Страница:
— Простите меня. — Миссис Шоу поискала в рукаве и извлекла мокрую скомканную салфетку. — Каждый раз, когда я думаю об этом... Не могу справиться с собой.
— Именно поэтому я не перестаю повторять, что вам следует отправиться домой.
Вики с благодарностью обернулась лицом к женщине, произнесшей эти слова, спокойный, размеренный тон которых подействовал благотворно, как бальзам, на ее натянутые нервы. Даме, стоявшей в дверях кабинета, было за сорок. Невысокая, крепко скроенная, она была одета в практичный костюм — серые фланелевые брюки и белую, отделанную кружевом блузку под белым же рабочим халатом. Рыжевато-каштановые волосы коротко подстрижены в соответствии с модой; очки в массивной оправе прочно держатся на носу, густо усыпанном веснушками. Почти осязаемо чувствовалась ее уверенность. Внезапно Вики с удивлением осознала, что присутствие этой женщины удивительным образом ее успокоило.
Миссис Шоу шмыгнула носом и снова засунула салфетку в рукав.
— Но я же объяснила вам, доктор Брайт, что мне не хочется уходить домой, где я проведу остаток дня в одиночестве, тогда как здесь, в окружении людей, я, возможно, смогу даже сделать что-нибудь полезное. — Вики почувствовала, как тонкие пальчики миссис Шоу сомкнулись у нее на запястье. — Доктор Брайт, это дочь Марджори, Виктория.
Ладонь руководителя биологического факультета, обменявшейся с Вики коротким энергичным рукопожатием, оказалась теплой и сухой.
— Мы с вами встречались несколько лет тому назад, мисс Нельсон, сразу после вашей первой награды, мне помнится. Я с сожалением узнала о вашей болезни сетчатки. Должно быть, нелегко вам было оставить работу, которой вы отдавали всю свою душу. А теперь... — Она развела руками. — Примите мои искренние соболезнования по поводу кончины вашей матери.
— Благодарю вас. — Казалось, говорить больше было не о чем.
— Лечащий врач вашей матери, доктор Фридман, если вы пожелаете увидеться с ней, ведет прием в собственном кабинете. Что же касается тела, я распорядилась, чтобы его забрали в морг нашей больницы. Поскольку мы не знали точно, когда вы появитесь и какие дадите распоряжения по поводу обряда похорон, нам показалось, так будет лучше всего. Миссис Шоу позвонила, чтобы сообщить вам об этом, но, должно быть, вы к тому времени уже вышли из дому.
Такое обилие информации не произвело на Вики ощутимого эмоционального воздействия. Внезапно она обнаружила, что черпает силы из источника личности своей собеседницы, поддерживающей ее.
— Могу ли я воспользоваться одним из ваших телефонов, чтобы позвонить доктору Фридман?
— Разумеется. — Доктор Брайт кивнула, указывая на письменный стол. — А теперь, если позволите... — Повернувшись, чтобы уйти, она остановилась в дверях. — Да, мисс Нельсон, дайте нам знать, когда начнется заупокойная служба. Мы хотели бы... — ее жест включил миссис Шоу... — присутствовать на ней.
— На службе?
— Как известно, именно таковы обычаи во время похорон.
Вики едва ли уловила легкий сарказм этих слов, она расслышала только последнее слово. «Похорон...»
Доктор Фридман, снова накрывшая простыней лицо Марджори Нельсон, явно испытывала легкое недоумение, но решила придержать язык. Она почувствовала атмосферу сдержанности, которой окружила себя Вики, но не знала эту молодую женщину достаточно хорошо и не представляла, сумеет ли та достойно справиться с горем.
— Не вижу необходимости производить вскрытие, — пояснила она Вики, подавая санитару морга знак, что он может забрать тело. — У вашей матери в течение некоторого времени наблюдались нарушения сердечного ритма, и доктор Брайт оказалась практически рядом с ней, когда это случилось. Она утверждает, что налицо были все признаки обширного инфаркта.
— Обширный инфаркт? — Вики следила за тем, как захлопнулась дверь за удалявшимся ложем на салазках, и усилием воли заставила себя унять дрожь от струи холода, вырвавшейся из дверей морга. — Ей было всего пятьдесят шесть.
Доктор печально покачала головой.
— Такое случается.
— Она никогда не говорила мне об этом.
— По-видимому, не хотела вас беспокоить.
«Возможно, и говорила, но я предпочитала ее не слышать». Маленькая смотровая комнатка внезапно показалась удушающе тесной. Вики направилась к выходу.
Доктор Фридман, недоумевая, поспешила за ней.
— Судебный эксперт удовлетворен осмотром, но если вы считаете...
— Нет, не надо никакого вскрытия. — Ее мать пережила слишком многое, чтобы еще раз подвергнуть ее, вернее, то, что осталось от нее, подобному испытанию.
— Ваша мать заранее оплатила погребальные расходы похоронному бюро Хатчинсона на Джонсон-стрит, сразу же за поворотом на Портсмут-авеню. Хорошо, если бы вы связались с ними как можно скорее. Есть ли у вас кто-нибудь, кто мог бы проводить вас?
Брови Вики сошлись к переносице.
— Я не нуждаюсь в сопровождающем, — буркнула она.
— Понятно.
— Но она хотела быть забальзамированной, поэтому... вы не возражаете против послезавтрашнего дня? В этом случае у вас бы была возможность поместить сообщение в местной газете.
— Вы хотите сказать, что послезавтра — самый ближний срок?
Мистер Хатчинсон-младший нервно сглотнул. Он находил весьма затруднительным оставаться невозмутимым под столь вызывающим взглядом.
— Видите ли, это не совсем так, но мы постараемся сделать все возможное, чтобы подготовить процедуру послезавтра, ко второй половине дня...
— Тогда так и поступите.
Это было произнесено тоном, который невозможно было оспорить. Возможность дискуссии отрицалась начисто.
— В два часа вас устроит?
— Вполне.
— Что касается гроба...
— Мистер Хатчинсон, я поняла, что моя мать предусмотрела все.
— Да, это так...
— В таком случае, — Вики встала и перекинула сумку через плечо, — мы будем делать все в точности так, как пожелала моя мать.
