Хаббард Рон Лео. План вторжения

   Я напевал про себя какую-то веселенькую мелодию. Потом отыскал в кустах свое охотничье ружье. Мне удалось также найти ягдташ и запас патронов. Из багажника горящей машины я сумел вытащить немного обгорелого печенья, а изпод сиденья водителя — тоже довольно обгорелые, но не испорченные баллончики с шипучкой. Занимаясь всем этим, я вдруг обнаружил, что крышка ящика для инструментов открыта, а сам ящик опустел.
   Усевшись прямо на землю, я расхохотался. Я смеялся и смеялся. Смеялся я впервые за очень долгое время. Водитель, которому почти удалось погасить огонь в моторе, с испугом уставился на меня. Ну что ж, у него могло создаться впечатление, что у меня приступ истерики.
   Что это вас так развеселило? — сердито спросил он.
   Деньги! — выкрикнул я, давясь от хохота. — Деньги исчезли! — И я снова залился веселым безудержным смехом. — Они выслеживали нас с целью ограбления. Выключив мотор, они тихо спланировали на эту площадку. Они подкрадывались к нам из засады. А потом они решили, что укокошили нас там. И…
   Это было настолько здорово, что приступы хохота мешали мне говорить. Водитель поднялся и ухватил меня за плечи, желая то ли успокоить, то ли встряхнуть — я и сам толком не разобрал. Но я не возражал. Мне было так весело, что я не мог даже разозлиться. Наконец я насмеялся досыта и смог заговорить снова:
   — И все эти старания они затратили на то, чтобы украсть фальшивые деньги! Да если они попробуют сбыть их в таком количестве, это сразу же подымет тревогу среди правительственных органов. Они несомненно попадутся и будут расстреляны без суда и следствия.
   Ске, однако, воспринимал случившееся куда с меньшим энтузиазмом.
   Пока что единственное, что я знаю, так это то, что мы сейчас находимся в стороне от транспортных артерий, у нас нет средств связи и мы не можем выйти отсюда, поскольку окружены со всех сторон неприступными горами и глубокими ущельями, а кроме того, места эти буквально кишат диким и опасным зверьем.
   Так это же прекрасно, — сказал я.
   Я молча следил, как он вновь разводил костер для приготовления пищи — если кто-то из преступников оглянется и увидит огонь, то наверняка решит, что это все еще догорает аэромобиль.
   Ске пошарил во тьме, нашел остальную убитую мною дичь и принялся очищать птиц от налипших на них песка и грязи.
   Я же сидел и блаженно улыбался. Прощай, «Буксир один». Прощай, Хеллер. Где теперь графиня Крэк? А если нас все-таки найдут здесь, я смогу даже самому Ломбару заявить, что мы разыскивали патрульный корабль, который он сам приказал сжечь, и мы потерпели аварию. Впереди у меня были счастливые годы вольной жизни на природе в полных дичи лесах. Все мои проблемы решились сами собой. Всматриваясь теперь в то далекое уже прошлое, как бы я хотел, чтобы так оно и вышло тогда. Но как глубоко я заблуждался, считая себя счастливым в тот вечер!

ГЛАВА 5

   К исходу третьей недели наша идиллическая жизнь на лоне природы оборвалась самым неожиданным образом. Я был вырван из здорового, мирного, без всяких кошмаров сна стволом охотничьего бластгана, уткнувшимся в мой подбородок. Эти долины, лежащие между высокими горными кряжами, были самым настоящим раем: покрытые сочной травой луга, величавые леса, живописные скалы и расщелины, горные ручьи, которые то мирно журчат, то с ревом низвергаются в бездну — все это многообразие форм и красок являло собой живописнейшую картину, обрамленную царственными, увенчанными снегом вершинами. Обилие певчих птиц и самой разнообразной дичи давало пищу и для желудка, и для глаз, и для ушей.
   День за днем мы не спеша перебирались от одной лагерной стоянки к другой, и каждый новый был прекраснее предыдущего. У меня, правда, возникли некоторые осложнения с водителем, со Ске. Поскольку существует правило, что для получения новой машины взамен пришедшей в негодность необходимо удостоверить выход старой из строя приложением удостоверения личности офицера к ее раме, он настоял на том, чтобы я приложил свое удостоверение к раме сожженного аэромобиля, а потом с величайшим трудом оторвал эту раму, используя камни и подолгу сгибая и разгибая металл, поскольку инструмента у нас не было никакого. На это у него ушло много часов. А в результате он теперь таскал за собой кусок рамы длиной почти в двадцать футов — вещь тяжелую и весьма неудобную, так как она постоянно втыкалась в почву на спусках и подъемах и уж совсем мешала идти, когда путь наш лежал через лесную чащу.
   Кроме того, ему приходилось нести на себе запасы обгорелого печенья и остатки шипучки, а также часть внутренней обивки аэромобиля, которую я использовал в качестве одеяла. А «если к этому добавить вес свежедобытой дичи, то можно легко представить, как он нагрузил себя. И когда я бродил по окрестностям, изредка останавливаясь, чтобы полюбоваться открывающимся пейзажем, вдохнуть с наслаждением напоенный ароматами чистейший воздух или подстрелить очередную певчую птичку, то не раз ловил на себе недовольные взгляды, которые он бросал мне в спину, полагая, что я его не замечаю, так как не смотрю в его сторону.
   Однажды, когда я неспешно подымался по довольно крутому склону, а он уже трижды скатывался вниз из-за того, что эта громоздкая рама упорно продолжала втыкаться в землю, опрокидывая его навзничь, я услышал, как он злобно бормочет что-то себе под нос. Наблюдая, как он с трудом удерживает равновесие, сгибаясь под тяжестью груза, я решил наконец не пожалеть своего времени и наставить его на путь истинный. Я присел поудобней на валуне у дороги и принялся разъяснять ему, в чем состоят его заблуждения.
   Я объяснил ему, что у каждого разумного существа непременно сохраняются глубоко упрятанные атавистические признаки, которые отбрасывают его назад в более примитивное состояние. Я даже увлекся и пустился в интересные рассуждения по этому поводу. Не скупясь на технические детали и в лучших традициях психологии землян я терпеливо разъяснял ему суть вопроса. Для наглядности я провел глубокий анализ его психологии и установил, что он страдает недоразвитостью атавистических признаков. И что же я получил в награду за все мои труды? В конце концов он так и не устоял на скользком склоне и снова грохнулся вниз и при этом еще ругался почем зря!
   Однако это не обескуражило меня, и я решил попробовать новый подход. Когда он снова вскарабкался наверх и оказался рядом со мной, я объяснил ему, что у человека разумного, то есть относящегося к нашей расе, сохраняется, несмотря на эволюцию, остаток мозга еще от пресмыкающегося, который расположен между полушариями нашего мозга в нижней его части. Именно эта часть нашего мозга и ведает стремлением к слепому лидерству. Для ясности я даже отразил это графически, рисуя прутиком на грязи. И я с легкостью поставил диагноз того, что происходит с ним. Я определил это как недоразвитость его мозга пресмыкающегося, что выражается в его неумении осознать в полной мере необходимость слепо следовать туда, куда веду его я в качестве лидера. Но и тут, будто в насмешку, он снова поскользнулся и скатился к самому подножию горы.
   И все-таки я не допустил, чтобы все эти мелкие неприятности испортили мне то острое удовольствие, которое я испытывал от прогулок по прекрасной вольной местности. Здесь не только не было никакого «Букеира один», здесь не было ни Хеллера, ни Крэк и даже Ломбар Хисст маячил неясной тенью где-то вдалеке.
   Дни шли за днями, и я уже настрелял, должно быть, штук пятьсот певчих птичек. Некоторые из них падали в такие неудобные места, что добыть их было очень трудно, а случалось и так, что они оказывались только ранены, и водителю приходилось бегать за ними, что при его поклаже было далеко не легким делом.
   Но он и сам создавал себе массу неприятностей. Я, например, не раз говорил, чтобы он выбросил эту заверенную приложением моего удостоверения машинную раму: нам теперь больше никогда не понадобится аэромобиль, так с какой радости таскать за собой столь тяжелую и громоздкую вещь, если она может пригодиться только для того, чтобы получить по ее предъявлении новую машину? Но, честно говоря, я так и не сумел пробиться сквозь стену его непонимания. На редкость примитивный ум!
   Полную неспособность к обучению он проявил и в других вопросах. Каждый раз, когда мы разбивали лагерную стоянку, он, вместо того чтобы собрать сухих сучьев или веток, обязательно совал в костер зеленые и сырые. Так что за полчаса до заката с нашей стоянки неизменно вздымались к самому небу белые столбы дыма. Я устал повторять, что он ведет себя глупо, но так и не смог переломить его тупое упрямство. Да, у него явно недоразвиты атавистические черты.
   Поэтому, когда холодный ружейный ствол разбудил меня в то раннее утро, я совсем не удивился, услышав, как водитель говорит что-то торопливым высоким голосом, тогда как, будь у него хоть капля атавистических импульсов, они наверняка приказали бы ему заткнуться!
   — …И мы уже почти поймали этих контрабандистов, да только им удалось подняться выше, зайти нам в хвост и сбить нас, — тарахтел Ске. — Но верные своему долгу, мы продолжали преследовать их день за днем, без устали выслеживая. А они, доложу я вам, оставляли за собой массу вещественных доказательств. Вот, на пример, хотя бы этот ягдташ с дичью! Мы нашли его только вчера вечером, и в нем, можете сами убедиться, полно разных перьев!
   Врага следует изучать, в какой бы ситуации ты ни оказался. Двое парней, державшие нас под прицелом, были одеты в зеленую форму егерей с эмблемой какого-то лорда на груди. Выглядели они весьма угрожающе. И вооружены были до зубов. Я услышал, как треснул сучок в стороне под деревьями, и сразу понял, что там находится и третий, который, вне всяких сомнений, тоже держит нас под прицелом.
   А кроме того, — продолжал Ске, голос которого уже поднялся до визга, — мы можем доказать, что спугнули их и они в страхе убежали. Вот их ружье, которое им пришлось в панике бросить.
   Ага, — удовлетворенно сказал верзила весом не менее трехсот фунтов, который разговаривал со Ске, пока другой держал ружье у моего подбородка. И он схватил мое охотничье ружье. — А мы его тут же конфискуем. Отличное ружьецо.
   Это — вещественное доказательство, — поспешно сказал я. — Вы не имеете права утаивать от суда вещественные доказательства!
   Здесь, — важно заявил трехсотфунтовый, — владения лорда Мока. Все полмиллиона акров угодий. И все, что найдено на этой земле, по праву принадлежит лорду Моку!
   «Лорда Мока» спокойно можно было бы заменить «егерями», — подумал я.
   Тычок ружейного ствола заставил меня поднять повыше голову.
   — Вставай и пошли. Тебя мы забираем с собой!
   И тут только я впервые обратил внимание на то, что они успели набросить петлю на шею Ске. «Тебя» в устах этого хама означало, следовательно, что забирают они только меня, а что касается Ске, то трехсотфунтовый гигант как раз оглядывался по сторонам в поисках подходящего сука, чтобы закрепить на нем веревку. Жалость какая, подумал я, но, в конце концов, получить нового водителя будет не так-то и сложно. Однако перспектива быть повешенным, как видно, совсем не улыбалась Ске. Вместо того чтобы продолжить пресмыкаться перед своими палачами, он вдруг ослабил петлю на шее и встал во весь рост. Зрелище, надо сказать, не очень-то впечатляющее, поскольку Ске был обычным замухрышкой.
   — Да поглядите же вы! — воскликнул Ске и драматическим жестом указал на меня. — Перед вами офицер Грис из Аппарата! Он послан сюда с особым заданием по личному повелению императора! — орал он так, что голос его наверняка можно было услышать за целую милю.
   И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Из подлеска вдруг появились три человека и с ружьями наперевес бросились в нашу сторону! Похоже было, что сейчас число повешенных увеличится вдвое!
   Однако Ске удалось как-то освободиться от петли. Он сразу же бросился ко мне, рывком расстегнул клапан на моем кармане, вытащил коммуникационный диск и приблизил его ко рту.
   — Ради всех богов, не стреляйте! Под огонь может попасть офицер Грис! — заорал он в диск, что было ужасно глупо, поскольку от ближайшего жилья нас отделяло расстояние, раз в десять превышающее радиус действия переговорного диска. — Скажите им, что вы их арестовываете! — лихорадочно прошептал мне Ске.
   Прищурившись, я повнимательнее окинул их взглядом. Это мужичье пришло в полную растерянность, недоуменно переглядываясь и испуганно вертясь по сторонам. Да уж, самое настоящее мужичье. Лорд Мок явно не отбирал лесников и егерей по уму. Я решительно выпрямился во весь рост.
   — Вы все арестованы, — сказал я.
   — За то, что вы выдаете себя за лесников! — добавил Ске. Стоило мне вмешаться, как ситуация, которая считанные минуты назад могла привести к повешению, вооруженной стычке или еще чему-нибудь подобному, изменилась кардинальным образом. Посыпались растерянные реплики вроде: «У нас есть документы», «А по чем нам знать, офицер Грис вы или нет?», и тому подобные.
   Все принялись показывать друг другу всякие справки и бумажки. Ске носился между ними, тыча в лицо каждому мое удостоверение личности. В конце концов они объявили мне, что оставят у себя мое охотничье ружье и ягдташ в качестве «вещественных доказательств» того, что мы и в самом деле преследовали браконьеров. Кроме того, мне сказали, что утром следующего дня из заповедника вылетает снабженческий аэромобиль, который сможет подбросить нас в Правительственный город.
   Ске так обрадовался такому обороту дела, что чуть не запел от радости. Меня же это ничуть не радовало. Более того, у меня было такое ощущение, будто небесная твердь обрушилась на мою голову. Я был уверен, что меня ждет катастрофа. От одной только мысли, что мне придется вернуться домой, желудок мой сводило болезненными спазмами.

ГЛАВА 6

   Одолеваемый самыми тяжелыми мыслями, я сидел и наблюдал за действиями клерка из отдела транспортного снабжения. Егеря ссадили нас у транспортного центра Аппарата, даже не удосужившись поблагодарить меня за ружье и ягдташ. Ске официально зарегистрировал обломок рамы сгоревшей машины, и теперь клерк из отдела распределения транспортных средств, вместо того чтобы дать Ске нагоняй, чуть ли не ворковал с ним. Ске тем временем заполнял бланк докладной, озаглавленный «Авария в ходе выполнения служебного долга», а затем заполнил бланк заказа на новую машину.
   — Уууу! Да ведь имело место производство в чин! — восторженно воскликнул клерк из отдела распределения. — Значит, теперь у хозяина машины одиннадцатый класс! — Он нежно погладил по руке Ске. — Ах ты, плутишка! Тебе ведь совсем не нужно было разбивать старую машину, чтобы получить новую. Ты спокойно мог просто приехать сюда за ней. И сколько дополнительной бумажной волокиты создаете для себя вы, водители!
   И тут же он соединился по своему аппарату с фирмой поставщиком «ЗиппетиЗип Маньюфекчуринг», расположенной в Коммерческом городе.
   — Ууууу, Чэлбер, дорогой, — сказал он певучим голосом тому кто находился на другом конце провода. — А у нас тут производство в новый класс. Так что теперь нам срочно нужна модель 79486. — Он прикрыл переговорный диск и обратился к Ске: — У них осталась последняя машина. Фиолетовая обивка с зелеными кисточками тебя устроит? — Повидимому, фиолетовая с зелеными кисточками устроила Ске, потому что клерк попросил «дорогого Чэлбера» тут же лично подать машину к офису.
   Ох, можешь считать, что тебе ужасно повезло, — клерк снова обратился к Ске, — Модель 79486 просто восхитительна! У нее в задней части круговое сиденье, которое раскладывается и превращается в постель.
   О боги! — радостно воскликнул Ске. Ему было чему радоваться, потому что довольно часто ночи ему приходилось проводить в моей машине.
   — О да, — продолжал ворковать клерк. — А кроме того, на окнах там чудные занавесочки и очень миленький бар. Мы с тобой обязательно как-нибудь прокатимся на этой машине. — И он многозначительно подмигнул: — Не правда ли?
   Я тут же решил, что за Ске, оказывается, водятся и такие вещи, о которых я и не подозревал.
   Вскоре прибыл «дорогой Чэлбер», и у клерка с ним состоялся короткий разговор шепотом, в ходе которого, как я увидел, сверкнули передаваемые из рук в руки деньги. Так, понятно. Значит, вот в чем кроется причина столь частых в последнее время аварий, в которые попадают транспортные средства Аппарата!
   Клерк нежно расцеловался с «дорогим Чэлбером» и, когда тот убыл на запасной машине, обратился к Ске, и между ними произошел дружеский товарообмен, и я снова ясно разглядел золотой блеск бумажек, правда, меньшего достоинства.
   Новый аэромобиль выглядел вполне элегантно — жалюзи фиолетового цвета, зеленые колеса с красной полосой по ободку. Правда, машина едва ли годилась для тайной слежки. А внутренности ее были до того надраены и так сияли, что меня просто раздражала эта чистота.
   — Так что бей их, эти машины, сколько тебе заблагорассудится, дорогой, — совершенно счастливым голосом говорил клерк.
   И все же я был не прав в отношении Ске. Он весьма тщательно и брезгливо вытер поцелованное клерком место, когда усаживался за руль. Мы направились к моей конторе.
   — Если я правильно понял ситуацию, ты кое-что должен мне, — сказал я.
   Мне пришлось повторить это уже погромче, хотя мотор новой машины работал почти бесшумно.
   — О, вы имеете в виду деньги, — сказал мой водитель. — Так это была одна-единственная кредитка, которую он задолжал мне в прошлом.
   Потом он еще пытался отвертеться, утверждая, что ему понадобятся деньги на еду, но ему было хорошо известно, что, когда следует, я могу очень твердо стоять на своем. В конце концов он бросил бумажку через плечо в моем направлении. И хотя я был совершенно уверен, что он отделил эту единственную купюру от целой пачки, аэромобиль выкидывал такие головокружительные виражи, пробираясь среди транспортного потока, что я решил удовлет вориться этой суммой. Заднее окно было раскрыто, а я не пристегнулся к сиденью страховочным поясом. Банкнота чуть было не вылетела в окно. Вот была бы неудача!
   У входа в мою контору мне повстречались двое мальчишек — Тик-Так и Милашка. И почему-то им хватило одного взгляда на меня, чтобы тут же упасть в объятия друг другу и горько заплакать. Остальные клерки из главного зала отсутствовали, хотя время ленча давно прошло. Был самый разгар рабочего дня. А может, сегодня у них укороченный день? — подумал я.
   Сутулая фигура Ботча выползла из кабинета, и тут он разглядел меня.
   — О, это опять вы! — проскрипел он. — И что это вы за манеру взяли появляться тут и сразу все переворачивать вверх ногами?
   Я попытался указать ему на то, что меня здесь не было целых три недели. Он же невозмутимо продолжал гнуть свое, будто я тут вечно путаюсь у всех под ногами.
   Не желая связываться, я молча прошел в свой кабинет. Там я бросил взгляд на стол, со страхом ожидая увидеть ордер на мой арест. Там не было ровным счетом ничего, если не считать толстого слоя пыли. Значит, все попрежнему.
   Строители завершили работу. Я зашел в туалет и проверил ее качество. И в самом деле, стоило нажать особым образом участок на стене, как часть стены поворачивалась, открывая пару ступенек наверх, к стремянке, ведущей на крышу. Бесшумно разбивающееся стекло выглядело достаточно невинно, открывая панораму на реку, несущую свои воды под обрывом в пятьсот футов. Вернувшись в кабинет, я увидел, что Ботч — удивительно непоследовательный человек — положил мне на стол несколько бумаг, требующих подписи.
   — Раз уж вы пришли, то можете сделать хоть что-то полезное и подписать бумаги. Вы ведь так и не подписали и не заверили счета первого подрядчика, так теперь вам придется подписать и заверить сразу два счета. Да и у меня теперь новый должностной оклад, а кроме того, потребуются определенные суммы на покрытие некоторых расходов Тула и Одура. А тут пришла еще порция груза с БлитоПЗ, за который вам следует расписаться, удостоверив, что он прибыл в полном порядке. Кроме того, сейчас значительно возросли производственные расходы нашего отдела. — Он постепенно теснил меня к моему месту за столом. — Никак не могу понять, почему бы вам, если уж вы вечно врываетесь сюда, заодно не поработать немного!
   И я принялся штамповать бумаги. Я решил, что не останусь у него в долгу — и принципиально не стал даже читать содержания документов. Высокомерие — лучшая форма поведения с такими людьми. Только пренебрежение со стороны вышестоящих способно поставить такого подонка на место. Внезапно я обратил, внимание, что прикладываю удостоверение к чистым бланкам. Нет, такие номера у меня не пройдут. Бланки должны быть заполнены. Это придало мне смелости.
   — Вижу, Ботч, что у тебя уже полное размягчение мозгов. Ты же забыл заполнить бланки, прежде чем нести мне их на подпись! Стареешь, Ботч! Это самый настоящий маразм!
   Это его проняло, он сердито собрал бумаги со стола и молча покинул кабинет. С этими подонками следует обращаться весьма сурово. Ломбар был прав, когда сетовал, что у нас так мало офицеров, выпускников Академии, а уж тем, которые попали сюда, приходится трудиться подобно невольникам, чтобы работа Аппарата шла как по маслу.
   Я встал из-за стола и направился в общую комнату. Все клерки тут же разбежались кто куда, и комната сразу опустела. Однако не всем удалось улизнуть — внезапно я услышал какое-то движение чуть слева позади меня. Оказалось, что это Тик-Так и Милашка. Я преграждал им путь, не давая выйти, и они стояли, окаменев от ужаса.
   А за ними я заметил еще одного человека — это был оператор инструктор из тренировочного центра Аппарата. И можете себе представить, он сидел подле совершенно нового терминала главного банка данных! Как неуместно выглядел этот терминал с его новыми осветительными пластинами, клавиатурой и экранами, мигающими разноцветными огоньками, среди грязной и колченогой мебели общего зала.
   Я почти мгновенно вновь овладел ситуацией. Когда Ботч вошел в помещение, я уже был настроен на суровый лад.
   — А каким образом этот терминал оказался здесь? — строго осведомился я.
   Ботч, который просто помешан на соблюдении всевозможных правил и инструкций, особенно если они касаются секретности между различными ветвями Аппарата, прежде всего приказал оператору покинуть помещение, а когда тот ушел, обернулся ко мне:
   — Вы подписали и заверили приложением удостоверения заказ на него три недели назад. Вам положен этот прибор с того момента, как вас повысили в звании, хотя ума не приложу, зачем кому-то могло понадобиться повышать вас!
   Я прекрасно понимал, что причина вовсе не в этом. Сейчас его устами говорили восьмидесятилетние бесплодные старания стать офицером.
   — Терминал установлен здесь для того, чтобы эти мальчишки могли пользоваться им!
   И тут Ботча прорвало.
   Какая наглость! — воскликнул он. — Да неужто вы требуете, чтобы они выуживали дополнительные сведения у этого грязного и старого лорда?
   Именно этого я от них и ожидаю. Вся та самая разнообразная и обширная информация, которую эти машины могут извлечь из банка данных, ничто по сравнению с тем, что может знать Эндоу. И уж пусть они приложат максимум усилий, чтобы забраться к нему в постель, иначе мне придется обратиться за помощью к другим родственным организациям!
   Мальчишки и без того уже едва держались на ногах, прижавшись друг к другу. А теперь они просто свалились в обморок. Ботч вылетел из комнаты, отшвыривая по пути стулья, и с грохотом захлопнул за собой дверь. Судя по всему, я его здорово достал.
   Я переступил через лежавших на полу мальчишек и уселся за панелью терминала. Так-так. Теперь у меня имеется собственная связь с главным банком данных! Переключив машину с тренировочного режима на рабочий, я вынул из машины удостоверение старшего клерка помощника Ботча и хотел было вставить свое, однако вовремя передумал и оставил там удостоверение клерка. В суматохе он, наверное, просто забыл его здесь.
   Я набрал свое имя и фамилию, а также прочие персональные данные — вообще на это уходит некоторое время, потому что среди десятков миллионов офицеров Волтара числится двадцать две тысячи шестьсот восемьдесят один Солтен Грис, а мне вовсе не требовались данные на кого-то из моих однофамильцев.
   «ОРДЕРА НА АРЕСТ?» — набрал я наиболее интересующий меня вопрос.
   «ПОКА НЕ ВЫДАНЫ», — ответила машина.
   «ТЕКУЩЕЕ СОСТОЯНИЕ ПО ПЛАТЕЖНЫМ ВЕДОМОСТЯМ?» — набрал я следующий вопрос.
   И тут на экране загорелись мерцающие предупредительные красные лампочки.
   «ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ! ВСЛЕДСТВИЕ ТЕХНИЧЕСКОЙ ОШИБКИ ЭТОМУ ОФИЦЕРУ БЫЛА ВЫДАНА СУММА, НА ОДНУ КРЕДИТКУ ПРЕВЫШАЮЩАЯ ЕГО ГОДОВОЕ ЖАЛОВАНЬЕ. ЗАПРЕЩЕНЫ ВЫПЛАТЫ ВПЛОТЬ ДО ТОГО МОМЕНТА, КОГДА ИМ БУДЕТ ВОЗМЕЩЕНА ОШИБОЧНАЯ ПЕРЕПЛАТА».
   Ну вот, а я так надеялся, что смогу получить аванс за три недели. Но все не так уж и плохо. Мне все-таки сопутствует удача. Благодаря моей предусмотрительности у меня в кармане лежит одна кредитка, и я спокойно могу отослать ее в финорганы. Я даже полез в карман и вдруг заметил, что машина продолжала выстукивать свое.
   «ПРЕДУПРЕЖДАЕМ, ПРЕДУПРЕЖДАЕМ, ПРЕДУПРЕЖДАЕМ! ЕСЛИ УКАЗАННЫЙ ВЫШЕ ОФИЦЕР УТРАТИТ ЛЮБОЙ ИЗ ЕГО ДОЛЖНОСТНЫХ ОКЛАДОВ БЕЗРАЗЛИЧНО ПО КАКОЙ ПРИЧИНЕ, ЛИБО БУДЕТ ПОНИЖЕН В ДОЛЖНОСТИ, ЛИБО ПОД ВЕРГНУТ ШТРАФУ, НЕМЕДЛЕННО ДОЛОЖИТЕ ОБ ЭТОМ ОТ ДЕЛУ ФИНАНСОВЫХ ОПЕРАЦИЙ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА».