Грэхем Линн. Софи и маркиз Карабас

   — Эта тема закрыта! — ответила Софи. Ее всю трясло от злости и негодования. — Ты такой же подлец, каким был твой брат!
   Глаза Антонио вспыхнули.
   — Твои оскорбления не имеют под собой никаких оснований. Кроме разве что глупых предрассудков.
   — Да я на собственной шкуре испытала, на что ты способен! — с чувством сказала Софи. — Теперь я точно знаю, что ты не мой тип!
   — Извини. Просто мне не нравятся татуировки, — сказал Антонио. Судя по его тону, он сказал это, чтобы задеть Софи.
   — Татуировки? — переспросила она. Насмешка сослужила свою службу: изображение бабочки, которое Софи сделала себе на плече в восемнадцать лет, теперь жгло ей кожу, как клеймо. У нее начался очередной приступ ярости. — Да ты сноб до мозга костей! Змея подколодная! Как ты смеешь иронизировать надо мной?
   Антонио не мог отвести глаз от ее пылающих щек и ярких зеленых глаз. Даже будучи вне себя от гнева, эта девушка оставалась чертовски привлекательной. Кровь бурлила в ее жилах, и она не могла сдерживать себя. Пусть это жестоко с его стороны, но Антонио было приятно узнать, что его вполне оправданная холодность в ту ночь до сих пор злила ее, хотя прошло уже целых три года.
   — Давай будем называть вещи своими именами. Видимо, ты негодуешь, так как я видел тебя тогда…
   Софи дрожала от ненависти и напряжения.
   — И что же ты видел? — с вызовом спросила она.
   — Лучше тебе этого не знать, — лениво отмахнулся Антонио. Ему хотелось подразнить Софи, чтобы еще больше разозлить ее. Девушка уже сейчас была в таком бешенстве, что готова была разнести в щепки весь офис, и Антонио решил посмотреть, долго ли она продержится.
   Софи шагнула по направлению к Антонио и уставилась на него, уперев руки в боки, как рыночная торговка.
   — Говори! Я тебя не боюсь. Что ты видел?
   Антонио пожал плечами.
   — Признаюсь, как и большинство других мужчин, я не прочь иногда позабавиться с ветреной женщиной, но, честно говоря, беспорядочные половые связи мне наскучили. Так что ты тогда просто потеряла время.
   Это было последней каплей. Софи занесла руку, чтобы дать ему пощечину, но у нее ничего не вышло, так как Антонио был значительно выше. К тому же он моментально отреагировал на ее движение и увернулся, так что рука Софи едва задела его плечо — Ах ты, свинья! — крикнула она. — Думаешь, я жалею, что наше свидание сорвалось?
   — Даже ни капельки не сомневаюсь в этом, querida^[3], — мягким бархатистым голосом произнес Антонио, торжествуя и удивляясь собственной бесцеремонности.
   Бледная, недовольная тем, какой эффект оказали на нее его насмешки, Софи направилась к двери.
   — Я не желаю иметь с тобой ничего общего.
   — По-моему, тебе надо научиться держать себя в руках. И сегодня самый подходящий случай — ведь речь идет о судьбе ребенка.
   При этих словах Софи застыла как вкопанная.
   Ей стало стыдно. Она повернулась и прошла обратно к своему креслу, ни разу не взглянув на своего мучителя.
   — Спасибо, — довольно проговорил Антонио Роча.
   Софи так плотно сжала кулаки, что ногти больно впились в ладони. Антонио пригласил адвоката войти. Софи молчала, чтобы ненароком не сболтнуть лишнее, хотя у нее было несколько вопросов.
   Однако Антонио сам завел разговор на интересующую ее тему, и Софи услышала то, что меньше всего хотела услышать.