— Мисс Нельсон... — Представитель похоронного бюро встал вслед за ней и повысил голос так мягко, как только смог. — Без сообщения в газете вы должны будете лично пригласить людей на похороны.
Плечи женщины слегка ссутулились, а пальцы, взявшиеся за дверную, ручку, дрогнули.
— Я знаю, — сказала она.
И вышла.
Мистер Хатчинсон-младший снова опустился в кресло и потер пальцами виски.
— Осознание, что ничем не можешь помочь, — проговорил он, со вздохом обращаясь к стоящей в углу кабинета пальме в кадке, — самое тяжелое в нашем бизнесе.
Стоя перед автостоянкой их многоквартирного дома, в который они переселились, когда в связи с уходом отца лишились дома в Коллинз Бэй, Вики впервые осознала, когда именно это произошло. За последние четырнадцать лет она приезжала сюда неоднократно; сравнительно недавно побывала здесь снова, но никогда не замечала столь радикальных перемен.
«Быть может, потому, что один фактор, всякий раз, когда я приезжала сюда, оставался неизменным...»
Она не могла больше откладывать это.
Железная входная дверь в подъезде была открыта. «Как ни усиливай дверь, она ни от чего тебя не защитит, пока ее не замкнешь. Если бы я сказала ей... сказала ей... хоть однажды сказала ей...» Армированное стекло задрожало, когда она с силой захлопнула дверь и, спотыкаясь, спустилась на половину лестничного пролета, ведущего вниз, в квартиру матери.
— Вики? Хм, мне следовало сразу догадаться, что это именно ты хлопаешь дверьми.
— Эта железная дверь всегда должна оставаться закрытой, мистер Дельгадо. — Она никак не могла вставить ключ в замок.
— Ты, как я погляжу, по-прежнему остаешься копом. Вот ты видела когда-нибудь, чтобы я приносил работу домой? — Их сосед, мистер Дельгадо, подошел к ней немного ближе и нахмурился. — Ты выглядишь не слишком хорошо, Вики. У тебя все в порядке? Твоя мать знает, что ты дома?
— Моя мать... — Ее горло сжалось. Женщина судорожно сглотнула. Как много способов существует для того, чтобы произнести это. Сколько различных способов для выражения этого. Так много различных мягких эвфемизмов, означающих одно и то же. — Моя мать... умерла сегодня утром.
Услышав, как ее собственный голос произнес эти слова, Вики наконец поверила в реальность произошедшего.
Дженис Брайт сняла очки и потерла висок краем ладони.
— Дональд, рискуя показаться слишком занудной, все же думаю, что много раз говорила тебе, чтобы сюда ты мне не звонил.
— Да, я помню, но думаю, вы должны знать, что мистер Хатчинсон приступил к работе над субъектом.
— Который из них?
— Молодой.
— Когда он закончит?
— Примерно через час. Здесь больше никого нет, так что он выполнит работу очень быстро.
Доктор Брайт вздохнула.
— Когда ты говоришь, что там больше никого нет, Дональд, ты имеешь в виду сотрудников или клиентов?
— Клиентов. Все сотрудники на месте: старший мистер Хатчинсон и Кристи.
— Прекрасно. Ты сам знаешь, что делать.
— Но...
— Я позабочусь о том, чтобы он на время отвлекся. Все, о чем ты должен позаботиться, — сыграть свою роль, как договорились. Это жизненно необходимо для наших исследований, Дональд. Это существенно продвинет их вперед, и можешь считать, что последующие за их завершением награды уже практически у нас в руках.
Она явственно представила, как ее собеседник широко улыбается на другом конце телефонной линии.
— Я вас не подведу, доктор Брайт.
— Разумеется, не подведешь. — Она резко оборвала разговор и нажала на кнопку коммутатора, соединившись с лабораторией.
— Кэтрин, я только что говорила с Дональдом. У тебя осталось немногим более часа.
— Хорошо. У меня сейчас находится под диализом номер восемь, но процедура займет не более сорока минут.
— Стало быть, ты должна все успеть. Позвони мне перед тем, как прибудешь на место, и я сразу же попрошу миссис Шоу немедленно обсудить распоряжения насчет цветов и всего прочего. Учитывая состояние, в котором она находится, скорее всего, эта линия будет занята до конца дня. Успокоился ли номер девять?
— Только после того, как я снова отключила питание. Он едва проявляет признаки жизни.
— Кэтрин, он вообще не живой.
— Да, доктор. — Пауза включила в себя глубокий вздох. — Характерные колебания едва заметны.
— Так-то лучше. Могли ли эта чудовищные удары нанести повреждения телу?
— У меня не было времени осмотреть его, но, я думаю, вам лучше было бы прийти и взглянуть на бокс.
Доктор Брайт в удивлении подняла брови.
— А что с ним случилось?
— Мне кажется, он его погнул.
— Но это не... — Доктор Брайт замолчала и на миг задумалась, зная, что Кэтрин будет терпеливо дожидаться ее ответа. Учитывая отключение естественных замедлителей процессов и неспособность ощущать боль, возможно проявление необычайной физической силы. — Ты сможешь провести серию тестов после того, как получишь новую партию жизнеспособных бактерий.
— Да, доктор.
«Так-так-так...» Доктор Брайт с удовлетворением похлопала по трубке, когда опустила ее на рычаг. Похоже было на то, что с номером девять они действительно совершили значительный прорыв. «Теперь, если только нам удастся побороть разложение...»
Вики села у столика, на котором стоял телефон, раскрыла телефонную книгу Марджори Нельсон и позвонила всем, кому, по ее мнению, положено было узнать о смерти матери. Ее голос звучал спокойно и вполне профессионально, несмотря на то что она говорила не о ком-то постороннем, а о собственной матери. «Мисс Синг? С вами говорит констебль Нельсон, из городской полиции. По поводу вашего сына... Боюсь, должна сообщить, что ваш муж... Водитель не имел возможности избежать столкновения с вашей супругой... Ваша дочь, Дженнифер, была... Похороны состоятся в два часа дня завтра».
Когда позвонили из похоронного бюро, мистер Дельгадо, вызвавшийся ей помочь, вынул из стенного шкафа любимый синий костюм матери и отвез его туда. Вернувшись, он заставил Вики съесть сэндвич, и пытался убедить ее, что если бы она заплакала, то сразу бы почувствовала себя лучше. Сэндвич она проглотила, не почувствовав его вкуса.
