Страница:
– Извините, я не хотела…
– Ну, разумеется, – сказал Логан и, продолжая насмешливо смотреть на нее, подал ей свою руку.
Когда Руфь взялась за ее другую руку, Бет посмотрела вокруг и поняла, что ее ждали, чтобы сомкнуть круг дли утренней молитвы. Мозолистая ладонь мужчины, сильная и теплая, накрыла ее холодные пальцы. Он наклонил голову и глубоким, почтительным голосом попросил Божьего благословения для собравшейся паствы. Прежде, чем отпустить руку Бет, он слегка пожал ее ладонь. Девушка в смятении подняла глаза и увидела в зарослях бороды его искривленные в нахальной усмешке губы.
– Подавайте поскорее еду на стол, а то мисс Истгейт, похоже, умирает с голоду, – громко воскликнул Логан.
Бет почувствовала, как по ее лицу разливается яркий румянец, скрыть который не могла никакая пудра. По его настоянию ей стали подавать блюда, на которых было столько еды, что она едва могла удержать их в руках. У нее слюнки потекли при виде толстых ломтей копченой ветчины, яиц, домашнего печенья величиной с блюдце, чего-то незнакомого ей, что он называл красноглазым соусом, кувшина со сладкой, густой патокой.
Бет приступила к еде с благоговением человека, никогда, даже по праздникам, не наедавшегося досыта. Она даже вздохнула горестно, сожалея, что нет здесь Тедди, что он не может разделить с ней это пиршество.
– Вам что-то не нравится, учительница?
Невольно испуганно вздрогнув, услышав голос Логана, Бет быстро отрицательно покачала головой:
– О нет, все просто восхитительно. Но вам не следовало готовить все это специально для меня.
Удивленная гримаса появилась на лице Логана, а Салли Мэ засмеялась:
– Да мы всегда так едим. Даже удивительно, что мы еще не растолстели как боровы.
Бет широко открыла глаза от изумления, увидев у своих соседей за столом почти пустые тарелки. Вот это да! Они всегда так едят? Да этого хватило бы всему их приюту на целый месяц! В растерянности она посмотрела на свое блюдо, выглядевшее почти нетронутым, хотя желудок ее, казалось, был набит до отказа. Бет попыталась проглотить еще хотя бы кусочек, но ее чуть не вытошнило, и она с неохотой отодвинула в сторону свою тарелку. Подняв голову, она заметила, что бабушка Джо наблюдает за ней. Бет сказала тихо виноватым голосом:
– Мне так неудобно, что пропадает столько вкусной еды. Все в самом деле так замечательно, просто в меня уже ничего больше не помещается.
Старушка в ответ мягко улыбнулась:
– Дитя, ты такая крошечная, что того, что ты съела, тебе на целую неделю хватит. Но хочу честно предупредить, – и она погрозила пальцем: – Я намереваюсь как следует откормить тебя. Ведь сейчас только ветерок подует и тебя сразу унесет.
Как бы в ответ на ее слова, снаружи послышался вой ветра. Нат, сидевший напротив Бет, засмеялся:
– Учительницу сдует ветром назад в Чикаго, если она только выйдет сегодня на двор.
– Я был бы только доволен, – пробурчал Логан достаточно отчетливо, явно рассчитывая, что она услышит. Он встал из-за стола, Нат вслед за ним, и они пошли заниматься обычными повседневными делами.
Поднялись со своих мест и остальные. Салли Мэ и Руфь принялись за мытье посуды. Бет хотела помочь им, но девочки в один голос воскликнули, что для них это дело привычное, и они быстренько справятся сами. Тогда она решила присоединиться к бабушке Джо, которая сидела перед камином с огромной грудой одежды, требовавшей починки. Бет увидела, как она несколько раз безуспешно пыталась продеть нитку в иголку, и наклонясь над старушкой, попросила:
– Пожалуйста, позвольте мне, – и ловко вдев нитку, сказала: – Я вижу, у вас много работы, а вдвоем мы ее сделаем быстрее, давайте помогу.
– Спасибо, детка, буду тебе очень благодарна. Мои старые глаза уже не те, что были раньше, – промолвила старая женщина. – Боюсь, что скоро мне тоже понадобится очки.
Бет про себя взмолилась, чтобы бабушка Джо не надумала одолжить ее окуляры. Ей было бы трудно объяснить, почему в них вместо линз простые стекла.
Получив иголку и моток ниток, Бет взяла рубашку, у которой не хватало почти всех пуговиц. Через несколько минут, пришив пуговицы, она аккуратно сложила ее и отложила в сторону. Спустя непродолжительное время около Бет выросла порядочная стопка отремонтированной одежды.
– Похоже на то, что тебе не привыкать к этой работе, – заметила бабушка Джо, видя, как ловко Бет справляется со штопкой.
– Да, вы правы. Мне в свое время довелось перештопать горы одежды, – засмеявшись сказала Бет. – Иногда попадалось столько прорех, ну прямо дыра на дыре, не знаешь, что к чему пришивать.
– Ты, верно, родилась в большой семье?
Бет обдало ледяным холодом от этого вопроса. Не зная, что сказать, она поспешно наклонилась откусить нитку и даже обрадовалась, когда в холле послышалось громкое топанье, и Логан с Натом ввалились в комнату.
Быстро и умело работая иголкой, она мысленно отчитала себя: «Ну можно ли так распускать язык? Хорошо еще, что вообще не разболтала все о своей жизни». Не то, чтобы Бет стыдилась быть сиротой. У каждого свой крест и никуда не деться от своей судьбы, но в ушах ее нее еще звенели жестокие насмешки и оскорбления: приблудная, безродная, ублюдок… Она положила починенную вещь в стопку и взяла следующую. «Большая семья? Ах, бабушка Джо, если б вы только знали…»
Занятая своими невеселыми мыслями и работой, Бет, однако, краешком глаза наблюдала, как Логан подошел к плите, налил себе чашку горячего кофе, а затем вместо того, чтобы присесть за стол к Нату, к ее неудовольствию, направился к камину.
Она еще ниже нагнула голову и сосредоточилась на шитье, но тем не менее не могла не ощущать его тяжелого взгляда, когда он, опершись локтем на каминную полку и не торопясь, потягивая дымящийся напиток, уставился на нее.
Разнервничавшись, Бет пребольно уколола палец и сунула было его в рот, но вдруг, глянув на Логана, увидела, как всепонимающе он ухмыляется. Она отдернула руку и упрямо сжала рот.
Решительно вскинув голову и уже не отводя своего взгляда, словно отважно отвечая на вызов в его глазах, Элизабет про себя поклялась, что пока она не достигнет цели, ради которой сюда приехала, ни Логан Виндфилд, ни сам дьявол не заставят ее покинуть это захолустье.
