Страница:
Биологическая защита первого контура исчезла. Если на обычной АЭС трубопроводы из нержавеющей стали, специальные насосы, арматура, то здесь ничего подобного пет. Требования к оборудованию не превышают тех, которых придерживаются на обычном нефтеперегонном заводе. Более того, это оборудование серийно изготовляется промышленностью. Первый контур «Арбуса» собран из деталей, при взгляде на которые и химик, и энергетик признают их своими. А если учесть, что давление паров в 20 раз меньше, чем на водяных АЭС, отсутствует коррозия, то попятно, почему в экономическом соревновании станций небольших мощностей «Арбус» выигрывает.
Значит, такие АЭС очень выгодны, почему же их не строят?
– К сожалению, мощность станций на органическом теплоносителе ограничена. – отвечает В. Д. Тетюков. – Это связано с тем же теплоносителем. Тот самый газойль, который сослужил нам добрую службу, превращается во врага. В нем образуются полимеры. И чтобы теплоноситель не терял своих замечательных качеств после выхода его из реактора и перед тем как он отправится туда вновь, нужно эти полимеры или удалить, или опять превратить в газойль… В первом контуре появился блок регенерации – чтобы после обучения возвращать газойлю его прежние «антирадиоактивные» свойства…
Небольшое отступление в прошлое и за пределы напей страны, в Америку. Ученые США давно подступались к такого типа атомным электростанциям. Более того, даже начали строительство первой АЭС с органическим теплоносителем. Но ничего не могли поделать – он разлагался. Попробовали восстанавливать, используя метод дистилляции, но электроэнергия все равно стоила очень дорого. Американцы вынуждены были прекратить эксперименты.
Вторыми стартовали советские физики. В августе 1963 года в помещении старого склада НИИАР атомная электростанция начала действовать! Регенерация, разработанная нашими учеными, выдержала экзамен. Только после того как американцы узнали об этом, они вернулись к исследованиям, интенсивно наверстывая упущенное. Теперь у них есть аналогичный реактор "Пику а"…
Для «Арбуса» в год требуется несколько тонн газойля. За это же время сжигается два килограмма урана.
Подобной же мощности дизельная установка потребляет около 1500 тонн топлива. А если учесть, что одной зарядки реактора горючим хватает на два года, то легко подсчитать, насколько выгодна такая электростанция где-нибудь на Севере.
Ядерный реактор не только стал "полярником". Сегодня он приобретает еще одну профессию – превращает соленую воду в пресную, ту самую, которая утоляет жажду…
Но прежде чем рассказать об этом, вернемся к тем дням, когда самолет прославленного французского писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери потерпел аварию в Сахаре. В книге "Земля людей" есть такие строки:
"Здесь можно прожить лишь девятнадцать часов без воды. А что мы пили со вчерашнего вечера? Несколько капель утренней росы! Но северо-восточный ветер господствует по-прежнему и немного замедляет испарение влаги из наших тел. Эта завеса способствует образованию туч высоко в небе! О! Если бы они спустились к нам, если бы пошел дождь! Но в пустыне никогда не идут дожди…
Вода!
Вода, у тебя нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, тебя невозможно описать, тобой наслаждаются, не ведая, что ты такое! Нельзя сказать, что ты необходима для жизни: ты – сама жизнь. Ты наполняешь пас радостью, которую не объяснишь нашими чувствами. С тобой возвращаются к нам силы, с которыми мы уже простились. По твоей милости в нас вновь начинают бурлить высохшие родники нашего сердца.
Ты самое большое богатство на свете, но и самое прихотливое, ты самая чистая в чреве земли. Можно умереть возле источника с водой, отравленной окисью магния. Можно умереть в двух шагах от соленого озера.
Можно умереть, несмотря на два литра росы, которая содержит остаток некоторых солей.
Ты не приемлешь никаких примесей, ты не выносишь порчи, ты – пугливое божество…
Но с тобой вливается в нас бесконечно простое счастье".
Живительная влага спасла Сент-Экзюпери и его механика. За те несколько часов, которые им пришлось провести в пустыне, они узнали;настоящую цену воде.
На две трети покрывает Землю Мировой океан. Если бы марсианин облетел нашу планету на космическом корабле, он непременно сообщил бы своим соотечественникам, что это очень странная планета, пожалуй, единственная в Солнечной системе, на которой так много воды.
Но он ошибся бы, потому что воды и много*, и очень мало. Много – она занимает огромную площадь, мало – так как пресной воды всего лишь два процента из общего запаса. А именно без нее человек не может прожить более трех суток.
Но даже не количество пресной воды смущает ученых. Сказать по совести, ее достаточно, чтобы удовлетворить нужды около четырех миллиардов человек, живущих на Земле. Ведь в гидросфере почти полмиллиона кубических километров пресной воды. Драгоценного "питьевого полумиллиона" хватило бы, если бы… если бы пресная вода была равномерно распределена по планете.
Множество районов на земном шаре обделено природой: Ближний и Средний Восток, Северная и Центральпая Африка, Южная и Северная Америка, колоссальные пространства Азии… Недаром вода ценится там на вес золота. Ничто не может выдержать палящих лучей солнца: мертвая земля, нет растительности. Можно проехать сотни километров и не встретить ни одного человека.
Но стоит лишь где-то прорваться наружу ручейку и появиться крохотной речке или озерцу, как сразу же рядом возникают поселения. Причем размеры источника строго регламентируют число жителей. Мало воды – их мало, вода в избытке – и рядом уже сверкает огнями неоновых реклам огромный город.
Большая беда, если в стране не хватает пресной воды. Но с природы взятки гладки. И надо исправлять то, что она не предусмотрела. Бывает, что «лимиты» вызываются и другими причинами.
Развитие промышленности, сельского хозяйства, увеличение населения все, что присуще современной цивилизации, неизбежно приводит к недостатку воды. Ее потребляется все больше и больше, но естественные запасы не увеличиваются. Вот и встает вопрос: как быть?
Советский Союз не испытывает такого "водного голода", как, скажем, в Аравии, где люди подчас не подозревают о существовании дождевого плаща. Увидев, как мы прячемся от ливня, они пришли бы в недоумение. На подавляющем большинстве территории нашей страны пресной воды в избытке, ее будет достаточно и нашим далеким потомкам через сотни лет. Однако в некоторых местах вода все еще дефицитна.
Мы помним по книгам и кинофильмам, как в Средней Азии существовала торговля водой, как, пользуясь тем, что источник воды находится на его земле, бай безжалостно эксплуатировал крестьян. Известно и о том, что между Каспием и Аральским морем тоже нет воды.
В Донбассе вода есть. Но в шахтах она засолена и потому непригодна. Ученым приходится ломать головы, как проложить два канала. Один – чтобы отводить засоленные воды и сбрасывать их в Сиваш, другой – для транспортировки пресной воды в Донбасс.
Вода есть и под землей. Во многих случаях она очень хороша: пить ее одно наслаждение. Но в подземных кладовых таятся и другие источники засоленные.
Пробираясь на поверхность, они не способствуют развитию жизни, растительности, а, напротив, убивают ее.
Почвы засолоняются. Бело-голубоватые пятна на лице земли – как лишаи, и сеять, например, там нельзя. Нет и эффективных способов борьбы с засоленностью. Выход один: заставить воду превратиться из соленой в пресную.
Необходимость в этом ощущается везде, на любом континенте, практически в каждой стране, особенно в той, которая примыкает к океану или морю.
И поэтому не удивительно, что сотни ученых мира занимаются одним: как удалить из морской воды соль.
Самый простой способ – получить из нее лед. Одна из величайших загадок природы – такое превращение.
Никто по может достаточно убедительно объяснить, почему при замерзании соленая вода так меняет свои свойства. Но факт остается фактом. В Ледовитом океане из соленой воды образуется пресная лишь в твердом состоянии.
Северяне издавна пользуются этим. Однако обеспечить пресную воду для снабжения крупного города таким способом невозможно.
Другой способ – ровесник первому. Но им пользуются только южане.
Известно, что, фильтруясь через грунт, вода обессоливается, притом настолько сильно, что становится годной к употреблению.
Рядом с соленым источником выкапывают лунку. Через некоторое время там появляется вода. Слой почвы «отбирает» соли, и при известной привычке эту воду можно пить. Разумеется, она не столь приятна, как в московском водопроводе, но выбора нет, если изнываешь от жажды.
Оба этих дедовских метода, конечно же, не удовлетворяют жителей XX века. На помощь человеку пришли достижения науки, в частности химии. Пропуская морскую воду через специальные фильтры, обрабатывая ее различными химическими составами, в принципе можно пз соленой воды сделать дистиллированную. Но даже для того, чтобы лишь незначительно обессолить ее, приходится затрачивать столько сил и средств, что стоимость такой «искусственной» воды баснословно высока. И снизить ее пока не удается.
Более перспективна дистилляция, или перегонка, которая напоминает своеобразную "цепную реакцию".
Соленая вода нагревается, и часть ее переходит в пар.
Пар охлаждается, и вновь образуется вода, только солей в ней значительно меньше, потому что они остались в первичном растворе. Так повторяется несколько раз, и от ступеньки к ступеньке вода делается все чище и чище, пока не станет пресной. Превращение завершилось.
Схема проста. Однако и она обходится "в копеечку".
Па испарение всего одного литра воды затрачивается много энергии, а следовательно, топлива. Для города с десятитысячным населением за сутки нужно сжечь около тысячи тони угля. Целый железнодорожный состав!
А что, если в пресной воде нуждается город с миллионным населением? (Вопрос не риторический, потому что в мире немало больших городов, особенно в США, сидящих на "голодном пайке"). Очевидно, станции только и принимали бы товарные поезда с топливом для опреснительных установок. К тому же стоимость топлива и без транспортных расходов высока. Опять-таки невыгодно…
Проблема казалась бы неразрешимой, если бы не было атомной энергии.
А нельзя ли попробовать поймать двух зайцев сразу, то есть получать электроэнергию, а тепло пускать на опреснительную дистилляционную установку?
Горючего АЭС потребляет немного, можно обойтись самолетом. Город, на окраине которого поставят атомную электростанцию, окажется в выгодном положении – он будет одновременно снабжаться и электроэнергией, и пресной водой.
В отличие от известной поговорки два зайца действительно ловятся. Преимущества очевидны: опреснение несравнимо понижается в цене. Реактор на быстрых нейтронах тепловой мощностью чуть более двух миллионов киловатт сможет, кроме дешевой электроэнергии, давать почти двести тысяч тонн воды в сутки. Стоимость каждого кубометра не превысит двух-трех копеек!
Одна атомная электростанщш плюс одна опреснительная установка такой мощности, соединенные воедино, могут полностью обеспечить город, насчитывающий 500 тысяч жителей!..
Нетрудно предположить, что большие АЭС двойного назначения станут «обслуживать» огромные территории.
И не покажется удивительным, если на месте Сахары возникнет плодородная долина с виноградниками и садами. Море напоит землю пресной водой. Именно сейчас наступило время, когда за словами "превратим пустыни в сады" стоят трезвые инженерные расчеты…
Можно удовлетворить нужды и Донбасса, и Урала.
И почему бы атомным опреснительным установкам не вытеснить каналы и трубопроводы…
"Когда же это будет?" – спросит нетерпеливый читатель.
В 1964 году в Закаспии советские ученые и инженеры начали строительство реактора на быстрых нейтронах. Его тепловая мощность – свыше миллиона киловатт. Этот реактор – двухцелевого назначения: он работает как электростанция на 150 тысяч киловатт, а тепло направляется на опреснительную установку производительностью до 150 тысяч тонн воды в сутки. Атомный гигант дает пресную воду большому промышленному городу Шевченко.
Эта фотография висит в кабинете, она возвращает к тем трудным, но прекрасным годам жизни, о которых все чаще хочется вспоминать.
Молодые ученые и специалисты просили о встрече со своим директором. Конечно же, он согласился. Но о чем с ними говорить, что их волнует в первую очередь?
