- Огион просил меня стать ее наставницей. "Учи ее всему!.. - сказал он и добавил: - Не на Рокке." Я не знаю, что он имел в виду.
Чародею не составило труда сделать это.
- Огион хотел сказать, что обучение на Рокке - Высшим Искусствам - не для девочки, - объяснил он. - Она там будет белой вороной. Но раз он просил обучить ее всему, не посылая на Рокк, значит он тоже прочил ей карьеру ведьмы.
Бич вновь задумался, но на душе у него полегчало, поскольку мнение Огиона совпадало с его собственным.
- Через год-другой, когда она подрастет и немного окрепнет, вы можете попросить Иви научить Ферру чему-нибудь. Не слишком многому, конечно, с остальным лучше повременить, пока она не получит свое Настоящее Имя.
Сердце Тенар немедленно взбунтовалось против этого решения, но она не подала виду, поскольку Бич был крайне обидчив.
- Иви упрямая женщина, - сказал он, - но дело свое знает и работает на совесть. Что нельзя сказать о многих ведьмах. Сами знаете: "Слабый, как женское колдовство; злой, как женское колдовство"! Но я знавал ведьм, обладающих настоящей целительной силой. Эта сила приличествует женщине. Она плоть от плоти ее. И девочка сможет исцелять людей... ведь она сама жестоко пострадала.
Тенар подумала, что он невинен в своей доброте.
Она сердечно поблагодарила его, сказав, что как следует обдумает все сказанное им. И она не покривила душой.
В конце того же месяца жители Срединной Долины собрались у Круглого Амбара, в Содеве, чтобы назначить новых судебных исполнителей и стражей порядка, а также определить размер налога, из которого тем будут платить жалованье. Таково было распоряжение Короля, которое довели до сведения мэров и старейшин всех городков и деревень. Те охотно подчинились, поскольку всем надоело засилье заполонивших дороги банд воров и разбойников, и мирные горожане и фермеры мечтали, наконец, зажить в покое и безопасности. Правда, поговаривали о том, что Лорд Хено сформировал Совет Мошенников и стал сколачивать из окрестного отребья банды, призванные рубить головы ставленникам Короля. Но большинство собравшихся у Амбара решило: "Пусть только попробует!", и все разошлись по домам, уверяя друг друга, что честные люди могут теперь спать спокойно, что Король поступил правильно, хотя налоги невыносимо высоки, и им придется снять с себя последнюю рубашку, чтобы уплатить их.
Узнав обо всем со слов Ларк, Тенар порадовалась вместе с ней, но не придала случившемуся большого значения. Она трудилась не покладая рук. Весь дом держался на ней, и она без лишних сомнений решила, что не стоит отравлять себе жизнь, думая о разных там головорезах вроде Хэнди. Она не могла все время держать девочку при себе, потакая, тем самым ее страху, постоянно напоминая ей о том, что та хотела бы забыть. Ферру должна расти с сознанием того, что она - вольна, как ветер и может бродить где угодно.
Малышка мало-помалу перестала пугаться собственной тени и теперь ходила по всей ферме и даже в деревню одна. Тенар не препятствовала ей, хотя порой с трудом сдерживала себя. Ферру была в безопасности на ферме и в деревне, никто не причинит ей здесь вреда - в этом не было никакого сомнения. Тенар и впрямь нечасто задумывалась над этим. Она сама, Шенди и Клирбрук присматривали за фермой, Сис и Тифф - за ее окрестностями, семья Ларк - за деревней, да и что, в конце концов, могло случиться с ребенком теплой осенью в Срединной Долине?
Тенар все же завела собаку. Она ни секунду не раздумывала, когда ей предложили то, что она хотела: щенка большой серой гонтийской пастушьей собаки с умной, кудрявой головой.
Раз за разом приходила Тенар в голову мысль, которая не давала ей покоя в Ре Альби: "Я должна учить девочку! Так сказал Огион". Но чему она могла ее научить, если не считать работы по ферме, да старинных преданий, которые Тенар рассказывала Ферру вечерами, когда за окнами темнело, и они, поужинав, сидели у очага на кухне перед тем, как лечь спать. Наверное, Бич был прав, и Ферру следовало отдать на обучение ведьме. Это все же лучше, чем отдать ее в ученицы ткачу, о чем Тенар в свое время всерьез подумывала. Хотя ремесло ведьмы - не такая уж блестящая перспектива. К тому же девочка была еще слишком мала. Дело даже не в возрасте. Нельзя забывать, что ее ничему не учили, покуда она не попала на Ферму-под-Дубами. Ферру походила на маленького зверька, который едва-едва научился разговаривать на языке людей, но совсем не знал, как они живут. Она жадно впитывала в себя знания и была вдвое усидчивее и прилежнее, чем взбалмошные дочки и ленивые сыновья Ларк. Она научилась стирать, убирать дом, прясть, немного готовить и шить, приглядывать за домашней птицей, ухаживать за коровами, делать прекрасные масло и сыр. Старый Тифф в шутку звал ее "фермершей". Тенар не раз замечала, как он украдкой делал знак, отвращающий зло, когда Ферру проходила мимо него. Как и большинство людей, Тифф свято верил, что судьба человека неразрывно связана с его натурой. Богатые и сильные люди наверняка добродетельны, а тот, с кем случилось несчастье, несомненно, мерзкий тип, и за это справедливо наказан.
Поэтому даже если бы Ферру стала лучшей фермершей на Гонте, это не слишком бы ей помогло. Никакое богатство не заставит людей позабыть, что случилось с ней, не сотрет клейма с ее лица. Недаром Бич пророчил ей карьеру ведьмы, тут ее недостаток мог обернуться достоинством. Не это ли имел в виду Огион, когда говорил: "Не на Рокке." и "Эту девочку... будут бояться"? Только ли это?
Однажды, когда по воле случая они встретились на деревенской улице, Тенар спросила у Иви:
- Я хотела бы спросить вас кое о чем, госпожа Иви. Это касается вашего ремесла.
Ведьма злобно уставилась на нее.
- Моего ремесла?
Тенар утвердительно кивнула.
- Что ж, спрашивайте, - пожав плечами, сказала Иви, направляясь по Мельничному Переулку к своему домику.
Он не был похож, в отличие от дома Мосс, на грязный курятник, но, тем не менее, это было жилище ведьмы: с балок свисали гирлянды сухих трав, в сером пепле погасшего очага тускло мерцал, словно красный глаз, одинокий уголек, на полке мирно дремал толстый черный кот с седыми усами, повсюду стояли всевозможные горшочки, коробочки, противни, кувшинчики и закупоренные бутылочки, испускавшие странный, сладковато-едкий аромат.
- Чем я могу вам помочь, госпожа Гоха? - сухо спросила Иви, когда они вошли вовнутрь.
- Скажите мне, если это вас не затруднит, обладает ли, на ваш взгляд, моя питомица, Ферру, неким даром... какой-то магической силой?
- Она? Конечно! - воскликнула ведьма.
Тенар слегка ошеломил ее прямой и недвусмысленный ответ.
- Что ж, - сказала она. - Бич, судя по всему, тоже так считает.
- Даже слепой котенок это разглядит, - отрезала Иви. - Все?
- Нет. Мне нужен ваш совет. Вы сообщите мне цену вашего ответа на мой вопрос после того, как я его задам. Договорились?
- Договорились.
- Должна ли я отдать Ферру в ученицы ведьме, когда девочка немного подрастет?
Иви некоторое время молчала, - наверное, подумала Тенар, прикидывает, сколько ей запросить за совет.
- Я ее не возьму, - наконец ответила она.
- Почему?
- Я боюсь, - ответила ведьма, бросив на Тенар полный злобы взгляд.
- Боитесь? Кого?
- Ее! Кто она?
- Ребенок! Покалеченный ребенок!
- Это не вся правда.
Черная волна гнева затопила Тенар, и она выпалила:
- Может, дело в том, что ученица ведьмы обязана быть девственницей?
Иви опешила.
- Я не это имела в виду, - ответила она после секундного замешательства.
- Тогда что?
- Я не знаю, кто она, - вот что я имела в виду. Когда она смотрит на меня как зрячим, так и слепым глазом, я не знаю, что она видит. Когда я вижу, что ты относишься к ней как к любому другому ребенку, я думаю: "Кто они? Какой же силой обладает эта женщина, коли она, не будучи дурой, играет с огнем, забавляется с грозным вихрем?" Говорят, госпожа, что вы ребенком жили среди Древних, Черных, Властелинов Недр, что вы повелевали этими силами и служили им. Возможно, именно поэтому вы не боитесь ее. Какой силой она обладает, я не могу сказать, поскольку сама не знаю. Однако ясно, что это за пределами не только моих знаний, но также знаний Бича, знаний любого известного мне колдуна или чародея! Я дам вам совет, госпожа, причем бесплатный: будьте настороже. Опасайтесь ее, ибо придет день, когда она проявит свою силу! Больше мне сказать нечего.
- Я благодарю вас, госпожа Иви, - ледяным тоном сказала Тенар в лучших традициях жриц Гробниц Атуана, и вышла из темной комнаты на улицу, где гулял сильный, пронизывающий ветер поздней осени.
Ярость все еще клокотала в ней. Никто не в силах помочь мне, думала она. Тенар и без их советов понимала, что ей самой не справиться... но никто из них не в силах был помочь ей. Огион умер, старая Мосс только и могла, что болтать языком, Иви ощетинилась, Бич остался в стороне, а единственный, кто действительно мог помочь, Гед, - удрал. Удрал, как побитая собака, ни разу не дав о себе знать, ни разу не вспомнив о ней с Ферру. Кроме "священных" мыслей о своем позоре для него ничего не существовало. Он холил и лелеял их, словно собственного ребенка. Ни о чем другом он думать уже не мог. Его никогда не интересовала сама Тенар, его заботила лишь Сила - ее Сила, его Сила, какую пользу он мог извлечь из нее, как ему подчинить себе еще большую Силу. Дабы слить воедино половинки разорванного Кольца, дабы восстановить Руну, посадить на трон Короля. И когда Сила покинула его, он уже ни о чем другом думать не мог, кроме того, что она ушла, оставив его наедине с самим собой, с собственным позором и пустотой.
"Ты несправедлива к нему", - сказала Гоха Тенар.
"Справедлива! - возразила Тенар. - Разве он играл по правилам?"
"Да, - ответила Гоха. - По крайней мере, он пытался".
"Что ж, теперь он может забавляться с козами, которых пасет. Меня это нисколько не волнует", - отрезала Тенар, бредя по направлению к ферме под порывами резкого ветра и редкими каплями холодного дождя.
- Наверное, ночью выпадет снег, - сказал старый Тифф, встретившийся ей по дороге у лугов близ Кахеды.
- Снег, так скоро? Надеюсь, этого не случится.
- По крайней мере, заморозков не избежать, уж будьте уверены.
Когда солнце село, и впрямь ударил морозец: лужи и желоба для стока воды подернулись ледком; стебли травы на берегах Кахеды подернулись инеем; даже ветер стих, словно не в силах пошевелиться из-за сковавшей его стужи.
У огня очага - чей дым был ароматнее, чем у очага Иви, поскольку на дрова пустили срубленную весной старую яблоню - сидели Тенар и Ферру, суча пряжу и болтая после сытного ужина.
- Расскажи мне сказку о кошачьих призраках, - попросила Ферру своим хриплым голоском. Темная масса темной шелковистой козьей шерсти в ее руках на глазах превращалась в превосходную пряжу.
- Это летняя сказка.
Ферру насупилась.
- Зимой люди рассказывают друг другу великие предания. Этой зимой ты выучишь "Сотворение Эа", чтобы ты могла ее петь во время Долгого Танца, когда наступит лето. Этой зимой ты так же выучишь "Деяния Юного Короля", чтобы петь ее на Празднике Возвращения Солнца, который знаменует приход весны.
- Я не могу петь, - прошептала девочка.
Тенар ловкими, уверенными движениями смотала в клубок сбегающую с прялки нить.
- Поет не только голос, - сказала она. - Поет еще и разум. Что толку обладать прекраснейшим голосом в мире, если ты не знаешь ни единой песни.
Она смотала в клубок остаток пряжи.
- У тебя есть Сила, Ферру, и если не обращать на нее внимания, она может натворить бед.
- Как у тех, кто не способен учиться, - сказала Ферру. - У диких.
Тенар не поняла, что та имела в виду и вопросительно посмотрела на девочку.
- Тех, что живут на Западе, - пояснила Ферру.
- А-а... драконы... из песни Женщины из Кемая. Да. Ты права. Итак, с какого предания мы начнем? С того, что повествует о том, как острова поднялись из пучины моря, или ты хочешь узнать, как Король Морред разбил Черный Флот?
- С островов, - прошептала Ферру. Тенар в глубине души надеялась, что девочка выберет "Деяния Юного Короля", ибо Морред для нее означал Лебаннена. Но выбор ребенка был однозначен.
- Очень хорошо, - сказала Тенар и бросила взгляд на стоящие на полке книги Огиона, подбадривая себя тем, что если она забудет нужные слова, то найдет их там. Глубоко вздохнув, она начала рассказ.
Когда пришло время ложиться спать, Ферру знала, как Сегой поднял острова из пучины Времени. Уложив девочку в постель, Тенар, вместо того, чтобы спеть ей колыбельную, тихо повторила с ней первые строфы песни Сотворения.
Тенар отнесла маленькую масляную лампу обратно в кухню, вслушиваясь в царившую в доме абсолютную тишину. Мир был скован морозом. Ни единая звездочка не мерцала в темноте за единственным окном в кухне. От каменного пола веяло холодом.
Тенар вновь подсела к огню, поскольку ей было уже не уснуть. Величественные слова песни разбередили ей душу, где тлели еще гнев и тревога, появившиеся после разговора с Иви. Тенар взяла кочергу, чтобы поворошить поленья. Когда она сунула кочергу в очаг, с заднего двора дома донесся какой-то шум.
Тенар выпрямилась и прислушалась.
Опять: тихий, глухой стук или удар... снаружи дома... окно маслобойни?
По-прежнему сжимая в руке кочергу, Тенар прошла через погруженную во тьму прихожую к двери, что вела в кладовую. За кладовой находилась маслобойня. Дом стоял на склоне невысокого холма, и обе эти комнаты уходили вглубь последнего, словно пещеры, хотя и находились на одном уровне с другими комнатами. В кладовой были только отверстия для воздуха; в наружной стене маслобойни имелись дверь и окно, низкое и широкое, как в кухне. Стоя у дверей кладовой, она слышала, как скрипит окно и перешептываются мужские голоса.
Флинт был хорошим хозяином. На всех дверях, кроме одной, в этом доме имелись надежные железные щеколды, которые регулярно смазывали. Ни одна из них не была сейчас задвинута.
Тенар закрыла изнутри дверь в кладовую. Длинная щеколда беззвучно скользнула в массивное стальное ушко, укрепленное на дверном косяке.
Она услышала, как открылась наружная дверь маслобойни. Один из них, в конце концов, додумался проверить ее, прежде чем ломиться в окно, и обнаружил, что она не заперта. Тенар вновь услыхала гул голосов. Затем наступила тишина, и она услышала стук собственного сердца, барабанной дробью отдающийся в ушах. Тенар испугалась, что он заглушит все остальные звуки. Она чувствовала, как у нее задрожали ноги, а холод от каменного пола, словно бесстыдная рука, пробрался ей под платье.
- Открыто, - прошептал совсем рядом мужской голос, и сердце чуть было не выпрыгнуло из ее груди. Тенар положила руку на засов, думая, что он открыт - она отодвинула, а не задвинула щеколду... Она уже хотела вернуть ее в первоначальное положение, когда вдруг услышала, как скрипит, открываясь, дверь между маслобойней и кладовой. Она знала, что это скрипит верхняя петля. А еще Тенар узнала голос говорившего.
- Это чулан, - сказал Хэнди, и тут заходила ходуном дверь, перед которой она стояла.
- Эта дверь заперта.
Дверь дернули снова. Между ней и косяком пробился тонкий, не толще лезвия ножа, лучик света. Он коснулся ее груди, и она отпрянула назад, будто тот мог порезать ее.
На дверь вновь нажали, но она не поддалась. Это была массивная дверь с прочными петлями и надежным засовом.
Они навалились на дверь все вместе. Она поняла, что теперь они решат обойти дом кругом и попытать счастья с парадной дверью. Тенар вдруг обнаружила, что стоит перед парадной дверью и запирает ее, совершенно не помня, как она здесь оказалась. Наверное, ей просто снился страшный сон, в котором какие-то люди пытались проникнуть в ее дом, стараясь отодвинуть щеколду узкими лезвиями ножей, просунутых в зазор между косяком и дверью. Двери... не могут ли они войти через какую-нибудь другую дверь? Окна... ставни на окнах спальни... у нее сразу перехватило дыхание. Тенар подумала, что ей ни за что не добраться до комнаты Ферру, но вот она уже там, закрывает массивные деревянные ставни. Из-за тугих петель они сошлись со стуком. Теперь эти люди знают. Теперь они придут. Они придут к окну в следующей комнате, ее спальне. Они будут там прежде, чем она успеет закрыть ставни. И они пришли.
Тенар увидела расплывчатые очертания их лиц, появившиеся в темноте за окном, когда пыталась высвободить левый ставень из его крепления. Тот застрял. Она не могла сдвинуть его с места. К стеклу прикоснулась рука, белым пятном расплющившись на нем.
- Вот она.
- Впусти нас. Мы не причиним тебе вреда.
- Мы только хотим поговорить с тобой.
- Он лишь хочет взглянуть на свою малышку.
Она освободила ставню и закрыла ее. Но если они разобьют окно, то почти наверняка смогут открыть ставни снаружи, поскольку те запирались только на крючок, который можно было выбить из дерева сильным ударом.
- Впусти нас, и мы не причиним тебе вреда, - уверяли они.
Тенар слышала, как под их ногами хрустят прихваченные морозцем опавшие листья. Не проснулась ли Ферру? Стук закрываемых ставен вполне мог разбудить ее. Она не должна была отходить от малышки ни на шаг. Тенар готова была сражаться за Ферру. У нее в руках была кочерга, где она? Тенар положила ее на пол, когда закрывала ставни, и теперь никак не могла ее найти. Кочерга утонула во мраке комнаты, у которой, казалось, не было стен.
По парадной двери, ведущей в кухню, забарабанили. Она тряслась, но держалась.
- Сюда! - крикнул один из них, и Тенар тут же поняла, что он обнаружил. Человек увидел большое, не защищенное ставнями окно кухни, в которое было легко забраться.
Она пошла - ей казалось, что она еле волочит ноги - к двери комнаты. Теперь тут жила Ферру, но когда-то здесь была детская. Поэтому она и не запиралась изнутри - чтобы дети случайно не задвинули щеколду и не испугались, если ее заест.
По другую сторону холма, в глубине сада, в своем домике спали Клирбрук и Шенди. Если она позовет, Шенди, наверное, ее услышит. Но для этого ей нужно открыть окно спальни и крикнуть... или разбудить Ферру, вылезти вместе с ней в окно и бежать через сад, но снаружи их поджидали бандиты.
Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Тенар. Поднявшаяся волна гнева растопила сковывавший ее ужас, и она с горящими от ярости глазами вбежала в кухню, схватила со стола длинный и острый разделочный нож, отодвинула щеколду и встала в дверном проеме.
- Ну, я жду вас! - сказала она.
Вдруг раздался чей-то вопль, перешедший в протяжный стон, и какой-то мужчина крикнул:
- Смотри!
- Сюда! Сюда! - вопил другой.
Затем наступила тишина.
Свет из открытой двери отражался в темном льду луж, блестел на голых ветвях дубов и серебрил опавшие листья. Когда в глазах у Тенар прояснилось, она увидела, как что-то темное ползет к ней по тропе, жалобно скуля. Внезапно в круг света ворвалась черная тень, ощетинившаяся блестящими лезвиями.
- Тенар!
- Стой, где стоишь, - приказала она, поднимая нож.
- Тенар! Это же я... Ястреб. Сокол!
- Оставайся на месте, - сказала она.
Стремительная черная тень замерла рядом с лежащей посреди тропы темной массой. Тусклый свет из дверного проемы высветил тело, лицо, острые вилы, которые он держал вертикально. Как посох чародея, подумала она.
- Это действительно ты? - спросила она.
Он опустился на колени у темной массы на тропе.
- Кажется, я убил его, - сказал он и, поднявшись, оглянулся через плечо. Остальных бандитов и след простыл.
- Куда они делись?
- Убежали. Помоги мне, Тенар.
Держа в одной руке нож, она взялась за предплечье человека, лежащего на тропинке. Гед взял его за другую руку, и они затащили тело в дом. Оно лежало на каменном полу кухни, и кровь хлестала из его живота и груди, как вода из дырявого кувшина. Верхняя губа задралась в предсмертном оскале, глаза закатились.
- Запри дверь, - приказал Гед, и она подчинилась.
- Белье в стенном шкафу, - сказала Тенар. Он взял простыню и разорвал ее на бинты, которыми она принялась обматывать грудь и живот раненого, куда со всего размаху вошли острия вил, оставив три страшных раны, из которых фонтаном била кровь. Пока она накладывала повязку, Гед поддерживал торс мужчины.
- Как ты сюда попал? Ты пришел вместе с ними?
- Да. Но они об этом не подозревали. Больше мы для него ничего сделать не можем, Тенар.
Гед опустил бесчувственное тело мужчины на пол и сел рядом, тяжело дыша и вытирая лоб тыльной стороной своей испачканной кровью руки.
- Кажется, я убил его, - повторил он.
- Неверное, убил, - сказала Тенар, посмотрев на алые пятна, медленно проступавшие на плотной ткани, которой была обмотана худосочная, заросшая волосами грудь и живот мужчины. Она поднялась с пола и едва не упала - так у нее вдруг закружилась голова.
- Подсаживайся к огню, - сказала она. - Ты, должно быть, продрог до костей.
Тенар сама не понимала, как она узнала его в темноте. По голосу, наверное. На нем был мешковатый зимний пастуший тулуп из выделанной овчины, вывернутый кожей наружу, и теплая шерстяная шапочка, надвинутая на самые брови. Лицо обветрилось, тронутые сединой волосы отросли до плеч. От него веяло холодом горных ночей, дымом костров и смрадом овечьих отар. Он дрожал всем телом, не в силах согреться.
- Подсаживайся к огню, - повторила Тенар. - Подложи дров.
Он так и сделал. Тенар налила воды в чайник и повесила его над пламенем.
Ее платье было запачкано кровью, и она, намочив край простыни, как могла отчистила его. Затем Тенар передала тряпку Геду, чтобы тот стер кровь со своих рук.
- Что ты имел в виду, - спросила она, - когда сказал, что пришел с ними, оставшись при этом незамеченным?
- Я спускался с гор. По тропе. От истоков Кахеды.
Он говорил ровным голосом, словно выдыхал слова, но из-за колотившей его дрожи Тенар понимала его с трудом.
- Услышал за спиной мужские голоса и сошел с тропы. В лес. Не хотелось с ними встречаться. Сам не знаю, почему. Что-то в них было такое. Я испугался их.
Тенар понимающе кивнула и села напротив него по другую сторону очага, слегка подавшись вперед, чтобы лучше слышать, и сцепив руки на коленях. Влажное платье прилипло к ногам, и она стали мерзнуть.
- Когда они проходили мимо, я слышал, как кто-то из них упомянул "Ферму-под-Дубами". Тогда я пошел за ними. Один из них говорил о девочке.
- Что именно?
Гед помолчал, затем ответил:
- Что он собирается вернуть девочку. Сказал, что накажет ее и примется за тебя. За то, что ты, по его словам, украла ее.
Гед замолчал.
- ...накажет и меня тоже.
- Они все поддержали его.
- Это не Хэнди.
Она кивнула на лежащего на полу человека.
- Он случайно не...
- Он говорил, что девочка - его.
Гед тоже взглянул на мужчину, затем вновь уставился в огонь.
- Он умирает. Мы должны сходит за подмогой.
- Он не умрет, - сказала Тенар. - Утром я пошлю за Иви. Остальные все еще болтаются где-то неподалеку... сколько их?
- Двое.
- Если ему суждено умереть, он умрет, если суждено выжить - выживет. Никто из нас не выйдет наружу.
Она вдруг вскочила на ноги, охваченная ужасом.
- Ты взял с собой вилы, Гед?!
Он ткнул пальцем в сторону двери. Они стояли там, прислоненные к стене, и языки пламени играли на их грозных лезвиях.
Тенар вновь уселась у очага, но теперь ее тоже била дрожь. Гед протянул руку над пламенем и коснулся ее плеча.
- Все в порядке, - сказал он.
- А что, если они все еще здесь?
- Они убежали.
- Они могли вернуться.
- Двое на двое? И у нас есть вилы.
Она испуганно прошептала:
- В амбаре полным-полно кос и серпов.
Он покачал головой.
- Они убежали. Они видели... его... и тебя в дверях.
- Что ты сделал?
- Он бросился на меня, а я - на него.
- Нет, до того. По дороге сюда.
- Они замерзли, пока шли. Начался дождь, они продрогли до костей и начали обсуждать, зачем идут сюда. Перед этим только один из них не переставая говорил о тебе и о девочке, о том, что нужно... преподать урок...
Он закашлялся и прохрипел:
- У меня во рту пересохло.
- У меня тоже. Но чайник еще не вскипел. Продолжай.
Гед перевел дыхание и продолжил рассказ, стараясь не перескакивать с одного на другое.
- Остальные двое слушали его вполуха. Наверное, слышали все это уже не один раз. Они очень спешили. Торопились добраться до Вальмута. Словно их кто-то преследовал. Гнался за ними. Но тут резко похолодало, и когда тот мужчина вновь упомянул "Ферму-под-Дубами", другой его поддержал, сказав:
- Что ж, может нам и вправду заглянуть сюда и провести ночку с...
- ...с вдовой.
Гед спрятал лицо в ладонях. Тенар терпеливо ждала.
Уставившись в огонь, он нехотя продолжил:
- Затем я на какое-то время потерял их из виду. Тропа свернула в Долину, и я больше не мог следовать за ними по пятам, прячась в придорожных зарослях. Мне пришлось идти в обход, через поля, чтобы не попасться им на глаза. Я не знаком с местностью, и поэтому боялся, что заблужусь среди полей и не найду дом. Начало темнеть. Я решил, что прошел мимо дома. Я вернулся на дорогу и чуть не столкнулся с ними... у того поворота. Они увидели какого-то старика в саду и решили, что стоит подождать, пока совсем не стемнеет, и они не будут уверены в том, что им никто не помешает. Они спрятались в амбаре. Я остался снаружи. Прямо через стенку от них.
- Ты, наверное, замерз, - прошептала Тенар.
- Было не жарко.
Он протянул руки к огню, как будто одно воспоминание об этом заставило его поежиться от холода.
- Я взял прислоненные к стене амбара вилы. Когда стемнело, они вышли и тут же отправились к задней двери дома. Мне следовало бы подкрасться к парадной двери дома и предупредить тебя, я просто обязан был это сделать, но у меня тогда в голове крутилась только одна мысль - я должен застать их врасплох. Я решил, что это мое единственное преимущество, мой единственный шанс... Я думал, что дверь заперта и им придется ломать ее. Но тут я услышал, что они вошли внутрь, там, через заднюю дверь. Я вошел... в маслобойню... вслед за ними. Только я вошел, как они уперлись в запертую дверь.
Чародею не составило труда сделать это.
- Огион хотел сказать, что обучение на Рокке - Высшим Искусствам - не для девочки, - объяснил он. - Она там будет белой вороной. Но раз он просил обучить ее всему, не посылая на Рокк, значит он тоже прочил ей карьеру ведьмы.
Бич вновь задумался, но на душе у него полегчало, поскольку мнение Огиона совпадало с его собственным.
- Через год-другой, когда она подрастет и немного окрепнет, вы можете попросить Иви научить Ферру чему-нибудь. Не слишком многому, конечно, с остальным лучше повременить, пока она не получит свое Настоящее Имя.
Сердце Тенар немедленно взбунтовалось против этого решения, но она не подала виду, поскольку Бич был крайне обидчив.
- Иви упрямая женщина, - сказал он, - но дело свое знает и работает на совесть. Что нельзя сказать о многих ведьмах. Сами знаете: "Слабый, как женское колдовство; злой, как женское колдовство"! Но я знавал ведьм, обладающих настоящей целительной силой. Эта сила приличествует женщине. Она плоть от плоти ее. И девочка сможет исцелять людей... ведь она сама жестоко пострадала.
Тенар подумала, что он невинен в своей доброте.
Она сердечно поблагодарила его, сказав, что как следует обдумает все сказанное им. И она не покривила душой.
В конце того же месяца жители Срединной Долины собрались у Круглого Амбара, в Содеве, чтобы назначить новых судебных исполнителей и стражей порядка, а также определить размер налога, из которого тем будут платить жалованье. Таково было распоряжение Короля, которое довели до сведения мэров и старейшин всех городков и деревень. Те охотно подчинились, поскольку всем надоело засилье заполонивших дороги банд воров и разбойников, и мирные горожане и фермеры мечтали, наконец, зажить в покое и безопасности. Правда, поговаривали о том, что Лорд Хено сформировал Совет Мошенников и стал сколачивать из окрестного отребья банды, призванные рубить головы ставленникам Короля. Но большинство собравшихся у Амбара решило: "Пусть только попробует!", и все разошлись по домам, уверяя друг друга, что честные люди могут теперь спать спокойно, что Король поступил правильно, хотя налоги невыносимо высоки, и им придется снять с себя последнюю рубашку, чтобы уплатить их.
Узнав обо всем со слов Ларк, Тенар порадовалась вместе с ней, но не придала случившемуся большого значения. Она трудилась не покладая рук. Весь дом держался на ней, и она без лишних сомнений решила, что не стоит отравлять себе жизнь, думая о разных там головорезах вроде Хэнди. Она не могла все время держать девочку при себе, потакая, тем самым ее страху, постоянно напоминая ей о том, что та хотела бы забыть. Ферру должна расти с сознанием того, что она - вольна, как ветер и может бродить где угодно.
Малышка мало-помалу перестала пугаться собственной тени и теперь ходила по всей ферме и даже в деревню одна. Тенар не препятствовала ей, хотя порой с трудом сдерживала себя. Ферру была в безопасности на ферме и в деревне, никто не причинит ей здесь вреда - в этом не было никакого сомнения. Тенар и впрямь нечасто задумывалась над этим. Она сама, Шенди и Клирбрук присматривали за фермой, Сис и Тифф - за ее окрестностями, семья Ларк - за деревней, да и что, в конце концов, могло случиться с ребенком теплой осенью в Срединной Долине?
Тенар все же завела собаку. Она ни секунду не раздумывала, когда ей предложили то, что она хотела: щенка большой серой гонтийской пастушьей собаки с умной, кудрявой головой.
Раз за разом приходила Тенар в голову мысль, которая не давала ей покоя в Ре Альби: "Я должна учить девочку! Так сказал Огион". Но чему она могла ее научить, если не считать работы по ферме, да старинных преданий, которые Тенар рассказывала Ферру вечерами, когда за окнами темнело, и они, поужинав, сидели у очага на кухне перед тем, как лечь спать. Наверное, Бич был прав, и Ферру следовало отдать на обучение ведьме. Это все же лучше, чем отдать ее в ученицы ткачу, о чем Тенар в свое время всерьез подумывала. Хотя ремесло ведьмы - не такая уж блестящая перспектива. К тому же девочка была еще слишком мала. Дело даже не в возрасте. Нельзя забывать, что ее ничему не учили, покуда она не попала на Ферму-под-Дубами. Ферру походила на маленького зверька, который едва-едва научился разговаривать на языке людей, но совсем не знал, как они живут. Она жадно впитывала в себя знания и была вдвое усидчивее и прилежнее, чем взбалмошные дочки и ленивые сыновья Ларк. Она научилась стирать, убирать дом, прясть, немного готовить и шить, приглядывать за домашней птицей, ухаживать за коровами, делать прекрасные масло и сыр. Старый Тифф в шутку звал ее "фермершей". Тенар не раз замечала, как он украдкой делал знак, отвращающий зло, когда Ферру проходила мимо него. Как и большинство людей, Тифф свято верил, что судьба человека неразрывно связана с его натурой. Богатые и сильные люди наверняка добродетельны, а тот, с кем случилось несчастье, несомненно, мерзкий тип, и за это справедливо наказан.
Поэтому даже если бы Ферру стала лучшей фермершей на Гонте, это не слишком бы ей помогло. Никакое богатство не заставит людей позабыть, что случилось с ней, не сотрет клейма с ее лица. Недаром Бич пророчил ей карьеру ведьмы, тут ее недостаток мог обернуться достоинством. Не это ли имел в виду Огион, когда говорил: "Не на Рокке." и "Эту девочку... будут бояться"? Только ли это?
Однажды, когда по воле случая они встретились на деревенской улице, Тенар спросила у Иви:
- Я хотела бы спросить вас кое о чем, госпожа Иви. Это касается вашего ремесла.
Ведьма злобно уставилась на нее.
- Моего ремесла?
Тенар утвердительно кивнула.
- Что ж, спрашивайте, - пожав плечами, сказала Иви, направляясь по Мельничному Переулку к своему домику.
Он не был похож, в отличие от дома Мосс, на грязный курятник, но, тем не менее, это было жилище ведьмы: с балок свисали гирлянды сухих трав, в сером пепле погасшего очага тускло мерцал, словно красный глаз, одинокий уголек, на полке мирно дремал толстый черный кот с седыми усами, повсюду стояли всевозможные горшочки, коробочки, противни, кувшинчики и закупоренные бутылочки, испускавшие странный, сладковато-едкий аромат.
- Чем я могу вам помочь, госпожа Гоха? - сухо спросила Иви, когда они вошли вовнутрь.
- Скажите мне, если это вас не затруднит, обладает ли, на ваш взгляд, моя питомица, Ферру, неким даром... какой-то магической силой?
- Она? Конечно! - воскликнула ведьма.
Тенар слегка ошеломил ее прямой и недвусмысленный ответ.
- Что ж, - сказала она. - Бич, судя по всему, тоже так считает.
- Даже слепой котенок это разглядит, - отрезала Иви. - Все?
- Нет. Мне нужен ваш совет. Вы сообщите мне цену вашего ответа на мой вопрос после того, как я его задам. Договорились?
- Договорились.
- Должна ли я отдать Ферру в ученицы ведьме, когда девочка немного подрастет?
Иви некоторое время молчала, - наверное, подумала Тенар, прикидывает, сколько ей запросить за совет.
- Я ее не возьму, - наконец ответила она.
- Почему?
- Я боюсь, - ответила ведьма, бросив на Тенар полный злобы взгляд.
- Боитесь? Кого?
- Ее! Кто она?
- Ребенок! Покалеченный ребенок!
- Это не вся правда.
Черная волна гнева затопила Тенар, и она выпалила:
- Может, дело в том, что ученица ведьмы обязана быть девственницей?
Иви опешила.
- Я не это имела в виду, - ответила она после секундного замешательства.
- Тогда что?
- Я не знаю, кто она, - вот что я имела в виду. Когда она смотрит на меня как зрячим, так и слепым глазом, я не знаю, что она видит. Когда я вижу, что ты относишься к ней как к любому другому ребенку, я думаю: "Кто они? Какой же силой обладает эта женщина, коли она, не будучи дурой, играет с огнем, забавляется с грозным вихрем?" Говорят, госпожа, что вы ребенком жили среди Древних, Черных, Властелинов Недр, что вы повелевали этими силами и служили им. Возможно, именно поэтому вы не боитесь ее. Какой силой она обладает, я не могу сказать, поскольку сама не знаю. Однако ясно, что это за пределами не только моих знаний, но также знаний Бича, знаний любого известного мне колдуна или чародея! Я дам вам совет, госпожа, причем бесплатный: будьте настороже. Опасайтесь ее, ибо придет день, когда она проявит свою силу! Больше мне сказать нечего.
- Я благодарю вас, госпожа Иви, - ледяным тоном сказала Тенар в лучших традициях жриц Гробниц Атуана, и вышла из темной комнаты на улицу, где гулял сильный, пронизывающий ветер поздней осени.
Ярость все еще клокотала в ней. Никто не в силах помочь мне, думала она. Тенар и без их советов понимала, что ей самой не справиться... но никто из них не в силах был помочь ей. Огион умер, старая Мосс только и могла, что болтать языком, Иви ощетинилась, Бич остался в стороне, а единственный, кто действительно мог помочь, Гед, - удрал. Удрал, как побитая собака, ни разу не дав о себе знать, ни разу не вспомнив о ней с Ферру. Кроме "священных" мыслей о своем позоре для него ничего не существовало. Он холил и лелеял их, словно собственного ребенка. Ни о чем другом он думать уже не мог. Его никогда не интересовала сама Тенар, его заботила лишь Сила - ее Сила, его Сила, какую пользу он мог извлечь из нее, как ему подчинить себе еще большую Силу. Дабы слить воедино половинки разорванного Кольца, дабы восстановить Руну, посадить на трон Короля. И когда Сила покинула его, он уже ни о чем другом думать не мог, кроме того, что она ушла, оставив его наедине с самим собой, с собственным позором и пустотой.
"Ты несправедлива к нему", - сказала Гоха Тенар.
"Справедлива! - возразила Тенар. - Разве он играл по правилам?"
"Да, - ответила Гоха. - По крайней мере, он пытался".
"Что ж, теперь он может забавляться с козами, которых пасет. Меня это нисколько не волнует", - отрезала Тенар, бредя по направлению к ферме под порывами резкого ветра и редкими каплями холодного дождя.
- Наверное, ночью выпадет снег, - сказал старый Тифф, встретившийся ей по дороге у лугов близ Кахеды.
- Снег, так скоро? Надеюсь, этого не случится.
- По крайней мере, заморозков не избежать, уж будьте уверены.
Когда солнце село, и впрямь ударил морозец: лужи и желоба для стока воды подернулись ледком; стебли травы на берегах Кахеды подернулись инеем; даже ветер стих, словно не в силах пошевелиться из-за сковавшей его стужи.
У огня очага - чей дым был ароматнее, чем у очага Иви, поскольку на дрова пустили срубленную весной старую яблоню - сидели Тенар и Ферру, суча пряжу и болтая после сытного ужина.
- Расскажи мне сказку о кошачьих призраках, - попросила Ферру своим хриплым голоском. Темная масса темной шелковистой козьей шерсти в ее руках на глазах превращалась в превосходную пряжу.
- Это летняя сказка.
Ферру насупилась.
- Зимой люди рассказывают друг другу великие предания. Этой зимой ты выучишь "Сотворение Эа", чтобы ты могла ее петь во время Долгого Танца, когда наступит лето. Этой зимой ты так же выучишь "Деяния Юного Короля", чтобы петь ее на Празднике Возвращения Солнца, который знаменует приход весны.
- Я не могу петь, - прошептала девочка.
Тенар ловкими, уверенными движениями смотала в клубок сбегающую с прялки нить.
- Поет не только голос, - сказала она. - Поет еще и разум. Что толку обладать прекраснейшим голосом в мире, если ты не знаешь ни единой песни.
Она смотала в клубок остаток пряжи.
- У тебя есть Сила, Ферру, и если не обращать на нее внимания, она может натворить бед.
- Как у тех, кто не способен учиться, - сказала Ферру. - У диких.
Тенар не поняла, что та имела в виду и вопросительно посмотрела на девочку.
- Тех, что живут на Западе, - пояснила Ферру.
- А-а... драконы... из песни Женщины из Кемая. Да. Ты права. Итак, с какого предания мы начнем? С того, что повествует о том, как острова поднялись из пучины моря, или ты хочешь узнать, как Король Морред разбил Черный Флот?
- С островов, - прошептала Ферру. Тенар в глубине души надеялась, что девочка выберет "Деяния Юного Короля", ибо Морред для нее означал Лебаннена. Но выбор ребенка был однозначен.
- Очень хорошо, - сказала Тенар и бросила взгляд на стоящие на полке книги Огиона, подбадривая себя тем, что если она забудет нужные слова, то найдет их там. Глубоко вздохнув, она начала рассказ.
Когда пришло время ложиться спать, Ферру знала, как Сегой поднял острова из пучины Времени. Уложив девочку в постель, Тенар, вместо того, чтобы спеть ей колыбельную, тихо повторила с ней первые строфы песни Сотворения.
Тенар отнесла маленькую масляную лампу обратно в кухню, вслушиваясь в царившую в доме абсолютную тишину. Мир был скован морозом. Ни единая звездочка не мерцала в темноте за единственным окном в кухне. От каменного пола веяло холодом.
Тенар вновь подсела к огню, поскольку ей было уже не уснуть. Величественные слова песни разбередили ей душу, где тлели еще гнев и тревога, появившиеся после разговора с Иви. Тенар взяла кочергу, чтобы поворошить поленья. Когда она сунула кочергу в очаг, с заднего двора дома донесся какой-то шум.
Тенар выпрямилась и прислушалась.
Опять: тихий, глухой стук или удар... снаружи дома... окно маслобойни?
По-прежнему сжимая в руке кочергу, Тенар прошла через погруженную во тьму прихожую к двери, что вела в кладовую. За кладовой находилась маслобойня. Дом стоял на склоне невысокого холма, и обе эти комнаты уходили вглубь последнего, словно пещеры, хотя и находились на одном уровне с другими комнатами. В кладовой были только отверстия для воздуха; в наружной стене маслобойни имелись дверь и окно, низкое и широкое, как в кухне. Стоя у дверей кладовой, она слышала, как скрипит окно и перешептываются мужские голоса.
Флинт был хорошим хозяином. На всех дверях, кроме одной, в этом доме имелись надежные железные щеколды, которые регулярно смазывали. Ни одна из них не была сейчас задвинута.
Тенар закрыла изнутри дверь в кладовую. Длинная щеколда беззвучно скользнула в массивное стальное ушко, укрепленное на дверном косяке.
Она услышала, как открылась наружная дверь маслобойни. Один из них, в конце концов, додумался проверить ее, прежде чем ломиться в окно, и обнаружил, что она не заперта. Тенар вновь услыхала гул голосов. Затем наступила тишина, и она услышала стук собственного сердца, барабанной дробью отдающийся в ушах. Тенар испугалась, что он заглушит все остальные звуки. Она чувствовала, как у нее задрожали ноги, а холод от каменного пола, словно бесстыдная рука, пробрался ей под платье.
- Открыто, - прошептал совсем рядом мужской голос, и сердце чуть было не выпрыгнуло из ее груди. Тенар положила руку на засов, думая, что он открыт - она отодвинула, а не задвинула щеколду... Она уже хотела вернуть ее в первоначальное положение, когда вдруг услышала, как скрипит, открываясь, дверь между маслобойней и кладовой. Она знала, что это скрипит верхняя петля. А еще Тенар узнала голос говорившего.
- Это чулан, - сказал Хэнди, и тут заходила ходуном дверь, перед которой она стояла.
- Эта дверь заперта.
Дверь дернули снова. Между ней и косяком пробился тонкий, не толще лезвия ножа, лучик света. Он коснулся ее груди, и она отпрянула назад, будто тот мог порезать ее.
На дверь вновь нажали, но она не поддалась. Это была массивная дверь с прочными петлями и надежным засовом.
Они навалились на дверь все вместе. Она поняла, что теперь они решат обойти дом кругом и попытать счастья с парадной дверью. Тенар вдруг обнаружила, что стоит перед парадной дверью и запирает ее, совершенно не помня, как она здесь оказалась. Наверное, ей просто снился страшный сон, в котором какие-то люди пытались проникнуть в ее дом, стараясь отодвинуть щеколду узкими лезвиями ножей, просунутых в зазор между косяком и дверью. Двери... не могут ли они войти через какую-нибудь другую дверь? Окна... ставни на окнах спальни... у нее сразу перехватило дыхание. Тенар подумала, что ей ни за что не добраться до комнаты Ферру, но вот она уже там, закрывает массивные деревянные ставни. Из-за тугих петель они сошлись со стуком. Теперь эти люди знают. Теперь они придут. Они придут к окну в следующей комнате, ее спальне. Они будут там прежде, чем она успеет закрыть ставни. И они пришли.
Тенар увидела расплывчатые очертания их лиц, появившиеся в темноте за окном, когда пыталась высвободить левый ставень из его крепления. Тот застрял. Она не могла сдвинуть его с места. К стеклу прикоснулась рука, белым пятном расплющившись на нем.
- Вот она.
- Впусти нас. Мы не причиним тебе вреда.
- Мы только хотим поговорить с тобой.
- Он лишь хочет взглянуть на свою малышку.
Она освободила ставню и закрыла ее. Но если они разобьют окно, то почти наверняка смогут открыть ставни снаружи, поскольку те запирались только на крючок, который можно было выбить из дерева сильным ударом.
- Впусти нас, и мы не причиним тебе вреда, - уверяли они.
Тенар слышала, как под их ногами хрустят прихваченные морозцем опавшие листья. Не проснулась ли Ферру? Стук закрываемых ставен вполне мог разбудить ее. Она не должна была отходить от малышки ни на шаг. Тенар готова была сражаться за Ферру. У нее в руках была кочерга, где она? Тенар положила ее на пол, когда закрывала ставни, и теперь никак не могла ее найти. Кочерга утонула во мраке комнаты, у которой, казалось, не было стен.
По парадной двери, ведущей в кухню, забарабанили. Она тряслась, но держалась.
- Сюда! - крикнул один из них, и Тенар тут же поняла, что он обнаружил. Человек увидел большое, не защищенное ставнями окно кухни, в которое было легко забраться.
Она пошла - ей казалось, что она еле волочит ноги - к двери комнаты. Теперь тут жила Ферру, но когда-то здесь была детская. Поэтому она и не запиралась изнутри - чтобы дети случайно не задвинули щеколду и не испугались, если ее заест.
По другую сторону холма, в глубине сада, в своем домике спали Клирбрук и Шенди. Если она позовет, Шенди, наверное, ее услышит. Но для этого ей нужно открыть окно спальни и крикнуть... или разбудить Ферру, вылезти вместе с ней в окно и бежать через сад, но снаружи их поджидали бандиты.
Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Тенар. Поднявшаяся волна гнева растопила сковывавший ее ужас, и она с горящими от ярости глазами вбежала в кухню, схватила со стола длинный и острый разделочный нож, отодвинула щеколду и встала в дверном проеме.
- Ну, я жду вас! - сказала она.
Вдруг раздался чей-то вопль, перешедший в протяжный стон, и какой-то мужчина крикнул:
- Смотри!
- Сюда! Сюда! - вопил другой.
Затем наступила тишина.
Свет из открытой двери отражался в темном льду луж, блестел на голых ветвях дубов и серебрил опавшие листья. Когда в глазах у Тенар прояснилось, она увидела, как что-то темное ползет к ней по тропе, жалобно скуля. Внезапно в круг света ворвалась черная тень, ощетинившаяся блестящими лезвиями.
- Тенар!
- Стой, где стоишь, - приказала она, поднимая нож.
- Тенар! Это же я... Ястреб. Сокол!
- Оставайся на месте, - сказала она.
Стремительная черная тень замерла рядом с лежащей посреди тропы темной массой. Тусклый свет из дверного проемы высветил тело, лицо, острые вилы, которые он держал вертикально. Как посох чародея, подумала она.
- Это действительно ты? - спросила она.
Он опустился на колени у темной массы на тропе.
- Кажется, я убил его, - сказал он и, поднявшись, оглянулся через плечо. Остальных бандитов и след простыл.
- Куда они делись?
- Убежали. Помоги мне, Тенар.
Держа в одной руке нож, она взялась за предплечье человека, лежащего на тропинке. Гед взял его за другую руку, и они затащили тело в дом. Оно лежало на каменном полу кухни, и кровь хлестала из его живота и груди, как вода из дырявого кувшина. Верхняя губа задралась в предсмертном оскале, глаза закатились.
- Запри дверь, - приказал Гед, и она подчинилась.
- Белье в стенном шкафу, - сказала Тенар. Он взял простыню и разорвал ее на бинты, которыми она принялась обматывать грудь и живот раненого, куда со всего размаху вошли острия вил, оставив три страшных раны, из которых фонтаном била кровь. Пока она накладывала повязку, Гед поддерживал торс мужчины.
- Как ты сюда попал? Ты пришел вместе с ними?
- Да. Но они об этом не подозревали. Больше мы для него ничего сделать не можем, Тенар.
Гед опустил бесчувственное тело мужчины на пол и сел рядом, тяжело дыша и вытирая лоб тыльной стороной своей испачканной кровью руки.
- Кажется, я убил его, - повторил он.
- Неверное, убил, - сказала Тенар, посмотрев на алые пятна, медленно проступавшие на плотной ткани, которой была обмотана худосочная, заросшая волосами грудь и живот мужчины. Она поднялась с пола и едва не упала - так у нее вдруг закружилась голова.
- Подсаживайся к огню, - сказала она. - Ты, должно быть, продрог до костей.
Тенар сама не понимала, как она узнала его в темноте. По голосу, наверное. На нем был мешковатый зимний пастуший тулуп из выделанной овчины, вывернутый кожей наружу, и теплая шерстяная шапочка, надвинутая на самые брови. Лицо обветрилось, тронутые сединой волосы отросли до плеч. От него веяло холодом горных ночей, дымом костров и смрадом овечьих отар. Он дрожал всем телом, не в силах согреться.
- Подсаживайся к огню, - повторила Тенар. - Подложи дров.
Он так и сделал. Тенар налила воды в чайник и повесила его над пламенем.
Ее платье было запачкано кровью, и она, намочив край простыни, как могла отчистила его. Затем Тенар передала тряпку Геду, чтобы тот стер кровь со своих рук.
- Что ты имел в виду, - спросила она, - когда сказал, что пришел с ними, оставшись при этом незамеченным?
- Я спускался с гор. По тропе. От истоков Кахеды.
Он говорил ровным голосом, словно выдыхал слова, но из-за колотившей его дрожи Тенар понимала его с трудом.
- Услышал за спиной мужские голоса и сошел с тропы. В лес. Не хотелось с ними встречаться. Сам не знаю, почему. Что-то в них было такое. Я испугался их.
Тенар понимающе кивнула и села напротив него по другую сторону очага, слегка подавшись вперед, чтобы лучше слышать, и сцепив руки на коленях. Влажное платье прилипло к ногам, и она стали мерзнуть.
- Когда они проходили мимо, я слышал, как кто-то из них упомянул "Ферму-под-Дубами". Тогда я пошел за ними. Один из них говорил о девочке.
- Что именно?
Гед помолчал, затем ответил:
- Что он собирается вернуть девочку. Сказал, что накажет ее и примется за тебя. За то, что ты, по его словам, украла ее.
Гед замолчал.
- ...накажет и меня тоже.
- Они все поддержали его.
- Это не Хэнди.
Она кивнула на лежащего на полу человека.
- Он случайно не...
- Он говорил, что девочка - его.
Гед тоже взглянул на мужчину, затем вновь уставился в огонь.
- Он умирает. Мы должны сходит за подмогой.
- Он не умрет, - сказала Тенар. - Утром я пошлю за Иви. Остальные все еще болтаются где-то неподалеку... сколько их?
- Двое.
- Если ему суждено умереть, он умрет, если суждено выжить - выживет. Никто из нас не выйдет наружу.
Она вдруг вскочила на ноги, охваченная ужасом.
- Ты взял с собой вилы, Гед?!
Он ткнул пальцем в сторону двери. Они стояли там, прислоненные к стене, и языки пламени играли на их грозных лезвиях.
Тенар вновь уселась у очага, но теперь ее тоже била дрожь. Гед протянул руку над пламенем и коснулся ее плеча.
- Все в порядке, - сказал он.
- А что, если они все еще здесь?
- Они убежали.
- Они могли вернуться.
- Двое на двое? И у нас есть вилы.
Она испуганно прошептала:
- В амбаре полным-полно кос и серпов.
Он покачал головой.
- Они убежали. Они видели... его... и тебя в дверях.
- Что ты сделал?
- Он бросился на меня, а я - на него.
- Нет, до того. По дороге сюда.
- Они замерзли, пока шли. Начался дождь, они продрогли до костей и начали обсуждать, зачем идут сюда. Перед этим только один из них не переставая говорил о тебе и о девочке, о том, что нужно... преподать урок...
Он закашлялся и прохрипел:
- У меня во рту пересохло.
- У меня тоже. Но чайник еще не вскипел. Продолжай.
Гед перевел дыхание и продолжил рассказ, стараясь не перескакивать с одного на другое.
- Остальные двое слушали его вполуха. Наверное, слышали все это уже не один раз. Они очень спешили. Торопились добраться до Вальмута. Словно их кто-то преследовал. Гнался за ними. Но тут резко похолодало, и когда тот мужчина вновь упомянул "Ферму-под-Дубами", другой его поддержал, сказав:
- Что ж, может нам и вправду заглянуть сюда и провести ночку с...
- ...с вдовой.
Гед спрятал лицо в ладонях. Тенар терпеливо ждала.
Уставившись в огонь, он нехотя продолжил:
- Затем я на какое-то время потерял их из виду. Тропа свернула в Долину, и я больше не мог следовать за ними по пятам, прячась в придорожных зарослях. Мне пришлось идти в обход, через поля, чтобы не попасться им на глаза. Я не знаком с местностью, и поэтому боялся, что заблужусь среди полей и не найду дом. Начало темнеть. Я решил, что прошел мимо дома. Я вернулся на дорогу и чуть не столкнулся с ними... у того поворота. Они увидели какого-то старика в саду и решили, что стоит подождать, пока совсем не стемнеет, и они не будут уверены в том, что им никто не помешает. Они спрятались в амбаре. Я остался снаружи. Прямо через стенку от них.
- Ты, наверное, замерз, - прошептала Тенар.
- Было не жарко.
Он протянул руки к огню, как будто одно воспоминание об этом заставило его поежиться от холода.
- Я взял прислоненные к стене амбара вилы. Когда стемнело, они вышли и тут же отправились к задней двери дома. Мне следовало бы подкрасться к парадной двери дома и предупредить тебя, я просто обязан был это сделать, но у меня тогда в голове крутилась только одна мысль - я должен застать их врасплох. Я решил, что это мое единственное преимущество, мой единственный шанс... Я думал, что дверь заперта и им придется ломать ее. Но тут я услышал, что они вошли внутрь, там, через заднюю дверь. Я вошел... в маслобойню... вслед за ними. Только я вошел, как они уперлись в запертую дверь.