Гуэрра Тонино. Истории тысячного года, или Приключения Тысячемуха, Початка и Недорода

   Рядом валялись белые обглоданные кости. Початок стал их раскидывать и увидел клок рыжей гривы.
   — Это львиная грива! — закричал он вне себя.
   — Ты что, всего льва съел? — прохрипел Тысячемух.
   — Всего, — признался Недород.
   — А о нас подумал? — грозно спросил Початок.
   — Подумал, но была ночь, вы спали. Ну, я и стал есть по кусочку.
   — Я бы с радостью распорол тебе пузо! — прорычал Тысячемух.
   — А я бы раздробил тебе башку!
   — Поверите ли, лев был совсем небольшой! Четыре куска мяса, грудь, язык, мозг. Язык был такой вкусный! Вот бы никогда не подумал, — прохрипел Недород.
   — Ты и хвост съел? — чуть не плача, спросил Початок.
   — Да.
   — Так! Ты полакомился львиным мясом, теперь мы полакомимся тобой, — с тихой ненавистью сказал Тысячемух.
   — Мое мясо невкусное, — робко сказал Недород.
   — Мы попробуем. Если не понравится, выбросим тебя в море, — ответил Тысячемух.
   — Правда ваша, я негодяй, — прошептал Недород. — Дайте мне пощечину, да покрепче.
   — Нет, мы для начала тебя съедим, — усмехнулся Початок.
   — Поджарим его или же сварим в кастрюле? — спросил Тысячемух у Початка. — А может, сделать из него охотничью колбасу?
   — Пожалуй, лучше поджарить, как он льва, — ответил Початок.
   — Послушайте, человечье мясо противное, — просипел Недород.
   — Ты теперь скорее лев, чем человек, — с ухмылкой сказал Тысячемух.
   — Пожалуйста, не трогайте меня! — умоляюще попросил Недород. — Отвесьте мне пощечину, если уж вам так хочется.
   — Выбирай, подлая душа, — грозно сказал Початок. — Мы можем насадить тебя на вертел, поджарить целиком прямо на земле или же вспороть живот.
   — Хватит вам шутить!
   — Мы вовсе не шутим, — отозвался Тысячемух. — Просто хотим знать, как тебя лучше съесть.
   — Пожалуй, стоит вспороть ему живот и достать мясо льва. Оно будет уже прожеванным, и нам останется его лишь проглотить, — сказал Початок.
   Но Тысячемуха уже осенила другая идея, и он что-то прошептал Початку на ухо. Они вместе попытались поставить Недорода на ноги, но тот всякий раз падал вниз животом. Тогда оба друга схватили Недорода за ноги и потащили из пещеры. Ярость придала Тысячемуху и Початку сил. Они поволокли Недорода по песчаной тропинке. Добравшись до вершины дюны, друзья остановились передохнуть. Внизу виднелся военный императорский лагерь. Издали он походил на стадо огромных овец.
   Ведь лонгобарды, чтобы защитить себя от жары и холода, делают палатки из овечьих шкур.
   Недород открыл глаза — перед ним расстилался сплошной туман.
   — Что, туман надвинулся? — спросил он.
   — Это в голове у тебя туман, — ответил Початок.
   — Куда вы меня несете?
   — Угадай, — сказал Тысячемух.
   — Вот еще, стану я гадать. Я должен еду переварить, и потом, я спать хочу, — прохрипел Недород.
   — Тогда спи.
   — Я уже сплю.
   — Спи, спи, — со злорадной ухмылкой сказал Початок. — Но это в последний раз.
   — Пусть в последний, — беспечно ответил Недород. — С полным брюхом спать приятно всегда и всюду.
   Тысячемух и Початок снова схватили его за ноги — Тысячемух за правую, Початок за левую — и поволокли вниз по склону.
   Недород спал себе и только похрапывал. Он слегка вздрогнул, когда Тысячемух и Початок протащили его через колючий кустарник, но тут же снова заснул. Вдруг до его слуха донеслись громкие голоса, говорили на каком-то странном, непонятном языке. Недород инстинктивно заткнул уши и открыл глаза. И увидел, что лежит возле палатки, окруженный солдатами, и лица у этих вояк одно страшнее другого.

