказала она. – Откуда в тебе столько агрессии? Ллойд тебя обожает.
– Если ты считаешь, что Ллойд такой замечательный, то почему сама с ним не общаешься?
Кристал прикрыла глаза:
– Давай не будем обсуждать это при посторонних. Ты же прекрасно знаешь, у него право на опеку. Он собирался забрать тебя в семь, значит, приедет с минуты на минуту. Я за тобой приеду в воскресенье к десяти. Прошу тебя, поднимись наверх, переоденься и собери вещи.
– Это нечестно! – крикнула Лейла и заковыляла к лестнице.
Кристал тут же вернулась к нашему разговору:
– Мы с Дау познакомились в Вегасе, у общих знакомых. Как только я его увидела, сразу решила: когда-нибудь выйду за него замуж.
– Но он же был женат!
– Да, но брак этот счастливым не назовешь. Вы же видели Фиону. Она всего на полгода моложе его, а выглядит столетней старухой. Она пьет. Курит по две пачки в день. Плюс к тому сидит на валиуме. Дау весной исполнилось шестьдесят девять, а по виду ни за что не скажешь. Вы видели его фотографии?
– Только в газете.
– Нет, это ужасный снимок. У меня есть гораздо лучше. Погодите-ка.
Она прошла в гостиную и мгновение спустя вернулась с цветной фотографией в рамке. Я внимательно рассмотрела лицо Дау Перселла. Снимок был сделан на площадке для гольфа. Седая короткая стрижка, худое лицо. Загорелый подтянутый мужчина.
– Где это снимали?
– В Лас-Вегасе, в восемьдесят втором. Год спустя мы поженились.
Я отдала ей фотографию.
– Вы играете в гольф?
– Очень плохо. – Она поставила снимок на стол.
– А вот и мама, – сказал появившийся в дверях мужчина.
На руках мужчина держал Гриффита, уже одетого в пижаму. У него была очаровательная мордашка, розовые щечки, пухлый ротик. Он молча протянул руки, и Кристал взяла его, усадила на колени и сказала громко и весело:
– Гриффи, это Кинси.
Она взяла его ручонку и помахала мне:
– Пока-пока, я иду спатеньки.
– Пока-пока, Гриффит, – ответила я в тон и обернулась к мужчине: – Вы, наверное, Рэнд? Я Кинси Миллоун.
– Очень приятно, – ответил Рэнд. На вид лет сорок, темноволосый, худой, в белой футболке.
– Я, пожалуй, пойду, – сказала я. – Не буду вам мешать, укладывайте малыша.
Рэнд взял Гриффита у матери и удалился. Я подождала, пока Кристал запишет имена и телефоны деловых партнеров мужа и его лучшего друга Джейкоба Тригга. На прощание она любезно предложила мне звонить, если что-то понадобится.
Выйдя из дому, я столкнулась с отчимом Лейлы Ллойдом. У него был старый белый «шевроле» с откидным верхом. Стрижка «под ежик», очки в роговой оправе, фигура бегуна или велосипедиста, длинные мускулистые ноги, ни грамма жира. Мне показалось, что ему лет тридцать восемь – тридцать девять, впрочем, видела я его только мельком. Он кивнул, поздоровался и направился к двери. Когда я завела машину, на землю упали первые крупные капли дождя.
В таверне Рози, куда я приехала в самом начале восьмого, кроме Генри, других посетителей не было. Час скидок уже закончился, толпа схлынула, а жители соседних домов, имевшие обыкновение заглядывать сюда после ужина, еще не подошли. Генри сидел слева от входа за пластиковым столиком на стальных ножках. Я села рядом.
– Где Рози?
– На кухне. Готовит запеканку из телячьей печенки под соусом с анчоусами.
– Звучит заманчиво.
Дверь кухни распахнулась, и на пороге возник с газетой под мышкой Уильям, одетый в полосатую тройку. Он, как и Генри, был высок и сухощав, с такими же пронзительно-голубыми глазами и копной седых волос. Уильям подошел к столику, попросил позволения к нам присоединиться, и Генри указал ему на свободный стул.
– Добрый вечер, Кинси. – Уильям открыл газету на второй странице и просмотрел некрологи.
– О ком-нибудь из знакомых пишут? – поинтересовался Генри.
– Да нет, – покачал головой Уильям. – Только пара молокососов лет по семьдесят.
Уильям пролистал газету до отдела объявлений.
– А тут есть кое-что любопытное, – обратился он ко мне. – Ты так и не нашла место для конторы? Вот, обрати внимание. Пятьдесят квадратных метров, в центре, двести пятьдесят в месяц, свободна.
– Шутишь? – встрепенулась я. – Дай-ка взглянуть.
Уильям протянул мне газету. Объявление гласило:
Сдается: 50 кв. м., после ремонта, в центре, рядом со зданием суда. Имеется туалет, вход отдельный. 250 долларов в месяц. Звонить Ричарду после 6 вечера.И номер телефона.
– Наверняка вранье. В этих объявлениях вечно все распишут, а на самом деле…
– Позвонить-то можно. – Уильям достал из жилетного кармана монетку. – Ну, давай!
Я взяла монету и газету и отправилась в вестибюль к телефону-автомату. Набрала номер и, когда трубку взял какой-то мужчина, попросила позвать Ричарда.
– Я вас слушаю.
– Я звоню по объявлению, насчет офисного помещения. Скажите, на какой это улице?
– Флореста. Седьмой дом от полицейского участка.
– Вы хотите двести пятьдесят в месяц?
– Там только одна комната плюс удобства.
– А сегодня вечером можно посмотреть?
– Мой брат кладет там ковролин, и я как раз сам туда еду. Можем встретиться на месте минут через пятнадцать.
Мои часы показывали половину восьмого.
– Отлично. Диктуйте адрес.
Он рассказал, куда ехать.
– Моего брата зовут Томми. Фамилия Хевенер.
– Я Кинси Миллоун. Через пятнадцать минут буду.
В 19.42 я притормозила у названного Ричардом дома и огляделась. Местоположение идеальное – в одном квартале от моей старой конторы, – да и цена подходящая. На площадке за домом я насчитала десять мест для парковки.
Я поднялась по пандусу для колясок и оказалась в небольшой прихожей. Дверь справа была приоткрыта. Я заглянула в нее.
Комната четыре на четыре с окнами по двум стенам. У дальней стены две двери: одна в туалет, вторая в большой чулан. На полу сидел рыжий парень в джинсах и зеленой футболке и засовывал под плинтус ковровое покрытие. Телефонный аппарат стоял на картонной коробке.
– Привет, меня зовут Кинси, – представилась я. – Ваш брат договорился встретиться со мной в семь сорок пять. А вы, наверное, Томми?
– Ага. Ричард вечно опаздывает. Я примерный мальчик, прихожу вовремя. Погодите минутку. Я уже заканчиваю. – Он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы и сверкнув зелеными глазами.
Его рыжая шевелюра и цветущая физиономия смотрелись удивительно эффектно: знаете, как в черно-белых фильмах вдруг идет несколько кадров, снятых в цвете. Я смущенно вздрогнула и отвела взгляд. Он отложил деревянный молоток и встал.
– Так как вас зовут? – спросил он, протянув мне руку.
– Кинси. Фамилия моя – Миллоун, через два «л».
Томми было лет под тридцать, рост – метр восемьдесят, вес – килограммов восемьдесят. Я два года прослужила в полиции и до сих пор в каждом человеке вижу подозреваемого, которого, возможно, придется впоследствии опознавать.
– Можно посмотреть помещение?
– Ради бога, – кивнул он. – А вы чем занимаетесь?
Я заглянула в ванную.
– Частным сыском.
Унитаз, раковина-тюльпан, над ней – встроенный шкафчик с зеркалом. Душевая кабинка из полупрозрачного пластика со стеклянной дверцей в алюминиевой раме. На полу – белая керамическая плитка.
Я вернулась в комнату. Если поставить стол у окна, будет видна терраса.
– Термитов нет? Крыша не течет? – спросила я, облокотясь на подоконник.
– Ну что вы, мэм! Стопроцентная гарантия – я все своими руками делал. – У Томми был легкий южный выговор. – Дом нам достался в довольно плачевном состоянии. Мы заменили водопровод и электропроводку, перекрыли крышу.
– На вид очень симпатично. А давно вы им владеете?
– Меньше года. Мы здесь недавно. Несколько лет назад наши родители умерли. – Он подошел к сумке-холодильнику, открыл крышку. – Позвольте предложить вам пива.
– Нет, спасибо.
– За рулем ни грамма? – улыбнулся он.
– И это тоже.
Он вытащил баночку диетической пепси, откупорил ее. Я замахала рукой, но было уже поздно.
– Серьезно, я ничего не хочу.
– Все равно уже открыл, – усмехнулся Томми. – Не побрезгуйте.
И мне пришлось взять банку.
Себе он достал бутылку пива и уселся на пол, прислонившись к стене и вытянув ноги. Ботинки у него были здоровущие.
– Присаживайтесь, – предложил Томми.
– Благодарю. – Я уселась напротив него и, сделав из вежливости глоток, отставила пепси в сторону.
Томми отпил не меньше трети бутылки зараз.
– Вы откуда?
– Местная. Выросла в Санта-Терезе.
– А мы с братом из Хатчета, штат Техас. Это неподалеку от Хьюстона. Отец занимался недвижимостью. Торговые центры, офисные здания и тому подобное. – Он снова отхлебнул пива. – Частный детектив, говорите? Интересно. Вы с собой оружие носите?
– Изредка.
Терпеть не могу, когда меня об этом спрашивают, впрочем, возможно, он просто решил поболтать о том о сем, пока брат не подъехал.
Томми улыбнулся – похоже, понял, что на подобные темы я распространяться не люблю.
– Ну, а парней вы каких предпочитаете? Постарше вас или помладше?
– Никогда об этом не задумывалась.
Он погрозил мне пальцем:
– Ага! Значит, постарше.
Я почувствовала, что краснею. Дитц, с которым я встречаюсь от случая к случаю, действительно старше меня.
– Мне нравятся женщины вашего возраста, – сказал он. – У вас есть кто-нибудь постоянный?
– Более-менее.
– Более-менее? Очень любопытно. Но все-таки – белее или менее?
– Ну, скорее, более.
– На романтическое чувство не похоже – уж очень вы не уверенно отвечаете. – Он вскинул голову, прислушался, взглянул на часы. – Вот и братец. Опоздал на пятнадцать минут. В чем я и не сомневался.
Хлопнула дверца машины, и мгновение спустя в комнату вошел Ричард Хевенер с папкой в руке. На нем были джинсы и черная футболка, сверху – черная кожаная куртка. Он оказался выше и крупнее Томми, к тому же не рыжим, а брюнетом. Похоже, из тех, кто относится к себе очень серьезно. Я встала.
– Ричард Хевенер, – сказал он, пожимая мне руку, и обернулся к Томми: – Неплохо получилось.
– Спасибо. Осталось только убраться, и я свободен. – Томми взял мусорное ведро с обрезками ковролина и понес выкидывать во двор.
– Ну, как, вам нравится? – спросил Ричард.
И выговор, и манеры у него были совсем не такие техасские, как у Томми. Он и выглядел старше, и вел себя по-деловому.
– Думаю, да, – сказала я, изо всех сил стараясь скрыть свое горячее желание заполучить это помещение.
Он протянул мне папку и ручку.
– Мы платим за воду и вывоз мусора. Вы – за электричество и телефон. В доме еще один жилец, он бухгалтер.
Я пристроилась на подоконнике и стала заполнять бланк контракта. Когда с этим было покончено, Томми уже ушел. Я слышала, как его грузовик выехал со двора. Я отдала заявление Ричарду, и он углубился в чтение.
– Я позвоню вашим предыдущим арендаторам и проверю состояние вашего счета. После этого тут же с вами свяжусь.
– Хорошо. Если понадобится, я могу заплатить вперед за шесть месяцев, – предложила я.
– Да? – Ричард внимательно на меня посмотрел. – Это полторы тысячи плюс сто семьдесят пять долларов залога.
А у меня как раз чек от Фионы на полторы тысячи.
– Без проблем. Могу дать их прямо сейчас.
3
В субботу я по привычке проснулась без одной минуты шесть. Взглянула на небо и обнаружила, что идет дождь. Я человек обязательный, но нет ничего слаще, чем счастливая возможность избежать утренней пробежки. Я натянула одеяло на голову и до половины девятого погрузилась в глубокий сон.
Приняв душ и одевшись, я сделала себе кофе, сварила овсянку и открыла утреннюю газету. После чего сменила постельное белье, загрузила грязное в машину и принялась за уборку. В детстве тетя Джин требовала от меня, чтобы по субботам, прежде чем отправиться играть, я вылизывала все помещение. Поскольку жили мы в трейлере, задание было несложным, но привычка осталась.
В одиннадцать я достала телефонный справочник и нашла раздел, где были указаны дома престарелых. Оказалось их, по моим подсчетам, около двадцати. Многие тут же публиковали рекламные объявления с перечислением предоставляемых услуг. «Пасифик Медоуз» мог похвастаться двадцатью четырьмя дипломированными медсестрами и наличием часовни, что, безусловно, было весьма кстати. Кроме того, имелась лицензия на обслуживание по программам «Медикэр» и «Медикэйд», и в этом было еще одно его неоспоримое преимущество перед другими подобными учреждениями, работающими только с частными страховыми компаниями. Я решила съездить и посмотреть на все это собственными глазами.
Я сунула в сумку пачку чистых каталожных карточек, натянула ботинки, взяла желтый плащ и зонтик. Заперев дверь, я зашагала по лужам к машине, села за руль, завела мотор и отправилась в путь.
Когда я подъехала к «Пасифик Медоуз», небо было все в мрачных тучах, и свет в окнах показался мне очень приветливым и гостеприимным. Я пробралась по залитой водой бетонной площадке к входу, открыла дверь. В вестибюле рядами висели мокрые плащи. Я повесила и свой, а зонтик пристроила в углу.
У дальней стены в инвалидных колясках сидели шестеро стариков и старух. Кто-то крепко спал, кто-то с отрешенным видом рассматривал пол.
Справа я заметила составленные в ряд алюминиевые ходунки. На стене за стеклом висело меню на сегодня. В субботу на ленч предлагались пирожки с куриным фаршем, протертая кукуруза, салат-латук, помидоры, фруктовый салат и овсяное печенье. Мне тут же так захотелось жареной картошки с бифштексом, что я готова была опрометью бежать прочь.
Двери в столовую были открыты, и я могла лицезреть обитателей дома за едой. Кое-кто был одет вполне цивильно, но многие так и пришли в халате и тапочках. Несколько человек обернулись ко мне. Во взглядах их светилась надежда. Может, я приехала в гости? Или заберу их домой? Я смущенно помахала им рукой. И мне в ответ потянулись кверху костлявые руки. Улыбались старики так тепло и ласково, что даже стало как-то неловко.
Я ретировалась из столовой и направилась дальше по коридору, мимо кабинетов диетолога, старшей медсестры, физиотерапевта, логопеда. Двери были открыты, но в самих кабинетах никого не было. Я увидела табличку «Приемная», а рядом – «Архив». Пожалуй, начинать надо отсюда.
Я вошла, но и там было пусто. Я остановилась у стола и, заметив лоток с почтой, принялась перебирать письма. В основном это были счета, и еще – две депеши из больницы Санта-Терезы.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Я вздрогнула от неожиданности.
– Ой, здравствуйте!
В двери, соединявшей администрацию и архив, стояла девушка лет двадцати с небольшим, в очках с красной пластмассовой оправой. На нагрудном кармане ее зеленого халата было вышито «Мерри», а чуть пониже – «Пасифик Медоуз».
Она прошла в комнату и села за стол.
– Вы приехали кого-то навестить? – спросила она.
– Я здесь по делу. – Достав из сумки бумажник, я открыла его и показала ей удостоверение частного детектива. – Меня наняли в связи с исчезновением доктора Перселла.
Мерри покосилась на удостоверение.
– Вы здешний начальник канцелярии? – поинтересовалась я.
Она замотала головой:
– Я тут временно, только по выходным, замещаю сотрудницу, которая ушла в декретный отпуск. А в будни я работаю секретаршей миссис Стеглер.
– Ах, вот оно что… И в чем же заключается ваша работа?
– Печатаю, разбираю документы. Отвечаю на звонки, раз ношу почту. Что придется.
– Значит, мне надо обратиться к миссис Стеглер?
– Наверное. Но она будет только в понедельник.
– А мистер Глейзер и мистер Бродус здесь бывают?
– У них офис в городе. У вас есть визитная карточка? Я могу попросить миссис Стеглер вам позвонить.
– Спасибо огромное. – Я порылась в сумке и выудила визитку. – Вы здесь давно?
– Первого декабря будет три месяца. У меня еще испытательный срок не кончился.
Я положила карточку на стол.
– Ну, как, нравится вам работа?
– Скучновато, а так ничего. Но я здесь ненадолго. Мне осталось два семестра в колледже, я буду учительницей младших классов. С миссис Стеглер трудно работать. То она вроде милая, а то вдруг на всех кидается.
– И чего это она?
– Да обижается, что ее не повышают. Говорит, ездят на ней все кому не лень.
– А на чье место она метит?
– На место миссис Делакорт. Той, которую уволили.
Она здесь не только скучает, она еще, оказывается, не усвоила главного правила: не доверять секретов личностям вроде меня.
– Что вы говорите! – сокрушенно покачала головой я. – И за что же ее уволили?
– Ее не то чтобы уволили. Скорее, отстранили от дел.
– Вот оно как… И когда же это случилось?
– Тогда же, когда ушла мисс Барт. Она здесь с незапамятных времен была бухгалтером. Когда я сюда устраивалась, как раз подбирали подходящую кандидатуру на ее место.
– Как же так случилось, что одновременно уволились и администратор, и бухгалтер? Это что, совпадение?
– Никакое не совпадение. Мисс Барт просто убрали, а миссис Делакорт возмутилась и подняла шум. Мистер Харрингтон ей говорит: может, вам тоже подыскать другую работу? Она и ушла. Во всяком случае, мне так рассказывали. – Мерри вдруг замолчала и испуганно уставилась на меня: – Вы ничего не записываете? Не положено мне сплетничать.
– Я просто болтаю с вами, жду, когда дождь закончится.
– Фу! – выдохнула она с облегчением. – А то мне прямо не по себе стало. Знаете, не люблю совать нос в чужие дела. Не в моем это характере.
– Как я вас понимаю! А кто такой мистер Харрингтон?
– Он работает в аудиторской компании в Санта-Марии.
– Это он вас нанял?
– Вроде как. Он беседовал со мной по телефону, но уже после того, как миссис Стеглер одобрила мою кандидатуру.
– Я думала, персонал подбирал доктор Перселл.
– Об этом я совсем ничего не знаю. Я же здесь только две недели проработала, когда он, ну, сами знаете, сбежал или еще что… Думаю, поэтому мистеру Харрингтону и пришлось вмешаться.
– Вам никто не говорил, где сейчас работает миссис Делакорт?
– Она в Санта-Терезе. Я об этом случайно узнала: она на прошлой неделе заезжала повидаться с миссис Стеглер. Она отлично устроилась.
– А мисс Барт?
– Вот про нее не скажу.
– Вы знали доктора Перселла?
– Я знала, кто он. Что работает здесь. А потом он… ну, исчез. – Мерри понизила голос. – Миссис Стеглер считает, что он вообще уехал из страны.
Я тоже понизила голос:
– Потому что…
– Из-за «Медикэр». Зимой РУ…
– РУ?
– Ну, Ревизионное управление. Это подразделение Министерства здравоохранения. Так вот, пришел факс из РУ; они просили выслать медицинские карты некоторых больных и счета за услуги. Причем лет за десять. Миссис Стеглер говорит, если «Пасифик Медоуз» лишится государственных субсидий, его закроют. А еще – штрафы, возмещение убытков и все такое. Может и до суда дойти, тут уж вообще стыда не оберешься. И все это вроде как должно свалиться на доктора Перселла. Все шишки на него – это она так сказала.
