Страница:
– Большинство хотели бы меня пристрелить.
Карл настороженно посмотрел на пистолет.
– Мне на это наплевать, – продолжал Бэкман. – Конечно, я хотел бы вернуться назад и кое-что изменить, но у меня нет такой роскоши. Теперь я спасаю свою жизнь, Карл, и мне нужна помощь.
– А если я не хочу в этом участвовать?
– Не могу осуждать тебя за это. Но сделай мне одолжение, очень большое одолжение. Помоги мне сейчас, и, клянусь, я никогда больше не появлюсь на твоем пороге.
– В следующий раз я буду стрелять.
– Где сенатор Клейберн? Скажи мне, что он еще жив.
– Да, вполне. И тебе повезло.
– Как?
– Он здесь, в Вашингтоне.
– Почему?
– Холлис Мейплес выходит на пенсию, проведя сотню лет в сенате. Сегодня вечером у них прощальная вечеринка. Все старики в городе.
– Мейплес? Он был в маразме еще десять лет назад.
– Значит, теперь он в глубоком маразме. Он с Клейберном был неразлейвода.
– Ты говорил с Клейберном?
– Да.
– И?..
– Это будет непросто. Его воротит от одного твоего имени. Он готов пристрелить тебя за измену родине.
– Не важно. Скажи ему, что он может стать посредником в сделке, благодаря которой почувствует себя настоящим патриотом.
– Какой сделке?
– Карл, у меня есть программное обеспечение. Полный пакет. Этим утром я забрал его из ячейки банка в Цюрихе, где оно пролежало больше шести лет. Ты и Клейберн завтра утром придете в мой номер, и я его вам покажу.
– Мне совсем не хочется его видеть.
– Нет, хочется.
Пратт заглотнул пятьдесят граммов виски. Опять подошел к бару, вновь наполнил стакан, принял еще одну дозу, затем спросил:
– Где и когда?
– "Мариотт" на Двадцать второй улице. Номер пять-двадцать. В девять утра.
– Джоэл, почему? Почему я должен участвовать?
– Одолжение старому другу.
– Я ничем тебе не обязан. И старая дружба осталась в далеком прошлом.
– Карл, пожалуйста. Приведи Клейберна – и завтра к полудню ты будешь свободен. Обещаю, ты меня больше никогда не увидишь.
– Звучит заманчиво.
Такси замедлило ход на пересечении Первой и Четырнадцатой улиц, и вдалеке, на Нью-Йорк-авеню, Джоэл мог видеть здание своего старого офиса. Где-то там, на верхнем этаже, он когда-то правил в собственном маленьком царстве, где вассалы следовали за ним по пятам, готовые сорваться с места по первой его команде. Ностальгии у него не было. Вместо этого он испытывал сожаление о бездарно прожитой жизни, потраченной в погоне за деньгами, на подкуп друзей, покупку женщин и всех тех игрушек, которые должен иметь большой воротила. Они поехали дальше, мимо бесконечных офисных зданий, с одной стороны чиновники, с другой – лоббисты.
Он попросил водителя изменить маршрут и поехать в более приятные места. Они повернули на авеню Конституции, проехались по эспланаде, мимо монумента Вашингтону. Его дочь, Анна Ли, годами умоляла взять ее весной на прогулку по эспланаде, на которую отправлялись все другие дети из ее класса. Она хотела увидеть мистера Линкольна и провести день в музеях Смитсоновского института. Он обещал и обещал, пока она не уехала. Анна Ли теперь, наверное, живет в Денвэре с ребенком, которого он никогда не видел.
Когда стал приближаться купол Капитолия, Джоэл неожиданно почувствовал, что с него довольно. Это маленькое путешествие по аллеям памяти оказалось слишком печальным. Воспоминания о прежней жизни были слишком неприятными.
– Отвезите меня в гостиницу, – попросил он.
Глава 33
Глава 34
Карл настороженно посмотрел на пистолет.
– Мне на это наплевать, – продолжал Бэкман. – Конечно, я хотел бы вернуться назад и кое-что изменить, но у меня нет такой роскоши. Теперь я спасаю свою жизнь, Карл, и мне нужна помощь.
– А если я не хочу в этом участвовать?
– Не могу осуждать тебя за это. Но сделай мне одолжение, очень большое одолжение. Помоги мне сейчас, и, клянусь, я никогда больше не появлюсь на твоем пороге.
– В следующий раз я буду стрелять.
– Где сенатор Клейберн? Скажи мне, что он еще жив.
– Да, вполне. И тебе повезло.
– Как?
– Он здесь, в Вашингтоне.
– Почему?
– Холлис Мейплес выходит на пенсию, проведя сотню лет в сенате. Сегодня вечером у них прощальная вечеринка. Все старики в городе.
– Мейплес? Он был в маразме еще десять лет назад.
– Значит, теперь он в глубоком маразме. Он с Клейберном был неразлейвода.
– Ты говорил с Клейберном?
– Да.
– И?..
– Это будет непросто. Его воротит от одного твоего имени. Он готов пристрелить тебя за измену родине.
– Не важно. Скажи ему, что он может стать посредником в сделке, благодаря которой почувствует себя настоящим патриотом.
– Какой сделке?
– Карл, у меня есть программное обеспечение. Полный пакет. Этим утром я забрал его из ячейки банка в Цюрихе, где оно пролежало больше шести лет. Ты и Клейберн завтра утром придете в мой номер, и я его вам покажу.
– Мне совсем не хочется его видеть.
– Нет, хочется.
Пратт заглотнул пятьдесят граммов виски. Опять подошел к бару, вновь наполнил стакан, принял еще одну дозу, затем спросил:
– Где и когда?
– "Мариотт" на Двадцать второй улице. Номер пять-двадцать. В девять утра.
– Джоэл, почему? Почему я должен участвовать?
– Одолжение старому другу.
– Я ничем тебе не обязан. И старая дружба осталась в далеком прошлом.
– Карл, пожалуйста. Приведи Клейберна – и завтра к полудню ты будешь свободен. Обещаю, ты меня больше никогда не увидишь.
– Звучит заманчиво.
* * *
Он попросил водителя не спешить. Они проехались по Джорджтауну, вдоль Кей-стрит с местами сборищ студентов колледжей, ночными ресторанами и барами, заполненными ведущими веселую жизнь людьми. Было 22 марта, приближалась весна. Температура держалась около двадцати градусов, и студенты стремились даже в полночь оставаться на улице.Такси замедлило ход на пересечении Первой и Четырнадцатой улиц, и вдалеке, на Нью-Йорк-авеню, Джоэл мог видеть здание своего старого офиса. Где-то там, на верхнем этаже, он когда-то правил в собственном маленьком царстве, где вассалы следовали за ним по пятам, готовые сорваться с места по первой его команде. Ностальгии у него не было. Вместо этого он испытывал сожаление о бездарно прожитой жизни, потраченной в погоне за деньгами, на подкуп друзей, покупку женщин и всех тех игрушек, которые должен иметь большой воротила. Они поехали дальше, мимо бесконечных офисных зданий, с одной стороны чиновники, с другой – лоббисты.
Он попросил водителя изменить маршрут и поехать в более приятные места. Они повернули на авеню Конституции, проехались по эспланаде, мимо монумента Вашингтону. Его дочь, Анна Ли, годами умоляла взять ее весной на прогулку по эспланаде, на которую отправлялись все другие дети из ее класса. Она хотела увидеть мистера Линкольна и провести день в музеях Смитсоновского института. Он обещал и обещал, пока она не уехала. Анна Ли теперь, наверное, живет в Денвэре с ребенком, которого он никогда не видел.
Когда стал приближаться купол Капитолия, Джоэл неожиданно почувствовал, что с него довольно. Это маленькое путешествие по аллеям памяти оказалось слишком печальным. Воспоминания о прежней жизни были слишком неприятными.
– Отвезите меня в гостиницу, – попросил он.
Глава 33
Нил приготовил первый кофейник с кофе, затем вышел из дома на прохладные кирпичи патио и наслаждался красотой раннего весеннего утра.
Если его отец действительно возвращается в Вашингтон, он не должен спать в шесть тридцать утра. Накануне вечером Нил ввел в новый телефон номера вашингтонских гостиниц и, как только взошло солнце, начал с "Шератона". Джованни Ферро нет. Затем "Мариотт".
– Одну минуту, пожалуйста, – произнес оператор, затем раздались гудки вызова, переведенного на номер гостиницы.
– Алло, – раздался знакомый голос.
– Марко, пожалуйста, – сказал Нил.
– Марко у аппарата. Это Гринч?
– Да, он.
– Где ты сейчас?
– Стою в своем патио, жду восхода солнца.
– Каким телефоном ты пользуешься?
– Совершенно новой "Моторолой", которую не вынимал из кармана с тех пор, как купил вчера.
– Ты уверен, что он чистый?
– Да.
Повисла пауза, было слышно, как тяжело дышал Джоэл.
– Рад слышать твой голос, сын.
– Взаимно. Как прошла твоя поездка?
– Много приключений. Ты можешь приехать в Вашингтон?
– Когда?
– Сегодня, этим утром.
– Конечно, все думают, что у меня грипп. В конторе я прикрыт. Где и когда?
– Приходи в "Мариотт" на Двадцать второй улице. Зайди в фойе в восемь сорок пять, поднимись на лифте на шестой этаж, затем по лестнице спустись на пятый. Комната пять-двадцать.
– Все эти ухищрения необходимы?
– Уж поверь мне. Ты можешь воспользоваться другой машиной?
– Не знаю. Не уверен, кто...
– Мать Лизы. Одолжи ее машину, убедись, что никто за тобой не следит. Когда доберешься до города, поставь машину в гараж на Шестнадцатой улице, затем иди пешком в "Мариотт". Постоянно проверяй, нет ли за тобой хвоста. Если заметишь что-нибудь подозрительное, позвони мне, и мы все отменим.
Нил оглядел двор своего дома, вполне серьезно ожидая увидеть агентов в черном, крадущихся к нему. Интересно, откуда его отец почерпнул такие сведения о жизни конспираторов? Возможно, результат шестилетнего одиночного заключения? Тысяча прочитанных шпионских романов?
– Ты меня слушаешь? – раздраженно спросил Джоэл.
– Да, конечно. Отправляюсь прямо сейчас.
Он согласился отправиться в "Мариотт" с Карлом Праттом, старым другом по теннисному клубу, исключительно из любопытства. Насколько ему было известно, тайна "Нептуна" так никогда и не была разгадана. Однако последние пять лет он не был в курсе событий, все эти годы он рыбачил почти каждый день, с удовольствием рассекая на своей лодке море от Хаттераса до Кейн-Лукаута.
Во время своей былой карьеры в сенате он наблюдал, как Джоэл Бэкман стал последним в ряду лихих лоббистов, практиковавших искусство выкручивания рук за большое вознаграждение. Клейберн покидал Вашингтон, когда Джейси Хаббард, еще один проходимец, получивший по заслугам, был найден мертвым.
Он не знался с подобными личностями.
Когда распахнулась дверь номера 520, он следом за Карлом Праттом вошел внутрь и оказался лицом к лицу с самим дьяволом.
Дьявол, однако, был вполне обходителен, подчеркнуто любезен – прямо другой человек. Влияние тюрьмы.
Джоэл представил сенатору Клейберну себя и своего сына Нила. Они должным образом обменялись рукопожатиями, были произнесены необходимые слова благодарности. На столе небольшого люкса стояли выпечка, кофе и сок. Все расселись вокруг стола.
– Это не займет много времени, – сказал Джоэл. – Сенатор, мне нужна ваша помощь. Я не представляю, насколько хорошо вы знакомы с тем довольно запутанным делом, из-за которого мне пришлось на несколько лет отправиться в...
– Я знаю суть, но осталось много вопросов.
– Я вполне уверен, что знаю ответы.
– Кому принадлежит спутниковая система?
Джоэл не мог сидеть на месте. Он подошел к окну, посмотрел в никуда, глубоко вздохнул.
– Она была построена красным Китаем ценой астрономических затрат. Как вы знаете, китайцы существенно отстают от нас в области обычных вооружений, поэтому они вкладывают средства в высокотехнологичное оружие. Они украли некоторые наши технологии и благополучно запустили систему, получившую название "Нептун", ЦРУ не узнало об этом.
– Как им удалось это сделать незаметно?
– С помощью довольно примитивного способа. Однажды ночью они подожгли десять тысяч гектаров леса в северных провинциях. Возникло огромное облако, и из его центра они запустили три ракеты, каждая несла по три спутника.
– Русские тоже так однажды сделали, – сказал Клейберн.
– И русских провели их же собственным трюком. Ведь и они не заметили "Нептун" – все проморгали. Никто в мире не знал о его существовании, пока мои клиенты не наткнулись на него.
– Пакистанские студенты?
– Да, и все трое мертвы.
– Кто их убил?
– Подозреваю, китайские агенты.
– Кто уничтожил Джейси Хаббарда?
– Они же.
– И как близко эти люди подобрались к вам?
– Ближе, чем я бы хотел.
Клейберн потянулся за пончиком, а Пратт осушил стакан апельсинового сока. Джоэл продолжал:
– У меня есть программное обеспечение – "Глушилка", как она была названа. Существует только одна копия.
– Та самая, которую вы пытались продать? – спросил Клейберн.
– Да. И я действительно хочу от нее избавиться. Обладать ею смертельно опасно, и я отчаянно хочу передать ее. Только не уверен, кто должен ее получить.
– Как насчет ЦРУ? – произнес Пратт, потому что ему надо было хоть что-нибудь сказать.
Клейберн сразу отрицательно покачал головой.
– Я им не доверяю, – сказал Джоэл. – Тедди Мейнард добился моего помилования, чтобы спокойно наблюдать, как кто-то другой меня убьет. Теперь там временный директор.
– И новый президент, – произнес Клейберн. – В ЦРУ сейчас неразбериха. Я бы и близко к ним не подходил.
Произнеся это, сенатор переступил черту, став советчиком, а не просто сторонним наблюдателем.
– С кем мне следует разговаривать? – спросил Джоэл. – Кому я могу доверять?
– ОРУ – Оборонное разведывательное управление, – без колебаний сказал Клейберн. – Главный человек там майор Уэс Роуланд, мой старый друг.
– Давно он там работает?
Клейберн на секунду задумался и сказал:
– Десять, может быть, двенадцать лет. У него огромный опыт, и он чертовски талантлив. И человек чести.
– Вы можете с ним поговорить?
– Да. Мы поддерживаем связь.
– Он отчитывается перед директором ЦРУ? – спросил Пратт.
– Да, все отчитываются. Теперь существует по крайней мере пятнадцать различных разведывательных управлений – то, с чем я боролся на протяжении двадцати лет, – и по закону все они отчитываются перед ЦРУ.
– Таким образом, Уэс Роуланд возьмет у меня, что бы я ему ни дал, и доложит ЦРУ? – спросил Джоэл.
– У него нет выбора. Но есть разные пути. Роуланд практичный человек и знает, как вести политические игры. Именно поэтому он продержался столько времени.
– Вы можете организовать встречу?
– Да, но что во время нее произойдет?
– Я брошу ему "Глушилку" и убегу.
– А взамен?
– Сенатор, это простая сделка. Я не хочу денег. Просто небольшая помощь.
– Что именно?
– Я предпочел бы обсудить это с ним. Разумеется, в вашем присутствии.
Разговор прервался, Клейберн смотрел в пол, оценивая ситуацию. Нил подошел к столу и выбрал рогалик. Джоэл налил еще кофе. Пратт, очевидно, страдая похмельем, заглотнул еще один высокий стакан апельсинового сока.
Наконец Клейберн выпрямился на стуле и произнес:
– Полагаю, это срочно.
– Более чем срочно. Если майор Роуланд доступен, я готов встретиться с ним прямо сейчас. Где угодно.
– Я уверен, он отложит любые дела.
– Телефон находится там.
Клейберн встал и подошел к письменному столу. Пратт откашлялся и сказал:
– Знаете ли, друзья, на этом этапе игры я хотел бы из нее выйти. Я не хочу больше ничего слышать. Не хочу быть свидетелем, либо защитником, либо еще одной жертвой. Поэтому прошу меня простить, но я направляюсь в свой офис.
Он не стал ждать ответа и через секунду вышел, сильно хлопнув за собой дверью. Они несколько секунд смотрели на нее, пораженные его внезапным уходом.
– Бедный Карл, – сказал Клейберн. – Всегда боялся собственной тени.
Он поднял трубку и приступил к работе.
Во время четвертого по счету телефонного разговора и второго звонка непосредственно в Пентагон Клейберн прикрыл трубку рукой и сказал Джоэлу:
– Они предпочитают встретиться в Пентагоне.
Джоэл отрицательно покачал головой:
– Нет. Я не собираюсь идти туда с программным обеспечением, пока мы не заключим сделку. Я не возьму его с собой, а отдам им позже.
Клейберн передавал сказанное и затем долгое время слушал собеседника на другом конце провода. Потом он снова прикрыл трубку рукой и спросил:
– На чем записано программное обеспечение?
– Четыре диска, – ответил Джоэл.
– Им нужно его проверить, понимаете?
– Хорошо, я возьму с собой в Пентагон два диска. Это примерно половина данных. Они смогут посмотреть.
Клейберн схватил трубку и повторил условия Джоэла. После чего опять долго слушал, затем спросил Джоэла:
– Вы можете показать мне диски?
– Да.
Сенатор молчал, пока Джоэл доставал портфель. Он вытащил конверт, достал из него четыре диска и положил их на кровать, чтобы Нил и Клейберн смогли на них полюбоваться. Сенатор вернулся к телефону и сказал:
– Я смотрю на четыре диска. Господин Бэкман уверяет меня, что это они и есть.
Он слушал еще несколько минут, потом вновь нажал кнопку удержания разговора.
– Они хотят видеть нас в Пентагоне прямо сейчас, – сказал он.
– Давайте пойдем.
Клейберн повесил трубку и сказал:
– Там все закипело. Думаю, ребята в нетерпении. Мы идем?
– Встречусь с вами в фойе через пять минут, – сказал Джоэл.
Когда за Клейберном закрылась дверь, Джоэл быстро собрал диски и два положил в карман куртки. Два других, номер три и четыре, были отправлены обратно в портфель, который он вручил Нилу, сказав при этом:
– После нашего ухода подойди на регистрацию и возьми еще один номер. Настаивай на том, чтобы занять его немедленно. Позвони сюда и оставь мне сообщение о том, где ты будешь находиться. Никуда не выходи, пока я не свяжусь с тобой.
– Конечно, отец. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Всего лишь обделываю сделку, сынок. Как в старые времена.
Было ли это возвращением в старые дни или нет, но он быстро поменял роль скептического критика на роль основного игрока и был полностью вовлечен в дело Бэкмана. Пока они шли по широким коридорам второго этажа, он думал, какой простой была жизнь, когда существовали всего две сверхдержавы. Против США всегда стояли Советы. Было очень просто отличить плохих парней от хороших.
По лестнице они поднялись на третий этаж, в крыло "С". Сотрудники провели их через ряд дверей в помещение с рабочими кабинетами, где их, очевидно, ждали. Майор Роуланд присутствовал лично. Ему было около шестидесяти, в форме цвета хаки он выглядел все еще подтянутым и элегантным. После официальных представлений он пригласил их в комнату для переговоров. На одном конце длинного широкого стола, стоявшего в центре комнаты, три техника возились с большим компьютером, который, видимо, только что вкатили в помещение.
Майор Роуланд попросил разрешения Джоэла на присутствие двух помощников. Конечно, Джоэл не возражал.
– Вы не против, если мы будем снимать встречу на видеокамеру? – спросил Роуланд.
– С какой целью? – поинтересовался Джоэл.
– Чтобы была пленка на случай, если кто-нибудь вышестоящий захочет ее увидеть.
– Например?
– Возможно, президент.
Джоэл посмотрел на Клейберна, своего единственного друга в этой комнате, да и то довольно сомнительного.
– Как насчет ЦРУ? – спросил Джоэл.
– Возможно.
– Давайте забудем о видеосъемке, по крайней мере вначале. Может быть, в какой-то момент во время встречи мы согласимся включить камеру.
– Договорились. Кофе, безалкогольные напитки?
Никто не страдал от жажды. Майор Роуланд поинтересовался у компьютерных специалистов, готово ли их оборудование. Все было готово, и он попросил их выйти из комнаты.
Джоэл и Клейберн сидели по одну сторону стола для переговоров. Майор Роуланд сидел на другой стороне между двумя своими заместителями. Все трое держали наготове блокноты и ручки. У Джоэла с Клейберном ничего не было.
– Давайте начнем и закончим разговор о ЦРУ, – приступил Бэкман, который принял на себя роль ведущего. – Насколько я знаю закон или по крайней мере как это было раньше здесь устроено, директор ЦРУ отвечает за всю деятельность разведки.
– Совершенно верно, – сказал Роуланд.
– Как вы поступите с информацией, которую я собираюсь вам предоставить?
Майор посмотрел направо, и во взгляде, которым он обменялся со своим заместителем, читалась неуверенность.
– Как вы сказали, сэр, директор должен знать все и иметь полную информацию.
Бэкман улыбнулся и откашлялся.
– Майор, ЦРУ пыталось меня убить, понимаете? И, насколько я знаю, они все еще меня разыскивают. Я не испытываю большого доверия к людям из Лэнгли.
– Директор Мейнард ушел, господин Бэкман.
– И кто-то другой занял его место. Майор, мне не нужны деньги, мне нужна защита. Для начала я хочу, чтобы мое правительство оставило меня в покое.
– Это мы можем устроить, – уверенно сказал Роуланд.
– И мне нужна помощь в некоторых других делах.
– Почему бы вам не рассказать нам все, господин Бэкман? Чем больше мы знаем, тем больше сможем вам помочь.
Бэкман не доверял ни одной живой душе на свете, за исключением Нила. Однако пришло время выложить карты на стол и надеяться на лучшее. Побег закончился, бежать больше было некуда.
Он начал с самого "Нептуна", описал, как он был построен красным Китаем, как технология была украдена у двух разных американских оборонных подрядчиков, как он был запущен с помощью маскировки, которая оставила в дураках не только США, но и Россию, Великобританию и Израиль. Он рассказал долгую историю трех пакистанцев – об их злополучном открытии, страхе перед тем, что они обнаружили, и любопытстве, вызванном возможностью передавать информацию "Нептуну", о блестящей программе, которая позволяла управлять системой спутников и обезвредить ее. Он отрывисто рассказал о легкомысленной жадности, проявленной им, когда он пытался продать "Глушилку" разным странам, надеясь сделать такие деньги, о каких было страшно даже мечтать. Он не стеснялся в выражениях, когда вспоминал безрассудство Джейси Хаббарда и примитивность их схем по продвижению своего продукта. Без колебаний он признавал ошибки и принимал на себя всю ответственность за последовавшую потом катастрофу. Затем он спешно продолжил.
Нет, русские не были заинтересованы в том, что он продавал. У них были собственные спутники, и они не могли позволить себе покупку новых.
Нет, с израильтянами сделка так и не состоялась. Они были близко, должны были знать, что вырисовывается соглашение с саудовцами. Арабы отчаянно хотели купить "Глушилку". У них было несколько собственных спутников, но ничего, что могло бы сравниться с системой "Нептун".
Ничто не могло сравниться с ней, даже последнее поколение американских спутников.
Саудовцы действительно видели четыре диска. Во время эксперимента, который проходил под жестким контролем, двум агентам их тайной полиции продемонстрировали работу программы трех пакистанцев. Это произошло в компьютерной лаборатории кампуса университета Мэриленд, демонстрация была очень убедительной и прошла блестяще. Бэкман присутствовал на ней, равно как и Хаббард.
Саудовцы предложили за "Глушилку" 100 миллионов долларов. Хаббард, который воображал себя близким другом саудовцев, был ключевой фигурой во время переговоров. Был выплачен авансовый платеж в размере миллиона долларов, деньги перевели на счет в Цюрихе. Хаббард и Бэкман запросили полмиллиарда.
Потом все лопнуло. Налетели федералы с ордерами на арест, предъявлением обвинений, расследованиями и спугнули саудовцев. Хаббарда убили. Джоэл скрылся за надежными стенами тюрьмы, оставляя за собой широкую полосу разрушений и несколько очень разозленных людей.
– Уверен, мы можем поговорить с израильтянами, – сказал майор Роуланд. – Если они убедятся в том, что саудовцы никогда не получат "Глушилку", то станут намного сговорчивее. Мы вели переговоры на протяжении многих лет. "Глушилка" была любимой темой. Уверен, их можно успокоить.
– Что по поводу саудовцев?
