Гурк Лаура Ли. И он ее поцеловал

   Эмма с отчаянием смотрела, как блондинка расплачивается за веер. Поселившаяся в душе боль была явно несоразмерна ситуации, и Эмма попыталась смириться с утратой. Это же просто веер, повторяла она сама себе, и блондинке он куда больше пригодится, чем ей. Даже если бы Эмма купила его, что бы она с ним делала? Повесила бы на стену собирать пыль?
   «Блондинка молода, это весна ее жизни», – напомнила себе Эмма. Время, когда веер из павлиньих перьев будет как раз кстати, пора вечеринок, танцев и романтических отношений, пора грез и надежд, когда строятся планы на будущее – светлое, веселое будущее, когда тебе открыты все дороги.
   Ее собственная молодость давно осталась позади, если вообще была.
   Эмма мысленно вернулась на дюжину лет назад. Вспомнила себя в восемнадцать, девятнадцать, двадцать – как отчаянно она была влюблена, как надеялась, что мистер Паркер отвечает ей взаимностью, как ждала объяснения в любви и предложения руки и сердца, да так и не дождалась. Он женился на другой.
   А потом заболела дорогая тетушка Лидия. Эмма подумала о пяти долгих годах у ее постели, пяти годах ожидания и отчаянных надежд на выздоровление тети. Но она умерла, и ее гроб опустили в могилу.
   А теперь лорд Марлоу, который и не собирается печатать ее книги, который даже не читал их. Пять лет надежд и беспросветного труда, пять лет еженощного сидения, за печатной машинкой кончились ничем.
   Вот такая у нее жизнь. Всю свою молодость она провела в ложных ожиданиях и надеждах. А сегодня ей стукнуло тридцать.
   Покупательницы потянулись к выходу. Эмма отошла в сторонку и отвернулась, краешком глаза наблюдая за тем, как экзотический, экстравагантный веер выплывает в дверь вместе с новой владелицей, и внутри у нее что-то сломалось.
   Слишком поздно, поняла она. Она столько лет откладывала жизнь, что стало слишком поздно.
   Эмоции, которые она сдерживала с той самой минуты, когда покинула издательский дом, заклубились в груди. Она прижала к губам затянутый в перчатку кулачок, тщетно пытаясь совладать с собой. Вся ее ярость и все отчаяние вырвались наружу, точно бурный водный поток, сносящий по пути возведенные человеком дамбы. К несказанному ужасу, Эмма зарыдала.

Глава 4

   Мужчины не в состоянии постичь, почему женщины не могут вести себя разумно. Они не понимают, что на самом деле мы ведем себя именно так.

Эссе миссис Бартлби о домашнем хозяйстве, 1892 г.

   В том, что касается семьи, Гарри считал себя человеком снисходительным, но, видит Бог, всему есть предел. Четыре дня дифирамбов талантам и очарованию гостей, и терпению Гарри настал конец. Слепое обожание Мелани, посредственное пение Нэн, ожидающий брачного предложения взгляд Фелисити и глупая болтовня Флоренс угрожали не только растоптать его чувство юмора, но и повредить разум.
   К утру понедельника, когда ему сообщили, что гостьи поедут с ними на яхту Ратборна и он попадет в ловушку на целый день и вечер без надежды на избавление, Гарри понял: пора что-то с этим делать. Но только что?
   Он не может просто взять и отослать этих пустышек обратно к Диллмоту. Мать обольется слезами, жуткая перспектива. Сестры пожмут плечами и примутся подыскивать ему новых невест, что еще хуже. Общественная репутация гостей пострадает еще больше, Диллмот не спустит Гарри оскорбления и найдет способ отомстить за дочерей и племянниц. Короче говоря, начнется настоящий кошмар, а Гарри всеми силами старался избежать неприятностей.
   К несчастью, неприятности не всегда обходили Гарри стороной. Когда он заглянул в контору, чтобы подписать договоры с Халлидеем перед отбытием на водную вечеринку Ратборна, планы его рухнули, день полетел ко всем чертям и неприятности настигли-таки Гарри.
   Все началось с мистера Тремейна. Отвечавший за газету Тремейн был румяным весельчаком и расправлялся с любым кризисом играючи. Но только не сегодня. Он стоял у входа, и по его лицу Гарри сразу понял – дела плохи.
   – Господи, Тремейн, что случилось? Вы прямо олицетворение вселенской скорби.
   – Мисс Дав оставила меня без дневного расписания.
   – До сих пор не прислала его? – удивился Гарри. Он пересек холл, прошел через отдел новостей, где сотрудники усердно стучали клавишами печатных машинок, и начал подниматься по лестнице.
   Тремейн следовал за ним по пятам.
   – Мисс Дав там нет.
   – Что? – Гарри замер на ступеньках и вынул из кармана часы. – Это невозможно. Уже половина одиннадцатого. Мисс Дав где-то здесь. Должна быть.
   – Мистер Марсден… тот, что сидит у входа, сэр… – Тремейн обернулся и показал на стол мистера Марсдена в дальнем конце холла, у парадной двери. – Он говорит, что мисс Дав сегодня еще не приходила.
   – Он наверняка проглядел ее, только и всего. – Гарри невозмутимо убрал часы в карман жилета и продолжил путь наверх.
   – Да, сэр, – ответил Тремейн, подходя вместе с Гарри к третьей двери. – Я тоже так думал. Послал своего сотрудника проверить, но Картер заметил, что шляпки и зонтика мисс Дав на вешалке нет. Мы везде искали, ее нет в здании. Может, заболела?
   – Мисс Дав никогда не болеет. Это научный факт, Тремейн, как гравитация или восход солнца.
   – Но она и никогда не опаздывает, сэр. И все же ее здесь нет, а я остался без расписания.
   Они вошли в кабинет и встали у стола мисс Дав. Полированная дубовая столешница была девственно чиста, если не считать чернильницы и регистрационного журнала, лежавшего ровно посередине. Печатная машинка закрыта кожаным кожухом. Вешалка для шляп пуста.
   – Видите, милорд? – Тремейн развел руками. – Похоже, она вообще не приходила.
   – Ладно, пусть Марсден позвонит и выяснит причину ее отсутствия.
   – Вряд ли у мисс Дав есть телефон, – с сомнением протянул Тремейн. – А если и есть, Марсден все равно не знает, какой номер сообщить телефонистке. – Он кашлянул. – Сэр, что нам делать? Мне нужно расписание.
   Не успел Гарри и рта открыть, как дверь распахнулась и в комнату ворвался мистер Финч из книжного отдела.
   – Милорд, мистер Тремейн, – поприветствовал он и посмотрел на письменный стол. – Мисс Дав убежала по делам?
   – Она еще не появлялась, мистер Финч, – сообщил ему Гарри.
   На лице Финча отразилось изумление. Гарри очень хорошо понимал чувства Финча.
   – Милорд, мисс Дав всегда приходит первой.
   – Не сегодня, как видите. Полагаю, вам тоже что-то нужно?
   – Да, сэр. Перечень книг на следующий год. Мисс Дав обновляет его каждый месяц. Понимаете, она всегда знает, кто из авторов не в состоянии закончить работу в срок.
   – Вам действительно оно…
   Дверь отворилась, оборвав вопрос Гарри на середине, и на пороге вырос мистер Марсден.
   – Внизу клерк из «Ледбеттер энд Гент», милорд. Говорит, что пришел забрать какие-то подписанные контракты.
   – Проклятие! – Гарри бросил взгляд на стол секретаря, но никаких бумаг не увидел. Мисс Дав собиралась прочитать эти договоры в выходные и подать их на подпись нынешним утром. – Подождите тут. – Он прошел в свой кабинет. Договоры, конечно же, аккуратной стопкой лежали на его столе. Сверху ждал конверт на его имя, подписанный мисс Дав.
   Гарри вздохнул с облегчением и, смахнув конверт, пролистал страницы в поисках пустых строчек. Затем расписался и вышел в приемную. Бросив один экземпляр на стол мисс Дав, он протянул другой Марсдену.
   – Передайте это посыльному от «Ледбеттер», – велел он и обратил все свое внимание на двух других сотрудников.
   Первым заговорил Тремейн:
   – Милорд, я должен скомпоновать пять вечерних выпусков и подготовить их к изданию к трем часам пополудни. Без расписания мне никак не обойтись.
   Гарри провел ладонью по лицу, стараясь найти решение.
   – Оно должно быть в ее столе. Поищите в ящиках.
   – А как насчет моего перечня? – поинтересовался Финч. – Если кто-то из авторов запаздывает с книгой – а они всегда запаздывают, знаете ли, – я должен быть в курсе.
   – Да, да, но оно действительно требуется вам именно сегодня? Нельзя повременить?
   Финч пустился в долгие и нудные объяснения насчет того, почему он не может ждать. В самый разгар событий дверь снова распахнулась, и в офис вплыла Диана.
   – Гарри, мы уже целую вечность сидим в карете. Что тебя так задержало?
   – Его здесь нет, – сообщил Тремейн, задвигая нижний ящик стола мисс Дав. – Я обыскал все ящики и в отделение для бумаг заглянул.
   – Милорд, – вставил мистер Финч, – у меня встреча с сотрудниками издательства через четверть часа.
   – Гарри, – сказала Диана, – яхта Эдмунда отплывает в одиннадцать. Если ты не поторопишься, мы пропустим вечеринку.
   – Сэр, мне нужно расписание мисс Дав. – Тремейн поднялся из-за стола. – Без него я не могу…
   – Довольно! – Гарри оборвал поток голосов и повернулся к Тремейну – Было время, когда мы издавали наши газеты без мисс Дав. Уверен, что вполне можно обойтись без ее ежедневного расписания. Идите вниз, в отдел новостей, и отыщите способ вовремя подготовить вечерние выпуски, мне все равно, как вы это сделаете. – Гарри посмотрел на второго сотрудника: – Мистер Финч, вам не обязательно иметь уточненный перечень прямо сегодня. Возвращайтесь на рабочее место и отмените совещание. И пусть один из вас пошлет кого-нибудь на поиски мисс Дав.
   – Мисс Дав пропала? – спросила сестра, как только подчиненные удалились.
   – Кажется, так.
   – Странно. Это на нее не похоже. Надеюсь, ничего страшного не произошло. Она не предупреждала, что не придет сегодня на работу?
   – Нет. По крайней мере… – Гарри вдруг вспомнил о письме. – А может, и предупреждала.
   Он зашел в кабинет, перегнулся через стол, подобрал конверт, сломал печать и пробежал глазами по строчкам послания мисс Дав. Оно было четким, кратким и абсолютно невероятным.
   – Какого черта? – Гарри перечитал записку, но ничего нового в пяти отпечатанных на машинке строчках не обнаружил. Внизу стояла аккуратная подпись, выполненная чернилами. Никакой ошибки.
   – Что там?
   Он поднял взгляд и увидел в дверях Диану.
   – Она уволилась, – проговорил он, не в силах поверить своим словам. – Мисс Дав уволилась.
   – Правда? Дай посмотреть. – Диана пересекла комнату, взяла у него письмо и прочитала. Потом посмотрела на брата. К величайшему недовольству Гарри, сестра улыбалась. – Вид у тебя растерянный, милый братец.
   – Конечно, растерянный. Разве может быть иначе?
   – Знаешь, Гарри, без обид, но я бы не согласилась работать на тебя.
   – Мисс Дав никогда не жаловалась.
   – Но была достаточно несчастна для того, чтобы взять и уволиться.
   – Какое отношение ко всему этому имеет ее счастье? Я плачу ей не за то, чтобы она была счастлива. – Он хлопнул письмом по столу. – Она пришла к нам устраиваться на должность машинистки. Сделав ее своим секретарем, я оказал мисс Дав великую услугу. Я нанял женщину, причем без опыта секретарской работы. Я плачу ей жалованье, которого она не найдет ни в одном другом месте. Чего ей не хватает для счастья?
   – Ты нанял ее только для того, чтобы доказать свою точку зрения в парламенте, – напомнила ему Диана. – Или забыл? Ты утверждал, что общество может решить задачу занятости женщин, поддержав твою радикальную идею – представительницам моего пола следует разрешить зарабатывать себе на жизнь, чтобы мужчинам не приходилось жениться и содержать нас. Абсурд, да и только.
   – И вовсе это не абсурд. Это здравая идея…
   – А все почему? – продолжала Диана, не обратив на него внимания. – Потому что ты цинично относишься к институту брака.
   – Я не циник! – вырвалось у него прежде, чем он вспомнил: спорить с Дианой по данному вопросу бессмысленно. Он решил перевести разговор на другую тему. – Дело в том, что я дал мисс Дав возможность, которую никто другой ей бы не предоставил. Я выбрал ее наугад из толпы претендентов. И через пять лет удачной карьеры она просто встает и уходит. Без причин, без предупреждения, без уведомления. – Гарри начал раздражаться. – Как она могла поступить так со мной после всего, что я для нее сделал? Где ее преданность?
   – Не вижу, в чем вопрос. Найми другого секретаря. Это очень легко. Позвони в агентство.
   – Я не собираюсь искать другого секретаря. Меня вполне устраивает тот, что есть.
   – Был, – поправила его сестра. – Она уволилась.
   – Я не приму ее отставки и непременно сообщу ей об этом, когда найду. Я не разрешаю ей уходить от меня.
   – Будешь давить на нее? О да, она, конечно же, испугается и прибежит обратно.
   – Имеются предложения получше? – Гарри глянул в улыбающееся лицо сестры.
   – Поскольку прежде всего я не могу представить, какая женщина в здравом уме и твердой памяти согласится работать на тебя, то и предложить мне нечего. Но ты мог бы для начала попытаться выяснить, почему она уволилась.
   Должна же быть причина, по которой она ушла, не предупредив.
   – Причина? – Эта мысль застала Гарри врасплох. Он помолчал немного, обдумывая ее. – Я отверг ее новую рукопись.
   – Ты и раньше так поступал, разве нет?
   – Да, но на этот раз она приняла все особенно близко к сердцу. Выжду денек-другой и схожу к ней. Надо дать ей время оправиться.
   – Если причина в этом.
   Гарри пропустил замечание сестры мимо ушей. У него в голове уже сложился план.
   – Она человек разумный, – размышлял он, постукивая конвертом по ладони. – Не склонный принимать безрассудные, сиюминутные решения. Два дня вполне достаточно для того, чтобы осознать свою ошибку. Она скорее всего обрадуется моему приходу и предложению снова занять свой пост. И будет благодарна за возможность исправить положение.
   – Благодарна?
   – Я скажу, что не обижен на нее, предложу прибавку к жалованью, и все утрясется.
   Диана залилась веселым смехом. Развернувшись, она пошла к выходу.
   – Что тут смешного? – рявкнул он ей вслед.
   – Дай мне знать, удался ли твой план, хорошо? – Она взялась за ручку двери. – Насколько я поняла, к Эдмунду ты не едешь? – Диана вышла и закрыла за собой дверь, не дожидаясь ответа брата.
 
   Эмма уговаривала себя не нервничать. Сложив руки на стопке рукописей миссис Бартлби, лежащих у нее на коленях, она старалась не ерзать в кресле и не думать о том, что от сегодняшнего дня зависит все ее будущее.
   Это было рискованно. И неблагоразумно. Но она уже но горло сыта и безопасностью, и рассудительностью.
   Два дня назад она распалась на части в лавке на Риджент-стрит. Обнимая подушку всю ночь своего тридцатого дня рождения и отревевшись на пушистом клубке Мистере Голубе, Эмма снова взяла себя в руки. К утру воскресенья она уже знала, что делать. После церковной службы и горячих молитв, призывающих Господа помочь ей, она сходила в издательство, напечатала письмо об отставке и положила его на стол Марлоу.
   Нехорошо, конечно, уходить без двухнедельного уведомления, но четырнадцать дней – это слишком большой срок, за который она может передумать, отговорить сама себя от своего решения и позволить Марлоу убедить ее остаться. Сегодня понедельник, письмо он уже получил, и обратного пути нет.
   То был рассвет нового дня и новой Эммы Дав. Никогда больше она не будет сидеть в сторонке и наблюдать, как жизнь проносится мимо. Никогда больше она не будет ждать подарков судьбы. Начиная с этой минуты она сама будет воплощать свои мечты в реальность и не выпустит удачу из рук.
   Никогда в жизни она так не боялась.
   – Мисс Дав?
   Она подняла голову. Клерк, с которым она беседовала чуть раньше, стоял у лестницы.
   – Следуйте за мной.
   Она встала, пытаясь унять мелкую дрожь в коленях. Крепко прижав к себе рукописи, она протопала за служащим вверх по ступенькам и вошла в приемную, где за столом сидел еще один человек, скорее всего секретарь. Клерк ушел, секретарь приподнялся и указал на открытую дверь у себя за спиной.
   – Вы можете войти, мисс.
   Эмма несколько мгновений смотрела на дверь, потом набрала в легкие воздуха и прошествовала мимо секретаря в большой кабинет, обставленный так же дорого, как у Марлоу, только излишне забитый мебелью, чтобы быть настоящим рабочим местом.
   – Мисс Дав? – Высокий, необычайно привлекательный мужчина обогнул стол и с улыбкой подошел к ней. – Какое счастье наконец-то видеть вас.
   – Наконец-то, сэр? – растерялась Эмма, глядя, как он склоняется над ее рукой и целует пальчики.
   – Вся Флит-стрит знает о выдающейся женщине-секретаре Марлоу. Я тоже много слышал о вас, мисс Дав, – добавил он, не выпуская ее руки, – и только хорошее.
   Изумление Эммы росло с каждой секундой.
   – Хотелось бы ответить вам тем же, – пробормотала она, – но хотя лорд Марлоу часто упоминал о вас, сэр, комплиментов в ваш адрес с его стороны я не слышала.
   Лорд Барринджер запрокинул голову и расхохотался:
   – В этом я нисколько не сомневаюсь.

Глава 5

   В том, что касается женщин, мужчина должен быть готов ко всяким сюрпризам. И его ожидания не замедлят оправдаться.

Лорд Марлоу «Руководство для холостяков», 1893 г.

   Обитель мисс Дав находилась в Холборне, где многоквартирные дома образовали респектабельный райончик вдоль Литтл-Рассел-стрит. Гарри остановился у дома номер 32, аккуратного кирпичного здания с кружевными занавесками. Небольшое, написанное от руки объявление возвещало о том, что здесь сдается квартира с гостиной, но только для благовоспитанной женщины. По обеим сторонам свежевыкрашенной темно-зеленой двери, словно часовые, стояли два горшка с красной геранью. Медный молоточек и ручка ослепительно посверкивали в предвечернем солнце.
   Самое место для такого совершенства, как мисс Дав, подумал Гарри, переступая порог. В холле было темновато после яркого солнышка, но приятный аромат лимонного мыла намекал на то, что внутри царит не меньшая безупречность, чем снаружи. Как только глаза привыкли к полумраку, Гарри рассмотрел слева общую гостиную. Справа изгибом поднималась вверх лестница с коваными перилами, образуя альков для большого дубового стола. За ним, на примыкающей к лестнице стене, в пронумерованных ячейках лежали письма для постояльцев.
   Ни хозяйки, ни прислуги не наблюдалось, но Гарри помощь не требовалась. Он узнал номер квартиры мисс Дав, справившись с ячейкой для писем, поднялся на четвертый этаж и вышел на площадку, на которой друг напротив друга располагались двери квартир 11 и 12. Отсюда еще одна лестница вела прямо на крышу.
   За дверью с номером 12 он услышал знакомый звук печатной машинки. Гарри постучался, звук стих, и через несколько мгновений дверь приоткрылась.
   – Лорд Марлоу? – Похоже, Эмма удивилась, хотя он никак не мог взять в толк почему. Кому, как не ей, знать, к каким последствиям привел ее внезапный уход. Даже если она сама не оценила размаха начавшейся после ее отставки катастрофы, Гарри очень даже оценил. Весь день не прекращался поток сотрудников, требующих расписаний, каталогов, докладов и прочих вещей, которыми их обычно, снабжала мисс Дав и о существовании которых Гарри даже не подозревал, но без которых, по всей видимости, работу его редакции полностью парализовало. Он собирался переждать пару дней до визита к ней, но через восемь часов понял, что ничего не выйдет. Она нужна ему за письменным столом завтра же утром, или люди поднимут бунт.
   Он снял шляпу и поклонился.
   – Мисс Дав.
   – Что вы здесь делаете? – Она посмотрела на часики, приколотые к белой накрахмаленной английской блузке. – Сейчас только половина седьмого. Вечеринка на яхте лорда Ратборна закончилась так рано?
   – Я не поехал. – Он протянул ее письмо. – Мой секретарь уволился. Из-за этого в конторе воцарился полный хаос, вечерние выпуски запаздывают, а я не попал на вечеринку.
   – Очень прискорбно это слышать.
   Но судя по виду, слышать это ей было совсем не прискорбно. Она выглядела… черт бы все это побрал, она выглядела довольной! Уголок ее рта приподнялся, выдавая тщательно скрываемую радость. Она явно наслаждалась его неурядицами. Гарри припомнил жуткий день, который пришлось пережить ему и его сотрудникам, и не смог разделить ее веселья.
   – Насколько я вижу, наше затруднительное положение из-за вашего отсутствия доставляет вам удовольствие, мисс Дав.
   – Нисколько. – Ответ вежливый, формальный, чистой воды ложь. Она была очень довольна собой.
   – А зря, можете торжествовать, – сказал он, засовывая письмо обратно в нагрудный карман. – Без вас мои люди бегают по издательству, как перепуганные кролики.
   – Но только не вы, конечно же.
   – Я был слишком изумлен, чтобы поддаться панике. Ваше увольнение стало для меня большой неожиданностью.
   – Правда? – Отблеск удовлетворения на ее лице погас, уступив место каменному выражению.
   – Да. – Он махнул рукой в сторону квартиры: – Не могу ли я войти на минуточку и обсудить с вами этот вопрос?
   – Увольнение полное и окончательное. Что здесь обсуждать?
   – Неужели после пяти лет сотрудничества вежливость не позволяет вам хотя бы поговорить на данную тему?
   Эмма помедлила в нерешительности. Перспектива разговора явно не радовала ее – дурной знак. Должно быть, он поторопился, не дал ей обдумать все последствия поспешно принятого решения, но сделанного не воротишь.
   – Кто-нибудь видел, как вы поднимались наверх? – спросила она, заглядывая ему за спину. – Моя домовладелица? Прислуга?
   – Нет. – Он припомнил вывеску в окошке и понял причину ее тревоги, но впечатление, которое его визит может произвести на не в меру любопытную хозяйку, слуг или других квартиранток, волновало его куда меньше, чем угроза потери секретаря. – Никто меня не видел, мисс Дав, Но если я буду торчать здесь, в коридоре, кто-нибудь обязательно увидит.
   Она распахнула дверь и впустила его.
   – Хорошо. Можете войти на секундочку, но когда будете уходить, постарайтесь сделать это незаметно. Не хочу, чтобы люди думали… думали всякое.
   Гостиная мисс Дав поразила его, ничего подобного он в жизни не видел. Она была, мягко говоря, необычной, с налетом экзотичности. На каминной полке выстроились латунные курильницы для благовоний, в медном чайнике виднелся уголь, огромная круглая корзина была забита подушками, пол покрывал турецкий ковер. Между двумя пухленькими диванчиками пристроилась оттоманка, служившая, как ни странно, сервировочным столиком, – на ней уютно устроился покрытый глазурью чайный сервиз.
   Послеполуденный солнечный свет свободно лился в комнату через пару окон с бронзовыми занавесями из английского ситца. В промежутке стояли заставленный книгами шкаф со стеклянными дверцами и темный секретер из грецкого ореха с непомерным количеством ящичков и отделений. Тяжелая дубовая дверь с искусной резьбой вела в спальню. Рядом с ней – французское окно с выходом на пожарную лестницу и откидной столик с печатной машинкой. За расписной деревянной ширмой скрывался альков. Несмотря на крохотные размеры, квартирка была просто роскошной и уютной, совсем не похожей на жилище всегда серьезной и деловой мисс Дав.
   Что-то коснулось его ноги. Гарри опустил взгляд и увидел огромного кота. Слишком толстый, чтобы пролезть меж лодыжек гостя, кот вертелся вокруг и терся о ноги Гарри, щедро покрывая серые шерстяные брюки рыжими шерстинками.
   – У вас кот. – Гарри в смятении уставился на животное.
   – Это Мистер Голубь. – Она опустилась на диванчик, жестом приглашая гостя занять второй.
   Не успел Гарри сесть и положить шляпу, как кот прыгнул ему на колени. Поразившись тому, что этот толстяк вообще способен прыгать, Гарри решил его не сталкивать. Кот свернулся клубком и довольно замурчал.
   – Вы ему понравились, – не без удивления заметила мисс Дав.
   – Да, – ответил Гарри, обреченно вздохнув. Он давно смирился с тем, что кошки обожают его. Причина, несомненно, кроется в том, что у Господа и котов извращенное чувство юмора. Когда животное запустило в него когти и принялось самозабвенно топтаться передними лапами, Гарри лишь сжал зубы. – Мистер Голубь? Подходящее имечко вы ему выбрали, мисс Дав. Он – Голубь, вы – Голубка, оба из семейства птичьих.
   – О, я вовсе не потому назвала его Мистером Голубем. Просто он гоняет голубей на крыше. Всегда гонял, даже когда был крошечным котенком. А когда поймает, непременно несет его по пожарной лестнице мне.
   – Очень мило. – Какие же они все-таки кровожадные создания, эти коты и кошки. Гарри постарался придать голосу веселья. – Судя по виду, он и сам ими изрядно закусывает.
   – Намекаете на то, что мой кот толстый?
   – Вовсе нет, – солгал Гарри и поспешил сменить тему. – Мисс Дав, – сказал он, как можно аккуратнее сгоняя с колен грозу местных голубей, – я пришел к вам с миром. Мой отказ напечатать вашу рукопись расстроил вас, я понимаю, но вы же знаете, что в этом деле я всегда доверяю своим инстинктам.
   – Конечно.
   – Я не могу выпустить то, что, по моему мнению, не принесет дохода. – Он мягко улыбнулся. – Ну какой из меня был бы делец, если бы я принимал такие немудрые решения?
   – Определенно.
   Повисла долгая пауза. У Гарри возникло ощущение, будто он толкает камень в гору, но сдаваться было не в его привычках.
   – Вы огорчены, возможно, даже удручены и обескуражены моим ответом, но это не может служить основанием для увольнения.
   – А. вы потрясающе разбираетесь в моих глубинных чувствах.