Глава 3
– Ну, разумеется, – сказал Логан и, продолжая насмешливо смотреть на нее, подал ей свою руку.
Когда Руфь взялась за ее другую руку, Бет посмотрела вокруг и поняла, что ее ждали, чтобы сомкнуть круг дли утренней молитвы. Мозолистая ладонь мужчины, сильная и теплая, накрыла ее холодные пальцы. Он наклонил голову и глубоким, почтительным голосом попросил Божьего благословения для собравшейся паствы. Прежде, чем отпустить руку Бет, он слегка пожал ее ладонь. Девушка в смятении подняла глаза и увидела в зарослях бороды его искривленные в нахальной усмешке губы.
– Подавайте поскорее еду на стол, а то мисс Истгейт, похоже, умирает с голоду, – громко воскликнул Логан.
Бет почувствовала, как по ее лицу разливается яркий румянец, скрыть который не могла никакая пудра. По его настоянию ей стали подавать блюда, на которых было столько еды, что она едва могла удержать их в руках. У нее слюнки потекли при виде толстых ломтей копченой ветчины, яиц, домашнего печенья величиной с блюдце, чего-то незнакомого ей, что он называл красноглазым соусом, кувшина со сладкой, густой патокой.
Бет приступила к еде с благоговением человека, никогда, даже по праздникам, не наедавшегося досыта. Она даже вздохнула горестно, сожалея, что нет здесь Тедди, что он не может разделить с ней это пиршество.
– Вам что-то не нравится, учительница?
Невольно испуганно вздрогнув, услышав голос Логана, Бет быстро отрицательно покачала головой:
– О нет, все просто восхитительно. Но вам не следовало готовить все это специально для меня.
Удивленная гримаса появилась на лице Логана, а Салли Мэ засмеялась:
– Да мы всегда так едим. Даже удивительно, что мы еще не растолстели как боровы.
Бет широко открыла глаза от изумления, увидев у своих соседей за столом почти пустые тарелки. Вот это да! Они всегда так едят? Да этого хватило бы всему их приюту на целый месяц! В растерянности она посмотрела на свое блюдо, выглядевшее почти нетронутым, хотя желудок ее, казалось, был набит до отказа. Бет попыталась проглотить еще хотя бы кусочек, но ее чуть не вытошнило, и она с неохотой отодвинула в сторону свою тарелку. Подняв голову, она заметила, что бабушка Джо наблюдает за ней. Бет сказала тихо виноватым голосом:
– Мне так неудобно, что пропадает столько вкусной еды. Все в самом деле так замечательно, просто в меня уже ничего больше не помещается.
Старушка в ответ мягко улыбнулась:
– Дитя, ты такая крошечная, что того, что ты съела, тебе на целую неделю хватит. Но хочу честно предупредить, – и она погрозила пальцем: – Я намереваюсь как следует откормить тебя. Ведь сейчас только ветерок подует и тебя сразу унесет.
Как бы в ответ на ее слова, снаружи послышался вой ветра. Нат, сидевший напротив Бет, засмеялся:
– Учительницу сдует ветром назад в Чикаго, если она только выйдет сегодня на двор.
– Я был бы только доволен, – пробурчал Логан достаточно отчетливо, явно рассчитывая, что она услышит. Он встал из-за стола, Нат вслед за ним, и они пошли заниматься обычными повседневными делами.
Поднялись со своих мест и остальные. Салли Мэ и Руфь принялись за мытье посуды. Бет хотела помочь им, но девочки в один голос воскликнули, что для них это дело привычное, и они быстренько справятся сами. Тогда она решила присоединиться к бабушке Джо, которая сидела перед камином с огромной грудой одежды, требовавшей починки. Бет увидела, как она несколько раз безуспешно пыталась продеть нитку в иголку, и наклонясь над старушкой, попросила:
– Пожалуйста, позвольте мне, – и ловко вдев нитку, сказала: – Я вижу, у вас много работы, а вдвоем мы ее сделаем быстрее, давайте помогу.
– Спасибо, детка, буду тебе очень благодарна. Мои старые глаза уже не те, что были раньше, – промолвила старая женщина. – Боюсь, что скоро мне тоже понадобится очки.
Бет про себя взмолилась, чтобы бабушка Джо не надумала одолжить ее окуляры. Ей было бы трудно объяснить, почему в них вместо линз простые стекла.
Получив иголку и моток ниток, Бет взяла рубашку, у которой не хватало почти всех пуговиц. Через несколько минут, пришив пуговицы, она аккуратно сложила ее и отложила в сторону. Спустя непродолжительное время около Бет выросла порядочная стопка отремонтированной одежды.
– Похоже на то, что тебе не привыкать к этой работе, – заметила бабушка Джо, видя, как ловко Бет справляется со штопкой.
– Да, вы правы. Мне в свое время довелось перештопать горы одежды, – засмеявшись сказала Бет. – Иногда попадалось столько прорех, ну прямо дыра на дыре, не знаешь, что к чему пришивать.
– Ты, верно, родилась в большой семье?
Бет обдало ледяным холодом от этого вопроса. Не зная, что сказать, она поспешно наклонилась откусить нитку и даже обрадовалась, когда в холле послышалось громкое топанье, и Логан с Натом ввалились в комнату.
Быстро и умело работая иголкой, она мысленно отчитала себя: «Ну можно ли так распускать язык? Хорошо еще, что вообще не разболтала все о своей жизни». Не то, чтобы Бет стыдилась быть сиротой. У каждого свой крест и никуда не деться от своей судьбы, но в ушах ее нее еще звенели жестокие насмешки и оскорбления: приблудная, безродная, ублюдок… Она положила починенную вещь в стопку и взяла следующую. «Большая семья? Ах, бабушка Джо, если б вы только знали…»
Занятая своими невеселыми мыслями и работой, Бет, однако, краешком глаза наблюдала, как Логан подошел к плите, налил себе чашку горячего кофе, а затем вместо того, чтобы присесть за стол к Нату, к ее неудовольствию, направился к камину.
Она еще ниже нагнула голову и сосредоточилась на шитье, но тем не менее не могла не ощущать его тяжелого взгляда, когда он, опершись локтем на каминную полку и не торопясь, потягивая дымящийся напиток, уставился на нее.
Разнервничавшись, Бет пребольно уколола палец и сунула было его в рот, но вдруг, глянув на Логана, увидела, как всепонимающе он ухмыляется. Она отдернула руку и упрямо сжала рот.
Решительно вскинув голову и уже не отводя своего взгляда, словно отважно отвечая на вызов в его глазах, Элизабет про себя поклялась, что пока она не достигнет цели, ради которой сюда приехала, ни Логан Виндфилд, ни сам дьявол не заставят ее покинуть это захолустье.