– А его партнеры?
– Они к здешним делам никакого отношения не имеют. Они по всему штату разъезжают – у них объектов-то много.
– Когда все это началось?
– Кажется, чуть ли не в январе, меня тут тогда не было. В марте без предупреждения заявились двое из «Медикэр», из отдела борьбы со злоупотреблениями. Всех расспрашивали, карты изымали. Ну, доктору Перселлу и предъявили целый список нарушений. По меньшей мере, на полмиллиона долларов, и это только то, что было на поверхности. Короче, выходило так, будто он – мошенник из мошенников.
– Значит, миссис Стеглер считает, он скрылся, чтобы избежать наказания?
– Я бы на его месте так и сделала.
Я обернулась и увидела в дверях медсестру в белом халате. Она пристально смотрела на нас. Я откашлялась и сказала:
– Ну, Мерри, не буду вас больше отвлекать. Я заскочу в понедельник, побеседую с миссис Стеглер.
– Я ей передам, что вы заезжали.
В машине я достала каталожные карточки и записала все, что узнала – каждый факт на отдельную карточку.
Из «Пасифик Медоуз» я отправилась в свой офис. Повесила плащ на вешалку, вытащила свой «смит-корона» и положила его на стол. Усевшись в вертящееся кресло, я достала папку по делу Перселла и принялась перекладывать карточки, добавляя в нужном порядке новые.
При этом у меня из головы не шла Фиона. Я все представляла себе, как она во вторник вернется, вызовет меня и будет сидеть, сложа руки на груди и нетерпеливо постукивая ногой, а я буду перед ней отчитываться. А она будет слушать, явно недоумевая, зачем выкладывать по пятьдесят долларов в час за такую ерунду. Моя задача – ее перехитрить, предоставить безукоризненно составленный и аккуратно напечатанный на машинке отчет, постараться убедить, что я работала в поте лица, а не просто ездила поболтать с народом.
Наконец я привела все в надлежащий вид, после чего взяла калькулятор и подсчитала, сколько часов у меня на это ушло. Пока что из полученных полутора тысяч я отработала только сто семьдесят пять долларов и оставалась должна ей тысячу триста двадцать пять. Напечатав на отдельном листке счет, я присовокупила его к отчету.
Отчет вроде получился вполне пристойный, но надо будет добавить к нему еще несколько интервью. Так, с кем же теперь побеседовать? Первыми в списке стояли партнеры доктора Перселла и его лучший друг. Я проверила, все ли телефоны у меня есть, после чего решила, что на сегодня достаточно и можно идти домой.
Я приготовила себе поесть – томатный супчик и горячие тосты с сыром. Макая золотистые тосты в алую жижу, я вспоминала детство. Впервые тетя Джин накормила меня этим, когда мне было пять лет, оплакивая моих родителей, только что погибших в автомобильной катастрофе. С тех пор вкус расплавленного сыра странным образом ассоциируется у меня с удовольствием, к которому подмешано немного грусти. Должна признаться, что это блюдо – апофеоз моего выходного дня, главная услада одинокой жизни.
Затем я уселась на диван, закуталась в пушистый плед и взяла в руки книжку. Через пять минут я уже погрузилась в пучину сна.
Зазвонил телефон, и его пронзительные переливы вынудили меня вынырнуть на поверхность. Я протянула руку и нащупала трубку: аппарат стоял на столике у меня за спиной.
– Мисс Миллоун? Это Бланш Макки.
Мне это имя ничего не говорило.
– Кто? – сонно переспросила я.
– Дочь Фионы Перселл. Как я поняла, мама вас наняла. Я просто хотела сказать, что мы этому рады. Как только папа исчез, мы сразу начали уговаривать ее обратиться к частному детективу.
– Ой, извините. Я не сразу сообразила, кто вы.
– Не знаю, что вам рассказала мама, но вы, наверное, захотите и меня выслушать. Если у вас найдется время сегодня днем, мы могли бы встретиться.
Я колебалась. Фиона относилась к своей младшей дочери, матери четверых детей, собиравшейся родить пятого, с плохо скрываемым презрением. Впрочем, возможно, Фиона сама рассказала Бланш обо мне – решила проверить, насколько тщательно я работаю.
– Увы, сегодня я занята. Как насчет завтра? Я могу подъехать к вам в десять.
– Нет, завтра не получится. Может, все-таки заскочите? Мне очень надо с вами поговорить.
У меня это ничего, кроме раздражения, не вызвало. Я так и представила себе Фиону, выговаривающую мне за то, что я не удосужилась побеседовать с Бланш.
– Могу приехать в пять тридцать, но только на полчаса.
– Замечательно! Мы живем на Иденсайд-роуд, на углу с Монтерей-террас. Номер тысяча двести тридцать шесть. Двухэтажный дом в испанском стиле.
Дом на углу Иденсайд-роуд и Монтерей-террас действительно оказался двухэтажной испанской гасиендой. Я остановилась на обочине, заперла машину и направилась по вымощенному плиткой дворику к дому.
Едва я позвонила, как послышались крики, собачий лай и топот детских ног. Дверь открылась, девочка лет пяти обернулась и дала тумака мальчику помладше, стоявшему у нее за спиной. Малыш лет двух, ковылявший сзади, шлепнулся, сбитый с ног двумя терьерами, и отчаянно завыл. Другая девчушка направилась вглубь дома, громко крича:
– Ма-ам! Мама! Хедер Джоша бьет!
Появилась и сама Бланш: она шла вразвалку, и ее огромный живот был как полная луна. Она схватила Хедер за руку и оттащила от брата.
– Дети, ступайте во двор!
– Мы хотим мультики смотреть!
– Без разговоров! А ну, марш отсюда! И не носитесь как угорелые, – велела Бланш.
Я взглянула на часы, и она это заметила.
– Я знаю, что вы спешите, поэтому давайте сразу к делу. Мама рассказала вам о прошлом Кристал?
– Я знаю, что она когда-то была стриптизершей.
– Да я не про это. Вам известно, что ее дочь, которой сейчас четырнадцать, внебрачный ребенок? По-моему, сама Кристал не знает, кто отец.
– И вы полагаете, что это как-то связано с исчезновением вашего отца?
Она в изумлении уставилась на меня:
Приняв душ и одевшись, я сделала себе кофе, сварила овсянку и открыла утреннюю газету. После чего сменила постельное белье, загрузила грязное в машину и принялась за уборку. В детстве тетя Джин требовала от меня, чтобы по субботам, прежде чем отправиться играть, я вылизывала все помещение. Поскольку жили мы в трейлере, задание было несложным, но привычка осталась.
В одиннадцать я достала телефонный справочник и нашла раздел, где были указаны дома престарелых. Оказалось их, по моим подсчетам, около двадцати. Многие тут же публиковали рекламные объявления с перечислением предоставляемых услуг. «Пасифик Медоуз» мог похвастаться двадцатью четырьмя дипломированными медсестрами и наличием часовни, что, безусловно, было весьма кстати. Кроме того, имелась лицензия на обслуживание по программам «Медикэр» и «Медикэйд», и в этом было еще одно его неоспоримое преимущество перед другими подобными учреждениями, работающими только с частными страховыми компаниями. Я решила съездить и посмотреть на все это собственными глазами.
Я сунула в сумку пачку чистых каталожных карточек, натянула ботинки, взяла желтый плащ и зонтик. Заперев дверь, я зашагала по лужам к машине, села за руль, завела мотор и отправилась в путь.
Когда я подъехала к «Пасифик Медоуз», небо было все в мрачных тучах, и свет в окнах показался мне очень приветливым и гостеприимным. Я пробралась по залитой водой бетонной площадке к входу, открыла дверь. В вестибюле рядами висели мокрые плащи. Я повесила и свой, а зонтик пристроила в углу.
У дальней стены в инвалидных колясках сидели шестеро стариков и старух. Кто-то крепко спал, кто-то с отрешенным видом рассматривал пол.
Справа я заметила составленные в ряд алюминиевые ходунки. На стене за стеклом висело меню на сегодня. В субботу на ленч предлагались пирожки с куриным фаршем, протертая кукуруза, салат-латук, помидоры, фруктовый салат и овсяное печенье. Мне тут же так захотелось жареной картошки с бифштексом, что я готова была опрометью бежать прочь.
Двери в столовую были открыты, и я могла лицезреть обитателей дома за едой. Кое-кто был одет вполне цивильно, но многие так и пришли в халате и тапочках. Несколько человек обернулись ко мне. Во взглядах их светилась надежда. Может, я приехала в гости? Или заберу их домой? Я смущенно помахала им рукой. И мне в ответ потянулись кверху костлявые руки. Улыбались старики так тепло и ласково, что даже стало как-то неловко.
Я ретировалась из столовой и направилась дальше по коридору, мимо кабинетов диетолога, старшей медсестры, физиотерапевта, логопеда. Двери были открыты, но в самих кабинетах никого не было. Я увидела табличку «Приемная», а рядом – «Архив». Пожалуй, начинать надо отсюда.
Я вошла, но и там было пусто. Я остановилась у стола и, заметив лоток с почтой, принялась перебирать письма. В основном это были счета, и еще – две депеши из больницы Санта-Терезы.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Я вздрогнула от неожиданности.
– Ой, здравствуйте!
В двери, соединявшей администрацию и архив, стояла девушка лет двадцати с небольшим, в очках с красной пластмассовой оправой. На нагрудном кармане ее зеленого халата было вышито «Мерри», а чуть пониже – «Пасифик Медоуз».
Она прошла в комнату и села за стол.
– Вы приехали кого-то навестить? – спросила она.
– Я здесь по делу. – Достав из сумки бумажник, я открыла его и показала ей удостоверение частного детектива. – Меня наняли в связи с исчезновением доктора Перселла.
Мерри покосилась на удостоверение.
– Вы здешний начальник канцелярии? – поинтересовалась я.
Она замотала головой:
– Я тут временно, только по выходным, замещаю сотрудницу, которая ушла в декретный отпуск. А в будни я работаю секретаршей миссис Стеглер.
