Софи побледнела. Ей и в голову не пришло, что Антонио смотрел на вещи с такого угла зрения.
Софи неохотно призналась сама себе, что в таком случае у Антонио действительно были причины не поверить ей.
— Я молчала об этом потому, что наш брак ненастоящий, — попыталась оправдаться Софи.
Антонио посерьезнел.
— Ты не права. Ведь у нас было все, что есть в каждой нормальной семье…
— Да, было… ты говоришь в прошедшем времени. Мы хорошо провели время, но теперь давай закончим этот разговор! — прервала его Софи и натянуто улыбнулась.
— В любом случае я лечу с тобой в Англию.
— Мне все равно, что ты будешь делать, только оставь в покое меня и Лидию, — сквозь зубы прошипела Софи.
— Лидия с нами не поедет. Ребенок останется в castillo до нашего возвращения;
— Я не собираюсь возвращаться! — воскликнула Софи. — Я заберу ее с собой.
— Нет. Ты не имеешь права везти ее куда-либо без моего согласия, а я его не дам, — решительно ответил на это Антонио. — Ты сейчас не в том состоянии, чтобы решать вопросы, касающиеся будущего малышки.
Софи сжала кулаки.
— Какая тебе разница? Лидия тебе теперь чужая…
Темно-золотистые глаза осуждающе посмотрели на Софи.
— Это не так. Я недоволен тем, что меня обманули. Но Лидия нужна мне, как и прежде.
Следующим утром Софи и Антонио прилетели в Лондон. Софи всю дорогу спала, так как ночью не сомкнула глаз. Антонио укрыл ее пледом и подложил ей подушку. Софи оставила в замке и обручальное кольцо, и часы, которые подарил ей Антонио. На ней были старые потертые джинсы и футболка — та самая одежда, в которой Антонио впервые увидел ее, приехав в Англию. Его задело, что Софи предпочла одеться во все старое, хотя у нее был целый гардероб дорогой и красивой одежды. Она словно вычеркнула последние несколько месяцев из своей жизни.
— Можешь подождать в машине, — сказала Софи, когда они подъехали к дому Норы. — Обещаю, если узнаю что-то важное, я тебе расскажу.
Софи заранее позвонила Hope, чтобы предупредить о своем приезде, и рассказала ей о результатах анализов.
— Вы знали, что не Пабло отец Лидии? — прямо спросила Софи, пока миссис Мур ставила чайник.
Нора неохотно кивнула.
— Почему же вы мне ничего не сказали? — с упреком сказала Софи.
— Белинда умоляла меня не делать этого, а когда она умерла, я решила, что ни к чему расстраивать тебя еще больше.
— Ушам своим не верю! Моя сестра предпочла откровенно разговаривать с вами, а не со мной!
Нора пожала плечами.
— Наверное, каждая старшая сестра хочет быть образцом для подражания.
— Что Ж, я рада, что хотя бы вам она открылась. Ведь теперь я по крайней мере смогу выяснить правду.
— Однажды вечером я заглянула к Белинде и увидела на столе полупустую бутылку и стакан. Я упрекнула ее в том, что она пьет во время беременности, но она рассмеялась мне в лицо. Возможно, потому, что Белинда была пьяна, она и сказала мне, что ребенок не от ее мужа. И тут же стала умолять меня никому не рассказывать об этом.
— А кто отец Лидии?
— У Белинды было много мужчин. Она знакомилась с ними в барах, в кафе… Когда твоя сестра обнаружила, что беременна, то даже не знала, от кого. — Глядя на оцепеневшую от ужаса Софи, Нора Мур продолжала:
— У Белинды было трудное время. Такое случается. Ее брак разваливался, Пабло постоянно не ночевал дома и развлекался с другими женщинами… Вот она и решила отыграться.
— Какой кошмар, — поморщилась Софи. — Но если Белинда изначально знала, что ребенок не от Пабло, тогда зачем она включила в завещание имя Антонио?
— Завещание было составлено уже после смерти Пабло. Думаю, Белинда решила обмануть всех, сказав, что Лидия — дочь Пабло.
— Кстати, мне известно о вашем разговоре с Антонио, — сообщила Софи.