Глава 3
Прошла почти неделя после приезда Бет в дом Виндфилдов, прежде чем налетел настоящий шторм, а после него в глубоких, по колено лужах на скотном дворе засияло умытое солнце. Предыдущей ночью бешеные ветры содрали щепу с хлева, оставив в крыше, множество дыр, и сколько ни переносил Логан свою постель с одного места на другое, везде на него текло. В предрассветные часы он, наконец, сдался и спустился вниз, чтобы прикорнуть на охапке сена рядом с мулом.
Зная, что зимние бури не дадут долгой передышки, Логан встал пораньше, едва развиднелось, чтобы подготовить задел в работе, которую обязательно нужно было сегодня выполнить. Дело было в том, что он заранее поручил Нату нащепать дранки на кровлю, и теперь ему придется делать еще и ту работу, с которой обычно справлялся младший брат.
Быстро пополнив запас дров, он накормил и напоил двух коров и выпустил их вместе с телятами из хлева, потом задал корму лошадям и курам, снял яйца, починил упряжь. Утро уже было в разгаре, когда Логан зашел в свинарник и вывалил поросятам в корыто ведро порченых яблок.
Он развеселился, глядя, как дюжина визжащих поросят ринулась рыться в поисках кусочка повкуснее. Презрительно проигнорировав своих шумных отпрысков, большая белая свиноматка, забрызганная грязью, солидно переваливаясь со стороны в сторону, медленно подошла к загородке и стала терпеливо ждать своей порции. Логан почесал у нее за ухом: «Привет, Рози», – и решив, что поросят пора уже и загонять, подманил свинью к другой кормушке, щедро наполненной.
Покончив с этим, Логан с наслаждением распрямился, давая отдых занемевшей спине, и услышал урчание и своем желудке. Поглаживая пустое брюхо, он подумал о пропущенном завтраке: все утро так был занят кормлением домашнего скота, что и не заметил, как сам давно проголодался. Мужчина пристально посмотрел и сторону своего дома, и на лице его невольно появилась гримаса отвращения. Хотя ему страшно и не хотелось в этом признаваться, он все-таки старался избегать учительницу.
С ее приездом, место это оказалось слишком тесным для них двоих. Это стало ясным уже тогда, когда бабушки Джо, чтобы освободить кровать для этой женщины, отказалась от своей постели в комнате девочек и перешла и спальню, которую занимали Логан и Джозеф. А так как спать в доме больше было негде, старшему брату пришлось ночевать в хлеве на сеновале рядом с мулами.
Вообще-то он не возражал против перехода в хлев. Совсем даже напротив: теперь это было единственное место, где он мог обрести покой, потому что в доме с появлением этого несносного создания стало твориться что-то, с его точки зрения, невообразимое. Мало того, что она прибыла слишком рано, так чуть ли не с первого дня принялась скрести и драить все, что ей попадалось па глаза, и постоянно заставляла их таскать воду. Больше всего его раздражало, что дом-то ведь и не был таким уж грязным, зато теперь весь будто пропитался платой. «Чистота идет следом за верой в бога», вспомнил он где-то слышанную фразу. Если бы дело обстояло именно так, эта маленькая женщина была бы святой. И вовсе не удивительно, что она такая крошечная, ведь она так часто принимает ванны, что ее тело просто ежилось в размерах.
И на все случаи жизни у нее были правила, вызывающие у него молчаливый протест. Порой это было просто невыносимо. Она умудрилась повлиять даже на бабушку Джо. «Логан, не бегай в туалет в кальсонах. Что если тебя увидит мисс Истгейт? Она будет шокирована», – передразнил он старую леди и даже весь передернулся от отвращения. Вот уж точно, непонятно как, но эта городская замухрышка разрушила весь его привычный уклад жизни.
Виндфилд хмуро глянул на небо, где новая масса кучевых облаков наплывала из-за окутанной туманом горы, затем перевел взгляд на бельевую веревку, на которой хлопало на ветру его одеяло. «Интересно, успеет ли оно высохнуть, пока опять пойдет дождь?» – подумал он озабоченно и заторопился наверх, к дому, все убыстряя шаги, морщась каждый раз, когда холодная вода попадала в сапоги, хлюпая там под и так закоченевшими пальцами ног.
Перед тем как подняться на крыльцо, он остановился обтереть сапоги о сухую траву. Какой-то едва слышный скребущийся звук привлек его внимание. Логан поднял глаза и, сквозь приоткрытую дверь, увидел в дальнем конце коридора Ната на четвереньках. Изумившись, он подошел к брату:
– Чтой-то ты делаешь?
Нат, весь в мыльной пене, застенчиво улыбнулся:
– Да вот, пол драю.
Губы Логана побелели от ярости:
– А щепа у тебя уже готова?
– Нет еще, – парень совсем смутился, – понимаешь, бабушка Джо поймала меня сразу после завтрака, и вот с тех пор я все мою пол.
Логан вспомнил, в каком состоянии до сих пор крыша хлева, а дождь может начаться вовсе скоро, и взорвался:
– К черту этот пол, – рявкнул он. – Немедленно иди делай щепу! – Нат метнул на старшего брата испуганный взгляд, уронил щетку и опрометью бросился к скотному двору.
«Ну вот, теперь уж никак не успеть отремонтировать крышу до грозы», – мрачно думал молодой хозяин, входя в кухню, и мысли его были так же черны, как и те облака над горой. Не успел он сделать и несколько шагов, как раздался возмущенный крик, заставивший его остановиться на полпути к плите. Поглощенный своими мыслями, молодой мужчина и не заметил, что за одеялом, висевшим на спинках двух стульев, отгородившись этой своеобразной ширмой от остальной комнаты, в лохани для мытья сидела Салли Мэ, покрытая густой мыльной пеной.
– Логан, ради Бога! – вскричала она. – Неужели ты не видишь, что я принимаю ванну?
– В четверг? – Нет, он решительно отказывался понимать новые порядки, заведенные в их доме! И с покрасневшим от смущения лицом, повернувшись к выходу, добавил: – Ладно, не сердись, я вовсе не собирался подсматривать, а только хотел перекусить что-нибудь. Но раз уж ты и твое корыто заняли всю кухню, придется мне еще поголодать.
И Логан совсем уж было направился к двери, но подумав, что мог бы обойтись и куском хлеба с кружкой горячего кофе, подошел к шкафу. Он просмотрел все полки в поисках своей старенькой любимой кружки, но ее нигде не было. Там вообще ничего не было. Внутри кухонного шкафа все поверхности были вымыты до блеска и сияли глянцем, как новенький доллар. «Черт возьми, куда все подевалось», – с недоумением Логан повернулся к буфету, стоявшему у противоположной стены, и в этот момент его сестра пронзительно взвизгнула и скрылась под водой в своем корыте.
