Гринвуд Ли. Упрямая невеста

   – Теперь это уже не имеет значения. Расс не хочет на мне жениться. Он сам так сказал.
   – Расс сам не знает, чего хочет. Он постоянно жил в напряжении. И лишь когда построил ранчо и обзавелся друзьями, немного расслабился.
   – Я чувствую, что сейчас вы попросите меня выйти за него замуж. Но это невозможно. Причину я уже объяснила.
   – Он уважает вас, и вы ему нравитесь. Но раз не хотите выходить за него замуж, сделайте для него кое-что другое.
   – Что именно?
   – Помогите ему вновь обрести веру в женщин. Тогда он сможет обзавестись семьей.
   – Думаете, у меня получится?
   – Расс попросил вас научить его читать. Впервые в жизни обратился к женщине с просьбой. Не знаю, как вам удалось разрушить эту стену, но прошу вас, помогите мне вытащить из нее последние кирпичики.
   – Я пробуду здесь два месяца. Я не могу…
   – Может быть, так много времени и не потребуется. Он не привез бы вас сюда, если бы не доверял вам и если бы вы ему не нравились. Вы должны мне помочь.
   – Нет. Вы лгали мне в письмах.
   Впрочем, все это теперь не имело значения. Ни для нее, ни для Уэльта. Ей нравится Расс. И она собирается жить здесь какое-то время. Так почему бы не помочь Рас-су вновь обрести веру в женщин?
   – Хорошо, – промолвила Танзи. – Я помогу ему. В благодарность за то, что он был добр ко мне. И объясните ему, пожалуйста, что как только я отработаю свой долг, сразу же уеду. Не стоит вводить его в заблуждение.
 
   Все утро Танзи приводила в порядок кухню и составляла список продуктов, которые следовало купить в самое ближайшее время. После этого она намеревалась перестирать всю одежду мужчин.
   В дверь заглянул Уэльт.
   – Мисс Галлант, к вам гости.
   – Гости? – удивилась Танзи. Кто бы это мог быть? Она должна хотя бы умыться. – Какие гости? – спросила Танзи.
   – Пойдите посмотрите, – растерянно пробормотал Уэльт и исчез за дверью.
   Танзи не успела привести себя в порядок и вышла из дома. Уэльт сидел в кресле на крыльце.
   – Где они? – спросила Танзи.
   Уэльт жестом указал в сторону гряды деревьев. Танзи застыла от ужаса. В небольшой коляске сидели Стокер и Этель Питерс.
   – Господи! Что им здесь нужно?
   – Видимо, приехали спасать вашу честь и достоинство, – отозвался Уэльт.
   Танзи охватил гнев. Как эти люди смеют вмешиваться в ее жизнь?
   – Не думают же они, что я в таком виде пытаюсь соблазнять обитателей ранчо, – произнесла Танзи.
   – О, они уверены в том, что мы обесчестим любую женщину, стоит ей попасть к нам.
   Не успел Стокер остановить лошадей у крыльца, как Этель, округлив от ужаса глаза, крикнула:
   – Что они сделали с вами?
   – Я просто чистила печь и мыла пол, – улыбнувшись, ответила девушка. Увидев Танзи, Этель, очевидно, решила, что подтвердились ее худшие опасения. – Мужчины не умеют поддерживать чистоту на кухне.
   – Вы не можете здесь оставаться, – заявила Этель. – Это небезопасно.
   Танзи подошла к коляске.
   – Если речь идет о моей репутации, то она уже испорчена. Бетти Хикс постаралась.
   – Я не поверила ей, – сказала Этель.
   – Но я действительно работала в игорном клубе, однако моя честь от этого не пострадала. Ей ничто не угрожает и здесь.
   – Вы не должны доверять Рассу Тибболту, – заговорил Стокер. – Ни ему, ни его людям. Они лжецы и преступники.
   – Я сплю в отдельной комнате, а они в сарае. В другой комнате, около моей двери, спит Черепашка.
   – А кто сказал, что можно доверять мальчишке! – возмутился Стокер.
   – Мой племянник может казаться странным и раздражать всех, – ледяным голосом отрезала Этель, – но он никогда не покусится на честь порядочной женщины. И другим не позволит этого сделать.
   – Он не сможет остановить Расса.
   – Ему и не придется этого делать, – усмехнулся Уэльт.
   – Очень огорчительно видеть тебя здесь, Уэльт Аллард, – вздохнула Этель. – Ты разбил сердце своим родителям.
   – Я не хочу иметь дело с лгунами и подхалимами, которые по чужой указке готовы оговорить кого угодно и отправить невинного человека в тюрьму. Для которых слово Стокера важнее собственной совести.
   – Ты называешь меня лгуном, сынок? – прорычал Стокер.
   – Ты, черт возьми, не ошибся. Я назвал тебя так еще десять лет назад.
   Рука Стокера потянулась к ружью, которое лежало у него на коленях, но Танзи быстро встала между ним и Уэльтом.
   – Не советую вам устраивать тут перестрелку, – сказала она. – Если вас не убьет Уэльт, это сделает кто-нибудь другой.
   – Как вы можете одобрять насилие! – возмутилась Этель.
   – Я не одобряю насилия. Но не нужно хвататься за ружье, если кто-то говорит то, что вам не по душе.
   – Он назвал меня лгуном.
   – Думаю, человек с таким достатком и репутацией, как у вас, не должен обращать внимания на то, что о нем говорят.
   – Человек с достатком должен заботиться о своей репутации.
   – Хотите сказать, что если убьете Уэльта, то таким образом позаботитесь о свой репутации?
   – Помогите мне, Стокер, – сказала Этель. – Я должна поговорить с Танзи. Не могу допустить, чтобы она осталась в таком опасном месте.
   – Вам тоже лучше зайти в дом, – обратилась Танзи к Стокеру. – Мне бы не хотелось оставлять вас одного наедине с Уэльтом. Здесь, правда, грязно, – извинилась она, когда непрошеные гости зашли на кухню. – Я как раз убирала.
   – Вы вон там спите? – спросила Этель, жестом указав на дверь спальни.
   – Можете зайти туда и убедиться, что там нет даже окон и что единственный вход здесь.
   – Это не важно. Никто не поверит вам, что вы жили здесь с пятью мужчинами, и ничего такого не произошло. Возможно, мне удастся договориться со школьным комитетом, и вам снова позволят работать в школе, – решительно заявила Этель.
   – Вы можете работать на меня, – сказал Стокер.
   – Чтобы все шептались за моей спиной? Жители Боулдер-Гэп не сомневаются в том, что, проведя два месяца на ранчо, я потеряю девственность. Но потерять девственность можно и за неделю. И даже за одну ночь. Что же касается вашего предложения, – Танзи повернулась к Стокеру, – то я вот что вам скажу. Мужчины, приходящие в салун, обязательно узнают, что я оказалась там не по собственному желанию, а потому, что была обесчещена. Они будут чувствовать себя виноватыми в какой-то степени, так как их намерения тоже не отличаются благопристойностью. Я вам принесу одни убытки. Так что идти мне некуда.
   Этель и Стокер в один голос принялись убеждать Танзи вернуться в Боулдер-Гэп, но она вежливо отказалась, сказав, что обещала отработать на ранчо два месяца и не может нарушить данного обещания.
   – Обещание, данное преступнику, лгуну и негодяю, можно нарушить в любой момент, – заявил Стокер.
   – Не думаю, что вы справедливы по отношению к Рассу, – возразила Танзи. – Мы с Черепашкой видели от него только добро.
   – Где мой племянник? – спросила Этель, которая только сейчас вспомнила о Черепашке. – Я заберу его отсюда.
   – Расс учит его обращаться с животными.
   – Хотите сказать, учит, как угонять коров? – усмехнулся Стокер.
   – Нет. Расс учит Черепашку ездить верхом и бросать лассо. Думаю, он также научит его, как защитить своих коров от угонщиков.
   – Но Расс сам крадет коров у фермеров со всей округи, – сказал Стокер.
   – Я что-то этого не заметила. Разве у вас есть доказательства?
   – Мне не нужны никакие доказательства. Я в этом уверен.
   – Но я могу сказать то же самое: мне не нужны никакие доказательства, потому что я точно знаю – Расс не угоняет чужой скот. Как вы думаете, кто из нас прав?
   – Вы очень упрямая женщина.
   – А вы человеконенавистник.
   – Я стал таким из-за Расса Тибболта. Он убил моего брата.
   – Уэльт говорит, что это был честный поединок.
   – Уэльт лжет.
   – Он встал на защиту Расса, потому что знает, как все было на самом деле. Он даже отрекся от собственной семьи, поскольку его родители повели себя не очень порядочно в этой истории. Отказался Уэльт и от легкой жизни, которая его ждала. Однажды я видела вас в гостинице в компании мужчин и заметила, как они стали переглядываться, стоило вам заговорить о Рассе. Я сразу поняла, что тут что-то не так, и жители Боулдер-Гэп хорошо это знают. – Она посмотрела на Этель. – Благодарю вас за заботу, но я остаюсь. Скажу вашему племяннику, что вы хотели его увезти, но не могу заставить его возвратиться в Боулдер-Гэп. А теперь, прошу меня извинить, я должна готовить ужин к приходу мужчин.
   Танзи поднялась. Вслед за ней поднялась Этель.
   – Я увезу вас отсюда силой, – заявил Стокер.
   – Вам придется утешиться тем, что вы сделали все возможное, желая помочь мне.
   Стокер вскочил и зашагал к выходу.
   – Надеюсь, вы не раскаетесь в своем решении остаться, – сказала Этель.
   – Не беспокойтесь. Ничего плохого со мной не случится.
   – Вы здесь пробыли всего день.
   – Вполне достаточно, чтобы убедиться в порядочности этих людей.
   Разговор был исчерпан. Помедлив, Этель попрощалась и направилась к двери. Танзи пошла ее провожать.
   Выйдя на крыльцо, женщины увидели, что к дому приближается Расс.
   – Это моя земля, – заявил Стокер.
   – Ты даже не подозревал о ее существовании до тех пор, пока я не построил здесь ранчо, – спокойно ответил Расс.
   – Ты лжец и вор, – рявкнул Пуллет.
   – То же самое я могу сказать и о тебе, – невозмутимо проговорил Расс.
   – За сегодняшний день меня уже второй раз назвали лжецом! – заорал Стокер. – Я этого не потерплю!
   Стокер бросился к коляске за ружьем.

Глава 17

   Танзи и Этель вскрикнули, а Черепашка заслонил собой Расса. Стокер прицелился мальчику в грудь. Расс схватил Черепашку в охапку и вместе с ним бросился на землю.
   – А ну-ка убери пушку, Стокер, – сказал Уэльт. – И не оборачивайся. Ты у меня на мушке.
   Сцена, свидетельницей которой стала Танзи, казалась нереальной: Стокер застыл с ружьем в руках, Расс и Черепашка лежали на земле, Уэльт целился в Стокера. Через мгновение Расс оттолкнул от себя Черепашку одной рукой, а второй достал револьвер. Еще мгновение, и начнется перестрелка. Двое наверняка будут убиты. А то и больше.
   Танзи забрала у Стокера ружье.
   – Не могу поверить своим глазам. Вы целились в мальчишку, который никому не сделал ничего плохого.
   – Я не собирался его убивать, – ответил Стокер, поостыв. – Хотел пристрелить того негодяя. – Он кивнул в сторону Расса.
   – Это было бы убийство. И я бы стала свидетельствовать против вас, – заявила Танзи.
   – И я тоже. – Этель бросила гневный взгляд на Стокера и подошла к племяннику. Черепашка медленно поднялся. – Ты ушибся? – спросила Этель.
   – Нет, но мог бы. И все из-за этого сумасшедшего. – Черепашка отстранился от своей тетки.
   – Не смей называть меня сумасшедшим, – рявкнул Стокер, снова потянувшись за ружьем.
   – Вы всегда хватаетесь за ружье, если вам что-нибудь не нравится? – спросила Танзи.
   – Он виноват. – Стокер ткнул пальцем в сторону Расса. Расс убрал пистолет в кобуру, поднялся и отряхнул одежду. – Когда я слышу, как он лжет, то едва сдерживаюсь, чтобы не убить его на месте.
   – Если вы считаете, что Расс действительно угоняет скот, потрудитесь представить доказательства.
   – Он хитрый, черт.
   – Это не дает вам права его оскорблять.
   – Он не угоняет коров, – вмешался Черепашка. – Я объехал сегодня всю долину и не видел там ни одной чужой коровы.
   – Не болтай зря, маленький дурачок! – прорычал Стокер.
   – Никакой он не дурачок, – возразил Расс, обняв Черепашку за плечи. – Мальчик все схватывает налету.
   – Я сегодня сам заарканил теленка, тетя Этель, – сообщил Черепашка, гордо выпятив грудь. – Расс говорит, мне пока не нужно учиться валить его на землю, потому что у меня мускулов маловато. После тренировок все тело болит.
   – Не могу сказать, что твои успехи меня очень радуют, – сказала Этель. – Но я довольна – все обошлось благополучно, и ты жив-здоров. Теперь пора возвращаться домой. Хватит играть в ковбоя.
   – Я не играю в ковбоя, – рассердился Черепашка. – Это не игрушки, здесь все серьезно. Я собираюсь стать настоящим ковбоем. Расс говорит, что все достигается тренировками, и я со временем всему научусь.
   – Меня совершенно не интересует, что говорит этот человек, – заявила Этель. – Ранчо неподходящее место для мальчика твоего возраста. Да и компания не та. Ты поедешь домой прямо сейчас.
   – Зачем? Ты меня не любишь. Говоришь, что мои родители предпочтут остаться там, где они сейчас, только бы не видеть меня и того, что я вытворяю. А я ничего плохого не делаю.
   На лице Этель появилось обиженное выражение.
   – Я говорю так, когда сержусь. Ты – мой христианский долг.
   – Что ж, теперь тебе больше не нужно за меня отвечать.
   – Может, тебе и правда лучше вернуться домой, – сказал Расс. – Станешь старше…
   – Ну, стану, а что от этого изменится? – обиделся Черепашка. – Если не хочешь, чтобы я жил на ранчо, так и скажи. Я поищу другую работу.
   – Вопрос не в том, чего я хочу, а в том, что полезно и правильно для тебя, – проговорил Расс.
   – Для меня полезно и правильно остаться здесь, на ранчо. – Черепашка с восхищением посмотрел на Расса. – Мне так здорово, как сегодня, никогда еще не было. Пока ты не можешь доверить мне что-нибудь трудное, но я буду стараться. Стать ковбоем непросто, я знаю, но очень этого хочу.
   Тупиковая ситуация, подумала Танзи. Этель по-своему права, а Черепашка по-своему.
   – Почему бы ему не остаться здесь еще на несколько дней? – обратилась Танзи к Этель. – Я скоро поеду в город за продуктами и возьму его с собой. У него будет время подумать, действительно ли он хочет жить здесь.
   – Я не передумаю, – упрямо заявил Черепашка.
   – Тихо, – шепнул Расс ему на ухо. – Она пытается помочь.
   Этот компромисс, похоже, не пришелся Этель по душе.
   – Надо привезти сюда шерифа, – вмешался Стокер. – Он заставит Расса отпустить мальчишку.
   – Если Черепашка передумает и захочет уехать, я первая позабочусь о том, чтобы он в целости и сохранности добрался домой, – сказала Танзи.
   – Он никогда не отпустит мальчишку. – Стокер снова ткнул пальцем в Расса. – Он сделает из него вора и убийцу.
   – Тебе никогда не приходило в голову, что если бы я каждый раз, когда ты называешь меня вором, убийцей и лгуном, хватался за ружье, то убил бы тебя уже сотню раз?
   – Ты не убьешь меня.
   – Когда я стрелялся с Толли, он был крепким и молодым. А ты уже старик, едва ноги таскаешь. Что ты можешь сделать? Только обмануть, смошенничать. Не думаю, что после дуэли тебе снова удастся подкупить судей.
   – Такого шанса у мертвого не бывает, – усмехнулся Уэльт. Он все еще держал ружье.
   – О чем вы говорите! Это же убийство! – заволновалась Этель.
   – Если мы его подстрелим, жители Боулдер-Гэп смогут вздохнуть спокойно, – сказал Уэльт. – Посмотреть на себя в зеркало и заглянуть себе в глаза.
   – Я спокойно смотрю в зеркало, – высокомерно заявила Этель.
   – Грустно слышать это, – заметил Уэльт. – Я был о вас лучшего мнения.
   Этель переминалась с ноги на ногу.
   – Вам лучше выехать прямо сейчас, чтобы добраться до города, пока не стемнело, – сказал Расс. – Я провожу вас до прохода в горах.
   – Я не нуждаюсь в твоих услугах, – бросил Стокер.
   – В таком случае поеду я, – ухмыльнулся Уэльт. – Я не такой щепетильный, как Расс. Сразу прихлопну его, если что.
   – И без тебя обойдемся, – рявкнул Стокер. Его лицо пошло пятнами, дряблые щеки задергались. – Пойдемте отсюда, Этель.
   – Обещай, что зайдешь ко мне, когда будешь в городе, – сказала Этель Черепашке.
   Стокер и Этель направились к коляске. Через мгновение лошади тронулись.
   – Что ж, – сказала Танзи, прервав молчание, – пора заняться ужином.
   – Пошли, Черепашка, я покажу тебе еще кое-что, – сказал Расс.
   – Я не ошибся в тебе, – обратился Уэльт к Танзи, когда Расс с Черепашкой ушли. – Расс тоже не ошибся.
 
   – Никогда не думал, что быть ковбоем так трудно, – сказал Черепашка. – Я даже не могу выпрямиться, так устал.
   – Ты старался. И многому научился всего за один день, – улыбнулся Расс.
   Расс и Черепашка сняли с лошадей седла и, прежде чем отвести их в загон, почистили.
   – Нужно хорошо заботиться о лошади и упряжи, – объяснял Расс. – Если сбруя в порядке, ты не свалишься с седла в самый неподходящий момент. Если вдруг на тебя нападет зверь, из-за плохо прикрепленного седла ты можешь стать его жертвой.
   – Здесь водятся звери, которые едят людей? – удивился Черепашка.
   – Волки, пантеры, встречаются и медведи.
   – Ты поэтому держишь лошадей в загоне?
   – Здесь их легче поймать. Они не любят, когда на них ездят. Если лошадей не отвести в загон, то еще до темноты они разбегутся.
   Расс и Черепашка закончили чистить лошадей и занялись упряжью. Черепашка без умолку болтал. А Расс не переставал удивляться тому, каким искренним, открытым и впечатлительным был его подопечный. Что бы ни сказал Расс, Черепашка воспринимал как библейскую заповедь. Расс с грустью вспоминал свое отрочество. Что ж, жаль, что так сложилось. Люди думают, что Черепашка глуп, что от него не будет никакой пользы, и не обращают на него никакого внимания. Это не хорошо, но и не плохо. При таком положении вещей есть свои плюсы – Черепашка может отправиться, куда захочет. Никто не остановит.
   Расс ему даже завидовал.
   – Надеюсь, Танзи приготовит что-нибудь вкусное, – вздохнул Черепашка. – Я бы сейчас съел целую корову.
   – Если ты собираешься съесть всех моих коров, то тебе и правда лучше вернуться в город.
   – Вот уж не знал, что ты такой шутник. Целый день подтруниваешь надо мной. То и дело подпускаешь шпильки.
   – Думаю, кожа у тебя слишком обвисла. Мускулов нет. Вот и запускаю в тебя шпильки. Чтоб держалась лучше на скелете, а то еще потеряешь.
   – Вот наращу себе мускулы, – засмеялся Черепашка, – тогда посмотрим, кто из нас костлявый.
   – Давай-ка помой седло как следует, с мылом. Это помогает наращивать мускулы. Если кожа на седле будет мягкой и упругой, не натрет тебе задницу и между ног.
   – Надо было первым делом заняться седлом, – усмехнулся Черепашка. – А мне кажется, будто оно все еще у меня между ног.
