Гришем Джон. Брокер

   К своей радости, в тумбе под телевизором он обнаружил мини-бар. Он съел пачку печенья, запил его двумя бутылочками виски и, забравшись наконец под одеяло, был морально опустошен и физически истощен. Трость лежала рядом с ним на кровати. Глупо, но он ничего не мог с собой поделать.

Глава 31

   В недрах тюрьмы он мечтал о Цюрихе с его голубыми реками, чистыми тенистыми улицами, современными магазинами, любезными людьми, которые все до одного гордятся тем, что они швейцарцы, и все как один с подкупающей серьезностью относятся к своему бизнесу. В другой жизни он бы сел в бесшумный трамвай, чтобы проехаться с ними в финансовый район города. В то время он был слишком занят, чтобы путешествовать, слишком важен, чтобы оставить тонкие интриги в Вашингтоне, однако Цюрих был одним из немногих мест, которые он видел. Этот город ему нравился: не перегружен туристами и автомобилями, не тратит драгоценного времени на помпезные соборы и музеи, не поклоняется прошедшим тысячелетиям. Совсем нет. Цюрих – это город денег, уточненного управления финансами, столь отличного от погони за быстрыми наличными, которую когда-то предпочитал Бэкман.
   И вот он вновь в трамвае, в который сел около вокзала и теперь неспешно ехал по Банхоффштрассе, главной улице в центре Цюриха, если в городе вообще была центральная улица. Было почти девять утра. Он оказался в последней волне строго одетых молодых людей, направлявшихся в ЮБС, "Кредит сюис" и тысячи менее известных, но не менее богатых учреждений. Темные костюмы, рубашки разных оттенков, но белых немного, не очень разнообразные по дизайну дорогие галстуки, завязанные крупным узлом, темно-коричневые туфли на шнурках, но никаких кисточек. За прошедшие шесть лет стиль немного изменился. Как всегда консервативен, но с оттенком вызова. Не так стильно, как одеваются профессионалы в его родной Болонье, но все равно привлекательно.
   В пути все читали. Мимо проходили другие трамваи. Марко делал вид, что углублен в "Ньюсуик", но на самом деле следил за окружающими.
   Никто на него не смотрел. Казалось, никому нет дела до его туфель для боулинга. Кстати, около вокзала он увидел похожие на повседневно одетом молодом человеке. На его соломенную шляпу тоже никто не обращал внимания. Отвороты брюк были немного приведены в порядок после того, как он купил у администратора гостиницы дешевый швейный набор и потратил полчаса в попытках портняжничать, не пролив при этом крови. Его одежда стоила малую толику того, что было надето на окружающих, но имело ли это значение? Ему удалось добраться до Цюриха без Луиджи и всяких прочих, и, если повезет, он выберется отсюда.
   На Парадеплатц въезжали и останавливались трамваи, шедшие с востока и запада. Они быстро пустели – молодые банкиры разбивались на группы и направлялись в здания. Марко пошел с толпой, его шляпа осталась под сиденьем трамвая.
   За семь лет ничего не изменилось. Парадеплатц была все той же – открытая площадь в обрамлении небольших магазинов и кафе. Банкам вокруг насчитывалась не одна сотня лет, некоторые сообщали о своем имени неоновыми вывесками, другие таились от посторонних глаз так тщательно, что их нельзя было найти. Из-за стекол солнцезащитных очков он фиксировал как можно больше информации об окружающем, шагая вместе с группой из трех молодых людей со спортивными сумками через плечо. Они направлялись в "Рейнланд-банк" на восточной стороне площади. Он последовал за ними внутрь, в фойе, где началось представление.
   За семь лет информационная стойка не поменяла местоположения, даже лицо сидевшей за ней вышколенной дамы выглядело смутно знакомым.
   – Я хотел бы видеть господина Микеля Ван Тиссена, – сказал он как можно любезнее.
   – Ваше имя?
   – Марко Лаццери. – Он назовется Джоэлом Бэкманом позже, наверху, но ему не хотелось использовать это имя здесь. Будем надеяться, что электронное сообщение, посланное Нилом Ван Тиссену, предупредит его о псевдониме. Банкира попросили, если это возможно, в течение недели оставаться в городе.
   Она говорила по телефону и одновременно щелкала по клавиатуре.
   – Один момент, господин Лаццери, – сказала она. – Не могли бы вы подождать?
   – Разумеется, – ответил он.
   Ждать? Он мечтал об этом годами. Он сел на стул, скрестил ноги, потом взглянул на свои туфли и спрятал ноги под стул. Он был уверен, что сейчас за ним под разными углами наблюдают полдюжины камер, и был этому рад. Возможно, они узнают Бэкмана, сидящего в фойе, возможно, нет. Он мог представить себе, как наверху они уставились в мониторы, чешут затылки и вопрошают:
   – Не знаю, этот более сухопарый, даже, можно сказать, иссохший.
   – И волосы. Очевидно, неудачная попытка покраситься.
   Чтобы помочь им, Джоэл снял очки Джованни в черепаховой оправе.
   Пять минут спустя, словно материализовавшись из ниоткуда, к нему подошел человек в дешевом костюме с непроницаемым лицом и видом охранника и сказал:
   – Господин Лаццери, извольте следовать за мной.
   В личном лифте они поднялись на третий этаж, там Марко провели в маленькую комнату с толстыми стенами. В "Рейнланд-банке" все стены казались толстыми. Там ждали два других сотрудника службы безопасности. Один даже улыбнулся, другой – нет. Они попросили его поместить обе руки на биометрический сканер отпечатков пальцев. Аппарат сравнит его отпечатки с теми, которые он оставил в этом же месте почти семь лет назад, и, если они совпадут, появится больше улыбок, его проводят в комнату и фойе получше, предложат кофе или сок. Все, что угодно господину Бэкману.
   Он попросил апельсинового сока, потому что не завтракал. Сотрудники службы безопасности попрятались по своим норам. Теперь господином Бэкманом занималась Элке, одна из стройных сотрудниц господина Ван Тиссена.
   – Он будет через минуту, – объяснила она. – Он не ожидал вас этим утром.
   Непросто назначить встречу, когда прячешься в кабинках общественных туалетов. Джоэл улыбнулся ей. Старина Марко стал теперь историей. Отправился на покой после двухмесячного марафона. Марко хорошо послужил ему, помог выжить, выучить основы итальянского, погулять по Тревизо и Болонье, познакомил его с Франческой, которую он не скоро забудет.
   Однако помимо этого Марко привел бы его к гибели, поэтому Бэкман покончил с ним на третьем этаже "Рейнланд-банка", глядя на шпильки туфель Элке в ожидании ее босса. Марко ушел и никогда не вернется.
   Кабинет Микеля Ван Тиссена был обставлен так, чтобы нокаутировать посетителя ощущением могущества. Могущество источали огромный персидский ковер, кожаный диван и стулья. Могущество источал антикварный письменный стол, превышавший своими размерами тюремную камеру в Радли. Могущество источали многочисленные электронные аксессуары, имевшиеся в распоряжении хозяина кабинета. Он встретил Джоэла у монументальной дубовой двери, и они по всем правилам пожали друг другу руки, но это не было рукопожатие старых друзей. До этого они встречались лишь один раз.
   Если Джоэл с момента их прошлой встречи скинул двадцать пять килограммов, то Ван Тиссен набрал большую их часть. Его волосы также поседели, радикально отличаясь от аккуратных прядей молодых банкиров, которых Джоэл видел в трамвае. Ван Тиссен провел клиента к кожаному стулу, а Элке и другая помощница суетились вокруг, поднося кофе и печенье.
   Когда они остались наедине за закрытой дверью, Ван Тиссен произнес:
   – Я читал про вас.
   – Неужели? И что вы вычитали?
   – Дали взятку президенту, чтобы получить помилование. Ну и дела, господин Бэкман, неужели там у вас это на самом деле настолько просто?
   Джоэл не мог понять, шутит банкир или говорит всерьез. У Джоэла было приподнятое настроение, но ему не очень хотелось перебрасываться остротами.
   – Я никому не давал взяток, если это то, что вы предполагаете.
   – Ну да, газеты вечно набиты всякими спекуляциями. – В тоне Ван Тиссена слышалось скорее обвинение, чем шутка, и Джоэл решил не терять времени даром.
   – Вы верите всему, что читаете в газетах?
   – Конечно, нет, господин Бэкман.
   – Я здесь по трем причинам. Мне нужен доступ к моему сейфу в депозитарии. Нужна информация по моему счету. Я хочу снять десять тысяч долларов наличными. После этого я собираюсь попросить вас еще кое о чем.
   Ван Тиссен отправил в рот небольшое печеньице и стал интенсивно жевать.
   – Да, конечно, не думаю, что у нас возникнут проблемы с чем-либо из перечисленного.
   – А почему у вас должны возникнуть проблемы?
   – Никаких проблем, сэр. Мне нужно несколько минут.
   – Для чего?
   – Мне необходимо посоветоваться с коллегой.
   – Не могли бы вы поторопиться?
   Ван Тиссен буквально вылетел из комнаты, хлопнув за собой дверью. Желудок Джоэла ныл не от голода. Если все сорвется сейчас, у него нет плана "В". Он выйдет из банка ни с чем, благополучно пересечет Парадеплатц, сядет в трамвай, но ему некуда будет ехать. Побег закончится. Марко вернется и рано или поздно приведет его к гибели.
   Время тянулось страшно медленно, и Бэкман думал о своем помиловании. Теперь его криминальное прошлое стерто. Правительство США не может требовать от Швейцарии заморозить его счета. Швейцария не замораживает счета! Швейцария не поддается давлению! Именно поэтому их банки наполнены добычей со всего мира.
   Это же Швейцария!
   Его привела в себя Элке, попросив следовать за ней вниз по лестнице. В другие дни он бы последовал за Элке куда угодно, но теперь все ограничилось спуском по лестнице.
   Он уже бывал в хранилище во время прошлого посещения банка. Хранилище находилось в подвале, на глубине нескольких уровней, но клиенты никогда не знали, насколько глубоко в швейцарскую землю они спускаются. Каждая дверь была толщиной полметра, стены казались сделанными из свинца, на потолках были установлены камеры слежения. Элке опять передала его Ван Тиссену.
   Большие пальцы обеих рук были отсканированы для получения отпечатков. Оптический сканер сделал его фотографию.
   – Номер семь. – Ван Тиссен жестом указал направление. – Я встречу вас там, – сказал он и вышел за дверь.
   Джоэл прошел по короткому проходу мимо шести стальных дверей без окон и подошел к седьмой. Он нажал на кнопку, внутри что-то защелкало и зашумело, и наконец дверь распахнулась. Он вошел внутрь, где уже ждал Ван Тиссен.
   Комната была метр на метр, вдоль трех стен тянулись индивидуальные ячейки, большинство размером с большую коробку для обуви.
   – Номер вашей ячейки? – спросил банкир.
   – L2270.
   – Правильно.
   Ван Тиссен отступил вправо, немного наклонившись, чтобы оказаться перед ячейкой L2270. На небольшом пульте ячейки он набрал несколько цифр, затем выпрямился и произнес:
   – Будьте любезны.
   Под пристальным взглядом Ван Тиссена Джоэл подошел к ячейке и ввел код. Делая это, он еле слышно шептал числа, навсегда врезанные в его памяти: "Восемьдесят один, пятьдесят пять, девяносто четыре, девяносто три, двадцать три". На панели замигал небольшой зеленый огонек. Ван Тиссен улыбнулся и сказал:
   – Я буду ждать у входа. Позвоните, когда закончите.
   Оставшись один, Джоэл вынул из ячейки стальной ящик и сдвинул крышку. Взял туго набитый конверт и открыл его. Там было четыре диска Jaz емкостью два гигабайта каждый, которые когда-то стоили миллиард долларов.
   Он немного помедлил, но только шестьдесят секунд. В этот момент он находился в очень безопасном месте, и почему бы не позволить себе немного поразмышлять?
   Он подумал о Сафи Мирзе, Фейзале Шарифе и Фаруке Хане, блестящих мальчиках, которые обнаружили "Нептун", а затем создали изощренную программу, чтобы управлять системой. Теперь все они были мертвы, убиты наивной жадностью и выбором юриста. Он подумал о Джейси Хаббарде, дерзком, общительном и бесконечно харизматическом мошеннике, который на протяжении всей карьеры занимался промывкой мозгов избирателей и в конце концов зарвался. Он подумал о Карле Пратте, Киме Боллинге и дюжине других партнеров, которых привел в свою процветающую фирму и жизнь которых сломал из-за того, что сейчас держал в руках. Он подумал о Ниле и о том унижении, на которое обрек сына, когда скандал захлестнул Вашингтон и тюрьма стала не просто реальностью, но убежищем.
   И он подумал о себе, не из эгоистических побуждений, не жалея себя, не пытаясь переложить вину на других. Какую никчемную, суетную жизнь он вел до сих пор. Он так хотел вернуться назад и поступить по-другому, но у него даже не было времени подумать об этом. У тебя осталось всего несколько лет, Джоэл, или Марко, или Джованни, или как там тебя зовут. Почему бы тебе в первый раз за всю твою паршивую жизнь не сделать так, как правильно, а не так, как выгодно?
   Он положил диски в конверт, конверт – в портфель и вставил стальной ящик в ячейку. Затем позвонил Ван Тиссену.