Нора опустила голову.
— Это была моя ошибка, — признала она. — Я хотела только, чтобы Антонио оставил Лидию здесь, с тобой. А он вместо этого сделал тебе предложение.
— Теперь я понимаю, почему вы были против свадьбы.
Попрощавшись с Норой, Софи вышла из дома и направилась к лимузину.
— Если нет настроения, можешь ничего мне не рассказывать, — сказал Антонио, стараясь проявить чуткость.
— У Белинды было много мужчин, и невозможно выяснить, кто из них отец Лидии, — поведала Софи. У нее на душе кошки скребли, но она старалась не выдавать своего состояния.
— Теперь ее отец — я, — спокойно проговорил Антонио.
Дорога из Англии в Испанию показалась Софи бесконечной. На борту подали ужин, но у нее не было аппетита. Когда лимузин подъезжал к замку, Софи поддалась наконец искушению украдкой взглянуть на Антонио. В конце концов, в будущем у нее больше не будет такой возможности, оправдывалась она перед самой собой. Их брак скоро будет расторгнут, ведь теперь у них нет причин жить вместе. Скоро ли ей удастся забыть Антонио?
Она безуспешно пыталась сделать это в течение трех лет.
В замке они, не сговариваясь, оба направились в детскую. Лидия безмятежно спала в колыбели, не подозревая о том, какое ужасное известие получили взрослые, которые заботились о ней и любили ее.
— Ты будешь навещать ее? — неожиданно для себя спросила Софи, когда они с Антонио вышли из детской.
— Лидия никуда не едет, — сказал Антонио, замедляя шаг, чтобы идти наравне с Софи.
— Ты не имеешь права отбирать ее у меня…
— При чем здесь права? Вне зависимости от того, что происходит между нами, я буду активно участвовать в жизни ребенка.
— Сомневаюсь, — с нескрываемым цинизмом ответила Софи.
— Я умею держать свое слово, mi amada[13]. Я всегда делаю то, что обещаю…
В следующую секунду он поднял Софи на руки, толкнул плечом дверь спальни и, закрыв ее за собой пинком ноги, усадил Софи на кровать.
— Хочешь поговорить — давай поговорим. Я сама все за тебя скажу, — пролепетала Софи. — Мы поженились только ради ребенка…
— Не согласен, — прервал ее Антонио.
Софи изумленно посмотрела на него. Она не ожидала такой реакции.
— Мне сейчас не до шуток. Из чувства долга ты принял Лидию в свою семью. А меня ты пожалел, потому что Нора Мур рассказала тебе, что я не могу им-меть д-детей…
Антонио сел на кровать рядом с Софи, и их глаза встретились.
— Это не так важно, mi amada.
— Да как ты можешь так говорить? — Слезы душили Софи. Каждое слово давалось ей с трудом.
— Конечно, это очень печально, — с горечью произнес Антонио и пожал руку Софи. — Такую цену ты заплатила за выздоровление. И я благодарен судьбе за то, что ты осталась жива. — Сияющие карие глаза ласково смотрели на нее. — Я могу прожить и не имея собственных детей, но без тебя не смогу.
Софи словно оцепенела. Ей казалось немыслимым, что Антонио испытывает к ней такие чувства.
— Я, должно быть, не правильно тебя поняла.
Тебе просто жаль меня, — на одном дыхании вымолвила она.
— Это не жалость. Конечно, я был огорчен, когда узнал о твоем бесплодии, но такое случается.
В конце концов, есть множество выходов из этой ситуации: например, можно усыновить ребенка.
Жизнь продолжается. Я понимаю, что для тебя это большое несчастье, но с этим можно жить, — ласково сказал ей Антонио.
— Неужели для тебя это неважно? — пробормотала Софи. — У меня есть шансы зачать, но они очень малы. Врачи точно не знают, насколько мне повредили лекарства… Но я не хочу вселять в тебя напрасные надежды.
— Понимаю. По-моему, лучше вообще не думать об этом. Мы живем один раз, и надо наслаждаться жизнью. С тобой я был счастлив, как никогда, и не собираюсь отказываться от своего счастья, — признался Антонио, с искренней нежностью глядя ей в глаза.