Невесть откуда взявшаяся бабушка Джо с метлой наперевес ринулась вперед, как ангел мести:
– Убирайся отсюда, негодник! – Внезапно остановившись, она горестно вздохнула и показала негнувшимся пальцем себе под ноги: – Логан Виндфилд, полюбуйся, что ты натворил, как наследил своими грязными сапожищами. А я ведь только что вымыла пол!
Он машинально проследил взглядом за ее указующим перстом и уставился на грязные следы своих сапог. Вдруг и воздухе раздался какой-то свист, и на его плечи обрушился удар швабры.
– Ай! – от неожиданности мужчина раскрыл рот и оторопело глянул на свою бабушку: в последний раз такую трепку от нее он получил, когда ему было десять лет.
– От тебя несет, как от свиного хлева, – старушка снова замахнулась шваброй и часто-часто заморгала быстрыми голубыми глазами.
– Да ухожу я, ухожу, дьявол вас всех побери! – заорал Логан, закрывая голову руками, увертываясь от удара.
– И следи за своим языком, выбирай выражения. Не забывай, здесь находится леди!
– Леди! Тьфу! – направляясь к выходу, голодный и злой, он с ненавистью посмотрел в открытую дверь гостиной.
Там, как всегда аккуратная, чистенькая и подтянутая, спиной к камину в кресле сидела мисс Элизабет Истгейт. Напротив нее, такие же чистенькие, умытые и причесанные, расположились Руфь, Джозеф и Сет и учили уроки. Сет украдкой с самым разнесчастным видом бросил на старшего брата жалобный взгляд и опять уткнулся в книгу. И учительница подняла глаза на Виндфилда поверх своих очков. На лице ее явно отразились отвращение и неприязнь, но через мгновение оно снова стало спокойным, и она обратилась вновь к своим подопечным:
– Продолжим, дети.
– Правило номер два, – продекламировали те хором. – Тщательно избегайте всего, что может вызвать отвращение как в одежде, так и в поведении. Будьте всегда опрятны и благовоспитанны.
– Очень хорошо. Запомните, неряшливый вид роняет человека в глазах других. И заблуждается тот, кто воображает, что сила, практичный склад ума или обладание разнообразными умениями и навыками могут оправдать вульгарность, грубость, нечистоплотность, – словно желая проиллюстрировать сказанное, Элизабет выразительно посмотрела на Логана.
Чувствуя себя нашкодившим щенком, поджавшим хвост, он с треском захлопнул дверь и загрохотал вниз, по ступенькам крыльца. Его пустой желудок недовольно урчал, злость и обида переполняли душу: «Чертова баба! Да провались ты в тартарары! Да что же это такое, в собственном доме ни поспать тебе, ни поесть! Только подумать: посмотрела как на червяка, выползшего из-под камня. Проклятая малявка, мерзкая финтифлюшка!»
Ради бабушки и детей он сдерживал себя и даже старался быть с учительницей вежливым, и ни в чем ей не перечил, но все в этой женщине отталкивало его. Всегда одетая в темное, худющая чистюля с волосами, туго зачесанными назад, в очках, она напоминала ему едва оперившегося вороненка. А эти ее прямо-таки монашеские платья с глухими воротниками, почти полностью скрывавшими подбородок, не говоря уж об остальном!
– Там и смотреть-то не на что! – проорал Логан, повернувшись к дому, и повторил нарочито тоненьким жеманным голосом: – Ах, ах, будьте опрятными и воспитанными.
Вспомнив скорбное выражение на лице Сета, он только покачал головой. Этого мальчишку каждый раз силой приходилось загонять в корыто мыться, а на этой неделе его уже дважды подвергали мучительной процедуре. «Она, наверное, и ему, и остальным всю кожу стерла мочалкой».
Размышляя на эту тему, молодой мужчина вдруг поймал себя на мысли, что ничего не пожалел бы, только бы понежиться, отмокнуть в горячей водице. Но большое корыто теперь было вечно кем-нибудь занято, и неизвестно, когда у него появится такая возможность. Ну, интересная получается картина: в доме настоящая эпидемия чистоты, а ему-то помыться как следует и негде. И его же упрекают, что от него воняет! Он опять вышел из себя, вспомнив, как бабушка Джо отходила его метлой: «У, дьявольская городская бабенка! Это все из-за нее. Еще и нос дерет. Господи, спаси нас от этой маленькой, чистенькой твари!» Его снова затрясло от обиды, когда он вспомнил, что бабушка Джо, его собственная бабушка сказала, будто от него несет, как от свиного клева. Вот еще новости! Ну, а чего она ожидала, если он только что давал свиньям пойло. Ведь раньше-то никто почему-то не жаловался и даже не обращал внимания, чем от него пахнет после работы на скотном дворе. Возмущенно фыркнув, Логан резким движением стряхнул с рукава кусочки поросячьей еды и отправился к хлевам.
Не найдя там Ната, он, достав топор, сам взялся за приготовление дранки для починки прохудившейся крыши. Но прежде, чем начать тюкать топором по заранее напиленным кругляшам, на секунду приостановился, посмотрел на видневшийся наверху дом. Представив, как там у камина, вся чистенькая, сытая, правильная, сидит в тепле мисс Истгейт, Логан закипел от ярости: «Можете думать что угодно, мисс праведница, можете считать, что выиграли этот раунд. Но на самом деле, мисс воображала, бой еще не окончен. Ни в коем случае!» И он со всего размаха ударил топором по чурбаку.
После того, как Логан ушел, Элизабет отпустила детей и прошла в спальню, чтобы зашить маленькую дырочку внизу платья. Закончив, она в который раз с неудовольствием оглядела свою серую, унылую одежду. Если бы у нее был выбор, Бет никогда бы не носила серое, коричневое или черное. Но в той ситуации, в которой она сейчас оказалась, зная о враждебном отношении к себе хозяина дома, даже если бы у нее и были с собой светлые, яркие наряды, она не осмелилась бы их одеть.
Сидя с иголкой в руках перед зеркалом и глядя на снос тусклое отражение, девушка невольно вздохнула, вспомнив свое прошлое. Опыт работы гувернанткой у нее уже был, но, увы, печальный. Ах, как она обрадовалась, какие светлые надежды были у нее, когда Ханна Паркер, ее давняя подруга и наставница, подыскала для нее место домашней учительницы в одной зажиточной семье. Но ее уволили уже на третий день после того, как она ударила вазой хозяина, позволявшего себе слишком много вольностей. И следующее место, в другой семье, Бет потеряла по схожей причине.