* * *

   Когда они вновь оказались в источавшем могущество кабинете, Ван Тиссен вручил ему папку с единственным листом бумаги внутри.
   – Это выписка по вашему счету, – сказал он. – Все очень просто. Как вы знаете, никаких операций не совершалось.
   – Друзья, вы должны платить один процент по вкладу, – сказал Джоэл.
   – Вы знали о наших условиях, когда открывали счет, господин Бэкман.
   – Да, знал.
   – Мы защищаем ваши деньги другими средствами.
   – Конечно. – Джоэл захлопнул папку и протянул ее обратно. – Я не хочу это держать у себя. Наличные у вас есть?
   – Да, сейчас их доставят наверх.
   – Хорошо. Мне нужно еще кое-что.
   Ван Тиссен вытащил блокнот и держал наготове перьевую ручку.
   – Слушаю, – сказал он.
   – Я хочу перевести сто тысяч долларов в банк, расположенный в Вашингтоне, округ Колумбия. Вы можете порекомендовать какой-нибудь?
   – Конечно. Мы близко работаем с "Мэриленд траст".
   – Отлично, переведите деньги туда и откройте общий сберегательный счет. Я не буду выписывать чеки, стану просто снимать деньги.
   – На чье имя?
   – Джоэл Бэкман и Нил Бэкман. – Он вновь привыкал к своему имени и больше не содрогался, произнося его. Не съеживался от страха, ожидая услышать выстрелы. Оно ему нравилось.
   – Очень хорошо, – произнес Ван Тиссен. Все было возможно.
   – Мне нужна помощь, чтобы вернуться в США. Может ли ваша сотрудница проверить рейсы "Люфтганзы" в Филадельфию и Нью-Йорк?
   – Конечно. Когда и откуда?
   – Сегодня, как можно скорее. Я не хотел бы лететь из местного аэропорта. Сколько до Мюнхена на машине?
   – Три-четыре часа.
   – Вы можете предоставить машину?
   – Уверен, мы это организуем.
   – Я предпочел бы выехать прямо из вашего подземного гаража, в машине, за рулем которой будет человек, не одетый в форму водителя. Кроме того, машина не должна быть черной, не надо, чтобы она привлекала внимание.
   – Вам грозит опасность, господин Бэкман? – Ван Тиссен прекратил записывать и бросил озадаченный взгляд.
   – Возможно. Я не уверен, но не хочу рисковать.
   Ван Тиссен поразмышлял несколько секунд, потом спросил:
   – Вы хотите, чтобы мы зарезервировали билет на самолет?
   – Да.
   – Тогда мне нужен ваш паспорт.
   Джоэл достал паспорт, одолженный у Джованни. Ван Тиссен долго его изучал, но все же привычное ко всему лицо банкира выдало его. Он был смущен, обеспокоен и в конце концов выдавил:
   – Господин Бэкман, вы полетите по чужому паспорту?
   – Совершенно верно.
   – А этот паспорт настоящий?
   – Настоящий.
   – Полагаю, своего паспорта у вас нет.
   – Его давно забрали.
   – Наш банк не может участвовать в совершении преступления. Если документ украден, то...
   – Уверяю вас, он не украден.
   – Тогда как...
   – Давайте скажем, что я его одолжил, хорошо?
   – Однако использование одолженного паспорта является нарушением закона.
   – Господин Ван Тиссен, давайте не будем углубляться в иммиграционную политику Соединенных Штатов. Вы достаете расписание. Я выбираю рейс. Ваша сотрудница с помощью банковского счета бронирует билет. Вы снимаете деньги с моего счета. Достаете мне машину и водителя. Если желаете, снимаете деньги за услуги. Все очень просто.
   Это был всего лишь паспорт. Какого черта? У других клиентов было по три или четыре таких. Ван Тиссен вручил его обратно Джоэлу и сказал:
   – Очень хорошо. Что-нибудь еще?
   – Да, мне нужен доступ к Интернету. Уверен, ваши компьютеры должным образом защищены.
   – Абсолютно.

