Хаббард Рон Лео. План вторжения

   Ломбар какое-то время помолчал, вглядываясь в черную дыру, скрывающую Дворцовый город, и в тот момент, когда я уже было решил, что он сказал мне все, бросил взгляд на часы, нахмурился и вновь заговорил:
   — Как только я услышал об этом (…) буксире, я выделил два боевых корабля для обслуживания базы на Земле. Четверо пилотов, которые составляют их экипажи, не будут находиться под твоим командованием. Если ваш буксир вырвется там на свободу или Хеллер попытается воспользоваться им для решения локальных задач, тем двум кораблям приказано сбить его. Корабли прибудут туда в ближайшем будущем. Так что имей это в виду.
   Я почувствовал, что меня пробрала дрожь. Лунный свет был мертвым и холодным. Да и лицо Ломбара, казалось, тоже источало холод. Оставалось надеяться, что меня не будет на борту буксира в тот момент, когда его атакуют эти корабли. Ведь на нашем судне нет никаких орудий и даже прочной брони нет. Он, что ни говори, всего лишь обыкновенный буксир.
   — Нам осталось утрясти еще парочку вопросов, — сказал Ломбар.
   Я заранее знал, что ничего хорошего эти вопросы мне не сулят, но того, что услышал, я не ожидал вовсе. Ломбар уставился на меня пронизывающим взглядом:
   — Если у тебя возникнет подозрение, что предприятие может завершиться для Хеллера успехом, и у тебя не останется никаких иных средств остановить его, ты должен будешь, не считаясь с последствиями, — он медленно и зловеще цедил слова, тыча пальцем мне в лицо, — ты должен будешь убить его!
   Внимание его снова переключилось на Дворцовый город. У меня создалось впечатление, что он чего-то дожидается, но, естественно, здесь нечего было ждать: под нами простиралось пространство, занятое пустотой. Он снова поглядел на часы и обратился ко мне:
   — И, наконец, последнее. — Теперь в его голосе не было и тени дружелюбия. — Я дал секретные инструкции одному из людей твоего ближайшего окружения. Ты никогда и не заподозришь, кто это такой. А инструкции заключаются в следующем: если ты не справишься на БлитоПЗ с порученным тебе делом, если ты не обеспечишь регулярного поступления сюда боеприпасов, если Хеллер вырвется из-под твоей опеки и сумеет внести неразбериху в наши дела и если, каким-то образом, ты начнешь вести со мной двойную игру, у этого безымянного сотрудника, твоего коллеги, имеется на этот случай приказ, сформулированный весьма недвусмысленно, — убить тебя.
   Я почувствовал, что лунный свет превращается в самый настоящий лед.
   Однако Ломбар уже спокойно сверялся с часами. Затем он предостерегающе поднял палец, будто я мог чему-то помешать. По лицу его пробежала волна радости, придав ему какоето животно выражение.
   — Вот! Вот! — лихорадочно заговорил он. — Только что! Ты слышал?
   Ничего я не слышал. Да тут и была только дыра внизу да лунный свет вокруг. А кроме того, обшивка корабля вообще не пропускала никаких звуков. Моя растерянность, должно быть, отразилась на лице и Ломбар разглядел это.
   — Голос, понимаешь? Голос! Я ведь привез тебя сюда, чтобы ты сам мог услышать Голос! — Он затих, старательно вслушиваясь в тишину. — Вот, вот! Опять! Слышишь — он говорит: «Возлагаю корону на чело твое, ибо такова судьба Волтара!»
   Удовлетворенно и обессиленно он откинулся на спинку кресла
   — Ну вот, теперь, когда ты сам услышал его, ты будешь знать все, что бы я ни предпринял, — справедливо и предопределен судьбой. Я рад, что ты оказался здесь, со мной, и всегда сможешь подтвердить это.
   Внезапно и грубо, как выстрел в упор, на меня свалилось осознание ситуации. Как фрагменты сложной головоломки, перемешанные детской рукой, сходятся вдруг воедино, образуя искомую картинку, так и мои отношения с Ломбаром Хисстом в сочетании с событиями сегодняшнего дня соединились, дополняя друг друга, и привели меня к единственно возможному здравому выводу. Тут были налицо все признаки и психопатические симптомы параноидальной шизофрении, подробно описанные в многочисленных пособиях по психиатрии. Я стал свидетелем типичного проявления параноидальной шизофрении, отягощенной манией величия и слуховыми галлюцинация ми. Меня охватила бессильная злоба!
   Да ведь Ломбар Хисст — просто безумный!
   Я обречен находиться во власти сумасшедшего!
   И самое страшное то, что мне от него никуда не деться!

ГЛАВА 6

   Должен признаться, что офицер Солтен Грис представлял собой довольно жалкую фигуру, когда машина охранников Аппарата доставила меня к офису. Было уже очень поздно. Я прекрасно понимал, что должен собирать вещи, чтобы вовремя оказаться на борту буксира, уже полностью готового к отлету. Но я почти целых полчаса просидел в офисе за столом, уставившись взглядом в пустоту. Я тайно надеялся, что произошла какая-то ошибка, недоразумение, что ли. Ничто не может быть так ужасно, как чувствовать себя пешкой в руках безумца. Подчинившись внезапному порыву, я извлек на свет некоторые из имевшихся у меня учебников психологии. Я быстро нашел их в моей «морковной грядке» — под таким кодовым названием у меня фигурировала не большая секретная ниша за дощатой обшивкой. Еще с полчаса я провозился с этими, весьма популярными на Земле книгами.
   Шизофрения, как я точно установил, сложное слово, образованное из двух корней — «шизо», что означает «раскалывать», и «френ», что означает «разум». Само же понятие расшифровывается как уход или отрыв от реальной действительности. Паранойя же является хроническим психическим заболеванием, которое проявляется во внешне логически обоснованных заблуждениях, отягощенных манией преследования или манией величия. Мегаломания, или мания величия, часто принимает формы непреодолимого желания править миром. Слуховые галлюцинации — это состояние, когда человек вдруг начинает слышать голоса, которых в реальности нет. Все эти симптомы, за исключением последнего, объединяются общим названием «синдром Гитлера». Гитлер же был сумасшедшим военным диктатором на Земле. Он и еще несколько его приспешников были признаны больными параноидальной шизофренией, что помогло объяснить пристрастие их к геноциду, как методу управления массами (они очень много поработали над тем, чтобы полностью уничтожить целые расы). Все верно! Я подыскал нужные мне термины. А слуховые галлюцинации как симптом шизофрении многое объясняли в поведении Ломбара. Все это есть у Ломбара, а значит, он — сумасшедший. Но вывод этот отнюдь не успокоил меня.
   Если он начнет принимать таблетки амфетамина, известные на Земле под самыми различными названиями, а особенно — таблетки метедрина, выпускаемые в форме сердечка, которые были в его флакончике, то психика его в ближайшее время пойдет вразнос!
   За этими мрачными размышлениями я провел еще целый час.
   Но что я могу сделать? Ровным счетом ничего!
   Нет, кое-что я не просто мог, а просто обязан сделать! Если я не начну действовать и дотяну эту миссию до конца, меня свободно можно считать мертвым. Это мне было продемонстрировано столь недвусмысленно, что двух мнений здесь быть не могло.
   Осознание этого непреложного факта заставило меня вскочить с места. Было уже далеко за полночь. Я почти бегом пустился к пансионату Мили, чтобы начать паковать свои вещи. Я даже совершенно забыл о Ске, который дрых себе в аэромобиле совсем рядом с офисом. Но он, должно быть, проснулся, когда я пробегал мимо, потому что, когда я подбежал к пансионату, мой аэромобиль уже стоял на заднем дворике среди мусорных ящиков.
   Вихрем ворвавшись в свою комнату, я принялся лихорадочно сгребать вещи и рассовывать их по мешкам. Я уже готов был сунуть в мешок со старыми использованными баллончиками и аппаратуру слежения за Хеллером, но вовремя сообразил, что все эти приборы не следует постоянно держать при себе. Тогда я осторожно уложил их в небрльшую коробку, на которой с целью камуфляжа была выведена надпись: «Фамильные драгоценности. Обращаться с осторожностью!»
   Когда я спустился вниз, Ске стоял как истукан, опираясь о дверцу машины.
   Помоги мне наконец погрузить вещи и поскорее отвези все это на буксир. Если ты намерен так прохлаждаться, у меня совсем не останется времени на сон.
   Вы хотите сказать, что и в самом деле уезжаете отсюда надолго? — спросил Ске. — Может быть, на целые годы? За что мне такая удача?! Да ради этого я вас мигом доставлю куда угодно!
   И он тут же подключился к работе. Вообще-то ему не стоило быть таким неделикатным. Повязки с его рук уже были сняты. Следы от побоев, которые он не раз заслуженно получал, полностью исчезли, если не считать одногодвух сломанных зубов — впрочем, этому зубоскалу следовало бы сломать обе челюсти сразу.
   Но тут тишину ночи прорезал еще один, и надо сказать, весьма неприятный голос.
   — Вы отлично отоспитесь на скамейке в долговом суде, если не заплатите немедленно всего, что задолжали! — Конечно же, это была Мили.
   Решительной походкой она подошла к нам, и ее рука тут же вцепилась в коробку с надписью «Фамильные драгоценности. Обращаться с осторожностью!». Она схватила коробку и изо всех сил прижала ее к груди. Я уже собрался вырвать у этой нахалки свое имущество, но тут взгляд мой упал на рукоять бластера, торчащую из кармана ее фартука. Ске тем временем сгреб в охапку остатки моих вещей вместе со щепками от половых досок и еще каким-то мусором, скопившимся в углу, и с этим грузом деликатно вышел из комнаты. Мы с Мили стояли друг против друга и обменивались гневными взорами. Собственно говоря, это у нее взор горел гневом. В моем скорее был океан отчаяния, истошный вопль обезумевшего от горя человека. Я ведь не мог улететь без единственного, имеющегося в моем распоряжении, комплекта аппаратуры слежения за Хеллером.
   — Пятьдесят кредиток, — сказала Мили.
   Внутренне примирившись с поражением, я достал бумажник. У меня не было столько денег. А мысль о том, что она вновь одерживает верх надо мной, заставила меня с содроганием вспомнить об унизительных столкновениях с этой тиранкой, которые причинили мне столько боли. И она еще утверждает, что я задолжал ей за комнату! Да, я действительно задолжал, но я готов был отдать ей все, лишь бы она…
   И тут мне попалась на глаза фальшивая сотенная бумажка. На уголочке купюры сохранилась даже кровь гипнотизера. Нет, что ни говори, есть все-таки справедливость на свете! Усилием воли я напряг мышцы лица, чтобы не допустить торжествующей улыбки, совершенно естественной в таких случаях, и сунул ей эту фальшивую сотню.
   — Я преподношу тебе это в знак памяти о счастливом времени, проведенном здесь, — сказал я. — Если ты захочешь держать за мной эту комнату до моего возвращения, я не возражаю. Должен признать, однако, что ты честно заслужила то, что получаешь. — Ее наверняка сразу схватят и казнят, едва она попытается расплатиться с кем-нибудь этой бумажкой.
   Она недоверчиво глянула на протянутую ей купюру. Но я был спокоен. Она не была высококвалифицированным кассиром. Потом она перевела взгляд на меня, как-то странно наклонив голову.
   — До свидания, Мили, — сказал я. — Надеюсь, что в ближайшем будущем тебя ждет много приятных перемен.
   И я вышел, крепко прижимая к себе отобранную коробку.
   Мы летели по залитому лунным светом небу. Поднималась вторая луна Волтара, и ангар Аппарата предстал перед нами пестрой сумятицей мягких переплетенных теней. Меня даже удивило, как быстро пролетело время. Было уже почти четыре часа утра. Чувствовал я себя отвратительно, и не только отсутствие сна было тому причиной, хотя и это давало о себе знать.
   Ске отказался переносить мой багаж на корабль. Мне пришлось самому разыскивать ручную тележку, грузить на нее мой скарб и толкать тележку к люку. Я просто в бешенство пришел, заметив, что этот лодырь приплелся вслед за мной к буксиру и стоит, сунув руки в карманы и наблюдая, как я таскаю вещи.
   — Занесика все это на корабль, да поживее, — скомандовал я. Но он продолжал молча стоять, даже не шевельнувшись. Я чуть было не убил его на месте. И тут мне внезапно пришла в голову блестящая идея. Я лицемерно улыбнулся. Ну что ж, пришла пора и с ним сполна рассчитаться за все те гадости, которые я вытерпел от него в последние недели.
   — Ске, — сказал я, — ты, должно быть, чувствуешь себя обделенным и обижаешься на меня за то, что я не помог тебе разбогатеть. Честно говоря, я и сам огорчен, что не сумел помочь тебе продвинуться по службе и занять достойный тебя пост. — «На самом дне ада», — подумал я про себя. С этими словами я сунул руку в карман и вытащил бумажник. — Ты прекрасно знаешь, что не так давно мне удалось получить кое-какие деньги. Там, куда я сейчас отправляюсь, деньги мне ни к чему. — Они, честно говоря, ни к чему ни там, ни здесь. — А я давно хотел наградить тебя за отличную службу. Мне не хотелось бы выглядеть скрягой. — И я вытащил из бумажника оставшиеся фальшивые деньги. Пятна крови на них не отпугнут Ске, а кассиром он никогда не был. И я вручил ему всю пачку.
   Он поглядел сначала на меня, потом перевел взгляд на деньги. При этом он прищуривал то один, то другой глаз, как будто вдруг стал плохо видеть.
   — Ну вот, а теперь занеси, пожалуйста, мой багаж на корабль, — сказал я уже совсем другим тоном. — Ну давай, давай.
   Он положил деньги в карман и принялся собирать мои вещи. Я же, прихватив с собой только аппаратуру для подслушивания Хеллера и подсматривания за ним, поднялся налегке.
   Свежая надпись на самой последней каюте, примыкающей к двери, что открывалась лишь по команде голосом, гласила: «ОФИЦЕР ГРИС».
   Ске бросил мои вещи просто на пол и, сделав еще несколько ходок, покончил с багажом.
   Я проводил его до выхода.
   — До свидания, Ске, — сказал я. — Что бы с тобой ни произошло в дальнейшем, надеюсь, это будет справедливой оценкой твоих заслуг.
   Он зашагал по ангару, ни разу не оглянувшись.
   По правде говоря, меня несколько озадачивало то обстоятельство, что когда, например, Хеллер дает людям деньги, то они принимают их с радостью, а если деньги даю я, то все в ответ как-то странно поглядывают на меня и этим ограничиваются. Почему бы это? Придется мне основательно засесть за книжки по психологии и хорошенько проштудировать их в поисках ответа на эту загадку.

ГЛАВА 7

   У меня не было ни оснований, ни даже предчувствия того, что надвигался тот роковой день, который я потом смело смогу считать одним из самых ужасных дней моей жизни.
   Я прошел в глубь корабля. Я ужасно устал. Я был подавлен. И физически, и душевно я ощущал себя полной развалиной. Если бы мне удалось хоть немного поспать! Однако у двери моей каюты меня поджидал Хеллер. На нем был голубой флотский рабочий костюм, без единой морщинки, свежий и чистый. Неотъемлемая часть туалета — красная шапочка гонщика — была лихо сдвинута на затылок, открывая аккуратно зачесанные назад белокурые волосы. Несмотря на столь поздний, а вернее сказать, столь ранний час, выглядел он отлично отдохнувшим и полным бодрости и сил. Как я его ненавидел! Но то, что он сказал, возбудило во мне еще большую злость.
   — Во имя всего святого, что это за жуткая вонь тут стоит? — С этими словами он заглянул в мою каюту.
   Без единого слова я протиснулся мимо него.
   — Это мой багаж, — сказал я, войдя в каюту.
   Да, вещи мои и впрямь являли собой довольно безобразное зрелище, разбросанные по всему полу и без того маленькой каюты. Правда и то, что Ске, собирая вещи, прихватил даже старые одно разовые тарелки, которые, естественно, не могли быть вымытыми, поскольку кто же станет мыть одноразовые тарелки! Их обычно просто выбрасывают.
   — Послушайте, — сказал Хеллер, — если бы вы пришли на борт любого корабля Флота с таким барахлом и в таком грязном и непрезентабельном виде, вас наверняка просто расстреляли бы! Дело в том, что космические корабли функционируют в условиях замкну той искусственной атмосферы. Вся эта грязь моментально забила бы фильтры системы восстановительной очистки воздуха, а с запахом, я полагаю, не в силах были бы справиться и самые сильные дезодоранты. — Он говорил спокойно и без раздражения. — У нас имеются корабельная прачечная и блок чистки одежды. Расположены они в коридоре по другому борту. Забросьтека все ваши вещи туда да побыстрее их постирайте. У нас не слишком много времени — воду, канализацию и электричество отключат от городской сети через час. Так что советую вам поторопиться.
   Мысль о том, что все это придется куда-то перекладывать, сортировать, показалась мне отвратительной. Мне хотелось одного — спать. Я должен был хоть немного вздремнуть. Но тут страшная мысль пришла мне в голову. Ведь электронная начинка моего подслушивающего устройства будет таким образом разрушена. Угроза, как всегда, заставила лихорадочно искать выход.
   — Я не могу этого сделать, — отважно выпалил я. — У меня тут оружие — пистолеты, бластеры и прочее! — Это обязательно должно было сработать.
   И сработало. Но не так, как я ожидал. На лице Хеллера отразилось крайнее недоумение.
   Послушайте, неужто вы до сих пор не поняли, что вся внутренность корабля будет буквально затоплена электрическими разрядами из-за накопления избыточной энергии? Это может привести к тому, что ваше оружие самопроизвольно начнет стрелять.
   Я считал, что вы решили эту задачу.
   Он только сокрушенно покачал головой. Но волновало его сейчас явно не это. Скорее всего ему просто нравилось во всем мне противоречить. Он приблизился ко мне и стал быстро обшаривать меня, вытаскивая из карманов бластеры, стенганы и дисковые пистолеты.
   — Да вы просто ходячий арсенал! Если все эти штуки выпалят одновременно, взрыв разнесет вас по всему космосу!
   Он подошел к стене и повернул не замеченную мною ранее ручку. Открылся небольшой шкафчик.
   — Это камера хранения, оборудованная специальной защитой от самопроизвольного взрыва. — И он без лишних слов принялся швырять туда мое оружие. — А теперь возьмите из вашего багажа все, что может взорваться, и поместите сюда:
   С изрядной толикой облегчения я сунул туда и коробку с надписью «Фамильные драгоценности».
   Хеллер снова критическим взглядом окинул мой багаж:
   — Да здесь полно мусора!
   (…) Ске! Он умудрился погрузить даже половые тряпки! Хеллер вышел в коридор и достал что-то из стенного шкафа.
   — Это — рулон упаковочной пленки для сухой чистки. Запакуйте все ваши мундиры в пленку и суньте в машину для сухой чистки. Они вернутся к вам вычищенными и отглаженными. Затем возьмите пленку вот из этого рулона и заверните в нее грязное белье, носки и прочее. Это для стиральной машины. А вот здесь — водонепроницаемые мешки, в них вы сложите все ваши бумаги, документы и прочее.
   Он уже собрался было уходить, но снова вернулся и еще раз осмотрел валяющиеся на полу вещи.
   — Послушайте, а я что-то среди ваших вещей не вижу парадного мундира.
   Ничего удивительного, поскольку я никогда не покупал для себя парадной формы.
   Так ведь на Земле он мне ни к чему, там его все равно не носят! — Я постарался придать своим словам оттенок насмешки.
   Но вам обязательно понадобится парадная форма для стартовой церемонии.
   Я, наверное, был слишком сонный и измученный, поэтому какое то время тупо соображал, на койляд сдалась парадная форма, когда нужно просто запустить двигатели. (…) всех этих щеголей из Флота и их дурацкие порядки. Они все поголовно чокнутые!
   — Ваш водитель все еще в ангаре. Я дам ему кое-какие деньги и попрошу срочно отправиться в город. Он сумеет договориться, чтобы ему открыли магазин. Он парень очень мобильный, успеет купить все, что нужно, и вовремя вернуться сюда.
   Ну что за идиотская затея? Я никак не мог примириться с дурацкой тягой Хеллера к фатовству. Однако моя нерешительность спровоцировала его на новые действия. Он чуть отступил назад и указал мне на входной люк.
   — Возьмитека все эти вещи, вынесите их наружу и рассортируйте по мешкам, а потом отнесите в прачечную и чистку. И не забудьте положить в один из пакетов и ту форму, что сейчас на вас. А после этого непременно сходите в душ. Вам это просто необходимо. И учтите, вам следует поторапливаться. Дело в том, что скоро все отключат и мы какое-то время не сможем пользоваться всеми этими службами.
   Я чуть не заплакал. Единственное, чего мне хотелось, так это хоть немного поспать. У меня болело буквально все. Ох уж эти (…) из Флота его величества. Здесь ему не Флот! И кому может быть интересно, засорятся какие-то паршивые фильтры или нет!
   Я вытащил вещи наружу и принялся сортировать их на полу ангара.
   Когда я отбросил в сторону использованные баллончики, старые газеты и просто мусор, который Ске зачем-то присоединил к моему багажу, оказалось, что у меня не так-то много вещей. Выброшенное же заполнило целых два бака для мусора, из тех, что стояли в ангаре на всякий случай.
   Я наспех привел в порядок обувь и головные уборы, вытряхнул одежду и завернул все в пленку для химчистки. Но тут я с некоторым запозданием вспомнил о том, что было надето на мне. Тогда я выгрузил содержимое карманов в пакет из водонепроницаемой пленки и туда же положил кое-какие из нужных мне бумаг. Потом разделся и сунул смятый мундир в пакет для чистки, а грязное белье — в пакет для стирки.
   Я стоял совершенно голый посреди ангара, пытаясь припомнить, не забыл ли чего, как вдруг услышал чей-то смешок. Я сразу же понял, что где-то рядом находится графиня Крэк. Но я не стал определять, где именно. Схватив пакеты и мешки, я побежал к входному люку.
   Однако инцидент этот не исправил моего мрачного настроения. В прачечной и химчистке у меня чуть ум за разум не зашел, когда я попытался расшифровать надписи на огромных дисках, поясняющие, как поступать с такой вещью, а как — с другой: типичный флотский жаргон, эти излюбленные флотские стрелки и молнии. (…) Флот! Я сунул свертки в подходящие, на мой взгляд, отверстия, а потом отнес пакеты с бумагами в каюту.
   После душа мне полегчало. Меня поразило количество смываемой грязи! Да и в голове прояснилось. Вероятно, скопившаяся на волосах грязь давила мне на череп и тем самым оказывала влияние на сознание. Довольно интересная теория.
   Я уже готов был признать за Флотом некоторую логику, когда послышался оглушающий звук зуммера из прачечной, который требовал, чтобы я сейчас же бежал за своими вещами. Прежде всего я достал из машины сверток с бельем. Все было великолепно высти рано, выглажено, а кое-какие из дыр даже оказались заштопанными. Какое-то время я пытался припомнить, куда сунул пакет с мундирами — во всех этих дисках с надписями сам черт ногу сломит. Я начал искать, открывая все крышки подряд. Но ничего так и не смог найти.
   Сосредоточившись, я постарался восстановить в памяти все мои действия. Итак, я прошел в дверь, потом прислонился к этой штуке, чтобы немного передохнуть и разобраться во всех этих дурацких надписях, значках и стрелках. То, что я открыл потом какую-то дверцу, я знал совершенно точно. А после этого бросил в отверстие мундиры.
   Ничего! Я снова принялся открывать все крышки.
   Ничего!
   Я попытался взять себя в руки и принялся внимательно читать все надписи подряд. И тут до меня дошло! Пакет с мундирами и обувью я сунул в дезинтегратор, в машину для уничтожения мусора! Я стоял в прачечной совершенно голый, несчастный и тихонько плакал. Мне теперь, по существу, нечего было надеть на себя, разве что кальсоны! Хотя… Погодите, погодите, ведь Ске поехал покупать мне парадный мундир общевойсковой службы! Нет не все потеряно. Я все же одержал победу над болезненной тягой Флота к чистоте!
   Полный новых надежд, я бросился в свою каюту.
   И тут — полный успех!
   На моей постели лежал объемистый пакет.
   Я тут же вскрыл упаковку.
   И что же предстало моим глазам?
   Прежде всего я обратил внимание на полковничий крест. Это было на ранг ниже моего нового звания, но в смысле точности выполнения данного задания на Ске, конечно же, никогда нельзя было полагаться. Он обязательно должен что-нибудь напутать. Но что же это за знаки различия?
   Галуны и нашивки на траурночерном сукне мундира выглядели весьма устрашающе.
   Череп с костями, петля виселицы, электрические бичи. Череп? Петля? Бичи?
   И тут же каска. И тоже черного цвета! А посреди — огромный, светящийся в темноте череп!
   Да это же парадная форма командира Батальона Смерти!
   К мундиру даже был приложен поясной ремень, сделанный в форме вываливающихся внутренностей кровавокрасного цвета. Это была форма самой ненавистной, наводящей на всех и каждого ужас воинской части на всем Волтаре!
   Я сделал шаг к двери, но быстро сообразил, что из осторожности этот подонок уже давно смылся.
   Формально я имею право на ношение этого мундира, поскольку по званию был выше полковника, а кроме того, как младший администратор, мог носить любую форму, принятую в системе Аппарата.
   Я ужасно устал. Поэтому улегся на подвешенную койку и переключил освещение на режим отдыха. Как скверно, что в таких кошмарных условиях приходится начинать этот долгий рейс. Если бы мне удалось немного поспать, то всей этой путаницы не случилось бы. Может быть, когда я проснусь, подумалось мне, мы уже будем мчаться в просторах космоса. Как же наивен я был в эти минуты!
   Свет вдруг погас. Это должно было означать, что нас отсоединили от наземных систем. Наплевать. Я постараюсь заснуть. В конце концов, космический старт — это не такая уж и шумная вещь. Одолевавшее меня внутреннее напряжение постепенно спадало. Я уже проваливался в сон, как вдруг Страшный грохот и лязг заставили меня подскочить на постели.