   Как ни странно, Рассу очень нравилось возиться с Черепашкой. Разумеется, мальчишка напоминал ему его самого в детстве, но это было не главной причиной, из-за которой это общение доставляло радость обоим. Возможно, Расса привлекал энтузиазм в глазах Черепашки, с которым он хватался за любое дело. А может, причина заключается в том, что мальчишка, единственный в Боулдер-Гэп, не боялся открыто демонстрировать свое расположение к Рассу. Расс без конца твердил, что ему наплевать, какого мнения о нем люди. Но когда заглядывал в глаза мальчишки и видел в них восхищение, понимал, что ему далеко не все равно, как к нему относятся окружающие.
   Расс сочувствовал Черепашке, который восстал против тирании тетки. Но работа на ранчо – это дорога в никуда. А мальчишка способный. Ему просто не хватает уверенности в себе. Может, если он некоторое время поживет на ранчо, это пойдет ему на пользу. Но потом ему все же следует вернуться домой. Расс не хотел, чтобы Черепашка стал таким же изгоем общества, каким был он сам.
   – На кухню не заходить, – скомандовал Уэльт, когда Расс и Черепашка осторожно протиснулись в дверь. – Повариха сказала, что отхлещет тряпкой первого, кто помешает ей работать.
   – Ужин через десять минут, – быстро проговорила Танзи, пробегая от печки к столу. – Надеюсь, все проголодались.
   Веселый голос Танзи вызвал в душе Расса радость, покой и умиротворение. Запах еды создавал атмосферу уюта.
   И еще были цветы. Танзи собрала их на лугу и поставила в глиняном кувшине на стол.
   – Остальные уже идут, – сказал Черепашка. – Помочь?
   Этот вопрос напомнил Рассу о том, что никто из мужчин никогда не помогал Уэльту готовить. Но ведь ничего плохого не случится, если они немного помогут Танзи.
   – Что нам делать? – спросил Расс.
   – Отойти в сторону и не мешать, – весело отозвалась Танзи, ставя на стол миску с картошкой.
   – Тетя Этель говорила, что единственное, что я умею, это расставлять на столе посуду, – сказал Черепашка.
   – Тогда поставь на стол миску с подливкой, только не расплескай. А я сейчас выложу на тарелку персики из компота.
   – О, как замечательно пахнет, – проговорил Тим, входя в кухню.
   – В следующий раз на время ужина Тима надо будет отправить на дежурство в горы, – засмеялся Бак. – Тогда остальные смогут спокойно поесть.
   – Не волнуйтесь, еды хватит всем, – сказала Танзи, ставя на стол вторую тарелку с ломтиками жареной свинины. – У меня еще печенье в печке стоит.
   – Я обожаю вас, мисс Галлант, – проговорил Тим. – Выйдете за меня замуж?
   – Это говорит твой желудок или твоя голова? – спросила Танзи.
   – У него ничего нет в голове, – сказал Уэльт.
   – И в желудке тоже, – хмыкнул Тим.
   – Садись скорей за стол, пока не умер с голоду. Но сначала прочитаем молитву.
   – Можно считать, что Господь уже благословил нас, потому что он послал нам Танзи, – сказал Бак.
   – А ну-ка, нечего так смотреть, – возмутился Тим. – Я первый ее увидел.
   – Первым был Расс. – Танзи улыбнулась и села за стол.
   – Но ты не хочешь выходить за него замуж, – сказал Тим. – Он старый, тертый калач.
   – Она и тебя не хочет, – проговорил Уэльт. – Тл слишком молодой, молоко на губах еще не обсохло.
   Расс чувствовал себя превосходно. Друзьям всегда нравилось пошутить и посмеяться, но такими раскрепощенными и счастливыми он никогда их не видел. Даже Уэльт изредка улыбался. Оно и неудивительно. В доме появилась женщина.
   Танзи всех заражала своей энергией, рядом с ней мужчины чувствовали себя счастливыми. Казалось, из-за туч выглянуло солнце. Расс смеялся до колик в животе. Такого с ним давно не случалось. Даже угрозы Стокера отступили на второй план.
