Грайс Джулия. Восхитительные ночи

 
   – Бо, о Бо! – Как-то она застала мужа в момент просветления.
   Его зрачки расширились, лицо стало желтовато-восковым.
   – Бо, что ты с собой делаешь? Ты же губишь себя! – Движения Бо были медленными и вялыми.
   – Я счастлив. – Он пожал плечами.
   – В самом деле? Интересно. Ты убежал от всего, верно? Управлять Маунтен Вью не может человек, который целыми днями лежит, запершись в комнате и занимается… «охотой на дракона»!
   Жалкая улыбка Бо совсем не походила на прежнюю, все так же выражала печаль и раздражение.
   Это болью отозвалось в сердце Селии.
   – Тогда сама управляй Маунтен Вью, тем более что ты этого хочешь.
   – О чем ты говоришь? Неужели, по-твоему, я хотела бы управлять плантацией вместо тебя?
   – Уходи, Селия. Иди в контору отца и сиди в его кресле. Я никогда не займу его место. Я не смог даже продолжить род.
   Селия чувствовала себя совершенно опустошенной. Ее охватывала тревога, душевные муки и угрызения совести. Конечно, она совершила роковую ошибку, выйдя за Бо, но теперь управляла Маунтен Вью, делала это лучше, чем муж, и, несмотря на засуху, их доходы возросли. Бо теперь не был ей нужен.
   Но она была нужна ему.
   Он пропадет без Чанга, без опиума, но именно Селия платила китайцу, а значит, косвенно обеспечивала Бо наркотиком.
   По ночам на нее наваливался страх. Она спрашивала себя, как все это могло случиться и чем закончится, хотя понимала, что, ведя такой образ жизни, Бо долго не протянет.
 
   Селия делилась всем с Гаттерас, которая старалась ее подбодрить. Тетка уже уверенно ходила с палочкой, снова увлеклась садоводством, занималась домашним хозяйством, переписывалась с вдовцом из Сан-Франциско, откликнувшимся на ее объявление в газете.
   – Тетя Гаттерас, что мне делать? – спросила Селия как-то утром, когда тетка провожала ее в школу.
   На Гаттерас были садовая шляпа и рукавицы, ее лицо загорело под гавайским солнцем.
   – Я хочу избавиться от Чанг Лю, уволить его. Пусть он уедет из Маунтен Вью. Но как это сделать, если он – единственный источник этого ужасного наркотика? Перестав его получать, Бо будет страдать. Так сказал мне Гензо, и Чанг это подтвердил. Она поежилась, вспомнив, что, по словам Гензо, наркоман все больше худеет, слабеет, теряет аппетит и выкуривает до двенадцати трубок в день. Если лишить его опиума, он впадает в беспокойное забытье, которое называется «йен», у него начинаются сильная тошнота и рвота, судороги, а иногда это кончается смертью.
   Гаттерас нахмурилась:
   – Все может измениться. Бог милостив.
   – Бог, возможно, милостив, тетя, – с горечью возразила Селия, – но опиум – нет, я не могу спокойно смотреть на то, что происходит с Бо. Он не заслуживает такой участи.
   – Тогда, детка, тебе придется что-то предпринять.
   – Но что?
   – По-моему, тебе следует обратиться за медицинской помощью.

* * *

   Селия отправилась в Лахаина просить Романа о помощи.
   При въезде в поселок китобоев она остановилась, чтобы причесаться и освежить лицо. На ней было серое шелковое платье, отделанное кантом, возможно, слишком теплое для здешнего климата, но очень хорошо подчеркивавшее линию груди и талию. Оправив юбку, она подумала о том, понравится ли платье Роману, но тут же отогнала эти мысли. Она приехала, чтобы помочь мужу!
   Селия миновала Морской госпиталь, где теперь работала Кинау, поселок миссионеров, летнюю резиденцию королевской семьи, ряды винных лавок и салунов.
   Добравшись до приемной Романа, Селия спешилась и привязала лошадь. К двери была приколота записка, извещавшая о том, что Роман на берегу.
