Гуданец Николай Леонардович. 30 контейнеров для господина Зет

   - А как это?
   - Верно, где тебе знать. Это делается так, - Рябой охватил пятерней ладонь разведчика и сплел свой и его большие пальцы. - Теперь надо сказать: "Рябой мне брат".
   - Рябой мне брат.
   - Ул мне брат, - и силач в восторге стиснул руку названого брата, да так, что тот едва удержал вскрик.
   - Тебе лежать удобно? - спросил Рябой участливо.
   - Спасибо,вполне.
   - Я пойду окунусь, ладно?
   - Конечно, иди.
   Улье остался в одиночестве.
   Со стороны могло показаться, что он безмятежно греется на солнцепеке, но на самом деле он чутко следил за тем, что делается вокруг. Техникой чтения по губам разведчик владел в совершенстве, и ему не составило ни малейшего труда разобрать, о чем беседуют в тени куста Атаман и чернобородый человек с культей, уединившиеся на расстояние не меньше пятидесяти локтей от Ульса.
   - Поговорим о новичке? - склонившись над пле чом Атамана и пристально глядя в сторону Ульса спросил чернобородый.
   - Охотно, - не оборачиваясь, ответил тот.
   - Неужели ты действительно принял его в ватагу! Неужто мы допустим его в убежище?
   - Разумеется. Я сказал при всех, что отныне этс человек - наш. Разве ты глухой, Культяпа?
   - И он узнает все наши тайны и планы?
   - Иначе и быть не может. К чему эти лишние вопросы?
   - К тому, Атаман, что непохож он на лоха. Голову готов прозакладывать, что он не лох. У него на руках ни пятнышка. Волосы целые. Зубы ровные. Надо бь еще посмотреть, есть ли зарубка на ухе...
   - Это ничего не значит. Ты же видел, он увертлив как земляная кусака.
   - Ну, как знаешь. Ты Атаман, не я. Но предупреждаю: берегись его. Он не тот, за кого себя выдает. Нyтром чую.
   Атаман усмехнулся:
   - А он вовсе не говорил ведь, что он лох. Простo сказал, что желает быть с нами.
   - Тогда он штемп! Понимаешь? Подосланный штемп!
   - И не штемп он вовсе, - ровным голосом возразил Атаман. - У него слишком умные глаза.
   - Так ты думаешь, он из самой Башни? Сбежал, скучившись по зеленке да Черной Смерти?
   - Ну нет. Я не столь наивен. Тебе мешает подозритeльность, Культяпа. А все очень просто. Он не урка, не лох, не штемп и не Хранитель. И не оронг, естест-нно.
   - Так тогда кто же он?!
   - Не шуми, Культяпа. Поразмысли. Вспомни Святое Предание.
   - Атаман, ты сошел с ума. Все наши предания - бабьи бредни и болтовня от первого до последнего слова.
   - Ты забываешься, Культяпа.
   - Прости, Атаман. Я не хотел тебя задеть. Вгорячах вырвалось.
   - То-то. Этот человек пришел не из Башни. Он вынырнул из реки. А ведь сказано было, что Посланец придет нагим и чистым, как младенец. Дозорные хорошо смотрели по сторонам. Ни справа, ни слева, ни сзади он не мог появиться. В воде плескались три и еще три человека из ватаги. Потом вынырнул еще один - этот.
   - Я верю тебе, Атаман. Ты мудр, ты владеешь счетом. Но я не верю ни в Посланца, ни тем более в то, что этот человек - Посланец.
   - Зря. Он уже явил чудо нечеловеческой ловкости. Предание гласит, что Посланец с виду неказист, но на дeле он сильнее самого сильного. Он взял баху самого могучего урки во всей ватаге. Ибо его руку направляет домысел милостивого дьявола. Горе тем, кто отринет Посланца, Культяпа! Горе! Ибо таких постигнет та же Участь, которую милостивый дьявол уготовил Башне. 324
   - Неужто ты впрямь во все это веришь, Атаман?
   - Да. Башня падет на наших глазах. И совершит это человек, которого я сегодня рукоположил в урки. Сбываются древние пророчества.
   - Допустим. Но когда падет Башня, кто защитит нас всех от оронгов? Тоже он?
   - Кому под силу одолеть Башню, тот превозможет всё. Истинно говорю тебе, Культяпа, час искупления грядет.
   - Для начала пусть этот человек превозможет желтую пиявку, - злорадно сказал увечный.
   - Эх, невера. Не трудно ли тебе ни во что верить, Культяпа? Зачем и жить, если не верить? Хлeбать зеленку да бегать от штемпов? Послушай. Разве сказано, что Посланец неуязвим? Он такой же человек из мяса, костей и страха, как любой другой. Пиявка - глупая тварь, где уж ей распознать Посланца. Но он выживет, ибо милостивый дьявол его спасет.
   - А если не выживет?
   - Увидим.
   - Ладно, Атаман, будь по-твоему. Пока он беспомощен, пускай живет у нас в убежище: Но если впрямь свершится чудо и он не умрет - смотри в оба.
   - Я не так прост. Придет время, и я спрошу начистоту, кто направил его сюда - милостивый дьявол или Хранители.
   - Ясное дело, он попробует прикинуться Посланцем. Жить всем охота.
   - Но тогда пускай он явит нам чудо. Чтобы мы доподлинно уверовали. А если он не сможет явить могущество Посланца, значит, он штемп. И тогда мы убьем его. Разговор окончен, Культяпа.
   - Разговор окончен, Атаман. Ты воистину велик и мудр.
   Чернобородый встал и пошел купаться.
   Глава 4
   Cолнце поднималось все выше. Ватага нежилась на горячем песке.
   Вдруг раздался многоголосый крик дозорных:
   - Штемпы!
   За кустами грозно поблескивали лопаты из нержавеющего сплава. Стража в черных балахонах окружала пляж.
   Паника вспыхнула, как сухая трава. Сорвавшись с мест, перепуганные урки метались из стороны в сторону.
   - Ватага, за мной! - раздался клич Атамана. Он понесся вдоль берега в сторону сельвы, и полуголая орда в развевающихся бахах с воплями устремилась следом.
   Улье насилу поднялся с песка. При попытке ступить на укушенную ногу он едва не упал и замычал от боли.
   - Садись на закорки! - велел подскочивший Рябой, ухватив с песка обе бахи, свою и Ульса.
   Силач нагнулся, разведчик вцепился в его плечи и прижался к могучей спине. Придерживая нареченного брата за правое колено, Рябой побежал по рыхлому песку.
   Как ни силен был недавний противник Ульса, но со своей ношей он безнадежно отставал от быстроногой ватаги. Впрочем, раскормленные стражники с лопатами наперевес бегали еще хуже.
   Вскоре Атаман с ватагой далеко оторвались от преcледователей в черных балахонах и свернули в поросшие кустарником дюны.
   Задыхаясь, Рябой наддал ходу.
   Улье обернулся и увидел, что стража, преследовавшая их с чисто служебной неторопливостью, не только отстала, но и повернула назад, прельстившись более легкой добычей - лохами.
   Рябой свернул на тропинку, зажатую меж крутых дюнных откосов, остановился и перевел дух.
   - Уф! Кажись, обошлось, - проговорил он пыхтя. И тут с дюны скатился, взрывая песчаные вихри стражник в черном балахоне. Он преградил дорогу и наставив свое оружие в грудь Рябого, рявкнул:
   - Ни с места!
   Улье выпустил плечи своего спасителя и рухнул на песок. Силач замер, точно загипнотизированный смертельным стальным блеском.
   - А-а, падлы! - зарычал раскрасневшийся от бега стражник. - Удирать вздумали!
   Он шагнул вперед и, крякнув, широко замахнулся. Улье рванулся вперед, заслоняя оцепеневшего Рябого. Оттолкнувшись здоровой ногой, разведчик прыгнул и левой рукой отвел страшный удар - черенок скользнул по его предплечью, заступ вонзился в песок. Получив крепкий тычок в горло, стражник хрюкнул и мешком повалился на тропинку.
   После выпада разведчик упал неудачно, на укушенную пиявкой ногу, и зашелся от боли.
   Опомнившийся Рябой схватил заступ, взбежал на гребень дюны и, пригнувшись, осмотрелся по сторонам.
   - Больше никого, - заявил он, спускаясь. Морщась от рези В колене, Улье приподнялся и сел.
   - Ну и ловок же ты, - восхищенно молвил силач. - А я-то думал, конец нам обоим. Со штемпами шутки плохи...
   - Со мной они еще хуже.
   - Ей-ей, можно подумать, что ты - сам милостивый дьявол в человеческом обличье. Разведчик промолчал. Силач нагнулся над бесчувственным стражником вытряхнул его из заскорузлого балахона. Потом взялся за лопату, примерился, сделал замах...
   - Не смей!!! - крикнул разведчик.
   - Да ты что? - изумился Рябой.
   - Убивать не смей!
   - Он же нас чуть не зарубил.
   - Все равно не смей.
   Стражник очнулся и, увидев над собой великана с занесенным заступом, скорчился от ужаса. Рябой покачал всклокоченной головой.
   - Ежели б ты меня не спас, я бы решил, что ты сам - штемп. Или святой. Но для святого ты слишком лихо дерешься.
   - Зачем же его убивать? Он больше никому не страшен. Обратно, к своим, ему хода нет. Пускай идет к лохам, поживет в их шкуре.
   - Чтоб меня съели, вот это ловко! - загоготал Рябой. - Правильно. Так бы он слишком легко отделался.
   - Вот именно, - заключил Улье.
   Братья надели бахи, подобрали трофеи и углубились в дюны. Голый стражник остался лежать ни жив ни мертв.
   Улье ковылял, опираясь на лопату. Его мутило, в глазах плавали магниевые точки.
   - Очень худо? - соболезнующе спросил Рябой. - Потерпи, скоро дойдем.
   Дюны перешли в заросшие бурьяном холмы. Слева, на расстоянии полумили, зеленой стеной стояла сельва. Справа простиралась населенная лохами равнина и возвышалась мрачная твердыня Башни, окутанная дымкой расстояния.
   Взбираясь по очередному склону, Рябой вдруг замeр, дернул Ульса за руку и прислушался.
   - Тихо! - шепнул он. - Ложись. Разведчик давно уже заслышал впереди шорох множества лап и какие-то странные звуки: сопенье, чмоканье, глухое болботанье, но полагал, что это пасется стадо диких травоядных.
   Ползком братья добрались до вершины холма и осторожно выглянули из густой травы.
   - Так и есть! - выдохнул Рябой. - Оронги. По ложбине пробиралась стая заросших бурой шерстью страшилищ, точь-в-точь таких же, как те, с которыми Улье познакомился утром в сельве. По земле они передвигались на задних лапах, круто сгорбившись и свесив длинные передние конечности. Чудища несли тяжелые суковатые дубины. За отрядом самцов следовала гурьба самок и детенышей. Совсем крошечные дети сидели на спинах матерей, вцепившись всеми лапами в косматую шерсть, а те, что постарше, юлили, то забегая вперед, то, напуганные огрызнувшимся самцом, улепетывали в самый арьергард. Шествие в целом оставляло впечатление строгой продуманности и дисциплины. Вместе с самками в стае насчитывалось не менее двухсот особей.
   - Чуть не напоролись, - прошептал Рябой в самое ухо разведчика. Хороши бы мы были.
   Оронги миновали ложбину и, прячась в высокие травянистых зарослях, приблизились к равнине, по ко торой бесцельно бродили ничего не подозревающие лохи.
   - До чего тупые твари, - заметил силач уже веселее. - Опять лезут. Ну, ничего, Башня им сейчас за даст...
   Подкравшись к самой границе поселения, оронп разом вскочили в полный рост и с диким ревом кинулись на людей. Те в ужасе заметались, давя друг друга, побежали врассыпную.
   Нескольких калек, слепцов и подростков чудищa прикончили на месте и, победно рыча, устремились дальше. Под их натиском обезумевшая масса очистила немалый кусок равнины. Потрясенный Ульc видел, как самки и детеныши оронгов набросились н трупы и начали жадно рвать их клыками. Самцы прекратили атаку и побрели назад; каждый из них кроме окровавленной дубины волочил по земле труп лоха.
   Рябой метался по вершине холма, потрясая кулаками.
   - Ну, давай! Ну! Чего ждешь? - вопил он, обратившись лицом к далекой Башне.
   Словно откликнувшись на его призыв, бревенчатая верхушка Башни начала медленно вращаться. Улье заметил это благодаря движению темной вертикальной полосы - очевидно, распахнувшегося люка, - которая выползла из-за края венчающего строение колпака и остановилась, направленная в сторону торжествующих людоедов.
   И тогда из люка ударил луч.
   Нестерпимо яркий, многоцветный, переливающийся, он возник над равниной. Самое поразительное было то, что он обрывался в воздухе, не достигая земли. Присмотревшись, разведчик различил внутри луча нечто вроде спиральной радуги, плавно крутившейся вокруг осевой линии. Луч постепенно удлинялся, и его срезанная оконечность повисла над головами ничего не замечающих оронгов, которые уже собрались в походный порядок и готовы были направиться с добычей обратно в сельву.
   - Ну! Ну! Ну! - пританцовывал от нетерпения Рябой.
   Крутящаяся радуга коснулась косматой орды. Произошло невообразимое. Медленно и неудержимо, как во сне, стая втягивалась в луч. Тела слиплись в одну массу, изгибающуюся вдоль линий многоцветной спирали. Как будто оронги возгонялись в громадном прозрачном змеевике. На равнину хлынул густой кровавый ливень.
   Возмездие свершилось за несколько секунд. Луч исчез, и алая каша, в которую превратились оронги, эвучно шлепнулась с высоты. Пятно имело форму улитки вращения - каридоиды, своим малым фокуcoм обращенной к Башне.
   - Ну вот. Порядок, - удовлетворенно подытожил спутник Ульса.
   "Зет вас мигом накрутит на винт", - вспомнил разведчик угрозу Хиска. Вот он, винт. Дело гораздо серьезнее, чем он ранее предполагал.
   - Экие дурни, эти оронги, - заметил Рябой. - Сколько их ни кроши, они опять лезут. Ну, пойдем. Совсем недалеко осталось.
   Они спустились в ложбину и пошли дальше, петляя меж холмов.
   Да, это тот самый винт, и управляет им грозный неведомый Зет. Улье сразу понял, что это такое. Обыкновенный пятимерный луч, генерируемый корабельным транспером. Ведь первоначально свойства кратных измерений и использовались как мощное разрушительное оружие. А потом на учебных стрельбах по движущимся мишеням были замечены непредусмотренные эффекты, что привело к открытию внепространствен-ных нырков. В свое время Улье прилежно штудировал историю далекой эры оружия и даже видел в учебном квантофильме нечто подобное тому, что сейчас произошло у него на глазах.
   Непонятным остается одно: транспер жестко совмещен с осью корабля, им не прицелишься. Как видно, обитатели Башни переоборудовали облучатель для своих неотложных нужд.
   Загадки множились час от часу, а путей к разгадке не было и в помине. А тут еще некстати подвернулась желтая пиявка. Улье понимал, что исход может оказаться смертельным. Нелепость какая.
   Нога посинела и распухла, как полено. Вдобавок начались головные боли и невыносимая слабость.
   - Держись, - Рябой отобрал у него лопату и подставил плечо. - Мы уже, почитай, дошли.
   Впереди высилась гряда скал, уходившая вдаль и дугой окаймлявшая часть равнины. Улье вспомнил, что в дальнем ее конце пробит тоннель, в который охрана загоняла плененных лохов.
   Спутник разведчика остановился перед узкой, прикрытой пышным кустом расселиной.
   - А ну принюхайся, - велел он. Из уходившей в глубь скалы расселины тянуло горьковатым дымком.
   - Чуешь? Это пахнет цветок милостивого дьявола. Пойдем, брат. Сейчас ты увидишь такое, что ни в каком сне не приснится. Не будь я Рябой.
   Напоследок Улье обернулся и смерил взглядом далекий тяжелый силуэт Башни.
   Спутники протиснулись в лаз. Темный ход полого опускался вниз и сворачивал. Рябой шел впереди, Улье ковылял за ним, придерживаясь за стенку и стараясь не стонать.
   Они не увидели, как верхушка Башни опять начала вращение. Сияющий луч скользнул к плотине обезлюдевшего, оцепленного стражей водохранилища и ударил, подняв в воздух несколько тонн скрепленных глиной булыжников.
   Река хлынула в пролом.
   Глава. 5
   СТАРИК ПРОСТОКВАША
   Впереди забрезжил свет.
   Узкий и длинный ход привел в пещеру, озаряемую светом костра. Судя по известковым натекам на стенах, она была карстового происхождения. В ее высоком, изборожденном каменными складками своде голубел небольшой пролом, к которому столбом поднимался дым. Озаренные трепетными красными отблесками, вокруг огня сидели Подземные Братья с Атаманом во главе.
   Дальний конец пещеры сужался и тонул во мраке. - Вот оно, убежище, радостно пояснил Рябой. - Здорово, а?
   Заслышав его голос, урки оставили грубые глиняные плошки с обедом и, восторженно галдя, обступили вошедших.
   - Смотрите! - Рябой воздел над головой руку с блестящим заступом. - Ул отнял это у штемпа. Он поборол его голыми руками. Теперь и у нас есть оружие!
   Крик изумления сотряс пещеру. Трофей передавали из рук в руки, пробовали ногтем пластиковый черенок, опасливо касались остро заточенной кромки.
   - Ай да Ул!
   - Ну и молодчага!
   Атаман многозначительно взглянул на Культяпу словно бы говоря: "Что, уверовал? Какие тебе еще нужны доказательства?"
   Тот вздохнул, нежно гладя заступ своим обрубком:
   - Эх, кабы побольше нам таких штуковин. Тогда бы от штемпов только юшка брызнула. Мы бы тогда поглядели, кому лазить за Черной Смертью.
   - Ничего, Культяпа. Придет еще времечко! - заверил Атаман.
   Он приобнял Ульса за плечи и помог ему подойти к жарко пылающему костру.
   - Нам тоже есть чем похвалиться. Ул. Гляди. Это цветок милостивого дьявола. Им владеем только мы. Его нет даже у тех, в Башне. Он иногда расцветает после грозы на высоких деревьях. Его все боятся. Но те, кто давным-давно основал наше убежище, сумели приручить его. Они сняли его с дерева, принесли сюда. На дереве цветок умирает после того, как объест все ветки. А этот жив до сих пор, потому что мы его кормим хворостом. Он дарит нам взамен свет и тепло. Чувствуешь? Он совсем как солнце. Сядь возле него, не бойся и отдохни.
   Ватага снова собралась у костра и продолжила обед.
   Держа в руках плошку с бульоном из аминореллы, Атаман продолжил лекцию:
   - Цветок милостивого дьявола творит чудеса. Он превращает глину в камень, который уже не раскисает от воды. Видишь., это вылеплено из глины и потом закалено в сердцевине цветка. А еще он делает зеленку юраздо вкуснее. Особенно приятно, если она не совсем остыла. Бери, поешь.
   Улье взял чашку и отпил глоток.
   - Цветок погибает не только от голода, - добавил Рябой. - Его убивает знаешь что? Обыкновенная вода. За ним надо хорошенько присматривать и ухаживать. Да, вот еще что: к нему нельзя прикасаться. А то будут язвы, такие, как от Черной Смерти. Понял?
   Улье кивнул, допивая бульон.
   - Правда, вкусно? - спросил Атаман.
   - Еще как...
   - Небось ежели ничего такого не едал, так горячая еленка покажется не хуже простокваши! - не без умысла ввернул Культяпа.
   Расценив его намек как шутку, ватага дружно прыснула от хохота.
   - Это уж точно! И никакой простокваши не надо! - гоготали урки.
   И тут раздался несусветный вопль:
   - А?! Что?! Где?! - Из темного угла пещеры к костру метнулся седой старик в изодранной донельзя бахе. - Где простокваша?!
   Ватага расхохоталась еще пуще.
   - Эге, мигом проснулся, - добродушно пробурчал Атаман. - Успокойся, они шутят. Нет никакой простокваши. Посмотри, вот наш новый брат, его зовут Ул. Гляди и ты, Ул, гляди во все глаза. Такого ты еще не видел и нигде больше не увидишь.
   Глаза старика дико блуждали, он тяжело дышал и никак не мог опомниться от возбуждения.
   - Смотри, - повторил Атаман. - Так выглядит человек, который очень долго жил. Он утверждает, что раньше его кожа была, как у всех, гладкой, а волосы темными. Кто его знает, может, оно и вправду так.
   - Я никогда не вру, - обиделся старик. - Волосы у меня действительно побелели. Вас никого еще нц свете не было, когда они начали белеть. А ты, значит новенький?
   - Он герой, - объяснил Рябой. - Он победил штемпа и отнял у него оружие.
   - Тц-тц, - восхитился старик. - Герой героем, а ты мне вот что скажи. Ты ел когда-нибудь простоквашу?
   - Нет.
   - Никогда-никогда?
   - Эй, а откуда тебе известно, что такое простоква ша? - поинтересовался Культяпа у Ульса.
   - Я и не говорю, что знаю про нее. Я сказал, что не ел ничего такого. Разве я мог есть то, о чем не имею ни малейшего понятия?
   - Ее едят только в Башне, - пояснил Атаман. - На ферме есть животные, которые дают молоко. Из него получают такую густую белую жидкость и отвозят в Башню. Это она и есть. Говорят, вкус у нее необыкновенный.
   - Да-да! - напыжившись, подтвердил старик. - У нее такой вкус, что никакими словами не опишешь. Куда там ваша зеленка, хотя бы даже и горячая. Я ел простоквашу. Да. Ел!
   - Ишь заливает, - послышались реплики вполголоса. - Слышь, ты, Ул, не верь ему. Мало ли что он мелет. У него ум за разум зашел,
   - Нет! Я ее ел! Ел! Правда ел! Клянусь садами милостивого дьявола!
   Деланные смешки и ропот послышались со всех сторон. Похоже, сцена разыгрывалась не в первый раз и уже доставляла ватаге немало приятных минут.
   - Он, конечно, сумасшедший, - шепнул Ульсу Атаман. - Но не совсем. Он умеет считать до трех. И меня этому научил. Так что не все мозги у него набекрень... Где ж ты ее ел, простоквашу эту? - спросил он вслух.
   - В Башне, где же еще! Я раньше жил в Башне! Им туда привозят с фермы простоквашу! Там она всегда есть! И я ее ел! Клянусь вам!
   - Эй, Простокваша! - взвизгнул кто-то от предвкушаемого удовольствия. А расскажи-ка нам, как ты мертвецов резал.
   - Да-да, - подхватил Атаман, - расскажи всем, что ты делал в Башне. Будь добр.
   - Вы опять насмехаться будете.
   - Нет, не будем!
   - Расскажи, Простокваша!
   - Кто будет насмехаться, тому я все ребра пересчитаю! - пообещал Рябой.
   - Ладно. Коли так, расскажу. Старик хихикнул и, наставив узловатый палец в Атамана, стал чертить им по воздуху.
   - Хи-хи, я резал мертвецов. Вот так, так и еще вот так. Я их резал на кусочки, много-много разных кусочков, и складывал во кучкам. А потом их забирали, чтобы разглядывать.
   - Кому ж это и зачем надо разглядывать дохлое мясо? - спросил Культяпа.
   - Много ты понимаешь, - пренебрежительно парировал сумасшедший. - У тех, в Башне, есть такая палка, и внутри ее - затвердевшая вода. Сквозь нее рассматривают резаное мясо.
   В упоении ватага залилась долго сдерживаемым смехом:
   - Это ж придумать надо! Твердая вода!
   - Ага, - нимало не смутившись, подтвердил Простокваша. - Твердая и гладкая. Не выливается. Сквозь нее можно видеть. Один раз я попросил, и мне тоже дали посмотреть. Но я ничего не понял. Оно как и не мясо вовсе.
   - Ладно, оставим эту тему, - сказал Атаман. - Дальше. Зачем же те, в Башне, заставляли тебя ковыряться в трупах? Чего они ищут?
   - Они сравнивают детское мясо с мясом взрослых. Чтобы найти секрет, как жить вечно. Они бы рады были и меня разрезать, чтобы сравнить мое мясо с детским, да я вовремя убежал.
   Агеронтон, понял Улье. Агеронтон! Те, в Башне, ищут чудесную сыворотку. Они знают о ее существовании. Невероятно. Исследуют, препарируют трупы. Чудовищная наивность. С тем же успехом можно пытаться получить золото из свинца. Вот так расклад.
   Разведчик вдруг подумал о том, что он выглядит едва ли не самым молодым в ватаге. А на деле он прожил в несколько раз больше, чем любой из них. Дети. Какие же они дети. Подумать только. Они же так малы и неразумны... Что они могут познать и обдумать за свой мотыльковый век?.. Почему-то до сих пор это никогда не приходило ему в голову.
   - Да неужто в самом деле можно жить вечно? - подзудил Атаман старика. Брось ты, Простокваша. Быть того не может.
   - Они говорят, может. Они говорят, на звездах живут люди. И те, дескать, владеют секретом, как никогда не умирать. Есть такое снадобье, моргая, неуверенно объяснил Простокваша.
   - Сказки! - зевнув, объявил Рябой.
   - А оно неплохо бы - жить вечно. Правда? - обратился к присутствующим Атаман, как будто впервые слышал то, что сказал Простокваша.
   - Еще чего, - пробурчал Культяпа, видимо подавая давно отточенную и не раз повторявшуюся реплику. - На кой ляд мне вечно спать на охапке сена и жрать одну зеленку? Я уж лучше как-нибудь так, до нормальной смерти доживу.
   - Правильно, - согласился Атаман, и его глаза недобро сузились. - Это им, Хранителям, охота вечно жить. У них житуха послаще нашей.
   - Простокваша, разве это все? Давай дальше!
   - А еще они говорят, что люди могут летать, - продолжал Простокваша торопливо, боясь, что его опять прервут. - Только для этого надо много-много Черной Смерти. Столько, сколько лохам ни в жизнь не собрать. И тогда Башня может полететь, как птица, на любую звезду и завладеть секретом вечной жизни.
   - Совсем заврался!
   - Эк загибает! Прямо уши вянут... Безумец обиделся. Он пригнулся, оскалился и обвел насмешников вытаращенными глазами.
   - Ах так! - прошипел он. - Погодите. Я вас всех разрежу на куски. Будете знать, как издеваться. Всех разрежу, до единого. Вот только засните. Зарежу!
   И, провожаемый исступленным смехом ватаги, старик скользнул во тьму, из которой явился.
   - Ну, что я тебе говорил? - спросил разведчика Рябой. - Говорил ведь, что увидишь чудеса. На всей равнине не сыщется человека, который прожил столько, сколько Простокваша.
   - Несчастный, - тихо промолвил Улье.
   - Да. Он там, в Башне, свихнулся. Но, знаешь ли, по-моему, он не лжет, - сказал Атаман, и в его голосе послышался оттенок, с каким говорят о чем-то восхитительном и таинственном. - Он действительно ел простоквашу.
   После обеда Рябой уложил Ульса на свою подстилку, а сам сел в изножье.
   - Озноб чувствуешь? - спросил он.
   - Да. Все тело как ледяное. А нога горит.
   - Э-э, плохо дело, брат. Сейчас самая лихорадка и начнется.
   Разведчик лежал, глядя, как по своду пещеры бродят смутные красные блики от костра. Он переставал чувствовать свое тело, ему начинало казаться, что им владеет состояние невесомости, и, если бы не горячий и тяжкий груз укушенной ноги, он взмыл бы под каменный потолок, будто наполненный гелием баллон метеозонда. Временами наваливался ледяной озноб, стеснялось дыхание. На лбу проступала клейкая испарина, и Рябой промокал ее уголком бахи.
   Потом он начал забывать, где лежит, что с ним, почему перед глазами пляшут красные змейки, и бред стал чередоваться с явью все чаще, пока Улье не забыл окончательно, что лежит в пещере на запретной планете К-103. Ему привиделось, будто он находится в гостиничном номере, который покинул меньше чем кора бельные сутки тому назад, и о чем-то ожесточенно препирается с Ивзом.
   - Лежи-лежи, брат. Авось выкарабкаешься, - отвечал на все доводы командир сиповатым басом Рябого.