— А что-нибудь не так?
   — Что-нибудь не так? — передразнила его мисс Симмонс. — сегда что-нибудь бывает не так. Но что об этом говорить. Дело все в ваших отметках, Уистер. В отметках, которые у вас — в среднем «Д». А это означает, что «А» вам можно было поставить только за успешный сон на лекциях. Да к тому же в каком-то практически никому не известном учебном заведении. Ну ладно, так на какой курс вы хотели бы поступить?
   — Ядерная физика и инженерное дело, — сказал Хеллер.
   Мисс Симмонс отшатнулась, будто в нее выстрелили в упор. Потом пристально пригляделась к посетителю и плотно сжала губы Когда она опомнилась настолько, что смогла снова заговорить, голос ее был абсолютно ровный, я бы даже сказал, какой-то мертвый.
   — Видите ли, Уистер, для этого должны быть некоторые предпосылки, которых у вас явно не имеется. Не могу я найти их в ваших отметках. Боюсь, что зачисление вас было бы нарушением существующего порядка. Что-то здесь явно не сходится. Вы ведь собираетесь поступить на выпускной курс. Тут явно какое-то недоразумение, Уистер.
   — Да мне всего только и требуется, что получить диплом, сказал Хеллер.
   — Оно и видно, — сказала мисс Симмонс. — Иными словами, вы, Уистер, добиваетесь того, чтобы к завершению учебного года, то есть в будущем мае, Нью-Йоркский университет официально подтвердил своим дипломом то, что вы являетесь бакалавром в области ядерной физики и инженерного дела, подкрепив это собственным научным престижем и авторитетом, а в результате — направил вас, малограмотного дикаря, куда-то, где вы могли бы взорвать этот мир. Именно этого вы намерены добиваться, Уистер, не так ли? Именно так я вас понимаю.
   — Нет, вы все неправильно поняли, — сказал Хеллер. — Моей задачей является не взрывать этот мир, а исправить его!
   — Уистер, единственное, что я могу сделать, так это взять ваше заявление и направить его в консультативный совет. Мне, Уистер, придется запросить мнение более авторитетных людей. Ваше дело будет под контролем. Так что приходите сюда завтра к девяти часам утра. И советую вам не питать никаких особых надежд, Уистер. Следующий!
   Наступил наконец-то и мой час. Хеллер всегда такого высокого мнения о себе, всегда так самоуверен! И вот наконец на его пути оказался здравомыслящий человек, человек, который видел его насквозь. Да и Гробе проявил себя весьма предусмотрительным типом, так ловко расставив эту ловушку. За здоровье Гробса я тут же осушил полный стакан сиры. Продвижение Хеллера вперед замедлилось до черепашьего шага.
Часть ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Глава 1
   Хеллер не спеша направился к импровизированной кассе, расплатился, а потом, сунув руки в карманы, принялся бродить, не особенно обращая внимание на окружение, по-видимому, глубоко погруженный в собственные мрачные думы. Некоторое время спустя он остановился у плана-схемы университетских здании и принялся читать вывешенные на этой же доске объявления.
   Чего там только не было! Студенты пытались снять комнаты, тут же висели объявления и о сдающихся комнатах, тут было сообщение о том, что Мэйзи Энн потеряла следы Мака, а Мак утратил связь с Шарлоттой, а рядом уведомляли, что лекции профессора Амчаддла теперь будут проходить не в правом, а в левом крыле.
   Затем внимание Хеллера привлекло объявление, которое было не написано от руки, а выгравировано на пластмассовой пластинке. В нем говорилось:
   ЖЕЛАЮЩИМ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПЛАТНЫМИ УСЛУГАМИ СТУДЕНТОВ-ВЫПУСКНИКОВ НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ ВСТУПАТЬ В ПЕРЕГОВОРЫ НЕПОСРЕДСТВЕННО, ИМ СЛЕДУЕТ ОБРАТИТЬСЯ К ПРЕДСТАВИТЕЛЮ СТУДЕНЧЕСТВА В ДЕКАНАТЕ, РАСПОЛОЖЕННОМ В СПОРТИВНОМ КОРПУСЕ.