ДОСТОЙНОЕ ПОГРЕБЕНИЕ

   Два адъютанта Пандольфо Железная Голова провели Тысячемуха и Початка в палатку императора. Друзья испуганно замерли у трона. Они даже не осмелились поднять глаза, так страшен был повелитель лонгобардов. Пандольфо Железная Голова грозно посмотрел на них и покачал своей шишковатой, в шрамах и рубцах, головой. Если бы только они могли удрать! Наконец Тысячемух набрался храбрости и заговорил:
   — Ваше величество, мы нашли льва.
   — Где он?
   — Возле палатки. Но сначала я хотел вас спросить, ваше величество.
   — Спрашивай, оборванец.
   — Я слышал, что того, кто найдет льва, ждет награда.
   — Прежде покажи мне льва, а уж потом получишь награду.
   — И нас с Початком накормят?
   — Досыта.
   Тысячемух и Початок, словно крабы, попятились из палатки: они слыхали, что к императору и королю нельзя поворачиваться спиной.
   Недород по-прежнему лежал на земле, а вокруг него толпились солдаты. Им не терпелось посмотреть, что у Недорода в животе. Один солдат предложил проткнуть ему пузо копьем. Он утверждал, что внутри у Недорода кишки да воздух. Другой — что там полно воды. Все сходились на том, что проверить это можно, только вспоров Недороду живот. Так что Тысячемух и Початок подоспели вовремя.
   Они схватили беднягу Недорода за ноги и поволокли в палатку. Подтащили его к самому трону. Пандольфо Железная Голова смотрел на них и ничего не понимал.
   — Где мой лев?
   — Ваше величество, он в животе этого обжоры, — сказал Тысячемух.
   — Он съел вашего льва целиком, ваше величество! — объяснил Початок. — Ни кусочка не оставил.
   — Неправда, ваше величество, я съел не льва, а кота, — простонал Недород.
   — Кота? — прорычал Пандольфо Железная Голова.
   — Он был огромный, но это точно был кот, — не сдавался Недород.
   — А гривы ты не заметил?
   — Заметил. Но я думал, что это такой кот — с гривой.
   — И ты его съел всего, до последней косточки? — тихо спросил Пандольфо Железная Голова.
   — Всего, ваше величество, даже шкуру, — сказал Початок.
   — Но я же думал, это кот! — защищался как мог Недород.
   — А это был мой лев. Ты знал, что я очень его люблю? — качнув головой, спросил Пандольфо.
   — Ваше величество, знай я, да я бы ни за что его не стал есть! — воскликнул Недород. — Я глубоко раскаиваюсь и прошу меня простить.
   — Молчать! Желаю, чтобы мой лев был похоронен со всеми почестями.
   — Как, ваше величество? — дрожащим голосом спросил Недород.
   — Поскольку мой лев покоится в теле этого оборванца, остается лишь закопать их вместе и утроить им достойные похороны.
   Недороду такие похороны совсем не понравились. Он забормотал слова извинения, стал взывать о милосердии. Но Пандольфо Железная Голова в ответ лишь отвернулся. Если бы не желание насладиться погребением негодяя, он бы ему головой размозжил голову. Недород с ненавистью взглянул на Тысячемуха и Початка, а те торопливо отвели глаза.