На некоторое время воцарилось молчание: Софи обдумывала слова Антонио, пытаясь найти какую-нибудь неувязку. Она боялась поверить своему счастью, которого так долго ждала.
— То есть… Ты имеешь в виду… ты что, хочешь быть моим мужем, хотя я и не могу иметь детей? — не веря себе, прошептала Софи.
— Si, enamorada.
Софи смотрела на Антонио широко раскрытыми глазами.
— Значит, все это время ты был счастлив со мной?
— Да.
— И ты не собираешься разводиться со Мной? — неловко спросила Софи.
— Даже и не думаю, — весело произнес Антонио.. — Я не могу без тебя. Со мной никогда такого не было. Я люблю тебя всем сердцем!
— Правда? — просияла Софи.
Антонио крепко обнял ее.
— Правда. Лидия дала мне повод быть с тобой, и я ухватился за него руками и ногами. Все мое хладнокровие и спокойствие испарились, когда я увидел тебя через три года после нашего знакомства. Даже споры с тобой доставляли мне удовольствие. Все изначально шло не так, как я планировал.
— И наша свадьба прошла ужасно…
— Я хотел увидеть тебя в пышном белом платье, — признался Антонио; — А когда ты явилась в ярком наряде, решил, что для тебя эта свадьба не играет большой роли.
— Если бы я знала! Я думала, ты рассердишься, если я оденусь как настоящая невеста, — протянула Софи.
— Это не твоя вина. Я сам не знал, чего хотел, а потом было уже слишком поздно, — с искренним сожалением сказал Антонио. — Я должен был сделать свадебный день особенным для тебя.
— Зато особенной была брачная ночь, — не удержалась Софи.
— Я не осознавал, что чувствую к тебе. Когда ты заявила, что воспользовалась мною, чтобы лишиться девственности, я потерял голову от злости, обиды и… от боли.
Софи обвила руками шею Антонио и извиняющимся тоном сказала:
— А я слишком волновалась за свою гордость и не поняла твоих чувств. Когда я не уверена в себе, то начинаю нападать.
— Да, например, угрожала забрать Лидию и уехать от меня, — улыбнулся Антонио, ласково поглаживая ее по щеке. — Никогда больше так не делай. Я вышел из себя, когда получил результаты анализов, и признаю, что был не прав. За последние двадцать четыре часа я пережил столько, сколько мне не доводилось переживать за всю свою жизнь: я так боялся потерять тебя.
— Ты был в шоке, когда выяснилось, что Лидия тебе не племянница, и я понимаю, почему ты винил во всем меня, — нежно сказала Софи. В ее голосе не было и тени обиды. — Но почему ты говоришь, что отцовство Пабло не так важно?
— Быть дочерью Пабло — не лучшая судьба.
Люди долго помнят плохое, а мой брат пользовался дурной репутацией, — с грустью сказал Антонио. — По крайней мере теперь Лидия избежит презрения и насмешек.
Софи была благодарна Антонио за то, что он с такой нежностью отнесся к малышке.
— Придется рассказать обо всем донье Эрнесте. Как ты думаешь, она очень расстроится?
— Бабушка будет разочарована, но справится с этим. Думаю, Лидия по-прежнему останется ее любимой правнучкой. Я считаю, что мы с тобой должны удочерить девочку.
При этих словах Софи просияла.
— Может быть, ты расскажешь мне прямо сейчас о чувствах, которые все это время скрывала от меня? — внезапно предложил Антонио.
Софи порозовела от смущения. Сейчас она впервые скажет Антонио, что любит его.
— Я люблю тебя! Очень, очень сильно люблю!
Антонио подхватил ее на руки и горячо поцеловал. За этим поцелуем последовал другой, потом еще и еще, и затем события развивались стремительно. После, когда они нежились в объятиях друг друга, Антонио потребовал, чтобы Софи еще раз устроила ему сюрприз с ужином на полу, кружевным дамским бельем и любовными ласками на подушках. Софи сказала, что подумает. У нее уже созрела идея преподнести Антонио такой сюрприз в его день рождения.
