Страница:
Они находились всего в каких-то шести кварталах от гаража, и он был виден как на ладони.
— Обязательно будет взрывная волна, — пробормотал Хеллер и стал разворачивать «кадиллак» таким образом, чтобы подставить под удар как можно меньшую площадь. Римбомбо наконец вышел из забегаловки с гамбургером и пивом.
— Ты точно не хочешь ничего? — спросил он.
Но Хеллер снова молча покачал головой. Римбомбо уселся поудобней и принялся за еду.
— Он сразу же заглотил крючок с наживкой, — проговорил он. — Я разговаривал с ним по-гречески — я ведь вырос в районе, где полно греков, — иначе он просто не поверил бы мне.
— А как, вы сказали, его имя? — спросил Хеллер.
— Узопополис. Примерно год назад он перестал брать взятки с нас, переметнулся в другой лагерь и стал получать деньги от Фаустино. И с тех пор он наносит нам удар за ударом. — Он снова откусил изрядный кусок гамбургера. — Я сказал ему, что ребята из семьи Атлантик-Сити прямо сейчас курочат склад со спиртным, принадлежащим Фаустино. Назвал, конечно, вот этот адресок и добавил, что они сейчас как раз находятся внутри склада и орудуют там, запершись изнутри. Он тут же заглотил наживку вместе с крючком, это уж точно. Бац-Бац прикончил гамбургер и запил его пивом. А потом, чтобы убить время, принялся просвещать Хеллера в вопросах мафиозной политики. Спустя какое-то время послышался рев приближающихся машин. Мимо пронеслись три седана. Они были битком набиты пассажирами.
— Сразу чувствуется, что все они на службе у правительства, — сказал Римбомбо. — Это видно уже по тому, как они держат ружья. Успел разглядеть Узопополиса? Это тот здоровый толстяк, что сидел на переднем сиденье второй машины.
Машины мигом преодолели оставшиеся до гаража шесть кварталов и, взвизгнув тормозами, остановились перед въездом в гараж, представлявший сейчас собой бомбу замедленного действия, которая к тому же отравляла все вокруг резким запахом разлитого алкоголя. Мужчины повыскакивали из машин, держа ружья на изготовку.
— Всем выходить! Вы у нас под прицелом! — донеслось издалека. Затем от группы отделилась очень толстая фигура, которая подбежала к воротам и ударила ногой в дверь. Раздался оглушающий взрыв. Синее пламя осветило всю улицу. Над гаражом взметнулся огненный шар. Ударная волна и грохот взрыва докатились до «кадиллака». Он как бы присел, но тут же выпрямился. Сквозь клубы дыма и град разлетающихся в разные стороны обломков можно было разглядеть разбросанные по земле тела. Хеллер тем временем уже успел развернуть «кадиллак».
— А кем был этот Узопополис? — спросил он.
— Он возглавлял Бюро алкогольных напитков, огнестрельного оружия и табака департамента финансов Соединенных Штатов по Нью-Джерси. Глава местного БАОТ. Департамент государственных сборов. Таможенник, иными словами. А по сути — предатель и перебежчик. Мало того, что он изменил нам, так это именно он был тем человеком, кто подсунул мне чужой автомат, за что меня и отправили в тюрягу. — Бац-Бац был откровенно счастлив. — Ух ты! Ну и обрадуется же Малышка, узнав об этом! Мы не только пустили
с дымом два миллиона долларов из капиталов Фаустино, но и избавились на время от федеральных властей. А ей, бедняжке, так не хватало в последнее время добрых весточек, честное слово.
Так они спокойно покидали опасный район, все чаще уступая дорогу пожарным машинам, мчащимся на полной скорости в сторону полыхающего до небес пожара.
— Ну, видишь, «кадиллак», «броэм купе элегант» на химическом двигателе, мы выручили тебя и теперь ты на свободе.
Я только презрительно улыбнулся: ох уж эти флотские, с их страстью к разным игрушкам. Чистой воды фетишизм!
Бац-Бац Римбомбо отреагировал на это несколько иначе:
— Послушай-ка, парень, знаешь, мне не хотелось бы портить тебе момент упоения победой, славой и всем тому подобным, но должен заметить, что мы в данный момент едем, воспользовавшись украденными номерными знаками, а это — нарушение закона!
— У меня имеется другой набор номерных знаков, как, впрочем, и техпаспорт, и регистрационная карточка со всеми необходимыми бумагами, — сказал Хеллер.
— И где же ты их достал?
— Как где? Да все у того же типа, которому я так и не смог дозвониться.
— У того, которого ты собирался гробануть? Послушай, парень, тебе еще многому предстоит научиться. Дело в том, что легаши, копы, ну, одним словом, полиция, работают в основном только по номерным знакам. Если у них не записаны твои номера, они тебя нипочем не найдут. Они сразу теряются и не знают, что делать. Вся их система построена исключительно на номерных знаках. Так что, если у тебя водятся деньжата, я самым настоятельным образом рекомендую тебе просто купить новую машину. Я тут знаю одного парня…
— Нет, я хочу именно эту машину, — сказал Хеллер.
— Да это не машина, а какая-то воронка для бензина! Знаешь, сколько она его сжирает?
— Знаю, — ответил Хеллер. — Но именно она мне нужна.
— Ну ладно, — вздохнул Римбомбо, — я знаю еще одного парня, так он перебьет тебе номера на моторе и добудет новые регистрационные документы и номерные знаки. В конце концов, я твой должник. Мне совсем не хочется, чтобы тебя из-за нее прищучили. Сверни-ка налево, на Туннель-авеню. Мы сейчас поедем с тобой в Ньюарк.
Вскоре вокруг уже ревели тяжелые грузовики, испускавшие целые тучи ядовитых выхлопных газов. Так, следуя указаниям Римбомбо, они добрались до Ньюарка, а потом, двигаясь по бесчисленным боковым улочкам и переулкам, попали наконец к гаражу «Шик-Блеск». Там им пришлось прокладывать дорогу среди бесчисленного множества машин, находящихся в различной степени ремонта и окраски. Бац-Бац выскочил из машины и вскоре вернулся с полноватым, лоснящимся итальянцем в белом халате, подчеркивавшем его принадлежность к руководящему корпусу. Тогда и Хеллер вышел из машины.
— Вот, парень, — сказал Бац-Бац, — познакомься с Майком Мутационе, владельцем, руководителем работ и главным крикуном этого заведения. Я уже сказал ему, что ты являешься другом семьи. Так что можешь открыто говорить обо всем, что тебе нужно.
Хеллер с итальянцем пожали друг другу руки.
— Так, может, будет лучше, если он сам скажет мне, что нужно сделать с этой машиной? — спросил Хеллер.
