Страница:
Затея же Фила состояла в том, чтобы в этом году подать заявки сразу от имени двух участников; своего протеже Гая.., и Эйнджела Тейта. Эта идея могла бы показаться сумасбродной, но только на первый взгляд.
Суть дела заключалась в том, что участие в конкурсе Эйнджела, который в музыкальном мире считался профессионалом, могло отпугнуть серьезных конкурентов. И это был шанс для Гая. Тогда именно он становился основным соперником Тейта. И именно это больше всего приводило в ужас самого юношу.
— Я не могу оспаривать первенство у Эйнджела, — попытался робко возразить продюсеру Гай. — Я еще не готов к этому.
— Чепуха, мой мальчик, тебе и не надо готовиться, — добродушно усмехнулся Фил. Тейт не будет принимать участия в «Рождественской песне».
— То есть как? — Гай с опаской посмотрел на собеседника: не тронулся ли тот умом? Сначала уверяет, что Эйнджел Тейт станет его главным конкурентом, затем утверждает обратное.
— Пошевели мозгами! В этом и кроется суть моего плана. Да, имя Тейта будет стоять в заявке. Но где он сможет раздобыть новую хорошую песню, когда все лучшие сочинители работают на меня, Фила Пулмана? Нет, ему не останется иного выхода, как уступить первенство тебе, мой мальчик. Ты получишь признание многомиллионной аудитории, а я — возможность отомстить Эйнджелу. Ведь если он откажется принять участие в конкурсе, то тем самым признает свое поражение и на его исполнительской карьере можно будет поставить крест.
— Но как возможно внести имя Тейта в список конкурсантов без его разрешения?
— Гай все еще предпринимал слабые попытки открутиться от участия в этой афере.
— Предоставь все мне, малыш, — успокоил его Фил. — У Пулмана везде есть свои люди.
— Мелисса, Ричи! Как я рада вашей помолвке! — Пола обняла друзей сразу же, как только открыла дверь.
— Удивительно, — рассмеялся Ричи, — как быстро распространяются слухи в этом городе.
— Ничего удивительного в этом нет, — пояснил возникший за спиной жены Эйнджел. — Пола была первая, кому Мелисса сообщила радостную весть. Скажи спасибо, что Третий национальный канал еще не в курсе.
Все засмеялись и прошли в гостиную, где уютно устроились на диванах. После того как гостям были предложены легкие коктейли, Пола произнесла:
— У нас тоже есть замечательная новость, конечно, не такая, как ваша, но все же… — Она заговорщицки улыбнулась мужу. — Эйнджел написал музыку к новой песне.
— Значит, это правда? — Мелисса вопросительно посмотрела на певца. — Я думала, что твое участие в «Рождественской песне» не более чем слухи.
— Но я не говорила о том, что Эйнджел собирается участвовать в конкурсе. — На лице Полы промелькнуло искреннее удивление.
— Ты, наверное, что-то напутала. — Эйнджел обнял жену и улыбнулся Мелиссе. — Я впервые слышу об этом.
— Да нет же, — продолжала молодая женщина. — Я собственными ушами слышала, как босс говорил, что Эйнджел Тейт указан в заявке на участие в «Рождественской песне» в этом году.
— Странно… — Эйнджел задумчиво потер подбородок. — Получается, кто-то побеспокоился за меня. Но кто? — Он несколько минут помолчал, затем обратился к Мелиссе:
— Тебе известны имена других участников?
— Я что-то слышала о Гае. — Женщина пожала плечами, как бы говоря, что не интересовалась деталями. — Если хочешь, постараюсь разузнать поподробней.
— Гай… — словно что-то припоминая, произнесла Пола. — Это случайно не тот юный протеже Фила Пулмана, песни которого постоянно звучат на молодежном канале?
— Он самый, — включился в беседу Ричи. — Я видел его выступления пару раз. Так, ничего особенного.
— Говоришь, его делами занимается Фил?.. — И тут Эйнджела осенило. — Тогда это многое объясняет.
— Что именно? — Пола попыталась понять, почему известие о том, что за Гаем стоит Пулман, взволновало ее мужа.
— Моим выдвижением на конкурс «Рождественская песня» я, вне всякого сомнения, обязан Филу. — Эйнджел саркастически усмехнулся.
— Но почему? — В поисках ответа Пола обвела глазами присутствующих. — Для чего это ему надо? Он ведь отказался вести твои дела.
— Мне это пока самому неясно, но я постараюсь понять, — произнес Эйнджел.
Ричи, чувствуя, что беседа развивается в не совсем приятном для хозяев русле, попытался сменить тему.
— Кстати, Пола что-то говорила о новой песне, или я ослышался?
— Вовсе нет. — Эйнджел улыбнулся. — Мелодия действительно получилась неплохая.
Правда, слов еще нет, но, если желаете, могу сыграть.
Ричи и Мелисса уверили его в том, что жаждут стать одними из первых слушателей сочинения, и Пола пригласила всех перейти в студию.
Когда они заняли места на стоящих вдоль стены пуфах, Эйнджел сел за инструмент и начал игру. Несколько минут спустя Мелисса переглянулась с Ричи. Говоря о своем произведении, Эйнджел явно поскромничал. Мелодия была великолепна! Они слушали ее затаив дыхание, словно боясь спугнуть те дивные картины, которые возникали в их воображении.
Казалось, музыканту каким-то неведомым образом вдруг стало известно все самое заветное, что хранили они в своей душе…
Эйнджел еще раз пробежал руками по клавишам и замер. В наступившей тишине послышался восхищенный вздох Мелиссы. Уткнувшись в плечо Ричи, она всхлипывала.
— Это чудесно! Эйнджел, мне показалось, что ты смог передать все мои сокровенные мысли, и чувства. Я плакала, а это уже само по себе чудо! Такое со мной случилось лишь однажды, когда Ричи сделал мне предложение…
Хотя, может, я просто становлюсь сентиментальной? Мой босс будет удивлен, если узнает об этом.
— Мелисса права, — поддержал возлюбленную Ричи. — Ты действительно создал стоящую вещь. Я далек от музыки, но и в моей душе откликнулась на нее какая-то струнка.
Эйнджел молчал, не зная, что ответить на подобные отзывы о своем творении. То, что его музыка нравится Поле, — ни о чем не говорило. Жена понимала все, что происходило в его душе, и являлась его неотъемлемой частью. Он был уверен, что устами Полы говорит прежде всего ее любовь к нему. Та любовь, которой он и посвятил эту мелодию.