   Селия вспоминала, как когда-то встретила Романа на берегу, у подножия вершины Дайаманд Хед, как безумно волновалась, когда он заключил ее в объятия…
   Она шла по крупному желтому песку и смотрела на море, где белые барашки разбивались о прибрежные рифы, а на длинных досках балансировали смуглые люди, с удивительной ловкостью скользя по волнам. Один из них привлек внимание Селии. Крупнее и выше других, в одной набедренной повязке «мало», он великолепно держался на доске.
   Это был Роман, такой раскованный и веселый, каким она его никогда не видела. Он смеялся, мчась навстречу огромной волне. Как же он прекрасен! Словно древний гавайский бог, гибкий, загорелый, мускулистый, для которого волны – родная стихия.
   Селия долго стояла, любуясь его ловкостью и смелостью. Мужчины соревновались друг с другом, и Роман всегда побеждал. Наконец она увидела, что он направляется к берегу.
   – Селия! Это вы?! А я-то думал, что это мираж, игра воображения, вызванная воспоминаниями о вас. – Роман дразняще улыбнулся. На его загорелом мускулистом теле блестели капли воды, и Селия вновь почувствовала неудержимое влечение к нему. Если бы Роман протянул к ней руки, дотронулся до нее, обнял, она сделала бы все, все, что он хочет.
   Но Роман ничего от нее не хотел. Селия последовала за ним к пальмам, под которыми лежала его одежда. Он быстро надел брюки и широкую рубашку, низко надвинул на лоб мексиканскую соломенную шляпу.
   – Пошли, – сказал Роман. – От его улыбки у Селии перехватило дыхание. – Идемте ко мне, слуга уже приготовил обед. Салат из раков. Вы их любите, Селия? Я сам наловил.
   – Не знала, что вы занимаетесь серфингом, – заметила она.
   С Романом здоровались встречные моряки и местные жители.
   – Каким-то чудом сегодня в Лахаина не случилось никаких драк, пожаров, несчастных случаев, родов, эпидемий. Здесь нечасто выпадает свободный день, но, когда случается, я стараюсь им воспользоваться.
   Беззаботный и веселый, он казался совсем мальчишкой. Селия вдруг ощутила укол в сердце. Может, он так счастлив потому, что наконец окончательно решил уехать?
   Она осторожно спросила Романа о его планах.
   – Я собираюсь в Вену, учиться у доктора Земмельвайса. Он инфекционист.
   – Но… долго ли вы там пробудете? – Роман пристально посмотрел на нее:
   – Не знаю, быть может, несколько лет. – Несколько лет! У нее пересохло во рту:
   – А что будет с вашими пациентами здесь? И с вашими делами в Маунтен Вью?
   – За это время я усовершенствуюсь и… если вернусь… Что касается плантации, по-моему, вы превосходно ею управляете. Я доверяю вашему деловому чутью.
   – Но…
   Слезы навернулись у нее на глаза.
   – Но откуда вы знаете… что я хорошо справляюсь? Вы будете так далеко…
   – Раз в год вы можете присылать мне отчет о положении дел в Маунтен Вью и чек – мою долю прибыли. А теперь, если не возражаете, давайте поговорим о чем-нибудь другом.
 
   Во время обеда Селия рассказала Роману все. О той ночи в кабинете, когда Бо вообразил, будто занимался с Селией любовью и она от него забеременела. О его импотенции, о том, что ее выкидыш лишил Бо остатков уверенности в себе, о том, как он уединяется в своих апартаментах, где пахнет жжеными цветами, и все больше худеет. Селия рассказала и о том, как обнаружила, что муж курит опиум.
   – Он стал наркоманом, Роман, – с болью проговорила она. – Это его убьет! Бо уже не похож на себя, на него страшно смотреть.
   Роман задумался:
   – Селия, я не могу вам ничего обещать. В Лахаина есть старый китаец, владевший когда-то борделем для моряков. Сейчас он лежит в одной из комнат наверху – сущий скелет, погруженный в опиумные видения. Кстати, он старик только с виду, на самом деле ему нет еще и тридцати.
   – Тридцати?! – Селия вздрогнула.