* * *

   В электронном послании Нилу было сказано:

   Гринч, если повезет, я должен сегодня ночью прибыть в Нью-Йорк. Достань сегодня новый телефон. Не упускай его из виду. Завтра утром обзвони "Хилтон", "Мариотт" и "Шератон" в центре Вашингтона. Спроси Джованни Ферро. Это я. Утром первым делом позвони Карлу Пратту с нового телефона. Будь настойчив и доставь сенатора Клейберна в округ Колумбия. Мы покроем его расходы. Скажи ему, это срочно. Услуга старому другу. Не принимай никаких возражений. Больше никаких электронных писем, пока я не доберусь до дома.
   Марко.

   Быстро съев сандвич с колой в кабинете Ван Тиссена, Джоэл Бэкман покинул здание банка на переднем сиденье блестящего зеленого четырехдверного седана "БМВ". На всякий случай, пока они не выехали на автобан, он прикрывал лицо швейцарской газетой. Водитель, которого звали Франц, считал себя надеждой "Формулы-1", и, когда Джоэл сообщил, что он в общем-то спешит, Франц занял левый ряд и выжал 150 километров в час.

Глава 32

   В 13.55 Джоэл Бэкман сидел в чересчур просторном кресле отсека первого класса "Боинга-747" "Люфтганзы", который отъезжал от здания мюнхенского аэропорта. Только когда самолет начал движение, он решился взять бокал с шампанским, на который смотрел уже целых десять минут. Бокал опустел к тому моменту, когда самолет остановился в начале взлетной полосы для проведения последних проверок. Как только колеса оторвались от земли, Джоэл закрыл глаза и позволил себе роскошь нескольких часов отдыха.
   Именно в этот момент, в 7.55 утра по восточному стандартному времени, его сын был, напротив, повергнут в состояние стресса и готов все бросить. Черт возьми, как он мог спешно купить новый телефон, потом вновь позвонить Карлу Пратту и упрашивать его делать одолжения несуществующему старому другу, а потом каким-то образом одурачить отставного и ворчливого сенатора из Окракоука, Северная Каролина, чтобы тот бросил все свои дела и немедленно вернулся в город, который, очевидно, был ему в высшей степени неприятен? Не говоря уже о самом очевидном: у него, Нила Бэкмана, впереди достаточно напряженный день в конторе. Нет ничего более спешного, чем спасение капризного отца, но у него еще много встреч с клиентами и других важных дел.
   Он покинул "Джерриз джаву", но, вместо того чтобы отправиться в контору, пошел домой. Лиза купала дочку и была очень удивлена, увидев его.
   – Что случилось? – спросила она.
   – Нам надо поговорить. Прямо сейчас.
   Он начал с таинственного письма со штемпелем из Йорка, Пенсильвания, рассказал про заем в 4000 долларов, как бы неприятно это ни было, потом про смартфон, зашифрованную электронную переписку – почти всю историю. К его большому облегчению, она приняла это спокойно.
   – Ты должен был мне рассказать, – несколько раз произнесла она.
   – Да, прости.
   Не было ссоры, не было споров. Верность была одной из основных черт ее характера, затем она добавила:
   – Мы должны ему помочь.
   Нил обнял ее.
   – Отец отдаст деньги, – заверил он жену.
   – О деньгах побеспокоимся потом. Он в опасности?
