Гусев Валерий. Большая книга пиратских приключений (сборник)

Валерий Гусев
Большая книга пиратских приключений

Пиастры для юных пиратов

Глава I
Двуногая рыба

   Однажды вечером мы сидели у таежного костра, и вдруг…
   С такой фразы очень часто начинаются приключенческие книги. И у нас получилось примерно так же. Правда, мы сидели вечером не у таежного костра: мама почему-то не любит разводить таежный костер в квартире. Мы сидели просто так. Не у костра, а у телевизора.
   Был тихий и мирный весенний вечер. Папа в своем любимом кресле дремал, спрятавшись за газетой, и время от времени для маскировки шелестел ее страницами. Мама разгадывала загадки, которыми озадачивал зрителей Леонид Якубович на «Поле чудес» в Стране… чудаков. Я помогал маме. А Лешка, сосредоточенно нахмурившись, уткнулся по уши в книгу. И время от времени что-то выписывал в тетрадь, прикрывая ладошкой свои таинственные выписки.
   Папа сложил газету и зевнул сквозь зубы: он очень уставал на работе.
   — Пойду-ка я в кабинет, — сказал он, — поваляюсь до ужина на диване. С книгой. Лешк, ты чем так увлекся? Дал бы отцу почитать.
   Алешка взглянул на него и неожиданно выдал — очень важно, серьезно и красиво:
   — Этой книге место не в кабинете полковника милиции, а в комнате школьника. В час, когда с уроками покончено и скоро пора спать, а за окном зимний вечер.
   — Ничего себе! — ахнула мама. — Можно подумать, с уроками у него покончено! А за окном, между прочим, вовсе не зимний, а весенний вечер!
   — Это цитата, — сказал папа с уважением. И взял у Алешки книгу. — Так и знал: «Остров сокровищ»! И в который раз ты ее перечитываешь? — спросил он Алешку, вернув ему книгу.
   — Я уже не перечитываю, я уже ее изучаю.
   — Ты бы лучше географию изучал! Две двойки за одну неделю, — сказала мама и почему-то радостно добавила: — Альбатрос! — Это она, наверное, слово на экране угадала.
   — А я, вот именно, — запальчиво возразил Алешка, — географию по этой книге изучаю.
   — Это как? — удивился папа.
   — Оказывается, не альбатрос, — разочарованно сказала мама. — Оказывается, спаниель. Вот уж не знала, что спаниель — это птица. Сектор «Приз»! — воскликнула она. — Бери деньги, дурак! — И повернулась к Алешке: — Так что ты там изучаешь?
   — Я определяю, — скромно ответил Алешка, — где находится этот Остров сокровищ.
   — Здорово! — сказал папа. — А зачем?
   — Ну, они же на своей «Испаньоле» не все сокровища с острова забрали.
   — И эти сокровища тебе покоя не дают? — усмехнулся папа. — Снятся по ночам всякие пираты и пиастры?
   — Да, — небрежно согласился Алешка, — решил как-нибудь в свободное время сплавать туда и забрать остатки сокровищ.
   — Говорили же тебе, — воскликнула мама, — бери деньги! А он брюкву взял. — И тут она опять повернулась к Алешке: — А на чем сплаваешь? Достать тебе надувной матрас с антресолей?
   Алешка пожал плечами.
   — Построю яхту, — простенько сообщил он, — и сплаваю. На каникулах.
   Мама рассмеялась:
   — Из папиной газеты кораблик сложишь?
   Алешку это не смутило:
   — Папа же в молодости построил яхту. И плавал на ней по всяким морям. Когда тебя еще не было.
   — Как это? — удивилась мама. — Где это меня не было?
   — Он имеет в виду, — объяснил папа, — когда тебя еще не было в моей жизни.
   — А ты имеешь в виду, — обиделась мама, — что все самое интересное в твоей жизни было до женитьбы на мне?
   — Нет, — серьезно сказал папа. — Самое интересное в моей жизни началось, когда я на тебе женился. — И добавил вполголоса: — Во всяком случае, скучать с тобой не приходилось. И в море на яхте, даже в шторм, было спокойнее, чем у домашнего очага. Я бы и сейчас куда-нибудь сплавал. И ребят бы с собой забрал.
   — Вот было бы здорово! — Мама даже от телевизора оторвалась. — Как бы я от вас отдохнула!..
   В общем, обычный вечерний семейный шутливый разговор.
   И никто из нас не предполагал, что очень скоро так и получится: Алешка «вычислит» Остров сокровищ, мама будет от нас отдыхать, а мы с папой окунемся в океан… в океан опасностей, приключений и загадочных событий.
   Хотя иногда мне кажется, что папа тогда уже что-то знал…
   А пока мы тихо и мирно беседовали теплым весенним вечером в своем родном доме. Папа подремывал в кресле, Алешка делал выписки из «Острова сокровищ», а мы с мамой разгадывали загадки Якубовича.
   — Бескрылый олень! — вдруг озадаченно воскликнула мама, уставившись в экран. — Это еще что за птица?
   — Двуногая рыба, — буркнул Алешка, листая книгу.
 
   Скажу пока только одно: оба они угадали. Очень скоро мы столкнулись и с бескрылым оленем, и с двуногой рыбой, и с крысами в океане. И на Острове сокровищ…
 
   …Первые дни лета. Каникулы только что начались, и мы с Алешкой еще не привыкли им радоваться. А тут вдруг такая радость обрушилась на нас первым летним ливнем. Хотя, как выяснилось позже, это был вовсе не безобидный дождик, полезный всяким растениям и людям, а самый настоящий шквал. С молниями, штормовым ветром и громадными волнами, гребешки которых яростно срывает ветер и несет над океаном мелкой соленой пылью…
   Красиво сказал, да? А главное — непонятно. Вот и нам с Алешкой вначале многое было непонятно. А когда кое-что стало проясняться, то стало не только понятным, но еще и опасным. И даже страшным.
   Впрочем, если я прямо сейчас скажу, чем все это кончилось, понятнее ничего не станет. Тут нужна последовательность, как говорит папа. И поменьше фантазии, как говорит мама.
   Но и без всякой фантазии эта история, как говорится, оставила след в нашей душе (и в других душах тоже). И, кстати, она пока еще не совсем завершилась…
   А началась в первые дни лета. Когда мы еще находились в некоторой растерянности. Школа кончилась долгожданно, но неожиданно; куда-то исчезли уроки, домашние задания, всякая внеклассная ерунда и прочие проблемы. Но оказалось, что проблемы у нас только начинаются, и куда покруче, чем школьные. И решать мы их будем совсем скоро, но очень далеко от родного дома и родной школы, на другом краю земного шара.
   Только сначала я расскажу, что случилось у папы на работе, а уж потом — как мы ему помогли. С риском для жизни.
 
   Жил-был один талантливый аферист по фамилии Оленин. Он ограбил с помощью различных махинаций нашу страну, а потом удрал за границу и там тоже заодно вволю пограбил. И скрылся куда-то в неизвестном направлении. Наша милиция объявила Оленина в розыск, а за ней объявил его в розыск и Интерпол — такая полицейская организация, которая занимается международными преступниками.
   Наш папа как сотрудник российского отделения Интерпола получил задание разыскать этого афериста вместе со всеми украденными им миллионами.
   Папина группа работала долго и упорно, установила и задержала почти всех его сообщников, а сам Оленин растворился в необъятных просторах нашей планеты.
   И вот наконец, по некоторым сведениям, след его обнаружился… в Тихом океане. Не в самих, конечно, водных глубинах, не на его дне, а на одном малоизвестном полуобитаемом островке.
   И совпало так, что в тот район отправлялось научно-исследовательское судно. И папин начальник, генерал, предложил ему замаскироваться на этом судне под какого-нибудь ученого.
   Генерал пригласил к себе капитана корабля, и они втроем стали обсуждать эту маскировку.
   Капитан сразу же стал возражать:
   — Помилуйте, Сергей Александрович, ну какой из вас, извините, ученый! Гидробиолог? Ихтиолог? Этнограф? Что вы понимаете, еще раз извините, полковник, в этих вопросах? В первый же вечер все догадаются, что вы самозванец!
   Капитан оказался прав еще и потому, что, по оперативным данным, на судне находится сообщник афериста. Но кто он? Ученый, матрос? Или сам капитан?
   Генерал поник седой головой, задумался. Потом он вдруг вскинул эту свою седую голову и блеснул глазами:
   — Сергей! Ты же когда-то на яхте плавал! — Он повернулся к капитану: — Возьмите его матросом. Он справится.
   — Нет, — наш папа покачал головой. — Я должен находиться не в матросском кубрике, а в самом центре всего экипажа. Иначе я не соберу нужную информацию. К тому же я должен иметь хоть какую-то власть, чтобы свободно принимать нужные мне решения: например, остановить судно, сойти на берег и так далее.
   — Ну возьмите его первым помощником! — напирал генерал на капитана. — Второе лицо на корабле.
   — Это второе лицо на корабле, — надулся капитан, — должно знать мой корабль лучше меня самого. И в критическую минуту при необходимости заменить меня во всем. Не пойдет! — Он решительно рубанул рукой. И чуть не сбил со стола генерала стаканчик с карандашами. Хорошо, что не компьютер.
   Папа поскреб макушку и предложил:
   — Я буду вашим спонсором.
   Капитан выпучил глаза, как омар:
   — Вот еще! Мне это надо?
   А генерал одобрительно хмыкнул:
   — Неплохо! Продолжай, Сергей.
   Папа продолжил:
   — Легенда такая: я очень богатый человек. Всю жизнь хотел стать моряком. Но всю жизнь занимался бизнесом.
   — Отлично!
   — Узнав, что исследования Тихого океана откладываются из-за отсутствия денег, я протянул институту руку помощи…
   — А в этой руке, — засмеялся генерал, — чемодан денег! В вечнозеленых купюрах.
   — Но я поставил условие, — продолжал папа. — Меня тоже берут в плавание. Как пассажира. Без обязанностей, но с большими правами.
   — Это уже лучше, — одобрил капитан и стал набивать свою трубку пахучим заморским табаком.
   — Я буду сумасброден, нахален, немного придурковат…
   — Это тебе удастся, — усмехнулся, пошутив, генерал, — особенно последнее.
   — У вас есть дети? — вдруг спросил капитан и выпустил изо рта душистое облако дыма.
   — Есть, — кивнул папа. — Вы думаете, они будут скучать без меня?
   — Я думаю, что их следует взять с собой, для более глубокой конспирации. Они у вас — как, смогут сыграть роль бесшабашных, избалованных детей сумасбродного богача?
   — Они смогут, — поспешил заверить генерал, который хорошо знал все наши прежние подвиги.
   Папа вздохнул. И предупредил их обоих:
   — Только лично я за фокусы своих сыновей отвечать не собираюсь. Вполне возможно, что при их бесшабашности и решительности наше судно окажется не в Тихом, а в Ледовитом океане.
   — Вполне возможно, — со вздохом кивнул генерал. — Особенно если младшему, Лешке, захочется вдруг покататься на лыжах. Или на белом медведе.
   — Больше всего я боюсь, — сказал папа капитану, — что уже во Владивостоке, где находится ваше судно, они в первый же день его захватят и поднимут на мачте пиратский флаг.
   — Пусть уж лучше они его поднимут, — как-то очень серьезно сказал генерал, — чем кто-нибудь другой.
   — А что, — забеспокоился капитан, — у ваших ребят есть уже аналогичный опыт?
   — Да, — сказал папа, — у них очень большой аналогичный опыт. — И он стал перечислять, загибая пальцы: — Они угоняли автомобили, воздушный шар, поезд, пароход, экскаватор, самолет, верблюда. Про лошадей и собак я уже не говорю…
   По мере того как папа загибал пальцы, капитан все чаще пыхтел своей трубкой и бледнел на глазах. Наконец он с печалью спросил:
   — А других вариантов нет?
   — Вы сами предложили взять их на борт, — злорадно усмехнулся генерал. — А если серьезно, ребята очень толковые и сообразительные. И я не удивлюсь, ты только не обижайся, Сережа, что этого афериста они вычислят раньше, чем ты.
   — И наручники наденут, — серьезно кивнул папа. — Или акулам его отдадут.
   В общем, вопрос был решен.
   — Только имейте в виду, — строго напомнил генерал, — о подлинной роли полковника Оболенского никто, кроме нас троих, не должен знать.
   — Это понятно, — сказал капитан и принялся чистить свою трубку. — Об этом можно и не предупреждать.
   Вот так мы оказались членами экипажа научно-исследовательского судна Института океанографии под красивым названием «Афалина».
 
   Вскоре после этого события (о котором мы с Алешкой еще ничего не знали) папа пришел с работы какой-то странный. Немного задумчивый, чуточку серьезный и отчасти веселый. Все в одном флаконе сразу.
   — Командировка? — догадалась мама. — Опасная и трудная? Как всегда?
   — На этот раз веселая, — грустно ответил папа. — Ухожу в море. И детей беру с собой.
   — Какое счастье! — обрадовалась мама. — И надолго оно?
   — Месяца на три. С учетом обстоятельств.
   Мама поставила перед ним чашку кофе. И с надеждой спросила:
   — А побольше никак нельзя? С учетом каких-нибудь обстоятельств. Они мне так надоели!
   Я думаю — не обстоятельства ей надоели, а мы с Алешкой.
   — Побольше нельзя, — вздохнул папа. — Им все-таки надо учиться.
   — Что ты называешь учебой? Бесконечные двойки, записи в дневниках и вызовы родителей? — спросила мама. — А потом — они и так уже все знают.
   — Например, — спросил папа Алешку, — где находится Тихий океан?
   — Вон там, — не задумываясь, махнул Алешка, — за этой стеной.
   За этой стеной весь день и почти всю ночь у нашего соседа Ермолаева гремела музыка.
   Сосед Ермолаев работал в цирке, дрессировщиком. И некоторые звери жили у него дома. Чаще всего — мартышка Зульфия. Она была очень нервная и, как уверял Ермолаев, легкоранимая. И поэтому боялась оставаться дома одна. Она боялась всего — тараканов, тикающего будильника, вороны на балконе. Единственное, что ее успокаивало, — громкая музыка. Под эту музыку Зульфия ничего не боялась. И начинала плясать. Как на манеже. Хорошо еще, что у нее не было копыт и обуви на каблуках.
   И я понял, что имел в виду Алешка. Тихий океан за стеной начинался тогда, когда Ермолаев приходил домой и выключал свою штормовую музыку.
   И еще я понял, что мы втроем отправляемся в плавание на прекрасном научно-исследовательском судне с красивым названием «Афалина».
   — Красивая фамилия, — сказал Алешка. — Как у нашей уборщицы.
   — При чем тут ваша уборщица? — удивился папа. — Афалина — это вид дельфинов.
   — Много ты знаешь, — фыркнул Алешка. — Афалина — это фамилия нашей старушки уборщицы.
   — Ударения разные, — помирил я их.
   Мне не хотелось, чтобы мы уходили в далекое плавание в состоянии глупой ссоры.
   — «Афалина» — сказал папа, — это научно-исследовательское судно Института океанографии. Когда-то это был опытный военный корабль. Его не совсем доделали, потому что у Министерства обороны не хватило на него денег…
   — Господи! — сказала мама. — Всем не хватает денег. И нам, и даже Министерству обороны.
   — Правительству тоже не хватает, — успокоил ее Алешка.
   — Правительству, — сердито сказала мама, — не хватает на нас, а не на себя! — И посмотрела почему-то на папу.
   Папа нахмурился, но ничего не ответил.
   — Пап, — спросил я, далекий от политики, — а на этой военной «Афалине» вооружение есть?
   — Еще какое, — ответил папа. — Последнее слово военно-морской науки. Впрочем, сами все увидите.
   — Я согласен, — сказал Алешка. — Мне как раз туда надо.
   — Это еще зачем? — испугалась мама.
   — За сокровищами, — небрежно напомнил Алешка. Будто за сокровищами — все равно что за хлебом в соседний магазин сходить. — Там на одном острове находятся сокровища капитана Флинта.
   — Что?! — Папа чуть не выпустил из рук кофейную чашку. — Какого Флинта? Ивана Федоровича?
   Я сразу объясню, почему папа так изумился. Дело в том, что фамилия капитана «Афалины» была Флинт. И звали его Иван Федорович.
   Алешка смерил папу холодным взглядом. И сказал:
   — Некоторые сыщики не только газеты читают.
   — И что же читают некоторые сыщики? — Папа со стуком поставил чашку на стол.
   — Уголовный кодекс, — сказала мама.
   Алешка снисходительно объяснил, что он наконец-то вычислил, на каком острове остались сокровища пиратского капитана Флинта. Для этого ему пришлось перечитать не только «Остров сокровищ», но и много других серьезных книг по истории морского пиратства.
   Кстати сказать, Алешкины догадки оказались правильными. Я потом читал статьи литературоведов, географов и историков — и все они, на основании всяких научных анализов, уверенно назвали тот же самый остров, о котором догадался наш Алешка.
   Тут за соседской стеной хлопнула дверь, смолкла музыка, радостно залопотала Зульфия. Наступил «Тихий океан».
   — Теперь и поговорить можно, — сказал папа. — Серьезно поговорить.
   Мама тут же поставила перед ним еще одну чашку кофе.
   — Вы поедете со мной. Вы мне там нужны. Забудьте прямо сейчас, кто я такой, и прямо сейчас запомните, что я очень богатый и придурковатый бизнесмен. А вы мои дети.
   — Придурковатые? — спросил Алешка.
   Папа кивнул, даже не улыбнувшись.
   — Ведите себя соответственно.
   — Это они могут, — сказала мама и совершенно некстати вспомнила, как я в раннем детстве почему-то сел в кастрюлю с тестом.
   — Я не это имел в виду, — произнес папа. — Но они меня поняли, так?
   Когда папа спрашивает таким серьезным тоном, нам остается только кивнуть головой и потупить глазки.
   — Два дня на сборы, — сказал папа.
 
   Два дня пролетели как два урока.
   Папа принес с работы громадный шикарный чемодан для себя и два поменьше, но тоже шикарные, для нас с Алешкой.
   В папином чемодане уже лежали всякие небывалые костюмы и всякие заманчивые вещи: ноутбук, морской бинокль, белый тропический шлем, кортик в золотых ножнах и другие атрибуты богатого чудака.
   А наши чемоданы начала сразу же заполнять до отказа мама.
   — Лешкины валенки никак не лезут, — устало пожаловалась она папе и сдула с усталого лица усталую прядь волос.
   — Какие валенки? — обалдел папа.
   — А как же! — Мама изо всех сил давила крышку чемодана коленкой. — Там же летом — зима! В том полушарии. Я сама в энциклопедии прочитала. Там такая суровая зима, что даже Полярной звезды не видно.
   Папа чуть заметно усмехнулся.
   — Да, — сказал он, — там летом зима. Но очень мягкая. Градусов около тридцати. Но в океане это легко переносится. Там ведь все время ветер.
   — Боже мой! — ужаснулась мама. — Тридцать градусов, да еще с ветром. А я Лешеньке даже рукавички не положила. Тридцать градусов!
   — Тепла, мать, тепла, — успокоил ее папа.
   — Ты точно знаешь? — недоверчиво спросила мама. — А в энциклопедии…
   — Вытаскивай валенки. Лучше лишнюю пару плавок ему положи.
   Мама даже зажмурилась: зимой, в плавках… На обледеневшей палубе корабля. При постоянном ветре.
   — Знаешь, отец, — вдруг решила мама. — Езжай-ка ты один. — Она подумала и добавила: — В плавках… и в валенках.
   Дело кончилось тем, что папа сам взялся укладывать наши чемоданы, а валенки тайком забросил на антресоли.
   — Ленечка, — сказала мама, — я тебе много конвертов положила — ты пиши мне почаще, ладно? Особенно про погоду.
   — Ладно, — согласился Алешка. — Я эти письма буду закупоривать в бутылки и выбрасывать в Тихий океан.
   — Лет через десять вместе читать их будем, — усмехнулся папа. — В какой-нибудь газете. Если их акула не проглотит.
   — Какая акула? — насторожилась мама. — Не вздумай, Алексей, подходить к ним близко. Я читала в энциклопедии, что у каждой акулы около тысячи зубов.
   — Не у каждой, — успокоил ее папа. — У некоторых всего-то по две сотни.
   — Я все-таки передумала, — сказала мама. — Мы с Ленькой лучше на дачу поедем. Комары мне как-то милее акул. У них зубов меньше. Да, Лень? И валенки брать не нужно. И письма писать.
   Алешка улыбнулся и произнес:
   — Я не боюсь акул. Я на них как залаю!
 
   На следующий день мы вылетели во Владивосток, где нас дожидалось прекрасное судно с красивой фамилией «Афалина».
   Летели мы очень долго. Два раза садились на дозаправку в каких-то городах. Даже немножко надоело. А в ушах все время стоял какой-то гул.
   Лешка как прилип к иллюминатору, так и не отлипал от него до самого Владивостока. А когда мы приземлились, сказал разочарованно:
   — Совсем на карту не похоже. И надписей никаких, оказывается, нет.
   — Каких надписей? — удивился папа.
   — Ну там, река Волга, город Иркутск, Уральский хребет, озеро Байкал…
   — Ты их не разглядел, — улыбнулся папа. — Мы очень высоко летели.
   Прилетели наконец…

Глава II
Вредительство на борту

   Город Владивосток мы практически не видели. Прямо у трапа нас встретил капитан Флинт и усадил в длинную белую машину. В ней уже сидели двое крупных мужчин — один за рулем, другой рядом с ним. Это были местные работники милиции; они довольно успешно изображали водителя и охранника богатого бизнесмена господина Оболенского, нашего бати.
   Машина примчалась в порт и остановилась на причале, возле которого стояла белая красавица «Афалина».
   — Не похожа, — разочарованно сказал про нее Алешка.
   — На кого не похожа? — не понял я. — На нашу школьную уборщицу?
   — На дельфина.
   — А ты их видел? Но мне тоже показалось, что эта «Афалина» больше похожа на прекрасную белую лошадь. Которая с нетерпением ждет, когда она сможет, закусив удила, помчаться вскачь навстречу ветру. По гребням зеленых волн.
   — Стуча копытами, — добавил Алешка.
   Водитель открыл папе дверцу машины и, достав из багажника наши чемоданы, поднялся по узкому стальному трапу на борт «Афалины»; капитан Флинт, пыхтя трубкой, помогал ему. А охранник не помогал, руки у него должны быть свободными на случай опасности, он только зыркал по сторонам своими острыми глазами. И сказал папе:
   — Мне это не нравится, Сергей Александрович. Вы уходите в далекое плавание без охраны.
   — Вот моя охрана, — папа с улыбкой кивнул на нас.
   Охранник тоже улыбнулся:
   — По-моему, именно от них и надо вас охранять.
   Нужно сказать, что папа вышел из машины совсем другим человеком, мы даже растерялись немного: так он был не похож на себя. Какой-то важный, самодовольный и — очень жаль — глуповатый на вид.
   Он небрежно помахал рукой экипажу корабля, который столпился у борта, и развалистой походкой направился к трапу. Стоящий возле него веселый матрос в берете с помпончиком подскочил к папе, отдал ему честь и протянул руку, чтобы помочь. Папа эту руку отстранил и легко взбежал по трапу на палубу. Там его встретили моряки и группа ученых в пиджаках и шляпах. Капитан Флинт представил папу:
   — Господин Оболенский. Человек, благодаря которому стала возможной наша экспедиция. — Все покивали и пожали папе руку. — А это его личная охрана. — И капитан показал на нас. Все поулыбались и тоже пожали нам руки. А Лешка гаркнул во все свое горло:
   — Здравия желаю, товарищи моряки и краснофлотцы!
   Секунда замешательства, и дружный рев в ответ:
   — Здра-жла — товарищ адмирал!
   — Вольно! — скомандовал Алешка. — Разой-дись! — Он уже вошел в роль сына олигарха. Веселого балбеса.
   Никто, конечно, не разошелся, а наоборот — все столпились возле нас и стали знакомиться. Капитан Флинт называл каждого члена экипажа и ученого по имени, званию и должности.
   — Старший помощник Михеев!
   — Очень рад, — снисходительно отвечал папа. — Я всегда уважал старших помощников.
   — Старший механик Кулибин!
   — И старшие механики мне всегда нравились, еще с детства. Я сам хотел когда-то стать старшим механиком. Но мама очень возражала…
   — Маму надо слушаться, — покивал с усмешкой веселый матрос с помпоном. Капитан строго зыркнул на него. И сказал, указывая на толстого дядьку:
   — Наш кормилец — кок Сковорода.
   Алешка с сочувствием посмотрел на кока и сказал:
   — Бывает.
   — Ой, хлопче, — засмеялся Сковорода. — Если бы ты знал, какие фамилии еще есть у нас в Украине! Например, Голопупенко. Я тебе потом столько про него расскажу.
   — Лучше не надо, — поспешил предупредить его капитан. И продолжил: — Начальник экспедиции профессор и академик Штокман.
   Этот Штокман был очень похож и на профессора, и на академика. Он был в широких тяжелых очках и в узкой бородке, которая завивалась на конце, точно запятая.
   Наш папа вздохнул, с уважением пожал ему руку и сказал с большим сожалением:
   — А вот академиком стать я даже и не мечтал…
   — Папа не позволял? — серьезно спросил веселый матрос с помпоном.
   — А вот этого, — капитан указал на него, — я сегодня же спишу на берег!
   — Не спишете, — серьезно сказал папа. — Он мне нравится.
   И капитан не стал возражать. А повернулся к маленькому человечку с пушистой головой и назвал его:
   — Ихтиолог Рыбкин, доктор наук.
   — Ихтиандр Рыбкин, — шепнул мне Алешка.
   — А вот ихтиологом, — сказал папа, — я никогда не хотел стать. Я всегда любил рыбу не в море, а на столе.
   — Боцман Шмага, — продолжил капитан.
   Боцман шмыгнул носом и вытянулся во весь свой длинный рост.
   — Где-то я вас видел, — сказал папа.
   — По телевизору, наверное, — подсказал веселый матрос. — В программе «Здоровье». У Шмаги — вечный насморк. Мы его поэтому Шмыгой зовем.
   Шмага засмущался и опять шмыгнул носом — будто волна в борт плеснула. А веселый матрос шепнул Алешке:
   — Он у нас еще и глухой.
   — Но он хоть видит? — сочувственно спросил Алешка.
   — Еще как! Любой непорядок на палубе сразу заметит.
   Все это знакомство длилось так долго, что мы даже проголодались. А капитану этого было мало, и он стал рассказывать о своем замечательном судне и водить нас за собой по всяким помещениям.
   — Это каюты, это кубрик матросский, это машинное отделение, это траловое устройство, это драга, это капитанский мостик. Здесь радиорубка…