Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- Следующая »
- Последняя >>
Линн Грэхем
Софи и маркиз Карабас
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Почему же Белинда не сказала нам, что родила ребенка от Пабло? — допытывался у своей бабушки Антонио Роча, маркиз де Саласар. В его красивых темных глазах читалось удивление и непонимание, а выражение лица было суровым.
— Мы почти не знали Белинду, когда твой брат был жив. — Донья Эрнеста помрачнела. Очевидно, ей было грустно вспоминать обо всем этом. — Разве мы могли ожидать, что Белинда обратится к нам за помощью после того, как они расстались?
— Я несколько раз пытался встретиться с ней, но она постоянно находила какие-то отговорки, — напомнил Антонио бабушке. — В конце концов Белинда заявила, что не нуждается в нашей помощи, и ясно дала понять, что не хочет иметь ничего общего с нашей семьей.
— Может быть, она сказала так из гордости. Могу себе представить, каково ей было, когда Пабло бросил ее… бросил, как мы теперь знаем, уже беременной. Мне сейчас еще тяжелее на сердце, — призналась донья Эрнеста. — Когда Пабло женился, я решила было, что он наконец остепенится.
Антонио, неисправимый циник, на это даже не надеялся. Слишком уж много неприятностей доставил семье его младший брат. Хотя Пабло родился и вырос в респектабельной испанской семье и все дороги были для него открыты, он с раннего возраста попадал во всякие переделки.
Родители не могли его контролировать. Когда Пабло едва исполнилось двадцать лет, он промотал все, что досталось ему в наследство, и хитростью выманил солидную сумму денег у нескольких своих друзей и родственников. Все эти годы родители не раз пытались понять сына, помочь Пабло, образумить его. Но все это ни к чему не привело.
Антонио был уверен, что главная тому причина — удовольствие, которое доставляли его брату мошенничество и нарушение законов.
Три года минуло с тех пор, как Пабло вернулся домой, чтобы раз и навсегда завязать с прошлым и объявить о своей женитьбе. Невестой была молодая красивая англичанка. Окрыленная его возвращением, донья Эрнеста настояла на том, чтобы свадьбу сыграли как можно скорее. Молодоженов щедро осыпали подарками и деньгами. Однако брак оказался неудачным, и двенадцать месяцев тому назад Пабло вернулся в Испанию. Вскоре после этого он разбился насмерть в автомобильной катастрофе, так как был за рулем в нетрезвом состоянии.
— Меня удивляет, что Пабло скрыл это от нас, — сокрушалась донья Эрнеста. — Но еще больше меня огорчает то, что Белинда из недоверия к нашей семье решила воспитывать ребенка одна.
— Завтра утром я лечу в Лондон. Билет уже куплен, — сказал ей Антонио и нахмурился, так как бабушка по-прежнему выглядела расстроенной и обеспокоенной. — Не накручивай себя. Мы сделали все, что могли, и теперь возьмем на себя заботу о дочери Пабло.
Этим утром семейный адвокат связался с Антонио и сообщил, что есть важный разговор. Оказалось, из Англии ему позвонил адвокат Белинды.
Антонио не поверил своим ушам, когда услышал, что вдова его брата полгода назад родила ребенка и две недели назад умерла от воспаления легких. К своему облегчению он узнал, что Белинда, несмотря на всю свою независимость и самостоятельность, оказалась достаточно предусмотрительной, чтобы составить завещание и передать ему опекунство над маленькой Лидией. Хотя у Антонио не было поводов сомневаться в том, что Лидия — действительно дочь его брата, он решил последовать совету семейного адвоката и сделать анализ ДНК, какой бы неприятной и унизительной ни казалась эта процедура.
Затем адвокат сообщил, что в данный момент Софи, сестра Белинды, заботится о ребенке. Антонио это не понравилось, и он решил, что нужно действовать немедленно. Воспитание ребенка — это большая ответственность, а Софи еще слишком молода. У нее своя жизнь, свои интересы.
Вряд ли она сможет заменить Лидии мать.
Антонио познакомился с Софи на свадьбе: она была подружкой невесты. Сестры оказались настолько разными, что это привело всех в замешательство. Если Белинда всегда была элегантно одета, держалась уверенно и несколько холодно и была немногословна, как большинство британцев среднего класса, то Софи, как выяснилось, не могла похвастаться таким же хорошим происхождением. Даже Антонио говорил на более правильном английском, чем она. Воспоминания были такими яркими, что Антонио на несколько мгновений потерял ощущение реальности. Перед его глазами невольно возник образ Софи — светлые кудрявые волосы, ниспадающие на плечи, и блестящие зеленые глаза.
Конечно, статной элегантной Белинде она и в подметки не годилась. Но Антонио ловил себя на мысли, что постоянно вспоминает о молодой привлекательной подружке невесты, красота которой в тот день не оставила равнодушным ни одного мужчину.
Но с такой девушкой нельзя иметь серьезные отношения, мрачно напомнил себе Антонио, и его губы скривились в пренебрежительной улыбке.
Софи яркая, сексуальная, женственная. Но она оказалась девушкой легкого поведения. Антонио видел, как она, вся растрепанная, и ее молодой любовник возвращались утром в отель после бурной ночи на пляже. Это отрезвило Антонио. Очевидно, Софи была настолько же неразборчива в связях, как туристы, которые едут в Испанию только ради того, чтобы вкусить телесных наслаждений и почувствовать свободу.
— Маленькая девочка. Моя первая правнучка, — произнесла донья Эрнеста, и нерешительная улыбка заиграла на ее губах. Черты ее лица смягчились, и в голосе появились нежные интонации. — Лидия. Красивое имя. С появлением ребенка castillo[1] преобразится.
Антонио едва сдержался, чтобы не поморщиться: в глубине души он понимал, что еще не готов взять на себя бремя отцовства. Ему только-только исполнилось тридцать. Он никогда не задумывался о том, чтобы вступить в брак и произвести на свет потомство. Собственно говоря, дети не интересовали Антонио, и он избегал их общества. Как их можно любить? Ведь это настоящие маленькие изверги — шумные, крикливые, непослушные.
Антонио был вполне доволен своим теперешним образом жизни и не стеснялся признавать это.
Раньше ему приходилось много и тяжело работать, чтобы возместить ущерб, нанесенный младшим братом семейному бюджету Роча. В то время как Пабло вел разгульную жизнь и предавался развлечениям, тратя направо и налево нечестно нажитые денежки, Антонио работал по восемнадцать часов в день. Он не мог позволить себе такую роскошь, как короткий рабочий день, отдых с друзьями или поездка в другую страну. В результате скопил солидный капитал и превратился в миллиардера. Теперь он наслаждался своей свободой.
Но Антонио сознавал, что грядут большие перемены: дочь Пабло вот-вот станет его воспитанницей. Он должен позаботиться об осиротевшей девочке, вернуть ее в Испанию и воспитывать как родную дочь.
— Тебе, конечно, надо будет жениться, — негромко произнесла бабушка.
Потрясенный услышанным, Антонио пытливо посмотрел на старушку, которая вышивала гладью и делала вид, что не замечает его реакции. Недовольство, смешанное с удивлением, читалось в его темных с золотыми крапинками глазах: оказывается, бабушка ждет не дождется, когда же он наконец женится.
— При всем моем уважении к тебе, abuela[2]… думаю, нет необходимости в такой жертве с моей стороны.
— Ребенку нужна мать. Я уже слишком стара для этой роли, а слуги не заменят малышке мать.
Ты много и часто путешествуешь, — напомнила внуку донья Эрнеста. — Единственный выход — это жениться. Твоя жена окружит ребенка заботой и любовью.
После этих слов взгляд Антонио стал жестче.
— Мне не нужна жена.
Донья Эрнеста ласково посмотрела на внука и понимающе улыбнулась.
— Тогда я горжусь тобой! Очевидно, ты уже все обдумал…
— Да, причем тщательно, — поспешно вставил Антонио. Ему не нравилось, что бабушка притворилась покладистой: наверно, она задумала какую-то хитрость.
— Видимо, ты готов и к тому, что все свое свободное время тебе придется посвятить малышке.
В конце концов, если ты будешь ее единственным родителем, то она постоянно будет требовать именно твоего внимания.
Ну нет, у Антонио не было никакого желания связывать себя такого рода обязательствами. Он не мог представить себя в роли родителя, который бежит менять пеленки по первому зову младенца.
Сама мысль об этом казалась ему нелепой. Ведь он маркиз де Саласар, глава древнего аристократического рода, он влиятельный бизнесмен, на него работают тысячи и тысячи людей. Его время драгоценно. Успех деловых проектов напрямую зависит от него. К тому же он ровным счетом ничего не знает о детях, а уж тем более о грудных младенцах!
Но он и мысли не допускал о том, что в ближайшее время ему придется связать себя узами брака.
Переодевая Лидию в чистую рубашечку, Софи не удержалась и пощекотала племяннице животик. Громко хохоча, Лидия потянулась к ней, требуя взять ее на ручки. Ее маленькое личико сияло от улыбки, а на лоб свисали мягкие каштановые кудряшки.
— Софи, по-моему, ты и сама еще ребенок! — усмехнулась Нора Мур. Ее сын Мэтт, коренастый, хорошо сложенный молодой человек, пододвинул старый детский стул на высоких ножках поближе к кухонному столу.
Невысокая ростом и миловидная, как фотомодель, Софи вяло откинула волосы назад и с грустью подумала о том, что горе, стресс и огромная нагрузка на работе так состарили ее за последнее время, что она чувствует себя столетней старухой.
Кусок хлеба всегда стоил ей большого труда, а с рождением Лидии пришлось искать дополнительный заработок. Основная ее работа заключалась в том, чтобы мыть полы у семьи Мур. Мать и сын владели парком с жилыми фургонами, в которых могли останавливаться туристы; Софи прожила там почти четыре года. Сейчас она мыла фургоны, которые снимали отпускники. Мало кто проживал там постоянно, как Софи, которая просто-напросто не могла позволить себе снять более дорогое жилье. Дополнительно она делала вышивки для одной фирмы, доставляющей заказы покупателям по почте. Софи ни минуты не сидела сложа руки, а зарплата, которую она получала за свой труд, была мизерной, но девушка была рада и этому, ведь ей приходилось содержать маленькую Лидию.
— Зато с какой привлекательной внешностью! — произнес Мэтт и многозначительно посмотрел в сторону Софи.
Пристегивая ремешки, чтобы малышка не упала с высокого стула, Софи старалась не замечать восхищенных взглядов, которые бросал на нее Мэтт. И почему в нее постоянно влюбляются не те мужчины? Мэтт ей нравился. Софи пыталась уговорить себя влюбиться в него, потому что он трудолюбивый, честный и порядочный парень. В Мэтте было все, чего не хватало ее безответственному отцу. Этот парень — настоящая находка для женщины, любая позавидовала бы Софи. Девушка в который раз пожалела, что она чересчур разборчива и недостаточно благоразумна.
— Думаю, Софи сейчас интересует только то, что скажет адвокат, — осадила сына Нора. Это была стройная женщина с короткими седыми волосами. — Не понимаю, зачем Белинда составила завещание, если у нее за душой не было ни гроша.
— У нее была Лидия, — возразила Софи. — Белинда попросила адвоката составить завещание вскоре после гибели Пабло. Думаю, таким образом она хотела начать все сначала и доказать всем свою независимость.
— Да, твоя сестрица всегда охотно демонстрировала всем свою самостоятельность, — фыркнула Нора. — Зато ей не нравилось, что уход за ребенком отнимает много времени.
— Ей было нелегко. — Софи передернула плечами: ей было неприятно, что она не может вступиться за сестру и оправдать ее легкомысленное поведение в течение последних нескольких месяцев. По крайней мере с женщиной, которая принимает активное участие в воспитании дочери Белинды, следует держать язык за зубами.
— Тебе было еще тяжелее, — ответила Нора. — Я пожалела Белинду, когда она впервые пришла сюда. У нее были трудности. Но когда она начала встречаться с молодым человеком и оставила Лидию на твоем попечении, я была вне себя от ярости.
— А мне нравилось, что малышка постоянно со мной, — заявила Софи.
— Приятное не всегда бывает полезным, — решительно возразила женщина.
Когда Софи переживала смерть сестры, маленькая племянница, как ни странно, была единственным ее утешением. Ведь Софи и Белинда были родными только по матери и познакомились уже взрослыми — и то лишь благодаря тому, что Белинда разыскала ее. Софи всем сердцем полюбила старшую сестру. Ведь именно от Белинды она впервые узнала, что такое семья.
Однако происхождение давало о себе знать, и сестры так и не стали близкими подругами. Если Белинда выросла в уютном загородном доме и ни в чем не знала нужды, то Софи жила в тесной комнате с отцом, который зарабатывал гроши и не вылезал из долгов. Она была незаконнорожденной:
Исабель, их мать, изменяла своему мужу, в результате чего и появилась на свет Софи. Когда страсть утихла, Исабель удалось помириться с мужем и сохранить семью, а воспитание малышки она препоручила бывшему любовнику. Отец кое-как вырастил Софи с помощью многочисленных подруг, ни одна из которых не задерживалась надолго. Софи с раннего детства усвоила, что ее желания и потребности мало интересуют взрослых, которые заботятся только о себе.
При первой встрече красивая, утонченная Белинда, сама того не подозревая, внушила Софи благоговейный трепет. Она была на пять лет старше, у нее было хорошее образование, и она говорила с благородным акцентом, отчего ее речь, как казалось Софи, напоминала речь королевских особ. Белинда излучала тепло и нежность, поэтому неудивительно, что она без труда завоевала доверие и любовь младшей сестры. Через некоторое время Софи с ужасом обнаружила, что Белинда не слишком хорошо разбирается в жизни и очень влюбчива. Обыкновенному хвастуну, который расписывал Белинде свои достоинства, ничего не стоило завоевать ее сердце. Но от зоркого глаза Софи не ускользало ничего.
Оставив племянницу на руках Норы Мур, Софи села в пикап Мэтта. Он подвез ее к адвокату и сказал, что дождется Софи.
Стараясь, как обычно, не подавать Мэтту надежд, Софи проворно выпрыгнула из кабины.
— Не стоит, — беспечно ответила она. — Я приеду обратно на автобусе.
Мэтт, будто не слыша ее слов, сообщил, где припаркует машину.
Войдя в здание юридической конторы, девушка неловко одернула свою яркую джинсовую юбку с оборками. Этот фасон давно уже вышел из моды, но Софи не из чего было выбирать. Юбка и потертые джинсы — вот и весь ее гардероб, и девушка решила, что в юбке будет выглядеть представительнее. Некоторое время, пока девушка-администратор болтала со своей сотрудницей и отвечала на телефонные звонки, Софи в нерешительности топталась около стойки, затем прошла в зал ожидания, уселась возле окна и стала с нетерпением ждать, когда ее пригласят войти. По дороге, громко сигналя и нарушая правила, проехал серебристый красавец лимузин, припарковался на обочине, и из него вышел водитель в униформе. Игнорируя недовольных шоферов, которые что было силы сигналили автомобилю, занявшему полдороги, водитель открыл заднюю дверцу.
Когда пассажир вышел из машины, Софи чуть не задохнулась от неожиданности. Старший брат Пабло, Антонио Роча! Она не верила своим глазам. Это невозможно! Девушка отодвинулась подальше от стекла, но продолжала наблюдать. Это действительно был Антонио. И Софи почувствовала, что теряет самообладание.
Вот он, мужчина, который уничтожил все ее предрассудки, сломал все преграды, сорвал все засовы и полностью подчинил ее своей власти. При этом воспоминании краска стыда залила лицо Софи. С того ужасного дня прошло уже три года, и все это время она пыталась убедить себя, что на самом деле Антонио вовсе не такой привлекательный, каким он ей тогда показался. Но сейчас Софи снова воочию увидела этого чертовски обаятельного мужчину, и невинная ложь, которую она сочинила в утешение себе, оказалась несостоятельной.
Аристократическая внешность, сочетающаяся с обаянием… Лакомый кусочек для любой женщины.
Его темные волосы были коротко острижены по последней моде и зачесаны назад. Стройное мускулистое тело вызывало восхищение у женщин, где бы он ни появлялся. Этот мужчина — настоящее произведение искусства, с неудовольствием подумала Софи. Классические черты лица, могучие плечи, стройная талия и крепкие ноги были совершенны, и по красоте он не уступал греческому богу. А модный темный костюм от кутюр выгодно подчеркивал линии тела. Только когда Антонио вошел в юридическую контору, с Софи спало оцепенение, и она поверила наконец своим глазам.
Зачем Антонио Роча понадобилось приехать в Англию? Что он делает на острове Шеппи, где титулованных особ днем с огнем не сыщешь? Видимо, он приехал именно сегодня и именно в эту контору, чтобы попасть на прием к тому же самому адвокату, что и Софи. Иначе как можно объяснить такое странное совпадение?
— Какого черта ты приехал сюда? — с вызовом спросила она, шагнув ему навстречу.
Антонио был застигнут врасплох неожиданным появлением Софи, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Его наметанный взгляд мигом оценил прелести стоявшей перед ним девушки. Она была хорошо сложена, изящна, как балерина, и, казалось, в любой момент готова была вспорхнуть и улететь, как пугливый мотылек. Ее пышные светлые локоны красиво обрамляли лицо, изумрудно-зеленые глаза ярко сверкали, веснушчатый носик был гордо вздернут, а полные губки напоминали лук Купидона. Антонио нехотя оторвал взгляд от соблазнительного женственного ротика и с трудом поборол неуместную вспышку животной страсти.
Софи скрестила на груди руки, чтобы Антонио не заметил, как у нее дрожат пальцы.
— Я задала тебе вопрос, Антонио. Кто тебя сюда звал? — потребовала она ответа.
— Его сиятельство приехал на встречу по моей просьбе, мисс Каннингем, — осторожно вмешался адвокат, вышедший из своего кабинета.
Антонио шагнул к Софи и протянул ей свою крепкую загорелую руку. Его взгляд, казалось, пронизывал Софи насквозь. Едва осознавая, что происходит, девушка разомкнула скрещенные на груди руки, чтобы ответить на рукопожатие.
— Я знаю, что сестра была очень дорога тебе.
Прими мои глубокие соболезнования по случаю ее смерти, — тихо и серьезно произнес Антонио.
Софи бросило в жар, щеки запылали. Ее маленькая рука дрожала в теплой ладони Антонио. К горлу подступил комок, и девушка еле сдержалась, чтобы не расплакаться. Она не сомневалась в искренности Антонио, и его слова пробудили в ней утихшую было тоску. Благодаря своим хорошим манерам, умению общаться и правильно оценивать ситуацию, Антонио с достоинством ответил на ее невежливое приветствие и тем самым поставил Софи в неловкое положение. От ярости ей захотелось накричать на него и дать волю слезам. Нет, ее это не впечатляет. Софи постаралась отогнать от себя воспоминания о том, как сильно она переживала из-за Антонио три года тому назад, и приготовилась к атаке. Где был этот богатенький сноб Антонио Роча, когда Белинда так нуждалась в помощи и поддержке?
Софи резко отдернула руку.
— Очень мне нужны твои соболезнования! — дерзко сказала она.