Через год, когда были улажены все вопросы с удочерением Лидии, Антонио и Софи устроили в честь этого события в castillo пышную вечеринку.
В тот вечер Софи неважно себя чувствовала.
Разные неприятные симптомы беспокоили ее целый месяц. Когда Софи прошла осмотр у доктора Теруэля, оказалось, что она на третьем месяце беременности. Радости молодой пары не было границ.
Роды прошли без осложнений. Дочку назвали Карисой. Лидия была в таком восторге, что у нее появилась маленькая сестренка, что в первый же день принесла ей все свои игрушки. Малышка была немного разочарована, узнав, что Кариса сможет играть с ней только через некоторое время.
Донья Эрнеста утешила Лидию тем, что она сможет рассказывать Карисе сказки, а потом научит ее играть в свои любимые игры.
К тому времени Софи уже хорошо владела испанским и начала посещать курсы кройки и шитья, чтобы развивать свое умение. Когда Лидии исполнилось пять лет, Софи забеременела во второй раз. Через восемь месяцев, немного раньше срока, она родила двух маленьких мальчиков. Близнецов назвали Франсиско и Джакобо. Их крещение отпраздновали в особняке Роча в Мадриде.
— У меня есть для тебя сюрприз, — шепнул Антонио на ухо Софи в ночь крещения, после того как гости разъехались по домам и дети уснули в своих кроватках. Антонио попросил Софи закрыть глаза и надел ей на палец кольцо.
— Боже, какая прелесть! — воскликнула Софи, открыв глаза. На ее пальце сиял огромный бриллиант.
— Это кольцо, которое я должен был подарить тебе в честь нашей помолвки, но дарю на несколько лет позже, чем нужно, — пошутил Антонио. — Если бы я сейчас сделал тебе предложение, ты бы по-прежнему согласилась выйти за меня?
Софи одарила его ослепительной улыбкой.
— Да! Ты сводишь меня с ума, как и раньше.
Антонио заключил Софи в объятия и с любовью посмотрел в ее изумрудно-зеленые глаза.
— Я буду любить тебя до конца своих дней, — искренне сказал он. И это была правда.
Софи неохотно призналась сама себе, что в таком случае у Антонио действительно были причины не поверить ей.
— Я молчала об этом потому, что наш брак ненастоящий, — попыталась оправдаться Софи.
Антонио посерьезнел.
— Ты не права. Ведь у нас было все, что есть в каждой нормальной семье…
— Да, было… ты говоришь в прошедшем времени. Мы хорошо провели время, но теперь давай закончим этот разговор! — прервала его Софи и натянуто улыбнулась.
— В любом случае я лечу с тобой в Англию.
— Мне все равно, что ты будешь делать, только оставь в покое меня и Лидию, — сквозь зубы прошипела Софи.
— Лидия с нами не поедет. Ребенок останется в castillo до нашего возвращения;
— Я не собираюсь возвращаться! — воскликнула Софи. — Я заберу ее с собой.
— Нет. Ты не имеешь права везти ее куда-либо без моего согласия, а я его не дам, — решительно ответил на это Антонио. — Ты сейчас не в том состоянии, чтобы решать вопросы, касающиеся будущего малышки.
Софи сжала кулаки.
— Какая тебе разница? Лидия тебе теперь чужая…
Темно-золотистые глаза осуждающе посмотрели на Софи.
— Это не так. Я недоволен тем, что меня обманули. Но Лидия нужна мне, как и прежде.
Следующим утром Софи и Антонио прилетели в Лондон. Софи всю дорогу спала, так как ночью не сомкнула глаз. Антонио укрыл ее пледом и подложил ей подушку. Софи оставила в замке и обручальное кольцо, и часы, которые подарил ей Антонио. На ней были старые потертые джинсы и футболка — та самая одежда, в которой Антонио впервые увидел ее, приехав в Англию. Его задело, что Софи предпочла одеться во все старое, хотя у нее был целый гардероб дорогой и красивой одежды. Она словно вычеркнула последние несколько месяцев из своей жизни.
— Можешь подождать в машине, — сказала Софи, когда они подъехали к дому Норы. — Обещаю, если узнаю что-то важное, я тебе расскажу.
