Страница:
– Да, и я, и Близорукий Ред.
– Я не сделал ничего, кроме как оказался нечаянным свидетелем, – заметил молодой веснушчатый негр, который в этот момент был занят тем, что пытался извлечь очередной блюзовый аккорд из своей металлической гитары.
– Ред имел несчастье быть моим клиентом в тот самый момент, когда меня схватили, – пояснила Квебек. – Я работала в одном из наших только что открывшихся борделей с малолетним персоналом. На самом деле я просто решила тряхнуть стариной, и не собиралась искать приключения. В этот самый момент туда и ворвался Ту-Тон с парой здоровенных могильщиков.
Наконец Джейк ощутил, что может разглядеть и остальное, более удаленное пространство комнаты: все последствия от действия станнеров постепенно исчезали.
– А на кого работает этот Ту-Тон?
Квебек закусила губу.
– Пожалуй, я расскажу тебе все, что я знаю об этом, потому что ты попал в такую же переделку, как и мы.
– Нас, без всяких сомнений, просто поджарят, – напомнил Ред. – Мы самые первые кандидаты для заполнения урн. Поэтому можешь все, без утайки, рассказать этому парню.
Вздохнув, девушка начала:
– Ту-Тон долгое время тоже был моим клиентом. Он пользовался моими услугами еще в Новом Орлеане, с тех пор, когда мне было еще четырнадцать лет. Всякий раз, когда я появлялась здесь…
«Слишком долго, слишком долго, моя крошка всегда говорит слишком долго.
Но иногда она говорит мне такое, что я просто исчезаю с глаз долой…»
– Ред, я рассказываю свою историю так, как могу. – Теперь Квебек уселась на диван рядом с приходившим в себя Джейком. – К несчастью, или к счастью, если нам удастся выбраться из этой путаницы живыми, Ту-Тон относится к тем клиентам, которые любят доверять мне. Он работает на дока Инферно с тех самых пор, как открылось это заведение, то есть два-три года. Она погладила ладонями бедра, переводя дыханье. – Я нравлюсь ему, и может быть именно поэтому нас до сих пор не превратили в пепел и мы до сих пор получаем еду. – При этом она жестом указала на стоявшую в комнате СВЧ-печь.
– Ту-Тон, должно быть, рассказывал тебе о том, как поступил док Инферно с телом Шокера Фулсона, – заметил Джейк.
– И я сделала большую ошибку, рассказав об этом Свану.
– Да, скорее всего, он работает на кого-то еще. Так что же ты скажешь насчет тела Шокера?
– Его тело вовсе не кремировали, а наоборот, они заморозили его и отправили куда-то еще.
– Куда?
– Ту-Тон никогда не говорил мне этого, но он знает. Я собиралась выяснить куда, но вместо этого оказалась под замком, – сказала Квебек. – Тебе говорит о чем-нибудь имя Лоскутик?
– Пока нет. А в чем дело?
– Предполагалось, что тело Шокера в конечном счете должно попасть к некоему лицу, известному под псевдонимом Лоскутик.
– Лоскутик, – произнес Джейк. – Возможно, Сван знает кое-что о нем.
– Этот сукин сын!.. Я позвонила ему, и в ту же ночь они пришли за мной.
– И за мной, – добавил Ред.
Джейк без всякой цели поднялся с качающегося дивана, а затем со все возраставшей уверенностью в движеньях обследовал комнату, постукивая по плинтусам, по стенам и по полу.
– Подо всеми этими истертыми коврами и простенькими обоями находятся металлический пол и металлические стены. Двери тоже сделаны из стали, хотя внешне кажутся деревянными.
– Это мы тоже заметили, – сказал Ред.
Все еще продолжая стоять, Джейк отряхнул свою одежду и обувь.
– По-видимому, они забрали все мое припрятанное оружие и другую технику, – сообщил он через некоторое время.
– Мне, по крайней мере, они оставили старую гитару, – заметил исполнитель блюзов.
– И это дает кое-какую возможность, – сказал Джейк, с усмешкой глядя на инструмент.
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
– Я не сделал ничего, кроме как оказался нечаянным свидетелем, – заметил молодой веснушчатый негр, который в этот момент был занят тем, что пытался извлечь очередной блюзовый аккорд из своей металлической гитары.
– Ред имел несчастье быть моим клиентом в тот самый момент, когда меня схватили, – пояснила Квебек. – Я работала в одном из наших только что открывшихся борделей с малолетним персоналом. На самом деле я просто решила тряхнуть стариной, и не собиралась искать приключения. В этот самый момент туда и ворвался Ту-Тон с парой здоровенных могильщиков.
Наконец Джейк ощутил, что может разглядеть и остальное, более удаленное пространство комнаты: все последствия от действия станнеров постепенно исчезали.
– А на кого работает этот Ту-Тон?
Квебек закусила губу.
– Пожалуй, я расскажу тебе все, что я знаю об этом, потому что ты попал в такую же переделку, как и мы.
– Нас, без всяких сомнений, просто поджарят, – напомнил Ред. – Мы самые первые кандидаты для заполнения урн. Поэтому можешь все, без утайки, рассказать этому парню.
Вздохнув, девушка начала:
– Ту-Тон долгое время тоже был моим клиентом. Он пользовался моими услугами еще в Новом Орлеане, с тех пор, когда мне было еще четырнадцать лет. Всякий раз, когда я появлялась здесь…
«Слишком долго, слишком долго, моя крошка всегда говорит слишком долго.
Но иногда она говорит мне такое, что я просто исчезаю с глаз долой…»
– Ред, я рассказываю свою историю так, как могу. – Теперь Квебек уселась на диван рядом с приходившим в себя Джейком. – К несчастью, или к счастью, если нам удастся выбраться из этой путаницы живыми, Ту-Тон относится к тем клиентам, которые любят доверять мне. Он работает на дока Инферно с тех самых пор, как открылось это заведение, то есть два-три года. Она погладила ладонями бедра, переводя дыханье. – Я нравлюсь ему, и может быть именно поэтому нас до сих пор не превратили в пепел и мы до сих пор получаем еду. – При этом она жестом указала на стоявшую в комнате СВЧ-печь.
– Ту-Тон, должно быть, рассказывал тебе о том, как поступил док Инферно с телом Шокера Фулсона, – заметил Джейк.
– И я сделала большую ошибку, рассказав об этом Свану.
– Да, скорее всего, он работает на кого-то еще. Так что же ты скажешь насчет тела Шокера?
– Его тело вовсе не кремировали, а наоборот, они заморозили его и отправили куда-то еще.
– Куда?
– Ту-Тон никогда не говорил мне этого, но он знает. Я собиралась выяснить куда, но вместо этого оказалась под замком, – сказала Квебек. – Тебе говорит о чем-нибудь имя Лоскутик?
– Пока нет. А в чем дело?
– Предполагалось, что тело Шокера в конечном счете должно попасть к некоему лицу, известному под псевдонимом Лоскутик.
– Лоскутик, – произнес Джейк. – Возможно, Сван знает кое-что о нем.
– Этот сукин сын!.. Я позвонила ему, и в ту же ночь они пришли за мной.
– И за мной, – добавил Ред.
Джейк без всякой цели поднялся с качающегося дивана, а затем со все возраставшей уверенностью в движеньях обследовал комнату, постукивая по плинтусам, по стенам и по полу.
– Подо всеми этими истертыми коврами и простенькими обоями находятся металлический пол и металлические стены. Двери тоже сделаны из стали, хотя внешне кажутся деревянными.
– Это мы тоже заметили, – сказал Ред.
Все еще продолжая стоять, Джейк отряхнул свою одежду и обувь.
– По-видимому, они забрали все мое припрятанное оружие и другую технику, – сообщил он через некоторое время.
– Мне, по крайней мере, они оставили старую гитару, – заметил исполнитель блюзов.
– И это дает кое-какую возможность, – сказал Джейк, с усмешкой глядя на инструмент.
Глава двенадцатая
– Давайте кремировать только одного ирландца за один прием, – предложил Буди Лоссвел, управляющий одного из отделений похоронного бюро в Иберии, принадлежащего доку Инферно. – Эти ирландские поминки отнимают массу времени. – Лоссвел был болезненного вида мужчина, сорока с лишним лет, и сейчас он стоял среди общего беспорядка, оставшегося после поминок. Полуденное солнце отражалось от поверхности искусственного болота, окружавшего весь участок похоронного бюро, и заставляло Буди прищурить глаза. Соленая говядина и остатки капусты сплошь покрывали всю мебель, кругом валялись пустые бутылки от виски, почти на каждом светильнике висела маленькая зеленая шляпа, а термо-ковер был утоптан зеленым трилистником.
– Пожалуй, я позову уборщика-робота, – предложил Ту-Тон, необычайно толстый молодой человек с вьющимися светлыми волосами.
– Ты не можешь этого делать, учитывая ту сумму, которую заплатили эти ирландцы, чтобы на время перестроить его, и теперь вместо того, чтобы убирать мусор и осколки, он не будет делать ничего другого, как распевать «Когда улыбаются глаза ирландца», «Маленькая частица Ирландии» и «Маленький коричневый кувшин».
– «Маленький коричневый кувшин» вовсе не ирландская песня.
– Попробуй объяснить это 126 полоумным ирландцам.
Ту-Тон, издавая нечленораздельные звуки вперемешку с руганью, начал собирать разбросанные пластиковые бутылки из-под виски.
– Все-таки они очень сентиментальные люди, – заключил он. – Как они настаивали, чтобы вместе с О'Брайеном была похоронена его верная гончая собака!
– Его собака, две кошки и какая-то очень странная птица, – уточнил Лоссвел, продолжая пристально глядеть на яркий, до боли, полуденный свет. – У нас наверняка будут неприятности, если только в главной конторе станет известно об этом. Только по одному клиенту в один гроб, как и указано в нашем проспекте.
Ту-Тон сгрузил собранные пустые бутылки на плавающий стол.
– Да что говорить о нескольких домашних животных. Разве это идет хоть в какое-то сравнение с делом Шокера Фулсона?
– Ух-х-х! – Казалось, что все тело Лоссвела затряслось мелкой дрожью, а руки безжизненно повисли. – Ты никогда не должен ссылаться на этот случай. С определенными партиями и организациями у нас есть соглашения, Ту-Тон, с определенными партиями, которые имеют определенные связи, и все. Ты получил свою долю.
– Не нужно устраивать скандал по такому поводу, Буди. – С недовольным ворчаньем молодой толстяк нагнулся к ковру. – Все, что я пытался сказать, так это всего лишь то, что кучка золы от маленькой птички О'Брайена всего лишь плевок в большую корзину по сравнению с тем, чтобы похитить труп и отправить его, брошенный и забытый, невесть куда…
– Хватит болтать про Шокера Фулсона, – заявил управляющий крематорием. – Подумай лучше о чем-нибудь другом, например о том, как счистить эту зелень с ковра.
– Зелень от трилистника очень трудно вычистить, Буди. Даже в моем руководстве по чистке рекомендуется оставить ее в покое и лишь уповать на бога. Поэтому я…
– Замолчи на минуту.
– С чего это ты приложил руку к своему и без того чуткому уху, Буди?
– Тише. Я что-то слышу.
Чуть вскинув голову, Ту-Тон прислушался.
– Ба, да это всего лишь негритянская музыка, только и всего.
– Они играют «Он не спешил». – Управляющий крематорием, перешагивая через осколки и мусор, оставшиеся после поминок, подошел к прозрачной двери. – Сдается мне, что к нам направляется духовой похоронный оркестр.
– Но в нашем расписании нет похорон негров вплоть до завтрашнего утра. – Ту-Тон, с еще большим раздражением выпрямился на ногах. – Утром должны быть похороны мисс Клейбрук, но ее родня заказала всего лишь пятиминутную музыкальную программу.
– Святой Боже!
– Разве тебе не достаточно похорон, Буди? С чего это ты начал молиться?
– Я вовсе не молюсь. Я проклинаю судьбу, потому что по каменной дорожке, ведущей прямо к нашим дверям, приближается процессия, во главе которой идет Док.
– Какой Док?
– Да Док Инферно, болван.
– Док Инферно? Я никогда не видел его, кроме, пожалуй, случайных деловых встреч. Он действительно создает впечатление хитрого маленького старичка, похожего на добродушного полковника из южных штатов. Дай мне взглянуть, – сказал Ту-Тон и, чуть пошатнувшись, направился в сторону двери.
– Нет времени на разглядывания, лучше приведи в порядок этот проклятый зал, – закричал Лоссвел, вздрагивая от предчувствия новых осложнений. – Это должно быть одна из неожиданных проверок, о которых, вообще-то, говорится в правилах. И если Док Инферно увидит весь этот беспорядок, нам придется…
– А как насчет того, что он может увидеть Квебек, Близорукого Реда и Пейса, которых мы заперли внизу? Он может подпортить свои прекрасные белые штаны.
– Иисус, Мария и святой Иосиф! Я совершенно забыл, что мы держим их для отправки с оказией на Юг.
А тем временем невысокий старик с чрезвычайно веселым выражением лица уже приближался к дверям. Ярдах в двадцати позади него двигался марширующий духовой оркестр. Рядом с ним широким уверенным шагом шла рыжеволосая женщина в очень строгом деловом костюме.
– Будет лучше, если я спущусь вниз, – предложил Ту-Тон, – и постараюсь куда-нибудь спрятать их.
– Да, да. Так будет лучше, Ту-Тон. Нужно быть уверенными, что они не будут кричать и поднимать возню, – согласился с ним обезумевший Лоссвел. – Трилистник и капусту я еще как-нибудь смогу объяснить, но уж никак не смогу объяснить шум и крики.
– Я немедленно отправляюсь. – Пол слегка затрещал, когда молодой великан выбежал из приемного покоя.
Чуть разгладив и отряхнув свою одежду, Лоссвел сделал несколько шагов вперед, когда двери приемной, слегка щелкнув, автоматически распахнулись.
– Клянусь собственной жизнью, да это же сам Док Инферно! Какой приятный сюрприз.
– Да я могу, просто-напросто, съездить его по голове гитарой, – сказал Близорукий Ред, указывая рукой на свой инструмент, с которого только что были сняты струны. – Я уже думал об этом, когда Ту-Тон был здесь в последний раз.
– Это вызвало бы слишком большой шум, – заметил Джейк, который в этот момент заканчивал модернизировать СВЧ-печь. В его распоряжении было не много: всего лишь его собственные руки да первая и третья струна от гитары Реда. Но и этого оказалось достаточно, чтобы произвести все необходимые усовершенствования. – Ну, вот теперь мы готовы. Немногим известно, как можно превратить это сооружение в самое настоящее оружие.
– И оно может убить его? – поинтересовалась Квебек.
– Я очень редко убиваю людей. – Джейк поставил СВЧ-печь на покосившийся угол стола, поближе к старинному дивану. – А кроме того, Ту-Тон знает кое-что такое, о чем мне тоже хотелось бы узнать.
– Так, значит, у нас готов план побега, – заключил Ред, – и мне кажется, что это большая любезность, которую один из нашей троицы оказывает двум остальным. Я хочу сказать, что когда в очередной раз Ту-Тон явится сюда, чтобы проведать Квебек, мы сможем использовать эту штуку, чтобы хорошенько стукнуть его. Отлично, во всяком случае до этого момента. Но после этого мы будем вынуждены болтаться здесь, пока ты будешь допрашивать его.
– И ты, и Квебек можете покинуть это место, как только Ту-Тон будет выведен из строя, – ответил ему Джейк. – Если верить Квебек, то на местной площадке находится несколько автолетов.
– А рядом с ними несколько головорезов, – заметила девушка. – Гораздо лучше, если против них нас будет трое. Я собираюсь подождать, пока ты не закончишь разбираться…
– Трудные времена, трудные и опасные…
В этот момент тяжелая дверь, ведущая в их импровизированную камеру широко распахнулась, и на пороге появился Ту-Тон со стенганом в левой руке и с бластером в правой.
– Вас всех необходимо перевести в новое помещение, – заявил он.
– Ненавижу переезды, – сказала Квебек. – Почему мы должны делать это?
– Это все из-за дока Инферно. Сей хитрый маленький старикашка в этот момент находится как раз наверху, прямо над нами, – объяснил молодой толстяк. – Что остается делать, чтобы он не заметил вас?
– Так значит, док Инферно не на твоей стороне во всей этой истории? – спросил Джейк, осторожно направляясь к тому месту, где стояла усовершенствованная им СВЧ-печь.
– Определенно нет. А теперь все собирайтесь, чтобы сматываться отсюда.
Квебек подошла к Ту-Тону.
– Неужели у тебя нет хотя бы минуты, чтобы сесть и поговорить. Сдается мне, что это все не такое простое дело.
– Ну, хорошо… – Он улыбнулся ей. Но в следующий момент вздрогнул и покачал огромной головой. – Нет, у нас нет на это времени. Док Инферно в сопровождении этого проклятого духового оркестра может появиться здесь в любую секунду…
– С ним духовой оркестр? – Квебек даже опустила руку на его толстое плечо. – Так старик захватил с собой…
– Ну, послушай, моя сладенькая, у меня на самом деле нет времени для светской болтовни. Нам надо идти.
Теперь Джейк находился рядом с печью.
– А что, если мы поднимем шум и крик? Я думаю, что док Инферно услышит нас.
– Я искренне надеюсь, что вы не будете делать этого, потому что тогда я подстрелю каждого или хотя бы одного из вас, – пообещал Ту-Тон. – У меня есть строгие приказы, чтобы ни один из вас не пикнул, и чтобы наверху ничего не было слышно… а ну, оставь это!
Джейк взял в руки печь.
– Разве мы не можем захватить с собой какие-нибудь вещи?
– Едва ли это принадлежит вам, но если бы даже это было и так…
Дззззз! Дззззил!
Из распахнувшейся печной дверки вырвался оранжево-желтый луч. А когда он коснулся груди Ту-Тона, то гигант неожиданно выпрямился, его рот безвольно открылся, а глаза едва не выкатились наружу. Через мгновенье Ту-Тон грохнулся на колени.
Джейк слегка подтолкнул его локтем, и толстяк с тяжелым стуком свалился на пол.
– А теперь ты ответишь мне на несколько вопросов.
– В жизни вы выглядите гораздо моложе, чем в телевизионных программах, Док.
– Не отвлекай меня глупой лестью, Буди, – сказал седоусый джентльмен. – Ты лучше объясни мне, почему приемный зал в таком ужасном беспорядке.
– Ирландцы, – коротко ответил Лоссвел.
В этот момент Хильда Пейс похлопала рукой по камере, которую продолжала держать все это время.
– А можно мне сделать несколько рекламных снимков, Док? – спросила она, вступая в разговор. – Ну, скажем, вы и мистер Лоссвел обмениваетесь дружеским рукопожатием? Мне кажется, что если вы вдвоем встанете вот здесь, прямо под этим шарообразным светильником, на котором все еще болтается зеленая шляпа, то я могу сделать снимок, который не даст даже намека на окружающий беспорядок.
– Ваш оркестр мало чему поможет, Док, – заметил хилый Лоссвел. – Девять человек, топающих по ковру, только лишь сильнее вдавят в него остатки капусты и трилистника. Я представлял себе…
– Нечего порочить духовой оркестр, Лоссвел, – предостерег его Док Инферно. – На этот счет у меня есть вполне определенные планы, очень большие планы, которые, вполне возможно, могут включать даже ночную телевизионную трансляцию.
– А разве они не могут сосредоточить свое внимание на чем-нибудь одном? По крайней мере, таким образом удалось бы…
– Те, кто устроил этот беспорядок, – заметил одетый в белый костюм седоусый старичок, – весьма неуравновешенные и бестолковые люди, – все, кто бы ни устроил здесь этот… этот свинарник.
– Но ваше представление о свинарнике никак не учитывает наличия вот этого одеяла из трилистника, расстеленного под ногами. – Вы же видите, Док, здесь явно были ирландцы… – Он сделал короткую паузу, подозрительно взглянув на движущийся оркестр. – А ваши музыканты, Док… я только что обратил внимание, что они очень молодо выглядят и их рост составляет почти семь футов. Ведь это никак не похоже на состав вашего оркестра из Нового Орлеана.
– И, тем не менее, в этом нет ничего странного, – заметила Хильда, – если учесть, что на самом деле это элитное подразделение командос из Луизианы.
Лоссвел вздрогнул.
– Сначала ирландцы, теперь командос. А почему вы привели командос в этот крематорий, Док?
– Главным образом потому, что я вовсе и не Док Инферно, – ответил ему Стеранко Сифонер. Он намеревался сорвать свои фальшивые усы весьма театральным жестом, но чересчур прочный клей не позволил ему сделать это.
– …в действительности это был не самый первый раз, – продолжал свой рассказ Ту-Тон, чуть вращая остекленевшими глазами. – По правде говоря, первый раз это было на заднем сиденье автолета, который принадлежал моему отчиму, когда я был хитрым маленьким парнишкой, лет двенадцати, и весил нагишом не больше 180 фунтов. Вот так забавно чаще всего описывала меня моя мать. Разумеется, она не знала, что этот ее забавный отпрыск уже занимался любовью с…
– Я думаю, что вам нужно совсем не это, – заметил исполнитель блюзов, обращаясь к Джейку.
Джейк похлопал по стенке СВЧ-печь.
– Тот способ, каким я переделал эту печь, должен обеспечивать излучение, заставляющее говорить правду, – сказал он, – хотя бы в ограниченном пространстве.
– Возможно, что это и так, – сказала Квебек, сидевшая на диване рядом с развалившимся Ту-Тоном. – Но он наговорит тебе чего угодно, кроме правды. Я хорошо знаю это, потому что уже наслушалась его рассказов. Ты завел его слишком далеко в прошлое.
– Кажется, абсолютно невозможно навести его на разговоры про доктора Лоскутика или про тело Шокера Фулсона.
– ДокторЛоскутик, – пробормотал изумленный Ту-Тон. – Доктор Лоскутик должно быть очень толковый малый… по крайней мере по тем намекам, которые до меня доходили… Ее звали Бьюла Лоу, и я должен сказать вам, что у нее была парочка…
– Забудь про Бьюлу Лоу, – поторопил его Джейк. – Вернись-ка лучше к доктору Лоскутику. Кто он? Где он находится?
– Куча денег… Доктор Лоскутик должен иметь кучу денег… я слышал, как парни говорили об этом… они не знали, что я тоже был там… когда собирали тела самых ловких мошенников… и было неважно, что они умерли даже пару лет назад… И она никогда не носила нижнее белье… когда я первый раз узнал об этом, то меня охватила нервная дрожь… раздевать их было всегда почти полной забавой… Кем был на самом деле доктор Лоскутик?.. Она была такой маленькой девочкой, ну никак не больше пяти футов, но зато это было…
Бам!
Квебек посмотрела на потолок, а затем в коридор, видневшийся за полуоткытой дверью.
– Что это?
Близорукий Ред лишь постучал тонкими пальцами по гитаре.
– Очень трудно сделать правильное предположение, – заметил он, – но я почти уверен, что такой звук может издавать туба, когда падает на пол.
Крамб!
– А это по стене ударили трамбоном, – добавил он.
– Что-то происходит наверху, Джейк. – Девушка встала с дивана. – И это может означать для нас только новые неприятности.
– Мы уходим, – решительно сказал он, – но я хочу забрать этого парня с собой.
– Вот те на, – сказал Ред. – Как же мы сможем быстро улизнуть, если хотим тащить еще и эту тушу?
– Я все-таки думаю, что он знает гораздо больше про доктора Лоскутика, а я хочу это выяснить. Следовательно, мы потащим его.
Бам! Крамб!
Бам!
– Сюда спускаются люди, – предупредила Квебек, стоя у самого порога. – Давайте готовиться к драке.
Джейк выпрямился и отошел от Ту-Тона.
– Подожди минутку. Кажется я услышал знакомые шаги. – Он вышел в коридор и огляделся.
– Мы идем освобождать вас, – заявила его рыжеволосая жена. Следом за ней по наклонному коридору маршировали шесть участников подставного духового оркестра.
– И как всегда, – заметил Джейк, – с опозданием.
– Пожалуй, я позову уборщика-робота, – предложил Ту-Тон, необычайно толстый молодой человек с вьющимися светлыми волосами.
– Ты не можешь этого делать, учитывая ту сумму, которую заплатили эти ирландцы, чтобы на время перестроить его, и теперь вместо того, чтобы убирать мусор и осколки, он не будет делать ничего другого, как распевать «Когда улыбаются глаза ирландца», «Маленькая частица Ирландии» и «Маленький коричневый кувшин».
– «Маленький коричневый кувшин» вовсе не ирландская песня.
– Попробуй объяснить это 126 полоумным ирландцам.
Ту-Тон, издавая нечленораздельные звуки вперемешку с руганью, начал собирать разбросанные пластиковые бутылки из-под виски.
– Все-таки они очень сентиментальные люди, – заключил он. – Как они настаивали, чтобы вместе с О'Брайеном была похоронена его верная гончая собака!
– Его собака, две кошки и какая-то очень странная птица, – уточнил Лоссвел, продолжая пристально глядеть на яркий, до боли, полуденный свет. – У нас наверняка будут неприятности, если только в главной конторе станет известно об этом. Только по одному клиенту в один гроб, как и указано в нашем проспекте.
Ту-Тон сгрузил собранные пустые бутылки на плавающий стол.
– Да что говорить о нескольких домашних животных. Разве это идет хоть в какое-то сравнение с делом Шокера Фулсона?
– Ух-х-х! – Казалось, что все тело Лоссвела затряслось мелкой дрожью, а руки безжизненно повисли. – Ты никогда не должен ссылаться на этот случай. С определенными партиями и организациями у нас есть соглашения, Ту-Тон, с определенными партиями, которые имеют определенные связи, и все. Ты получил свою долю.
– Не нужно устраивать скандал по такому поводу, Буди. – С недовольным ворчаньем молодой толстяк нагнулся к ковру. – Все, что я пытался сказать, так это всего лишь то, что кучка золы от маленькой птички О'Брайена всего лишь плевок в большую корзину по сравнению с тем, чтобы похитить труп и отправить его, брошенный и забытый, невесть куда…
– Хватит болтать про Шокера Фулсона, – заявил управляющий крематорием. – Подумай лучше о чем-нибудь другом, например о том, как счистить эту зелень с ковра.
– Зелень от трилистника очень трудно вычистить, Буди. Даже в моем руководстве по чистке рекомендуется оставить ее в покое и лишь уповать на бога. Поэтому я…
– Замолчи на минуту.
– С чего это ты приложил руку к своему и без того чуткому уху, Буди?
– Тише. Я что-то слышу.
Чуть вскинув голову, Ту-Тон прислушался.
– Ба, да это всего лишь негритянская музыка, только и всего.
– Они играют «Он не спешил». – Управляющий крематорием, перешагивая через осколки и мусор, оставшиеся после поминок, подошел к прозрачной двери. – Сдается мне, что к нам направляется духовой похоронный оркестр.
– Но в нашем расписании нет похорон негров вплоть до завтрашнего утра. – Ту-Тон, с еще большим раздражением выпрямился на ногах. – Утром должны быть похороны мисс Клейбрук, но ее родня заказала всего лишь пятиминутную музыкальную программу.
– Святой Боже!
– Разве тебе не достаточно похорон, Буди? С чего это ты начал молиться?
– Я вовсе не молюсь. Я проклинаю судьбу, потому что по каменной дорожке, ведущей прямо к нашим дверям, приближается процессия, во главе которой идет Док.
– Какой Док?
– Да Док Инферно, болван.
– Док Инферно? Я никогда не видел его, кроме, пожалуй, случайных деловых встреч. Он действительно создает впечатление хитрого маленького старичка, похожего на добродушного полковника из южных штатов. Дай мне взглянуть, – сказал Ту-Тон и, чуть пошатнувшись, направился в сторону двери.
– Нет времени на разглядывания, лучше приведи в порядок этот проклятый зал, – закричал Лоссвел, вздрагивая от предчувствия новых осложнений. – Это должно быть одна из неожиданных проверок, о которых, вообще-то, говорится в правилах. И если Док Инферно увидит весь этот беспорядок, нам придется…
– А как насчет того, что он может увидеть Квебек, Близорукого Реда и Пейса, которых мы заперли внизу? Он может подпортить свои прекрасные белые штаны.
– Иисус, Мария и святой Иосиф! Я совершенно забыл, что мы держим их для отправки с оказией на Юг.
А тем временем невысокий старик с чрезвычайно веселым выражением лица уже приближался к дверям. Ярдах в двадцати позади него двигался марширующий духовой оркестр. Рядом с ним широким уверенным шагом шла рыжеволосая женщина в очень строгом деловом костюме.
– Будет лучше, если я спущусь вниз, – предложил Ту-Тон, – и постараюсь куда-нибудь спрятать их.
– Да, да. Так будет лучше, Ту-Тон. Нужно быть уверенными, что они не будут кричать и поднимать возню, – согласился с ним обезумевший Лоссвел. – Трилистник и капусту я еще как-нибудь смогу объяснить, но уж никак не смогу объяснить шум и крики.
– Я немедленно отправляюсь. – Пол слегка затрещал, когда молодой великан выбежал из приемного покоя.
Чуть разгладив и отряхнув свою одежду, Лоссвел сделал несколько шагов вперед, когда двери приемной, слегка щелкнув, автоматически распахнулись.
– Клянусь собственной жизнью, да это же сам Док Инферно! Какой приятный сюрприз.
– Да я могу, просто-напросто, съездить его по голове гитарой, – сказал Близорукий Ред, указывая рукой на свой инструмент, с которого только что были сняты струны. – Я уже думал об этом, когда Ту-Тон был здесь в последний раз.
– Это вызвало бы слишком большой шум, – заметил Джейк, который в этот момент заканчивал модернизировать СВЧ-печь. В его распоряжении было не много: всего лишь его собственные руки да первая и третья струна от гитары Реда. Но и этого оказалось достаточно, чтобы произвести все необходимые усовершенствования. – Ну, вот теперь мы готовы. Немногим известно, как можно превратить это сооружение в самое настоящее оружие.
– И оно может убить его? – поинтересовалась Квебек.
– Я очень редко убиваю людей. – Джейк поставил СВЧ-печь на покосившийся угол стола, поближе к старинному дивану. – А кроме того, Ту-Тон знает кое-что такое, о чем мне тоже хотелось бы узнать.
– Так, значит, у нас готов план побега, – заключил Ред, – и мне кажется, что это большая любезность, которую один из нашей троицы оказывает двум остальным. Я хочу сказать, что когда в очередной раз Ту-Тон явится сюда, чтобы проведать Квебек, мы сможем использовать эту штуку, чтобы хорошенько стукнуть его. Отлично, во всяком случае до этого момента. Но после этого мы будем вынуждены болтаться здесь, пока ты будешь допрашивать его.
– И ты, и Квебек можете покинуть это место, как только Ту-Тон будет выведен из строя, – ответил ему Джейк. – Если верить Квебек, то на местной площадке находится несколько автолетов.
– А рядом с ними несколько головорезов, – заметила девушка. – Гораздо лучше, если против них нас будет трое. Я собираюсь подождать, пока ты не закончишь разбираться…
– Трудные времена, трудные и опасные…
В этот момент тяжелая дверь, ведущая в их импровизированную камеру широко распахнулась, и на пороге появился Ту-Тон со стенганом в левой руке и с бластером в правой.
– Вас всех необходимо перевести в новое помещение, – заявил он.
– Ненавижу переезды, – сказала Квебек. – Почему мы должны делать это?
– Это все из-за дока Инферно. Сей хитрый маленький старикашка в этот момент находится как раз наверху, прямо над нами, – объяснил молодой толстяк. – Что остается делать, чтобы он не заметил вас?
– Так значит, док Инферно не на твоей стороне во всей этой истории? – спросил Джейк, осторожно направляясь к тому месту, где стояла усовершенствованная им СВЧ-печь.
– Определенно нет. А теперь все собирайтесь, чтобы сматываться отсюда.
Квебек подошла к Ту-Тону.
– Неужели у тебя нет хотя бы минуты, чтобы сесть и поговорить. Сдается мне, что это все не такое простое дело.