Никакого личного опыта общения с мужчинами у нее не было, но на примере еще одной своей подруги, Тэсс, она многое узнала об их бесчестности и коварстве, об их непостоянстве и неверности, и не желала, чтобы эти подлые создания играли хоть какую-то значимую роль в ее жизни.
Дорогая бедная Тэсс… Она была двумя годами старше Бэт, но так же неопытна и наивна, когда дело касалось противоположного пола. Так случилось, что она впервые полюбила молодого человека, который был другом семьи, где она служила горничной. Он отвечал ей взаимностью, и Тэсс так верила в искренность его чувств, что уступила настойчивым домогательствам юного ловеласа. Когда же убедилась в обратном, было уже поздно.
Бет даже прослезилась, вспомнив ту роковую ночь, когда она с Тэсс вместе отправилась на решающую встречу с возлюбленным подруги. Элизабет спряталась в тени деревьев и видела и слышала все подробности этого свидания.
Вместо радости, которую ждала Тэсс, сообщив любимому о том, что у них будет ребенок, она услышала и брань и крик. Недоумевая, девушка воскликнула:
– Что же ты сердишься, ведь это же твое дитя!
Мужчина только презрительно усмехнулся:
– Ты уверена? Ублюдок может быть от кого угодно, но не от меня.
– Да нет же, это твой ребенок, – запротестовала Тэсс и прикоснулась к его руке.
Он отшвырнул ее в сторону:
– Вы, приютские девчонки, все одинаковые, расставляете ноги каждому встречному. И ты, небось, переспала с кем-нибудь еще и думаешь, я намерен расплачиваться за чужие грехи? Ты что, меня за дурака принимаешь?
Обманутая в своих лучших чувствах, оскорбленная девушка не выдержала и упала в обморок, ее прекрасные длинные белокурые волосы рассыпались и укрыли ее бледное лицо. В этот момент молодой мужчина слегка наклонился к ней, и Бет даже подумала, что у этого жестокого человека заговорила совесть, но увидела, что он вытер платком то место, которого коснулась Тэсс, и, брезгливо морщась, отбросил платок в сторону. Наклонившись к самому лицу лежавшей на земле девушки, этот обманщик и соблазнитель произнес цинично:
– Что касается твоего выродка, советую сразу после рождения, утопи его, как щенка, – и повернувшись на каблуках, исчез в темноте, исчез навсегда из жизни несчастной сироты.
Разгневанная донельзя поведением этого негодяя, Бет подбежала к подруге, привела ее в чувство и помогла дойти назад, в приют, их убогий дом. Спустя определенное время у Тэсс родился ребенок. Хрупкий организм молодой матери не вынес всех выпавших на ее долю испытаний. Взяв с Элизабет слово позаботиться о младенце, она тихо угасла.
С того самого момента, когда Бет взяла на руки крошечного светловолосого малыша, он стал ей бесконечно родным и близким. Она кормила мальчика из соски, меняла пеленки, мыла, бодрствовала ночами у его кроватки, когда он болел, помогала ему делать первые робкие шаги. А сколько было радости, когда Тэдди назвал ее: «Мама!»
«Но настоящая мать, наверно, все-таки уберегла бы ребенка от несчастья», – горько подумала Бет. Однажды его сбила на улице карета, и мальчик чудом остался жив. К сожалению, ножку ему не вылечили как следует, и теперь, в пять лет он нуждался в операции. Бет необходимо было накопить немалую сумму денег. Вот почему это место домашней учительницы так много для нее значило. Иначе с какой стати она бы уехала из родного города в глухомань, на край земли, оставив в приюте, единственном ее доме, маленького любимого человечка, расставание с которым было для нее таким мучительным.
«Чертова дыра» определенно не была местом, которое могло бы скрасить горечь разлуки с Тедди. Но учитывая ее неопытность, а главное, необходимость срочно «и работать средства для лечения малыша, и эта работа показалась ей даром свыше. У Бет были строгие нравственные принципы, она всегда стремилась быть на высоте тех правил морали, которые сама в себе выработала, но клеймо сироты незаслуженно ставило ее в один ряд с самыми презренными личностями. Косное, фарисейское общественное мнение не прощало выходцам из сиротского приюта никаких, даже невольных ошибок.
Бет, страшась потерять так необходимую ей работу, не могла позволить себе даже малейшего намека на скандал. Если только Виндфилды, или еще кто-нибудь, здесь узнают правду о ее происхождении… У Бет даже дыхание перехватило от этой мысли.
Она заправила выбившийся из пучка локон черных курчавых волос, напустила на себя надменный вид и посмотрелась в зеркало. «Кислая как зеленый крыжовник. Уж теперь-то, по крайней мере, здесь мне совсем не угрожает опасность быть соблазненной», – иронично подумала Элизабет. Ну, кто мог к ней приставать в этой глуши? Нат, спотыкавшийся каждый раз, когда ловил ее взгляд? Или Логан, невзлюбивший ее с первой встречи?
Подумав о Логане, Бет посмотрела в окно и увидела этого неприветливого бородача, махавшего топором возле коровника. «Что ж, – подумала она самодовольно, – несмотря на всю его неприязнь, я не уехала и не собираюсь».
Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, Виндфилд распрямился и повернулся к дому. Понимая, что он может увидеть, как она наблюдает за ним, Элизабет отпрянула от окна. И хотя она была уверена, что сможет противостоять любой пакости, какую бы не измыслил Логан, тяжелый, пристальный взгляд, который он бросил на нее, выходя из комнаты, явно не обещал ей в будущем ничего хорошего.
Очередной шторм походил на легкий душ. Поскольку крыша уже была отремонтирована, да и другие срочные дела все переделаны, Логан отправился в горную долину, где он давно уже расставил капканы. Большая часть силков оказалась пустой, но кой-какая добыча все-таки была. Закончив свежевать последнюю из трех выдр, добавив эти шкурки к двум бобровым, он передохнул, глядя вниз с горы. Вдоль берега горного потока оставалась лишь узкая полоска льда. Вот она, примета ранней весны. Скоро звери начнут линять, а значит, конец охоте с капканами и силками.
Логан нахмурился. Если бы эта чертова училка не приехала раньше времени… Но как не крути, она здесь и пробудет на целый месяц дольше, чем он рассчитывал. Неужели она не могла отличить в его письме январь от февраля? Читать не умеет, что ли? Мужчина усмехнулся.
Да уж, что-что, а читает-то эта пигалица, как надо. И он вспомнил ту ее книгу, по которой она заставляла ребят учить правила.