Но то, что подобные чувства смогли понять другие, стало для него откровением. Буря эмоций захлестнула Эйнджела, и он смог лишь прошептать:
— Спасибо…
Потирая руки от удовольствия, Фил Пулман вошел в свой офис. Соблазнительная блондинка, сидящая за столом секретаря, поспешно поднялась ему навстречу и, указав на дверь кабинета, взволнованно произнесла:
— Мистер Пулман, я ничего не могла сделать. Он твердо решил дождаться вас там.
— Кто? — Задавая вопрос, Фил уже знал ответ. Только один человек мог так беспардонно ворваться к нему. Тот, кого ему меньше всего хотелось видеть.
Ответ секретарши подтвердил его опасения.
— Мистер Тейт, сэр. — Отметив замешательство шефа, девушка предложила:
— Вызвать охрану?
— Нет необходимости. — Минутная слабость прошла. Фил снова взял себя в руки и настроился на лучшее. Возможно, Эйнджелу ничего не известно о той роли, которую он отвел для него в своих планах. Но прежде чем делать выводы, стоит прозондировать почву. — Все нормально. — С этими словами он отворил дверь и вошел в кабинет.
Эйнджел сидел в кресле, небрежно скрестив вытянутые ноги на углу массивного стола, занимающего почти все пространство комнаты. Ему было хорошо известно, как гордится хозяин кабинета этим дубовым чудовищем, купленным на одном из аукционов под видом «чипендейла». Эйнджел не изменил позы даже при появлении Фила, словно хотел намеренно уязвить его.
— Чем обязан столь неожиданному визиту? — холодно поинтересовался продюсер у гостя.
Ему удалось сохранить самообладание, даже несмотря на явный вызов, просматривающийся в поведении певца.
— Если я отвечу, что соскучился по тебе, ты все равно не поверишь. — Эйнджел обнажил ровные белые зубы в саркастической ухмылке. — Поэтому сразу перейду к делу. Меня интересует, какова доля твоего участия в том, что я выступаю на конкурсе «Рождественская песня»?
— Не понимаю, о чем идет речь? — Фил изобразил искреннее удивление, впрочем не обманувшее собеседника.
Эйнджел встал и медленно подошел к бывшему продюсеру почти вплотную. Некоторое время он смотрел на него сверху вниз, прежде чем вновь заговорить.
— Фил, твоя невинная физиономия может обмануть кого угодно, но не меня. Я слишком хорошо знаю, каков ты на самом деле, поэтому нет нужды разыгрывать передо мной комедию. Мне известно, что это ты подал от моего имени заявку на участие в конкурсе Третьего национального канала. Как видишь, «свои люди» на телевидении есть не только у тебя.
Единственное, что мне непонятно, — почему ты это сделал. Не вздумай говорить о «старой дружбе», я не поверю. Признайся, в чем заключается твой интерес?
— Ты бредишь, — попытался уйти от опасного для него разговора Фил. Его мозг лихорадочно работал в поисках выхода из сложившейся ситуации. В глубине души он успел уже не раз пожалеть об отказе вызвать охрану. Этот Тейт после того случая в Снейп-Молтинг, похоже, совсем свихнулся. — Мне вовсе нет до тебя никакого дела.
— Я не верю тебе, Фил. — Эйнджел продолжал улыбаться, однако в его взгляде читалась стальная решимость. — Предупреждаю, если ты вздумаешь подложить мне свинью, я с тобой разделаюсь.
— Ты мне угрожаешь? — Продюсер попытался напустить на себя вид оскорбленной невинности.
— Нет, предупреждаю…
8
Суть дела заключалась в том, что участие в конкурсе Эйнджела, который в музыкальном мире считался профессионалом, могло отпугнуть серьезных конкурентов. И это был шанс для Гая. Тогда именно он становился основным соперником Тейта. И именно это больше всего приводило в ужас самого юношу.
— Я не могу оспаривать первенство у Эйнджела, — попытался робко возразить продюсеру Гай. — Я еще не готов к этому.
— Чепуха, мой мальчик, тебе и не надо готовиться, — добродушно усмехнулся Фил. Тейт не будет принимать участия в «Рождественской песне».
— То есть как? — Гай с опаской посмотрел на собеседника: не тронулся ли тот умом? Сначала уверяет, что Эйнджел Тейт станет его главным конкурентом, затем утверждает обратное.
— Пошевели мозгами! В этом и кроется суть моего плана. Да, имя Тейта будет стоять в заявке. Но где он сможет раздобыть новую хорошую песню, когда все лучшие сочинители работают на меня, Фила Пулмана? Нет, ему не останется иного выхода, как уступить первенство тебе, мой мальчик. Ты получишь признание многомиллионной аудитории, а я — возможность отомстить Эйнджелу. Ведь если он откажется принять участие в конкурсе, то тем самым признает свое поражение и на его исполнительской карьере можно будет поставить крест.
— Но как возможно внести имя Тейта в список конкурсантов без его разрешения?
— Гай все еще предпринимал слабые попытки открутиться от участия в этой афере.
— Предоставь все мне, малыш, — успокоил его Фил. — У Пулмана везде есть свои люди.
— Мелисса, Ричи! Как я рада вашей помолвке! — Пола обняла друзей сразу же, как только открыла дверь.
— Удивительно, — рассмеялся Ричи, — как быстро распространяются слухи в этом городе.
— Ничего удивительного в этом нет, — пояснил возникший за спиной жены Эйнджел. — Пола была первая, кому Мелисса сообщила радостную весть. Скажи спасибо, что Третий национальный канал еще не в курсе.
Все засмеялись и прошли в гостиную, где уютно устроились на диванах. После того как гостям были предложены легкие коктейли, Пола произнесла:
— У нас тоже есть замечательная новость, конечно, не такая, как ваша, но все же… — Она заговорщицки улыбнулась мужу. — Эйнджел написал музыку к новой песне.
— Значит, это правда? — Мелисса вопросительно посмотрела на певца. — Я думала, что твое участие в «Рождественской песне» не более чем слухи.
— Но я не говорила о том, что Эйнджел собирается участвовать в конкурсе. — На лице Полы промелькнуло искреннее удивление.
— Ты, наверное, что-то напутала. — Эйнджел обнял жену и улыбнулся Мелиссе. — Я впервые слышу об этом.
— Да нет же, — продолжала молодая женщина. — Я собственными ушами слышала, как босс говорил, что Эйнджел Тейт указан в заявке на участие в «Рождественской песне» в этом году.
— Странно… — Эйнджел задумчиво потер подбородок. — Получается, кто-то побеспокоился за меня. Но кто? — Он несколько минут помолчал, затем обратился к Мелиссе:
— Тебе известны имена других участников?