– Они также поднимали этот вопрос на самом высоком уровне. Сейчас у нас много общих интересов. Убежден, они расслабятся, когда узнают, что система у нас и больше никому не достанется. Я хорошо знаю саудовцев и полагаю, что они спишут все со счетов, как неудачную сделку. Существует только небольшой вопрос авансового платежа.
– Миллион баксов для них – сущая ерунда. Это не обсуждается.
– Очень хорошо. Полагаю, остаются китайцы.
– Есть предложения?
Клейберн еще не вступал в разговор. Он наклонился вперед, опершись на локти, и сказал:
– На мой взгляд, они никогда этого не забудут. Ваши клиенты просто-напросто украли многомиллиардную систему и сделали ее бесполезной без их доморощенного программного обеспечения. У Китая крутятся в небе девять самых совершенных из когда-либо созданных спутников, но их невозможно использовать. Китайцы не забудут и не простят, и их едва ли можно за это винить. К сожалению, у нас очень мало рычагов воздействия на Пекин при обсуждении деликатных вопросов разведки.
Майор Роуланд кивнул.
– Боюсь, я должен согласиться с сенатором. Мы можем известить их о том, что программа у нас, но они этого никогда не забудут.
– Я их не осуждаю. Просто хочу выжить, только и всего.
– С Китаем мы что-то предпримем, но, возможно, мало чего достигнем.
– Господа, предлагаю сделку. Вы даете мне слово, что уберете из моей жизни ЦРУ и быстро успокоите израильтян и саудовцев. По возможности договоритесь с китайцами – я понимаю, здесь мало на что можно рассчитывать. И вы дадите мне два паспорта – австралийский и канадский. Как только они будут готовы – думаю, сегодня во второй половине дня это реально, – вы их мне приносите, а я передаю оставшиеся два диска.
– Договорились, – сказал Роуланд. – Но, разумеется, нам необходимо посмотреть программу.
Джоэл достал из кармана диски номер один и два. Роуланд позвал компьютерщиков, и вся группа прильнула к большому монитору.
Он вернулся к лифту, где Альберт на долю секунды с ним разминулся.
Информация о том, что Джоэл Бэкман, возможно, остановился в "Мариотте" на Двадцать второй улице, была крайне важна, однако это также создавало невероятные проблемы. Во-первых, убийство американца на американской земле было настолько деликатной операцией, что требовалась консультация с премьер-министром. Во-вторых, сама по себе ликвидация была кошмаром с точки зрения организации. В отеле было шестьсот номеров, сотни проживающих в них, сотни обслуживающего персонала, сотни посетителей, проходило не менее пяти мероприятий. Тысячи потенциальных свидетелей.
Тем не менее план быстро созрел.
Если его отец действительно возвращается в Вашингтон, он не должен спать в шесть тридцать утра. Накануне вечером Нил ввел в новый телефон номера вашингтонских гостиниц и, как только взошло солнце, начал с "Шератона". Джованни Ферро нет. Затем "Мариотт".
– Одну минуту, пожалуйста, – произнес оператор, затем раздались гудки вызова, переведенного на номер гостиницы.
– Алло, – раздался знакомый голос.
– Марко, пожалуйста, – сказал Нил.
– Марко у аппарата. Это Гринч?
– Да, он.
– Где ты сейчас?
– Стою в своем патио, жду восхода солнца.
– Каким телефоном ты пользуешься?
– Совершенно новой "Моторолой", которую не вынимал из кармана с тех пор, как купил вчера.
– Ты уверен, что он чистый?
– Да.
Повисла пауза, было слышно, как тяжело дышал Джоэл.
– Рад слышать твой голос, сын.
– Взаимно. Как прошла твоя поездка?
– Много приключений. Ты можешь приехать в Вашингтон?
– Когда?
– Сегодня, этим утром.
– Конечно, все думают, что у меня грипп. В конторе я прикрыт. Где и когда?
– Приходи в "Мариотт" на Двадцать второй улице. Зайди в фойе в восемь сорок пять, поднимись на лифте на шестой этаж, затем по лестнице спустись на пятый. Комната пять-двадцать.
– Все эти ухищрения необходимы?
– Уж поверь мне. Ты можешь воспользоваться другой машиной?
– Не знаю. Не уверен, кто...
– Мать Лизы. Одолжи ее машину, убедись, что никто за тобой не следит. Когда доберешься до города, поставь машину в гараж на Шестнадцатой улице, затем иди пешком в "Мариотт". Постоянно проверяй, нет ли за тобой хвоста. Если заметишь что-нибудь подозрительное, позвони мне, и мы все отменим.
Нил оглядел двор своего дома, вполне серьезно ожидая увидеть агентов в черном, крадущихся к нему. Интересно, откуда его отец почерпнул такие сведения о жизни конспираторов? Возможно, результат шестилетнего одиночного заключения? Тысяча прочитанных шпионских романов?
– Ты меня слушаешь? – раздраженно спросил Джоэл.
– Да, конечно. Отправляюсь прямо сейчас.
* * *
Айра Клейберн выглядел как человек, который всю жизнь провел на рыболовных шхунах, а не служил тридцать четыре года в сенате США. Его предки на протяжении сотни лет занимались рыбной ловлей на прибрежных отмелях Северной Каролины, около их родного Окракоука. Айра занимался бы тем же, если бы в шестом классе учитель математики не обнаружил у него феноменальный коэффициент умственного развития. Учеба в Чэпел-Хилле оторвала его от дома. Годы в Йеле принесли степень магистра. После третьего образования – в Стэнфорде – перед его именем появилась докторская степень. Он благополучно преподавал экономику в университете Дэвидсона, пока в качестве компромиссного решения не был направлен в сенат, чтобы занять неожиданно освободившееся место. Он с неохотой пробыл там полный срок и потом в течение следующих трех десятилетий прикладывал все усилия, чтобы покинуть Вашингтон. Когда ему исполнился семьдесят один, он наконец ушел на покой. Покидая сенат, он был вооружен такими знаниями о разведке США, которыми не мог располагать ни один другой политик.Он согласился отправиться в "Мариотт" с Карлом Праттом, старым другом по теннисному клубу, исключительно из любопытства. Насколько ему было известно, тайна "Нептуна" так никогда и не была разгадана. Однако последние пять лет он не был в курсе событий, все эти годы он рыбачил почти каждый день, с удовольствием рассекая на своей лодке море от Хаттераса до Кейн-Лукаута.
Во время своей былой карьеры в сенате он наблюдал, как Джоэл Бэкман стал последним в ряду лихих лоббистов, практиковавших искусство выкручивания рук за большое вознаграждение. Клейберн покидал Вашингтон, когда Джейси Хаббард, еще один проходимец, получивший по заслугам, был найден мертвым.
Он не знался с подобными личностями.
Когда распахнулась дверь номера 520, он следом за Карлом Праттом вошел внутрь и оказался лицом к лицу с самим дьяволом.
Дьявол, однако, был вполне обходителен, подчеркнуто любезен – прямо другой человек. Влияние тюрьмы.
Джоэл представил сенатору Клейберну себя и своего сына Нила. Они должным образом обменялись рукопожатиями, были произнесены необходимые слова благодарности. На столе небольшого люкса стояли выпечка, кофе и сок. Все расселись вокруг стола.
– Это не займет много времени, – сказал Джоэл. – Сенатор, мне нужна ваша помощь. Я не представляю, насколько хорошо вы знакомы с тем довольно запутанным делом, из-за которого мне пришлось на несколько лет отправиться в...
– Я знаю суть, но осталось много вопросов.
– Я вполне уверен, что знаю ответы.
– Кому принадлежит спутниковая система?
Джоэл не мог сидеть на месте. Он подошел к окну, посмотрел в никуда, глубоко вздохнул.
– Она была построена красным Китаем ценой астрономических затрат. Как вы знаете, китайцы существенно отстают от нас в области обычных вооружений, поэтому они вкладывают средства в высокотехнологичное оружие. Они украли некоторые наши технологии и благополучно запустили систему, получившую название "Нептун", ЦРУ не узнало об этом.
– Как им удалось это сделать незаметно?
– С помощью довольно примитивного способа. Однажды ночью они подожгли десять тысяч гектаров леса в северных провинциях. Возникло огромное облако, и из его центра они запустили три ракеты, каждая несла по три спутника.
– Русские тоже так однажды сделали, – сказал Клейберн.
– И русских провели их же собственным трюком. Ведь и они не заметили "Нептун" – все проморгали. Никто в мире не знал о его существовании, пока мои клиенты не наткнулись на него.
– Пакистанские студенты?
– Да, и все трое мертвы.
– Кто их убил?
– Подозреваю, китайские агенты.
– Кто уничтожил Джейси Хаббарда?
– Они же.
– И как близко эти люди подобрались к вам?
– Ближе, чем я бы хотел.
Клейберн потянулся за пончиком, а Пратт осушил стакан апельсинового сока. Джоэл продолжал:
– У меня есть программное обеспечение – "Глушилка", как она была названа. Существует только одна копия.
– Та самая, которую вы пытались продать? – спросил Клейберн.
– Да. И я действительно хочу от нее избавиться. Обладать ею смертельно опасно, и я отчаянно хочу передать ее. Только не уверен, кто должен ее получить.
– Как насчет ЦРУ? – произнес Пратт, потому что ему надо было хоть что-нибудь сказать.
Клейберн сразу отрицательно покачал головой.
– Я им не доверяю, – сказал Джоэл. – Тедди Мейнард добился моего помилования, чтобы спокойно наблюдать, как кто-то другой меня убьет. Теперь там временный директор.
– И новый президент, – произнес Клейберн. – В ЦРУ сейчас неразбериха. Я бы и близко к ним не подходил.
Произнеся это, сенатор переступил черту, став советчиком, а не просто сторонним наблюдателем.
– С кем мне следует разговаривать? – спросил Джоэл. – Кому я могу доверять?
– ОРУ – Оборонное разведывательное управление, – без колебаний сказал Клейберн. – Главный человек там майор Уэс Роуланд, мой старый друг.
– Давно он там работает?
Клейберн на секунду задумался и сказал:
– Десять, может быть, двенадцать лет. У него огромный опыт, и он чертовски талантлив. И человек чести.
– Вы можете с ним поговорить?
– Да. Мы поддерживаем связь.
– Он отчитывается перед директором ЦРУ? – спросил Пратт.
– Да, все отчитываются. Теперь существует по крайней мере пятнадцать различных разведывательных управлений – то, с чем я боролся на протяжении двадцати лет, – и по закону все они отчитываются перед ЦРУ.
– Таким образом, Уэс Роуланд возьмет у меня, что бы я ему ни дал, и доложит ЦРУ? – спросил Джоэл.
– У него нет выбора. Но есть разные пути. Роуланд практичный человек и знает, как вести политические игры. Именно поэтому он продержался столько времени.
– Вы можете организовать встречу?
– Да, но что во время нее произойдет?
– Я брошу ему "Глушилку" и убегу.
– А взамен?
– Сенатор, это простая сделка. Я не хочу денег. Просто небольшая помощь.
– Что именно?
– Я предпочел бы обсудить это с ним. Разумеется, в вашем присутствии.
Разговор прервался, Клейберн смотрел в пол, оценивая ситуацию. Нил подошел к столу и выбрал рогалик. Джоэл налил еще кофе. Пратт, очевидно, страдая похмельем, заглотнул еще один высокий стакан апельсинового сока.
Наконец Клейберн выпрямился на стуле и произнес:
– Полагаю, это срочно.
– Более чем срочно. Если майор Роуланд доступен, я готов встретиться с ним прямо сейчас. Где угодно.
– Я уверен, он отложит любые дела.
– Телефон находится там.
Клейберн встал и подошел к письменному столу. Пратт откашлялся и сказал:
– Знаете ли, друзья, на этом этапе игры я хотел бы из нее выйти. Я не хочу больше ничего слышать. Не хочу быть свидетелем, либо защитником, либо еще одной жертвой. Поэтому прошу меня простить, но я направляюсь в свой офис.
Он не стал ждать ответа и через секунду вышел, сильно хлопнув за собой дверью. Они несколько секунд смотрели на нее, пораженные его внезапным уходом.
– Бедный Карл, – сказал Клейберн. – Всегда боялся собственной тени.
Он поднял трубку и приступил к работе.
Во время четвертого по счету телефонного разговора и второго звонка непосредственно в Пентагон Клейберн прикрыл трубку рукой и сказал Джоэлу:
– Они предпочитают встретиться в Пентагоне.