Теперь все знакомые Марджори Нельсон были оповещены о похоронах, и Вики убедила мистера Дельгадо вернуться к себе. После чего села, свесив одну ногу через подлокотник старинного роскошного кресла-качалки, а другой отталкиваясь от пола.
Комната медленно погружалась в сумерки.
— И она не обратила внимания, когда ты окликнул ее?
Тони кивнул, длинная прядь светло-каштановых волос упала ему на глаза.
— Ну да, и ухом не повела, а охранник не разрешил мне подняться за ней. Сказал, что на перрон пускают только тех, у кого билеты, и не поверил, что я ее брат. Проклятый подонок. — Тони уже год находился под покровительством Генри, но этот срок не смог пока стереть из его памяти пяти лет, проведенных на улице. — Но я переписал все станции, на которых останавливается этот поезд. — Он вытащил из переднего кармана облегающих джинсов помятый грязный клочок бумаги и протянул его Генри. — В руках она несла большую сумку, так что, думаю, собиралась провести там, куда направлялась, несколько дней.
Имена девяти городков были неразборчивыми каракулями записаны на пустых графах билета транзитного пассажира метрополитена. Генри Фицрой нахмурился. Почему Вики уехала из города, не предупредив его? Он считал, что они были настолько близки, что уж на это он рассчитывать мог. Если только не случилось чего-то, связанного с субботней ссорой. Несмотря на великое искушение доказать свою власть, вампир понимал, что не должен был принуждать подругу, и намеревался попросить прощения, как только она остынет достаточно, чтобы принять его.
— Ее мать живет в Кингстоне, — наконец произнес он.
— Вы думаете, что сделали что-то не так, верно?
Генри взглянул на него в полном ошеломлении.
— О чем ты говоришь?
— Мне нравится наблюдать за вами. — Тони слегка смутился и провел пальцем ноги по ковру. — Когда мы вместе, мне интересно следить за вашим лицом. На нем отражается то благородство принца, то властность Князя Тьмы, но чаще всего создается впечатление, что вы принадлежите потустороннему миру. Но, когда вы думаете о Победе... ну, о Вики... — Смущение парня становилось все сильнее, но он бесстрашно встретил взгляд Фицроя. — Так вот, тогда мне кажется, что на вашем лице нет никакой маски, это просто вы сами.
— Все маски исчезают. — Вампир теперь тоже внимательно всматривался в лицо Тони. С прошлого апреля, когда Вики — или спустившееся на землю исчадье ада — свела их вместе, резкие, угловатые черты парня несколько смягчились. — И это беспокоит тебя?
— Вы имеете в виду — вы и Победа? Нет. Она многое значит и для меня тоже. Я хочу сказать, без нее я не стал бы... Я имею в виду, мы не были бы... И, кроме того... — Парень нервно облизнул губы, прежде чем продолжить. — Иногда, например, когда вы насыщаетесь мною, то смотрите на меня совсем так же, как на нее. — Он опустил глаза. — Вы поедете за ней?
— Мне необходимо узнать, что произошло.
Тони фыркнул и с раздражением откинул со лба прядь волос.
— Кто бы сомневался. — Его тон снова приобрел обычную дерзость. — Тогда звякните сперва ее мамаше.
— Позвонить ее матери?
— Ну да, позвонить. Знаете, прямо вот так, по телефону.
Генри развел руками, позволив Тони насладиться моментом.
— У меня нет ее номера.
— Ну и что с того? Найдете его в квартире Победы.
— У меня нет ключа.
Тони снова фыркнул.
— Можно подумать, вам он так уж и нужен. — Он сцепил пальцы рук и захрустел суставами. — Если не хотите проникать через закрытую дверь, всегда можете обратиться к услугам вашего старого приятеля, детектива-сержанта Селуччи. Готов держать пари, у него этот номер есть.
Глаза вампира сузились.
— Я возьму его на квартире Вики.
— У меня прямо здесь есть телефон Селуччи. Я хочу сказать, если вы...
— Тони. — Фицрой обхватил пальцами ею подбородок; пульс юноши зачастил у него под пальцами. — Не стоит на меня давить.
Что значительно меняло ситуацию.
Существовало несколько способов, которыми он мог воспользоваться, чтобы получить желаемое. Он выбрал прямой путь. «Только из-за собственного проклятого слабоумия». Майкл честно заставил себя в этом признаться.
— Добрый вечер, детектив. Вы ожидаете кого-то?
Селуччи обернулся, мгновенно приняв оборонительную стойку, и сверкнул глазами на Генри.
— Чтоб вам пусто было! Не смейте этого делать!
— Делать что именно? — сухо поинтересовался Фицрой, входя в гостиную; голос и движения ясно свидетельствовали, что он никоим образом не воспринимал другого мужчину как какую-либо угрозу.
«Как если бы имел полное на то право. — Селуччи обнаружил, что отходит назад. — Проклятый ублюдок!»
Он приложил к этому значительное усилие, но все же ему удалось опереться на пятки и прекратить отступление.
— Не знаю, какую игру вы затеяли, но не надейтесь одержать легкую победу.
Несколько месяцев назад, когда оба друга Вики вынуждены были объединить для ее спасения свои усилия, они на какое-то время перешли на «ты», однако с тех пор утекло много воды.
— Какого черта вы здесь делаете?
— Я бы мог задать вам тот же вопрос.
— У меня есть ключ.
— А я в нем не нуждаюсь. — Генри прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Догадываюсь, что вы возвратились, дабы принести извинения за то, что хлопнули дверью, покидая этот дом в субботу.
Он почувствовал, как его слова вызвали мгновенное ускорение пульса и яростный прилив крови к лицу Селуччи.
— Так она рассказала вам и об этом? — Слова прозвучали как неразборчивое рычание.
— Она рассказывает мне обо всем.— Не было нужды упоминать о последовавшей дискуссии.
— Вы хотите, чтобы я сразу же отступил, не так ли? — Майку удалось вовремя обуздать свой гнев. — Признал поражение?
Генри выпрямился.
— Если бы я хотел, чтобы вы, смертный, отступили, вас здесь уже не было бы.