Софи заранее позвонила Hope, чтобы предупредить о своем приезде, и рассказала ей о результатах анализов.
— Вы знали, что не Пабло отец Лидии? — прямо спросила Софи, пока миссис Мур ставила чайник.
Нора неохотно кивнула.
— Почему же вы мне ничего не сказали? — с упреком сказала Софи.
— Белинда умоляла меня не делать этого, а когда она умерла, я решила, что ни к чему расстраивать тебя еще больше.
— Ушам своим не верю! Моя сестра предпочла откровенно разговаривать с вами, а не со мной!
Нора пожала плечами.
— Наверное, каждая старшая сестра хочет быть образцом для подражания.
— Что Ж, я рада, что хотя бы вам она открылась. Ведь теперь я по крайней мере смогу выяснить правду.
— Однажды вечером я заглянула к Белинде и увидела на столе полупустую бутылку и стакан. Я упрекнула ее в том, что она пьет во время беременности, но она рассмеялась мне в лицо. Возможно, потому, что Белинда была пьяна, она и сказала мне, что ребенок не от ее мужа. И тут же стала умолять меня никому не рассказывать об этом.
— А кто отец Лидии?
— У Белинды было много мужчин. Она знакомилась с ними в барах, в кафе… Когда твоя сестра обнаружила, что беременна, то даже не знала, от кого. — Глядя на оцепеневшую от ужаса Софи, Нора Мур продолжала:
— У Белинды было трудное время. Такое случается. Ее брак разваливался, Пабло постоянно не ночевал дома и развлекался с другими женщинами… Вот она и решила отыграться.
— Какой кошмар, — поморщилась Софи. — Но если Белинда изначально знала, что ребенок не от Пабло, тогда зачем она включила в завещание имя Антонио?
— Завещание было составлено уже после смерти Пабло. Думаю, Белинда решила обмануть всех, сказав, что Лидия — дочь Пабло.
— Кстати, мне известно о вашем разговоре с Антонио, — сообщила Софи.
Нора опустила голову.
— Это была моя ошибка, — признала она. — Я хотела только, чтобы Антонио оставил Лидию здесь, с тобой. А он вместо этого сделал тебе предложение.
— Теперь я понимаю, почему вы были против свадьбы.
Попрощавшись с Норой, Софи вышла из дома и направилась к лимузину.
— Если нет настроения, можешь ничего мне не рассказывать, — сказал Антонио, стараясь проявить чуткость.
— У Белинды было много мужчин, и невозможно выяснить, кто из них отец Лидии, — поведала Софи. У нее на душе кошки скребли, но она старалась не выдавать своего состояния.
— Теперь ее отец — я, — спокойно проговорил Антонио.
Дорога из Англии в Испанию показалась Софи бесконечной. На борту подали ужин, но у нее не было аппетита. Когда лимузин подъезжал к замку, Софи поддалась наконец искушению украдкой взглянуть на Антонио. В конце концов, в будущем у нее больше не будет такой возможности, оправдывалась она перед самой собой. Их брак скоро будет расторгнут, ведь теперь у них нет причин жить вместе. Скоро ли ей удастся забыть Антонио?
Она безуспешно пыталась сделать это в течение трех лет.
В замке они, не сговариваясь, оба направились в детскую. Лидия безмятежно спала в колыбели, не подозревая о том, какое ужасное известие получили взрослые, которые заботились о ней и любили ее.
— Ты будешь навещать ее? — неожиданно для себя спросила Софи, когда они с Антонио вышли из детской.
— Лидия никуда не едет, — сказал Антонио, замедляя шаг, чтобы идти наравне с Софи.
— Ты не имеешь права отбирать ее у меня…
— При чем здесь права? Вне зависимости от того, что происходит между нами, я буду активно участвовать в жизни ребенка.
— Сомневаюсь, — с нескрываемым цинизмом ответила Софи.
— Я умею держать свое слово, mi amada[13]. Я всегда делаю то, что обещаю…
В следующую секунду он поднял Софи на руки, толкнул плечом дверь спальни и, закрыв ее за собой пинком ноги, усадил Софи на кровать.