Он привык готовиться к таким встречам. Да и не только к ним – к любым: будь то разговор с коллегой или деловое совещание. Казалось бы, немало прожито, опыт огромен, память бережно хранит события, на которые столь щедр XX век и свидетелем и участником которых довелось быть, но тем не менее он не имеет права позволить себе несерьезно отнестись к беседе, где его будут внимательно слушать и на которой он обязан отвечать на любые вопросы. Просто не имеет права отшучиваться или говорить не по существу. Не привык.
Лучше всего думать в глубине леса. Там, на изгибе тропинки, идущей вдоль забора, еще одна скамейка. Две березки склонились над нею, а перед глазами – уходящие ввысь сосны. Здесь думается легко, да и на помощь приходят друзья: о чем только с ними не переговорено под этими березками!
Более тридцати лет живет здесь, под Москвой, Николай Антонович. Чувствует себя на даче как-то свободнее, да тут легче и выкроить время, чтобы поразмыслить о грядущей встрече с молодежью, о новых реакторах, о будущем. А забот у академика, дважды Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственных премий СССР Николая Антоновича Доллежаля хватает.
Атомная энергетика сейчас настолько стремительно развивается, что требует к себе постоянного внимания, и в особенности от тех, кто стоял у ее истоков и кого уже десятилетиями называют "главным конструктором реакторов".
О чем же рассказывать им, молодым?
Может быть, о самых первых шагах? Да, совсем иное было время сравнивать даже нельзя, иные заботы тогда волновали их – теперь они могут показаться даже смешными, но почему память так упрямо возвращает в те первые послереволюционные годы? Наверное, не только потому, что тогда был молод. Нет, не только. Тогда закладывался фундамент всего того, что окружает сегодня.
На юбилей Первой атомной он поехал в Обнинск.
Прежде чем выбраться на Калужское шоссе, машина долго петляла по Москве. Как-то так получилось, иными глазами посмотрел на улицы, дома, проспекты, на людей, спешащих по своим делам. И действительно, тогда ничего не было – ни этих машин, ни этих домов, да и большинства празднично одетых мужчин и женщин. Ну а что говорить о молодых? Тех, кто пришел сегодня в лаборатории и конструкторские бюро, в цеха большого научного центра, которым он руководит. Когда что-то есть, всегда трудно представлять, что совсем недавно все было иначе.
– На встречах с молодежью вы часто говорите: "Старайтесь делать карьеру". Вы считаете, это качество необходимо человеку, идущему в науку?
– Слово «карьера» я высоко оцениваю. В последнее время у нас к нему относятся негативно, поскольку есть понятие "карьеризм", то есть достижение высших ступеней любыми путями. Я же имею в виду, что карьера это систематическая работа над собой, улучшение своих знаний, качеств и так далее. Каждый хочет себе сделать карьеру, независимо от того, чем он занимается – будь то спортсмен, художник или ученый. И в этом я не вижу ничего плохого.
– Много лет вы возглавляли большие коллективы. Какими качествами необходимо обладать руководителю?
– Вопрос очень сложный. Прежде всего не надо бояться ответственности. Надо быть всегда готовым нести ответственность за то, что тебе поручено. Это касается не только руководителя, но и каждого ученого и специалиста.
Необходимо выработать стремление к новому. Четко понимать, что сегодняшнее достижение завтра устареет.
Поэтому необходимо мыслить так, чтобы, отталкиваясь от нынешнего, существующего, представлять себе будущее.
Без критического отношения к собственным результатам работы не может быть подлинного ученого и конструктора.
Надо научиться управлять своим вниманием. К примеру, многие из вас, пройдя по какой-нибудь выставке, выйдут и задумываются: что же это я увидел? Так ходить по выставке бессмысленно, скользить взглядом – это пустое препровождение времени. Надо управлять своим вниманием – увидеть то, что хочешь увидеть. Это не так просто.
– Нужны ли в науке дилетанты?
– Я понимаю, что вы имеете в виду… Джоуль был пивоваром, а сейчас «джоулем» называют единицу энергии. Знаменитый Луи де Бройль – автор волновой теории – юрист, Бородин был химиком, а мы знаем его музыку… Таких примеров можно привести много. Можно сделать вывод, что дилетантство, в хорошем понимании этого слова, не приносит вред, напротив, делает кругозор шире, отвлекает, человек становится цельнее, многограннее.
Слово «дилетант» в разные времена трактовалось посвоему. Я – за полезное дилетантство.
Отцы мудрые – у них огромный опыт жизни. К их советам надо прислушиваться. Тем более когда отец уже известный инженер, а ты мечтаешь пойти по его стопам.
Николай родился в Запорожской области, однако вскоре отец получил работу в Подольске – и с тех пор Доллежаль живет в Москве, хотя и приходилось уезжать и в Ленинград, и в Киев, и на Урал. Но именно в Москве он начинал свой долгий путь к вершинам науки… Техническое училище – ныне МВТУ – в те годы считалось лучшим. И, естественно, Николай Доллежаль выбрал его.
– Я, конечно, могу обеспечить тебе беззаботную учебу, – сказал отец, моего заработка хватит и на тебя, но, если хочешь быть хорошим инженером, потрудись рабочим. Это необходимо.
Спорить с отцом было бессмысленно. И Николай устроился помощником машиниста. Выгодно это было – училище рядом с Курским вокзалом, поезда шли через Подольск, так что у родителей бывал часто. Подкармливался у них в голодноватые студенческие годы.
Вскоре перешел на паровозоремонтный завод. И вовсе не потому, что на паровозе не нравилось – освоил эту профессию, хотелось поглядеть, как именно рождается та или иная машина, пощупать все своими руками. Уже в ту пору появилась потребность изобретать. Впрочем, судьба первого «изобретения» примечательна, и о нем Николай Антонович часто рассказывает при встречах с молодыми. Как-никак, поучительная история.