— Я что-то слышала о Гае. — Женщина пожала плечами, как бы говоря, что не интересовалась деталями. — Если хочешь, постараюсь разузнать поподробней.
— Гай… — словно что-то припоминая, произнесла Пола. — Это случайно не тот юный протеже Фила Пулмана, песни которого постоянно звучат на молодежном канале?
— Он самый, — включился в беседу Ричи. — Я видел его выступления пару раз. Так, ничего особенного.
— Говоришь, его делами занимается Фил?.. — И тут Эйнджела осенило. — Тогда это многое объясняет.
— Что именно? — Пола попыталась понять, почему известие о том, что за Гаем стоит Пулман, взволновало ее мужа.
— Моим выдвижением на конкурс «Рождественская песня» я, вне всякого сомнения, обязан Филу. — Эйнджел саркастически усмехнулся.
— Но почему? — В поисках ответа Пола обвела глазами присутствующих. — Для чего это ему надо? Он ведь отказался вести твои дела.
— Мне это пока самому неясно, но я постараюсь понять, — произнес Эйнджел.
Ричи, чувствуя, что беседа развивается в не совсем приятном для хозяев русле, попытался сменить тему.
— Кстати, Пола что-то говорила о новой песне, или я ослышался?
— Вовсе нет. — Эйнджел улыбнулся. — Мелодия действительно получилась неплохая.
Правда, слов еще нет, но, если желаете, могу сыграть.
Ричи и Мелисса уверили его в том, что жаждут стать одними из первых слушателей сочинения, и Пола пригласила всех перейти в студию.
Когда они заняли места на стоящих вдоль стены пуфах, Эйнджел сел за инструмент и начал игру. Несколько минут спустя Мелисса переглянулась с Ричи. Говоря о своем произведении, Эйнджел явно поскромничал. Мелодия была великолепна! Они слушали ее затаив дыхание, словно боясь спугнуть те дивные картины, которые возникали в их воображении.
Казалось, музыканту каким-то неведомым образом вдруг стало известно все самое заветное, что хранили они в своей душе…
Эйнджел еще раз пробежал руками по клавишам и замер. В наступившей тишине послышался восхищенный вздох Мелиссы. Уткнувшись в плечо Ричи, она всхлипывала.
— Это чудесно! Эйнджел, мне показалось, что ты смог передать все мои сокровенные мысли, и чувства. Я плакала, а это уже само по себе чудо! Такое со мной случилось лишь однажды, когда Ричи сделал мне предложение…
Хотя, может, я просто становлюсь сентиментальной? Мой босс будет удивлен, если узнает об этом.
— Мелисса права, — поддержал возлюбленную Ричи. — Ты действительно создал стоящую вещь. Я далек от музыки, но и в моей душе откликнулась на нее какая-то струнка.
Эйнджел молчал, не зная, что ответить на подобные отзывы о своем творении. То, что его музыка нравится Поле, — ни о чем не говорило. Жена понимала все, что происходило в его душе, и являлась его неотъемлемой частью. Он был уверен, что устами Полы говорит прежде всего ее любовь к нему. Та любовь, которой он и посвятил эту мелодию.
Но то, что подобные чувства смогли понять другие, стало для него откровением. Буря эмоций захлестнула Эйнджела, и он смог лишь прошептать:
— Спасибо…
Потирая руки от удовольствия, Фил Пулман вошел в свой офис. Соблазнительная блондинка, сидящая за столом секретаря, поспешно поднялась ему навстречу и, указав на дверь кабинета, взволнованно произнесла:
— Мистер Пулман, я ничего не могла сделать. Он твердо решил дождаться вас там.
— Кто? — Задавая вопрос, Фил уже знал ответ. Только один человек мог так беспардонно ворваться к нему. Тот, кого ему меньше всего хотелось видеть.
Ответ секретарши подтвердил его опасения.
— Мистер Тейт, сэр. — Отметив замешательство шефа, девушка предложила:
— Вызвать охрану?
— Нет необходимости. — Минутная слабость прошла. Фил снова взял себя в руки и настроился на лучшее. Возможно, Эйнджелу ничего не известно о той роли, которую он отвел для него в своих планах. Но прежде чем делать выводы, стоит прозондировать почву. — Все нормально. — С этими словами он отворил дверь и вошел в кабинет.
Эйнджел сидел в кресле, небрежно скрестив вытянутые ноги на углу массивного стола, занимающего почти все пространство комнаты. Ему было хорошо известно, как гордится хозяин кабинета этим дубовым чудовищем, купленным на одном из аукционов под видом «чипендейла». Эйнджел не изменил позы даже при появлении Фила, словно хотел намеренно уязвить его.
— Чем обязан столь неожиданному визиту? — холодно поинтересовался продюсер у гостя.
Ему удалось сохранить самообладание, даже несмотря на явный вызов, просматривающийся в поведении певца.
— Если я отвечу, что соскучился по тебе, ты все равно не поверишь. — Эйнджел обнажил ровные белые зубы в саркастической ухмылке. — Поэтому сразу перейду к делу. Меня интересует, какова доля твоего участия в том, что я выступаю на конкурсе «Рождественская песня»?
— Не понимаю, о чем идет речь? — Фил изобразил искреннее удивление, впрочем не обманувшее собеседника.
Эйнджел встал и медленно подошел к бывшему продюсеру почти вплотную. Некоторое время он смотрел на него сверху вниз, прежде чем вновь заговорить.
— Фил, твоя невинная физиономия может обмануть кого угодно, но не меня. Я слишком хорошо знаю, каков ты на самом деле, поэтому нет нужды разыгрывать передо мной комедию. Мне известно, что это ты подал от моего имени заявку на участие в конкурсе Третьего национального канала. Как видишь, «свои люди» на телевидении есть не только у тебя.
Единственное, что мне непонятно, — почему ты это сделал. Не вздумай говорить о «старой дружбе», я не поверю. Признайся, в чем заключается твой интерес?
— Ты бредишь, — попытался уйти от опасного для него разговора Фил. Его мозг лихорадочно работал в поисках выхода из сложившейся ситуации. В глубине души он успел уже не раз пожалеть об отказе вызвать охрану. Этот Тейт после того случая в Снейп-Молтинг, похоже, совсем свихнулся. — Мне вовсе нет до тебя никакого дела.
— Я не верю тебе, Фил. — Эйнджел продолжал улыбаться, однако в его взгляде читалась стальная решимость. — Предупреждаю, если ты вздумаешь подложить мне свинью, я с тобой разделаюсь.
— Ты мне угрожаешь? — Продюсер попытался напустить на себя вид оскорбленной невинности.
— Нет, предупреждаю…
8
Пола еще раз взглянула на полоску индикатора и заставила себя сделать три глубоких вдоха. Интересно, какова доля вероятности того, что тест на беременность ошибочен? Вся во власти сомнений, она позвонила своему врачу и договорилась о приеме на завтра. Затем прошла в спальню и, раздевшись перед зеркалом, долго рассматривала свое тело, словно пытаясь отыскать в нем какие-то незаметные ранее изменения.
— Ничего… — разочарованно протянула она, забираясь на кровать и устраиваясь на ней в позе медитирующего Будды.
С тех пор как Мелисса подготовила репортаж о тибетских монахах, она уверяла всех друзей, что никакое занятие не является таким полезным для человека, как отрешение от всего сущего.
Просидев в позе лотоса до тех пор, пока ноги не затекли, Пола вынуждена была признать, что до состояния нирваны ей далеко.
Вместо того чтобы раствориться во вселенском разуме, сознание то и дело возвращало ее к результатам теста.
Неужели ее мечты о полном семейном счастье начинают сбываться? Сколько раз она представляла, как держит на руках новорожденного младенца, и сколько раз горевала о тщетности своих надежд, когда видела очередного карапуза, семенящего маленькими ножками рядом с матерью по аллеям Гайд-парка!
Пола никогда не заговаривала на эту тему с Эйнджелом, но ей было известно, что муж также мечтает о ребенке.
И вот теперь, похоже, она сможет подарить любимому долгожданное дитя. Пола попыталась успокоить разыгравшееся воображение, говоря себе, что результата одного теста еще недостаточно. Но сердце не желало прислушиваться к доводам разума, оно ликовало!
— ..С вами была Мелисса Трои. — Женщина послала в эфир ослепительную улыбку, погасшую одновременно с красной лампочкой на камере. — Все, Билли. На сегодня хватит. — Она подхватила сумочку и направилась к дверям.
— Что случилось? — удивленно окликнул ее оператор, привыкший к тому, что работа занимает в жизни Мелиссы главное место. — Ты спешишь так, будто тебя кто-то с нетерпением ожидает. Неужели у тебя завелся кот?
— Нет, — ответила со смехом женщина. — У меня завелся парень.
Пробегая мимо кабинета босса, Мелисса обнаружила, что в приемной никого нет, а это означало, что босс вполне доступен для серьезного разговора. Ей давно хотелось вести собственную программу. Она считала, что уже выросла из небольших минутных репортажей и вполне заслужила право сидеть в уютной студии, вместо того чтобы гоняться за очередной сенсацией по всей стране.
Резонно полагая, что подобная возможность вряд ли представится во второй раз, Мелисса решительно распахнула дверь.
Увы, ее ждало разочарование. В кабинете никого не было.
Она уже собиралась выйти, как вдруг ее внимание привлекла небольшая папка, лежащая на столе босса. На синей обложке значилось:
План-проект проведения конкурса
«Рождественская песня»
Мелисса недолго боролась с охватившим ее искушением. Настоящий репортер неподвластен мукам совести. Конечно, если он настоящий профессионал, а Мелисса считала себя именно таковым. Поэтому спустя мгновение уже внимательно изучала содержимое папки.
— Никогда бы не подумал, что сочинить текст так же сложно, как написать музыку.
Любое слово кажется мне грубым или фальшивым в сравнении с тем, что я испытываю к тебе. — И Эйнджел нежно поцеловал Полу.
Она звонко рассмеялась и, вырвавшись из его объятий, заскользила по льду. Идея пойти на каток принадлежала ей. Снег белым покрывалом вот уже несколько дней окутывал все вокруг, придавая домам и деревьям фантастически сказочный вид. Глядя, как, медленно кружась, падают на лед снежинки, Пола думала о том, как было бы хорошо, если бы ее беременность подтвердилась. Тогда она смогла бы преподнести в качестве рождественского подарка Эйнджелу эту замечательную новость.
Мужчина с восхищением наблюдал за женой.
Сколько же в ней жизненной силы, бьющей неиссякаемым ключом! Неужели когда-то ее не было рядом и он не имел возможности касаться ее волос, губ, рук, слышать ее голос?.. Как было бы здорово рассказать об этом в своей песне!
Эйнджел с любовью следил за Полой, которая, подобно прекрасной птице, легко двигалась по зеркальной поверхности льда. Это пришедшее на ум сравнение словно послужило ключом, приводящим в действие некий скрытый механизм. Внезапно в его голове родилась первая строка:
Мечта робкой птицей скользнет на ладонь…
Он лихорадочно оглянулся в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать как бумагу, но ничего не обнаружил. И тут его взгляд упал на запорошенную снегом кромку катка. Эйнджел провел по белой поверхности пальцем, оставляя четкий след. Замечательно!
Периодически он останавливался, чтобы дыханием согреть озябшие руки, но тут же, опасаясь, что неведомый источник его вдохновения иссякнет, продолжал писать. Когда раскрасневшаяся от быстрой езды Пола подкатила к мужу, он уже успел окончить свое творение и теперь стоял, довольно улыбаясь.
Снова заключив любимую в объятия, Эйнджел продемонстрировал ей результат своей работы.
Пола внимательно читала каждую строчку.
И все это время он пытливо наблюдал за ее лицом, стараясь угадать, какое впечатление производят на нее стихи. Наконец жена подняла глаза, и Эйнджел прочел в них восторг.
— Милый, это так трогательно и прекрасно! — Пола не стала скрывать навернувшихся на глаза слез счастья. — Такими словами может говорить только душа… О, как же я люблю тебя!
Она стремительно обняла Эйнджела и, потянувшись, запечатлела на его губах поцелуй. Так они стояли некоторое время, и снег искрящейся пылью покрывал их сплетенные тела.
— Любимый, — внезапно, словно просыпаясь от диковинного сна, спросила Пола, — надеюсь, ты успел запомнить стихи?
— Нет, а что? — целуя ее в висок, поинтересовался Эйнджел.
— Еще несколько секунд — и снег полностью уничтожит твое творение.
— О черт! — выругался он, кляня собственную беспечность. — Полцарства за бумагу!
— Воспользуйся фотокамерой, — подсказала ему Пола. — Тогда лет через десять мы сможем выставить снимки на аукцион.
— Великолепная идея! Как я сам не додумался. — Хлопнув себя по лбу, Эйнджел снял чехол с висящего на груди аппарата и попросил жену:
— Стань рядом с текстом.