   Хеллер моментально оказался на аллее колледжа и стал рысцой пробираться между кучками студентов, звонко щелкая по плиткам дорожки. Вскоре он уже стоял перед дверью с табличкой: «Мистер Туодл. Заместитель декана от студенчества». Мистер Туодл, в рубашке с закатанными рукавами, сидел за столом и заполнял целые стопки каких-то формуляров. Это был маленький лысый человечек. Он жестом пригласил Хеллера садиться и, откинувшись на спинку кресла, принялся набивать табаком огромную трубку.
   — Мне хотелось бы нанять одного из выпускников, — сказал Хеллер.
   Мистер Туодл приостановил процесс набивания трубки и впился изучающим взглядом в Хеллера:
   — Фамилия?
   Хеллер подал ему свои заполненные анкеты.
   — Иными словами, вы хотите сказать, что ваши родители желали бы воспользоваться платными услугами выпускника нашего университета?
   — А у вас имеются такие? — спросил Хеллер.
   — А какая специальность вас конкретно интересует, Уистер?
   — Акции и операции на бирже, — с готовностью ответил Хеллер.
   — Ага, вам требуется доктор в области деловой администрации. — Мистер Туодл снова занялся своей трубкой.
   — Он обязательно должен быть старше двадцати одного года, — поспешил добавить Хеллер.
   Мистер Туодл снисходительно рассмеялся:
   — Доктор в области деловой администрации, несомненно, будет никак не моложе двадцати одного года, Уистер. Ежегодно в этом предмете бывает столько новшеств и изменений в законодательстве, что изучение его вообще может растянуться на бесконечность. Но боюсь, что вы выбрали самое неудачное время года. Вам следовало бы обратиться со своей просьбой хотя бы в минувшем мае. Понимаете, их буквально всех расхватали. А следующий урожай выпускников поспеет не ранее октября, когда будут утверждаться ученые степени, что намечается сделать только через два месяца. А по правде говоря, обстоятельства сложились так, что и в октябре у нас никакого урожая не предвидится. — И он удовлетворенно раскурил трубку.
   — А может, у вас остались хоть какие-нибудь кандидатуры? Поглядите, пожалуйста.
   Будучи по характеру парнем компанейским, мистер Туодл вытащил из среднего ящика стола довольно замусоленный список, разложил его перед собой и принялся якобы старательно просматривать.
   — Нет. Как я и говорил, всех разобрали.
   Хеллер чуть пододвинул свой стул к столу и указал пальцем куда-то в середину списка. Я еще не знал, что он умеет читать вверх ногами. Но если он и умел это, то должен сказать, что преуспел не очень, поскольку рядом с указанным им именем стояло множество каких-то пометок.
   — А вот этот человек не отмечен у вас как получивший назначение, — сказал Хеллер.
   Мистер Туодл добродушно рассмеялся:
   — Так это же Израэль Эпштейн. Он ведь так и не защитился. Его диссертация не была допущена к защите. С этим я знаком. Честно говоря, даже слишком хорошо знаком. Вы можете себе представить, что он собирался всучить нам? И при этом, заметьте, несмотря на все предостережения и добрые советы. Он предложил в качестве диссертации реферат, а вернее — просто статейку под заголовком «А нужно ли вообще правительство?» Правда, вылетел он отсюда совсем по другой причине.
   — Но ведь ему больше двадцати одного года, — сказал Хеллер.
   — Да уж это точно. Он заваливал свою докторскую диссертацию три последних академических года подряд. Уистер, предупреждаю вас, что этот молодой человек — активист, уклонист и революционер самого неприятного толка. К конформизму его никак не склонить. Он бойкотирует даже молодежную коммунистическую лигу. Да это просто хищник какой-то, ревущий тигр! Анархист с горящим безумным взглядом, готовый буквально на все! Он отщепенец. Но ему пришлось прекратить здесь обучение совершенно не по этим причинам. Просто правительство отказало ему в студенческих кредитах и потребовало от него немедленного погашения всех прошлых задолженностей.
   — А почему они так с ним поступили? — спросил Хеллер.
   — Да, видите ли, он вызвался помогать абсолютно всем студентам заполнять декларации о доходах, подлежащих налогообложению, а заодно составил декларацию по всему своему факультету, в результате чего налоговая инспекция недосчиталась огромных сумм.
   — А здесь записан его адрес? — спросил Хеллер. — Он живет в доме по Сто двадцать пятой улице?
   — Очень может быть, что он и проживал по этому адресу несколько минут назад, — сказал мистер Туодл. — Десять агентов налоговой инспекции только что взяли у меня именно этот адрес.
   А это, кстати, означает, что в самом ближайшем будущем его будет очень трудно нанять.
   — Очень благодарен вам за помощь, мистер Туодл, — сказал Хеллер.
   — Всегда рад вам помочь, Уистер. Забегайте при случае.
   Хеллер захлопнул за собой дверь. А потом бросился бежать.
Глава 2
   Подобно доброй скаковой лошади он промчался вниз по сто шестнадцатой и вверх по Бродвею. Если бы кто-нибудь обратил на него внимание, то наверняка заметил бы, что он бежит сейчас значительно быстрее обычного — но ньюйоркцы вообще не склонны замечать что бы то ни было. Да и я тоже не мог сказать, что он двигался с какой-то сверхъестественной скоростью, некоторые машины двигались даже быстрее. Мне было приятно отметить, что разница в силе притяжения на наших планетах не придала ему каких-то феноменальных преимуществ в силе. Ведь все предметы для него сейчас были всего на одну шестую легче обычного. Глядя на проплывающие мимо здания и прохожих, я определил, что он делал сейчас не более двадцати миль в час. Должен признаться, что меня несколько озадачила столь неприкрытая его ненависть к анархистам. Впрочем, может быть, он опасался за судьбу агентов налоговой цолиции, которым предстояло столкнуться с диким маньяком, да еще наделенным нечеловеческой физической силой. А может, контакт с ФБР побудил его вообще перебежать на сторону земных правительств. На его месте я скорее всего просто попросил бы политического убежища.
   Он выбежал на сто двадцать пятую и помчался по ней, высматривая нужный адрес дома. И легко обнаружил его по трем припаркованным в нарушение всех правил автомобилям, явно принадлежавшим государственным службам. Все они были пусты. Хеллер окинул быстрым взглядом стоящее перед ним здание. Номер дома почти невозможно было разобрать. Это был один из тех бесчисленных брошенных домов, которых просто масса в Нью-Йорке. Налоги здесь чрезвычайно высоки, а жильцы и вовсе не следят за состоянием своих жилищ и ломают все, что попадет им под руку. Если же владелец попытается отремонтировать свой дом, налоги тут же повышают, а жильцы сразу же уничтожают всякие признаки ремонта. Поэтому владельцам только и остается, что выжидать, когда же дома их окончательно развалятся. А этот дом был как раз в таком состоянии, когда жильцам по существу уже нечего было ломать. Конечно же, ни один нормальный человек ни за что не поселился бы здесь. Парадный вход, например, выглядел так, будто его неоднократно использовали в качестве мишени при артиллерийских стрельбах.
   Обойдя гигантские кучи мусора, Хеллер вошел в покалеченную дверь и сразу же робко остановился. Какие-то звуки и голоса доносились со второго этажа. Похоже, там что-то ломали или отрывали доски. Хеллер прислушался и стал быстро подниматься по остаткам лестницы. У порога стоял правительственный агент и лениво ковырял в зубах. Хеллер подошел к нему.
   — Мне нужно видеть Израэля Эпштейна, — сказал он.
   Агент выковырял из зубов какой-то особенно лакомый кусочек, прожевал его и только после этого снизошел до ответа:
   — Да? У нас не выписан пока ордер на его арест, поэтому ты официально не можешь считаться сообщником. Но как только они покончат с подкладыванием вещественных доказательств в этой
   квартирке, мы сразу же получим ордер.
   — А где он? — спросил Хеллер.
   — Ах он? Ну, если мы дадим ему сбежать, он будет считаться скрывающимся от правосудия преступником, что даст нам возможность влепить ему срок уже за одно это, если нам и не удастся пришить ему еще что-нибудь.
   — А куда же он делся? — спросил Хеллер.
   — О, он бросился бежать по сто двадцать пятой, — сказал агент налоговой службы, указывая в западном направлении. — На бегу он кричал, что собирается утопиться в Гудзоне.
   Хеллер молча повернулся к выходу. И тут же обнаружил, что за его спиной уже стоят двое агентов с пистолетами в руках.
   — Вот, фраер, — сказал агент, ковырявший в зубах. — Эй, Мак-Гир! — крикнул он в сторону квартиры. — Мы тут задержали кого-то из его дружков!
   Двое агентов с лестничной клетки принялись толкать Хеллера пистолетами в спину. Им удалось таким образом завести его в квартиру. Очень может быть, что и до появления агентов жилище это выглядело непрезентабельно. Однако сейчас его смело можно было назвать местом катастрофы. Все здесь было разбито на мелкие куски. Агенты с помощью фомок срывали с пола доски, крушили молотками мебель. Какой-то огромный верзила, будто сошедший с экрана фильма ужасов, подбоченясь оглядел Хеллера.
   — Ага, сообщник! Ну-ка, садись вот сюда, на стул!
   Стул уже успели изрядно изломать, однако Хеллер умудрился усесться на него.
   — И называй меня сэром, когда с тобой разговаривают! — предупредил Мак-Гир.
   — Сэром? — спросил Хеллер. — А разве вы дворянин или еще что-то вроде этого?
   — Для тебя, парень, мы намного важнее всех дворян. Мы — агенты налоговой инспекции. Мы управляемся со всей этой страной, и ты уж постарайся не забывать об этом!
   — Сэр? — сказал Хеллер.
   — Итак, где книжки, которые вы с Эпштейном сварганили? Где вы их прячете? Признавайся, — потребовал Мак-Гир.
   — Сэр? — сказал Хеллер.
   — Мы, (…), прекрасно знаем, что у вас хранятся подлинные инструкции по налогообложению. Вы тут умудрились поснимать копии с настоящих законов, служебных инструкций и со всего такого прочего. Где вы их прячете?
   — Сэр? — сказал Хеллер.
   — Ты и сам прекрасно понимаешь, — сказал Мак-Гир, — что если они станут достоянием гласности, то это просто разорит нас. Ты что, не понимаешь, что это акт государственной измены? А знаешь, что полагается за государственную измену? Смертная казнь! Так и сказано в Конституции.
   — Сэр? — сказал Хеллер.
   — Я не думаю, что он станет говорить, — вмешался еще один агент.
   — Позволь уж мне вести это дело, Мэлон, — отозвался Мак-Гир.
   — Да мы уж все здесь перерыли. Нет тут никаких инструкций, — сказал второй агент.
   — Заткнись, О'Брайен. Помалкивай, когда тебя не спрашивают. Этим делом занимаюсь я. Парень — подозреваемый, и тут не может быть никаких сомнений. Мне придется зачитать ему его права. Так
   вот, слушай внимательно. Ты обязан будешь засвидетельствовать все, что налоговая инспекция потребует от тебя, и подпишешь все, что понадобится агентам налоговой инспекции. Если же ты попытаешься уклониться, то будешь обвинен в заговоре с другим заговорщиками, независимо от расы, цвета кожи и происхождения. Подпишись здесь. И Хеллеру подсунули листок бумаги.
   — Что это? — спросил он.
   — Согласно закону Миранды, — сказал Мак-Гир, — арестованный должен быть поставлен в известность об имеющихся у него правах. Только что я сообщил тебе, какие у тебя права. Налоговая инспекция всегда действует исключительно в соответствии с законами. Всегда, понял? И в полном соответствии. А это — свидетельство о том, что ты был предупрежден. Вот и подписывайся здесь. Хеллер написал в указанном месте: Дж. Эдгар Гувер.
   — Вот и отлично, — произнес Мак-Гир. — А теперь говори, где ваши (…) счетные книги и сфабрикованные счета, а также ваши (…) инструкции и законы?
   — Сэр? — сказал Хеллер.
   — Не станет он говорить, — вмешался Мэлон.
   — Да я лучше, как обычно, подложу коммунистическую литературу и пакеты с героином, и мы сможем спокойно уйти и покончить с этим делом, — добавил О'Брайен.
   — Знаешь, парень, что сейчас с тобой будет? — сказал Мак-Гир с явным удовлетворением. — Мы заставим тебя давать показания, и произойдет это в центре города в здании федеральных властей. Мы подвергнем тебя перекрестному допросу. Мы тебя посадим под яркой и горячей лампой, и под ней ты расскажешь нам все. Мы узнаем о тебе все. Буквально все. Когда мы тебя проработаем, не останется ни одной мелочи, которую мы бы о тебе не узнали. А пока что возьми вот это. Мак-Гир вписал его имя и фамилию в какой-то официальный бланк и вручил его Хеллеру. В нем говорилось:
    СУДЕБНАЯ ПОВЕСТКА
    ПО ДЕЛУ: НАРОД ПРОТИВ ЭПШТЕЙНА
    Дж. Эдгар Гувер настоящим обязывается явиться в 9 час. 00 мин. в здание федеральных властей, ком. 22222, на очередное заседаниеФедерального суда присяжных.
    Суд налоговой инспекции
   — Будет перекрестный допрос? — спросил Хеллер.
   — Будет, будет, не сомневайся.
   — И вы узнаете обо мне все, что только можно узнать?
   — Это уж точно!
   — Вообще-то я полагаю, — сказал Хеллер, — что наиболее укромное местечко, в котором можно прятать что-нибудь стоящее, должно находиться вон там, под этой вот доской.
   — Вот так-то лучше, — сказал Мак-Гир. — Под какой доской, ты говоришь?
   Хеллер поднялся. Подошел. Стал на колени. Во время всех этих действий он тайно от присутствующих,
   прикрывая руку корпусом, вытащил из кармана бело-красную полосатую конфету. Я тут же узнал ее. Это была одна из тех конфет, которые он изготовил еще на борту буксира. Она была в обертке, здорово напоминающей обычную конфетную бумажку. Нажимая большим пальцем, он расплющил конфету, вдавив в нее обертку, а потом осторожно сунул ее под доску. После этого он поднялся с колен.
   — Знаете, там нет никаких инструкций.
   — Ничего. Он уже проявляет желание к сотрудничеству. Ну что ж, сейчас ты можешь идти, но завтра обязательно явись, как велено. В здание федеральных властей, ровно к девяти утра!
   Хеллер вышел и спустился по шаткой лестнице. Оказавшись снаружи, он подошел к одной из правительственных машин и наклонился к окну. Оказалось, что у него к ноге под штаниной были прикреплены пластырем четыре бруска динамита. Хеллер размотал липкую ленту. Динамит он положил на заднее сиденье автомобиля. Ни запалов, ни каких-либо иных взрывателей он не вставил. Просто положилдинамитные бруски — и все. Потом он быстрым шагом пошел в западном направлении по сто двадцать пятой улице.
   Дома по обе стороны от него качнулись от взрывной волны! Гигантский язык огня взметнулся к небу.
   Звуковая и взрывная волны докатились до него и ударили, как паровой молот. Хеллер оглянулся. Среди клубов дыма я увидел, как вся фасадная стена брошенного жильцами дома медленно рушилась на мостовую. В воздухе вертелись куски крыши. Правительственные автомобили, хотя и основательно побитые осколками и присыпанные строительным мусором, так и не взорвались. Значит, не так-то он и хорош в подрывных работах, что, несомненно, относится к сфере его профессиональной компетенции. Обломки взорванного жилого дома продолжали падать на улицу. Столбы пламени вздымались к небу. И весь этот ущерб был причинен конфетой!
   Теперь-то я уже понимал, что это было на самом деле. Это была бинарная фугасно-зажигательная граната. Она совершенно безопасна, пока обертку ее — крайне необходимый элемент для взрыва — не вдавят внутрь основной массы взрывчатки. После этого она распадается внутри, как бы растворяясь, и через сорок секунд происходит взрыв. У нас в Аппарате никогда не пользуются таким видом взрывчатки. Эти устройства слишком сложны в обращении, а носить их при себе — это всегда риск для жизни.
   — Что там творится, черт побери? — спросил у Хеллера оказавшийся рядом старик.
   — В этом доме засели десять террористов, — ответил Хеллер.
   — Ох, — сказал старик. — Опять эти вандалы.
   Хеллер продолжал двигаться по сто двадцать пятой, сначала шагом, потом перешел на бег и стал быстро удаляться от места происшествия. За его спиной уже слышался вой пожарных машин. Но больше Хеллер не оглядывался. Он, по всей вероятности, направлялся к реке.
Глава 3
   Продвигаясь с большой скоростью, Хеллер временами уже видел впереди блестящую водную гладь. Обзор ему постоянно закрывали то подземные, то надземные проезды основных дорог и развязок. Оглядевшись на бегу, он взял чуть влево. Река находилась сразу же за транспортной развязкой с весьма оживленным движением. Но Хеллер легко преодолевал препятствия. И скоро перед ним возник длинный пирс, далеко вклинивавшийся в воды реки.
   Хеллер замедлил бег, внимательно оглядываясь по сторонам. Он даже подпрыгнул на месте, когда какое-то препятствие закрыло ему обзор. А потом снова устремился вперед. Почти у самого конца пирса что-то валялось на камнях. Хеллер направился прямо к этому месту. На бетоне лежал пиджак, а на нем — очки в роговой оправе. Берег со стороны Джерси таял в желтом ядовитом тумане. Но Гудзон, благодаря отражающемуся в нем небу, казался даже голубым, хотя по воде и плыло огромное количество отбросов и мусора. Хеллер внимательно осматривал воды реки вверх и вниз по течению. По-видимому, сказывалось действие прилива со стороны океана, это замедляло течение реки, что было заметно по тому, что мусор покачивался на ее поверхности почти на одном месте. Шляпа! Она совершенно внезапно появилась в поле зрения. Промокшая, темно-синего цвета, с обвисшими полями, она держалась на воде благодаря попавшему внутрь воздуху.
   Хеллер принялся торопливо стаскивать с себя пиджак. Снял туфли, скинул брюки. Последнее, что он бросил на бетон пирса, была красная бейсбольная шапочка. Длинным красивым прыжком он бросился в воду, покрытую грязью и нефтяными радужными пятнами. И сразу же нырнул. Энергично работая руками, он быстро погружался. Мутный свет из коричневого постепенно превращался в серый. Ух ты! До чего же глубока эта река! А Хеллер спускался все ниже и ниже, шаря глазами вокруг, пытаясь пронзить взглядом мутную, почти непроницаемую воду. Вокруг поднимались облака ила. Наконец он достиг дна. И сразу же, как пробка, устремился вверх. Вырвавшись на поверхность, Хеллер повыше поднял голову и как бы подпрыгнул в воде, пытаясь оглядеться по сторонам. Потом он развернулся и снова устремился вниз. И снова уходил все глубже и глубже, не забывая зорко глядеть по сторонам. И снова облака черного ила! Он развернулся над самым дном и принялся плавать кругами. На глаза попадались только старые покрышки и жестяные банки. Он пошел вверх и опять вынырнул на поверхность. И снова сложные маневры в воде, снова попытки выпрыгнуть повыше, чтобы лучше осмотреться.
   И тут он уловил слабый звук!
   Хеллер еще раз выпрыгнул из воды, выбросив вверх почти весь корпус.
   — Здесь я, — послышался слабый голос.
   Хеллер развернулся и посмотрел в сторону пирса.
   Там, прямо в воде, цепляясь за старое железное кольцо, вделанное в бетон, явно кто-то был. Виднелась только рука и часть головы. Делая сильные гребки, Хеллер поплыл в том направлении. Через минуту-другую он уже был рядом с маленьким человечком, покрытым нефтью, на фоне которой блестели только широко распахнутые умоляющие глаза.
   — Я самый настоящий неудачник, — простонала эта жалкая фигура. И человечек тут же закашлялся. — У меня и на сей раз не хватило характера. Я не в состоянии продержать голову под водой достаточно долго, чтобы утопиться.
   — Вы Израэль Эпштейн? — спросил Хеллер.
   — Да, но, к сожалению, я не могу подать вам руки. Потому что тогда мне придется выпустить это кольцо.
   С одного взгляда Хеллер понял, что положение бедняги действительно незавидное — стена пирса возвышалась прямо над ним, и ухватиться ему было не за что. Проходящее мимо судно подняло волну. Эпштейн выпустил все же кольцо из рук, и его ударило о бетон. Хеллер поймал его за руку и помог снова ухватиться за кольцо.
   — Держитесь!
   — Так я все равно не могу взобраться наверх. Я не смог прилично утопиться, а теперь и спастись как следует не могу. Говорю же вам, что я полный неудачник. Честно говоря, вам лучше бросить меня здесь. Спасать меня — только время зря тратить.
   Хеллер поплыл вдоль мола и скоро оказался у железной лестницы, которая уходила в воду. Он легко взобрался на пирс. Подбежав к своему пиджаку, он вынул из кармана рыболовную леску и направился к Эпштейну.
   — Ничего не делайте, просто держитесь за кольцо! — крикнул он ему.
   Волна от проходящего мимо буксира снова накрыла Эпштейна с головой. Пальцы Хеллера мелькали у меня перед глазами. И вдруг я понял, что он сплетает рыболовную леску в шпагат. Сделав из шпагата незатягивающуюся петлю, он спустил ее Эпштейну.
   — Просовывайте в нее ноги и постарайтесь усесться в ней.
   Но Эпштейн не смог справиться и с этим. Тогда Хеллер привязал верхний конец шпагата к проржавевшему
   кольцу на пирсе, а сам прыгнул в грязную воду реки. Он подплыл к Эпштейну, выловил из воды обломок доски, переломил ее и вставил в петлю, образовав таким образом нечто вроде сиденья, а потом помог ему усесться так, чтобы можно было держаться за узел вверху петли.
   — Не следовало бы вам тратить на меня столько усилий, — сказал Эпштейн. — Увидите сами — стоит мне выбраться и я обязательно влипну во что-нибудь еще похуже.
   — Постарайтесь пока никуда не деться, — сказал Хеллер.
   Он поплыл обратно к железной лестнице, выбрался на пирс, и скоро на бетоне у его ног уже лежал спасенный им Эпштейн, совершенно выбившийся из сил, но на этот момент пребывающий в полной безопасности.
Глава 4
   К ним не спеша приблизилась пара полицейских.
   — Чем это вы здесь занимаетесь?
   — Ловим рыбу, — сказал Хеллер.
   — А вы случайно не купаетесь? — спросил один из полицейских.
   — Нет, только ловим рыбу, — сказал Хеллер.
   — Только смотрите мне, не купайтесь, — предостерег их полицейский, и они с напарником величественно удалились, небрежно помахивая на ходу резиновыми дубинками.