МОГИЛА

   Двое солдат кончали рыть могилу в дальнем конце военного лагеря. Они выбросили последние лопаты земли, и Недорода со связанными за спиной руками подвели к яме. Император, сидя в кресле, следил за приготовлениями к погребению. За ним выстроились в ряд придворные и солдаты. На головах у придворных были широкие соломенные шляпы, которые надежно защищали от солнца. У солдат — железные шлемы яйцеобразной формы.
   Двое солдат-могильщиков вылезли из ямы и стали у холмика, готовые забросать могилу землей, едва Недорода похоронят со всеми подобающими императорскому льву почестями.
   Император с кривой усмешкой обратился к Недороду:
   — Есть у тебя последнее желание, оборванец?
   — Да. Я хотел бы умереть вместе с моими друзьями.
   — Твое желание будет исполнено.
   — Мы-то тут при чем?! — завопил Тысячемух. — Кто съел льва, ты или мы?!
   — Я люблю вас не меньше, чем его величество император своего льва.
   — Ты еще пожалеешь! — пригрозил ему Початок.
   — Когда?
   Воздух разрезали пронзительные звуки горна. Взгляды всех устремились на трех оборванцев, стоящих у края могилы.
   Тысячемух стал лихорадочно искать просвет между солдатами — может, удастся улизнуть. Но солдаты стояли так плотно друг к другу, что между ними пальца не просунуть.
   Тогда Тысячемух шагнул к императору, преклонил пред ним колено и просипел:
   — Ваше величество, раз мне суждено умереть, исполните и мое последнее желание. Позвольте мне открыть вам правду. Ведь я хоть и остался без коня, но в душе рыцарь.
   — Сначала надо вынуть из тебя душу. Тогда увидим, была ли она у тебя, — сказал император.
   — Клянусь честью рыцаря, душа у меня есть!
   — Я никому и ничему не верю, — ответил Пандольфо Железная Голова. — Прежде чем тебя закопают, прикажу моим солдатам вспороть тебе брюхо.
   — Ваше величество, прежде чем вы выпустите мне кишки, позволю себе нижайше дать вам совет. Ваш лев живет в теле моего друга Недорода. Убив его, вы убьете и вашего льва. Не губите же льва!
   — А ты, пожалуй, прав! — протянул император. — Отнесите его к жене.
   — Меня?! К какой еще жене! Я не женат, — отчаянно запротестовал Недород.
   Двое солдат без лишних слов подхватили Недорода и понесли его к большущей клетке. Клетка была особенная, на колесах и даже с рулем.
   В ней сидела огромная львица, она нервно расхаживала взад и вперед. Львы, когда они голодны, всегда расхаживают по клетке взад и вперед.
   Недород, едва он увидел львицу, попятился назад, но солдаты схватили его еще крепче и поволокли за собой. Пандольфо Железная Голова, его приближенные и солдаты смеялись до слез, наблюдая эту сцену.
   Слуга отпер висячий замок, и двое солдат бросили беднягу Недорода в клетку к львице. Тысячемух и Початок от ужаса закрыли глаза. Львица оглядела нежданного гостя, обнюхала его, потом отошла и улеглась в противоположном углу клетки. Очевидно, пришелец ей не понравился — может, потому, что от него пахло львом, а льва она не очень-то любила. Львица закрыла глаза и заснула.
   Зрители были явно разочарованы. Император сокрушенно развел руками и удалился в сопровождении придворных. Солдаты разбрелись по лагерю. Тысячемух и Початок остались одни.
   Они осторожно подкрались к клетке. Недород держался обеими руками за голову и в страхе смотрел на посапывающую во сне львицу.
   — Не уходите. Подождите, пока она меня съест, — прошептал Недород. — Хоть кости мои соберете.
   — Что нам пользы от твоих костей? — сказал Тысячемух.
   — Не знаю. Положите их в карман и сохраните на память о вашем дорогом друге Недороде.
   Тут Тысячемух и Початок до того растрогались, что чуть не заплакали. Молча, в полной растерянности они сели на землю у самой клетки и стали думать, как спасти Недорода.

ЛУЧШЕ НЕ ЖДАТЬ, ПОКА ТЕБЯ СЪЕДЯТ

   Тысячемух и Початок думали, думали и сами не заметили, как заснули. И вот уже наступил рассвет и взошло солнце.
   В военном лагере спали все, даже часовые. Да и чего им не спать, ведь война еще не началась, а когда нет войны, то нет и врагов. Ну, а папа римский еще был в пути.
   Только Недороду было не до сна. Он взял обглоданную львицей кость и кинул ее Тысячемуху в голову. Тот проснулся и стал озираться вокруг. Вначале он ничего не понял. Ни где он, ни что случилось, ни кто сидит в клетке. Но постепенно для него кое-что прояснилось. Он — Тысячемух, это уж точно, а рядом с ним спит Початок. Ну, а в клетке сидит Недород.
   Как ни странно, Недород еще жив и даже что-то говорит ему вполголоса, чтобы не разбудить часовых:
   — Тысячемух! Початок! Помогите мне удрать.
   — Но как?
   — Подтолкните клетку, а потом под откос она сама покатится.
   — А где же львица? — моргая глазами, спросил Тысячемух.
   — Она ночью удрала. Видно, стражники плохо закрыли клетку.
   — Так вылезай скорее и бежим! — обрадовался Тысячемух.
   — Нет, мне с полным животом далеко не убежать. Лучше подтолкните клетку и сами в нее влезайте.
   Тысячемух разбудил Початка. Они посовещались и решили, что план Недорода неплох. Встали сзади и начали изо всех сил толкать клетку. Скрипнули колеса. Тысячемух и Початок замерли от ужаса: вдруг часовые услышат и проснутся? Но часовые ничего не услышали.
   Колеса стали вращаться быстрее, и клетка бесшумно покатилась по влажному от росы песку.
   Тысячемух и Початок вскочили в нее, и Тысячемух встал впереди у руля, словно капитан у штурвала корабля. Клетка неслась под откос, подскакивая на буграх и камнях. Недород снова заснул, лежа на спине. Клетка скатилась вниз по склону и с разгона взлетела на новый холмик. Военный лагерь остался далеко позади.
   Радости друзей не было конца.
   — Колеса — великое изобретение, — убежденно сказал Початок.
   — По-моему, и ноги — великое изобретение, — ответил Тысячемух.
   — Все-таки колеса лучше.
   — А по мне, так ноги, — не согласился Тысячемух.
   — Разве ты не видишь — колеса сами тебя несут вперед легко и быстро!
   — Да, но только на спуске, — не сдавался Тысячемух. — А вот ноги и на подъеме хороши.
   — Сейчас колеса нас несут и даже на холм подняли.
   — Но сначала они должны были разгон взять.
   — Ноги тоже сначала берут разгон, — заключил Початок.
   Тут клетка едва не врезалась в дерево. Тысячемух еле успел повернуть руль. Внезапно заднее колесо ударилось о камень, отлетело и покатилось вниз. Но и на трех колесах клетка продолжала нестись вперед.
   — Мы потеряли колесо, черт побери! — воскликнул Тысячемух.
   — Что я тебе говорил! — обрадовался Початок. — Колесо куда лучше ног. Если ты потеряешь ногу, то уже не сможешь бежать дальше. А клетка и на трех колесах прекрасно движется.
   — Было бы у меня четыре ноги, я бы об одной отрезанной не стал горевать.
   — Не скажи. Попробуй отрезать ногу у коня и увидишь!
   — Что ты, невежда, понимаешь в конях! — оскорбился Тысячемух.
   В пылу спора Тысячемух отпустил руль. И сразу клетку начало швырять из стороны в сторону. Она стремительно помчалась под откос и врезалась в большущий дуб.
   Клетка разлетелась на куски. Тысячемух и Початок рухнули на землю и застыли, боясь пошевельнуться. Потом приоткрыли один глаз, второй, выплюнули землю изо рта. И среди обломков клетки принялись искать Недорода. Но его нигде не было. Внезапно откуда-то сверху донесся его голос. Уж не вознесся ли он на небеса? Нет, он повис на ветке дерева и теперь жалобно стонал.
   — Ой, ой, как больно! Какой подлец меня разбудил?
   — Вот она, твоя благодарность за то, что мы спасли тебе жизнь! — укоризненно сказал Тысячемух.
   — Откуда вы знаете, что я жив?
   — Если бы ты не был жив, ты бы уже был мертв, невежда!
   — Раз я жив, дайте мне поспать.
   — Как ты можешь спать, вися на суку? — изумился Початок.
   — С полным животом можно спать повсюду. Я бы и в грязи спокойно заснул.
   — А на льду ты мог бы спать? — спросил Тысячемух.
   — Я же вам сказал — повсюду. Даже под проливным дождем с громом и молнией.
   — И на постели с острыми камнями? — не унимался Початок.
   — И даже на горящих углях? — сказал Тысячемух.
   — Да, и на углях, — зевая, ответил Недород.
   — И на раскаленной сковороде? — сказал Початок.
   — Да.
   — И на шпиле башни?
   На этот раз Недород ничего не ответил — он снова заснул.

ТРОЕ ДРУЗЕЙ И КОНЕЦ СВЕТА

   С той поры до самой зимы много всяких приключений пришлось пережить трем друзьям, но одно оставалось неизменным — голод. И вот однажды они заблудились и наугад побрели по заснеженному полю. Время от времени они останавливались, стряхивали с головы, носа, плеч снег и под завывание ветра продолжали путь. Чтобы как-то согреться, они вспоминали все пахнущие теплом слова: огонь, солнце, печка, шерсть, дым, лето, костер. Хотя с костром надо быть поосторожнее, а то недолго и самим в него угодить. С ними такое однажды уже случилось.
   Обмотанные тряпками ноги Тысячемуха, Початка и Недорода утопали в снегу, а он все падал и падал.
   И вдруг посреди белой равнины они увидели черные крепостные стены большущего замка. Высоченный, черный, с узкими бойницами и железными воротами, он показался трем друзьям зловещим и грозным. Они с великим трудом взобрались почти на самую вершину холма. Дорога становилась все круче, и друзья, чтобы не упасть, помогали себе руками, но все равно через каждые три-четыре шага падали. Потом кое-как подымались и тащились дальше, к черному замку. Ведь даже такой зловещий замок лучше, чем ничего.
   Наконец Тысячемух, Початок и Недород добрались до ворот замка и стали дружно щелкать зубами от голода и холода.
   — Послушайте, давайте вернемся назад? А то еще выскочат стражники и всех нас перебьют, — предложил Тысячемух.
   — За что? — спросил Недород. — За то, что мы попросим у них немного хлеба и воды?
   — Надо сразу показать, что мы без оружия. Иначе стражники подумают, что мы хотим захватить замок, — подал голос Початок.
   — Да мы на ногах-то еле держимся! — воскликнул Тысячемух.
   — Но они могут решить, будто мы притворяемся.
   — Что же нам делать? — развел руками Тысячемух.
   — Лучше, наоборот, притвориться, будто мы очень злые, сильные, — сказал Недород.
   — Да, но как?
   — Для начала разнесем ворота, — предложил Початок.
   — А потом снесем и стены, — расхрабрился Тысячемух.
   — И отлупим тех, кто нам откроет? — сказал Недород.
   — Но если мы не постучим, нам никто не откроет, — возразил ему Початок.
   — Кто постучит в ворота? — спросил Тысячемух.
   — Я не стану, — сказал Початок.
   — Если кто из вас постучит, я убегу, — объявил Тысячемух.
   — Зря, что ли, мы тащились сюда целый день? — простонал Недород.
   — Знаете что! — воскликнул Початок. — Давайте постучим, а когда нам откроют, притворимся голодными.
   — Но я и в самом деле умираю от голода, — сказал Недород.
   — Все равно, нужно притвориться.
   — Тогда давайте притворимся, что мы стучим, — сказал Тысячемух.
   — Умница! Так мы тут зиму простоим и прождем!
   Наконец Недород набрался храбрости и сказал, что постучит он. Початок посоветовал ему стучать как можно тише.
   Недород двумя пальцами взялся за язык медного колокольчика и еле слышно позвонил. Все трое заранее отскочили назад.
   Ворота заскрипели и открылись. Появился солдат в шлеме и панцире и сказал:
   — Входите, входите, король вас ждет.
   — Нас?!
   — Да.
   Друзья переглянулись и прижались к стене, не в силах сделать ни шага. Тогда солдат вышел и по одному втолкнул их в ворота.

С КОРОНОЙ НА ГОЛОВЕ

   Подталкиваемые сзади солдатом, Тысячемух, Початок и Недород пересекли двор, по которому бегали сарацины с кривыми саблями-шимитаррами и тюрбанами на голове, старики, дети. Женщины, собравшись в кружок, плакали и молились. Из окон на землю то и дело падали серебряные блюда и вазы, головки сыра, окорока, шахматные и шашечные доски, бронзовые люстры. Никто не обращал на это ни малейшего внимания. Недород хотел было подобрать хоть головку сыра, но солдат дал ему пинка и вместе с Тысячемухом и Початком повел вверх по широкой лестнице.
   Навстречу им спускались люди, которых сарацины хлестали кнутом по голой спине. Один из несчастных повернулся к своему мучителю и попросил его хлестать посильнее.
   Трое друзей совсем растерялись. Похоже, в этом мире теперь все наоборот. Но тогда почему снег по-прежнему белый и холодный? И почему они до смерти хотят есть? Если все теперь в мире наоборот, то они сами должны быть сытыми, люди должны ходить на головах, старики — превратиться в молодых, а дети — в стариков.
   «А может, это великий пост по случаю великого несчастья? Ну, скажем, смерти короля, который живет в этом замке? Но тогда почему солдат сказал, что король их ждет?»
   Солдат провел трех друзей в огромную залу с узенькими оконцами и большими окнами, которые выходили во двор. Приказал им сесть и ушел.
   Друзья остались одни.
   — Бежим, пока не поздно, — предложил Початок.
   — Куда?
   — Куда-нибудь.
   — Солдат сказал, что нас ждет король, — напомнил друзьям Тысячемух.
   — Да, чтобы нас повесить, — ответил Недород.
   — Пусть сначала покормят, а там не страшно и умереть, — сказал Початок.
   — Я, когда поем, бегу быстрее зайца. Пусть тогда попробуют поймать, — похвастался Недород.
   — А я, когда сыт, могу убить десятерых солдат сразу, — объявил Тысячемух.
   — Ну а я — целых сто, — сказал Початок.
   И тут солдат громовым голосом возгласил:
   — Его величество король!
   Початок и Недород от страха свалились на пол. Тысячемух последовал их примеру. Но солдат схватил Початка, а потом Недорода и поставил их на ноги. Тысячемух вскочил сам и впился глазами в короля.
   Король был высоким и толстым. Он вошел в залу в сопровождении двух придворных и двух слуг, которые несли два таза с водой. Подошел к трем оборванцам, пытаясь дружеской улыбкой смягчить злобное выражение своего обезображенного шрамами лица.
   Тысячемух, Початок и Недород зажмурились. А король встал на колени, подполз к Тысячемуху и стал целовать его ноги. Двое придворных тоже пали на колени и подползли к Початку и Недороду. Друзья открыли глаза и стали пятиться назад, но король и двое придворных крепко держали их за ноги.
   Король приказал слугам поставить на пол оба таза и осторожно, бережно принялся мыть Тысячемуху ступни. Придворные стали мыть ступни Початка и Недорода. Тысячемух дал королю обтереть ему ноги куском полотна, а потом сказал:
   — Ваше величество, мы не те, кого вы ждали.
   — Чем вы нежданнее, тем приятнее ваш приход.
   Король поднялся и жестом повелел подняться Тысячемуху, Початку и Недороду. Те не знали, что им теперь делать — смеяться или плакать. Главное, понять, какие у короля тайные замыслы.
   А король остановился возле Тысячемуха и довольно прищурился.
   — С этой минуты ты становишься королем, а эти двое — твоими придворными, — объявил он.
   — А вы, ваше величество?
   — Буду вашим слугой. А теперь поменяемся одеждой.
   — Наша истрепалась и промокла, — робко сказал Тысячемух.
   — Тем лучше.
   Король снял золотую корону и водрузил ее Тысячемуху на голову, а тот отдал ему свою старую, рваную шапку. Початок и Недород тоже поменялись одеждой с двумя придворными.
   Потом они стали меняться обувью. Початок отдал свои сандалии старику придворному, и обе оказались на правую ногу. Придворный, надев их, поморщился от боли, но сразу же снова заулыбался.
   После обмена одеждой король почтительно наклонился к Тысячемуху и спросил, какое будет его первое желание.
   У Тысячемуха ответ вырвался чуть ли не раньше, чем он открыл рот:
   — Хочу есть!
   Початок и Недород были вполне согласны с Тысячемухом, что, впрочем, нетрудно было понять по их лицам.