Это было на последнем курсе. Николай работал в лаборатории паровых машин. Тогда мощность определяли по индикаторным данным, с помощью соответствующих таблиц пересчитывали… В общем, занятие кропотливое и нужное, и Доллежаль решил изобрести прибор, который избавил бы механиков от такой работы. Несколько месяцев проводил он расчеты, конструировал прибор. Наконец получилось интересное устройство, и гордый собой студент отправился к своему профессору, уверенный, что тот сразу же воздаст ему должное: как-никак, сделано изобретение!
Леонид Петрович Смирнов посмотрел расчеты, потом изучил схему и, не говоря ни слова, подошел к книжной полке.
– Возьмите эту книгу, – сказал он, – там вы найдете то, что изобрели… Прежде чем сделать что-то новое, советую внимательно изучить труды предшественников, иначе вы не гарантированы от "изобретения велосипедов".
Конечно же, студент был шокирован, но отличную оценку он все-таки заработал – преподаватель оценил способности Доллежаля.
– Этот случай вас многому научил?
– Надо уметь работать с книгой. Самый лучший пример – это пометки В. И. Ленина на полях. Видно, как вдумчиво он читал… Конечно, книги разные некоторые можно и не читать. Но специальную литературу необходимо тщательно изучать, иначе ничего нового не создашь. Работа с книгой важнейшее условие становления специалиста.
– К такому выводу приходишь с возрастом…
– Наверно. Но уже в студенческие годы у меня сформировалось стремление к углубленной работе над собой.
Я старался уединиться, чтобы поразмышлять. Вместе с моим товарищем мы даже издали записи прослушанных секций. В этом отразилось наше стремление если не к исследовательской, то, во всяком случае, к обобщающей работе. А главное – свидетельствовало о желании глубже понять те предметы, которые изучали. А ведь оба были совсем молодыми людьми, почти мальчиками.
– Вы против того, чтобы искать уже в школе талантливых ребят и как-то по-особому их пестовать?
– Задача каждого педагога – вывести на должный уровень каждого учащегося, хотя это и нелегко. Выделять кого-либо, а еще хуже – ставить в пример его способности другим, с моей точки зрения, непедагогично.
Нельзя позволять тому или иному учащемуся возомнить в себе некую исключительность. Из сказанного, конечно, не следует, что подмеченные в ученике склонности не следует так или иначе поощрять и направлять.
Я не причисляю себя также к тем, которые считают, что необходимо оканчивать так называемые "спецшколы". Да, они вооружают дополнительными знаниями, но, попадая в коллектив, их выпускники зачастую не могут освободиться от чувства превосходства, зазнайства. А воспитывать будущего члена коллектива – это, несомненно, одна из главных задач в системе образования детей, подростков и юношей. Не должны возникать условия для формирования эгоистов, не совместимых с научной деятельностью.
– Понятие «образование» должно иметь другой символ, чем это принято?
– Безусловно. У нас в школе был преподаватель – мы его очень любили, он учил, что образование – это не есть приобретение знаний. Слово «образование» происходит от "образовывать", то есть формировать наличие качеств. Я навсегда это запомнил. Можно знать очень много, научиться многому, но если не приобретешь каких-то качеств, которые позволят занять соответствующее место в обществе, то не будешь образованным. И не удивительно, что в старину существовали такие понятия, как домашнее образование, самообразование. Это не только приобретение знаний, но и выработка определенных черт характера.
О знаменитом плане ГОЭЛРО нам известно многое.
Он был принят, когда страна еще была в разрухе. Это был план великой мечты. Ленинский план электрификации России был сразу подкреплен вполне конкретными делами. В первую очередь это было обращение к молодежи, к ее энтузиазму, ее дерзости и стремлению к новому.
Судьба молодого инженера Николая Доллежаля оказалась неразрывно связанной с реализацией плана ГОЭЛРО.
Он работал в акционерном обществе, названном весьма своеобразно и в то же время точно – "Тепло и сила".
Именно тепла и силы не хватало тогда России. В обществе проектировали электростанции и монтировали оборудование на них.
Сначала Николай Доллежаль работал в монтажной группе: у него был заводской опыт, ведь в студенческие годы он не только учился. Но вскоре он становится конструктором – теперь уже на всю жизнь.
Все было вновь: большие мощности, комбинированная выработка тепла и электроэнергии, использование низкосортных топлив.
"Стиль Доллежаля" как конструктора начал проявляться именно в эти годы. Прежде всего – изучение и обобщение мирового опыта, а уже затем собственные разработки на более высоком уровне.
– Эта работа помогла вам выбрать свое направление в технике?
– Установки в то время были маломощные – давление 20 атмосфер, температура 250—270 градусов. Я обратил внимание, что среди специалистов идут споры о применении высоких давлений – вплоть до 225 атмосфер. Это была совершенно неведомая, чрезвычайно сложная область, и естественно, она увлекла меня.
– Предпочтение было отдано химии?
– Первая пятилетка – этапный период химизации народного хозяйства. В частности, нужен был аммиак – и для удобрения полей и одновременно для решения оборонных задач. Мне была поручена разработка машин высокого давления.
– Что главное для молодого специалиста?
– Кстати, я не люблю этих определений – "молодой ученый", "молодой специалист". Что под этим подразумевается: человек, только что окончивший вуз, или незрелый специалист, который не умеет и не научился что-нибудь делать?
– К сожалению, такое понятие существует: имеется в виду человек, недавно закончивший вуз.
– Что он должен делать? Я ответил бы на это уже избитой формулой: он должен знать, что и как делать по существу. Тут интересно вспомнить некоторые исторические факты. Например, природа воды была разгадана всего 200 лет назад. Почему? Потому что никому не было нужно знать, из чего состоит вода. Только когда Уатт, совершенствуя свои идеи по конструированию паровых машин, пришел к выводу, что ему надо знать зависимость отдельных параметров воды и пара, тогда ученые начали заниматься водой серьезно. И в сравнительно короткий период времени Лавуазье определил состав воды. Причем обращаю особое внимание на простоту эксперимента, сегодня его можно поручить студенту первого курса.
Значит, такие АЭС очень выгодны, почему же их не строят?