«Какого черта, почему, зная, что я на добрых восемь дюймов выше этого ублюдка, я чувствую, что он смотрит на меня сверху вниз?»
— Не слишком ли вы высокого мнения о себе?
Послушайте, Фицрой, меня не заботит, кто вы такой на самом деле, и мне безразлично, на что вы там способны. Вы должны были обратиться в прах еще четыреста с лишним лет тому назад. Я не собираюсь уступить ее вам.
— Думаю, право выбора должно остаться за ней, а не за вами.
— Ладно, она не намерена выбрать вас! — Селуччи стукнул кулаком по столу. Опасно балансирующая стопка книг содрогнулась от удара, и записная книжка, лежащая сверху, упала на автоответчик.
Магнитная лента дернулась и пришла в движение.
— Мисс Нельсон? Это снова говорит миссис Шоу. Простите, что беспокою вас, но тело вашей матери отправлено в морг городской больницы. Мы сочли нужным сообщить вам, чтобы вы знали на случай... просто в случае... Я предполагаю, что вы уже в пути... Ох, дорогая, чуть не забыла... Сейчас десять часов, девятое апреля, понедельник. Пожалуйста, дайте знать, что мы могли бы сделать, чтобы помочь вам.
Селуччи уставился на перематывающуюся ленту, потом взглянул на Генри.
— Тело ее матери, — повторил он растерянно. Вампир кивнул.
— Так что теперь мы знаем, где она сейчас.
— Если этот звонок поступил в десять часов, можно предположить, что известие она получила около девяти. Она не говорила вам...
Майк замолчал и отбросил со лба надоедливую прядь волос.
— Нет, разумеется, она не могла, вы ведь... спали. Она не оставила сообщения?
— Нет. Тони, мой приятель, увидел, как она садилась в поезд, в одиннадцать сорок отправлявшийся в Кингстон, так что Вики должна была выйти из квартиры буквально перед этим звонком. Она и вам не оставила сообщения?
— Нет. — Селуччи вздохнул и снова присел на край стола. — Я слегка обалдел оттого, что не могу сам справиться с ее отношением ко всему этому.
Фицрой снова кивнул. «Я думаю, мы оба перешли за грань таких отношений, она и я».
— Вы и я, мы оба этим озадачены.
— Не поймите меня неправильно, ее мужество — одно из свойств, которые я...
Возникшая пауза была едва ощутимой. Смертный мог бы ее вообще не заметить. Генри — нет. «Да ведь он едва удержался, чтобы не сказать, что любит ее».
— Я... восхищаюсь этим ее свойством, но... Есть некое различие между мужеством и...
— Страхом перед большей интимностью, — предложил свою формулировку вампир.
Селуччи фыркнул.
— Точно. — Он потянулся к записной книжке. — Так вот, она намерена покончить с этой проклятой интимностью, потому что я не собираюсь позволить ей одной решать этот вопрос. — Переплет едва выдержал — с такой силой он перелистывал страницы. — Вот она где, под буквой М, что означает «мать». Господи, что за порядок ведения документов... — Затем, неожиданно, он осознал, что Фицрой стоит рядом с ним. Майк не мог себе представить скорость, с которой был способен передвигаться вампир. Фактически он вообще не увидел, как тот двинулся с места.
Генри посмотрел на адрес и передал ему книгу обратно.
— Полагаю, что увижу вас в Кингстоне, — произнес он, направляясь к двери.
— Эй!
Он обернулся.
— А я думал, что вы не можете расстаться со своим гробом.
— Вы слишком часто смотрите малобюджетные фильмы ужаса, детектив.
Майк рассвирепел:
— Так или иначе, но вы ведь должны отлеживаться где-то после рассвета? А я ведь могу сделать так, что вам это не удастся. Один звонок в полицию округа Онтарио, и вы окажетесь в камере предварительного заключения сразу же после восхода солнца.
— Вы этого не сделаете, детектив. — Голос Фицроя оставался столь же размеренным, но когда вампир встретился взглядом с Селуччи, то позволил себе сбросить личину цивилизованности. На мгновение позабавившись реакцией смертного, он, с видимой неохотой, освободил его. — Вы не сделаете этого, — продолжал Фицрой тем же тоном. — По той же простой причине, по которой я не пользуюсь своей силой, чтобы расправиться с вами. Ей бы это не понравилось. — Любезно улыбаясь, он склонил голову, пародируя любезный поклон. — Спокойной ночи, детектив.
Селуччи ошеломленно смотрел на закрытую дверь, изо всех сил стараясь унять дрожь. Пот струился у него под мышками и увлажнил ладони, прижатые к столу. Его привел в смятение вовсе не испытанный им страх. Майк встречался со страхом и раньше и знал, что в состоянии с ним справиться. Это было какое-то властное побуждение обнажить свое горло, желание, потрясшее его до самого основания, уверенность в том, что в любое мгновение он может добровольно передать свою жизнь в руки Генри Фицроя.
— Именно поэтому я не перестаю повторять, что вам следует отправиться домой.
Вики с благодарностью обернулась лицом к женщине, произнесшей эти слова, спокойный, размеренный тон которых подействовал благотворно, как бальзам, на ее натянутые нервы. Даме, стоявшей в дверях кабинета, было за сорок. Невысокая, крепко скроенная, она была одета в практичный костюм — серые фланелевые брюки и белую, отделанную кружевом блузку под белым же рабочим халатом. Рыжевато-каштановые волосы коротко подстрижены в соответствии с модой; очки в массивной оправе прочно держатся на носу, густо усыпанном веснушками. Почти осязаемо чувствовалась ее уверенность. Внезапно Вики с удивлением осознала, что присутствие этой женщины удивительным образом ее успокоило.
Миссис Шоу шмыгнула носом и снова засунула салфетку в рукав.
— Но я же объяснила вам, доктор Брайт, что мне не хочется уходить домой, где я проведу остаток дня в одиночестве, тогда как здесь, в окружении людей, я, возможно, смогу даже сделать что-нибудь полезное. — Вики почувствовала, как тонкие пальчики миссис Шоу сомкнулись у нее на запястье. — Доктор Брайт, это дочь Марджори, Виктория.