Фотокамера издала легкий щелчок, запечатлевая изображение…
Фил Пулман нервно расхаживал по кабинету, пытаясь успокоить Гая. Несколько часов назад молодой человек ворвался к нему в офис, охваченный паникой, и до сих пор не мог успокоиться. Сегодня утром он, по обыкновению, включил телевизор, дабы убедиться, что в ежедневном музыкальном рейтинге первое место по-прежнему остается за ним.
Когда он переключал каналы, его внимание неожиданно привлекло сообщение о том, что Эйнджел Тейт собирается вернуться в шоу-бизнес, причем намеревается начать это с триумфальной победы в «Рождественской песне»
Третьего национального канала. Далее миловидная ведущая музыкальных новостей сообщила телезрителям, что песня, подготовленная певцом для такого случая, обещает стать настоящим хитом. Гай, будучи уверен, со слов Фила, что Тейт не примет участия в конкурсе, естественно, пришел в ужас.
— Сделай что-нибудь! — кричал он в лицо продюсеру. — Это ты втравил меня в эту историю! Моей карьере конец! Тейт уничтожит меня!
— Успокойся! — Голос Фила Пулмана прозвучал резко и отрезвляюще. — Одна сплетня по телевидению еще ничего не значит. Возможно, Эйнджел просто блефует, а ты ведешь себя как истеричка. — Он подошел к столу, достал из деревянного ящичка толстую сигару и, отрезав кончик, закурил. — Даже если Тейт и нашел некий хит, что маловероятно, это еще не говорит о том, что ему удастся его исполнить на «Рождественской песне».
— Кто может помешать ему сделать это? — Гай немного успокоился, подпав под воздействие уверенного тона продюсера.
— Я. — Фил снисходительно посмотрел на своего подопечного. — Одна техническая неточность.., и Эйнджел Тейт выпадет из обоймы. Поверь мне, мой мальчик, я достаточно долго в этом бизнесе и мне известны все скрытые пружины, управляющие им. Обещаю: победителем «Рождественской песни» назовут тебя, чего бы это мне ни стоило.
— Большое спасибо, Мелисса, — произнес Эйнджел, после того как женщина сообщила ему подробности о проведении музыкального конкурса Третьим национальным каналом.
Папка, в которую ей удалось заглянуть, содержала массу интересных сведений, касающихся организации и съемок передачи. — Я искренне благодарен тебе за информацию.
Теперь мне полностью известно все, что задумал Пулман.
— И что ты собираешься делать? Для того чтобы разоблачить его, необходимы веские доказательства. Словам никто не поверит, даже если ты открыто выступишь по телевидению.
Все сочтут, что тобой руководят обида на отвергнувшего тебя продюсера и зависть к более молодому конкуренту.
Мелисса тревожилась за друга, но он поспешил ее успокоить.
— Я не стану в открытую выступать против Пулмана. Наоборот, постараюсь сделать все возможное, чтобы усыпить его бдительность. Зато когда наступит подходящий момент, нанесу ему сокрушительный удар. Ты согласна помочь мне в этом?
— С превеликим удовольствием. Но каким образом?
— Пока не знаю. Но что-нибудь придумаю.
Собеседники обменялись ободряющими улыбками. В это время к ним присоединились Ричи и Пола, которые готовили в кухне десерт.
— Мелисса, Эйнджел еще не сказал тебе, что завершил работу над своей песней? Должна признаться, что слова ничуть не хуже мелодии.
— Правда? Поздравляю. — Ричи пожал другу руку и спросил:
— Ты уже сделал пробную запись?
— Увы! — печально усмехнулся Эйнджел. — Пулман позаботился о том, чтобы музыканты избегали иметь со мной дело. Я их не виню, они опасаются за свою карьеру и не хотят осложнять отношений с ним. Круг исполнителей довольно узок, несмотря на разнообразие групп. Ниточки, за которые их дергают, находятся подчас в одних руках. Вероятно, мне придется набирать музыкантов по третьеразрядным клубам…
— Неужели нет таких, кто не зависит от разных пулманов? — возмущенно спросила Пола. Она искренне переживала за мужа и часто думала о том, как помочь ему.
— Есть, — признался Эйнджел. — Но они занимаются серьезной музыкой и не станут связываться с исполнителем вроде меня.
— А Тадеуш Красовский? — Мелисса вспомнила о модном дирижере, с успехом гастролирующем со своим оркестром по всему миру. — По-моему, он сейчас находится в Лондоне.
— Смеешься? — Эйнджел удивленно вскинул брови. — Да, он даже не станет разговаривать со мной. Музыканты такого уровня не подыгрывают бывшим поп-звездам, они создают бессмертные шедевры. Нет, видно, мне придется довольствоваться теми, кто развлекает публику в пабах.
— Неужели ничего другого нельзя придумать? — Ричи окинул присутствующих вопросительным взглядом.
— Ничего, — покачал головой Эйнджел.
Но Пола ободряюще обняла мужа и подумала: можно.
Еще раз посмотрев на кирпичный особняк времен королевы Анны, расположенный по правую сторону от Регент-стрит, Пола мысленно вознесла молитву и направилась к парадной двери. Ударив по массивной створке деревянным молотком, она выжидающе замерла. Тотчас словно по волшебству на пороге возникла невысокая девушка в белоснежном крахмальном переднике горничной, какие еще встречаются в консервативных домах Англии.
— Миссис Тейт, — представилась Пола. — Мистер Красовский ожидает меня. Мы договаривались о встрече по телефону.
— Пожалуйста, проходите. — Двери дома гостеприимно распахнулись, приглашая ее войти.
Сняв пальто, Пола проследовала за горничной узким холлом и оказалась в небольшой светлой гостиной.
— Мистер Красовский сейчас выйдет к вам, — произнесла девушка и вышла.
Оставшись одна, Пола осмотрелась. Плотные портьеры ниспадали тяжелыми складками, почти полностью закрывая окна. Уютная мебель приглашала отдохнуть и забыть о той суматохе, что царит в современном мире. Акварельные пейзажи на стенах, семейные фотографии на каминной полке. Все это вместе взятое создавало впечатление чудом сохранившегося в мегаполисе островка патриархальной Англии.
Мелисса как раз разглядывала старые черно-белые снимки, когда за ее спиной раздалось вежливое покашливание.
Обернувшись, она встретила внимательный взгляд пронзительно голубых глаз высокого седовласого джентльмена.
— Тадеуш Красовский к вашим услугам, миссис Тейт, — сказал он и поинтересовался:
— Что вас привело в дом такого немощного старика, как я?