– К сожалению, мощность станций на органическом теплоносителе ограничена. – отвечает В. Д. Тетюков. – Это связано с тем же теплоносителем. Тот самый газойль, который сослужил нам добрую службу, превращается во врага. В нем образуются полимеры. И чтобы теплоноситель не терял своих замечательных качеств после выхода его из реактора и перед тем как он отправится туда вновь, нужно эти полимеры или удалить, или опять превратить в газойль… В первом контуре появился блок регенерации – чтобы после обучения возвращать газойлю его прежние «антирадиоактивные» свойства…
Небольшое отступление в прошлое и за пределы напей страны, в Америку. Ученые США давно подступались к такого типа атомным электростанциям. Более того, даже начали строительство первой АЭС с органическим теплоносителем. Но ничего не могли поделать – он разлагался. Попробовали восстанавливать, используя метод дистилляции, но электроэнергия все равно стоила очень дорого. Американцы вынуждены были прекратить эксперименты.
Вторыми стартовали советские физики. В августе 1963 года в помещении старого склада НИИАР атомная электростанция начала действовать! Регенерация, разработанная нашими учеными, выдержала экзамен. Только после того как американцы узнали об этом, они вернулись к исследованиям, интенсивно наверстывая упущенное. Теперь у них есть аналогичный реактор "Пику а"…
Для «Арбуса» в год требуется несколько тонн газойля. За это же время сжигается два килограмма урана.
Подобной же мощности дизельная установка потребляет около 1500 тонн топлива. А если учесть, что одной зарядки реактора горючим хватает на два года, то легко подсчитать, насколько выгодна такая электростанция где-нибудь на Севере.
Ядерный реактор не только стал "полярником". Сегодня он приобретает еще одну профессию – превращает соленую воду в пресную, ту самую, которая утоляет жажду…
Но прежде чем рассказать об этом, вернемся к тем дням, когда самолет прославленного французского писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери потерпел аварию в Сахаре. В книге "Земля людей" есть такие строки:
"Здесь можно прожить лишь девятнадцать часов без воды. А что мы пили со вчерашнего вечера? Несколько капель утренней росы! Но северо-восточный ветер господствует по-прежнему и немного замедляет испарение влаги из наших тел. Эта завеса способствует образованию туч высоко в небе! О! Если бы они спустились к нам, если бы пошел дождь! Но в пустыне никогда не идут дожди…
Вода!
Вода, у тебя нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, тебя невозможно описать, тобой наслаждаются, не ведая, что ты такое! Нельзя сказать, что ты необходима для жизни: ты – сама жизнь. Ты наполняешь пас радостью, которую не объяснишь нашими чувствами. С тобой возвращаются к нам силы, с которыми мы уже простились. По твоей милости в нас вновь начинают бурлить высохшие родники нашего сердца.
Ты самое большое богатство на свете, но и самое прихотливое, ты самая чистая в чреве земли. Можно умереть возле источника с водой, отравленной окисью магния. Можно умереть в двух шагах от соленого озера.
Можно умереть, несмотря на два литра росы, которая содержит остаток некоторых солей.
Ты не приемлешь никаких примесей, ты не выносишь порчи, ты – пугливое божество…
Но с тобой вливается в нас бесконечно простое счастье".
Живительная влага спасла Сент-Экзюпери и его механика. За те несколько часов, которые им пришлось провести в пустыне, они узнали;настоящую цену воде.
На две трети покрывает Землю Мировой океан. Если бы марсианин облетел нашу планету на космическом корабле, он непременно сообщил бы своим соотечественникам, что это очень странная планета, пожалуй, единственная в Солнечной системе, на которой так много воды.
Но он ошибся бы, потому что воды и много*, и очень мало. Много – она занимает огромную площадь, мало – так как пресной воды всего лишь два процента из общего запаса. А именно без нее человек не может прожить более трех суток.
Но даже не количество пресной воды смущает ученых. Сказать по совести, ее достаточно, чтобы удовлетворить нужды около четырех миллиардов человек, живущих на Земле. Ведь в гидросфере почти полмиллиона кубических километров пресной воды. Драгоценного "питьевого полумиллиона" хватило бы, если бы… если бы пресная вода была равномерно распределена по планете.
Множество районов на земном шаре обделено природой: Ближний и Средний Восток, Северная и Центральпая Африка, Южная и Северная Америка, колоссальные пространства Азии… Недаром вода ценится там на вес золота. Ничто не может выдержать палящих лучей солнца: мертвая земля, нет растительности. Можно проехать сотни километров и не встретить ни одного человека.
Но стоит лишь где-то прорваться наружу ручейку и появиться крохотной речке или озерцу, как сразу же рядом возникают поселения. Причем размеры источника строго регламентируют число жителей. Мало воды – их мало, вода в избытке – и рядом уже сверкает огнями неоновых реклам огромный город.
Большая беда, если в стране не хватает пресной воды. Но с природы взятки гладки. И надо исправлять то, что она не предусмотрела. Бывает, что «лимиты» вызываются и другими причинами.
Развитие промышленности, сельского хозяйства, увеличение населения все, что присуще современной цивилизации, неизбежно приводит к недостатку воды. Ее потребляется все больше и больше, но естественные запасы не увеличиваются. Вот и встает вопрос: как быть?
Советский Союз не испытывает такого "водного голода", как, скажем, в Аравии, где люди подчас не подозревают о существовании дождевого плаща. Увидев, как мы прячемся от ливня, они пришли бы в недоумение. На подавляющем большинстве территории нашей страны пресной воды в избытке, ее будет достаточно и нашим далеким потомкам через сотни лет. Однако в некоторых местах вода все еще дефицитна.
Мы помним по книгам и кинофильмам, как в Средней Азии существовала торговля водой, как, пользуясь тем, что источник воды находится на его земле, бай безжалостно эксплуатировал крестьян. Известно и о том, что между Каспием и Аральским морем тоже нет воды.