— Хочешь поговорить — давай поговорим. Я сама все за тебя скажу, — пролепетала Софи. — Мы поженились только ради ребенка…
— Не согласен, — прервал ее Антонио.
Софи изумленно посмотрела на него. Она не ожидала такой реакции.
— Мне сейчас не до шуток. Из чувства долга ты принял Лидию в свою семью. А меня ты пожалел, потому что Нора Мур рассказала тебе, что я не могу им-меть д-детей…
Антонио сел на кровать рядом с Софи, и их глаза встретились.
— Это не так важно, mi amada.
— Да как ты можешь так говорить? — Слезы душили Софи. Каждое слово давалось ей с трудом.
— Конечно, это очень печально, — с горечью произнес Антонио и пожал руку Софи. — Такую цену ты заплатила за выздоровление. И я благодарен судьбе за то, что ты осталась жива. — Сияющие карие глаза ласково смотрели на нее. — Я могу прожить и не имея собственных детей, но без тебя не смогу.
Софи словно оцепенела. Ей казалось немыслимым, что Антонио испытывает к ней такие чувства.
— Я, должно быть, не правильно тебя поняла.
Тебе просто жаль меня, — на одном дыхании вымолвила она.
— Это не жалость. Конечно, я был огорчен, когда узнал о твоем бесплодии, но такое случается.
В конце концов, есть множество выходов из этой ситуации: например, можно усыновить ребенка.
Жизнь продолжается. Я понимаю, что для тебя это большое несчастье, но с этим можно жить, — ласково сказал ей Антонио.
— Неужели для тебя это неважно? — пробормотала Софи. — У меня есть шансы зачать, но они очень малы. Врачи точно не знают, насколько мне повредили лекарства… Но я не хочу вселять в тебя напрасные надежды.
— Понимаю. По-моему, лучше вообще не думать об этом. Мы живем один раз, и надо наслаждаться жизнью. С тобой я был счастлив, как никогда, и не собираюсь отказываться от своего счастья, — признался Антонио, с искренней нежностью глядя ей в глаза.
На некоторое время воцарилось молчание: Софи обдумывала слова Антонио, пытаясь найти какую-нибудь неувязку. Она боялась поверить своему счастью, которого так долго ждала.
— То есть… Ты имеешь в виду… ты что, хочешь быть моим мужем, хотя я и не могу иметь детей? — не веря себе, прошептала Софи.
— Si, enamorada.
Софи смотрела на Антонио широко раскрытыми глазами.
— Значит, все это время ты был счастлив со мной?
— Да.
— И ты не собираешься разводиться со Мной? — неловко спросила Софи.
— Даже и не думаю, — весело произнес Антонио.. — Я не могу без тебя. Со мной никогда такого не было. Я люблю тебя всем сердцем!
— Правда? — просияла Софи.
Антонио крепко обнял ее.
— Правда. Лидия дала мне повод быть с тобой, и я ухватился за него руками и ногами. Все мое хладнокровие и спокойствие испарились, когда я увидел тебя через три года после нашего знакомства. Даже споры с тобой доставляли мне удовольствие. Все изначально шло не так, как я планировал.
— И наша свадьба прошла ужасно…
— Я хотел увидеть тебя в пышном белом платье, — признался Антонио; — А когда ты явилась в ярком наряде, решил, что для тебя эта свадьба не играет большой роли.
— Если бы я знала! Я думала, ты рассердишься, если я оденусь как настоящая невеста, — протянула Софи.
— Это не твоя вина. Я сам не знал, чего хотел, а потом было уже слишком поздно, — с искренним сожалением сказал Антонио. — Я должен был сделать свадебный день особенным для тебя.
— Зато особенной была брачная ночь, — не удержалась Софи.
— Я не осознавал, что чувствую к тебе. Когда ты заявила, что воспользовалась мною, чтобы лишиться девственности, я потерял голову от злости, обиды и… от боли.
Софи обвила руками шею Антонио и извиняющимся тоном сказала:
— А я слишком волновалась за свою гордость и не поняла твоих чувств. Когда я не уверена в себе, то начинаю нападать.