   – Хуже всего, что бедняга долго не протянет. Он будет таять на глазах, и наконец придет смерть – или от полного истощения, или от слишком большой дозы наркотика. Это достойно сожаления.
   – Роман, мне страшно! – Селию знобило. – Бо не заслуживает такой судьбы. Ни один человек не заслуживает.
   Роман колебался:
   – Китайцы говорят, что есть одно лекарство, но это страшно рискованно. Только очень сильные физически люди могут выжить.
   – Но кто-то все же выжил? – с надеждой спросила девушка.
   – Выживали. Но цена, Селия…
   – Меня не интересует цена! Бо умирает, Роман, неужели вы не понимаете? Прямо у меня на глазах! Вы должны ему помочь, пока не поздно.
   Роман долго смотрел Селии в глаза.
   – Скажите мне правду. Не лучше ли для вас лучше, чтобы Бо умер?
   – Что?!
   – Будьте реалисткой. После его смерти вы унаследуете владения и капиталовложения. Они не так велики, как его доля в Маунтен Вью, конечно, но все же это обеспечит вас до конца дней. – От возмущения кровь бросилась ей в лицо:
   – Неужели вы считаете меня способной оставить Бо без помощи, позволить ему умереть и завладеть его деньгами? Хладнокровно, спокойно… Я не охотница за наследством, Роман Бернсайд, и меня глубоко оскорбило ваше предположение. Я приехала просить вас помочь мужу.
   Селия вскочила и бросилась к двери. Как глупо было приезжать сюда! Роман ведет себя так агрессивно и оскорбил ее лишь за то, что она хочет помочь мужу.
   Но, вспомнив слова Романа о том, что лекарство существует, она обернулась.
   – Скажите, что может помочь мужу?
   – Сказать? – Он горько усмехнулся.
   – Да, черт вас побери!
   Селия кинулась к нему, занеся руку для пощечины. Но Роман схватил ее в объятия:
   – Черт побери вас, Селия, за вашу красоту. Явиться сюда, зная, как я хочу вас видеть… Постоянно думаю о вас…
   Он прильнул к ней губами:
   – Нет!..
   Селия пыталась высвободиться, но он покрывал поцелуями ее губы. Его страсть, его сила… Селия едва не потеряла сознания.
   Заперев дверь, Роман в неистовстве стянул с нее платье.
   – О Боже!
   – Роман!
   Все это было безумным и неожиданным, но Селия не могла остановиться… Даже воспоминание об истощенном, страдающем Бо не удержало Селию.
   Когда они опустились на кушетку, и Роман притянул ее к себе, она раздвинула бедра и приняла его.
   Селия никогда еще не испытывала такого наслаждения.
 
   Потом они лежали, обнявшись. Селия гладила его, упиваясь его близостью. Она хотела бы вечно лежать вот так, хотела бы состариться рядом с ним.
   И вдруг ее охватила печаль – это же невозможно!
   В Маунтен Вью ее ждет Бо. На краткий счастливый миг Селия забыла об этом, а теперь ей казалось, будто над ней и Романом нависла черная туча.
   – Роман, – прошептала она. – Роман, о каком лекарстве ты говорил? Оно действительно существует?
   Он натянул на них простыню:
   – Существует. Это полный отказ от опиума. Однако не все выносят такое лечение, и он будет в большой…
   Но Селия прервала его:
   – Но некоторые выживают.
   – Да. Немногие.
   – Тогда ты должен помочь Бо! Поедем в Маунтен Вью, ты осмотришь его и начнешь лечение.
   Роман нахмурился:
   – Это не так просто. Бо рискует жизнью, а он не хочет лечиться. Пока лечение не подействует, он будет яростно бороться с нами, кричать, проклинать и сделает все, чтобы достать опиум.
   – Я добьюсь от него согласия, – сказала Селия. – Если только ты поможешь, я сделаю все.
   – Моли Бога, чтобы у тебя получилось. Молись долго и усердно, потому что от нас зависит многое и по нашей вине может случиться непоправимое.

Глава 22

   Тяжелый опиумный дым витал в комнатах Бо, а со стен нежно и насмешливо смотрели полуобнаженные одалиски.
   – Бо? – Селия поморщилась, войдя в апартаменты мужа.
   Бо лежал на постели, позади него на столике виднелась серебряная трубка для опиума. Селию бросило в дрожь от его вида. В нем не осталось ничего от того молодого человека, которого она встретила по приезде в Маунтен Вью.
   Бо просидел взаперти почти два месяца, в полудреме сжигая свою жизнь, все более истощаясь и все дальше и дальше уходя от реальности.
   – Чего ты хочешь, Селия? – раздраженно спросил он.
   – Поговорить с тобой.
   – Говори. Ио если ты собираешься снова упрекать меня за то, что я не хожу в контору, мне незачем тебя слушать.
   – Ты выслушаешь меня, Бо, ты должен меня выслушать! Разве ты не видишь, во что превратился? Ты… ты уже не человек! Тебе больше не нужны ни картины, ни жена, ни даже Маунтен Вью. Только эти смертоносные трубки!
   Она схватила серебряную трубку с замысловатым восточным узором и бросила ее на пол.
   – Не надо, – сказал Бо. – Не делай этого.
   – Так что же мне делать? – крикнула она. – Хвалить тебя? Сколько трубок ты выкуриваешь за день? Десять, двенадцать, пятнадцать? Может, ты хочешь, чтобы я их для тебя чистила и вместо Чанг Лю сама их набивала? Я никогда не поверю, что отец разрешал тебе это делать. Ты превратился в развалину, Бо, ты умираешь!
   Бо поджал губы, его желтоватая кожа стала бледной как мел.
   – Что ты за трус? – продолжала Селия. – Ты боишься, что не сможешь стать таким, как отец? Вот что тебя изводит, вот почему ты куришь опиум! Ты хочешь забыть, что не можешь сравниться с ним как мужчина!
   Бо все больше нервничал.
   – Это не так, – пробормотал он. – Селия, подними трубку и позови Чанг Лю. Пусть он мне ее приготовит.
   – Нет!
   – Селия! – взвыл он.
   – Нет! Я не стану поднимать твою трубку и звать слугу. Твой отец никогда бы не опустился до такого состояния. Он не стал бы…
   Бо беспокойно заерзал на кровати, и Селии стало жаль его. Говорить все это было жестоко, правда могла его уничтожить, но что ей оставалось? Нельзя позволить Бо заниматься саморазрушением. Да, она его не любит, но должна сделать для него все возможное.
   – Прекрати, Селия! – взмолился он. – Пожалуйста, ты же знаешь, что я… Что отец…
   – Твой отец рассмеялся бы, увидев, что происходит, – язвительно проговорила Селия, вовсе не уверенная в том, что так было бы на самом деле. – Он сказал бы, что ты трус, который не может быть хозяином Маунтен Вью, ничтожество, неспособное покончить с опиумом.
   В глазах Бо мелькнуло сомнение.
   – Ты можешь бросить, Бо, – твердо сказала Селия. – Я знаю, что это так! Это очень трудно, но все же возможно.
   – Ты действительно считаешь, что я справлюсь?
   Селия взглянула на мужа, пораженная трогательной мольбой в его голосе. Может, у него самого не хватало сил? Ее пронзила острая жалость.
   – Да, Бо, ты сможешь! Но предупреждаю тебя: это очень опасно. Выдерживают только сильные люди. – Она ужаснулась тому, что ей предстояло сказать. – Но если ты не попытаешься преодолеть болезнь, то умрешь. Роман поклялся мне, что это так. Ты будешь постепенно угасать и умрешь от истощения или от слишком большой дозы опиума.
   – Понимаю.
   Бо усмехнулся насмешливо, как прежде:
   – Я хочу жить, Селия. Я ненавижу себя такого.
   – О Бо, Бо!
   Поддавшись порыву, она крепко обняла его, притянула к себе, стала успокаивать:
   – Пожалуйста, Бо, сделай это. Брось опиум. Ради меня. Ради умершего отца. Ради всех нас.
   Он прижался к ней, стиснул ее руки. Несколько минут они сидели обнявшись, и Селия чувствовала, что муж черпает в ней силу, в которой он так нуждался. В эти минуты они стали более близки, чем за все время их брака.
   Потом Селия отодвинулась, понимая, что должна использовать момент, иначе Бо снова погрузится в забытье.
   – Бо, ты это сделаешь?
   – Я… Селия… Не знаю, удастся ли.
   – Я помогу тебе быть сильным, – пообещала она. – И Роман тоже.
   – Хорошо. Тогда я попробую, – ответил он после долгого молчания.
   Что появилось в его глазах при упоминании Романа? Гнев или страх? Селия поправила покрывало на его кровати, испытывая облегчение оттого, что он согласился принять ее помощь.
 
   – Что? – Она возмущенно смотрела на Романа. – Мы должны привязать его к кровати?
   – Да, – грустно подтвердил Роман. – Боюсь, что так.
   – Но это варварство, жестокость! Да как только ты предлагаешь такое – привязать Бо, словно безумного?!
   – Селия, таким он и станет. Безумным. Ты не могла подобрать более точного слова. Думаешь, легко отказаться от опиума? Его будет тошнить, начнутся страшные судороги и удушье. Он станет драться, ругаться и оскорблять нас, возможно, даже захочет умереть. В начале лечения он сделает все, чтобы раздобыть наркотик. Я говорил тебе, только сильные люди могут выдержать такую ужасную пытку.
   – Но Бо не имеет представления… – Селия была в ужасе.
   – Значит, нужно сказать ему правду.
   – Но тогда он откажется лечиться. Любой откажется! – Слезы блестели у нее в глазах. – Неужели не существует другого лекарства?
   – Нет такого лекарства! Нет и, возможно, никогда не будет! Думаешь, китайцы не пытались его изобрести? Все, что я могу, – лечить симптомы по мере их возникновения. – Роман поднялся. – Селия, я должен поговорить с ним.
   Селия в смятении ждала возвращения Романа. Через полчаса он вернулся мрачный.
   – Ну?
   – Он согласился. Но только потому, что ты пристыдила его, Селия. Он боится, отчаянно боится.
   Селия кивнула:
   – Может, когда Бо вылечится и снова станет самим собой, он будет благодарен тебе за помощь.
   – Возможно. Но если бы врачи зависели от благодарности больных, они умерли бы с голоду. А теперь нам надо все подготовить. Мне нужны шесть сильных слуг, чистые простыни и постели…
   – Я позабочусь об этом, – сказала Селия. – Тетя Гаттерас тоже поможет. Все поместье Маунтен Вью к твоим услугам.
   – Селия! – Он коснулся ее руки. – Ты уверена, абсолютно уверена, что хочешь этого?
   – Я хочу спасти мужа, – убежденно ответила она.
 
   Хотя Селия полагала, что достаточно подготовлена к лечению Бо, реальность превзошла самые страшные ожидания. Началось все довольно спокойно. Как велел Роман, Селия уволила Чанг Лю, заплатив ему за несколько месяцев вперед и предупредив, что ни он, ни его семья никогда не должны возвращаться в Маунтен Вью. Если она когда-нибудь узнает, что он снабжает Бо опиумом, то добьется его высылки в Китай. Селия не знала, сможет ли осуществить свою угрозу, но пообещала это повару со всей определенностью и испытала облегчение, когда он и его семья наконец отбыли в Лахаина.
   Сначала Бо вел себя спокойно и сидел в своих комнатах с Романом и Мака, самым сильным из слуг, к тому же предупрежденным о возможности подкупа. Чтобы предотвратить тайную доставку опиума Бо, Роман решил проводить с ним двадцать четыре часа в сутки.
   Селия тоже была с ними и пыталась развлечь мужа. Бо, однако, мрачно молчал.
   – Я хочу свою трубку, – заявил он уже через несколько часов. – Она мне нужна, Селия.
   Роман предупреждал ее об этом.
   – Очень жаль, но тебе нельзя. – Селию мучили угрызения совести.
   – Я хочу трубку. У меня уже слезятся глаза, видишь, как она мне нужна?
   Селия видела. Бо начал шмыгать носом, суетиться и дергаться, покрылся потом. Казалось, он не находит себе места.
   Роман принес колоду карт и доску для игры в криббидж, придвинул стол и принялся раскладывать карты.
   – Ну-ка, Бо. Давай сыграем.
   – Не хочу.
   Роман пристально посмотрел на Бо:
   – Боишься, что не сможешь выиграть? – Бо хмуро потянулся за картами:
   – Я сыграю с тобой, черт тебя подери, Роман. Но потом… Потом, когда мне станет лучше, все изменится. Тогда я не буду так вежлив.
 
   Медленно тянулись часы. Селия, Роман, Тина и Гаттерас сидели с Бо, и с ними безотлучно находился слуга-туземец, или рабочий с завода. Игра в криббидж вскоре всем наскучила. Тина читала Бо «Дэвида Копперфильда», старательно выговаривая трудные слова. Когда она устала, ее сменила Гаттерас, затем Селия.
   Они читали и на следующий день, когда у Бо сузились зрачки, а желтая кожа покрылась испариной. Он вертелся, а временами впадал в беспокойный сон.
   Однажды он очнулся бледнее обычного. Гаттерас и Тина ушли прогуляться, а Селия и Роман остались вместе с Мака, слугой. Бо непрерывно зевал.
   Роман пристально взглянул на пациента:
   – Начинаются трудности?
   – Трудности! Да, черт побери!
   Бо разразился потоком ругательств, проклинал Романа, слуг, Селию, даже покойного отца. Селию поразило его неистовство.
   – Мне жаль, что ты страдаешь, Бо, – начал Роман, – но я тебя предупреждал – это только начало. Тебе придется собрать все силы, чтобы это перенести.
   – Я хочу прекратить, – простонал Бо. – Сейчас. Пожалуйста, принесите мне мою трубку.
   – Это невозможно. Чанг уволен, и здесь, в Маунтен Вью, тебе больше негде достать наркотик. Он и его семья уехали в Лахаина и, полагаю, потом отправятся в Гонолулу.
   Бо взревел.
   Роман встретился глазами с Мака, кивнул ему, а затем сказал Селии:
   – Тебе лучше уйти.
   – Но…
   – Я не хочу, чтобы ты была здесь. Бо злится и начинает сопротивляться, а дальше станет еще хуже. Пусть Тина и Гаттерас тоже сюда не приходят.
   Крики Бо становились все громче и яростнее.
   – Но я хочу знать, как он, – возразила Селия.
   – Я буду посылать тебе записки, но ты не должна быть здесь, Селия.
   Выбора не было. Она пошла в сад и встретила там Тину и Гаттерас, которые выпалывали сорняки между кустами бугенвиллии.
   Селия погрузилась в работу, с удовольствием ощущая солнечное тепло. Выдергивая сорняки, она напряженно думала о том, что происходит в комнате. Ее передернуло от мысли, что Роман привязал Бо к кровати.
   Когда Тина бросила лопату и погналась за Хили, Селия поделилась своими опасениями с Гаттерас.
   Гаттерас тяжело вздохнула:
   – Конечно, Селия, очень тяжело проделать такое. Мне рассказывали…
   Она приподняла поля шляпы.
   – Лечить от наркомании, дорогая, чрезвычайно сложно. Происходят странные вещи… – Она словно не решалась продолжать.
   – Какие вещи? – насторожилась Селия.
   – Что-то происходит с организмом. У мужчин-наркоманов начинается… Как бы помягче выразиться? Непроизвольная эякуляция.
   – Что?!
   Селия чуть не выронила лопату. К горлу подступила тошнота. Неужели отказ от опиума действует так сильно, что мужчина испытывает оргазм…
   Как ни странно, это заставило ее особенно сострадать Бо.
   «Я хочу жить, – сказал Бо. – Я ненавижу себя такого». Только воспоминания об этих словах помогли Селии пережить кошмар следующего дня. Крики Бо разносились по всему дому, поэтому служанки отказались работать и в панике убежали в деревню, утверждая, что это «моо», бог-ящерица, наслал проклятие на Маунтен Вью.
   Даже собака Хили беспокойно выла и металась.
   Селия отправила Тину в рабочий поселок к семье Айко и просила Гаттерас временно переселиться к Мак-Рори. Но тетка наотрез отказалась:
   – Неужели, Селия, ты полагаешь, что я оставлю тебя в такое время? Я старая женщина, но совсем не слабая, и кому-то же надо готовить, раз Чанг уехал, а служанки разбежались.
   – О тетя!.. Что бы я без вас делала?
   – Ты бы прекрасно справилась, Селия. Не знаю, понимаешь ли ты, как сильно изменилась с тех пор, как своевольной девчонкой приехала ко мне в Гонолулу. Ты теперь женщина, Селия, сильная, красивая и умеющая сострадать.
   Следующей ночью Селия не могла сомкнуть глаз. Наконец она встала, оделась и босиком вышла в коридор, ведущий в комнаты мужа. Уже в холле она услышала, как Бо хрипло кричит от боли и гнева. Она и не думала, что он знал такие ругательства, такие скверные слова.
   – Дайте мне умереть, – просил он. – Ради Бога!
   Селия в ужасе прикрыла рот ладонями и направилась обратно. Сомнения мучили ее. Правильно ли они поступали? Как жестоко заставлять Бо так страдать! Внезапно Бо замолчал. В дверях появился Роман:
   – Уснул, слава Богу.
   Он выглядел измученным, на его лице обозначились морщины. Ясно было, что и для него это тяжелое испытание.
   – Я слышала его крики. Они были ужасны. Его брань…
   – Я же велел тебе не приходить сюда!.
   – Но мне нужно было узнать, как он!
   – Ему очень плохо, Селия. Неудивительно, что Бо ругается, что еще ему остается?
   Тут из комнаты снова раздался хриплый голос:
   – Ты грязный… Презренный, грязный… Ты подонок, Роман, ты и эта дрянь, на которой я женат. Я накажу вас обоих. Слышишь? Вы за все заплатите!
   Селия поежилась, услышав жгучую ненависть в словах Бо. Казалось, в него вселился бес.
   – Роман… Это ужасно. Ужасно! Можешь ли ты хоть чем-то облегчить его страдания?
   Роман горько усмехнулся:
   – Да. Дать ему опиум. Если бы я это сделал, ты увидела бы чудесное превращение, была бы поражена.
   Крики перешли в бессвязные стоны. Это так походило на камеру пыток, что Селии стало плохо.
   – Неужели нет другого средства?
   Селия боролась с чувством вины и страхом. Она не представляла себе, что все будет так ужасно. Как же она решилась подвергнуть Бо таким страданиям?
   Селия облизнула пересохшие губы:
   – Пошли кого-нибудь в Лахаина, Роман. Вели Чанг Лю вернуться и привезти немного опиума. Бо не вынесет этого чудовищного лечения, он не так силен.
   – Напротив, – возразил Роман. – Он очень силен, гораздо сильнее, чем я предполагал. Бо на удивление хорошо переносит шок. Думаю, злость помогает ему справиться со всем этим.
   Селия недоверчиво посмотрела на него:
   – Ты думаешь…. Он выживет? Выздоровеет?
   – У него есть шанс.
   Селия в сомнении размышляла о насмешливом складе ума Бо, о его талантливых мрачных картинах, об обиде на отца, который отстранил его от дел, о том, как он цеплялся за нее, черпая в ней силу. «Не знаю, смогу ли я», – прошептал он тогда. «Я помогу тебе стать сильным», – легкомысленно пообещала она.
   Селия молилась о том, чтобы выбор пути не оказался роковым. Вдруг к ней пришла решимость. Она знала, что это самый трудный поступок в ее жизни.
   – Если ты считаешь, что он выкарабкается, нужно продолжать, – сказала она.
   – Ты уверена? – Он заглянул в ее глаза.
   – Да. Мы должны спасти его, Роман. Если сможем.
   Роман вздохнул и коснулся ее руки. Его взгляд выразил глубокое уважение к ней.