В Донбассе вода есть. Но в шахтах она засолена и потому непригодна. Ученым приходится ломать головы, как проложить два канала. Один – чтобы отводить засоленные воды и сбрасывать их в Сиваш, другой – для транспортировки пресной воды в Донбасс.
Вода есть и под землей. Во многих случаях она очень хороша: пить ее одно наслаждение. Но в подземных кладовых таятся и другие источники засоленные.
Пробираясь на поверхность, они не способствуют развитию жизни, растительности, а, напротив, убивают ее.
Почвы засолоняются. Бело-голубоватые пятна на лице земли – как лишаи, и сеять, например, там нельзя. Нет и эффективных способов борьбы с засоленностью. Выход один: заставить воду превратиться из соленой в пресную.
Необходимость в этом ощущается везде, на любом континенте, практически в каждой стране, особенно в той, которая примыкает к океану или морю.
И поэтому не удивительно, что сотни ученых мира занимаются одним: как удалить из морской воды соль.
Самый простой способ – получить из нее лед. Одна из величайших загадок природы – такое превращение.
Никто по может достаточно убедительно объяснить, почему при замерзании соленая вода так меняет свои свойства. Но факт остается фактом. В Ледовитом океане из соленой воды образуется пресная лишь в твердом состоянии.
Северяне издавна пользуются этим. Однако обеспечить пресную воду для снабжения крупного города таким способом невозможно.
Другой способ – ровесник первому. Но им пользуются только южане.
Известно, что, фильтруясь через грунт, вода обессоливается, притом настолько сильно, что становится годной к употреблению.
Рядом с соленым источником выкапывают лунку. Через некоторое время там появляется вода. Слой почвы «отбирает» соли, и при известной привычке эту воду можно пить. Разумеется, она не столь приятна, как в московском водопроводе, но выбора нет, если изнываешь от жажды.
Оба этих дедовских метода, конечно же, не удовлетворяют жителей XX века. На помощь человеку пришли достижения науки, в частности химии. Пропуская морскую воду через специальные фильтры, обрабатывая ее различными химическими составами, в принципе можно пз соленой воды сделать дистиллированную. Но даже для того, чтобы лишь незначительно обессолить ее, приходится затрачивать столько сил и средств, что стоимость такой «искусственной» воды баснословно высока. И снизить ее пока не удается.
Более перспективна дистилляция, или перегонка, которая напоминает своеобразную "цепную реакцию".
Соленая вода нагревается, и часть ее переходит в пар.
Пар охлаждается, и вновь образуется вода, только солей в ней значительно меньше, потому что они остались в первичном растворе. Так повторяется несколько раз, и от ступеньки к ступеньке вода делается все чище и чище, пока не станет пресной. Превращение завершилось.
Схема проста. Однако и она обходится "в копеечку".
Па испарение всего одного литра воды затрачивается много энергии, а следовательно, топлива. Для города с десятитысячным населением за сутки нужно сжечь около тысячи тони угля. Целый железнодорожный состав!
А что, если в пресной воде нуждается город с миллионным населением? (Вопрос не риторический, потому что в мире немало больших городов, особенно в США, сидящих на "голодном пайке"). Очевидно, станции только и принимали бы товарные поезда с топливом для опреснительных установок. К тому же стоимость топлива и без транспортных расходов высока. Опять-таки невыгодно…
Проблема казалась бы неразрешимой, если бы не было атомной энергии.
А нельзя ли попробовать поймать двух зайцев сразу, то есть получать электроэнергию, а тепло пускать на опреснительную дистилляционную установку?
Горючего АЭС потребляет немного, можно обойтись самолетом. Город, на окраине которого поставят атомную электростанцию, окажется в выгодном положении – он будет одновременно снабжаться и электроэнергией, и пресной водой.
В отличие от известной поговорки два зайца действительно ловятся. Преимущества очевидны: опреснение несравнимо понижается в цене. Реактор на быстрых нейтронах тепловой мощностью чуть более двух миллионов киловатт сможет, кроме дешевой электроэнергии, давать почти двести тысяч тонн воды в сутки. Стоимость каждого кубометра не превысит двух-трех копеек!
Одна атомная электростанщш плюс одна опреснительная установка такой мощности, соединенные воедино, могут полностью обеспечить город, насчитывающий 500 тысяч жителей!..
Нетрудно предположить, что большие АЭС двойного назначения станут «обслуживать» огромные территории.
И не покажется удивительным, если на месте Сахары возникнет плодородная долина с виноградниками и садами. Море напоит землю пресной водой. Именно сейчас наступило время, когда за словами "превратим пустыни в сады" стоят трезвые инженерные расчеты…
Можно удовлетворить нужды и Донбасса, и Урала.
И почему бы атомным опреснительным установкам не вытеснить каналы и трубопроводы…
"Когда же это будет?" – спросит нетерпеливый читатель.
В 1964 году в Закаспии советские ученые и инженеры начали строительство реактора на быстрых нейтронах. Его тепловая мощность – свыше миллиона киловатт. Этот реактор – двухцелевого назначения: он работает как электростанция на 150 тысяч киловатт, а тепло направляется на опреснительную установку производительностью до 150 тысяч тонн воды в сутки. Атомный гигант дает пресную воду большому промышленному городу Шевченко.
* * *
Записка из зала. "Не могли бы вы сказать: кто был главным конструктором реактора в Чернобыле?"Зодчие атомного века. Конструктор реакторов
Деревья расступаются лишь возле дома. Когда солнце появляется из-за туч, оно высвечивает скамейку, что пристроилась у цветочной клумбы, и сказочный теремок, сооруженный для дочки. Она уже выросла, а когда-то проводила тут многие часы. Она любила сказки… И не только она. Если приезжал Борода, он обязательно направлялся к теремку: мог играть с девочкой долго, но жаль, у него всегда было мало свободного времени. Однажды так и сфотографировались у теремка: дочка, Игорь Васильевич Курчатов – Борода и хозяин этого дома – Николай Антонович Доллежаль.Эта фотография висит в кабинете, она возвращает к тем трудным, но прекрасным годам жизни, о которых все чаще хочется вспоминать.