   – Думаю, да.
   – Ладно, какой первый шаг?

* * *

   – Позвони в контору и скажи, что я в постели с гриппом.
   Каждая деталь их разговора была зафиксирована с помощью микрофона, встроенного агентами МОССАДа в люстру, расположенную над тем местом, где они сидели. По проводу сигнал попадал в передатчик, расположенный на чердаке, а оттуда транслировался на высокочастотный приемник, который находился в полукилометре от дома в редко используемой конторе розничного магазина, недавно снятой на шесть месяцев каким-то господином из округа Колумбия. Там техник два раза прослушал разговор и затем быстро отправил его по электронной почте своему полевому агенту в посольстве Израиля в Вашингтоне.
   После того, как Бэкман исчез из Болоньи более двадцати четырех часов назад, жучки, внедренные вокруг его сына, проверялись еще более тщательно.
   Электронное послание в Вашингтон завершалось словами: "ДБ возвращается домой".
   К счастью, Нил в разговоре с Лизой не упомянул имени Джованни Ферро. К сожалению, он назвал два из трех отелей – "Мариотт" и "Шератон".
   Возвращению Бэкмана дали высший приоритет. Одиннадцать агентов МОССАДа находились на Восточном побережье, всем было немедленно приказано сосредоточиться в округе Колумбия.

* * *

   С помощью щедрых порций вина и шампанского Джоэлу удалось поспать несколько часов над Атлантикой. Когда самолет в 16.30 приземлился в аэропорту Кеннеди, с отдыхом было покончено, над Джоэлом вновь нависли неуверенность и необходимость оглядываться через плечо.
   На паспортном контроле он сначала встал в гораздо более короткую очередь для граждан США. Хвост, тянувшийся к окошку для прочих, производил впечатление. Потом он спохватился, оглянулся и, бросая беззвучные проклятия, поспешил в очередь для иностранцев.
   Как можно быть таким дураком?
   Одетый в форму толстошеий парень из Бронкса орал пассажирам, чтобы они выстраивались по этой, а не по другой линии и делали это как можно живее. Добро пожаловать в Америку! По некоторым вещам он совсем не соскучился.
   Офицер на паспортном контроле нахмурился, глядя на паспорт Джованни, но ведь такой же была его реакция и на паспорта других. Джоэл внимательно следил за ним из-под дешевых солнцезащитных очков.
   – Не могли бы вы снять очки? – попросил офицер.
   – Сертаменте, – громко сказал Джоэл, желая подтвердить свое итальянское происхождение.
   Он снял очки и сморщился, будто его ослепило, затем стал тереть глаза, в то время как офицер пытался изучить его лицо. Затем нехотя проштамповал паспорт и, не говоря ни слова, вручил его владельцу. Декларировать ему было нечего, и на таможне на него едва взглянули. Джоэл стремительно пересек здание терминала и нашел очередь за такси.
   – Вокзал Пени, – сказал он. Водитель напоминал Фарука Хана, самого младшего из трех, совсем еще юношу, и, глядя на него с заднего сиденья, Джоэл крепче прижал к себе портфель.
   Двигаясь против потока в час пик, они доехали до вокзала за сорок пять минут. Он купил билет на поезд компании "Амтрак" в округ Колумбия и в 19.00 отбыл из Нью-Йорка в Вашингтон.