– Ну, хорошо… – Он улыбнулся ей. Но в следующий момент вздрогнул и покачал огромной головой. – Нет, у нас нет на это времени. Док Инферно в сопровождении этого проклятого духового оркестра может появиться здесь в любую секунду…
– С ним духовой оркестр? – Квебек даже опустила руку на его толстое плечо. – Так старик захватил с собой…
– Ну, послушай, моя сладенькая, у меня на самом деле нет времени для светской болтовни. Нам надо идти.
Теперь Джейк находился рядом с печью.
– А что, если мы поднимем шум и крик? Я думаю, что док Инферно услышит нас.
– Я искренне надеюсь, что вы не будете делать этого, потому что тогда я подстрелю каждого или хотя бы одного из вас, – пообещал Ту-Тон. – У меня есть строгие приказы, чтобы ни один из вас не пикнул, и чтобы наверху ничего не было слышно… а ну, оставь это!
Джейк взял в руки печь.
– Разве мы не можем захватить с собой какие-нибудь вещи?
– Едва ли это принадлежит вам, но если бы даже это было и так…
Дззззз! Дззззил!
Из распахнувшейся печной дверки вырвался оранжево-желтый луч. А когда он коснулся груди Ту-Тона, то гигант неожиданно выпрямился, его рот безвольно открылся, а глаза едва не выкатились наружу. Через мгновенье Ту-Тон грохнулся на колени.
Джейк слегка подтолкнул его локтем, и толстяк с тяжелым стуком свалился на пол.
– А теперь ты ответишь мне на несколько вопросов.
– В жизни вы выглядите гораздо моложе, чем в телевизионных программах, Док.
– Не отвлекай меня глупой лестью, Буди, – сказал седоусый джентльмен. – Ты лучше объясни мне, почему приемный зал в таком ужасном беспорядке.
– Ирландцы, – коротко ответил Лоссвел.
В этот момент Хильда Пейс похлопала рукой по камере, которую продолжала держать все это время.
– А можно мне сделать несколько рекламных снимков, Док? – спросила она, вступая в разговор. – Ну, скажем, вы и мистер Лоссвел обмениваетесь дружеским рукопожатием? Мне кажется, что если вы вдвоем встанете вот здесь, прямо под этим шарообразным светильником, на котором все еще болтается зеленая шляпа, то я могу сделать снимок, который не даст даже намека на окружающий беспорядок.
– Ваш оркестр мало чему поможет, Док, – заметил хилый Лоссвел. – Девять человек, топающих по ковру, только лишь сильнее вдавят в него остатки капусты и трилистника. Я представлял себе…
– Нечего порочить духовой оркестр, Лоссвел, – предостерег его Док Инферно. – На этот счет у меня есть вполне определенные планы, очень большие планы, которые, вполне возможно, могут включать даже ночную телевизионную трансляцию.
– А разве они не могут сосредоточить свое внимание на чем-нибудь одном? По крайней мере, таким образом удалось бы…
– Те, кто устроил этот беспорядок, – заметил одетый в белый костюм седоусый старичок, – весьма неуравновешенные и бестолковые люди, – все, кто бы ни устроил здесь этот… этот свинарник.
– Но ваше представление о свинарнике никак не учитывает наличия вот этого одеяла из трилистника, расстеленного под ногами. – Вы же видите, Док, здесь явно были ирландцы… – Он сделал короткую паузу, подозрительно взглянув на движущийся оркестр. – А ваши музыканты, Док… я только что обратил внимание, что они очень молодо выглядят и их рост составляет почти семь футов. Ведь это никак не похоже на состав вашего оркестра из Нового Орлеана.
– И, тем не менее, в этом нет ничего странного, – заметила Хильда, – если учесть, что на самом деле это элитное подразделение командос из Луизианы.
Лоссвел вздрогнул.
– Сначала ирландцы, теперь командос. А почему вы привели командос в этот крематорий, Док?
– Главным образом потому, что я вовсе и не Док Инферно, – ответил ему Стеранко Сифонер. Он намеревался сорвать свои фальшивые усы весьма театральным жестом, но чересчур прочный клей не позволил ему сделать это.
– …в действительности это был не самый первый раз, – продолжал свой рассказ Ту-Тон, чуть вращая остекленевшими глазами. – По правде говоря, первый раз это было на заднем сиденье автолета, который принадлежал моему отчиму, когда я был хитрым маленьким парнишкой, лет двенадцати, и весил нагишом не больше 180 фунтов. Вот так забавно чаще всего описывала меня моя мать. Разумеется, она не знала, что этот ее забавный отпрыск уже занимался любовью с…
– Я думаю, что вам нужно совсем не это, – заметил исполнитель блюзов, обращаясь к Джейку.
Джейк похлопал по стенке СВЧ-печь.
– Тот способ, каким я переделал эту печь, должен обеспечивать излучение, заставляющее говорить правду, – сказал он, – хотя бы в ограниченном пространстве.
– Возможно, что это и так, – сказала Квебек, сидевшая на диване рядом с развалившимся Ту-Тоном. – Но он наговорит тебе чего угодно, кроме правды. Я хорошо знаю это, потому что уже наслушалась его рассказов. Ты завел его слишком далеко в прошлое.
– Кажется, абсолютно невозможно навести его на разговоры про доктора Лоскутика или про тело Шокера Фулсона.
– ДокторЛоскутик, – пробормотал изумленный Ту-Тон. – Доктор Лоскутик должно быть очень толковый малый… по крайней мере по тем намекам, которые до меня доходили… Ее звали Бьюла Лоу, и я должен сказать вам, что у нее была парочка…
– Забудь про Бьюлу Лоу, – поторопил его Джейк. – Вернись-ка лучше к доктору Лоскутику. Кто он? Где он находится?
– Куча денег… Доктор Лоскутик должен иметь кучу денег… я слышал, как парни говорили об этом… они не знали, что я тоже был там… когда собирали тела самых ловких мошенников… и было неважно, что они умерли даже пару лет назад… И она никогда не носила нижнее белье… когда я первый раз узнал об этом, то меня охватила нервная дрожь… раздевать их было всегда почти полной забавой… Кем был на самом деле доктор Лоскутик?.. Она была такой маленькой девочкой, ну никак не больше пяти футов, но зато это было…
Бам!
Квебек посмотрела на потолок, а затем в коридор, видневшийся за полуоткытой дверью.
– Что это?
Близорукий Ред лишь постучал тонкими пальцами по гитаре.
– Очень трудно сделать правильное предположение, – заметил он, – но я почти уверен, что такой звук может издавать туба, когда падает на пол.
Крамб!
– А это по стене ударили трамбоном, – добавил он.
– Что-то происходит наверху, Джейк. – Девушка встала с дивана. – И это может означать для нас только новые неприятности.
– Мы уходим, – решительно сказал он, – но я хочу забрать этого парня с собой.
– Вот те на, – сказал Ред. – Как же мы сможем быстро улизнуть, если хотим тащить еще и эту тушу?
– Я все-таки думаю, что он знает гораздо больше про доктора Лоскутика, а я хочу это выяснить. Следовательно, мы потащим его.
Бам! Крамб!
Бам!
– Сюда спускаются люди, – предупредила Квебек, стоя у самого порога. – Давайте готовиться к драке.
Джейк выпрямился и отошел от Ту-Тона.
– Подожди минутку. Кажется я услышал знакомые шаги. – Он вышел в коридор и огляделся.
– Мы идем освобождать вас, – заявила его рыжеволосая жена. Следом за ней по наклонному коридору маршировали шесть участников подставного духового оркестра.
– И как всегда, – заметил Джейк, – с опозданием.
Глава тринадцатая
– Это отнюдь не обида, – сказала Хильда подавленным тоном. На широкой плавающей кровати она старалась сидеть как можно дальше от Джейка.
– А что же в таком случае?
– Если бы я была обижена на тебя, то ты просто лежал бы на своем музыкальном инструменте на полу этого подозрительного номера, – как можно осторожней пояснила она. – Когда я на самом деле обижаюсь на тебя, Джекоб, я обычно перебираю в голове все до одной несправедливости, которые свалились на меня за время нашей бурной совместной жизни. А затем прихожу к неизбежному заключению, что их нескончаемым источником являешься именно ты, и уж только тогда собираюсь с силами, чтобы как следует врезать тебе по морде. Так что на этот раз ни о какой обиде не может быть и речи, хотя все было до опасного близко к этому.
– Всякий раз, когда ты начинаешь называть меня «Джекоб», именно это обстоятельство и является первым признаком обиды.
– Но ведь это, как-никак, твое первое официальное имя? Разве не так?
Хильда была уже полностью одета и теперь сидела выпрямившись и напряженно сжав руки.
– Джейк всего лишь детское прозвище, одно из тех, от которых тебе пора бы уже отвыкать в твоем возрасте. Не забывай, Джекоб, что кроме всего прочего, ты очень близко подошел к черте среднего возраста.
– Я намерен прожить по крайней мере лет до 90, а с учетом этого мой средний возраст наступит где-то лет в 45.
– Слишком оптимистично. – Хильда даже чуть фыркнула, но на этот раз гораздо благовоспитанней, чем делала это обычно.
– Ты пошел на совершенно ненужный риск, прыгая вокруг этих несовершеннолетних наложниц и сидя рядом с этими грязными джаз-роботами, и тем самым позволил нокаутировать себя. Тебе нужно радоваться, если ты доживешь до 45, не говоря уже ни о каких 90.
– В таком случае, моя середина составит года 22, и, следовательно, я с успехом миновал ее, и теперь мне вообще больше не о чем беспокоиться, – сказал Джейк. – Кстати, если уж зашел разговор об этой миссии. Во сколько обошелся этот отряд командос?
– Это не твое дело.
– Мы, как ты частенько любишь напоминать, являемся равнымипартнерами в «Одд Джобс Инк.». Поэтому я хочу знать, во что обошлась твояглупость по отношению к моей части капитала.
– Так спасение твоей жизни теперь называется глупостью? Хо-хо! Да, пожалуй, я должна согласиться с этим.
– Но ты могла сделать это всего лишь с двумя командос, а уж никак не девятью.
– Такой поклонник джаза, каким являешься ты, Джекоб, должен бы знать, что нельзя иметь марширующий оркестр всего лишь из двух музыкантов.
– Да тебе вообще не нужен был никакой оркестр.
– Ну это твое мнение, а отнюдь не мое. Да ты вообще, потерял былую смелость и решительность.
– Так ты хочешь сказать, что сидеть на собственной голой заднице – в этом и заключается определенная смелость?
– Что ты имеешь в виду на этот раз?
– Да, несомненно, твою швейцарскую эскападу со скрипичным концертом.
– Она дала свои результаты.
– Это что-то новенькое для меня. Ни о чем подобном я до сих пор не слышал.
– Ты был слишком занят с того самого момента, когда мы сдали Буди Лоссвела и Ту-Тона тем самым агентам, которых прислал Гюнтер, и просто отказывался меня слушать. Удивительно, как человек при такой занятости как ты, вообще может иметь свободное время для собственной жены.
– Вот-вот, наконец-то я вижу истинную причину. Ты злишься просто-напросто потому, что когда ты ворвалась сюда с этими девятью чернокожими, абсолютно лишенными слуха командос, я сделал несколько обычных и вполне добродушных замечаний по поводу того, что ты явилась с опозданием.
– Шутка, которая требует некоторых объяснений, перестает быть обычной шуткой.
– Но вспомни, разве я не пытался вести себя как эстрадный комик в нашем расследовании во время благодарственного молебна в Небраске, когда мы вели расследование, связанное с движением Друидов? Я, черт возьми, шутил там достаточно много.
– Но в Небраске привыкли всегда над чем-нибудь смеяться. Почему бы тебе не попробовать отпустить одну из подобных шуток в Омахе? После того как я буквально с голыми руками вырвалась из сумасшедшего дома, загипнотизировала Дикого Кота Брашера, нашла автолет, зарегистрированный на имя…
– Дикий Кот был в Швейцарии? Ты никогда не говорила мне об этом.
– Я никогда не боялась Дикого Кота, как это казалось тебе. Вообще-то, им весьма несложно манипулировать…
– Что он сделал с тобой?
– Ничего особенного, Джекоб.
– Но что, все-таки?
– Ну, он прыгнул на меня откуда-то сверху, едва при этом не задушив, сделал мне инъекцию наркотика, от которого я потеряла сознание, нарядил меня в некую разновидность смирительной рубашки и поместил в сумасшедший дом, где находилась компания, предположительно слабоумных художников и писателей.
– Я должен разделаться с ним.
– Разве у тебя есть на это время?
Тогда Джейк сказал:
– Ну хорошо, послушай, Хильда, тебе на самом деле следует научиться…
Пом!
Это наступил момент очередного извержения конфетти. Яркие цветные кусочки пластика и бумаги, обычно используемой в факсах, начали опускаться вниз, вырываясь из выпускных отверстий на потолке.
– И часто это происходит? – спросила Хильда.
– Каждые пятнадцать минут.
– Ты выглядишь, как на настоящем празднике. – Она зачерпнула пригоршню ярких конфетти, рассыпанных по кровати, наклонилась и обсыпала ими голову мужа.
Джейк поймал ее за руку, притягивая поближе к себе.
– А теперь пора начать вести переговоры о перемирии.
– На этот раз я занимала нейтральную позицию, а агрессором был только ты.
– Ну, ну, Хильда, ведь именно ты… – Он неожиданно замолчал, по-видимому продолжая вести счет в уме. – Скорее всего, ты права. Сейчас не самое подходящее время подшучивать над тобой.
– А что же в таком случае?
– Если бы я была обижена на тебя, то ты просто лежал бы на своем музыкальном инструменте на полу этого подозрительного номера, – как можно осторожней пояснила она. – Когда я на самом деле обижаюсь на тебя, Джекоб, я обычно перебираю в голове все до одной несправедливости, которые свалились на меня за время нашей бурной совместной жизни. А затем прихожу к неизбежному заключению, что их нескончаемым источником являешься именно ты, и уж только тогда собираюсь с силами, чтобы как следует врезать тебе по морде. Так что на этот раз ни о какой обиде не может быть и речи, хотя все было до опасного близко к этому.
– Всякий раз, когда ты начинаешь называть меня «Джекоб», именно это обстоятельство и является первым признаком обиды.
– Но ведь это, как-никак, твое первое официальное имя? Разве не так?
Хильда была уже полностью одета и теперь сидела выпрямившись и напряженно сжав руки.
– Джейк всего лишь детское прозвище, одно из тех, от которых тебе пора бы уже отвыкать в твоем возрасте. Не забывай, Джекоб, что кроме всего прочего, ты очень близко подошел к черте среднего возраста.
– Я намерен прожить по крайней мере лет до 90, а с учетом этого мой средний возраст наступит где-то лет в 45.
– Слишком оптимистично. – Хильда даже чуть фыркнула, но на этот раз гораздо благовоспитанней, чем делала это обычно.
– Ты пошел на совершенно ненужный риск, прыгая вокруг этих несовершеннолетних наложниц и сидя рядом с этими грязными джаз-роботами, и тем самым позволил нокаутировать себя. Тебе нужно радоваться, если ты доживешь до 45, не говоря уже ни о каких 90.
– В таком случае, моя середина составит года 22, и, следовательно, я с успехом миновал ее, и теперь мне вообще больше не о чем беспокоиться, – сказал Джейк. – Кстати, если уж зашел разговор об этой миссии. Во сколько обошелся этот отряд командос?
– Это не твое дело.
– Мы, как ты частенько любишь напоминать, являемся равнымипартнерами в «Одд Джобс Инк.». Поэтому я хочу знать, во что обошлась твояглупость по отношению к моей части капитала.
– Так спасение твоей жизни теперь называется глупостью? Хо-хо! Да, пожалуй, я должна согласиться с этим.
– Но ты могла сделать это всего лишь с двумя командос, а уж никак не девятью.
– Такой поклонник джаза, каким являешься ты, Джекоб, должен бы знать, что нельзя иметь марширующий оркестр всего лишь из двух музыкантов.
– Да тебе вообще не нужен был никакой оркестр.
– Ну это твое мнение, а отнюдь не мое. Да ты вообще, потерял былую смелость и решительность.
– Так ты хочешь сказать, что сидеть на собственной голой заднице – в этом и заключается определенная смелость?
– Что ты имеешь в виду на этот раз?
– Да, несомненно, твою швейцарскую эскападу со скрипичным концертом.
– Она дала свои результаты.
– Это что-то новенькое для меня. Ни о чем подобном я до сих пор не слышал.
– Ты был слишком занят с того самого момента, когда мы сдали Буди Лоссвела и Ту-Тона тем самым агентам, которых прислал Гюнтер, и просто отказывался меня слушать. Удивительно, как человек при такой занятости как ты, вообще может иметь свободное время для собственной жены.
– Вот-вот, наконец-то я вижу истинную причину. Ты злишься просто-напросто потому, что когда ты ворвалась сюда с этими девятью чернокожими, абсолютно лишенными слуха командос, я сделал несколько обычных и вполне добродушных замечаний по поводу того, что ты явилась с опозданием.
– Шутка, которая требует некоторых объяснений, перестает быть обычной шуткой.
– Но вспомни, разве я не пытался вести себя как эстрадный комик в нашем расследовании во время благодарственного молебна в Небраске, когда мы вели расследование, связанное с движением Друидов? Я, черт возьми, шутил там достаточно много.
– Но в Небраске привыкли всегда над чем-нибудь смеяться. Почему бы тебе не попробовать отпустить одну из подобных шуток в Омахе? После того как я буквально с голыми руками вырвалась из сумасшедшего дома, загипнотизировала Дикого Кота Брашера, нашла автолет, зарегистрированный на имя…
– Дикий Кот был в Швейцарии? Ты никогда не говорила мне об этом.
– Я никогда не боялась Дикого Кота, как это казалось тебе. Вообще-то, им весьма несложно манипулировать…
– Что он сделал с тобой?
– Ничего особенного, Джекоб.
– Но что, все-таки?
– Ну, он прыгнул на меня откуда-то сверху, едва при этом не задушив, сделал мне инъекцию наркотика, от которого я потеряла сознание, нарядил меня в некую разновидность смирительной рубашки и поместил в сумасшедший дом, где находилась компания, предположительно слабоумных художников и писателей.
– Я должен разделаться с ним.
– Разве у тебя есть на это время?
Тогда Джейк сказал:
– Ну хорошо, послушай, Хильда, тебе на самом деле следует научиться…
Пом!
Это наступил момент очередного извержения конфетти. Яркие цветные кусочки пластика и бумаги, обычно используемой в факсах, начали опускаться вниз, вырываясь из выпускных отверстий на потолке.
– И часто это происходит? – спросила Хильда.
– Каждые пятнадцать минут.
– Ты выглядишь, как на настоящем празднике. – Она зачерпнула пригоршню ярких конфетти, рассыпанных по кровати, наклонилась и обсыпала ими голову мужа.
Джейк поймал ее за руку, притягивая поближе к себе.
– А теперь пора начать вести переговоры о перемирии.
– На этот раз я занимала нейтральную позицию, а агрессором был только ты.
– Ну, ну, Хильда, ведь именно ты… – Он неожиданно замолчал, по-видимому продолжая вести счет в уме. – Скорее всего, ты права. Сейчас не самое подходящее время подшучивать над тобой.