– Ах, вот оно что… И в чем же заключается ваша работа?
– Печатаю, разбираю документы. Отвечаю на звонки, раз ношу почту. Что придется.
– Значит, мне надо обратиться к миссис Стеглер?
– Наверное. Но она будет только в понедельник.
– А мистер Глейзер и мистер Бродус здесь бывают?
– У них офис в городе. У вас есть визитная карточка? Я могу попросить миссис Стеглер вам позвонить.
– Спасибо огромное. – Я порылась в сумке и выудила визитку. – Вы здесь давно?
– Первого декабря будет три месяца. У меня еще испытательный срок не кончился.
Я положила карточку на стол.
– Ну, как, нравится вам работа?
– Скучновато, а так ничего. Но я здесь ненадолго. Мне осталось два семестра в колледже, я буду учительницей младших классов. С миссис Стеглер трудно работать. То она вроде милая, а то вдруг на всех кидается.
– И чего это она?
– Да обижается, что ее не повышают. Говорит, ездят на ней все кому не лень.
– А на чье место она метит?
– На место миссис Делакорт. Той, которую уволили.
Она здесь не только скучает, она еще, оказывается, не усвоила главного правила: не доверять секретов личностям вроде меня.
– Что вы говорите! – сокрушенно покачала головой я. – И за что же ее уволили?
– Ее не то чтобы уволили. Скорее, отстранили от дел.
– Вот оно как… И когда же это случилось?
– Тогда же, когда ушла мисс Барт. Она здесь с незапамятных времен была бухгалтером. Когда я сюда устраивалась, как раз подбирали подходящую кандидатуру на ее место.
– Как же так случилось, что одновременно уволились и администратор, и бухгалтер? Это что, совпадение?
– Никакое не совпадение. Мисс Барт просто убрали, а миссис Делакорт возмутилась и подняла шум. Мистер Харрингтон ей говорит: может, вам тоже подыскать другую работу? Она и ушла. Во всяком случае, мне так рассказывали. – Мерри вдруг замолчала и испуганно уставилась на меня: – Вы ничего не записываете? Не положено мне сплетничать.
– Я просто болтаю с вами, жду, когда дождь закончится.
– Фу! – выдохнула она с облегчением. – А то мне прямо не по себе стало. Знаете, не люблю совать нос в чужие дела. Не в моем это характере.
– Как я вас понимаю! А кто такой мистер Харрингтон?
– Он работает в аудиторской компании в Санта-Марии.
– Это он вас нанял?
– Вроде как. Он беседовал со мной по телефону, но уже после того, как миссис Стеглер одобрила мою кандидатуру.
– Я думала, персонал подбирал доктор Перселл.
– Об этом я совсем ничего не знаю. Я же здесь только две недели проработала, когда он, ну, сами знаете, сбежал или еще что… Думаю, поэтому мистеру Харрингтону и пришлось вмешаться.
– Вам никто не говорил, где сейчас работает миссис Делакорт?
– Она в Санта-Терезе. Я об этом случайно узнала: она на прошлой неделе заезжала повидаться с миссис Стеглер. Она отлично устроилась.
– А мисс Барт?
– Вот про нее не скажу.
– Вы знали доктора Перселла?
– Я знала, кто он. Что работает здесь. А потом он… ну, исчез. – Мерри понизила голос. – Миссис Стеглер считает, что он вообще уехал из страны.
Я тоже понизила голос:
– Потому что…
– Из-за «Медикэр». Зимой РУ…
– РУ?
– Ну, Ревизионное управление. Это подразделение Министерства здравоохранения. Так вот, пришел факс из РУ; они просили выслать медицинские карты некоторых больных и счета за услуги. Причем лет за десять. Миссис Стеглер говорит, если «Пасифик Медоуз» лишится государственных субсидий, его закроют. А еще – штрафы, возмещение убытков и все такое. Может и до суда дойти, тут уж вообще стыда не оберешься. И все это вроде как должно свалиться на доктора Перселла. Все шишки на него – это она так сказала.
– А его партнеры?
– Они к здешним делам никакого отношения не имеют. Они по всему штату разъезжают – у них объектов-то много.
– Когда все это началось?
– Кажется, чуть ли не в январе, меня тут тогда не было. В марте без предупреждения заявились двое из «Медикэр», из отдела борьбы со злоупотреблениями. Всех расспрашивали, карты изымали. Ну, доктору Перселлу и предъявили целый список нарушений. По меньшей мере, на полмиллиона долларов, и это только то, что было на поверхности. Короче, выходило так, будто он – мошенник из мошенников.
– Значит, миссис Стеглер считает, он скрылся, чтобы избежать наказания?
– Я бы на его месте так и сделала.
Я обернулась и увидела в дверях медсестру в белом халате. Она пристально смотрела на нас. Я откашлялась и сказала:
– Ну, Мерри, не буду вас больше отвлекать. Я заскочу в понедельник, побеседую с миссис Стеглер.
– Я ей передам, что вы заезжали.
В машине я достала каталожные карточки и записала все, что узнала – каждый факт на отдельную карточку.