Ладонь руководителя биологического факультета, обменявшейся с Вики коротким энергичным рукопожатием, оказалась теплой и сухой.
— Мы с вами встречались несколько лет тому назад, мисс Нельсон, сразу после вашей первой награды, мне помнится. Я с сожалением узнала о вашей болезни сетчатки. Должно быть, нелегко вам было оставить работу, которой вы отдавали всю свою душу. А теперь... — Она развела руками. — Примите мои искренние соболезнования по поводу кончины вашей матери.
— Благодарю вас. — Казалось, говорить больше было не о чем.
— Лечащий врач вашей матери, доктор Фридман, если вы пожелаете увидеться с ней, ведет прием в собственном кабинете. Что же касается тела, я распорядилась, чтобы его забрали в морг нашей больницы. Поскольку мы не знали точно, когда вы появитесь и какие дадите распоряжения по поводу обряда похорон, нам показалось, так будет лучше всего. Миссис Шоу позвонила, чтобы сообщить вам об этом, но, должно быть, вы к тому времени уже вышли из дому.
Такое обилие информации не произвело на Вики ощутимого эмоционального воздействия. Внезапно она обнаружила, что черпает силы из источника личности своей собеседницы, поддерживающей ее.
— Могу ли я воспользоваться одним из ваших телефонов, чтобы позвонить доктору Фридман?
— Разумеется. — Доктор Брайт кивнула, указывая на письменный стол. — А теперь, если позволите... — Повернувшись, чтобы уйти, она остановилась в дверях. — Да, мисс Нельсон, дайте нам знать, когда начнется заупокойная служба. Мы хотели бы... — ее жест включил миссис Шоу... — присутствовать на ней.
— На службе?
— Как известно, именно таковы обычаи во время похорон.
Вики едва ли уловила легкий сарказм этих слов, она расслышала только последнее слово. «Похорон...»
* * *
— Как странно. Она совсем не выглядит уснувшей. — В глаза бросалась лишь восковая, сероватая бледность, да еще, пожалуй, полное отсутствие каких-либо признаков личности, бесспорное свидетельство смерти. Вики безошибочно узнала то, что впервые увидела в лаборатории на кафедре судебной медицины. Мертвые переставали быть живыми. Это звучало достаточно несерьезно, но, пока она всматривалась в невероятно изменившееся лицо матери, она не могла думать ни о чем другом.Доктор Фридман, снова накрывшая простыней лицо Марджори Нельсон, явно испытывала легкое недоумение, но решила придержать язык. Она почувствовала атмосферу сдержанности, которой окружила себя Вики, но не знала эту молодую женщину достаточно хорошо и не представляла, сумеет ли та достойно справиться с горем.
— Не вижу необходимости производить вскрытие, — пояснила она Вики, подавая санитару морга знак, что он может забрать тело. — У вашей матери в течение некоторого времени наблюдались нарушения сердечного ритма, и доктор Брайт оказалась практически рядом с ней, когда это случилось. Она утверждает, что налицо были все признаки обширного инфаркта.
— Обширный инфаркт? — Вики следила за тем, как захлопнулась дверь за удалявшимся ложем на салазках, и усилием воли заставила себя унять дрожь от струи холода, вырвавшейся из дверей морга. — Ей было всего пятьдесят шесть.
Доктор печально покачала головой.
— Такое случается.
— Она никогда не говорила мне об этом.
— По-видимому, не хотела вас беспокоить.
«Возможно, и говорила, но я предпочитала ее не слышать». Маленькая смотровая комнатка внезапно показалась удушающе тесной. Вики направилась к выходу.
Доктор Фридман, недоумевая, поспешила за ней.
— Судебный эксперт удовлетворен осмотром, но если вы считаете...
— Нет, не надо никакого вскрытия. — Ее мать пережила слишком многое, чтобы еще раз подвергнуть ее, вернее, то, что осталось от нее, подобному испытанию.
— Ваша мать заранее оплатила погребальные расходы похоронному бюро Хатчинсона на Джонсон-стрит, сразу же за поворотом на Портсмут-авеню. Хорошо, если бы вы связались с ними как можно скорее. Есть ли у вас кто-нибудь, кто мог бы проводить вас?
Брови Вики сошлись к переносице.
— Я не нуждаюсь в сопровождающем, — буркнула она.
* * *
— Согласно распоряжению вашей матери, мисс Нельсон, Вики... — Сотрудник похоронного бюро слегка побледнел, увидев выражение лица клиента, заставившее его вернуться к форме официального обращения исключительно по фамилии, однако он справился с собой и продолжал: — Она хотела, чтобы тело при церемонии прощания не было выставлено в открытом гробу.— Понятно.
— Но она хотела быть забальзамированной, поэтому... вы не возражаете против послезавтрашнего дня? В этом случае у вас бы была возможность поместить сообщение в местной газете.
— Вы хотите сказать, что послезавтра — самый ближний срок?
Мистер Хатчинсон-младший нервно сглотнул. Он находил весьма затруднительным оставаться невозмутимым под столь вызывающим взглядом.
— Видите ли, это не совсем так, но мы постараемся сделать все возможное, чтобы подготовить процедуру послезавтра, ко второй половине дня...
— Тогда так и поступите.
Это было произнесено тоном, который невозможно было оспорить. Возможность дискуссии отрицалась начисто.
— В два часа вас устроит?
— Вполне.
— Что касается гроба...
— Мистер Хатчинсон, я поняла, что моя мать предусмотрела все.
— Да, это так...
— В таком случае, — Вики встала и перекинула сумку через плечо, — мы будем делать все в точности так, как пожелала моя мать.
— Мисс Нельсон... — Представитель похоронного бюро встал вслед за ней и повысил голос так мягко, как только смог. — Без сообщения в газете вы должны будете лично пригласить людей на похороны.
Плечи женщины слегка ссутулились, а пальцы, взявшиеся за дверную, ручку, дрогнули.
— Я знаю, — сказала она.
И вышла.
Мистер Хатчинсон-младший снова опустился в кресло и потер пальцами виски.
— Осознание, что ничем не можешь помочь, — проговорил он, со вздохом обращаясь к стоящей в углу кабинета пальме в кадке, — самое тяжелое в нашем бизнесе.
* * *
Все, что окружало ее в детстве, показалось ей сейчас неправдоподобно маленьким. Огромный двор позади углового здания на пересечении Дивижн и Квебек-стрит, где она росла, словно сжался до размеров чайного блюдца. На месте магазинчика, работавшего допоздна, на углу Дивижн и Пайн, была теперь цветочная лавка, а рынок напротив него, где она в двенадцать впервые устроилась на неполный рабочий день, вообще исчез. Аптека на Йорк-стрит все еще стояла, но если когда-то Вики казалось, что та находится на внушительном отдалении, то ныне складывалось впечатление, будто стоит только протянуть руку, чтобы до нее дотронуться. Дальше, по Квебек-стрит, никакого следа не осталось на месте старого клена, затенявшего дом Томпсонов, и даже лучи весеннего солнечного света не могли скрыть убогий, нежилой вид всего этого района в целом.Стоя перед автостоянкой их многоквартирного дома, в который они переселились, когда в связи с уходом отца лишились дома в Коллинз Бэй, Вики впервые осознала, когда именно это произошло. За последние четырнадцать лет она приезжала сюда неоднократно; сравнительно недавно побывала здесь снова, но никогда не замечала столь радикальных перемен.
«Быть может, потому, что один фактор, всякий раз, когда я приезжала сюда, оставался неизменным...»
Она не могла больше откладывать это.
Железная входная дверь в подъезде была открыта. «Как ни усиливай дверь, она ни от чего тебя не защитит, пока ее не замкнешь. Если бы я сказала ей... сказала ей... хоть однажды сказала ей...» Армированное стекло задрожало, когда она с силой захлопнула дверь и, спотыкаясь, спустилась на половину лестничного пролета, ведущего вниз, в квартиру матери.
— Вики? Хм, мне следовало сразу догадаться, что это именно ты хлопаешь дверьми.
— Эта железная дверь всегда должна оставаться закрытой, мистер Дельгадо. — Она никак не могла вставить ключ в замок.
— Ты, как я погляжу, по-прежнему остаешься копом. Вот ты видела когда-нибудь, чтобы я приносил работу домой? — Их сосед, мистер Дельгадо, подошел к ней немного ближе и нахмурился. — Ты выглядишь не слишком хорошо, Вики. У тебя все в порядке? Твоя мать знает, что ты дома?
— Моя мать... — Ее горло сжалось. Женщина судорожно сглотнула. Как много способов существует для того, чтобы произнести это. Сколько различных способов для выражения этого. Так много различных мягких эвфемизмов, означающих одно и то же. — Моя мать... умерла сегодня утром.
Услышав, как ее собственный голос произнес эти слова, Вики наконец поверила в реальность произошедшего.
* * *
— Доктор Брайт? Это Дональд.Дженис Брайт сняла очки и потерла висок краем ладони.
— Дональд, рискуя показаться слишком занудной, все же думаю, что много раз говорила тебе, чтобы сюда ты мне не звонил.
— Да, я помню, но думаю, вы должны знать, что мистер Хатчинсон приступил к работе над субъектом.
— Который из них?
— Молодой.
— Когда он закончит?
— Примерно через час. Здесь больше никого нет, так что он выполнит работу очень быстро.
Доктор Брайт вздохнула.
— Когда ты говоришь, что там больше никого нет, Дональд, ты имеешь в виду сотрудников или клиентов?
— Клиентов. Все сотрудники на месте: старший мистер Хатчинсон и Кристи.
— Прекрасно. Ты сам знаешь, что делать.
— Но...
— Я позабочусь о том, чтобы он на время отвлекся. Все, о чем ты должен позаботиться, — сыграть свою роль, как договорились. Это жизненно необходимо для наших исследований, Дональд. Это существенно продвинет их вперед, и можешь считать, что последующие за их завершением награды уже практически у нас в руках.
Она явственно представила, как ее собеседник широко улыбается на другом конце телефонной линии.
— Я вас не подведу, доктор Брайт.
— Разумеется, не подведешь. — Она резко оборвала разговор и нажала на кнопку коммутатора, соединившись с лабораторией.
— Кэтрин, я только что говорила с Дональдом. У тебя осталось немногим более часа.
— Хорошо. У меня сейчас находится под диализом номер восемь, но процедура займет не более сорока минут.
— Стало быть, ты должна все успеть. Позвони мне перед тем, как прибудешь на место, и я сразу же попрошу миссис Шоу немедленно обсудить распоряжения насчет цветов и всего прочего. Учитывая состояние, в котором она находится, скорее всего, эта линия будет занята до конца дня. Успокоился ли номер девять?
— Только после того, как я снова отключила питание. Он едва проявляет признаки жизни.
— Кэтрин, он вообще не живой.
— Да, доктор. — Пауза включила в себя глубокий вздох. — Характерные колебания едва заметны.
— Так-то лучше. Могли ли эта чудовищные удары нанести повреждения телу?
— У меня не было времени осмотреть его, но, я думаю, вам лучше было бы прийти и взглянуть на бокс.
Доктор Брайт в удивлении подняла брови.
— А что с ним случилось?
— Мне кажется, он его погнул.
— Но это не... — Доктор Брайт замолчала и на миг задумалась, зная, что Кэтрин будет терпеливо дожидаться ее ответа. Учитывая отключение естественных замедлителей процессов и неспособность ощущать боль, возможно проявление необычайной физической силы. — Ты сможешь провести серию тестов после того, как получишь новую партию жизнеспособных бактерий.
— Да, доктор.
«Так-так-так...» Доктор Брайт с удовлетворением похлопала по трубке, когда опустила ее на рычаг. Похоже было на то, что с номером девять они действительно совершили значительный прорыв. «Теперь, если только нам удастся побороть разложение...»
* * *
Посуда после завтрака все еще оставалась в сушке, стул со стеганой подушкой был слегка выдвинут из-за стола. Раскрытая косметичка лежала на полке в ванной, салфетка из махровой ткани возле нее была еще немного влажной. Кровать аккуратно застелена, но на покрывале валяется пара колготок с широкой спущенной «дорожкой» на одной ноге.Вики села у столика, на котором стоял телефон, раскрыла телефонную книгу Марджори Нельсон и позвонила всем, кому, по ее мнению, положено было узнать о смерти матери. Ее голос звучал спокойно и вполне профессионально, несмотря на то что она говорила не о ком-то постороннем, а о собственной матери. «Мисс Синг? С вами говорит констебль Нельсон, из городской полиции. По поводу вашего сына... Боюсь, должна сообщить, что ваш муж... Водитель не имел возможности избежать столкновения с вашей супругой... Ваша дочь, Дженнифер, была... Похороны состоятся в два часа дня завтра».
Когда позвонили из похоронного бюро, мистер Дельгадо, вызвавшийся ей помочь, вынул из стенного шкафа любимый синий костюм матери и отвез его туда. Вернувшись, он заставил Вики съесть сэндвич, и пытался убедить ее, что если бы она заплакала, то сразу бы почувствовала себя лучше. Сэндвич она проглотила, не почувствовав его вкуса.
Теперь все знакомые Марджори Нельсон были оповещены о похоронах, и Вики убедила мистера Дельгадо вернуться к себе. После чего села, свесив одну ногу через подлокотник старинного роскошного кресла-качалки, а другой отталкиваясь от пола.
Комната медленно погружалась в сумерки.
* * *
— Говорю вам, Генри, она выглядела ужасно. Похоже на «Ночь живых мертвецов»[1].— И она не обратила внимания, когда ты окликнул ее?
Тони кивнул, длинная прядь светло-каштановых волос упала ему на глаза.
— Ну да, и ухом не повела, а охранник не разрешил мне подняться за ней. Сказал, что на перрон пускают только тех, у кого билеты, и не поверил, что я ее брат. Проклятый подонок. — Тони уже год находился под покровительством Генри, но этот срок не смог пока стереть из его памяти пяти лет, проведенных на улице. — Но я переписал все станции, на которых останавливается этот поезд. — Он вытащил из переднего кармана облегающих джинсов помятый грязный клочок бумаги и протянул его Генри. — В руках она несла большую сумку, так что, думаю, собиралась провести там, куда направлялась, несколько дней.
Имена девяти городков были неразборчивыми каракулями записаны на пустых графах билета транзитного пассажира метрополитена. Генри Фицрой нахмурился. Почему Вики уехала из города, не предупредив его? Он считал, что они были настолько близки, что уж на это он рассчитывать мог. Если только не случилось чего-то, связанного с субботней ссорой. Несмотря на великое искушение доказать свою власть, вампир понимал, что не должен был принуждать подругу, и намеревался попросить прощения, как только она остынет достаточно, чтобы принять его.
— Ее мать живет в Кингстоне, — наконец произнес он.
— Вы думаете, что сделали что-то не так, верно?
Генри взглянул на него в полном ошеломлении.
— О чем ты говоришь?
— Мне нравится наблюдать за вами. — Тони слегка смутился и провел пальцем ноги по ковру. — Когда мы вместе, мне интересно следить за вашим лицом. На нем отражается то благородство принца, то властность Князя Тьмы, но чаще всего создается впечатление, что вы принадлежите потустороннему миру. Но, когда вы думаете о Победе... ну, о Вики... — Смущение парня становилось все сильнее, но он бесстрашно встретил взгляд Фицроя. — Так вот, тогда мне кажется, что на вашем лице нет никакой маски, это просто вы сами.
— Все маски исчезают. — Вампир теперь тоже внимательно всматривался в лицо Тони. С прошлого апреля, когда Вики — или спустившееся на землю исчадье ада — свела их вместе, резкие, угловатые черты парня несколько смягчились. — И это беспокоит тебя?
— Вы имеете в виду — вы и Победа? Нет. Она многое значит и для меня тоже. Я хочу сказать, без нее я не стал бы... Я имею в виду, мы не были бы... И, кроме того... — Парень нервно облизнул губы, прежде чем продолжить. — Иногда, например, когда вы насыщаетесь мною, то смотрите на меня совсем так же, как на нее. — Он опустил глаза. — Вы поедете за ней?
— Мне необходимо узнать, что произошло.
Тони фыркнул и с раздражением откинул со лба прядь волос.
— Кто бы сомневался. — Его тон снова приобрел обычную дерзость. — Тогда звякните сперва ее мамаше.
— Позвонить ее матери?
— Ну да, позвонить. Знаете, прямо вот так, по телефону.
Генри развел руками, позволив Тони насладиться моментом.
— У меня нет ее номера.
— Ну и что с того? Найдете его в квартире Победы.
— У меня нет ключа.
Тони снова фыркнул.
— Можно подумать, вам он так уж и нужен. — Он сцепил пальцы рук и захрустел суставами. — Если не хотите проникать через закрытую дверь, всегда можете обратиться к услугам вашего старого приятеля, детектива-сержанта Селуччи. Готов держать пари, у него этот номер есть.
Глаза вампира сузились.
— Я возьму его на квартире Вики.
— У меня прямо здесь есть телефон Селуччи. Я хочу сказать, если вы...
— Тони. — Фицрой обхватил пальцами ею подбородок; пульс юноши зачастил у него под пальцами. — Не стоит на меня давить.
* * *
Стоя на улице, он увидел, как зажегся свет, и между створками жалюзи различил какую-то движущуюся фигуру и потому почти окончательно решил не входить в квартиру. Тони видел, как Вики ранним утром уезжала из города. Взяла ли она несессер с туалетными принадлежностями или что-то в этом роде? Вообще-то она могла уже вернуться, и, если так, то не проводила нынешний вечер в одиночестве. Неподвижно стоя в тени древнего каштана, вампир наблюдал и вслушивался, пока не удостоверился, что в квартире находится только одно живое существо.Что значительно меняло ситуацию.
Существовало несколько способов, которыми он мог воспользоваться, чтобы получить желаемое. Он выбрал прямой путь. «Только из-за собственного проклятого слабоумия». Майкл честно заставил себя в этом признаться.
— Добрый вечер, детектив. Вы ожидаете кого-то?
Селуччи обернулся, мгновенно приняв оборонительную стойку, и сверкнул глазами на Генри.
— Чтоб вам пусто было! Не смейте этого делать!
— Делать что именно? — сухо поинтересовался Фицрой, входя в гостиную; голос и движения ясно свидетельствовали, что он никоим образом не воспринимал другого мужчину как какую-либо угрозу.
«Как если бы имел полное на то право. — Селуччи обнаружил, что отходит назад. — Проклятый ублюдок!»
Он приложил к этому значительное усилие, но все же ему удалось опереться на пятки и прекратить отступление.
— Не знаю, какую игру вы затеяли, но не надейтесь одержать легкую победу.
Несколько месяцев назад, когда оба друга Вики вынуждены были объединить для ее спасения свои усилия, они на какое-то время перешли на «ты», однако с тех пор утекло много воды.
— Какого черта вы здесь делаете?
— Я бы мог задать вам тот же вопрос.
— У меня есть ключ.
— А я в нем не нуждаюсь. — Генри прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Догадываюсь, что вы возвратились, дабы принести извинения за то, что хлопнули дверью, покидая этот дом в субботу.
Он почувствовал, как его слова вызвали мгновенное ускорение пульса и яростный прилив крови к лицу Селуччи.
— Так она рассказала вам и об этом? — Слова прозвучали как неразборчивое рычание.
— Она рассказывает мне обо всем.— Не было нужды упоминать о последовавшей дискуссии.
— Вы хотите, чтобы я сразу же отступил, не так ли? — Майку удалось вовремя обуздать свой гнев. — Признал поражение?
Генри выпрямился.
— Если бы я хотел, чтобы вы, смертный, отступили, вас здесь уже не было бы.
«Какого черта, почему, зная, что я на добрых восемь дюймов выше этого ублюдка, я чувствую, что он смотрит на меня сверху вниз?»
— Не слишком ли вы высокого мнения о себе?
Послушайте, Фицрой, меня не заботит, кто вы такой на самом деле, и мне безразлично, на что вы там способны. Вы должны были обратиться в прах еще четыреста с лишним лет тому назад. Я не собираюсь уступить ее вам.
— Думаю, право выбора должно остаться за ней, а не за вами.
— Ладно, она не намерена выбрать вас! — Селуччи стукнул кулаком по столу. Опасно балансирующая стопка книг содрогнулась от удара, и записная книжка, лежащая сверху, упала на автоответчик.
Магнитная лента дернулась и пришла в движение.
— Мисс Нельсон? Это снова говорит миссис Шоу. Простите, что беспокою вас, но тело вашей матери отправлено в морг городской больницы. Мы сочли нужным сообщить вам, чтобы вы знали на случай... просто в случае... Я предполагаю, что вы уже в пути... Ох, дорогая, чуть не забыла... Сейчас десять часов, девятое апреля, понедельник. Пожалуйста, дайте знать, что мы могли бы сделать, чтобы помочь вам.
Селуччи уставился на перематывающуюся ленту, потом взглянул на Генри.
— Тело ее матери, — повторил он растерянно. Вампир кивнул.
— Так что теперь мы знаем, где она сейчас.
— Если этот звонок поступил в десять часов, можно предположить, что известие она получила около девяти. Она не говорила вам...
Майк замолчал и отбросил со лба надоедливую прядь волос.
— Нет, разумеется, она не могла, вы ведь... спали. Она не оставила сообщения?
— Нет. Тони, мой приятель, увидел, как она садилась в поезд, в одиннадцать сорок отправлявшийся в Кингстон, так что Вики должна была выйти из квартиры буквально перед этим звонком. Она и вам не оставила сообщения?
— Нет. — Селуччи вздохнул и снова присел на край стола. — Я слегка обалдел оттого, что не могу сам справиться с ее отношением ко всему этому.
Фицрой снова кивнул. «Я думаю, мы оба перешли за грань таких отношений, она и я».
— Вы и я, мы оба этим озадачены.
— Не поймите меня неправильно, ее мужество — одно из свойств, которые я...
Возникшая пауза была едва ощутимой. Смертный мог бы ее вообще не заметить. Генри — нет. «Да ведь он едва удержался, чтобы не сказать, что любит ее».
— Я... восхищаюсь этим ее свойством, но... Есть некое различие между мужеством и...
— Страхом перед большей интимностью, — предложил свою формулировку вампир.
Селуччи фыркнул.
— Точно. — Он потянулся к записной книжке. — Так вот, она намерена покончить с этой проклятой интимностью, потому что я не собираюсь позволить ей одной решать этот вопрос. — Переплет едва выдержал — с такой силой он перелистывал страницы. — Вот она где, под буквой М, что означает «мать». Господи, что за порядок ведения документов... — Затем, неожиданно, он осознал, что Фицрой стоит рядом с ним. Майк не мог себе представить скорость, с которой был способен передвигаться вампир. Фактически он вообще не увидел, как тот двинулся с места.
Генри посмотрел на адрес и передал ему книгу обратно.
— Полагаю, что увижу вас в Кингстоне, — произнес он, направляясь к двери.
— Эй!
Он обернулся.
— А я думал, что вы не можете расстаться со своим гробом.
— Вы слишком часто смотрите малобюджетные фильмы ужаса, детектив.
Майк рассвирепел:
— Так или иначе, но вы ведь должны отлеживаться где-то после рассвета? А я ведь могу сделать так, что вам это не удастся. Один звонок в полицию округа Онтарио, и вы окажетесь в камере предварительного заключения сразу же после восхода солнца.
— Вы этого не сделаете, детектив. — Голос Фицроя оставался столь же размеренным, но когда вампир встретился взглядом с Селуччи, то позволил себе сбросить личину цивилизованности. На мгновение позабавившись реакцией смертного, он, с видимой неохотой, освободил его. — Вы не сделаете этого, — продолжал Фицрой тем же тоном. — По той же простой причине, по которой я не пользуюсь своей силой, чтобы расправиться с вами. Ей бы это не понравилось. — Любезно улыбаясь, он склонил голову, пародируя любезный поклон. — Спокойной ночи, детектив.
Селуччи ошеломленно смотрел на закрытую дверь, изо всех сил стараясь унять дрожь. Пот струился у него под мышками и увлажнил ладони, прижатые к столу. Его привел в смятение вовсе не испытанный им страх. Майк встречался со страхом и раньше и знал, что в состоянии с ним справиться. Это было какое-то властное побуждение обнажить свое горло, желание, потрясшее его до самого основания, уверенность в том, что в любое мгновение он может добровольно передать свою жизнь в руки Генри Фицроя.