Пола мысленно улыбнулась. Несмотря на восьмидесятилетие, которое известный дирижер недавно отметил, его никак нельзя было назвать «немощным». Прямая осанка, пышная шевелюра белоснежных волос и необыкновенная твердость в движениях, так не свойственная пожилым людям, поражали каждого, кто общался с великим музыкантом.
— Я пришла просить вас о помощи. — Прежде чем продолжить, Пола глубоко вдохнула.
Воспользовавшись паузой, пожилой джентльмен предложил ей сесть, что она и сделала. — Возможно, вы слышали о моем муже Эйнджеле Тейте?
— Уважаемая мисс, я тоже иногда смотрю телевизор. — Дирижер сдержанно улыбнулся. — Мне известно это имя. Трагедия в Снейп-Молтинг глубоко потрясла меня.
— Сейчас Эйнджел переживает трудные времена, — приободренная, принялась рассказывать женщина. — Недоброжелатели препятствуют его возвращению на сцену. Вся беда в том, что эти люди обладают определенным влиянием в мире шоу-бизнеса. Мой муж примет участие в телевизионном конкурсе «Рождественская песня», для него он написал прекрасную песню. Но никто из музыкантов не решается сотрудничать с ним. Тогда я подумала…
— Что старик Красовский может взяться за это дело, — продолжил за нее дирижер. — Вынужден вас огорчить: я не испытываю желания ввязываться в закулисные игры. Даже при всем сочувствии к вам, миссис Тейт. Я слишком стар. Моя репутация — это результат работы многих лет жизни, и я не могу ставить ее под удар.
Ошеломленная столь категоричным отказом Пола поднялась и с горечью произнесла:
— Я представляла вас иначе. Сильным человеком, с отзывчивым сердцем…
— Вы слишком верите всему, о чем пишут в газетах журналисты. Я обычный человек, со своими слабостями и недостатками. — Тадеуш Красовский поднялся вслед за гостьей.
— Нет, мне о, вас говорил тот, кто хорошо знал вас. Вернее, думал, что хорошо знает, уже тише добавила Пола.
— Вы играете на моем природном любопытстве. — Казалось, музыкант был искренне заинтригован. — Как имя того, кто отозвался обо мне столь доброжелательно?
— Анна Фрай.
Пола заметила, как внезапная бледность покрыла лицо старого дирижера. Он судорожно вздохнул и осел на диван, не сводя с нее потрясенного взгляда.
— Откуда вы знаете Анну? — спросил он, и столько страдания послышалось в его голосе, что Пола испытала угрызения совести от того, что разбудила печальные воспоминания в душе старика.
— Я была с ней в последние дни ее жизни, — просто ответила Пола. — Это было до того, как я встретила Эйнджела и стала его женой. Я работала сиделкой у Анны. Она часто рассказывала мне о вас. Искренне радовалась каждой хвалебной статье о вас, которая появлялась в прессе…
Старый джентльмен, уставившись в пространство, заговорил, оживляя картины былой жизни:
— Мы встретились, когда я еще только начинал свою карьеру. Молодой, подающий надежды дирижер и талантливая флейтистка.
Увы, Анна была замужем, а я — женат. Однако это не стало помехой чувствам. Наш роман длился от одной гастрольной поездки до другой. Тайный, страстный, всепоглощающий.
Шли годы, слава пришла к нам одновременно. Охотники за сенсациями что-то заподозрили и не раз пытались выследить нас, но тщетно. Мы были очень осторожны. Отели, уединенные бунгало, старые коттеджи, замки — все хранило нашу тайну. Но однажды я позвал ее, а она не пришла. Портье передал записку, в которой Анна навсегда прощалась со мной. Она ждала ребенка от мужа. Я был раздавлен…
— Ничего… — разочарованно протянула она, забираясь на кровать и устраиваясь на ней в позе медитирующего Будды.
С тех пор как Мелисса подготовила репортаж о тибетских монахах, она уверяла всех друзей, что никакое занятие не является таким полезным для человека, как отрешение от всего сущего.
Просидев в позе лотоса до тех пор, пока ноги не затекли, Пола вынуждена была признать, что до состояния нирваны ей далеко.
Вместо того чтобы раствориться во вселенском разуме, сознание то и дело возвращало ее к результатам теста.
Неужели ее мечты о полном семейном счастье начинают сбываться? Сколько раз она представляла, как держит на руках новорожденного младенца, и сколько раз горевала о тщетности своих надежд, когда видела очередного карапуза, семенящего маленькими ножками рядом с матерью по аллеям Гайд-парка!
Пола никогда не заговаривала на эту тему с Эйнджелом, но ей было известно, что муж также мечтает о ребенке.
И вот теперь, похоже, она сможет подарить любимому долгожданное дитя. Пола попыталась успокоить разыгравшееся воображение, говоря себе, что результата одного теста еще недостаточно. Но сердце не желало прислушиваться к доводам разума, оно ликовало!
— ..С вами была Мелисса Трои. — Женщина послала в эфир ослепительную улыбку, погасшую одновременно с красной лампочкой на камере. — Все, Билли. На сегодня хватит. — Она подхватила сумочку и направилась к дверям.
— Что случилось? — удивленно окликнул ее оператор, привыкший к тому, что работа занимает в жизни Мелиссы главное место. — Ты спешишь так, будто тебя кто-то с нетерпением ожидает. Неужели у тебя завелся кот?
— Нет, — ответила со смехом женщина. — У меня завелся парень.
Пробегая мимо кабинета босса, Мелисса обнаружила, что в приемной никого нет, а это означало, что босс вполне доступен для серьезного разговора. Ей давно хотелось вести собственную программу. Она считала, что уже выросла из небольших минутных репортажей и вполне заслужила право сидеть в уютной студии, вместо того чтобы гоняться за очередной сенсацией по всей стране.
Резонно полагая, что подобная возможность вряд ли представится во второй раз, Мелисса решительно распахнула дверь.
Увы, ее ждало разочарование. В кабинете никого не было.
Она уже собиралась выйти, как вдруг ее внимание привлекла небольшая папка, лежащая на столе босса. На синей обложке значилось:
План-проект проведения конкурса
«Рождественская песня»
Мелисса недолго боролась с охватившим ее искушением. Настоящий репортер неподвластен мукам совести. Конечно, если он настоящий профессионал, а Мелисса считала себя именно таковым. Поэтому спустя мгновение уже внимательно изучала содержимое папки.
— Никогда бы не подумал, что сочинить текст так же сложно, как написать музыку.
Любое слово кажется мне грубым или фальшивым в сравнении с тем, что я испытываю к тебе. — И Эйнджел нежно поцеловал Полу.
Она звонко рассмеялась и, вырвавшись из его объятий, заскользила по льду. Идея пойти на каток принадлежала ей. Снег белым покрывалом вот уже несколько дней окутывал все вокруг, придавая домам и деревьям фантастически сказочный вид. Глядя, как, медленно кружась, падают на лед снежинки, Пола думала о том, как было бы хорошо, если бы ее беременность подтвердилась. Тогда она смогла бы преподнести в качестве рождественского подарка Эйнджелу эту замечательную новость.
Мужчина с восхищением наблюдал за женой.
Сколько же в ней жизненной силы, бьющей неиссякаемым ключом! Неужели когда-то ее не было рядом и он не имел возможности касаться ее волос, губ, рук, слышать ее голос?.. Как было бы здорово рассказать об этом в своей песне!
Эйнджел с любовью следил за Полой, которая, подобно прекрасной птице, легко двигалась по зеркальной поверхности льда. Это пришедшее на ум сравнение словно послужило ключом, приводящим в действие некий скрытый механизм. Внезапно в его голове родилась первая строка:
Мечта робкой птицей скользнет на ладонь…
Он лихорадочно оглянулся в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать как бумагу, но ничего не обнаружил. И тут его взгляд упал на запорошенную снегом кромку катка. Эйнджел провел по белой поверхности пальцем, оставляя четкий след. Замечательно!
Периодически он останавливался, чтобы дыханием согреть озябшие руки, но тут же, опасаясь, что неведомый источник его вдохновения иссякнет, продолжал писать. Когда раскрасневшаяся от быстрой езды Пола подкатила к мужу, он уже успел окончить свое творение и теперь стоял, довольно улыбаясь.
Снова заключив любимую в объятия, Эйнджел продемонстрировал ей результат своей работы.
Пола внимательно читала каждую строчку.
И все это время он пытливо наблюдал за ее лицом, стараясь угадать, какое впечатление производят на нее стихи. Наконец жена подняла глаза, и Эйнджел прочел в них восторг.
— Милый, это так трогательно и прекрасно! — Пола не стала скрывать навернувшихся на глаза слез счастья. — Такими словами может говорить только душа… О, как же я люблю тебя!
Она стремительно обняла Эйнджела и, потянувшись, запечатлела на его губах поцелуй. Так они стояли некоторое время, и снег искрящейся пылью покрывал их сплетенные тела.
— Любимый, — внезапно, словно просыпаясь от диковинного сна, спросила Пола, — надеюсь, ты успел запомнить стихи?
— Нет, а что? — целуя ее в висок, поинтересовался Эйнджел.
— Еще несколько секунд — и снег полностью уничтожит твое творение.
— О черт! — выругался он, кляня собственную беспечность. — Полцарства за бумагу!
— Воспользуйся фотокамерой, — подсказала ему Пола. — Тогда лет через десять мы сможем выставить снимки на аукцион.
— Великолепная идея! Как я сам не додумался. — Хлопнув себя по лбу, Эйнджел снял чехол с висящего на груди аппарата и попросил жену:
— Стань рядом с текстом.
Фотокамера издала легкий щелчок, запечатлевая изображение…
Фил Пулман нервно расхаживал по кабинету, пытаясь успокоить Гая. Несколько часов назад молодой человек ворвался к нему в офис, охваченный паникой, и до сих пор не мог успокоиться. Сегодня утром он, по обыкновению, включил телевизор, дабы убедиться, что в ежедневном музыкальном рейтинге первое место по-прежнему остается за ним.
Когда он переключал каналы, его внимание неожиданно привлекло сообщение о том, что Эйнджел Тейт собирается вернуться в шоу-бизнес, причем намеревается начать это с триумфальной победы в «Рождественской песне»
Третьего национального канала. Далее миловидная ведущая музыкальных новостей сообщила телезрителям, что песня, подготовленная певцом для такого случая, обещает стать настоящим хитом. Гай, будучи уверен, со слов Фила, что Тейт не примет участия в конкурсе, естественно, пришел в ужас.
— Сделай что-нибудь! — кричал он в лицо продюсеру. — Это ты втравил меня в эту историю! Моей карьере конец! Тейт уничтожит меня!
— Успокойся! — Голос Фила Пулмана прозвучал резко и отрезвляюще. — Одна сплетня по телевидению еще ничего не значит. Возможно, Эйнджел просто блефует, а ты ведешь себя как истеричка. — Он подошел к столу, достал из деревянного ящичка толстую сигару и, отрезав кончик, закурил. — Даже если Тейт и нашел некий хит, что маловероятно, это еще не говорит о том, что ему удастся его исполнить на «Рождественской песне».
— Кто может помешать ему сделать это? — Гай немного успокоился, подпав под воздействие уверенного тона продюсера.
— Я. — Фил снисходительно посмотрел на своего подопечного. — Одна техническая неточность.., и Эйнджел Тейт выпадет из обоймы. Поверь мне, мой мальчик, я достаточно долго в этом бизнесе и мне известны все скрытые пружины, управляющие им. Обещаю: победителем «Рождественской песни» назовут тебя, чего бы это мне ни стоило.
— Большое спасибо, Мелисса, — произнес Эйнджел, после того как женщина сообщила ему подробности о проведении музыкального конкурса Третьим национальным каналом.
Папка, в которую ей удалось заглянуть, содержала массу интересных сведений, касающихся организации и съемок передачи. — Я искренне благодарен тебе за информацию.
Теперь мне полностью известно все, что задумал Пулман.
— И что ты собираешься делать? Для того чтобы разоблачить его, необходимы веские доказательства. Словам никто не поверит, даже если ты открыто выступишь по телевидению.
Все сочтут, что тобой руководят обида на отвергнувшего тебя продюсера и зависть к более молодому конкуренту.
Мелисса тревожилась за друга, но он поспешил ее успокоить.
— Я не стану в открытую выступать против Пулмана. Наоборот, постараюсь сделать все возможное, чтобы усыпить его бдительность. Зато когда наступит подходящий момент, нанесу ему сокрушительный удар. Ты согласна помочь мне в этом?
— С превеликим удовольствием. Но каким образом?
— Пока не знаю. Но что-нибудь придумаю.
Собеседники обменялись ободряющими улыбками. В это время к ним присоединились Ричи и Пола, которые готовили в кухне десерт.
— Мелисса, Эйнджел еще не сказал тебе, что завершил работу над своей песней? Должна признаться, что слова ничуть не хуже мелодии.
— Правда? Поздравляю. — Ричи пожал другу руку и спросил:
— Ты уже сделал пробную запись?