Молодые ученые и специалисты просили о встрече со своим директором. Конечно же, он согласился. Но о чем с ними говорить, что их волнует в первую очередь?
Он привык готовиться к таким встречам. Да и не только к ним – к любым: будь то разговор с коллегой или деловое совещание. Казалось бы, немало прожито, опыт огромен, память бережно хранит события, на которые столь щедр XX век и свидетелем и участником которых довелось быть, но тем не менее он не имеет права позволить себе несерьезно отнестись к беседе, где его будут внимательно слушать и на которой он обязан отвечать на любые вопросы. Просто не имеет права отшучиваться или говорить не по существу. Не привык.
Лучше всего думать в глубине леса. Там, на изгибе тропинки, идущей вдоль забора, еще одна скамейка. Две березки склонились над нею, а перед глазами – уходящие ввысь сосны. Здесь думается легко, да и на помощь приходят друзья: о чем только с ними не переговорено под этими березками!
Более тридцати лет живет здесь, под Москвой, Николай Антонович. Чувствует себя на даче как-то свободнее, да тут легче и выкроить время, чтобы поразмыслить о грядущей встрече с молодежью, о новых реакторах, о будущем. А забот у академика, дважды Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственных премий СССР Николая Антоновича Доллежаля хватает.
Атомная энергетика сейчас настолько стремительно развивается, что требует к себе постоянного внимания, и в особенности от тех, кто стоял у ее истоков и кого уже десятилетиями называют "главным конструктором реакторов".
О чем же рассказывать им, молодым?
Может быть, о самых первых шагах? Да, совсем иное было время сравнивать даже нельзя, иные заботы тогда волновали их – теперь они могут показаться даже смешными, но почему память так упрямо возвращает в те первые послереволюционные годы? Наверное, не только потому, что тогда был молод. Нет, не только. Тогда закладывался фундамент всего того, что окружает сегодня.
На юбилей Первой атомной он поехал в Обнинск.
Прежде чем выбраться на Калужское шоссе, машина долго петляла по Москве. Как-то так получилось, иными глазами посмотрел на улицы, дома, проспекты, на людей, спешащих по своим делам. И действительно, тогда ничего не было – ни этих машин, ни этих домов, да и большинства празднично одетых мужчин и женщин. Ну а что говорить о молодых? Тех, кто пришел сегодня в лаборатории и конструкторские бюро, в цеха большого научного центра, которым он руководит. Когда что-то есть, всегда трудно представлять, что совсем недавно все было иначе.
– На встречах с молодежью вы часто говорите: "Старайтесь делать карьеру". Вы считаете, это качество необходимо человеку, идущему в науку?
– Слово «карьера» я высоко оцениваю. В последнее время у нас к нему относятся негативно, поскольку есть понятие "карьеризм", то есть достижение высших ступеней любыми путями. Я же имею в виду, что карьера это систематическая работа над собой, улучшение своих знаний, качеств и так далее. Каждый хочет себе сделать карьеру, независимо от того, чем он занимается – будь то спортсмен, художник или ученый. И в этом я не вижу ничего плохого.
– Много лет вы возглавляли большие коллективы. Какими качествами необходимо обладать руководителю?
– Вопрос очень сложный. Прежде всего не надо бояться ответственности. Надо быть всегда готовым нести ответственность за то, что тебе поручено. Это касается не только руководителя, но и каждого ученого и специалиста.
Необходимо выработать стремление к новому. Четко понимать, что сегодняшнее достижение завтра устареет.
Поэтому необходимо мыслить так, чтобы, отталкиваясь от нынешнего, существующего, представлять себе будущее.
Без критического отношения к собственным результатам работы не может быть подлинного ученого и конструктора.
Надо научиться управлять своим вниманием. К примеру, многие из вас, пройдя по какой-нибудь выставке, выйдут и задумываются: что же это я увидел? Так ходить по выставке бессмысленно, скользить взглядом – это пустое препровождение времени. Надо управлять своим вниманием – увидеть то, что хочешь увидеть. Это не так просто.
– Нужны ли в науке дилетанты?
– Я понимаю, что вы имеете в виду… Джоуль был пивоваром, а сейчас «джоулем» называют единицу энергии. Знаменитый Луи де Бройль – автор волновой теории – юрист, Бородин был химиком, а мы знаем его музыку… Таких примеров можно привести много. Можно сделать вывод, что дилетантство, в хорошем понимании этого слова, не приносит вред, напротив, делает кругозор шире, отвлекает, человек становится цельнее, многограннее.
Слово «дилетант» в разные времена трактовалось посвоему. Я – за полезное дилетантство.
Отцы мудрые – у них огромный опыт жизни. К их советам надо прислушиваться. Тем более когда отец уже известный инженер, а ты мечтаешь пойти по его стопам.
Николай родился в Запорожской области, однако вскоре отец получил работу в Подольске – и с тех пор Доллежаль живет в Москве, хотя и приходилось уезжать и в Ленинград, и в Киев, и на Урал. Но именно в Москве он начинал свой долгий путь к вершинам науки… Техническое училище – ныне МВТУ – в те годы считалось лучшим. И, естественно, Николай Доллежаль выбрал его.
– Я, конечно, могу обеспечить тебе беззаботную учебу, – сказал отец, моего заработка хватит и на тебя, но, если хочешь быть хорошим инженером, потрудись рабочим. Это необходимо.
Спорить с отцом было бессмысленно. И Николай устроился помощником машиниста. Выгодно это было – училище рядом с Курским вокзалом, поезда шли через Подольск, так что у родителей бывал часто. Подкармливался у них в голодноватые студенческие годы.
Вскоре перешел на паровозоремонтный завод. И вовсе не потому, что на паровозе не нравилось – освоил эту профессию, хотелось поглядеть, как именно рождается та или иная машина, пощупать все своими руками. Уже в ту пору появилась потребность изобретать. Впрочем, судьба первого «изобретения» примечательна, и о нем Николай Антонович часто рассказывает при встречах с молодыми. Как-никак, поучительная история.
Это было на последнем курсе. Николай работал в лаборатории паровых машин. Тогда мощность определяли по индикаторным данным, с помощью соответствующих таблиц пересчитывали… В общем, занятие кропотливое и нужное, и Доллежаль решил изобрести прибор, который избавил бы механиков от такой работы. Несколько месяцев проводил он расчеты, конструировал прибор. Наконец получилось интересное устройство, и гордый собой студент отправился к своему профессору, уверенный, что тот сразу же воздаст ему должное: как-никак, сделано изобретение!
Леонид Петрович Смирнов посмотрел расчеты, потом изучил схему и, не говоря ни слова, подошел к книжной полке.
– Возьмите эту книгу, – сказал он, – там вы найдете то, что изобрели… Прежде чем сделать что-то новое, советую внимательно изучить труды предшественников, иначе вы не гарантированы от "изобретения велосипедов".
Конечно же, студент был шокирован, но отличную оценку он все-таки заработал – преподаватель оценил способности Доллежаля.
– Этот случай вас многому научил?
– Надо уметь работать с книгой. Самый лучший пример – это пометки В. И. Ленина на полях. Видно, как вдумчиво он читал… Конечно, книги разные некоторые можно и не читать. Но специальную литературу необходимо тщательно изучать, иначе ничего нового не создашь. Работа с книгой важнейшее условие становления специалиста.
– К такому выводу приходишь с возрастом…
– Наверно. Но уже в студенческие годы у меня сформировалось стремление к углубленной работе над собой.
Я старался уединиться, чтобы поразмышлять. Вместе с моим товарищем мы даже издали записи прослушанных секций. В этом отразилось наше стремление если не к исследовательской, то, во всяком случае, к обобщающей работе. А главное – свидетельствовало о желании глубже понять те предметы, которые изучали. А ведь оба были совсем молодыми людьми, почти мальчиками.
– Вы против того, чтобы искать уже в школе талантливых ребят и как-то по-особому их пестовать?
– Задача каждого педагога – вывести на должный уровень каждого учащегося, хотя это и нелегко. Выделять кого-либо, а еще хуже – ставить в пример его способности другим, с моей точки зрения, непедагогично.
Нельзя позволять тому или иному учащемуся возомнить в себе некую исключительность. Из сказанного, конечно, не следует, что подмеченные в ученике склонности не следует так или иначе поощрять и направлять.
Я не причисляю себя также к тем, которые считают, что необходимо оканчивать так называемые "спецшколы". Да, они вооружают дополнительными знаниями, но, попадая в коллектив, их выпускники зачастую не могут освободиться от чувства превосходства, зазнайства. А воспитывать будущего члена коллектива – это, несомненно, одна из главных задач в системе образования детей, подростков и юношей. Не должны возникать условия для формирования эгоистов, не совместимых с научной деятельностью.
– Понятие «образование» должно иметь другой символ, чем это принято?
– Безусловно. У нас в школе был преподаватель – мы его очень любили, он учил, что образование – это не есть приобретение знаний. Слово «образование» происходит от "образовывать", то есть формировать наличие качеств. Я навсегда это запомнил. Можно знать очень много, научиться многому, но если не приобретешь каких-то качеств, которые позволят занять соответствующее место в обществе, то не будешь образованным. И не удивительно, что в старину существовали такие понятия, как домашнее образование, самообразование. Это не только приобретение знаний, но и выработка определенных черт характера.
О знаменитом плане ГОЭЛРО нам известно многое.
Он был принят, когда страна еще была в разрухе. Это был план великой мечты. Ленинский план электрификации России был сразу подкреплен вполне конкретными делами. В первую очередь это было обращение к молодежи, к ее энтузиазму, ее дерзости и стремлению к новому.
Судьба молодого инженера Николая Доллежаля оказалась неразрывно связанной с реализацией плана ГОЭЛРО.
Он работал в акционерном обществе, названном весьма своеобразно и в то же время точно – "Тепло и сила".
Именно тепла и силы не хватало тогда России. В обществе проектировали электростанции и монтировали оборудование на них.
Сначала Николай Доллежаль работал в монтажной группе: у него был заводской опыт, ведь в студенческие годы он не только учился. Но вскоре он становится конструктором – теперь уже на всю жизнь.
Все было вновь: большие мощности, комбинированная выработка тепла и электроэнергии, использование низкосортных топлив.
"Стиль Доллежаля" как конструктора начал проявляться именно в эти годы. Прежде всего – изучение и обобщение мирового опыта, а уже затем собственные разработки на более высоком уровне.
– Эта работа помогла вам выбрать свое направление в технике?
– Установки в то время были маломощные – давление 20 атмосфер, температура 250—270 градусов. Я обратил внимание, что среди специалистов идут споры о применении высоких давлений – вплоть до 225 атмосфер. Это была совершенно неведомая, чрезвычайно сложная область, и естественно, она увлекла меня.
– Предпочтение было отдано химии?
– Первая пятилетка – этапный период химизации народного хозяйства. В частности, нужен был аммиак – и для удобрения полей и одновременно для решения оборонных задач. Мне была поручена разработка машин высокого давления.
– Что главное для молодого специалиста?
– Кстати, я не люблю этих определений – "молодой ученый", "молодой специалист". Что под этим подразумевается: человек, только что окончивший вуз, или незрелый специалист, который не умеет и не научился что-нибудь делать?
– К сожалению, такое понятие существует: имеется в виду человек, недавно закончивший вуз.
– Что он должен делать? Я ответил бы на это уже избитой формулой: он должен знать, что и как делать по существу. Тут интересно вспомнить некоторые исторические факты. Например, природа воды была разгадана всего 200 лет назад. Почему? Потому что никому не было нужно знать, из чего состоит вода. Только когда Уатт, совершенствуя свои идеи по конструированию паровых машин, пришел к выводу, что ему надо знать зависимость отдельных параметров воды и пара, тогда ученые начали заниматься водой серьезно. И в сравнительно короткий период времени Лавуазье определил состав воды. Причем обращаю особое внимание на простоту эксперимента, сегодня его можно поручить студенту первого курса.