Майк внимательно оглядел «кадиллак».
— Ну что ж, — сказал он, — если откровенно, то первое, что я сделал бы с вашей машиной, — это выбрал бы бережок повыше да покруче да спустил бы ее оттуда в реку поглубже.
— О, только не это! — горячо возразил Хеллер. — Это очень хорошая машина!
— Это пожиратель бензина, — сказал Майк. — «Кадиллак» 1968 года выпуска на одном галлоне проходит не более десяти миль.
Майк обернулся к Римбомбо:
— Твой парень только сейчас рехнулся или всегда был такой?
— Ну что ты! — сказал тот. — Он у нас даже в колледже учится.
— А, тогда все понятно, — заключил Майк.
Римбомбо бросился к машине, повозился там и вернулся с бутылкой виски.
— А это еще что за чертовщина? — удивился Майк. — Золотая нашлепка? Что-то я не видывал такой.
Привычным движением Римбомбо отвинтил колпачок.
— Это очень хороший напиток, поэтому шотландцы придерживают его исключительно для себя. Вот попробуй, глотни.
— А ты уверен, что это не отрава? — И Майк осторожно отхлебнул прямо из горлышка. Он подержал виски во рту. — О Господи, да это же просто великолепно! В жизни не пробовал такой благодати.
— Прямо с борта корабля, — сказал Римбомбо. — Мы Приволокли тебе целую коробку.
— Ну так вот, парень, как мы и решили, — сказал Майк, — для начала хорошенько осмотрим твою прекрасную машину.
Не выпуская драгоценной бутылки, он второй рукой открыл капот. Потом достал из кармана фонарик и тщательно осмотрел мотор. После этого он печально покачал головой:
— Плохие новости, парень. Номер на этом моторе столько раз перебивали, что последний пришлось заколотить слишком уж глубоко и снова перебить его уже нет никакой возможности. — Он немного помолчал. — Но ты не отчаивайся, парень. У тебя, наверное, связаны с этой машиной какие-то теплые воспоминания. Неужто это первая из твоих украденных машин?
Он снова отхлебнул виски и облокотился на радиатор. Некоторое время он простоял так, погруженный в глубокое раздумье, и вдруг лицо его просветлело.
— Послушай-ка, я кое-что припомнил. У тебя есть возможность купить совершенно новый мотор этой модели «кадиллака» выпуска того же 1968 года. Они сделали несколько запасных и до сих пор держат их на складе «Дженерал Моторс»! Деньги найдутся?
— Найдутся, — заверил его Хеллер.
— Я сейчас же наведу справки. — Майк направился в свою контору и засел за телефон. Вернулся он весь сияя. — Уних есть моторы! Ты очень торопишься или на работу можно затратить пару недель?
— Спешить мне некуда, — ответил Хеллер, — такой срок вполне совпадает с моими планами.
И тут меня как громом поразило. Я все это время был настолько уверен, что ему просто хочется иметь машину, чтобы шиковать в Нью-Йорке, настолько уверен в том, что это обычная тяга флотского офицера к столь модным в их среде игрушкам, что даже не предполагал, что он мог связывать с этим «кадиллаком» еще и какой-то свой дьявольский план. Мне пришлось вообще пересмотреть свое отношение ко всем его последним действиям. Похоже, он, вопреки моим предположениям, не просто плыл, подчиняясь ходу событий. Он все это время работал. Ведь этот (…) все время работал на обеспечение успеха своей миссии. Жуткая мысль о том, что он может преуспеть в достижении своей цели, возникла в моем сознании и приняла облик Ломбара. Да что же он затевал?
— Вот и прекрасно, — сказал Майк. — Но чего ты в самом деле хочешь от этой машины? Чего добиваешься? Скорости? Если дело в скорости, то я могу поставить в новый мотор новые поршни из совершенно нового алюминиевого сплава — они имеют значительно более высокую теплоотдачу, и ты меньше рискуешь запороть мотор при перегреве. А увеличение числа оборотов при этом гарантировано.
— А это увеличит или уменьшит расход бензина? — спросил Хеллер.
— Ну, скорее всего увеличит.
— Отлично. Ставьте новые поршни, — сказал Хеллер.
— Но если скорость машины увеличится, то придется кое-что сделать и с радиатором, а возможно, и с охладителем масла.
— Вот и сделайте, — сказал Хеллер.
— Тогда уж заодно стоит заменить и многие поизносившиеся детали, как, например, шплинты на осях и прочее в этом роде.
— Отлично, — сказал Хеллер.
— И покрышки придется заменить. Если поставить на гоночные, то есть уверенность, что они не полопаются и при скорости в сто пятьдесят миль.
— Прекрасно.
— Можно вообще заменить колеса на более легкие из магниевых сплавов, — сказал Майк.
— А это изменит внешний вид машины? — спросил Хеллер.
— Да, почти наверняка. Это сделает ее более современной. Не нужно.
Майк впервые в этом разговоре натолкнулся на отказ. Он чуть отступил, отхлебнул из бутылки и начал что-то прикидывать в уме.
— Послушай, а этот пикап не от Корлеоне? — прервал Римбомбо его раздумья, указывая на свежевыкрашенный в черный цвет «форд».
— Да, мы собираемся отогнать его к ним, — сказал Майк.
— Я его и отведу к ним, когда мы тут с тобой закончим дела, — сказал Римбомбо и сразу же начал перегружать свои коробки из «кадиллака» в «форд». Подкрепившись виски, Майк снова принялся за осмотр и ощупал крыло.
— Как видишь, тут имеются мелкие вмятины и царапины. Кое-что придется подправить. Да и вообще ее нужно будет очистить от старой краски и покрасить заново. Послушай-ка, парень, у меня вроде сохранилась настоящая краска для «кадиллаков» — мы так ни разу не воспользовались ею, уж больно она кричащая. Сейчас я сверюсь с картотекой. — Он побежал в контору и почти сразу вернулся. — Нашел! Она называется «алая огненно-пламенная». Ну и цвет! Машина светится даже в полной темноте. Окрашенную в такую краску машину просто невозможно не заметить.
— Очень хорошо! — сказал Хеллер.
Нет, я просто отказываюсь его понимать! Сначала ему нужна серая краска, потому, что она незаметна. А сейчас он вдруг выбирает краску, которая буквально обжигает экран на моем приемном устройстве. Да что же он задумал в конце концов?
— Так, — сказал Майк, заглядывая на переднее сиденье и щупая обивку, — посмотрим дальше. Видишь, вся внутренняя обивка, все сиденья и даже шторы истрепаны до предела. И так удачно получилось, что у нас есть кое-какие из нужных для ремонта материалов. Мы как-то купили прекрасный материал для обивки, да так никогда им и не воспользовались. Материал называется «снежный барс», он белый с черными пятнами. Контрастно. Особенно хорошобудет смотреться при красном кузове. Он у нас даже двух сортов. Один кусок оказался достаточно толстой фактуры. Как раз подойдет для напольных ковриков.
— Великолепно, — сказал Хеллер.
Казалось, Майк уже больше ничего не мог придумать.
— А нет ли еще чего-нибудь, что тебе самому хотелось бы тут установить? — спросил он.
— Есть, — сказал Хеллер. — Я хочу, чтобы капот мог запираться на ключ. А снизу, под всей поверхностью кузова установите дополнительный стальной лист, чтобы доступ к мотору был и вовсе прегражден.
— Понятно, ты имеешь в виду защиту от бомб и вообще установку брони, — сказал Майк. — Видишь ли, эти машины и выпускались с такими мощными моторами в расчете на то, что они будут способны нести броневую защиту. Я могу к тому же установить пуленепробиваемые стекла, усилить броней борта и…
Наконец-то мне стало ясно: Хеллер боится, что его машину снова заминируют и попытаются взорвать.
— Нет, — решительно сказал Хеллер. — Вы просто прикрепите под днищем тонкий стальной лист и установите замки на капоте, чтобы никто не мог добраться до мотора.
— И установить охранную систему электронных сторожей? — с надеждой спросил Майк.
— Не нужно, — сказал Хеллер.
Нет, просчитывать его действия просто невозможно. Единственным объяснением всех этих распоряжений Хеллера могло быть только одно — у него поехала крыша!
— Значит, у тебя все? — сказал Майк.
— Да, пока все, — ответил Хеллер.
— Ну ладно, — сказал Майк и сделал вид, будто что-то обдумывает. Наконец он изрек: — По завершении работ тебе придется выложить тысяч двадцать, никак не меньше.
Бац-Бац в это время вытаскивал из «кадиллака» последнюю коробку с виски. При этих словах он опустил ее на пол.
— Господи! — Он подошел к беседующим. — Послушай, парень, да за такие деньги я наворую и переделаю, как ты только пожелаешь, штук пятнадцать «кадиллаков» самых последних моделей!
— Ну, я бесплатно подбрасываю новые номерные знаки и оформление документов, — сказал Майк. — А кроме того, ты, Бац-Бац, и сам должен понимать, что такая сложная переделка мне и самому обойдется в порядочную сумму.
— Я согласен. — Хеллер извлек из кармана объемистую пачку денег, от которой отсчитал десять тысяч и протянул их Майку.
— Этот парень что, остановил на гоп-стоп машину Бринкса? — сказал Майк, обращаясь к Римбомбо.
— Это честно заработанные убийством деньги, — сказал Хеллер.
— Ну, в таком случае, — сказал Майк, — я внесу их в отчеты. — Он направился в контору, собираясь выписать квитанцию. — А на какое имя выписывать? — осведомился он, оборачиваясь, и тут же добавил: — Собственно, мне это абсолютно безразлично.
— На имя Джерома Терренса Уистера, — сказал Хеллер.
Теперь мне окончательно стало ясно, что он сошел с ума. По этой квитанции Гробе может узнать, что он все еще жив, и выйти на его след! А если к тому же он станет разъезжать на таком бросающемся в глаза автомобиле… Римбомбо закончил перегрузку своих драгоценных ящиков. Сияющему Майку он презентовал коробку «Джонни Уокера» с золотой нашлепкой.
— Садись, парень. Куда тебя подбросить?
— Мне нужно в Манхэгтен, — сказал Хеллер.
— Ну, в таком случае я высажу тебя у железнодорожной станции.
Так ты быстрее попадешь на место. Когда у железнодорожной станции Хеллер выходил из машины,
Римбомбо все-таки не утерпел:
— Слушай, парень, а все-таки скажи: Джером Терренс Уистер — это твое настоящее имя?
— Нет, — ответил тот. — Мое настоящее имя Красавчик Флойд.
Римбомбо оглушительно расхохотался, мгновение спустя к нему присоединился и Хеллер. Я был по-настоящему оскорблен. Красавчик Флойд был прославленным гангстером, знаменитым настолько, что любые шутки по этому поводу следовало считать просто неуместными. Должно же быть у них хоть что-нибудь святое.
— И что я вам должен за помощь? — спросил Хеллер.
— Должен, парень? — переспросил Римбомбо. Он указал большим пальцем за спину. — Послушай, парень, шесть месяцев я чалился в тюряге, мечтая об одном-единственном глотке виски. А сейчас я могу хоть купаться в нем. — И он рванул машину с места, во все горло распевая какую-то песенку.
Мне же было не до пения. На меня свалились новые неприятности и именно в то время, когда я считал, что хуже уже и быть не может. Хеллер вознамерился привлечь к себе внимание Гробса, используя имя и фамилию, которыми тот его наградил, а мне до сих пор так и не удалось завладеть трафаретом. И кроме того, Хеллер наверняка налаживал свое дело. Я это нутром чувствовал! И самое страшное — он вполне способен завершить свою миссию! У меня просто голова шла кругом. С одной стороны, Хеллер не должен дать убить себя, прежде чем я раздобуду трафареты, с помощью которых потом смогу фальсифицировать его письма к капитану Тарсу Роуку. С другой же — существовала угроза, что он сейчас занят разработкой какого-то дьявольски хитроумного и коварного плана, который поможет ему успешно завершить миссию, а это ставило меня перед необходимостью либо изолировать его, либо убить.
Я вышел из помещения и улегся во дворе ничком, прикрыв лицо руками. Прежде всего мне нужно успокоиться. Я должен заставить себя мыслить логически. Вовсе незачем сходить с ума только из-за того, что в данный момент мне следует препятствовать убийству человека, которого потом обязательно нужно будет убить. Просто мне необходимо что-то срочно придумать, изобрести какой-то способ. Нужно действовать!
А тут еще эта (…) канарейка уселась где-то на дереве и посвистывает себе. Издевательство! Форменное издевательство!
— Минуточку, — сказал он. — У тебя, парень, больше нет комнаты.
Хеллер остановился как вкопанный.
— Управляющий желает повидаться с тобой, — сказал гангстер. — Он ужасно расстроен.
Хеллер стремительно направился в кабинет управляющего.
— Не туда, — сказал охранник. — Садись в лифт. Он уже дожидается тебя. — И он подтолкнул Хеллера в сторону лифта. Они вошли, и охранник нажал кнопку верхнего этажа. Они вышли в длинный, наподобие коридора холл, обитый деревянными панелями и звукоизоляцией, и сразу же услышали доносящийся издалека голос управляющего. Он как раз ругал кого-то по-итальянски. Чувствовалось, что он взбешен. В комнате, к которой они подошли, помимо управляющего было еще много людей. Все они носились взад и вперед, перетаскивали какие-то вещи. Охранник подтолкнул Хеллера:
— Он здесь, босс.
Вантаджио Меретричи оттолкнул с дороги уборщицу и бросился навстречу Хеллеру.
— Ты опять втягиваешь меня в неприятности! — выкрикнул он. — Твои проделки могут мне стоить места! — Руки его, как это принято у итальянцев, вели свой особый разговор. Одной из них он провел по горлу, как бы перерезая его. — Ты способен просто погубить меня!
На мгновение он прекратил крик только для того, чтобы заорать по-итальянски на двух уборшиц, которые от страха заметались так, что столкнулись друг с другом и выронили на пол стопки простыней. Типичное для итальянцев поведение. Они столь экспансивны. Артистичны. Я убавил звук в приемнике. Естественно, Вантаджио тут же подошел к Хеллеру еще ближе и заорал еще громче.
— Это очень плохо с твоей стороны! — крикнул Вантаджио. — Пробрался сюда исподтишка!
— Да если вы думаете, что я что-нибудь не так… — начал было Хеллер.
— Я не думаю, — прервал его оправдания Вантаджио. — Я знаю!
— Если я что-нибудь…
— И это он называет «что-нибудь»! — выкрикнул Вантаджио. — Ты позволил мне поселить тебя в комнату старой уборщицы! Ты не обмолвился мне ни словечком! Да она просто взбесилась! Телефонная трубка чуть не сожгла мне руку!
Он положил руки на плечи Хеллера и проникновенно заглянул ему в глаза.
— Почему, — заговорил он умоляющим тоном, — почему ты не сказал мне, что ты друг Малышки?
Хеллер тяжело вздохнул:
— Да я ведь, собственно, и не знал, что это место принадлежит ей. Извините, пожалуйста.
— Ну ладно, парень. В будущем говори обязательно. Ну, и как тебе здесь?
Хеллер оглядел помещение. Номер состоял из двух комнат. Стены огромной гостиной, отделанные ониксом, были еще, кроме того, украшены и картинами. Ковер бежевого цвета простирался во всю ширину комнаты, и по нему были разбросаны другие ковры, весьма тонкой работы и расшитые золотом. Мебель, тоже бежевого цвета, была модернистских форм с весьма соблазнительными изгибами. Лампы представляли собой выполненные из золота обнаженные фигуры девушек. На балконе был разбит сад. Туда вела широкая стеклянная дверь, и сквозь нее открывался вид на здание ООН, окружающий парк и реку внизу. Вантаджио указал Хеллеру в другую сторону. Там был расположен бар, тоже бежевый с золотом, с золочеными полками и тонкой фигурной резьбой. Бармен в этот момент поспешно выгружал из него крепкие напитки, складывая бутылки в картонные коробки.
— Весьма сожалею, но крепких напитков я не могу здесь оставлять. Мы можем лишиться лицензии, потому что ты несовершеннолетний. Но, — поспешно добавил он, — мы забьем холодильник безалкогольными напитками всех видов, какие только можно представить. Мы оставим здесь и эти вместительные стаканы, которые можно заполнять льдом по своему вкусу. А свежее молоко мы будем доставлять каждый день. А мороженое любишь? — спросил он каким-то умоляющим тоном.
Потом он повел Хеллера по номеру, показывая ему шкафы, шкафчики, скрытые полки и демонстрируя их содержимое.
— Послушай, понимаешь, я ведь просто пошутил насчет сандвичей. У нас здесь и в самом деле нет места, где можно было бы пообедать, поскольку все заказы у нас подаются, естественно, в номера. Но зато у нас самые изысканные повара во всем городе и вообще лучшая кухня во всем Нью-Йорке. Можешь всегда заказывать, что тебе только заблагорассудится. Вот сейчас, например, что ты съел бы? Жареного фазана хочешь?
Ответа он дожидаться не стал и крикнул что-то в спальню, оттуда сразу же стремглав выбежала уборщица. Они вошли в спальню, и Вантаджио широко развел руки, как бы приглашая полюбоваться представшим их глазам шедевром.
— Надеюсь, что и здесь тебе понравится, — с робкой надеждой сказал он.
Спальня была огромной, с зеркальным потолком. Стены тоже были увешаны зеркалами в рамах из черного оникса. Центр комнаты занимала гигантская кровать. Покрыта она была черным покрывалом со сложным золотым узором. На полу лежал огромный алый ковер. Были тут и динамики, вмонтированные в специальные приспособления. Вся звуковая установка была украшена фризом с золотыми обнаженными девицами. Вантаджио, обгоняя Хеллера, бросился к этой сложной системе и принялся объяснять устройство и назначение разных кнопок и рычагов. Звукозапись можно было воспроизводить по функциональному признаку. Здесь была музыка для того, чтобы расслабиться под выпивку, музыка для размышлений, страсти, злости, успокоения и отдыха.
Потом, суетясь и забегая вперед, Вантаджио повел Хеллера в ванную. Там тоже лежали ковры и стояла ванна огромных размеров. Это была одна из тех ванн, которые заводили у себя патриции Древнего Рима. В ней свободно могла разместиться добрая дюжина купающихся. Были здесь и специальные души для массажа. Не осмотренными остались лишь настенные шкафчики, забитые всякими непонятными вещами. Был здесь и туалет с двумя биде и множество приспособлений для принятия душа. Хеллер с интересом рассматривал прибор под названием «полотенце с автоматическим подогревом» и даже нажал на кнопку. Пышущее жаром полотенце выскочило из автомата прямо ему в руки, и он послушно вытер им лицо. Вантаджио повел его обратно в гостиную.
— Ну как, все нравится? Здесь раньше жил Генеральный секретарь ООН, тот, которого потом убили. — И тут все сделано в соответствии с его личными указаниями. Я понимаю, что обстановка простовата, зато здесь места побольше. Мы, собственно, никогда этим номером не пользовались, так что и тебя здесь не станут особенно беспокоить. Им не пользовались так давно, что нам, по правде говоря, не стоило никаких трудов навести здесь порядок. Есть, конечно, номера и более роскошные, но я решил, что тебе, как человеку молодому, более подойдет именно этот. А сам ты как считаешь?
— Обязательно будет взрывная волна, — пробормотал Хеллер и стал разворачивать «кадиллак» таким образом, чтобы подставить под удар как можно меньшую площадь. Римбомбо наконец вышел из забегаловки с гамбургером и пивом.
— Ты точно не хочешь ничего? — спросил он.
Но Хеллер снова молча покачал головой. Римбомбо уселся поудобней и принялся за еду.
— Он сразу же заглотил крючок с наживкой, — проговорил он. — Я разговаривал с ним по-гречески — я ведь вырос в районе, где полно греков, — иначе он просто не поверил бы мне.
— А как, вы сказали, его имя? — спросил Хеллер.
— Узопополис. Примерно год назад он перестал брать взятки с нас, переметнулся в другой лагерь и стал получать деньги от Фаустино. И с тех пор он наносит нам удар за ударом. — Он снова откусил изрядный кусок гамбургера. — Я сказал ему, что ребята из семьи Атлантик-Сити прямо сейчас курочат склад со спиртным, принадлежащим Фаустино. Назвал, конечно, вот этот адресок и добавил, что они сейчас как раз находятся внутри склада и орудуют там, запершись изнутри. Он тут же заглотил наживку вместе с крючком, это уж точно. Бац-Бац прикончил гамбургер и запил его пивом. А потом, чтобы убить время, принялся просвещать Хеллера в вопросах мафиозной политики. Спустя какое-то время послышался рев приближающихся машин. Мимо пронеслись три седана. Они были битком набиты пассажирами.
— Сразу чувствуется, что все они на службе у правительства, — сказал Римбомбо. — Это видно уже по тому, как они держат ружья. Успел разглядеть Узопополиса? Это тот здоровый толстяк, что сидел на переднем сиденье второй машины.
Машины мигом преодолели оставшиеся до гаража шесть кварталов и, взвизгнув тормозами, остановились перед въездом в гараж, представлявший сейчас собой бомбу замедленного действия, которая к тому же отравляла все вокруг резким запахом разлитого алкоголя. Мужчины повыскакивали из машин, держа ружья на изготовку.
— Всем выходить! Вы у нас под прицелом! — донеслось издалека. Затем от группы отделилась очень толстая фигура, которая подбежала к воротам и ударила ногой в дверь. Раздался оглушающий взрыв. Синее пламя осветило всю улицу. Над гаражом взметнулся огненный шар. Ударная волна и грохот взрыва докатились до «кадиллака». Он как бы присел, но тут же выпрямился. Сквозь клубы дыма и град разлетающихся в разные стороны обломков можно было разглядеть разбросанные по земле тела. Хеллер тем временем уже успел развернуть «кадиллак».
— А кем был этот Узопополис? — спросил он.
— Он возглавлял Бюро алкогольных напитков, огнестрельного оружия и табака департамента финансов Соединенных Штатов по Нью-Джерси. Глава местного БАОТ. Департамент государственных сборов. Таможенник, иными словами. А по сути — предатель и перебежчик. Мало того, что он изменил нам, так это именно он был тем человеком, кто подсунул мне чужой автомат, за что меня и отправили в тюрягу. — Бац-Бац был откровенно счастлив. — Ух ты! Ну и обрадуется же Малышка, узнав об этом! Мы не только пустили
с дымом два миллиона долларов из капиталов Фаустино, но и избавились на время от федеральных властей. А ей, бедняжке, так не хватало в последнее время добрых весточек, честное слово.
Так они спокойно покидали опасный район, все чаще уступая дорогу пожарным машинам, мчащимся на полной скорости в сторону полыхающего до небес пожара.
Часть СЕМНАДЦАТАЯ
Глава 1
Хеллер гнал машину в северном направлении. Ласково поглаживая «кадиллак» по панели управления, он даже разговаривал с ним:— Ну, видишь, «кадиллак», «броэм купе элегант» на химическом двигателе, мы выручили тебя и теперь ты на свободе.
Я только презрительно улыбнулся: ох уж эти флотские, с их страстью к разным игрушкам. Чистой воды фетишизм!
Бац-Бац Римбомбо отреагировал на это несколько иначе:
— Послушай-ка, парень, знаешь, мне не хотелось бы портить тебе момент упоения победой, славой и всем тому подобным, но должен заметить, что мы в данный момент едем, воспользовавшись украденными номерными знаками, а это — нарушение закона!
— У меня имеется другой набор номерных знаков, как, впрочем, и техпаспорт, и регистрационная карточка со всеми необходимыми бумагами, — сказал Хеллер.
— И где же ты их достал?
— Как где? Да все у того же типа, которому я так и не смог дозвониться.
— У того, которого ты собирался гробануть? Послушай, парень, тебе еще многому предстоит научиться. Дело в том, что легаши, копы, ну, одним словом, полиция, работают в основном только по номерным знакам. Если у них не записаны твои номера, они тебя нипочем не найдут. Они сразу теряются и не знают, что делать. Вся их система построена исключительно на номерных знаках. Так что, если у тебя водятся деньжата, я самым настоятельным образом рекомендую тебе просто купить новую машину. Я тут знаю одного парня…
— Нет, я хочу именно эту машину, — сказал Хеллер.
— Да это не машина, а какая-то воронка для бензина! Знаешь, сколько она его сжирает?
— Знаю, — ответил Хеллер. — Но именно она мне нужна.
— Ну ладно, — вздохнул Римбомбо, — я знаю еще одного парня, так он перебьет тебе номера на моторе и добудет новые регистрационные документы и номерные знаки. В конце концов, я твой должник. Мне совсем не хочется, чтобы тебя из-за нее прищучили. Сверни-ка налево, на Туннель-авеню. Мы сейчас поедем с тобой в Ньюарк.
Вскоре вокруг уже ревели тяжелые грузовики, испускавшие целые тучи ядовитых выхлопных газов. Так, следуя указаниям Римбомбо, они добрались до Ньюарка, а потом, двигаясь по бесчисленным боковым улочкам и переулкам, попали наконец к гаражу «Шик-Блеск». Там им пришлось прокладывать дорогу среди бесчисленного множества машин, находящихся в различной степени ремонта и окраски. Бац-Бац выскочил из машины и вскоре вернулся с полноватым, лоснящимся итальянцем в белом халате, подчеркивавшем его принадлежность к руководящему корпусу. Тогда и Хеллер вышел из машины.
— Вот, парень, — сказал Бац-Бац, — познакомься с Майком Мутационе, владельцем, руководителем работ и главным крикуном этого заведения. Я уже сказал ему, что ты являешься другом семьи. Так что можешь открыто говорить обо всем, что тебе нужно.
Хеллер с итальянцем пожали друг другу руки.
— Так, может, будет лучше, если он сам скажет мне, что нужно сделать с этой машиной? — спросил Хеллер.
Майк внимательно оглядел «кадиллак».
— Ну что ж, — сказал он, — если откровенно, то первое, что я сделал бы с вашей машиной, — это выбрал бы бережок повыше да покруче да спустил бы ее оттуда в реку поглубже.
— О, только не это! — горячо возразил Хеллер. — Это очень хорошая машина!
— Это пожиратель бензина, — сказал Майк. — «Кадиллак» 1968 года выпуска на одном галлоне проходит не более десяти миль.
Майк обернулся к Римбомбо:
— Твой парень только сейчас рехнулся или всегда был такой?
— Ну что ты! — сказал тот. — Он у нас даже в колледже учится.
— А, тогда все понятно, — заключил Майк.
Римбомбо бросился к машине, повозился там и вернулся с бутылкой виски.
— А это еще что за чертовщина? — удивился Майк. — Золотая нашлепка? Что-то я не видывал такой.
Привычным движением Римбомбо отвинтил колпачок.
— Это очень хороший напиток, поэтому шотландцы придерживают его исключительно для себя. Вот попробуй, глотни.
— А ты уверен, что это не отрава? — И Майк осторожно отхлебнул прямо из горлышка. Он подержал виски во рту. — О Господи, да это же просто великолепно! В жизни не пробовал такой благодати.
— Прямо с борта корабля, — сказал Римбомбо. — Мы Приволокли тебе целую коробку.
— Ну так вот, парень, как мы и решили, — сказал Майк, — для начала хорошенько осмотрим твою прекрасную машину.
Не выпуская драгоценной бутылки, он второй рукой открыл капот. Потом достал из кармана фонарик и тщательно осмотрел мотор. После этого он печально покачал головой:
— Плохие новости, парень. Номер на этом моторе столько раз перебивали, что последний пришлось заколотить слишком уж глубоко и снова перебить его уже нет никакой возможности. — Он немного помолчал. — Но ты не отчаивайся, парень. У тебя, наверное, связаны с этой машиной какие-то теплые воспоминания. Неужто это первая из твоих украденных машин?
Он снова отхлебнул виски и облокотился на радиатор. Некоторое время он простоял так, погруженный в глубокое раздумье, и вдруг лицо его просветлело.
— Послушай-ка, я кое-что припомнил. У тебя есть возможность купить совершенно новый мотор этой модели «кадиллака» выпуска того же 1968 года. Они сделали несколько запасных и до сих пор держат их на складе «Дженерал Моторс»! Деньги найдутся?
— Найдутся, — заверил его Хеллер.
— Я сейчас же наведу справки. — Майк направился в свою контору и засел за телефон. Вернулся он весь сияя. — Уних есть моторы! Ты очень торопишься или на работу можно затратить пару недель?
— Спешить мне некуда, — ответил Хеллер, — такой срок вполне совпадает с моими планами.
И тут меня как громом поразило. Я все это время был настолько уверен, что ему просто хочется иметь машину, чтобы шиковать в Нью-Йорке, настолько уверен в том, что это обычная тяга флотского офицера к столь модным в их среде игрушкам, что даже не предполагал, что он мог связывать с этим «кадиллаком» еще и какой-то свой дьявольский план. Мне пришлось вообще пересмотреть свое отношение ко всем его последним действиям. Похоже, он, вопреки моим предположениям, не просто плыл, подчиняясь ходу событий. Он все это время работал. Ведь этот (…) все время работал на обеспечение успеха своей миссии. Жуткая мысль о том, что он может преуспеть в достижении своей цели, возникла в моем сознании и приняла облик Ломбара. Да что же он затевал?
— Вот и прекрасно, — сказал Майк. — Но чего ты в самом деле хочешь от этой машины? Чего добиваешься? Скорости? Если дело в скорости, то я могу поставить в новый мотор новые поршни из совершенно нового алюминиевого сплава — они имеют значительно более высокую теплоотдачу, и ты меньше рискуешь запороть мотор при перегреве. А увеличение числа оборотов при этом гарантировано.
— А это увеличит или уменьшит расход бензина? — спросил Хеллер.
— Ну, скорее всего увеличит.
— Отлично. Ставьте новые поршни, — сказал Хеллер.
— Но если скорость машины увеличится, то придется кое-что сделать и с радиатором, а возможно, и с охладителем масла.
— Вот и сделайте, — сказал Хеллер.
— Тогда уж заодно стоит заменить и многие поизносившиеся детали, как, например, шплинты на осях и прочее в этом роде.
— Отлично, — сказал Хеллер.
— И покрышки придется заменить. Если поставить на гоночные, то есть уверенность, что они не полопаются и при скорости в сто пятьдесят миль.
— Прекрасно.
— Можно вообще заменить колеса на более легкие из магниевых сплавов, — сказал Майк.
— А это изменит внешний вид машины? — спросил Хеллер.
— Да, почти наверняка. Это сделает ее более современной. Не нужно.
Майк впервые в этом разговоре натолкнулся на отказ. Он чуть отступил, отхлебнул из бутылки и начал что-то прикидывать в уме.
— Послушай, а этот пикап не от Корлеоне? — прервал Римбомбо его раздумья, указывая на свежевыкрашенный в черный цвет «форд».
— Да, мы собираемся отогнать его к ним, — сказал Майк.
— Я его и отведу к ним, когда мы тут с тобой закончим дела, — сказал Римбомбо и сразу же начал перегружать свои коробки из «кадиллака» в «форд». Подкрепившись виски, Майк снова принялся за осмотр и ощупал крыло.
— Как видишь, тут имеются мелкие вмятины и царапины. Кое-что придется подправить. Да и вообще ее нужно будет очистить от старой краски и покрасить заново. Послушай-ка, парень, у меня вроде сохранилась настоящая краска для «кадиллаков» — мы так ни разу не воспользовались ею, уж больно она кричащая. Сейчас я сверюсь с картотекой. — Он побежал в контору и почти сразу вернулся. — Нашел! Она называется «алая огненно-пламенная». Ну и цвет! Машина светится даже в полной темноте. Окрашенную в такую краску машину просто невозможно не заметить.
— Очень хорошо! — сказал Хеллер.
Нет, я просто отказываюсь его понимать! Сначала ему нужна серая краска, потому, что она незаметна. А сейчас он вдруг выбирает краску, которая буквально обжигает экран на моем приемном устройстве. Да что же он задумал в конце концов?
— Так, — сказал Майк, заглядывая на переднее сиденье и щупая обивку, — посмотрим дальше. Видишь, вся внутренняя обивка, все сиденья и даже шторы истрепаны до предела. И так удачно получилось, что у нас есть кое-какие из нужных для ремонта материалов. Мы как-то купили прекрасный материал для обивки, да так никогда им и не воспользовались. Материал называется «снежный барс», он белый с черными пятнами. Контрастно. Особенно хорошобудет смотреться при красном кузове. Он у нас даже двух сортов. Один кусок оказался достаточно толстой фактуры. Как раз подойдет для напольных ковриков.
— Великолепно, — сказал Хеллер.
Казалось, Майк уже больше ничего не мог придумать.
— А нет ли еще чего-нибудь, что тебе самому хотелось бы тут установить? — спросил он.
— Есть, — сказал Хеллер. — Я хочу, чтобы капот мог запираться на ключ. А снизу, под всей поверхностью кузова установите дополнительный стальной лист, чтобы доступ к мотору был и вовсе прегражден.
— Понятно, ты имеешь в виду защиту от бомб и вообще установку брони, — сказал Майк. — Видишь ли, эти машины и выпускались с такими мощными моторами в расчете на то, что они будут способны нести броневую защиту. Я могу к тому же установить пуленепробиваемые стекла, усилить броней борта и…
Наконец-то мне стало ясно: Хеллер боится, что его машину снова заминируют и попытаются взорвать.
— Нет, — решительно сказал Хеллер. — Вы просто прикрепите под днищем тонкий стальной лист и установите замки на капоте, чтобы никто не мог добраться до мотора.
— И установить охранную систему электронных сторожей? — с надеждой спросил Майк.
— Не нужно, — сказал Хеллер.
Нет, просчитывать его действия просто невозможно. Единственным объяснением всех этих распоряжений Хеллера могло быть только одно — у него поехала крыша!
— Значит, у тебя все? — сказал Майк.
— Да, пока все, — ответил Хеллер.
— Ну ладно, — сказал Майк и сделал вид, будто что-то обдумывает. Наконец он изрек: — По завершении работ тебе придется выложить тысяч двадцать, никак не меньше.
Бац-Бац в это время вытаскивал из «кадиллака» последнюю коробку с виски. При этих словах он опустил ее на пол.
— Господи! — Он подошел к беседующим. — Послушай, парень, да за такие деньги я наворую и переделаю, как ты только пожелаешь, штук пятнадцать «кадиллаков» самых последних моделей!
— Ну, я бесплатно подбрасываю новые номерные знаки и оформление документов, — сказал Майк. — А кроме того, ты, Бац-Бац, и сам должен понимать, что такая сложная переделка мне и самому обойдется в порядочную сумму.
— Я согласен. — Хеллер извлек из кармана объемистую пачку денег, от которой отсчитал десять тысяч и протянул их Майку.
— Этот парень что, остановил на гоп-стоп машину Бринкса? — сказал Майк, обращаясь к Римбомбо.
— Это честно заработанные убийством деньги, — сказал Хеллер.
— Ну, в таком случае, — сказал Майк, — я внесу их в отчеты. — Он направился в контору, собираясь выписать квитанцию. — А на какое имя выписывать? — осведомился он, оборачиваясь, и тут же добавил: — Собственно, мне это абсолютно безразлично.
— На имя Джерома Терренса Уистера, — сказал Хеллер.
Теперь мне окончательно стало ясно, что он сошел с ума. По этой квитанции Гробе может узнать, что он все еще жив, и выйти на его след! А если к тому же он станет разъезжать на таком бросающемся в глаза автомобиле… Римбомбо закончил перегрузку своих драгоценных ящиков. Сияющему Майку он презентовал коробку «Джонни Уокера» с золотой нашлепкой.
— Садись, парень. Куда тебя подбросить?
— Мне нужно в Манхэгтен, — сказал Хеллер.
— Ну, в таком случае я высажу тебя у железнодорожной станции.
Так ты быстрее попадешь на место. Когда у железнодорожной станции Хеллер выходил из машины,
Римбомбо все-таки не утерпел:
— Слушай, парень, а все-таки скажи: Джером Терренс Уистер — это твое настоящее имя?
— Нет, — ответил тот. — Мое настоящее имя Красавчик Флойд.
Римбомбо оглушительно расхохотался, мгновение спустя к нему присоединился и Хеллер. Я был по-настоящему оскорблен. Красавчик Флойд был прославленным гангстером, знаменитым настолько, что любые шутки по этому поводу следовало считать просто неуместными. Должно же быть у них хоть что-нибудь святое.
— И что я вам должен за помощь? — спросил Хеллер.
— Должен, парень? — переспросил Римбомбо. Он указал большим пальцем за спину. — Послушай, парень, шесть месяцев я чалился в тюряге, мечтая об одном-единственном глотке виски. А сейчас я могу хоть купаться в нем. — И он рванул машину с места, во все горло распевая какую-то песенку.
Мне же было не до пения. На меня свалились новые неприятности и именно в то время, когда я считал, что хуже уже и быть не может. Хеллер вознамерился привлечь к себе внимание Гробса, используя имя и фамилию, которыми тот его наградил, а мне до сих пор так и не удалось завладеть трафаретом. И кроме того, Хеллер наверняка налаживал свое дело. Я это нутром чувствовал! И самое страшное — он вполне способен завершить свою миссию! У меня просто голова шла кругом. С одной стороны, Хеллер не должен дать убить себя, прежде чем я раздобуду трафареты, с помощью которых потом смогу фальсифицировать его письма к капитану Тарсу Роуку. С другой же — существовала угроза, что он сейчас занят разработкой какого-то дьявольски хитроумного и коварного плана, который поможет ему успешно завершить миссию, а это ставило меня перед необходимостью либо изолировать его, либо убить.
Я вышел из помещения и улегся во дворе ничком, прикрыв лицо руками. Прежде всего мне нужно успокоиться. Я должен заставить себя мыслить логически. Вовсе незачем сходить с ума только из-за того, что в данный момент мне следует препятствовать убийству человека, которого потом обязательно нужно будет убить. Просто мне необходимо что-то срочно придумать, изобрести какой-то способ. Нужно действовать!
А тут еще эта (…) канарейка уселась где-то на дереве и посвистывает себе. Издевательство! Форменное издевательство!
Глава 2
Хеллер протопал в своих шиповках по крыльцу «Ласковых Плальм» и рысцой вбежал в холл. Время было вечернее, но в этот жаркий летний сезон холл был пуст. Он уже ступил на лестницу, чтобы подняться на второй этаж, однако один из наряженных в смокинг охранников остановил его.— Минуточку, — сказал он. — У тебя, парень, больше нет комнаты.
Хеллер остановился как вкопанный.
— Управляющий желает повидаться с тобой, — сказал гангстер. — Он ужасно расстроен.
Хеллер стремительно направился в кабинет управляющего.
— Не туда, — сказал охранник. — Садись в лифт. Он уже дожидается тебя. — И он подтолкнул Хеллера в сторону лифта. Они вошли, и охранник нажал кнопку верхнего этажа. Они вышли в длинный, наподобие коридора холл, обитый деревянными панелями и звукоизоляцией, и сразу же услышали доносящийся издалека голос управляющего. Он как раз ругал кого-то по-итальянски. Чувствовалось, что он взбешен. В комнате, к которой они подошли, помимо управляющего было еще много людей. Все они носились взад и вперед, перетаскивали какие-то вещи. Охранник подтолкнул Хеллера:
— Он здесь, босс.
Вантаджио Меретричи оттолкнул с дороги уборщицу и бросился навстречу Хеллеру.
— Ты опять втягиваешь меня в неприятности! — выкрикнул он. — Твои проделки могут мне стоить места! — Руки его, как это принято у итальянцев, вели свой особый разговор. Одной из них он провел по горлу, как бы перерезая его. — Ты способен просто погубить меня!
На мгновение он прекратил крик только для того, чтобы заорать по-итальянски на двух уборшиц, которые от страха заметались так, что столкнулись друг с другом и выронили на пол стопки простыней. Типичное для итальянцев поведение. Они столь экспансивны. Артистичны. Я убавил звук в приемнике. Естественно, Вантаджио тут же подошел к Хеллеру еще ближе и заорал еще громче.
— Это очень плохо с твоей стороны! — крикнул Вантаджио. — Пробрался сюда исподтишка!
— Да если вы думаете, что я что-нибудь не так… — начал было Хеллер.
— Я не думаю, — прервал его оправдания Вантаджио. — Я знаю!
— Если я что-нибудь…
— И это он называет «что-нибудь»! — выкрикнул Вантаджио. — Ты позволил мне поселить тебя в комнату старой уборщицы! Ты не обмолвился мне ни словечком! Да она просто взбесилась! Телефонная трубка чуть не сожгла мне руку!
Он положил руки на плечи Хеллера и проникновенно заглянул ему в глаза.
— Почему, — заговорил он умоляющим тоном, — почему ты не сказал мне, что ты друг Малышки?
Хеллер тяжело вздохнул:
— Да я ведь, собственно, и не знал, что это место принадлежит ей. Извините, пожалуйста.
— Ну ладно, парень. В будущем говори обязательно. Ну, и как тебе здесь?
Хеллер оглядел помещение. Номер состоял из двух комнат. Стены огромной гостиной, отделанные ониксом, были еще, кроме того, украшены и картинами. Ковер бежевого цвета простирался во всю ширину комнаты, и по нему были разбросаны другие ковры, весьма тонкой работы и расшитые золотом. Мебель, тоже бежевого цвета, была модернистских форм с весьма соблазнительными изгибами. Лампы представляли собой выполненные из золота обнаженные фигуры девушек. На балконе был разбит сад. Туда вела широкая стеклянная дверь, и сквозь нее открывался вид на здание ООН, окружающий парк и реку внизу. Вантаджио указал Хеллеру в другую сторону. Там был расположен бар, тоже бежевый с золотом, с золочеными полками и тонкой фигурной резьбой. Бармен в этот момент поспешно выгружал из него крепкие напитки, складывая бутылки в картонные коробки.
— Весьма сожалею, но крепких напитков я не могу здесь оставлять. Мы можем лишиться лицензии, потому что ты несовершеннолетний. Но, — поспешно добавил он, — мы забьем холодильник безалкогольными напитками всех видов, какие только можно представить. Мы оставим здесь и эти вместительные стаканы, которые можно заполнять льдом по своему вкусу. А свежее молоко мы будем доставлять каждый день. А мороженое любишь? — спросил он каким-то умоляющим тоном.
Потом он повел Хеллера по номеру, показывая ему шкафы, шкафчики, скрытые полки и демонстрируя их содержимое.
— Послушай, понимаешь, я ведь просто пошутил насчет сандвичей. У нас здесь и в самом деле нет места, где можно было бы пообедать, поскольку все заказы у нас подаются, естественно, в номера. Но зато у нас самые изысканные повара во всем городе и вообще лучшая кухня во всем Нью-Йорке. Можешь всегда заказывать, что тебе только заблагорассудится. Вот сейчас, например, что ты съел бы? Жареного фазана хочешь?
Ответа он дожидаться не стал и крикнул что-то в спальню, оттуда сразу же стремглав выбежала уборщица. Они вошли в спальню, и Вантаджио широко развел руки, как бы приглашая полюбоваться представшим их глазам шедевром.
— Надеюсь, что и здесь тебе понравится, — с робкой надеждой сказал он.
Спальня была огромной, с зеркальным потолком. Стены тоже были увешаны зеркалами в рамах из черного оникса. Центр комнаты занимала гигантская кровать. Покрыта она была черным покрывалом со сложным золотым узором. На полу лежал огромный алый ковер. Были тут и динамики, вмонтированные в специальные приспособления. Вся звуковая установка была украшена фризом с золотыми обнаженными девицами. Вантаджио, обгоняя Хеллера, бросился к этой сложной системе и принялся объяснять устройство и назначение разных кнопок и рычагов. Звукозапись можно было воспроизводить по функциональному признаку. Здесь была музыка для того, чтобы расслабиться под выпивку, музыка для размышлений, страсти, злости, успокоения и отдыха.
Потом, суетясь и забегая вперед, Вантаджио повел Хеллера в ванную. Там тоже лежали ковры и стояла ванна огромных размеров. Это была одна из тех ванн, которые заводили у себя патриции Древнего Рима. В ней свободно могла разместиться добрая дюжина купающихся. Были здесь и специальные души для массажа. Не осмотренными остались лишь настенные шкафчики, забитые всякими непонятными вещами. Был здесь и туалет с двумя биде и множество приспособлений для принятия душа. Хеллер с интересом рассматривал прибор под названием «полотенце с автоматическим подогревом» и даже нажал на кнопку. Пышущее жаром полотенце выскочило из автомата прямо ему в руки, и он послушно вытер им лицо. Вантаджио повел его обратно в гостиную.
— Ну как, все нравится? Здесь раньше жил Генеральный секретарь ООН, тот, которого потом убили. — И тут все сделано в соответствии с его личными указаниями. Я понимаю, что обстановка простовата, зато здесь места побольше. Мы, собственно, никогда этим номером не пользовались, так что и тебя здесь не станут особенно беспокоить. Им не пользовались так давно, что нам, по правде говоря, не стоило никаких трудов навести здесь порядок. Есть, конечно, номера и более роскошные, но я решил, что тебе, как человеку молодому, более подойдет именно этот. А сам ты как считаешь?