— Увы! — печально усмехнулся Эйнджел. — Пулман позаботился о том, чтобы музыканты избегали иметь со мной дело. Я их не виню, они опасаются за свою карьеру и не хотят осложнять отношений с ним. Круг исполнителей довольно узок, несмотря на разнообразие групп. Ниточки, за которые их дергают, находятся подчас в одних руках. Вероятно, мне придется набирать музыкантов по третьеразрядным клубам…
— Неужели нет таких, кто не зависит от разных пулманов? — возмущенно спросила Пола. Она искренне переживала за мужа и часто думала о том, как помочь ему.
— Есть, — признался Эйнджел. — Но они занимаются серьезной музыкой и не станут связываться с исполнителем вроде меня.
— А Тадеуш Красовский? — Мелисса вспомнила о модном дирижере, с успехом гастролирующем со своим оркестром по всему миру. — По-моему, он сейчас находится в Лондоне.
— Смеешься? — Эйнджел удивленно вскинул брови. — Да, он даже не станет разговаривать со мной. Музыканты такого уровня не подыгрывают бывшим поп-звездам, они создают бессмертные шедевры. Нет, видно, мне придется довольствоваться теми, кто развлекает публику в пабах.
— Неужели ничего другого нельзя придумать? — Ричи окинул присутствующих вопросительным взглядом.
— Ничего, — покачал головой Эйнджел.
Но Пола ободряюще обняла мужа и подумала: можно.
Еще раз посмотрев на кирпичный особняк времен королевы Анны, расположенный по правую сторону от Регент-стрит, Пола мысленно вознесла молитву и направилась к парадной двери. Ударив по массивной створке деревянным молотком, она выжидающе замерла. Тотчас словно по волшебству на пороге возникла невысокая девушка в белоснежном крахмальном переднике горничной, какие еще встречаются в консервативных домах Англии.
— Миссис Тейт, — представилась Пола. — Мистер Красовский ожидает меня. Мы договаривались о встрече по телефону.
— Пожалуйста, проходите. — Двери дома гостеприимно распахнулись, приглашая ее войти.
Сняв пальто, Пола проследовала за горничной узким холлом и оказалась в небольшой светлой гостиной.
— Мистер Красовский сейчас выйдет к вам, — произнесла девушка и вышла.
Оставшись одна, Пола осмотрелась. Плотные портьеры ниспадали тяжелыми складками, почти полностью закрывая окна. Уютная мебель приглашала отдохнуть и забыть о той суматохе, что царит в современном мире. Акварельные пейзажи на стенах, семейные фотографии на каминной полке. Все это вместе взятое создавало впечатление чудом сохранившегося в мегаполисе островка патриархальной Англии.
Мелисса как раз разглядывала старые черно-белые снимки, когда за ее спиной раздалось вежливое покашливание.
Обернувшись, она встретила внимательный взгляд пронзительно голубых глаз высокого седовласого джентльмена.
— Тадеуш Красовский к вашим услугам, миссис Тейт, — сказал он и поинтересовался:
— Что вас привело в дом такого немощного старика, как я?
Пола мысленно улыбнулась. Несмотря на восьмидесятилетие, которое известный дирижер недавно отметил, его никак нельзя было назвать «немощным». Прямая осанка, пышная шевелюра белоснежных волос и необыкновенная твердость в движениях, так не свойственная пожилым людям, поражали каждого, кто общался с великим музыкантом.
— Я пришла просить вас о помощи. — Прежде чем продолжить, Пола глубоко вдохнула.
Воспользовавшись паузой, пожилой джентльмен предложил ей сесть, что она и сделала. — Возможно, вы слышали о моем муже Эйнджеле Тейте?
— Уважаемая мисс, я тоже иногда смотрю телевизор. — Дирижер сдержанно улыбнулся. — Мне известно это имя. Трагедия в Снейп-Молтинг глубоко потрясла меня.
— Сейчас Эйнджел переживает трудные времена, — приободренная, принялась рассказывать женщина. — Недоброжелатели препятствуют его возвращению на сцену. Вся беда в том, что эти люди обладают определенным влиянием в мире шоу-бизнеса. Мой муж примет участие в телевизионном конкурсе «Рождественская песня», для него он написал прекрасную песню. Но никто из музыкантов не решается сотрудничать с ним. Тогда я подумала…
— Что старик Красовский может взяться за это дело, — продолжил за нее дирижер. — Вынужден вас огорчить: я не испытываю желания ввязываться в закулисные игры. Даже при всем сочувствии к вам, миссис Тейт. Я слишком стар. Моя репутация — это результат работы многих лет жизни, и я не могу ставить ее под удар.
Ошеломленная столь категоричным отказом Пола поднялась и с горечью произнесла:
— Я представляла вас иначе. Сильным человеком, с отзывчивым сердцем…
— Вы слишком верите всему, о чем пишут в газетах журналисты. Я обычный человек, со своими слабостями и недостатками. — Тадеуш Красовский поднялся вслед за гостьей.
— Нет, мне о, вас говорил тот, кто хорошо знал вас. Вернее, думал, что хорошо знает, уже тише добавила Пола.
— Вы играете на моем природном любопытстве. — Казалось, музыкант был искренне заинтригован. — Как имя того, кто отозвался обо мне столь доброжелательно?
— Анна Фрай.
Пола заметила, как внезапная бледность покрыла лицо старого дирижера. Он судорожно вздохнул и осел на диван, не сводя с нее потрясенного взгляда.
— Откуда вы знаете Анну? — спросил он, и столько страдания послышалось в его голосе, что Пола испытала угрызения совести от того, что разбудила печальные воспоминания в душе старика.
— Я была с ней в последние дни ее жизни, — просто ответила Пола. — Это было до того, как я встретила Эйнджела и стала его женой. Я работала сиделкой у Анны. Она часто рассказывала мне о вас. Искренне радовалась каждой хвалебной статье о вас, которая появлялась в прессе…
Старый джентльмен, уставившись в пространство, заговорил, оживляя картины былой жизни:
— Мы встретились, когда я еще только начинал свою карьеру. Молодой, подающий надежды дирижер и талантливая флейтистка.
Увы, Анна была замужем, а я — женат. Однако это не стало помехой чувствам. Наш роман длился от одной гастрольной поездки до другой. Тайный, страстный, всепоглощающий.
Шли годы, слава пришла к нам одновременно. Охотники за сенсациями что-то заподозрили и не раз пытались выследить нас, но тщетно. Мы были очень осторожны. Отели, уединенные бунгало, старые коттеджи, замки — все хранило нашу тайну. Но однажды я позвал ее, а она не пришла. Портье передал записку, в которой Анна навсегда прощалась со мной. Она ждала ребенка от мужа. Я был раздавлен…