   Два месяца пролетят незаметно, нелегко будет расставаться с Танзи.
   – Кто хочет кофе с печеньем? – спросила девушка, когда картошка с мясом была съедена.
   – Я так наелся, что, боюсь, лопну. – Бак удовлетворенно похлопал себя по животу.
   – Может, кусочек яблочного пирога, – предложила Танзи. – Утром испекла.
   – Я с удовольствием, – обрадовался Тим. – Хоть несколько кусочков.
   – Жрешь как свинья. Оставь другим.
   – Я и есть свинья, – улыбнулся Тим. – Спросите кого хотите.
   – Пора измениться. Свиньям не место за столом.
   – Расс никогда не выгонял меня из-за стола, – заявил Тим.
   – Что ж, все течет, все изменяется.
   – И как же все изменится? – настороженно поинтересовался Бак.
   – Вы будете есть аккуратно, маленькими кусочками.
   Бак расслабился.
   – Уф, слава Богу. Я уж думал, нельзя будет ругаться, войти в дом, не помывшись, не надев чистой рубашки.
   – Что ж, идея хорошая. – Танзи улыбнулась.
   – Хватит болтать, Бак, – сказал Тим. – Несешь всякую чушь.
   – Не вижу ничего плохого в том, чтобы научиться жить по-человечески, – произнес Расс.
   Тим с укором посмотрел на Бака.
   – Видишь, что ты наделал. Из-за тебя у меня пропал аппетит.
   Тим ушел сменить Орена на наблюдательном посту в горах, а мужчины продолжали сидеть за столом и перебрасываться шутками. Танзи налила им еще кофе, принесла второе блюдо с печеньем и тоже села за стол. Черепашка стал громко зевать.
   – Кое-кому пора отправляться в постель, – глядя на него, сказал Уэльт.
   – Я совсем не хочу спать, – заявил мальчик, хотя у него слипались глаза.
   – Надышался свежего воздуха, – проговорила Танзи.
   – Он целый день провел в седле. Для первого раза это больше чем достаточно, – улыбнулся Уэльт.
   – У него все отлично получилось, – заметил Расс.
   – Что ж, мне тоже пора ложиться, – проговорила Танзи. – Надо пораньше встать.
   – Спасибо за чудесный ужин, – поблагодарил девушку Расс.
   – Что будем делать, когда Танзи уедет? – спросил Бак. – Она нас избаловала. Я лучше умру с голоду, чем стану есть стряпню Уэльта.
   – Радуйся тому, что имеешь сейчас, – произнес Расс.
   – Ты могла бы научить Уэльта готовить? – обратился Бак к Танзи.
   – Она все может, – сказал Черепашка, снова зевнув.
   – Все, пора спать, – проговорила Танзи.
   – Почему бы мне завтра не остаться дома? – спросил Бак у Расса.
   – Потому что дома остаюсь я, – ответил Расс. – Завтра Черепашка идет с Уэльтом.
   Черепашка уснул, положив голову на стол. Слова Расса не очень обрадовали Уэльта, и он нахмурился.
   Уэльт и Бак ушли. Танзи стала трясти Черепашку за плечо. Черепашка открыл глаза, встал, сделал несколько шагов и, не раздеваясь, рухнул на свою койку. Расс еще раз окинул взглядом комнату – все выглядело необыкновенно чистым и свежим. Этот уют действовал на него успокаивающе.
   – Мы очень благодарны тебе за все, – сказал Расс.
   – Я выросла в доме, где было много мужчин, и привыкла о них заботиться.
   – И все же это тяжелый труд.
   – Но мне это нравится. Моя семья никогда не ценила то, что я делаю.
   – Если научишь Уэльта готовить так же, как ты, возможно, мои друзья не разбегутся после твоего отъезда.
   – Ты требуешь от меня слишком многого. Придется тебе увеличить мое жалованье вдвое.
   – Тогда ты уедешь быстрей… – Расс опустил глаза, и Танзи стало не по себе.
   – Я пошутила, – сказала девушка.
   – Прости, но я не привык к такому времяпровождению по вечерам. Это подарок судьбы.