— Да, например, угрожала забрать Лидию и уехать от меня, — улыбнулся Антонио, ласково поглаживая ее по щеке. — Никогда больше так не делай. Я вышел из себя, когда получил результаты анализов, и признаю, что был не прав. За последние двадцать четыре часа я пережил столько, сколько мне не доводилось переживать за всю свою жизнь: я так боялся потерять тебя.
— Ты был в шоке, когда выяснилось, что Лидия тебе не племянница, и я понимаю, почему ты винил во всем меня, — нежно сказала Софи. В ее голосе не было и тени обиды. — Но почему ты говоришь, что отцовство Пабло не так важно?
— Быть дочерью Пабло — не лучшая судьба.
Люди долго помнят плохое, а мой брат пользовался дурной репутацией, — с грустью сказал Антонио. — По крайней мере теперь Лидия избежит презрения и насмешек.
Софи была благодарна Антонио за то, что он с такой нежностью отнесся к малышке.
— Придется рассказать обо всем донье Эрнесте. Как ты думаешь, она очень расстроится?
— Бабушка будет разочарована, но справится с этим. Думаю, Лидия по-прежнему останется ее любимой правнучкой. Я считаю, что мы с тобой должны удочерить девочку.
При этих словах Софи просияла.
— Может быть, ты расскажешь мне прямо сейчас о чувствах, которые все это время скрывала от меня? — внезапно предложил Антонио.
Софи порозовела от смущения. Сейчас она впервые скажет Антонио, что любит его.
— Я люблю тебя! Очень, очень сильно люблю!
Антонио подхватил ее на руки и горячо поцеловал. За этим поцелуем последовал другой, потом еще и еще, и затем события развивались стремительно. После, когда они нежились в объятиях друг друга, Антонио потребовал, чтобы Софи еще раз устроила ему сюрприз с ужином на полу, кружевным дамским бельем и любовными ласками на подушках. Софи сказала, что подумает. У нее уже созрела идея преподнести Антонио такой сюрприз в его день рождения.
Через год, когда были улажены все вопросы с удочерением Лидии, Антонио и Софи устроили в честь этого события в castillo пышную вечеринку.
В тот вечер Софи неважно себя чувствовала.
Разные неприятные симптомы беспокоили ее целый месяц. Когда Софи прошла осмотр у доктора Теруэля, оказалось, что она на третьем месяце беременности. Радости молодой пары не было границ.
Роды прошли без осложнений. Дочку назвали Карисой. Лидия была в таком восторге, что у нее появилась маленькая сестренка, что в первый же день принесла ей все свои игрушки. Малышка была немного разочарована, узнав, что Кариса сможет играть с ней только через некоторое время.
Донья Эрнеста утешила Лидию тем, что она сможет рассказывать Карисе сказки, а потом научит ее играть в свои любимые игры.
К тому времени Софи уже хорошо владела испанским и начала посещать курсы кройки и шитья, чтобы развивать свое умение. Когда Лидии исполнилось пять лет, Софи забеременела во второй раз. Через восемь месяцев, немного раньше срока, она родила двух маленьких мальчиков. Близнецов назвали Франсиско и Джакобо. Их крещение отпраздновали в особняке Роча в Мадриде.
— У меня есть для тебя сюрприз, — шепнул Антонио на ухо Софи в ночь крещения, после того как гости разъехались по домам и дети уснули в своих кроватках. Антонио попросил Софи закрыть глаза и надел ей на палец кольцо.
— Боже, какая прелесть! — воскликнула Софи, открыв глаза. На ее пальце сиял огромный бриллиант.
— Это кольцо, которое я должен был подарить тебе в честь нашей помолвки, но дарю на несколько лет позже, чем нужно, — пошутил Антонио. — Если бы я сейчас сделал тебе предложение, ты бы по-прежнему согласилась выйти за меня?
Софи одарила его ослепительной улыбкой.
— Да! Ты сводишь меня с ума, как и раньше.
Антонио заключил Софи в объятия и с любовью посмотрел в ее изумрудно-зеленые глаза.
— Я буду любить тебя до конца своих дней, — искренне сказал он. И это была правда.