Джоэл отрицательно покачал головой:
– Нет. Я не собираюсь идти туда с программным обеспечением, пока мы не заключим сделку. Я не возьму его с собой, а отдам им позже.
Клейберн передавал сказанное и затем долгое время слушал собеседника на другом конце провода. Потом он снова прикрыл трубку рукой и спросил:
– На чем записано программное обеспечение?
– Четыре диска, – ответил Джоэл.
– Им нужно его проверить, понимаете?
– Хорошо, я возьму с собой в Пентагон два диска. Это примерно половина данных. Они смогут посмотреть.
Клейберн схватил трубку и повторил условия Джоэла. После чего опять долго слушал, затем спросил Джоэла:
– Вы можете показать мне диски?
– Да.
Сенатор молчал, пока Джоэл доставал портфель. Он вытащил конверт, достал из него четыре диска и положил их на кровать, чтобы Нил и Клейберн смогли на них полюбоваться. Сенатор вернулся к телефону и сказал:
– Я смотрю на четыре диска. Господин Бэкман уверяет меня, что это они и есть.
Он слушал еще несколько минут, потом вновь нажал кнопку удержания разговора.
– Они хотят видеть нас в Пентагоне прямо сейчас, – сказал он.
– Давайте пойдем.
Клейберн повесил трубку и сказал:
– Там все закипело. Думаю, ребята в нетерпении. Мы идем?
– Встречусь с вами в фойе через пять минут, – сказал Джоэл.
Когда за Клейберном закрылась дверь, Джоэл быстро собрал диски и два положил в карман куртки. Два других, номер три и четыре, были отправлены обратно в портфель, который он вручил Нилу, сказав при этом:
– После нашего ухода подойди на регистрацию и возьми еще один номер. Настаивай на том, чтобы занять его немедленно. Позвони сюда и оставь мне сообщение о том, где ты будешь находиться. Никуда не выходи, пока я не свяжусь с тобой.
– Конечно, отец. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Всего лишь обделываю сделку, сынок. Как в старые времена.
* * *
Таксист высадил их у южного крыла Пентагона, рядом с остановкой "Метрополитен". Два одетых в форму сотрудника майора Роуланда ждали их с документами и инструкциями. Они провели их через службу безопасности и сделали фотографии для временных пропусков. Все это время Клейберна угнетало то, как просто оказалось вернуться в старые дни.Было ли это возвращением в старые дни или нет, но он быстро поменял роль скептического критика на роль основного игрока и был полностью вовлечен в дело Бэкмана. Пока они шли по широким коридорам второго этажа, он думал, какой простой была жизнь, когда существовали всего две сверхдержавы. Против США всегда стояли Советы. Было очень просто отличить плохих парней от хороших.
По лестнице они поднялись на третий этаж, в крыло "С". Сотрудники провели их через ряд дверей в помещение с рабочими кабинетами, где их, очевидно, ждали. Майор Роуланд присутствовал лично. Ему было около шестидесяти, в форме цвета хаки он выглядел все еще подтянутым и элегантным. После официальных представлений он пригласил их в комнату для переговоров. На одном конце длинного широкого стола, стоявшего в центре комнаты, три техника возились с большим компьютером, который, видимо, только что вкатили в помещение.
Майор Роуланд попросил разрешения Джоэла на присутствие двух помощников. Конечно, Джоэл не возражал.
– Вы не против, если мы будем снимать встречу на видеокамеру? – спросил Роуланд.
– С какой целью? – поинтересовался Джоэл.
– Чтобы была пленка на случай, если кто-нибудь вышестоящий захочет ее увидеть.
– Например?
– Возможно, президент.
Джоэл посмотрел на Клейберна, своего единственного друга в этой комнате, да и то довольно сомнительного.
– Как насчет ЦРУ? – спросил Джоэл.
– Возможно.
– Давайте забудем о видеосъемке, по крайней мере вначале. Может быть, в какой-то момент во время встречи мы согласимся включить камеру.
– Договорились. Кофе, безалкогольные напитки?
Никто не страдал от жажды. Майор Роуланд поинтересовался у компьютерных специалистов, готово ли их оборудование. Все было готово, и он попросил их выйти из комнаты.
Джоэл и Клейберн сидели по одну сторону стола для переговоров. Майор Роуланд сидел на другой стороне между двумя своими заместителями. Все трое держали наготове блокноты и ручки. У Джоэла с Клейберном ничего не было.
– Давайте начнем и закончим разговор о ЦРУ, – приступил Бэкман, который принял на себя роль ведущего. – Насколько я знаю закон или по крайней мере как это было раньше здесь устроено, директор ЦРУ отвечает за всю деятельность разведки.
– Совершенно верно, – сказал Роуланд.
– Как вы поступите с информацией, которую я собираюсь вам предоставить?
Майор посмотрел направо, и во взгляде, которым он обменялся со своим заместителем, читалась неуверенность.
– Как вы сказали, сэр, директор должен знать все и иметь полную информацию.
Бэкман улыбнулся и откашлялся.
– Майор, ЦРУ пыталось меня убить, понимаете? И, насколько я знаю, они все еще меня разыскивают. Я не испытываю большого доверия к людям из Лэнгли.
– Директор Мейнард ушел, господин Бэкман.
– И кто-то другой занял его место. Майор, мне не нужны деньги, мне нужна защита. Для начала я хочу, чтобы мое правительство оставило меня в покое.
– Это мы можем устроить, – уверенно сказал Роуланд.
– И мне нужна помощь в некоторых других делах.
– Почему бы вам не рассказать нам все, господин Бэкман? Чем больше мы знаем, тем больше сможем вам помочь.
Бэкман не доверял ни одной живой душе на свете, за исключением Нила. Однако пришло время выложить карты на стол и надеяться на лучшее. Побег закончился, бежать больше было некуда.
Он начал с самого "Нептуна", описал, как он был построен красным Китаем, как технология была украдена у двух разных американских оборонных подрядчиков, как он был запущен с помощью маскировки, которая оставила в дураках не только США, но и Россию, Великобританию и Израиль. Он рассказал долгую историю трех пакистанцев – об их злополучном открытии, страхе перед тем, что они обнаружили, и любопытстве, вызванном возможностью передавать информацию "Нептуну", о блестящей программе, которая позволяла управлять системой спутников и обезвредить ее. Он отрывисто рассказал о легкомысленной жадности, проявленной им, когда он пытался продать "Глушилку" разным странам, надеясь сделать такие деньги, о каких было страшно даже мечтать. Он не стеснялся в выражениях, когда вспоминал безрассудство Джейси Хаббарда и примитивность их схем по продвижению своего продукта. Без колебаний он признавал ошибки и принимал на себя всю ответственность за последовавшую потом катастрофу. Затем он спешно продолжил.
Нет, русские не были заинтересованы в том, что он продавал. У них были собственные спутники, и они не могли позволить себе покупку новых.
Нет, с израильтянами сделка так и не состоялась. Они были близко, должны были знать, что вырисовывается соглашение с саудовцами. Арабы отчаянно хотели купить "Глушилку". У них было несколько собственных спутников, но ничего, что могло бы сравниться с системой "Нептун".
Ничто не могло сравниться с ней, даже последнее поколение американских спутников.
Саудовцы действительно видели четыре диска. Во время эксперимента, который проходил под жестким контролем, двум агентам их тайной полиции продемонстрировали работу программы трех пакистанцев. Это произошло в компьютерной лаборатории кампуса университета Мэриленд, демонстрация была очень убедительной и прошла блестяще. Бэкман присутствовал на ней, равно как и Хаббард.
Саудовцы предложили за "Глушилку" 100 миллионов долларов. Хаббард, который воображал себя близким другом саудовцев, был ключевой фигурой во время переговоров. Был выплачен авансовый платеж в размере миллиона долларов, деньги перевели на счет в Цюрихе. Хаббард и Бэкман запросили полмиллиарда.
Потом все лопнуло. Налетели федералы с ордерами на арест, предъявлением обвинений, расследованиями и спугнули саудовцев. Хаббарда убили. Джоэл скрылся за надежными стенами тюрьмы, оставляя за собой широкую полосу разрушений и несколько очень разозленных людей.
* * *
Краткое изложение событий заняло сорок пять минут и ни разу не было прервано. Когда Джоэл закончил, ни один из сидящих по ту сторону стола не сделал записей. Они слишком напряженно слушали.– Уверен, мы можем поговорить с израильтянами, – сказал майор Роуланд. – Если они убедятся в том, что саудовцы никогда не получат "Глушилку", то станут намного сговорчивее. Мы вели переговоры на протяжении многих лет. "Глушилка" была любимой темой. Уверен, их можно успокоить.
– Что по поводу саудовцев?
– Они также поднимали этот вопрос на самом высоком уровне. Сейчас у нас много общих интересов. Убежден, они расслабятся, когда узнают, что система у нас и больше никому не достанется. Я хорошо знаю саудовцев и полагаю, что они спишут все со счетов, как неудачную сделку. Существует только небольшой вопрос авансового платежа.
– Миллион баксов для них – сущая ерунда. Это не обсуждается.
– Очень хорошо. Полагаю, остаются китайцы.
– Есть предложения?
Клейберн еще не вступал в разговор. Он наклонился вперед, опершись на локти, и сказал:
– На мой взгляд, они никогда этого не забудут. Ваши клиенты просто-напросто украли многомиллиардную систему и сделали ее бесполезной без их доморощенного программного обеспечения. У Китая крутятся в небе девять самых совершенных из когда-либо созданных спутников, но их невозможно использовать. Китайцы не забудут и не простят, и их едва ли можно за это винить. К сожалению, у нас очень мало рычагов воздействия на Пекин при обсуждении деликатных вопросов разведки.
Майор Роуланд кивнул.
– Боюсь, я должен согласиться с сенатором. Мы можем известить их о том, что программа у нас, но они этого никогда не забудут.
– Я их не осуждаю. Просто хочу выжить, только и всего.
– С Китаем мы что-то предпримем, но, возможно, мало чего достигнем.
– Господа, предлагаю сделку. Вы даете мне слово, что уберете из моей жизни ЦРУ и быстро успокоите израильтян и саудовцев. По возможности договоритесь с китайцами – я понимаю, здесь мало на что можно рассчитывать. И вы дадите мне два паспорта – австралийский и канадский. Как только они будут готовы – думаю, сегодня во второй половине дня это реально, – вы их мне приносите, а я передаю оставшиеся два диска.
– Договорились, – сказал Роуланд. – Но, разумеется, нам необходимо посмотреть программу.
Джоэл достал из кармана диски номер один и два. Роуланд позвал компьютерщиков, и вся группа прильнула к большому монитору.
* * *
Агент МОССАДа с кодовым именем Альберт решил, что видел, как Нил Бэкман входил в фойе "Мариотта" на Двадцать второй улице. Он позвонил своему начальнику, и через тридцать минут два других агента уже находились в гостинице. Час спустя Альберт опять увидел Нила Бэкмана, он вышел из лифта, неся в руке портфель, которого у него не было, когда он входил в гостиницу, подошел к стойке администратора и стал заполнять регистрационную карточку. Затем достал бумажник и протянул кредитную карту.Он вернулся к лифту, где Альберт на долю секунды с ним разминулся.
Информация о том, что Джоэл Бэкман, возможно, остановился в "Мариотте" на Двадцать второй улице, была крайне важна, однако это также создавало невероятные проблемы. Во-первых, убийство американца на американской земле было настолько деликатной операцией, что требовалась консультация с премьер-министром. Во-вторых, сама по себе ликвидация была кошмаром с точки зрения организации. В отеле было шестьсот номеров, сотни проживающих в них, сотни обслуживающего персонала, сотни посетителей, проходило не менее пяти мероприятий. Тысячи потенциальных свидетелей.
Тем не менее план быстро созрел.
Глава 34
Они ужинали с сенатором в дальнем зале вьетнамского ресторана около Дюпон-серкл, в районе, который, по их оценкам, не был посещаем лоббистами и прочими людьми из их старой жизни, которые могли увидеть их вместе и поднять очередную волну горячих слухов, поддерживающих в городе обычное оживление и накал страстей. В течение часа, пока они боролись с пряной лапшой, настолько острой, что ее едва можно было есть, Джоэл и Нил слушали, как рыбак из Окракоука услаждал их бесконечными рассказами о своих славных днях в Вашингтоне. Не раз он произнес, что совсем не скучает по политике, однако, по его воспоминаниям, те дни были наполнены интригами, юмором и дружескими отношениями.