— Тем не менее я действительно сочувствую тебе, — мягко проговорил Антонио, удивляясь враждебности Софи и неожиданному отпору с ее стороны. Женщины никогда не грубили Антонио, Софи была единственным исключением из этого правила.
— Ты так и не объяснил мне, что ты здесь делаешь, — упрямо повторила Софи.
— Меня пригласили, — спокойно напомнил ей Антонио.
— Ваше сиятельство… давайте пройдем в мой кабинет, — предложил адвокат извиняющимся тоном.
Софи чувствовала себя неуверенно и нервничала, но, услышав это, решительно вздернула подбородок.
— Я не сойду с этого места, пока кто-нибудь не объяснит мне, что здесь происходит! Насколько мне известно, ты не имеешь права присутствовать при оглашении завещания.
— Предлагаю обсудить этот вопрос в приватной беседе, — произнес Антонио.
Софи вспыхнула. Какая досада! Воспоминания о поездке в Испанию три года назад снова всплыли в памяти, и Софи смутилась. Как тяжело было пережить его отказ! Ее гордость была унижена.
Тогда она была наивной девчонкой и не поняла, что маркиз де Саласар, голубая кровь, просто решил немного развлечься. Для него это был не более чем флирт. Софи с трудом подавила неприятные воспоминания и постаралась сконцентрироваться наделе, пытаясь понять, зачем адвокату понадобилось вызвать Антонио из Испании. В конце концов, заносчивый братец Пабло не стремился поддерживать отношения с Белиндой и не проявлял ни малейшего интереса к малютке.
Адвокат начал читать завещание несколько поспешно — так, будто это было ему неприятно.
Текст был коротким и простым. Теперь Софи поняла, почему присутствие Антонио необходимо.
Содержание документа так потрясло ее, что она переспросила:
— Моя сестра действительно указала в завещании, что Антонио может оформить опекунство на ребенка?
— Да, — подтвердил адвокат.
— Но я в состоянии сама заботиться о Лидии! возразила Софи. — И нет необходимости привлекать к воспитанию малышки кого-то еще.
— Все не так просто, — произнес Антонио. Едва заметная морщинка появилась между его бровями.
Софи мельком взглянула на высокого испанца впервые с тех пор, как они вошли в кабинет. По выражению ее зеленых глаз можно было понять, что приближается буря.
— Все может решиться очень просто, если только ты не начнешь вставлять мне палки в колеса.
Не знаю, что подвигло Белинду включить тебя в…
— Здравый смысл? — съязвил Антонио.
— Думаю, Белинда написала так на тот случай, если со мной что-нибудь случится, — с жаром ответила Софи. Она вся порозовела от волнения, хотя старалась сохранять хладнокровие. — Если бы со мной на самом деле что-то произошло, то вы были бы вынуждены действовать по этому сценарию. Но, к счастью, все не так плохо: я молода, полна сил и могу сама позаботиться о Лидии.
— Я бы с этим поспорил, — пробормотал Антонио.
— Ваша сестра распорядилась, чтобы вы и маркиз совместно воспитывали девочку, — пояснил адвокат. — Это означает, что у вас равные права на ребенка.
— Равные? — закипая, переспросила Софи.
— Если вас не устраивают условия, оговоренные в завещании, вы можете передать дело на рассмотрение в суд, — добавил адвокат.
— Это возмутительно! — заявила Софи.
— При всем моем уважении к тебе я настаиваю на том, чтобы девочка росла в моей семье, — сказал Антонио.
— Почему? — Софи в ярости вскочила на ноги. — Хочешь, чтобы твоя семейка вырастила из Лидии такое же ничтожество, каким был ее отец?
Во взгляде Антонио промелькнуло недовольство.
— Ни твоей сестры, ни моего брата больше нет в живых. О мертвых либо хорошо, либо ничего.
— Да как ты можешь ожидать от меня уважения к памяти Пабло! — с отвращением воскликнула Софи. — Он сломал жизнь моей сестры!
— Могу я на несколько минут остаться наедине с мисс Каннингем? — обратился Антонио к адвокату.
Тот словно только того и ждал: облегченно вздохнул, поднялся и скрылся за дверью. Очевидно, он чувствовал себя неловко во время их напряженного разговора.
— Сядь, — холодно сказал Антонио. Он дал себе слово, что будет держать себя в руках. — Будь довольна уже тем, что я не собираюсь спорить с тобой. Ссоры и обвинения ни к чему не приведут. Интересы ребенка должны быть на первом месте…
Софи была в такой ярости, что ей хотелось кричать и топать ногами. Но вместо этого она крепко сжала кулаки и сказала:
— Не смей указывать мне, что правильно, а что нет. Я покажу тебе…
Антонио неторопливо поднялся с кресла.
— Можешь не утруждаться, я не стану тебя слушать. Пожалуйста, не повышай голос и выбирай выражения.
— Да с какой стати ты явился сюда и стал командовать, как будто ты здесь самый умный? возмутилась Софи.
— Может быть, я действительно самый умный, — отрезал Антонио. Его голос звучал непреклонно. — Я понимаю, что утрату родного человека пережить трудно. Наверное, на этой почве у тебя случился нервный срыв.
— Может, ты и прав, но причина моей ненависти к тебе в другом, — гневно сверкая глазами, заявила Софи. — Твой испорченный братец обобрал Белинду до нитки и оставил ей кучу долгов. Он растрачивал деньги моей сестры на азартные игры, скачки, развлечения. А когда у нее ничего не осталось, заявил, что любовь прошла, и — только его и видели!
Все это было известно Антонио, и все же он немного смутился. В свое время он предупреждал Белинду о том, что в финансовых вопросах она не сможет доверять Пабло. Однако сказать сейчас об этом Софи было бы бестактно с его стороны.
— Если это действительно так, то мне очень жаль.
Если бы я знал, то сделал бы все возможное, чтобы помочь Белинде.
Софи глубоко вздохнула:
— Больше тебе нечего сказать?
— Как это ни прискорбно, мы не в силах изменить прошлое, — несколько натянуто ответил Антонио. — Единственное, что я хотел бы обсудить с тобой, это будущее твоей племянницы.
Софи смерила противника взглядом, полным презрения и негодования. Непробиваемый. Невозмутимый. Холодный, как айсберг. И ему нисколько не стыдно за то, как его брат обращался с Белиндой. Посмотрите на этого красавца, который вознесся на пьедестал почета и богатства и не желает снизойти до простых смертных! Он живет в замке с прислугой. У него личный самолет и несколько лимузинов. Его модный костюм стоит, наверное, столько, сколько Софи зарабатывает за год. А о сочувствии Белинде не может быть и речи.
— Мы почти не знали Белинду, когда твой брат был жив. — Донья Эрнеста помрачнела. Очевидно, ей было грустно вспоминать обо всем этом. — Разве мы могли ожидать, что Белинда обратится к нам за помощью после того, как они расстались?
— Я несколько раз пытался встретиться с ней, но она постоянно находила какие-то отговорки, — напомнил Антонио бабушке. — В конце концов Белинда заявила, что не нуждается в нашей помощи, и ясно дала понять, что не хочет иметь ничего общего с нашей семьей.
— Может быть, она сказала так из гордости. Могу себе представить, каково ей было, когда Пабло бросил ее… бросил, как мы теперь знаем, уже беременной. Мне сейчас еще тяжелее на сердце, — призналась донья Эрнеста. — Когда Пабло женился, я решила было, что он наконец остепенится.
Антонио, неисправимый циник, на это даже не надеялся. Слишком уж много неприятностей доставил семье его младший брат. Хотя Пабло родился и вырос в респектабельной испанской семье и все дороги были для него открыты, он с раннего возраста попадал во всякие переделки.
Родители не могли его контролировать. Когда Пабло едва исполнилось двадцать лет, он промотал все, что досталось ему в наследство, и хитростью выманил солидную сумму денег у нескольких своих друзей и родственников. Все эти годы родители не раз пытались понять сына, помочь Пабло, образумить его. Но все это ни к чему не привело.
Антонио был уверен, что главная тому причина — удовольствие, которое доставляли его брату мошенничество и нарушение законов.
Три года минуло с тех пор, как Пабло вернулся домой, чтобы раз и навсегда завязать с прошлым и объявить о своей женитьбе. Невестой была молодая красивая англичанка. Окрыленная его возвращением, донья Эрнеста настояла на том, чтобы свадьбу сыграли как можно скорее. Молодоженов щедро осыпали подарками и деньгами. Однако брак оказался неудачным, и двенадцать месяцев тому назад Пабло вернулся в Испанию. Вскоре после этого он разбился насмерть в автомобильной катастрофе, так как был за рулем в нетрезвом состоянии.
— Меня удивляет, что Пабло скрыл это от нас, — сокрушалась донья Эрнеста. — Но еще больше меня огорчает то, что Белинда из недоверия к нашей семье решила воспитывать ребенка одна.
— Завтра утром я лечу в Лондон. Билет уже куплен, — сказал ей Антонио и нахмурился, так как бабушка по-прежнему выглядела расстроенной и обеспокоенной. — Не накручивай себя. Мы сделали все, что могли, и теперь возьмем на себя заботу о дочери Пабло.
Этим утром семейный адвокат связался с Антонио и сообщил, что есть важный разговор. Оказалось, из Англии ему позвонил адвокат Белинды.
Антонио не поверил своим ушам, когда услышал, что вдова его брата полгода назад родила ребенка и две недели назад умерла от воспаления легких. К своему облегчению он узнал, что Белинда, несмотря на всю свою независимость и самостоятельность, оказалась достаточно предусмотрительной, чтобы составить завещание и передать ему опекунство над маленькой Лидией. Хотя у Антонио не было поводов сомневаться в том, что Лидия — действительно дочь его брата, он решил последовать совету семейного адвоката и сделать анализ ДНК, какой бы неприятной и унизительной ни казалась эта процедура.
Затем адвокат сообщил, что в данный момент Софи, сестра Белинды, заботится о ребенке. Антонио это не понравилось, и он решил, что нужно действовать немедленно. Воспитание ребенка — это большая ответственность, а Софи еще слишком молода. У нее своя жизнь, свои интересы.
Вряд ли она сможет заменить Лидии мать.
Антонио познакомился с Софи на свадьбе: она была подружкой невесты. Сестры оказались настолько разными, что это привело всех в замешательство. Если Белинда всегда была элегантно одета, держалась уверенно и несколько холодно и была немногословна, как большинство британцев среднего класса, то Софи, как выяснилось, не могла похвастаться таким же хорошим происхождением. Даже Антонио говорил на более правильном английском, чем она. Воспоминания были такими яркими, что Антонио на несколько мгновений потерял ощущение реальности. Перед его глазами невольно возник образ Софи — светлые кудрявые волосы, ниспадающие на плечи, и блестящие зеленые глаза.
Конечно, статной элегантной Белинде она и в подметки не годилась. Но Антонио ловил себя на мысли, что постоянно вспоминает о молодой привлекательной подружке невесты, красота которой в тот день не оставила равнодушным ни одного мужчину.
Но с такой девушкой нельзя иметь серьезные отношения, мрачно напомнил себе Антонио, и его губы скривились в пренебрежительной улыбке.
Софи яркая, сексуальная, женственная. Но она оказалась девушкой легкого поведения. Антонио видел, как она, вся растрепанная, и ее молодой любовник возвращались утром в отель после бурной ночи на пляже. Это отрезвило Антонио. Очевидно, Софи была настолько же неразборчива в связях, как туристы, которые едут в Испанию только ради того, чтобы вкусить телесных наслаждений и почувствовать свободу.
— Маленькая девочка. Моя первая правнучка, — произнесла донья Эрнеста, и нерешительная улыбка заиграла на ее губах. Черты ее лица смягчились, и в голосе появились нежные интонации. — Лидия. Красивое имя. С появлением ребенка castillo[1] преобразится.
Антонио едва сдержался, чтобы не поморщиться: в глубине души он понимал, что еще не готов взять на себя бремя отцовства. Ему только-только исполнилось тридцать. Он никогда не задумывался о том, чтобы вступить в брак и произвести на свет потомство. Собственно говоря, дети не интересовали Антонио, и он избегал их общества. Как их можно любить? Ведь это настоящие маленькие изверги — шумные, крикливые, непослушные.
Антонио был вполне доволен своим теперешним образом жизни и не стеснялся признавать это.
Раньше ему приходилось много и тяжело работать, чтобы возместить ущерб, нанесенный младшим братом семейному бюджету Роча. В то время как Пабло вел разгульную жизнь и предавался развлечениям, тратя направо и налево нечестно нажитые денежки, Антонио работал по восемнадцать часов в день. Он не мог позволить себе такую роскошь, как короткий рабочий день, отдых с друзьями или поездка в другую страну. В результате скопил солидный капитал и превратился в миллиардера. Теперь он наслаждался своей свободой.
Но Антонио сознавал, что грядут большие перемены: дочь Пабло вот-вот станет его воспитанницей. Он должен позаботиться об осиротевшей девочке, вернуть ее в Испанию и воспитывать как родную дочь.
— Тебе, конечно, надо будет жениться, — негромко произнесла бабушка.
Потрясенный услышанным, Антонио пытливо посмотрел на старушку, которая вышивала гладью и делала вид, что не замечает его реакции. Недовольство, смешанное с удивлением, читалось в его темных с золотыми крапинками глазах: оказывается, бабушка ждет не дождется, когда же он наконец женится.
— При всем моем уважении к тебе, abuela[2]… думаю, нет необходимости в такой жертве с моей стороны.
— Ребенку нужна мать. Я уже слишком стара для этой роли, а слуги не заменят малышке мать.
Ты много и часто путешествуешь, — напомнила внуку донья Эрнеста. — Единственный выход — это жениться. Твоя жена окружит ребенка заботой и любовью.
После этих слов взгляд Антонио стал жестче.
— Мне не нужна жена.
Донья Эрнеста ласково посмотрела на внука и понимающе улыбнулась.
— Тогда я горжусь тобой! Очевидно, ты уже все обдумал…
— Да, причем тщательно, — поспешно вставил Антонио. Ему не нравилось, что бабушка притворилась покладистой: наверно, она задумала какую-то хитрость.
— Видимо, ты готов и к тому, что все свое свободное время тебе придется посвятить малышке.
В конце концов, если ты будешь ее единственным родителем, то она постоянно будет требовать именно твоего внимания.
Ну нет, у Антонио не было никакого желания связывать себя такого рода обязательствами. Он не мог представить себя в роли родителя, который бежит менять пеленки по первому зову младенца.
Сама мысль об этом казалась ему нелепой. Ведь он маркиз де Саласар, глава древнего аристократического рода, он влиятельный бизнесмен, на него работают тысячи и тысячи людей. Его время драгоценно. Успех деловых проектов напрямую зависит от него. К тому же он ровным счетом ничего не знает о детях, а уж тем более о грудных младенцах!
Но он и мысли не допускал о том, что в ближайшее время ему придется связать себя узами брака.
Переодевая Лидию в чистую рубашечку, Софи не удержалась и пощекотала племяннице животик. Громко хохоча, Лидия потянулась к ней, требуя взять ее на ручки. Ее маленькое личико сияло от улыбки, а на лоб свисали мягкие каштановые кудряшки.
— Софи, по-моему, ты и сама еще ребенок! — усмехнулась Нора Мур. Ее сын Мэтт, коренастый, хорошо сложенный молодой человек, пододвинул старый детский стул на высоких ножках поближе к кухонному столу.
Невысокая ростом и миловидная, как фотомодель, Софи вяло откинула волосы назад и с грустью подумала о том, что горе, стресс и огромная нагрузка на работе так состарили ее за последнее время, что она чувствует себя столетней старухой.
Кусок хлеба всегда стоил ей большого труда, а с рождением Лидии пришлось искать дополнительный заработок. Основная ее работа заключалась в том, чтобы мыть полы у семьи Мур. Мать и сын владели парком с жилыми фургонами, в которых могли останавливаться туристы; Софи прожила там почти четыре года. Сейчас она мыла фургоны, которые снимали отпускники. Мало кто проживал там постоянно, как Софи, которая просто-напросто не могла позволить себе снять более дорогое жилье. Дополнительно она делала вышивки для одной фирмы, доставляющей заказы покупателям по почте. Софи ни минуты не сидела сложа руки, а зарплата, которую она получала за свой труд, была мизерной, но девушка была рада и этому, ведь ей приходилось содержать маленькую Лидию.
— Зато с какой привлекательной внешностью! — произнес Мэтт и многозначительно посмотрел в сторону Софи.
Пристегивая ремешки, чтобы малышка не упала с высокого стула, Софи старалась не замечать восхищенных взглядов, которые бросал на нее Мэтт. И почему в нее постоянно влюбляются не те мужчины? Мэтт ей нравился. Софи пыталась уговорить себя влюбиться в него, потому что он трудолюбивый, честный и порядочный парень. В Мэтте было все, чего не хватало ее безответственному отцу. Этот парень — настоящая находка для женщины, любая позавидовала бы Софи. Девушка в который раз пожалела, что она чересчур разборчива и недостаточно благоразумна.
— Думаю, Софи сейчас интересует только то, что скажет адвокат, — осадила сына Нора. Это была стройная женщина с короткими седыми волосами. — Не понимаю, зачем Белинда составила завещание, если у нее за душой не было ни гроша.
— У нее была Лидия, — возразила Софи. — Белинда попросила адвоката составить завещание вскоре после гибели Пабло. Думаю, таким образом она хотела начать все сначала и доказать всем свою независимость.
— Да, твоя сестрица всегда охотно демонстрировала всем свою самостоятельность, — фыркнула Нора. — Зато ей не нравилось, что уход за ребенком отнимает много времени.
— Ей было нелегко. — Софи передернула плечами: ей было неприятно, что она не может вступиться за сестру и оправдать ее легкомысленное поведение в течение последних нескольких месяцев. По крайней мере с женщиной, которая принимает активное участие в воспитании дочери Белинды, следует держать язык за зубами.
— Тебе было еще тяжелее, — ответила Нора. — Я пожалела Белинду, когда она впервые пришла сюда. У нее были трудности. Но когда она начала встречаться с молодым человеком и оставила Лидию на твоем попечении, я была вне себя от ярости.
— А мне нравилось, что малышка постоянно со мной, — заявила Софи.
— Приятное не всегда бывает полезным, — решительно возразила женщина.
Когда Софи переживала смерть сестры, маленькая племянница, как ни странно, была единственным ее утешением. Ведь Софи и Белинда были родными только по матери и познакомились уже взрослыми — и то лишь благодаря тому, что Белинда разыскала ее. Софи всем сердцем полюбила старшую сестру. Ведь именно от Белинды она впервые узнала, что такое семья.
Однако происхождение давало о себе знать, и сестры так и не стали близкими подругами. Если Белинда выросла в уютном загородном доме и ни в чем не знала нужды, то Софи жила в тесной комнате с отцом, который зарабатывал гроши и не вылезал из долгов. Она была незаконнорожденной:
Исабель, их мать, изменяла своему мужу, в результате чего и появилась на свет Софи. Когда страсть утихла, Исабель удалось помириться с мужем и сохранить семью, а воспитание малышки она препоручила бывшему любовнику. Отец кое-как вырастил Софи с помощью многочисленных подруг, ни одна из которых не задерживалась надолго. Софи с раннего детства усвоила, что ее желания и потребности мало интересуют взрослых, которые заботятся только о себе.
При первой встрече красивая, утонченная Белинда, сама того не подозревая, внушила Софи благоговейный трепет. Она была на пять лет старше, у нее было хорошее образование, и она говорила с благородным акцентом, отчего ее речь, как казалось Софи, напоминала речь королевских особ. Белинда излучала тепло и нежность, поэтому неудивительно, что она без труда завоевала доверие и любовь младшей сестры. Через некоторое время Софи с ужасом обнаружила, что Белинда не слишком хорошо разбирается в жизни и очень влюбчива. Обыкновенному хвастуну, который расписывал Белинде свои достоинства, ничего не стоило завоевать ее сердце. Но от зоркого глаза Софи не ускользало ничего.
Оставив племянницу на руках Норы Мур, Софи села в пикап Мэтта. Он подвез ее к адвокату и сказал, что дождется Софи.
Стараясь, как обычно, не подавать Мэтту надежд, Софи проворно выпрыгнула из кабины.
— Не стоит, — беспечно ответила она. — Я приеду обратно на автобусе.
Мэтт, будто не слыша ее слов, сообщил, где припаркует машину.
Войдя в здание юридической конторы, девушка неловко одернула свою яркую джинсовую юбку с оборками. Этот фасон давно уже вышел из моды, но Софи не из чего было выбирать. Юбка и потертые джинсы — вот и весь ее гардероб, и девушка решила, что в юбке будет выглядеть представительнее. Некоторое время, пока девушка-администратор болтала со своей сотрудницей и отвечала на телефонные звонки, Софи в нерешительности топталась около стойки, затем прошла в зал ожидания, уселась возле окна и стала с нетерпением ждать, когда ее пригласят войти. По дороге, громко сигналя и нарушая правила, проехал серебристый красавец лимузин, припарковался на обочине, и из него вышел водитель в униформе. Игнорируя недовольных шоферов, которые что было силы сигналили автомобилю, занявшему полдороги, водитель открыл заднюю дверцу.
Когда пассажир вышел из машины, Софи чуть не задохнулась от неожиданности. Старший брат Пабло, Антонио Роча! Она не верила своим глазам. Это невозможно! Девушка отодвинулась подальше от стекла, но продолжала наблюдать. Это действительно был Антонио. И Софи почувствовала, что теряет самообладание.
Вот он, мужчина, который уничтожил все ее предрассудки, сломал все преграды, сорвал все засовы и полностью подчинил ее своей власти. При этом воспоминании краска стыда залила лицо Софи. С того ужасного дня прошло уже три года, и все это время она пыталась убедить себя, что на самом деле Антонио вовсе не такой привлекательный, каким он ей тогда показался. Но сейчас Софи снова воочию увидела этого чертовски обаятельного мужчину, и невинная ложь, которую она сочинила в утешение себе, оказалась несостоятельной.
Аристократическая внешность, сочетающаяся с обаянием… Лакомый кусочек для любой женщины.
Его темные волосы были коротко острижены по последней моде и зачесаны назад. Стройное мускулистое тело вызывало восхищение у женщин, где бы он ни появлялся. Этот мужчина — настоящее произведение искусства, с неудовольствием подумала Софи. Классические черты лица, могучие плечи, стройная талия и крепкие ноги были совершенны, и по красоте он не уступал греческому богу. А модный темный костюм от кутюр выгодно подчеркивал линии тела. Только когда Антонио вошел в юридическую контору, с Софи спало оцепенение, и она поверила наконец своим глазам.
Зачем Антонио Роча понадобилось приехать в Англию? Что он делает на острове Шеппи, где титулованных особ днем с огнем не сыщешь? Видимо, он приехал именно сегодня и именно в эту контору, чтобы попасть на прием к тому же самому адвокату, что и Софи. Иначе как можно объяснить такое странное совпадение?
— Какого черта ты приехал сюда? — с вызовом спросила она, шагнув ему навстречу.
Антонио был застигнут врасплох неожиданным появлением Софи, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Его наметанный взгляд мигом оценил прелести стоявшей перед ним девушки. Она была хорошо сложена, изящна, как балерина, и, казалось, в любой момент готова была вспорхнуть и улететь, как пугливый мотылек. Ее пышные светлые локоны красиво обрамляли лицо, изумрудно-зеленые глаза ярко сверкали, веснушчатый носик был гордо вздернут, а полные губки напоминали лук Купидона. Антонио нехотя оторвал взгляд от соблазнительного женственного ротика и с трудом поборол неуместную вспышку животной страсти.
Софи скрестила на груди руки, чтобы Антонио не заметил, как у нее дрожат пальцы.
— Я задала тебе вопрос, Антонио. Кто тебя сюда звал? — потребовала она ответа.
— Его сиятельство приехал на встречу по моей просьбе, мисс Каннингем, — осторожно вмешался адвокат, вышедший из своего кабинета.
Антонио шагнул к Софи и протянул ей свою крепкую загорелую руку. Его взгляд, казалось, пронизывал Софи насквозь. Едва осознавая, что происходит, девушка разомкнула скрещенные на груди руки, чтобы ответить на рукопожатие.
— Я знаю, что сестра была очень дорога тебе.
Прими мои глубокие соболезнования по случаю ее смерти, — тихо и серьезно произнес Антонио.
Софи бросило в жар, щеки запылали. Ее маленькая рука дрожала в теплой ладони Антонио. К горлу подступил комок, и девушка еле сдержалась, чтобы не расплакаться. Она не сомневалась в искренности Антонио, и его слова пробудили в ней утихшую было тоску. Благодаря своим хорошим манерам, умению общаться и правильно оценивать ситуацию, Антонио с достоинством ответил на ее невежливое приветствие и тем самым поставил Софи в неловкое положение. От ярости ей захотелось накричать на него и дать волю слезам. Нет, ее это не впечатляет. Софи постаралась отогнать от себя воспоминания о том, как сильно она переживала из-за Антонио три года тому назад, и приготовилась к атаке. Где был этот богатенький сноб Антонио Роча, когда Белинда так нуждалась в помощи и поддержке?
Софи резко отдернула руку.
— Очень мне нужны твои соболезнования! — дерзко сказала она.
— Тем не менее я действительно сочувствую тебе, — мягко проговорил Антонио, удивляясь враждебности Софи и неожиданному отпору с ее стороны. Женщины никогда не грубили Антонио, Софи была единственным исключением из этого правила.
— Ты так и не объяснил мне, что ты здесь делаешь, — упрямо повторила Софи.
— Меня пригласили, — спокойно напомнил ей Антонио.
— Ваше сиятельство… давайте пройдем в мой кабинет, — предложил адвокат извиняющимся тоном.
Софи чувствовала себя неуверенно и нервничала, но, услышав это, решительно вздернула подбородок.
— Я не сойду с этого места, пока кто-нибудь не объяснит мне, что здесь происходит! Насколько мне известно, ты не имеешь права присутствовать при оглашении завещания.
— Предлагаю обсудить этот вопрос в приватной беседе, — произнес Антонио.
Софи вспыхнула. Какая досада! Воспоминания о поездке в Испанию три года назад снова всплыли в памяти, и Софи смутилась. Как тяжело было пережить его отказ! Ее гордость была унижена.
Тогда она была наивной девчонкой и не поняла, что маркиз де Саласар, голубая кровь, просто решил немного развлечься. Для него это был не более чем флирт. Софи с трудом подавила неприятные воспоминания и постаралась сконцентрироваться наделе, пытаясь понять, зачем адвокату понадобилось вызвать Антонио из Испании. В конце концов, заносчивый братец Пабло не стремился поддерживать отношения с Белиндой и не проявлял ни малейшего интереса к малютке.
Адвокат начал читать завещание несколько поспешно — так, будто это было ему неприятно.
Текст был коротким и простым. Теперь Софи поняла, почему присутствие Антонио необходимо.
Содержание документа так потрясло ее, что она переспросила:
— Моя сестра действительно указала в завещании, что Антонио может оформить опекунство на ребенка?
— Да, — подтвердил адвокат.
— Но я в состоянии сама заботиться о Лидии! возразила Софи. — И нет необходимости привлекать к воспитанию малышки кого-то еще.
— Все не так просто, — произнес Антонио. Едва заметная морщинка появилась между его бровями.
Софи мельком взглянула на высокого испанца впервые с тех пор, как они вошли в кабинет. По выражению ее зеленых глаз можно было понять, что приближается буря.
— Все может решиться очень просто, если только ты не начнешь вставлять мне палки в колеса.
Не знаю, что подвигло Белинду включить тебя в…
— Здравый смысл? — съязвил Антонио.
— Думаю, Белинда написала так на тот случай, если со мной что-нибудь случится, — с жаром ответила Софи. Она вся порозовела от волнения, хотя старалась сохранять хладнокровие. — Если бы со мной на самом деле что-то произошло, то вы были бы вынуждены действовать по этому сценарию. Но, к счастью, все не так плохо: я молода, полна сил и могу сама позаботиться о Лидии.
— Я бы с этим поспорил, — пробормотал Антонио.
— Ваша сестра распорядилась, чтобы вы и маркиз совместно воспитывали девочку, — пояснил адвокат. — Это означает, что у вас равные права на ребенка.
— Равные? — закипая, переспросила Софи.
— Если вас не устраивают условия, оговоренные в завещании, вы можете передать дело на рассмотрение в суд, — добавил адвокат.
— Это возмутительно! — заявила Софи.
— При всем моем уважении к тебе я настаиваю на том, чтобы девочка росла в моей семье, — сказал Антонио.
— Почему? — Софи в ярости вскочила на ноги. — Хочешь, чтобы твоя семейка вырастила из Лидии такое же ничтожество, каким был ее отец?
Во взгляде Антонио промелькнуло недовольство.
— Ни твоей сестры, ни моего брата больше нет в живых. О мертвых либо хорошо, либо ничего.
— Да как ты можешь ожидать от меня уважения к памяти Пабло! — с отвращением воскликнула Софи. — Он сломал жизнь моей сестры!
— Могу я на несколько минут остаться наедине с мисс Каннингем? — обратился Антонио к адвокату.
Тот словно только того и ждал: облегченно вздохнул, поднялся и скрылся за дверью. Очевидно, он чувствовал себя неловко во время их напряженного разговора.
— Сядь, — холодно сказал Антонио. Он дал себе слово, что будет держать себя в руках. — Будь довольна уже тем, что я не собираюсь спорить с тобой. Ссоры и обвинения ни к чему не приведут. Интересы ребенка должны быть на первом месте…
Софи была в такой ярости, что ей хотелось кричать и топать ногами. Но вместо этого она крепко сжала кулаки и сказала:
— Не смей указывать мне, что правильно, а что нет. Я покажу тебе…
Антонио неторопливо поднялся с кресла.
— Можешь не утруждаться, я не стану тебя слушать. Пожалуйста, не повышай голос и выбирай выражения.
— Да с какой стати ты явился сюда и стал командовать, как будто ты здесь самый умный? возмутилась Софи.
— Может быть, я действительно самый умный, — отрезал Антонио. Его голос звучал непреклонно. — Я понимаю, что утрату родного человека пережить трудно. Наверное, на этой почве у тебя случился нервный срыв.
— Может, ты и прав, но причина моей ненависти к тебе в другом, — гневно сверкая глазами, заявила Софи. — Твой испорченный братец обобрал Белинду до нитки и оставил ей кучу долгов. Он растрачивал деньги моей сестры на азартные игры, скачки, развлечения. А когда у нее ничего не осталось, заявил, что любовь прошла, и — только его и видели!
Все это было известно Антонио, и все же он немного смутился. В свое время он предупреждал Белинду о том, что в финансовых вопросах она не сможет доверять Пабло. Однако сказать сейчас об этом Софи было бы бестактно с его стороны.
— Если это действительно так, то мне очень жаль.
Если бы я знал, то сделал бы все возможное, чтобы помочь Белинде.
Софи глубоко вздохнула:
— Больше тебе нечего сказать?
— Как это ни прискорбно, мы не в силах изменить прошлое, — несколько натянуто ответил Антонио. — Единственное, что я хотел бы обсудить с тобой, это будущее твоей племянницы.
Софи смерила противника взглядом, полным презрения и негодования. Непробиваемый. Невозмутимый. Холодный, как айсберг. И ему нисколько не стыдно за то, как его брат обращался с Белиндой. Посмотрите на этого красавца, который вознесся на пьедестал почета и богатства и не желает снизойти до простых смертных! Он живет в замке с прислугой. У него личный самолет и несколько лимузинов. Его модный костюм стоит, наверное, столько, сколько Софи зарабатывает за год. А о сочувствии Белинде не может быть и речи.