   Все вопросы, касающиеся опеки над Лидией, решаются по обоюдному соглашению Софи и Антонио. Любой из них может отказаться от прав на ребенка в пользу другого. Но адвокат уполномочен привлечь к делу социальные службы, если это будет необходимо. Кроме того, нужно принять во внимание расходы, с которыми неизбежно связано воспитание ребенка.
   — То есть раз я бедная, а Антонио богатый, то у меня меньше прав на племянницу, я правильно поняла? — спросила Софи.
   — Не совсем так. — Обескураженный ее реакцией, адвокат посмотрел на Антонио, ища у него поддержки.
   — Уверен, мы с мисс Каннингем сможем достигнуть компромисса, — спокойно произнес Антонио.
   Он был уверен в себе и хладнокровен, как боец, только что разбивший противника на ринге. — Я бы хотел повидать Лидию сегодня вечером. Ты не против, если мы встретимся в семь? Я тебе позвоню.
   — А разве у меня есть выбор? — с грустью произнесла Софи.
   Заплатив адвокату за консультацию, Антонио вышел в узкий коридор вслед за девушкой.
   — Сегодня ты была резка со мной, — тихо заметил он.
   — Неужели ты думаешь, что я и сейчас попадусь в твои сети? — язвительно сказала Софи.
   Окинув его презрительным взглядом, она гордо подняла голову и со свойственной ей стремительностью зашагала прочь. Не успел Антонио ответить, как Софи уже скрылась за поворотом коридора.
   Антонио смачно выругался. Услышав это, хорошо знающие его люди пришли бы в изумление.

ГЛАВА ВТОРАЯ

   По пути домой Софи вкратце рассказала Мэтту, как прошла встреча, и надолго умолкла.
   Девушке было не до разговоров.
   Софи была в шоке после оглашения завещания и боялась потерять Лидию. А неожиданная встреча с Антонио Роча окончательно выбила ее из колеи. И как Белинде пришло в голову передать этому человеку опекунство над малышкой? Ведь после свадьбы она не поддерживала близких отношений со своим испанским деверем. Белинда однажды призналась Софи, что Пабло никогда не мог найти общий язык со своими родственниками и именно поэтому предпочитал жить в Лондоне.
   После гибели Пабло Антонио попытался наладить отношения с Белиндой, но она не хотела иметь решительно ничего общего с семьей своего покойного мужа. И когда Белинда рассказывала Софи о завещании, она и словом не упомянула об Антонио. Поэтому Софи как обухом по голове ударили, когда адвокат зачитал условия завещания.
   С другой стороны, неудивительно, что выбор пал на Антонио: деньги и положение всегда значили для Белинды очень много. Но по иронии судьбы сказочное богатство, которым обладала семья ее мужа, не принесло Белинде счастья. Наверное, она решила подстраховаться и на всякий случай указала в завещании имя Антонио, подумала Софи. Ведь сестра прекрасно знала, что у Софи нет за душой ни гроша. Однако Белинда могла только надеяться, что ее деверь-миллиардер возьмет на себя заботу о Лидии. Софи непроизвольно сжала кулаки и мысленно взмолилась, чтобы у Антонио отпало всякое желание заниматься воспитанием малышки.
   Софи полюбила Лидию, как родную дочь. В ней проснулся материнский инстинкт: Софи перенесла в детстве лейкемию и понимала, что лечение, которое тогда спасло ей жизнь, могло, к несчастью, привести к бесплодию. Она сильно привязалась к Лидии еще и потому, что с самого рождения девочка буквально росла у нее на руках.
   Белинда тяжело перенесла роды, и, пока она поправлялась, Софи заботилась о малышке. Однако через несколько недель у Белинды появился мужчина, с которым она встречалась до самой своей смерти. Дуглас занимался торговлей и прилично зарабатывал, но все его интересы сводились к посещению вечеринок и веселому времяпрепровождению, а ребенку своей подруги он не уделял никакого внимания. Белинда души в нем не чаяла, и все заботы о Лидии легли на плечи Софи.