И все-таки новая обитательница их дома совсем не похожа на учительницу. В его представлении хороший учитель должен быть пожилым, добродушным, но строгим и справедливым. А эта женщина, такая маленькая, была хоть и простой, и доброжелательной по отношению к детям, но уж такой крошечной и тихой, такой юной. Да она никогда не справится с мальчиками ростом больше, чем она.
Зная, что зимние бури не дадут долгой передышки, Логан встал пораньше, едва развиднелось, чтобы подготовить задел в работе, которую обязательно нужно было сегодня выполнить. Дело было в том, что он заранее поручил Нату нащепать дранки на кровлю, и теперь ему придется делать еще и ту работу, с которой обычно справлялся младший брат.
Быстро пополнив запас дров, он накормил и напоил двух коров и выпустил их вместе с телятами из хлева, потом задал корму лошадям и курам, снял яйца, починил упряжь. Утро уже было в разгаре, когда Логан зашел в свинарник и вывалил поросятам в корыто ведро порченых яблок.
Он развеселился, глядя, как дюжина визжащих поросят ринулась рыться в поисках кусочка повкуснее. Презрительно проигнорировав своих шумных отпрысков, большая белая свиноматка, забрызганная грязью, солидно переваливаясь со стороны в сторону, медленно подошла к загородке и стала терпеливо ждать своей порции. Логан почесал у нее за ухом: «Привет, Рози», – и решив, что поросят пора уже и загонять, подманил свинью к другой кормушке, щедро наполненной.
Покончив с этим, Логан с наслаждением распрямился, давая отдых занемевшей спине, и услышал урчание и своем желудке. Поглаживая пустое брюхо, он подумал о пропущенном завтраке: все утро так был занят кормлением домашнего скота, что и не заметил, как сам давно проголодался. Мужчина пристально посмотрел и сторону своего дома, и на лице его невольно появилась гримаса отвращения. Хотя ему страшно и не хотелось в этом признаваться, он все-таки старался избегать учительницу.
С ее приездом, место это оказалось слишком тесным для них двоих. Это стало ясным уже тогда, когда бабушки Джо, чтобы освободить кровать для этой женщины, отказалась от своей постели в комнате девочек и перешла и спальню, которую занимали Логан и Джозеф. А так как спать в доме больше было негде, старшему брату пришлось ночевать в хлеве на сеновале рядом с мулами.
Вообще-то он не возражал против перехода в хлев. Совсем даже напротив: теперь это было единственное место, где он мог обрести покой, потому что в доме с появлением этого несносного создания стало твориться что-то, с его точки зрения, невообразимое. Мало того, что она прибыла слишком рано, так чуть ли не с первого дня принялась скрести и драить все, что ей попадалось па глаза, и постоянно заставляла их таскать воду. Больше всего его раздражало, что дом-то ведь и не был таким уж грязным, зато теперь весь будто пропитался платой. «Чистота идет следом за верой в бога», вспомнил он где-то слышанную фразу. Если бы дело обстояло именно так, эта маленькая женщина была бы святой. И вовсе не удивительно, что она такая крошечная, ведь она так часто принимает ванны, что ее тело просто ежилось в размерах.
И на все случаи жизни у нее были правила, вызывающие у него молчаливый протест. Порой это было просто невыносимо. Она умудрилась повлиять даже на бабушку Джо. «Логан, не бегай в туалет в кальсонах. Что если тебя увидит мисс Истгейт? Она будет шокирована», – передразнил он старую леди и даже весь передернулся от отвращения. Вот уж точно, непонятно как, но эта городская замухрышка разрушила весь его привычный уклад жизни.
Виндфилд хмуро глянул на небо, где новая масса кучевых облаков наплывала из-за окутанной туманом горы, затем перевел взгляд на бельевую веревку, на которой хлопало на ветру его одеяло. «Интересно, успеет ли оно высохнуть, пока опять пойдет дождь?» – подумал он озабоченно и заторопился наверх, к дому, все убыстряя шаги, морщась каждый раз, когда холодная вода попадала в сапоги, хлюпая там под и так закоченевшими пальцами ног.
Перед тем как подняться на крыльцо, он остановился обтереть сапоги о сухую траву. Какой-то едва слышный скребущийся звук привлек его внимание. Логан поднял глаза и, сквозь приоткрытую дверь, увидел в дальнем конце коридора Ната на четвереньках. Изумившись, он подошел к брату:
– Чтой-то ты делаешь?
Нат, весь в мыльной пене, застенчиво улыбнулся:
– Да вот, пол драю.
Губы Логана побелели от ярости:
– А щепа у тебя уже готова?
– Нет еще, – парень совсем смутился, – понимаешь, бабушка Джо поймала меня сразу после завтрака, и вот с тех пор я все мою пол.
Логан вспомнил, в каком состоянии до сих пор крыша хлева, а дождь может начаться вовсе скоро, и взорвался:
– К черту этот пол, – рявкнул он. – Немедленно иди делай щепу! – Нат метнул на старшего брата испуганный взгляд, уронил щетку и опрометью бросился к скотному двору.
«Ну вот, теперь уж никак не успеть отремонтировать крышу до грозы», – мрачно думал молодой хозяин, входя в кухню, и мысли его были так же черны, как и те облака над горой. Не успел он сделать и несколько шагов, как раздался возмущенный крик, заставивший его остановиться на полпути к плите. Поглощенный своими мыслями, молодой мужчина и не заметил, что за одеялом, висевшим на спинках двух стульев, отгородившись этой своеобразной ширмой от остальной комнаты, в лохани для мытья сидела Салли Мэ, покрытая густой мыльной пеной.
– Логан, ради Бога! – вскричала она. – Неужели ты не видишь, что я принимаю ванну?
– В четверг? – Нет, он решительно отказывался понимать новые порядки, заведенные в их доме! И с покрасневшим от смущения лицом, повернувшись к выходу, добавил: – Ладно, не сердись, я вовсе не собирался подсматривать, а только хотел перекусить что-нибудь. Но раз уж ты и твое корыто заняли всю кухню, придется мне еще поголодать.
И Логан совсем уж было направился к двери, но подумав, что мог бы обойтись и куском хлеба с кружкой горячего кофе, подошел к шкафу. Он просмотрел все полки в поисках своей старенькой любимой кружки, но ее нигде не было. Там вообще ничего не было. Внутри кухонного шкафа все поверхности были вымыты до блеска и сияли глянцем, как новенький доллар. «Черт возьми, куда все подевалось», – с недоумением Логан повернулся к буфету, стоявшему у противоположной стены, и в этот момент его сестра пронзительно взвизгнула и скрылась под водой в своем корыте.
Невесть откуда взявшаяся бабушка Джо с метлой наперевес ринулась вперед, как ангел мести:
– Убирайся отсюда, негодник! – Внезапно остановившись, она горестно вздохнула и показала негнувшимся пальцем себе под ноги: – Логан Виндфилд, полюбуйся, что ты натворил, как наследил своими грязными сапожищами. А я ведь только что вымыла пол!
Он машинально проследил взглядом за ее указующим перстом и уставился на грязные следы своих сапог. Вдруг и воздухе раздался какой-то свист, и на его плечи обрушился удар швабры.
– Ай! – от неожиданности мужчина раскрыл рот и оторопело глянул на свою бабушку: в последний раз такую трепку от нее он получил, когда ему было десять лет.
– От тебя несет, как от свиного хлева, – старушка снова замахнулась шваброй и часто-часто заморгала быстрыми голубыми глазами.
– Да ухожу я, ухожу, дьявол вас всех побери! – заорал Логан, закрывая голову руками, увертываясь от удара.
– И следи за своим языком, выбирай выражения. Не забывай, здесь находится леди!
– Леди! Тьфу! – направляясь к выходу, голодный и злой, он с ненавистью посмотрел в открытую дверь гостиной.
Там, как всегда аккуратная, чистенькая и подтянутая, спиной к камину в кресле сидела мисс Элизабет Истгейт. Напротив нее, такие же чистенькие, умытые и причесанные, расположились Руфь, Джозеф и Сет и учили уроки. Сет украдкой с самым разнесчастным видом бросил на старшего брата жалобный взгляд и опять уткнулся в книгу. И учительница подняла глаза на Виндфилда поверх своих очков. На лице ее явно отразились отвращение и неприязнь, но через мгновение оно снова стало спокойным, и она обратилась вновь к своим подопечным:
– Продолжим, дети.
– Правило номер два, – продекламировали те хором. – Тщательно избегайте всего, что может вызвать отвращение как в одежде, так и в поведении. Будьте всегда опрятны и благовоспитанны.
– Очень хорошо. Запомните, неряшливый вид роняет человека в глазах других. И заблуждается тот, кто воображает, что сила, практичный склад ума или обладание разнообразными умениями и навыками могут оправдать вульгарность, грубость, нечистоплотность, – словно желая проиллюстрировать сказанное, Элизабет выразительно посмотрела на Логана.
Чувствуя себя нашкодившим щенком, поджавшим хвост, он с треском захлопнул дверь и загрохотал вниз, по ступенькам крыльца. Его пустой желудок недовольно урчал, злость и обида переполняли душу: «Чертова баба! Да провались ты в тартарары! Да что же это такое, в собственном доме ни поспать тебе, ни поесть! Только подумать: посмотрела как на червяка, выползшего из-под камня. Проклятая малявка, мерзкая финтифлюшка!»
Ради бабушки и детей он сдерживал себя и даже старался быть с учительницей вежливым, и ни в чем ей не перечил, но все в этой женщине отталкивало его. Всегда одетая в темное, худющая чистюля с волосами, туго зачесанными назад, в очках, она напоминала ему едва оперившегося вороненка. А эти ее прямо-таки монашеские платья с глухими воротниками, почти полностью скрывавшими подбородок, не говоря уж об остальном!
– Там и смотреть-то не на что! – проорал Логан, повернувшись к дому, и повторил нарочито тоненьким жеманным голосом: – Ах, ах, будьте опрятными и воспитанными.
Вспомнив скорбное выражение на лице Сета, он только покачал головой. Этого мальчишку каждый раз силой приходилось загонять в корыто мыться, а на этой неделе его уже дважды подвергали мучительной процедуре. «Она, наверное, и ему, и остальным всю кожу стерла мочалкой».
Размышляя на эту тему, молодой мужчина вдруг поймал себя на мысли, что ничего не пожалел бы, только бы понежиться, отмокнуть в горячей водице. Но большое корыто теперь было вечно кем-нибудь занято, и неизвестно, когда у него появится такая возможность. Ну, интересная получается картина: в доме настоящая эпидемия чистоты, а ему-то помыться как следует и негде. И его же упрекают, что от него воняет! Он опять вышел из себя, вспомнив, как бабушка Джо отходила его метлой: «У, дьявольская городская бабенка! Это все из-за нее. Еще и нос дерет. Господи, спаси нас от этой маленькой, чистенькой твари!» Его снова затрясло от обиды, когда он вспомнил, что бабушка Джо, его собственная бабушка сказала, будто от него несет, как от свиного клева. Вот еще новости! Ну, а чего она ожидала, если он только что давал свиньям пойло. Ведь раньше-то никто почему-то не жаловался и даже не обращал внимания, чем от него пахнет после работы на скотном дворе. Возмущенно фыркнув, Логан резким движением стряхнул с рукава кусочки поросячьей еды и отправился к хлевам.
Не найдя там Ната, он, достав топор, сам взялся за приготовление дранки для починки прохудившейся крыши. Но прежде, чем начать тюкать топором по заранее напиленным кругляшам, на секунду приостановился, посмотрел на видневшийся наверху дом. Представив, как там у камина, вся чистенькая, сытая, правильная, сидит в тепле мисс Истгейт, Логан закипел от ярости: «Можете думать что угодно, мисс праведница, можете считать, что выиграли этот раунд. Но на самом деле, мисс воображала, бой еще не окончен. Ни в коем случае!» И он со всего размаха ударил топором по чурбаку.
После того, как Логан ушел, Элизабет отпустила детей и прошла в спальню, чтобы зашить маленькую дырочку внизу платья. Закончив, она в который раз с неудовольствием оглядела свою серую, унылую одежду. Если бы у нее был выбор, Бет никогда бы не носила серое, коричневое или черное. Но в той ситуации, в которой она сейчас оказалась, зная о враждебном отношении к себе хозяина дома, даже если бы у нее и были с собой светлые, яркие наряды, она не осмелилась бы их одеть.
Сидя с иголкой в руках перед зеркалом и глядя на снос тусклое отражение, девушка невольно вздохнула, вспомнив свое прошлое. Опыт работы гувернанткой у нее уже был, но, увы, печальный. Ах, как она обрадовалась, какие светлые надежды были у нее, когда Ханна Паркер, ее давняя подруга и наставница, подыскала для нее место домашней учительницы в одной зажиточной семье. Но ее уволили уже на третий день после того, как она ударила вазой хозяина, позволявшего себе слишком много вольностей. И следующее место, в другой семье, Бет потеряла по схожей причине.
Никакого личного опыта общения с мужчинами у нее не было, но на примере еще одной своей подруги, Тэсс, она многое узнала об их бесчестности и коварстве, об их непостоянстве и неверности, и не желала, чтобы эти подлые создания играли хоть какую-то значимую роль в ее жизни.
Дорогая бедная Тэсс… Она была двумя годами старше Бэт, но так же неопытна и наивна, когда дело касалось противоположного пола. Так случилось, что она впервые полюбила молодого человека, который был другом семьи, где она служила горничной. Он отвечал ей взаимностью, и Тэсс так верила в искренность его чувств, что уступила настойчивым домогательствам юного ловеласа. Когда же убедилась в обратном, было уже поздно.
Бет даже прослезилась, вспомнив ту роковую ночь, когда она с Тэсс вместе отправилась на решающую встречу с возлюбленным подруги. Элизабет спряталась в тени деревьев и видела и слышала все подробности этого свидания.
Вместо радости, которую ждала Тэсс, сообщив любимому о том, что у них будет ребенок, она услышала и брань и крик. Недоумевая, девушка воскликнула:
– Что же ты сердишься, ведь это же твое дитя!
Мужчина только презрительно усмехнулся:
– Ты уверена? Ублюдок может быть от кого угодно, но не от меня.
– Да нет же, это твой ребенок, – запротестовала Тэсс и прикоснулась к его руке.
Он отшвырнул ее в сторону:
– Вы, приютские девчонки, все одинаковые, расставляете ноги каждому встречному. И ты, небось, переспала с кем-нибудь еще и думаешь, я намерен расплачиваться за чужие грехи? Ты что, меня за дурака принимаешь?
Обманутая в своих лучших чувствах, оскорбленная девушка не выдержала и упала в обморок, ее прекрасные длинные белокурые волосы рассыпались и укрыли ее бледное лицо. В этот момент молодой мужчина слегка наклонился к ней, и Бет даже подумала, что у этого жестокого человека заговорила совесть, но увидела, что он вытер платком то место, которого коснулась Тэсс, и, брезгливо морщась, отбросил платок в сторону. Наклонившись к самому лицу лежавшей на земле девушки, этот обманщик и соблазнитель произнес цинично:
– Что касается твоего выродка, советую сразу после рождения, утопи его, как щенка, – и повернувшись на каблуках, исчез в темноте, исчез навсегда из жизни несчастной сироты.
Разгневанная донельзя поведением этого негодяя, Бет подбежала к подруге, привела ее в чувство и помогла дойти назад, в приют, их убогий дом. Спустя определенное время у Тэсс родился ребенок. Хрупкий организм молодой матери не вынес всех выпавших на ее долю испытаний. Взяв с Элизабет слово позаботиться о младенце, она тихо угасла.
С того самого момента, когда Бет взяла на руки крошечного светловолосого малыша, он стал ей бесконечно родным и близким. Она кормила мальчика из соски, меняла пеленки, мыла, бодрствовала ночами у его кроватки, когда он болел, помогала ему делать первые робкие шаги. А сколько было радости, когда Тэдди назвал ее: «Мама!»
«Но настоящая мать, наверно, все-таки уберегла бы ребенка от несчастья», – горько подумала Бет. Однажды его сбила на улице карета, и мальчик чудом остался жив. К сожалению, ножку ему не вылечили как следует, и теперь, в пять лет он нуждался в операции. Бет необходимо было накопить немалую сумму денег. Вот почему это место домашней учительницы так много для нее значило. Иначе с какой стати она бы уехала из родного города в глухомань, на край земли, оставив в приюте, единственном ее доме, маленького любимого человечка, расставание с которым было для нее таким мучительным.
«Чертова дыра» определенно не была местом, которое могло бы скрасить горечь разлуки с Тедди. Но учитывая ее неопытность, а главное, необходимость срочно «и работать средства для лечения малыша, и эта работа показалась ей даром свыше. У Бет были строгие нравственные принципы, она всегда стремилась быть на высоте тех правил морали, которые сама в себе выработала, но клеймо сироты незаслуженно ставило ее в один ряд с самыми презренными личностями. Косное, фарисейское общественное мнение не прощало выходцам из сиротского приюта никаких, даже невольных ошибок.
Бет, страшась потерять так необходимую ей работу, не могла позволить себе даже малейшего намека на скандал. Если только Виндфилды, или еще кто-нибудь, здесь узнают правду о ее происхождении… У Бет даже дыхание перехватило от этой мысли.
Она заправила выбившийся из пучка локон черных курчавых волос, напустила на себя надменный вид и посмотрелась в зеркало. «Кислая как зеленый крыжовник. Уж теперь-то, по крайней мере, здесь мне совсем не угрожает опасность быть соблазненной», – иронично подумала Элизабет. Ну, кто мог к ней приставать в этой глуши? Нат, спотыкавшийся каждый раз, когда ловил ее взгляд? Или Логан, невзлюбивший ее с первой встречи?
Подумав о Логане, Бет посмотрела в окно и увидела этого неприветливого бородача, махавшего топором возле коровника. «Что ж, – подумала она самодовольно, – несмотря на всю его неприязнь, я не уехала и не собираюсь».
Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, Виндфилд распрямился и повернулся к дому. Понимая, что он может увидеть, как она наблюдает за ним, Элизабет отпрянула от окна. И хотя она была уверена, что сможет противостоять любой пакости, какую бы не измыслил Логан, тяжелый, пристальный взгляд, который он бросил на нее, выходя из комнаты, явно не обещал ей в будущем ничего хорошего.
Очередной шторм походил на легкий душ. Поскольку крыша уже была отремонтирована, да и другие срочные дела все переделаны, Логан отправился в горную долину, где он давно уже расставил капканы. Большая часть силков оказалась пустой, но кой-какая добыча все-таки была. Закончив свежевать последнюю из трех выдр, добавив эти шкурки к двум бобровым, он передохнул, глядя вниз с горы. Вдоль берега горного потока оставалась лишь узкая полоска льда. Вот она, примета ранней весны. Скоро звери начнут линять, а значит, конец охоте с капканами и силками.
Логан нахмурился. Если бы эта чертова училка не приехала раньше времени… Но как не крути, она здесь и пробудет на целый месяц дольше, чем он рассчитывал. Неужели она не могла отличить в его письме январь от февраля? Читать не умеет, что ли? Мужчина усмехнулся.
Да уж, что-что, а читает-то эта пигалица, как надо. И он вспомнил ту ее книгу, по которой она заставляла ребят учить правила.
И все-таки новая обитательница их дома совсем не похожа на учительницу. В его представлении хороший учитель должен быть пожилым, добродушным, но строгим и справедливым. А эта женщина, такая маленькая, была хоть и простой, и доброжелательной по отношению к детям, но уж такой крошечной и тихой, такой юной. Да она никогда не справится с мальчиками ростом больше, чем она.