Из «Пасифик Медоуз» я отправилась в свой офис. Повесила плащ на вешалку, вытащила свой «смит-корона» и положила его на стол. Усевшись в вертящееся кресло, я достала папку по делу Перселла и принялась перекладывать карточки, добавляя в нужном порядке новые.
При этом у меня из головы не шла Фиона. Я все представляла себе, как она во вторник вернется, вызовет меня и будет сидеть, сложа руки на груди и нетерпеливо постукивая ногой, а я буду перед ней отчитываться. А она будет слушать, явно недоумевая, зачем выкладывать по пятьдесят долларов в час за такую ерунду. Моя задача – ее перехитрить, предоставить безукоризненно составленный и аккуратно напечатанный на машинке отчет, постараться убедить, что я работала в поте лица, а не просто ездила поболтать с народом.
Наконец я привела все в надлежащий вид, после чего взяла калькулятор и подсчитала, сколько часов у меня на это ушло. Пока что из полученных полутора тысяч я отработала только сто семьдесят пять долларов и оставалась должна ей тысячу триста двадцать пять. Напечатав на отдельном листке счет, я присовокупила его к отчету.
Отчет вроде получился вполне пристойный, но надо будет добавить к нему еще несколько интервью. Так, с кем же теперь побеседовать? Первыми в списке стояли партнеры доктора Перселла и его лучший друг. Я проверила, все ли телефоны у меня есть, после чего решила, что на сегодня достаточно и можно идти домой.
Я приготовила себе поесть – томатный супчик и горячие тосты с сыром. Макая золотистые тосты в алую жижу, я вспоминала детство. Впервые тетя Джин накормила меня этим, когда мне было пять лет, оплакивая моих родителей, только что погибших в автомобильной катастрофе. С тех пор вкус расплавленного сыра странным образом ассоциируется у меня с удовольствием, к которому подмешано немного грусти. Должна признаться, что это блюдо – апофеоз моего выходного дня, главная услада одинокой жизни.
Затем я уселась на диван, закуталась в пушистый плед и взяла в руки книжку. Через пять минут я уже погрузилась в пучину сна.
Зазвонил телефон, и его пронзительные переливы вынудили меня вынырнуть на поверхность. Я протянула руку и нащупала трубку: аппарат стоял на столике у меня за спиной.
– Мисс Миллоун? Это Бланш Макки.
Мне это имя ничего не говорило.
– Кто? – сонно переспросила я.
– Дочь Фионы Перселл. Как я поняла, мама вас наняла. Я просто хотела сказать, что мы этому рады. Как только папа исчез, мы сразу начали уговаривать ее обратиться к частному детективу.
– Ой, извините. Я не сразу сообразила, кто вы.
– Не знаю, что вам рассказала мама, но вы, наверное, захотите и меня выслушать. Если у вас найдется время сегодня днем, мы могли бы встретиться.
Я колебалась. Фиона относилась к своей младшей дочери, матери четверых детей, собиравшейся родить пятого, с плохо скрываемым презрением. Впрочем, возможно, Фиона сама рассказала Бланш обо мне – решила проверить, насколько тщательно я работаю.
– Увы, сегодня я занята. Как насчет завтра? Я могу подъехать к вам в десять.
– Нет, завтра не получится. Может, все-таки заскочите? Мне очень надо с вами поговорить.
У меня это ничего, кроме раздражения, не вызвало. Я так и представила себе Фиону, выговаривающую мне за то, что я не удосужилась побеседовать с Бланш.
– Могу приехать в пять тридцать, но только на полчаса.
– Замечательно! Мы живем на Иденсайд-роуд, на углу с Монтерей-террас. Номер тысяча двести тридцать шесть. Двухэтажный дом в испанском стиле.
Дом на углу Иденсайд-роуд и Монтерей-террас действительно оказался двухэтажной испанской гасиендой. Я остановилась на обочине, заперла машину и направилась по вымощенному плиткой дворику к дому.
Едва я позвонила, как послышались крики, собачий лай и топот детских ног. Дверь открылась, девочка лет пяти обернулась и дала тумака мальчику помладше, стоявшему у нее за спиной. Малыш лет двух, ковылявший сзади, шлепнулся, сбитый с ног двумя терьерами, и отчаянно завыл. Другая девчушка направилась вглубь дома, громко крича:
– Ма-ам! Мама! Хедер Джоша бьет!
Появилась и сама Бланш: она шла вразвалку, и ее огромный живот был как полная луна. Она схватила Хедер за руку и оттащила от брата.
– Дети, ступайте во двор!
– Мы хотим мультики смотреть!
– Без разговоров! А ну, марш отсюда! И не носитесь как угорелые, – велела Бланш.
Я взглянула на часы, и она это заметила.
– Я знаю, что вы спешите, поэтому давайте сразу к делу. Мама рассказала вам о прошлом Кристал?
– Я знаю, что она когда-то была стриптизершей.
– Да я не про это. Вам известно, что ее дочь, которой сейчас четырнадцать, внебрачный ребенок? По-моему, сама Кристал не знает, кто отец.
– И вы полагаете, что это как-то связано с исчезновением вашего отца?
Она в изумлении уставилась на меня: