Хаббард Рон Лео. Миссия: Земля «План вторжения»

   – Снелц, – ехидно обратился я к нему, – а ты помнишь, что ты не только выпустил на свободу заключенного из Замка Мрака, но еще и вручил ему оружие в виде бяастгана?
   Ох, начинается, – добродушно отозвался Снелц. – Начальство, кажется, для того только и создано, чтобы метать громы и молнии.
   Очень может быть, что такая смелость его объяснялась тем, что в руках у него сейчас был жезл, который, по существу, являлся самым настоящим бластером. Но я решил продолжать, не обращая внимания на такую наглость.
   Совершенно ясно, что для этого тебе пришлось добыть где-то деньги для подкупа охраны в туннеле. В противном случае тебе никак не удалось бы вывезти оттуда Крэк, а уж о том, чтобы вернуть ее туда, и речи не могло быть.
   Деньги? – переспросил Снелц, откладывая жезл в сторону и зажигая ароматическую палочку. – Было слишком рискованно пытаться подкупить этих парней – Хисст наверняка тут же узнал бы о таком.
   Он присмотрелся ко мне сквозь облако дыма. Он видел, что я ему не верю. Лицо его было бы, пожалуй, даже красивым, если бы не нахальное выражение. В глазах его не было и тени испуга, который так часто я видел в прошлом. И скорее всего дело тут не в бластере – он ведь отложил его в сторону. Так что же все-таки происходит? Неужто я являюсь свидетелем восстановления его былой спеси? Неужто близкий контакт с Хеллером помогает ему подняться с самого дна? В нем совсем не было раболепия!
   В принципе я вас понимаю! – заговорил он очень терпеливым тоном. – Вряд ли можно вот так с ходу разгадать, как мы действовали, чтобы обеспечить ей въезд и выезд. Ну что ж, я полагаю, что вы должны это знать, если только вам от этого будет легче. Мы произвели некоторую замену...
   Послушай, Снелц, – пригрозил я ему. – Если ты собираешься заговорить мне зубы, то не надейся!
   Он хмыкнул:
   – Да я и не особо надеюсь, что вы поверите в мою откровенность. Но в любом случае вы должны знать, что Лагерь Закалки, помимо прикрытия транспортных операций, проводимых с Замком Мрака, имеет еще и функцию избавления Аппарата от персонала, который признан «недостойным» службы в его рядах, хотя, по правде говоря, трудно даже представить, что такое возможно. Ведь у нас собраны те, кому уже ниже падать некуда. Что, спрашивается, нужно совершить, чтобы это могло оказаться недостойным Ап парата? Я служу в нем. Вы – тоже.
   Я опустил руку на мой бластган. Но Снелц только рассмеялся и выпустил облако дыма.
   – Итак, может быть, вам на вашем хлебном месте это неизвестно, но к нам направляются люди, отобранные из других подразделений Аппарата как с этой, так и с других планет, для «специальной подготовки» в Лагере Закалки: «специальная подготовка» для многих состоит в том, что их учат, как побыстрее умереть и уже мертвыми отправиться на дно пропасти.
   Перестань читать мне лекции, Снелц. Именно поэтому лагерь и прозвали «Лагерем Смерти».
   Ну, я очень рад, что вы хоть что-то знаете, – сказал Снелц. – А то я уже начал было сомневаться. – Я опять отметил про себя, что даже краткосрочное общение с Хеллером бесповоротно портит личный состав. – Таким образом, —..продолжал Снелц, – как только я понял, что нам предстоит довольно деликатная операция, я сказал ребятам из моего взвода, чтобы они открыли пошире глаза и пошевелили немного мозгами. Ну и естественно, что среди идущего на мясо пополнения они отыскали именно то, что нам было нужно.
   Он сделал глубокую затяжку и медленно выпустил дым.
   Нашей находкой оказался парнишка по имени Туик. Он стоял в кузове грузовика среди тех, кого у нас называют «поступающим мусором». Согласно сопроводительным документам, в которые сумел заглянуть Таймио, этот Туик сказал «нет» какому-то похотливому высокому чину, когда по всем расчетам ему следовало бы сказать этой шишке «да». А спускать такие вещи, если вы желаете поддерживать дисциплину, а заодно и согревать постель покладистым партнером, нельзя. Вот его и направили в Лагерь Смерти. Нам нужен был человек, который и ростом, и фигурой походил бы на графиню Крэк. Парень этот светловолос, голубоглаз и, пожалуй, даже красив, хотя, конечно, – Снелц восхищенно вздохнул, – никакого сравнения с графиней, одной из красивейших женщин из всех, кого мне случалось видеть. Или вообще кому-либо случалось.
   Переходи к делу, – резко бросил я. У меня сразу же начался болезненный спазм в желудке, как только он заговорил о ее достоинствах.
   Итак, нам оставалось только проследить маршрут грузовика. А потом, когда их всех выстроили на краю пропасти, один из парней умудрился пули избежать. Им и оказался Туик!
   Но ведь понадобились же деньги на взятку для взвода, проводившего экзекуцию! – вскричал я, припомнив внезапно, почему я вообще разговариваю с ним.
   – В том-то и дело, что денег-то как раз и не понадобилось, – сказал Снелц. – Расстреливают их вечером, чтобы из случайно пролетающего транспорта не могли увидеть расстрел. И тут уж, стараниями Таймио, получилось так, что Туику была передана инструкция, как следует действовать, чтобы остаться в живых. Поэтому, когда производивший расстрел взвод покинул место казни, нам оставалось только вытащить Туика изпод трупов. Правда, повозиться пришлось достаточно.
   Действуя строго по инструкции, он упал до того, как началась стрельба, и отделался несколькими сравнительно легкими царапинами. Надо было видеть, как он радовался, когда его вытащили оттуда. Прежде всего мы его откормили немного – вы и представить себе не можете, до какого состояния доводят этот «поступающий мусор» – и, к тому времени когда в нем возникла нужда, парень мог уже ходить без посторонней помощи. Волосы у него за время довольно длительного рейса с планеты Флистен, откуда он был доставлен, здорово отросли. Кроме того, он отоспался, отмылся у нас. Короче говоря, выглядел очень привлекательно. Что же касается сегодняшнего вечера, то мы направили в замок наряд из четырех человек, и Туик был в их числе. Когда мы добрались до комнатки графини Крэк, мы велели ему раздеться, после чего графиня надела его форму. Туик же улегся в ее постель, где дрыхнет, наверное, и посейчас сном праведника.
   Ага! – воскликнул я, уверенный, что наконец сумел его поймать. – Значит, для того чтобы заставить этого придурка проделать все это, вы должны были заплатить ему деньги?
   Деньги? – с недоумением переспросил Снелц. – Боюсь, что мы дали ему нечто большее, чем деньги. Мы дали ему возможность жить. И когда мы покончим с этой операцией, то подыщем какого нибудь жмурика. Среди пополнения, поступающего в Лагерь Закалки, драки со смертельным исходом, как вы, наверное, догадываетесь, отнюдь не редкость. Так что остается совсем пустяк – у подходящего по габаритам трупа позаимствовать документы и, снабдив ими Туика, без хлопот зачислить его в наш взвод. Нам ведь и так не хватает нескольких положенных по штатному расписанию людей, включая и того, которому вы раскололи череп! Кстати, дела у него пошли на поправку. Как только выпадет свободный часок, напомните мне, чтобы я показал вам, как порезультативнее наносить удары. Да, так на чем я остановился, когда вы прервали меня разговорами о деньгах? Ага, припомнил. – И Снелц продолжил рассказ: – На рассвете, когда нас сменят на этом посту, мы снова посадим ее в машину и спокойненько переправим через туннель. Они с Туиком снова поменяются одеждой. Предполагается, что такая операция будет проделываться постоянно, начиная с сегодняшнего дня. Днем графиню Крэк все будут видеть на рабочем месте в тренировочном комплексе, а ночью никто не осмеливается и близко подойти к комнате этой красотки. Какая у нее на этот счет репутация, вы и сами знаете.
   –.Хорошо, просто отлично, – сказал я. – Вот только не пойму, каким образом она так быстро научилась строевой подготовке и обращению с оружием!
   – Да? А разве вы не видели, как я занимался с ней как-то вечером? Хотя вы могли и не обратить внимания. Мы тренировались на площадке за шоковыми машинами, и вам, пожалуй, не очень хорошо было видно. А она, надо признать, воспринимает все невероятно быстро – ведь она и сама прекрасный тренер. Но согласитесь, что и моя работа может быть оценена просто на «отлично»! Ведь я уверен, что вы сегодня ни о чем не догадались, глядя на нее! Это уже окончательно взбесило меня.
   – Ах ты (...)! Но ведь тебе все равно должны были потребоваться деньги, чтобы дать взятку за въезд и выезд из туннеля. Никто не может этого делать без специального разрешения!
   Ну, тут у нас все в полном ажуре. Мы вывозим кое-какие тренировочные снаряды для вечерних занятий, а утром везем их на место в тренировочный центр, где они так необходимы для дневных занятий.
   Но даже и на это нужны деньги – нужно же купить пропуск! Без заверенного старшим офицером пропуска нельзя ни проникнуть в Замок Мрака, ни выйти из него. На пропуске должен быть оттиск удостоверения.
   Да неужто вы забыли? Вы же приложили свое удостоверение к постоянному пропуску, выписанному на мой взвод. – Он поглядел на меня с плутоватой искринкой в глазах. – А на тот случай, когда срок пропуска истечет, вы еще приложили удостоверение на постоянно действующую накладную на оборудование.
   Ничего подобного я и не думал делать!
   Сделали, сделали, как же! Сегодня утром. Как раз перед тем, как вас разбудили.
   Я буквально онемел. Охранник, который разбудил меня! Этот гнусный ворюга вытащил из моего кармана удостоверение, а потом положил его на место, перед тем как разбудить меня!
   Я был просто вне себя от возмущения.
   – Только не говори мне, будто бы Хеллер не заплатил вам весьма щедро за такое, Снелц!
   Он задумчиво поглядел на меня и ответил не сразу.
   – Да как сказать, возможно, что в один прекрасный день он так и поступит. Но, Грис, что это вы (...) ко мне с этими деньгами – деньги, деньги, деньги! Неужто вы думаете, что на такой риск я пошел бы просто ради денег? У вас, Грис, право, какие-то странные представления о жизни. Нет, не все люди и далеко не всегда думают только о них. Иногда, как, например, сегодня, они делают очень многое просто ради собственного удовольствия. Недурно бы и вам попробовать хоть разок.
   Я круто повернулся спиной к нему и зашагал прочь. Я был в полном отчаянии. Мне не нужны были его добрые советы. Я был голоден и окончательно разорен.

ГЛАВА 2

   Мой водитель мирно спал в аэромобиле. Я пригляделся к нему. Этот подонок жрал и пил сколько хотел весь этот (...) день!
   И тут у меня внезапно возникла идея. Хеллер все время совал ему деньги на разные покупки. Водитель в прошлом был летчиком на коммерческой линии, но он убил руководителя полетов и удрал на другую планету, где и присоединился к шайке контрабандистов. У них он проявил себя тем, что слишком часто воровал ворованные товары и в конце концов попал под суд и был осужден. Аппарат вытащил его из тюрьмы, снабдил фальшивыми документами, предполагая использовать в дальнейшем в отделе краж. Но он оказался недостаточно старательным, и его отдали мне в качестве водителя. С таким уголовным прошлым он наверняка нагрел Хеллера на солидную сумму!
   Я открыл дверцу и ударил его. Этот поступок ничем мне не грозил. Он был замухрышкой. Не давая ему времени опомниться, я принялся орать самым свирепым тоном:
   – Нука, отдавай мне мою долю денег, из тех, что ты сегодня утаил от Хеллера!
   Он приподнялся и сел. Вчера он явно перепил тапа.
   – Слушаюсь, офицер Грис, – сказал он, даже не подумав возражать, – я тут же все отдам вам.
   Я спасен! – Вот и отлично! – резко бросил я. – Выкладывай их!
   О боги, офицер Грис. Прошу прощения, офицер Грис, но у меня ничего не осталось. – Он все никак не мог проснуться. Я хорошенько встряхнул его, чтобы помочь прийти в чувство. – О боги, офицер Грис... Не делайте этого. У меня жутко болит голова... Вы говорите – деньги?.. Деньги, да?.. Ах, деньги!
   Хватит отвиливать! Давай деньги! И живо!
   Он суматошно рылся в карманах мундира, вытаскивая какие-то мятые бумажки.
   – Ах да! Вспомнил теперь! У меня же есть все счета. О боги, офицер Грис, вы даже и представить себе не можете, сколько стоило все это! Можете себе представить – он истратил сегодня только через меня триста две кредитки! Флотские при этом бесплатно снабдили его чистящими средствами – у него там дружок, и ему стоило только написать этому дружку записку. – Он принялся складывать расписки и счета в стопку. – Машина с тапом обошлась ему в сто семьдесят пять кредиток. Ах да! Тут же еще были и платья! Офицер Грис, я теперь точно решил, что никогда не женюсь. Вы не поверите, но эти ее платья стоили целых сто кредиток. Да, пришлось побегать и попотеть. Еще двадцать пять кредиток я израсходовал на разные мелочи...
   Я снова резко встряхнул его.
   Ладно, не тяни, ближе к делу!
   Так что я хочу сказать вам? – плаксиво загнусавил он. – О чем это я говорил? Из-за вас у меня все перепуталось и я куда-то задевал счет... Ах, вот он! Это был такой шикарный магазин и там на меня смотрели, как на какой-то мусор. Я выбрал эти проклятые платья, но у меня оставалось всего девяносто восемь кредиток из его денег, а я был уверен, что он на меня надеется и полагается целиком. Но у меня были две мои собственные кредитки. Вот я и прибавил их к тем девяноста восьми и вышел из магазина с платьями. Да, теперь все сошлось. Он остался мне должен две кредитки. – Водитель с минуту помолчал, просчитывая что-то в уме. – Завтра я представлю ему счета и он, конечно, вернет мне две кредитки. Но это не так уж и важно. – И тут в голосе его послышалось явное восхищение: – А он просто бесподобный парень, правда, офицер Грис?
   Такое наглое бесстыдство! Я ударил его и ударил здорово.
   Кровь струйкой потекла из разбитой губы. Он молча сложил свои счета и все так же, не проронив ни слова, занял свое водительское место. Только так и следует обращаться с этими подонками. Только такой язык они и понимают. Ломбар, что ни говори, прав. Этих типов следует уничтожать во благо Конфедерации!
   Я уселся на свое место.
   – Отвези меня в мой городской отель, – приказал я. В конце концов, у меня хотя бы осталось место, где я могу отоспаться.
   Движение уже затихло, когда мы подлетали к северной части Правительственного города. Район этот уже давно превратился в сплошные трущобы. Именно поэтому Аппарат и разместил свои административные учреждения именно здесь. Сами учреждения расположены были по излучине реки Уайл. А чуть подальше от излучины, на склоне пологого холма, находилось нечто вроде колонии, заселенной клерками Аппарата, где они обитали, проводя свободное время в местных борделях, а еще дальше жили некоторые из офицеров Аппарата. В этом районе царил постоянный смрад, не только от грязной реки, но и от полуразрушенных, пришедших в крайнее запустение зданий.
   Мой «отель», собственно, вовсе и не был отелем в полном смысле слова. В далеком прошлом дом этот занимало какое-то важное лицо, но потом основной корпус оброс какими-то ветхими пристройками, в которых полновластно царила особа женского пола, именовавшая себя Мили. У меня там была маленькая комнатка.
   Аэробус остановился у бокового входа, совершив посадку на маленьком дворике, который в основном использовался в качестве площадки для ящиков с мусором. Водитель обычно оставался спать в аэромобиле, поэтому я оставил его там, а сам поднялся по скрипучей лестнице к своей комнате.
   Комната была заперта. И не только заперта, но и забита доской.
   Я вернулся к лестнице и крикнул вниз, зовя Мили. С некоторым удовлетворением я тут же услышал торопливый топот ее ног. Она подымалась с такой скоростью, что чуть было не развалила лестницу окончательно. Поначалу мне даже польстила такая ее старательность. Освещение было неважным, и поэтому, увидев ее, я не заподозрил ничего худого. Я не мог хорошенько разглядеть, что же выражало это обезображенное не только морщинами, но и старыми ножевыми шрамами лицо.
   – Где мои деньги?! – с ходу завопила, она.
   Мили, послушай, что на тебя нашло? Ты же знаешь, что я всегда расплачиваюсь с тобой!
   Всегда – это значит никогда! – заорала она. Она всегда относилась ко мне с неприязнью. – Вы пропадали уж и не знаю сколько времени и не сообщили мне ни словечка. Я уже решила, что мне наконец повезло и вас кто-то пришил, на что вы давненько уж напрашиваетесь! Все вы подонки из Аппарата стоите один другого! (...) вас всех!
   И она ударила меня.
   – Сейчас же открой мне дверь! – приказал я, предусмотрительно отступая на пару шагов.
   Она достала пластинку-ключ и одним рывком отодрала доску. Потом широко распахнула дверь и сразу же включила свет.
   Без единого слова, она как бешеная заметалась по комнате, сгребая в кучу мои вещи. Она вихрем пронеслась мимо меня, выскочила на балкон, выходящий в боковой двор, и швырнула собранные в охапку вещи в направлении стоявшего внизу аэромобиля.
   – Водитель! – закричал я.
   Мили тем временем снова пронеслась через комнату и опять с охапкой моего скарба. Швырнув все это в ночной мрак, она снова возвратилась и промчалась мимо меня с парой старых сапог и моей единственной простыней, которые тоже сбросила вслед за всем остальным!
   – А теперь убирайтесь! – завопила она. – И не сомневайтесь, я расскажу всем домовладельцам в округе, которые сдают жилье, что вы не уплатили мне ни гроша, ни единой кредитки за весь год! Вон отсюда!
   Я решил было, что мне следует проверить, все ли мои вещи она возвратила. Но передумал. Бывает время вступать в бой и время избегать боя. А к тому же, по непонятным мне причинам, она всегда недолюбливала меня. Мы с водителем собрали разбросанные вокруг помойки вещи, отчистили их по мере возможностей и погрузили все в аэромобиль.
   – Куда теперь? – спросил водитель. Я ничего не мог придумать.
   – А как насчет того, чтобы привезти вас в вашу контору? – спросил водитель.
   – Старику Ботчу это едва ли понравится, – сказал я.
   – Но это ведь единственное место, которое у вас осталось, – заметил водитель. – Если вам угодно выслушать мое мнение, то в качестве места для ночлега стол предпочтительнее придорожной канавы. К тому же в аэромобиле нет места для ночлега двух персон. Так что я, пожалуй, отвезу вас в ваш офис.
   Правда, оставались еще каюты на буксире. Но одна мысль о них заставила мой желудок болезненно сжаться. (...) (...) эту миссию. И (...) Хеллера! Мне нужно будет убить его при первом же удобном случае!
   И тут у меня начался самый настоящий приступ рвоты. Когда мы прибыли к офису, водителю даже пришлось помочь мне подняться, а потом и кое-как улечься на жесткой поверхности стола. Да, денек выдался просто ужасный!

ГЛАВА 3

   Я проснулся от того, что с грохотом свалился на пол. За окнами был уже ясный солнечный день. Кто-то столкнул меня со стола.
   Вы прекрасно знаете, что не должны здесь спать, – раздался надо мной сварливый голос Ботча.
   Если это не мой кабинет, то чей же? – пробормотал я с пола, видя прямо перед носом огромный ботинок.
   А теперь убирайтесь, разлеглись тут средь бела дня, – сказал он. – Вы мешаете мне подойти к столу. Мне нужно положить бумаги.
   И он был совершенно прав. Он стоял надо мной, держа в руках кипу документов высотой почти в ярд. Я мигом разобрался в ситуации. Ему действительно нужна была поверхность стола, чтобы разместить эту огромную стопку бумаг.
   Я торопливо отполз в сторону, освобождая ему путь, а потом и поднялся на ноги.
   – Чертовски много накопилось бумаг, – заметил я.
   Ботч опустил бумаги на стол и тут же принялся раскладывать их по принадлежности.
   – Вы могли бы хоть изредка заглядывать сюда, чтобы ставить на них официальную подпись. С остальной вашей работой я отлично справляюсь и без вас. Но я не могу прикладывать к ним ваше удостоверение. Вы еще помните, как это делается, не правда ли? – В его голосе послышался сарказм.
   Ботч по непонятным мне причинам всегда относился ко мне с неприязнью. Фигура его, если бы он когда-нибудь выпрямился во весь рост, а не стоял вечно сутулясь, возвышалась бы надо мной на шесть футов. Остатки волос, как два комка серой шерсти, торчали у него над самыми ушами, а нос был таким острым, что им свободно можно было разрезать бумагу, при этом он еще цеплял на очки специальные черные щитки, чтобы солнечный луч случайно не попал на его слезящиеся и неестественно выпученные черные глаза. У него была препротивная манера не разговаривать с людьми, а вечно огрызаться. Я думаю, что лет восемьдесят назад он имел претензии дослужиться до офицерской должности. Но максимум, что ему удалось, это его нынешняя должность старшего клерка в отделе номер 451. Все это я когда-то разузнал из его досье. И причина его отношения ко мне достаточно проста – он мне завидует.
   Сейчас он стоял надо мной, не двигаясь с места, как бы желая удостовериться, что я и в самом деле принем усядусь за стол и начну проштамповывать удостоверением документы.
   –Ты бы мог хотя бы принести немного горячего бульона из запасов клерков, – сказал я.
   – Наш общий фонд, предназначенный для питания на рабочем месте, сейчас израсходован почти полностью. До нас дошли слухи, что вас куда-то переводят, и мы отпраздновали это, а потом мы услышали, что вас оставляют, и нам пришлось устроить поминки. Так что нет у нас бульона – ни горячего, ни вообще какого нибудь.
   Я уселся за стол, достал удостоверение и принялся заверять бумаги. Я был до того голоден, что пожалел, что бумага не съедобна. Да, если бы она была съедобной, я бы закатил тут славную пирушку. Аппарат, например, живет, действует и питается исключительно составленными по определенной форме бумагами. Бумаги он пожирает буквально всех видов. Однако содержанием почти всех этих документоа чаще всего является ложь. Описи товара, который уже давно разворован, платежные ведомости, выплаты по которым ни когда не производились, а суммы, предназначавшиеся для оплаты информаторов, разошлись по карманам агентов, списки личного состава, в которых штаты завышены по меньшей мере вдвое, средства на представительство, выделенные начальнику базы в Турции, а на самом деле израсходованные на оплату обслуживающих его местных проституток, – целые тонны аккуратно заполненных формуляров – таков хлеб насущный Аппарата и его присных.
   Стопку, выложенную на стол, я уменьшил вдвое примерно за полчаса. Я уже собирался прихлопнуть удостоверением очередную бумагу, как вдруг мое внимание привлекли проставленные в ней суммы. И горько мне стало. Я полностью разорен. А вокруг столько людей, наживающихся на этих бумагах, и только я один не могу извлечь из них никакой выгоды. Я пристально вгляделся в бумагу: «Восстановительные работы, С764.9» стояло в самом низу под солидным столбцом цифр.
   – Это местное, – сказал я. – Восстановительные работы? Ремонт, значит? В нашем помещении?
   Ботч пробормотал что-то себе под нос относительно того, что память у меня похожа на память насекомого.
   – Это документы на произведенный в прошлом году ремонт крыши в нашей конторе, – сказал он вслух. – Вот этой вот, нашей крыши. Во время дождей, помните, вода лилась с потолка на ваш стол и на лежащие на нем бумаги. Работа выполнена. Вы еще жаловались тогда на шум. Счет приходил уже несколько раз. И вы каждый раз, когда очередь доходила до этой бумаги, находили какое-нибудь другое занятие. Подрядчик звонит нам дважды в день, пытаясь получить наконец свои деньги. Прикладывайте удостоверение.
   – А что это за отметка внизу, где сказано: «Фонды не израсходованы»? – спросил я. – С231.
   – Это я оказал вам любезность, когда, делая официальный запрос, учел и то, что вам может прийти в голову переделать ваш кабинет. Средства были выделены, но вы так никогда и не сказали, чего же вам хочется, вот они и остались неизрасходованными.
   Я окинул взглядом кабинет. На стенах кое-где поотстала и облупилась краска, а следы от протеков разрисовали сложными узорами половину потолка.
   – А я и не замечал, что тут что-то не в порядке.
   И тут мне в голову пришла очень хитрая мысль, а вернее, только зародыш некоей блестящей идеи. Подрядчики, если на них хорошенько нажать, обычно выделяли какую-то сумму от общей сметы подряда заказчику.
   – Принесика мне первоначальную смету расходов, – строго приказал я. – Не волнуйся, я буду продолжать визирование остальных документов, – поспешил я заверить клерка, и только после этого он отошел от стола.
   Когда он возвратился, я закончил обработку остальных лежавших в стопке бумаг. Подходя к столу, он вытирал губы от следов горячего бульона. Но сейчас у меня на уме было совсем другое. По разнарядке, которую он держал в руках, получалось, что у нас не израсходована из ремонтного фонда двести тридцать одна кредитка.
   – Я сейчас же займусь этим, – сказал я, беря у него смету. Ботч ушел, унося с собой кипу подписанных документов, а я остался за столом, глядя на две лежавшие передо мной бумаги. Итак, сначала мне нужно выяснить, нельзя ли оттяпать долю у подрядчика, который уже выполнил работы. Ведь ему так хотелось получить за работу деньги, тем более что сроки оплаты уже давно прошли. Я связался с ним через центральную станцию.
   Вы хотите, чтобы ваша работа по ремонту крыши была оплачена срочно? – спросил я и сообщил ему номер контракта.
   А кто это говорит?
   Офицер Грис.
   Он тут же повесил трубку. Да, пустышка получилась. Повидимому, Ботч уже занялся распространением слухов за моей спиной.
   Я сидел за столом и размышлял. Перекрашивать кабинет было пустой тратой времени. Да и кому нужны красивые стены? Тут явно требовалось изобрести нечто такое, что напрямую было бы связано с моей профессией.
   Мне понадобилось выйти в туалет. Должен сказать, что одной из привилегий начальника отдела было право на отдельную туалетную комнату в пределах кабинета. Находясь там, я посматривал по сторонам. Место было достаточно запущенное, кругом валялись обрывки бумаги, грязь. Закончив свои дела, я случайно выглянул в окно. И тут маленький зародыш идеи шевельнулся и пошел в рост! Окно туалетной комнаты расположено прямо над отвесным пятисот футовым обрывом к реке Уайл. Привстав на цыпочки, я даже мог разглядеть темную полоску реки.