ВПЕРВЫЕ НАЕЛИСЬ ДОСЫТА

   Слуги поставили на широкий и длинный стол блюда со всевозможной едой и кувшины белого и красного вина. Тысячемух, Початок и Недород неотрывно смотрели на тарелки наваристого, дымящегося супа, жареных уток и гусей, оливки, колбасу, сыр, фрукты. А слуги принесли еще и холодную телятину, сахарные кости, угрей, бифштексы, фазанов и куропаток.
   Трое друзей сидели в растерянности, не зная, с чего начать, и то подымали, то снова опускали руки.
   Может, это злая шутка? Или же хитрая ловушка? Наконец Тысячемух повернулся к королю и спросил:
   — А вы, ваше величество, не хотите есть?
   — Мы с придворными будем есть остатки. И не называй меня больше ваше величество — теперь ты король.
   — Ну, а если мы все дочиста съедим?
   — Такого быть не может, — ответил бывший король.
   — Очень даже может! Совсем недавно один из нас съел целого льва.
   — Тогда мы потерпим.
   Початок и Недород подождали, когда Тысячемух приступит к еде, ведь король всегда начинает есть первым.
   Тысячемух расстегнул рубаху, снял корону с головы, осторожно взял оливку и положил ее в рот. Початок и Недород молниеносно последовали его примеру. Куда выплюнуть косточку, они не знали и потому проглотили и ее. Осмелевший Тысячемух схватил индюшачью ножку и впился в нее зубами. Початок и Недород схватили два куска говядины и расправились с ними в мгновение ока. Тысячемух нерешительно протянул королю обглоданную индюшачью кость, и тот тут же принялся ее грызть. Початок и Недород бросили остатки мяса придворным, и те поймали их на лету.
   Трое друзей не сводили глаз один с другого, боясь отстать.
   Тысячемух одной рукой клал огромные куски мяса в рот, а другой, знаком, приказывал королю налить ему вина. Потом взял и толкнул короля локтем в живот — посмотреть, как тот себя поведет. А тот и глазом не моргнул.
   Тут уж Тысячемух окончательно понял, что король — он и теперь может делать все, что ему вздумается. Бывший король превратился в пешку. Тысячемух изловчился и дал ему пинка. Какой же он король, если не может давать пинка всем и каждому?!
   Бывший монарх повернулся и ласково его поблагодарил. Тогда Тысячемух снова дал ему пинка, и тот снова его поблагодарил.
   — Нет, ты должен крикнуть «ой». Иначе что мне за радость давать тебе пинка, — сказал Тысячемух.
   — Если так, я в следующий раз крикну «ой», — ответил бывший король.