* * *

   Такси остановилось на улице Брэндивайн на северо-западе Вашингтона. Было почти одиннадцать, и окна большинства шикарных домов были темны. Бэкман договорился с водителем, который уже откинулся на сиденье и был готов вздремнуть.
   Когда раздался звонок в дверь, госпожа Пратт была в постели, тщетно пытаясь уснуть. Она схватила халат и заспешила вниз по лестнице. Ее муж обычно спал на первом этаже, в основном потому что храпел, а также потому что много пил и страдал бессонницей. Она полагала, что звонил именно он.
   – Кто там? – спросила она по домофону.
   – Джоэл Бэкман, – раздался ответ, и она решила, что кто-то пошутил.
   – Кто?
   – Донна, это я, Джоэл. Клянусь тебе. Открой дверь.
   Она посмотрела в глазок и не смогла узнать незнакомца.
   – Одну минуту, – сказала она и побежала на первый этаж, где Карл смотрел новости. Минуту спустя он был у двери, на нем был спортивный костюм от Дьюка, в руках – пистолет.
   – Кто там? – прокричал он в домофон.
   – Карл, это я, Джоэл. Опусти пистолет и открой дверь.
   Голос нельзя было перепутать. Он открыл дверь, и в его жизнь вошел Джоэл Бэкман, чтобы возродить старые кошмары. Не было ни кивков, ни рукопожатий, ни улыбок. Пратты внимательно изучали его: выглядел он совсем по-другому – исхудал, волосы темнее и короче, одет странно. От Донны он услышал:
   – Что ты здесь делаешь?
   – Хороший вопрос, – сказал Бэкман холодно. У него было преимущество, потому что имелся план. Ему удалось застигнуть их врасплох. – Не мог бы ты опустить пистолет?
   Пратт положил пистолет на край стола.
   – Ты разговаривал с Нилом? – спросил Бэкман.
   – Весь день.
   – Карл, что происходит? – спросила Донна.
   – Я точно не знаю.
   – Мы можем поговорить? Я здесь именно ради этого. Больше не доверяю телефонам.
   – Поговорить о чем? – настаивала она.
   – Донна, не могла бы ты приготовить нам кофе? – мило попросил Джоэл.
   – Катись к черту!
   – Ладно, кофе вычеркнем.
   Карл тер подбородок, пытаясь оценить ситуацию.
   – Донна, нам надо поговорить наедине. Старые дела фирмы. Потом я дам тебе краткую сводку.
   Она пробуравила обоих взглядом, в котором читалось: "Чтоб вам провалиться!" – и затопала вверх по лестнице. Они вошли в кабинет. Карл спросил:
   – Хочешь выпить?
   – Да, чего-нибудь покрепче.
   Пратт подошел к расположенному в углу бару и налил две двойные порции односолодового виски. Протянул Джоэлу стакан и, даже не пытаясь выдавить улыбку, произнес:
   – Будем.
   – Твое здоровье, рад видеть тебя, Карл.
   – Уверен в этом. Ты не должен был видеть никого в ближайшие четырнадцать лет.
   – Считаешь дни?
   – Мы все еще чистим за тобой, Джоэл. Пострадало много хороших людей. Мне жаль, но Донна и я не горели желанием тебя видеть. Я думаю, в этом городе не так уж много людей, которые захотели бы тебя обнять.