   Софи не раз вызывала сестру на разговор и пыталась убедить ее, что ей нужно больше времени проводить с дочерью.
   — Лучше бы у меня не было дочери! — в конце концов призналась Белинда, всхлипывая и стыдливо отводя глаза. — Если я начну исполнять роль заботливой мамочки, мне придется постоянно сидеть в четырех стенах, и Дуглас найдет себе другую. Я понимаю, что поступаю с тобой несправедливо, но я так люблю его! И не хочу его потерять.
   Дай мне немного времени. Я уверена, он полюбит Лидию.
   Но этого не произошло. Напротив, Дуглас дал Белинде понять, что ребенку нет места в его жизни.
   — Поэтому я приняла решение… — плача, сказала сестре Белинда за две недели до своей смерти. — Может быть, ты никогда не сможешь стать матерью. Я знаю, как ты привязана к Лидии. Все это время ты была для нее прекрасной матерью, я не смогла бы дать ей больше, чем ты. Если хочешь, оставь девочку у себя навсегда, а я смогу хотя бы иногда навещать ее.
   В тот день Софи посчитала, что лучше смолчать. Она была уверена, что отношения Белинды с Дугласом постепенно сойдут на нет и что впоследствии сестра горько пожалеет о том, что отказалась от своего ребенка. Почти все женщины, с которыми встречался отец Софи, воспитывали детей самостоятельно. Из этого она сделала вывод, что на свете много таких мужчин, которых волнует только собственная персона и которые не желают заботиться ни о ком, кроме себя любимых. Отец Софи был из их числа: он расточал признания в любви и в то же время любил одного себя.
   — Боже мой… и Белинда тебя даже не предупредила! — удивленно воскликнула Нора Мур, узнав, что Антонио Роча тоже был сегодня в юридической конторе. — В тихом омуте черти водятся это как раз о твоей сестре.
   Уже не в первый раз Нора намекала девушке, что Белинда была совсем не такой, какой ее считала сестра, но Софи предпочитала пропускать ее намеки мимо ушей. Держа на руках маленькую Лидию, она вышла из небольшого уютного домика, в котором жили Муры, и направилась к своему фургону. Белинде такое жилье казалось отвратительным, и она с удовольствием переехала к своему другу, у которого была превосходная квартира в городе Но для Софи этот маленький фургон стал родным домом, и ей нравилось, что большое окно выходит на поле, где пасутся овцы. Конечно, девушка мечтала о том, что однажды сможет купить себе квартиру, но сейчас она довольствовалась малым.
   Быстро переодевшись и уложив Лидию спать, Софи поспешила приступить к работе, пытаясь отвлечься от воспоминаний о свадьбе Белинды и о своей первой встрече с Антонио…
   Софи была очень рада, когда Белинда предложила ей быть подружкой невесты. Однако от ее энтузиазма не осталось и следа, когда Белинда попросила, чтобы Софи молчала о своем низком происхождении и избегала близкого контакта с аристократической семьей Пабло.
   Сестра оплатила все ее расходы, и Софи с минимальными затратами провела пять дней на одном из испанских курортов. Отец Софи и его подруга с сыном решили воспользоваться возможностью отдохнуть на море и присоединились к ней. В день приезда и в предсвадебную ночь Софи сопровождала Белинду на светских раутах, которые устраивались в огромном доме одного из родственников Пабло.
   В ярком розовом костюме, купленном по настоянию Белинды, Софи чувствовала себя неловко.
   Боясь сказать что-то лишнее или сделать что-нибудь не так в чуждой ей компании светских львов и шикарных дам, Софи уединилась в бильярдной.
   Там она и познакомилась с Антонио. На секунду оторвавшись от игры и подняв глаза, Софи увидела в дверях молодого человека, который наблюдал за ней. Чертовски привлекательный, в стильных брюках и черной рубашке с расстегнутым воротничком, он так пристально смотрел на Софи, что у нее перехватило дыхание.
   — Ты давно здесь? — спросила она.
   Молодой человек рассмеялся.
   — Да, довольно давно и уже успел оценить твои способности, — ответил он на прекрасном английском, правда с небольшим акцентом. — Кто научил тебя играть в бильярд?
   — Отец.
   — Одно из двух: либо ты прирожденный игрок, либо очень много тренировалась.
   Софи еле удержалась, чтобы не сказать, что в детстве отец часто забирал ее из школы и вел с собой в бар, где Софи на спор обыгрывала в бильярд любого желающего. Отец прекратил этот прибыльный бизнес только тогда, когда директор школы сообщила ему, что из-за частых пропусков Софи могут исключить из школы.
   — Что-то вроде того… — пробормотала Софи, нервно покусывая губу и внимательно рассматривая молодого человека из-под густых ресниц. Она не доверяла красивым мужчинам, а этот выглядел просто сногсшибательно.
   — Кажется, подружка невесты?
   С неудовольствием вспомнив о просьбе Белинды, Софи молча кивнула.
   — Как тебя зовут? — поинтересовался молодой человек и подошел ближе.
   — Софи…
   Он протянул ей загорелую руку с длинными тонкими пальцами.
   — А меня Антонио.
   Софи неловко пожала его руку и шагнула к двери.
   — Лучше я вернусь к гостям, пока меня не начали разыскивать. Это какой-то кошмар! — неожиданно для себя пожаловалась Софи, радуясь, что хоть кто-то понимает ее речь. — Может, тебе это покажется смешным, но я не знаю вашего языка, а те немногие, кто говорит по-английски, не понимают моего английского и постоянно переспрашивают меня…
   — Я прямо сейчас пойду и сделаю им выговор.
   Да как они посмели настолько запугать тебя, что ты спряталась от них в бильярдной? — поддразнил ее Антонио.
   Софи вздернула подбородок.
   — Я ни от кого не прячусь.
   — Тогда давай сыграем… — Он вручил ей кий, который она положила на стол, собираясь уходить. — Я расскажу тебе правила.
   — Я тебя в два счета обыграю, — предупредила Софи.
   В его восхитительных темных глазах промелькнула искра азарта.
   — Это мы сейчас посмотрим.
   Софи никогда не играла хуже, чем в тот день.
   Близость Антонио не давала ей покоя. Этот мужчина притягивал ее взгляд как магнит. Несмотря на свою молодость и неопытность, она прекрасно понимала, что ни к чему хорошему это не приведет.
   Поэтому Софи вздохнула с облегчением, когда в бильярдную неожиданно вошла Белинда. Она при-. шла в ужас, увидев младшую сестру в компании Антонио, и, извинившись, поспешила увести ее.
   — Неужели ты не догадалась, кто это? — упрекала она Софи. — Не надо было даже разговаривать с ним. Это старший брат Пабло, тот самый, который носит титул маркиза и живет в огромном замке.
   Несмотря на свой титул и богатство, Антонио был обыкновенным человеком, простым № приятным в общении — по крайней мере так показалось Софи на первый взгляд. Она была глубоко разочарована, когда узнала, что этот мужчина вне пределов ее досягаемости. Впрочем, несмотря на отчаянные попытки Белинды держать их на расстоянии друг от друга, ; Антонио улучил момент, чтобы отвести Софи в сторону и познакомить ее с гостями помоложе. Когда вечер подошел к концу, он отвез Софи в отель, где она остановилась. Белинда наслаждалась всеобщим вниманием и совсем забыла о том, что сестре нужно на чем-то добраться до гостиницы.
   — Не понимаю, почему ты не остановилась в доме моей бабушки вместе с сестрой, — сказал Антонио, помогая Софи сесть в роскошный спортивный автомобиль. До сих пор Софи видела такие только в кино.
   — Я не хотела причинять вам беспокойство.
   — Мне не нравится, что ты совсем одна в этом отеле. Не хочу сказать ничего плохого о твоей сестре, но ей следовало разместить тебя у нас. Я подожду, пока ты поднимешься к себе, — сказал он на прощание.
   — Но я здесь не одна… э-э-э… я с друзьями, сбивчиво запротестовала Софи, помня, что Антонио не должен знать, что она приехала с отцом.
   Ведь Белинда умоляла ее не говорить ни одной живой душе о том, что они сестры лишь по матери и что Софи незаконнорожденная.
   — С друзьями? — недоуменно переспросил Антонио.
   — Да. Я решила, что с ними мне будет веселее…
   По-моему, в этом нет ничего такого.
   — Конечно, — протянул Антонио. — Но вы прилетели в Испанию только сегодня утром и, наверное, не знаете, что здесь есть гостиницы поприличнее.
   — Я не какая-нибудь избалованная неженка. Могу пожить и здесь.
   — Но в этом нет никакой необходимости, — заботливо произнес Антонио.
   Мысль о том, что она может полностью положиться на мужчину, который защитит ее от всех бед и несчастий и позаботится о ней, была абсолютно новой для Софи. Всю ночь она пролежала без сна на своей неудобной кровати в гостиничном номере, спрятав голову под подушку, чтобы не слышать, как в соседней комнате ссорятся отец и его подруга, и думала об Антонио. В нем совершенно не ощущалась эгоистичная мужская сущность. Он слушал Софи так, будто ему было действительно интересно то, что она говорит. Он ни разу не поднял на нее голос, не рассердился, не заглядывался на других девушек. Он не пил спиртное и не пытался напоить Софи, чтобы вскружить ей голову. Антонио Роча каким-то чудодейственным образом удалось вызвать в Софи неизвестное ей дотоле чувство собственного достоинства и ощущение того, что она заслуживает внимания и заботы.
   Софи уже исполнилось двадцать, но у нее до сих пор не было серьезных отношений с мужчиной.
   Она сохранила девственность, потому что панически боялась оступиться и повторить незавидную участь женщин, которые встречались с ее отцом.
   До сих пор ей это удавалось — возможно, лишь потому, что в ее жизни еще не было мужчины, который разбудил бы в ней женщину.
   Антонио трудно было удивить, но, узнав, где живет Софи, он был ошеломлен. Неужели и это дело рук его брата?! Лимузин притормозил у входа в парк трейлеров, и шофер еще раз проверил адрес.
   Софи мыла полы в одном из фургонов, когда в дверь неожиданно постучали. Осторожно пройдя на цыпочках по только что вымытому полу, она от, крыла дверь и остолбенела, увидев прямо перед собой темные, как ночь, глаза и густые черные брови.
   — Ты же сказал, что приедешь в семь, — смешалась она.
   — Ты меня не ждала? — спросил Антонио, любуясь зарумянившейся девушкой и скользя внимательным взглядом по ее золотистым локонам, чувственным полным губам.
   — Дело в том, что я сейчас занята, а Лидия спит, пролепетала Софи.
   — Понимаю. Но мне больше нечем заняться в этом городе, и я решил приехать к племяннице пораньше, — невозмутимо ответил Антонио — Так я могу войти?
   Софи охватило волнение. Она сделала шаг назад и незаметно облизнула пересохшие губы. Антонио поднялся по ступенькам и вошел внутрь, отчего в фургоне стало тесно.
   — Тебе придется подождать, когда проснется Лидия. У нее сейчас послеобеденный сон.
   Антонио нетерпеливо поморщился.
   Знакомство с дядей — гораздо более интересное занятие, чем сон. У меня не так много времени, я скоро улетаю из Великобритании. И буду тебе очень благодарен, если ты не станешь ничего усложнять.
   Софи уныло вздохнула. Она специально уложила Лидию пораньше, чтобы малышка успела поспать к приходу Антонио.
   — Лидия будет капризничать, если разбудить ее раньше времени, — неуверенно возразила она.
   — Я хочу увидеть племянницу прямо сейчас, — 'произнес Антонио тоном, не терпящим возражений.
   После минутного раздумья Софи молча кивнула. Победило чувство справедливости. На свадьбе Белинды было много малышей. Сестра как-то сказала Софи, что испанцы в детях души не чают.
   Очевидно, Антонио любит детей и знает, как себя с ними вести. Софи открыла дверь в небольшую клетушку, где Лидия безмятежно спала в переносной люльке.
   Антонио посмотрел на маленькие ручки; высунувшиеся из-под одеяльца, на прядь каштановых кудряшек… Девочка была маленькая, как Дюймовочка, а ведь и Пабло, и Белинда были высокими.
   С другой стороны, Софи едва доставала Антонио до плеч… По возвращении в Испанию надо будет сделать Лидии анализ ДНК, напомнил себе Антонио.
   Откинув одеяло, он поднял Лидию на руки. Малышка вдруг вся напряглась и открыла глаза. С нескрываемым ужасом посмотрев на незнакомца, она широко открыла ротик и издала пронзительный крик, который разбудил бы мертвого. Малышка вопила как резаная, и все ее личико покраснело. Антонио застыл в неописуемом ужасе, не зная, что предпринять.
   — Что с ней случилось? — спросил он у Софи.
   — Если бы какой-то великан вытащил тебя из кровати и подвесил в воздухе, ты бы еще не так кричал! — огрызнулась Софи, порываясь забрать у него Лидию.
   Услышав голос Софи, девочка повернула к ней голову. Заплакав еще громче, она стала отчаянно вырываться из рук Антонио и протянула к тете ручки.
   — Может быть, тебе надо было сначала представить нас друг другу, — хмыкнул Антонио и без лишних слов вручил кричащий сверток Софи.
   У него звенело в ушах от пронзительного детского крика. Скривив рот, Антонио наблюдал, как его маленькая племянница прильнула к Софи, и тут же воцарилась долгожданная тишина.
   — Я и не думал, что ребенок настолько привязан к тебе, — искренне удивился Антонио.
   — Я забочусь о Лидии с самого ее рождения.
   После родов Белинда некоторое время лежала в больнице. А потом… в общем, по объективным причинам она не могла проводить с дочерью столько времени, сколько ей бы хотелось.
   — И что же это за причины? — поинтересовался Антонио.
   — Белинда начала встречаться с парнем, которому не было дела до детей. Поэтому, когда она переехала жить к нему, Лидия осталась со мной, — нехотя объяснила Софи.
   — Вы жили в этом самом фургоне?
   — Если бы! — Софи натянуто улыбнулась. — Этот фургон — настоящая роскошь. Тот, в котором я живу, лет на двадцать старее.
   — Что же вы тут делаете, если вы живете в другом фургоне?
   — Я мою полы и делаю уборку перед приездом отдыхающих. Они заселяются завтра.
   Антонио потрясенно уставился на девушку.
   — Так ты зарабатываешь на жизнь мытьем полов?
   Софи крепче прижала к себе Лидию.
   — Да, и что здесь такого?
   Антонио вдруг посерьезнел. А он-то надеялся, что Софи шутит!
   — Ничего. Ты сказала, что мой брат обобрал твою сестру до нитки. Неужели он и твои деньги присвоил?
   — У меня никогда не было денег, так что ему нечего было присваивать, — удивленно ответила Софи. В ту же минуту, вспомнив, что Антонио известно далеко не все, она вздохнула и приступила к неизбежным объяснениям:
   — В нашей семье далеко не все было благополучно, но Белинда просила меня никому об этом не рассказывать. Мы с ней сестры только по матери, а отцы у нас разные. До семнадцати лет я не знала, что у меня есть сестра.
   — В каждой семье есть свои секреты, — задумчиво сказал Антонио. Наконец-то он нашел хоть какое-то объяснение тому, что сейчас происходит. — Я бы хотел, чтобы мы и впредь были откровенны друг с другом. На кону будущее ребенка.
   Софи насторожилась.
   — С девочкой все в порядке.
   Лидия забеспокоилась, подняла головку и обхватила Софи за шею.
   Две пары глаз — зеленые и карие — с беспокойством и тревогой впились в Антонио. Впервые за тридцать лет жизни он чувствовал себя как злой волк, который наводит страх на слабых, беззащитных зайчат. В то же время его раздражало, что Софи обращается с ним, как с нашкодившим мальчишкой — это оскорбляло его гордость. Антонио решил, что пора перейти в наступление. Он расскажет Софи о своих намерениях, и она прекратит злиться.
   — Я не вижу поводов для твоего беспокойства.
   Я приехал, чтобы предложить помощь. Мое вмешательство — это большая удача для Лидии, ведь вы живете на грани нищеты. Ты сделала для малышки все, что могла. Я благодарен тебе за заботу о ребенке, — неторопливо говорил он, — но Лидии здесь не место. Она должна уехать со мной в Испанию, чтобы получить необходимое воспитание и образование, а также привилегии, которыми она будет пользоваться, как член нашей семьи.
   Выслушав его, Софи побелела как полотно.
   — Мы живем не на грани нищеты…
   — С моей точки зрения это именно так.
   — Ты не можешь отобрать ее у меня и увезти в Испанию, — выдохнула Софи. Ее всю трясло.
   — Почему? — Антонио непонимающе поднял брови. Софи крепко прижимала к себе ребенка.
   — Я умру, если ты разлучишь нас, — дрожащим голосом произнесла она. — Я так сильно люблю ее! И Лидия любит меня. Ты не можешь взять и вычеркнуть меня из ее жизни только потому, что я бедная.
   Антонио стоял не шелохнувшись. Слезы на глазах Софи и ее искренность привели его в замешательство. Эта девушка поступилась своей гордостью и раскрыла перед ним душу. В эти минуты она была похожа на худенького подростка, который, собрав всю свою храбрость, спорит с хулиганом.
   Лидия, как будто чувствуя, в каком состоянии ее тетя, тихонько всхлипывала и шмыгала носом.
   Софи удрученно взглянула на него, отвернулась и стала утешать ребенка.
   Антонио решил, что сейчас бесполезно говорить четко, как с деловым партнером. Софи — совсем другой тип. Никакого благоразумия, никакой практичности, никакого самоконтроля. Антонио еще не встречал женщин, которые были бы настолько подвержены эмоциям. В то же время; свобода и естественность, с которыми Софи говорила о своих чувствах, очаровали Антонио. Эта девушка — настоящая пороховая бочка. В голову снова стали закрадываться непрошеные мысли о сексуальной привлекательности Софи, и Антонио разозлился на себя и на нее. Но даже злость не умалила непреодолимого желания схватить Софи в охапку и приземлиться с ней на ближайшую кровать. Не самая адекватная реакция на ее огорчение, подумалось Антонио. Он презирал низшие проявления чувственности, которые вызывала в нем Софи.
   — Я даю тебе время обдумать мое предложение, — произнес Антонио, решив, что дальнейшие его попытки убедить Софи в своей правоте не дадут никакого результата. — Завтра утром я заеду к тебе в одиннадцать часов. Вот адрес моего отеля на случай, если я тебе понадоблюсь. — Он вручил ей визитную карточку. — Скажи мне, где ты живешь.
   — В голубом фургоне в конце парка. Он припаркован у самого поля, — еле слышно промолвила Софи.
   — Не хочу разыгрывать спектакль, но я могу позаботиться не только о Лидии, но и о тебе. Например, помочь тебе найти жилье получше.
   — Какое благородство со стороны похитителя маленьких детей! Вот уж не ожидала, — обиженно пробормотала Софи.