Страница:
— О! — Мэг была шокирована.
— А что тут такого? Я, например, всегда знаю, что нравится моему приятелю.
Мэг вспомнила, сколько раз за последнее время подруга меняла цвет волос, и поняла, что та говорит правду. Теперешний ее друг предпочитал, по-видимому, жгучих брюнеток.
— Судя по его выбору, ему нравятся долговязые девицы с пышной грудью, нежные цвета, а из духов… — Мэг вспомнила сладкий запах «Дольче вита», облаком окружающий Бланш, и содрогнулась. — Нет, я не собираюсь краситься и даже менять духи не хочу.
— Хорошо, хорошо. — Бренда примирительно погладила ее по руке. — Будем работать на контрастах. Значит, так, наденем что-нибудь яркое. А духи какие тебе нравятся?
Два дня перед концертом в Рединге Бренда не давала Мэг ни минуты покоя. Всю свою бешеную энергию она обрушила теперь на подругу. Они съездили в Лондон на концерт классической музыки, совершили набег на магазины, сходили на выставку собак. Бренда мотивировала эти выезды тем, что присутствие хозяйки стесняет развитие отношений между Сэндби и миссис Флеминг. Последнее время глаза экономки сияли, а Сэндби был непривычно рассеян.
— Увидишь, Мэг, через месяц они поженятся. У меня проколов не бывает, — с жаром уверяла Бренда.
Мэг радовалась за миссис Флеминг, но внимательно следить за развитием чужого романа у нее просто не было сил. Все мысли занимала ожидаемая встреча с Ричардом, которой она жаждала и боялась.
Из-за платья, которое Мэг должна была надеть на концерт, между Мэри Энн и Брендой разгорелись яростные споры. Бренда настаивала на чем-нибудь сверхэффектном, привлекающем всеобщее внимание. Мэри Энн предлагала костюм а-ля Елизавета Вторая — простой и элегантный, с брошью на вороте, чтобы дать понять «этой Лигонье, кто здесь настоящая леди». Мэг не замедлила отметить, что, видимо, все в доме знают, кому отдал предпочтение Ричард. Она разрешила все споры, выбрав короткое, облегающее платье из оранжевого атласа в стиле Жаклин Кеннеди. На грудь Мэг приколола старинную брошь с бриллиантами в виде стрекозы, которую выбрала среди украшений Кэролайн. Волосы были собраны в высокую прическу, и только два локона свободно спускались по вискам. Мэри Энн одобрительно кивнула, а Бренда только пожала плечами, дав понять, что ожидала чего-то сногсшибательного, но спорить не стала.
— А ты что наденешь? — запоздало обратилась Мэг к подруге.
— Не волнуйся, — ответила Бренда. — Моим костюмом вы останетесь довольны.
Мэг вспомнила, что на одну из вечеринок Бренда явилась в костюме подруги Тарзана, и настороженно посмотрела на Мэри Энн. Ту, кажется, тоже терзали мрачные предчувствия.
— Минуту, и я буду готова. — Бренда скрылась у себя в комнате.
Вскоре она появилась в черных, отделанных золотым галуном брюках, обтягивающих ее пышные бедра, белой шелковой блузке с огромными манжетами и крошечном болеро. На ногах были сапоги на высоких каблуках.
— Ну как? Кого я тебе напоминаю?
— Коридорного в третьесортном отеле, — безжалостно отреагировала Мэг.
— Это костюм тореадора. Продавщица сказала, что он просто создан для меня.
— Потому что кроме тебя его никто не наденет.
Бренда надулась.
— Твоему типу красоты, — попыталась исправить положение Мэг, — подойдет что-нибудь более изысканное.
Мэг чувствовала себя виноватой перед подругой, которая старалась изо всех сил. К счастью, Бренда не могла долго обижаться.
— Ладно, у меня есть то, что вам понравится, — сказала она.
Через несколько минут на ней было платье из огненно-красного крепсатена с воланами на рукавах и оборками, обрамляющими грандиозное декольте. «Красное и оранжевое, теперь нас точно заметят», — подумала Мэг.
Когда Том подвел машину к зданию театра, Мэг увидела, что черный «ягуар» Ричарда уже стоит у подъезда. Сердце ее учащенно забилось, на скулах выступил яркий румянец. Бренда ободряюще сжала ее руку.
— Ты потрясающе выглядишь. Сейчас мы ему покажем!
В зале собрался весь цвет Рединга. Многих Мэг уже знала и приветливо раскланивалась. Вечер наверняка принесет хорошую выручку, подумала она, глядя на сногсшибательные туалеты и драгоценности дам, свидетельствующие об их богатстве и общественном положении.
Когда девушки заняли свои места, Бренда достала из расшитой бисером сумочки внушительный, далеко не театральный бинокль.
— Что ты собираешься делать? — испуганно зашипела Мэг.
— Получше разглядеть твоего красавца, — ответила Бренда, бесцеремонно направляя бинокль в сторону двери. — По-моему, это он.
— Ты с ума сошла, прекрати сейчас же. — Мэг выхватила бинокль из рук подруги.
У двери, беседуя с изящной дамой, стоял Ричард и смотрел прямо на девушек.
— Да, теперь я тебя понимаю, — словно сквозь вату донесся до Мэг голос Бренды.
Ричард был еще красивее, чем помнила его Мэг. Со дня последней встречи он сильно загорел, и, видимо, поэтому его лицо казалось слегка осунувшимся. Взгляд был холоден и безразличен. Мэг захотелось заплакать. Она так соскучилась по нему, по его улыбке, легкому подтруниванию. Она была согласна на самые жестокие насмешки, даже на осуждение, но только не безразличие! К счастью, Ричард не мог прочесть на ее лице всколыхнувшиеся чувства — верная подруга находчиво заслонила ее, замахав рукой какому-то мифическому знакомому.
— Ты что, забыла, как мы договаривались? — Бренда с силой щипнула ее за ногу. — Гордое безразличие и царственная вежливость!
Мэг покорно кивнула и бессильно откинулась на спинку кресла. Ричард со своей спутницей занял ложу на противоположной стороне. Он внимательно изучал программку, а сидевшая рядом женщина что-то оживленно говорила. Она с явным восхищением смотрела ему в лицо.
Мэг еще раз взглянула в ту сторону, когда начали гаснуть лампы. Она увидела черный профиль Ричарда, и сердце ее заныло от боли. Внимание Мэг привлекло движение в ложе. Она заметила, как белая рубашка мелькнула в гаснущем свете. Наверное, он придвинулся поближе к своей спутнице. Может, обнимает ее? Ревность острым жалом впилась в сердце Мэг. Интересно, как это терпит Бланш?
Концерт начался. Мэг сидела как пригвожденная, не замечая ничего на сцене. Увидев Ричарда, с новой силой ощутила, как сильно любит его. К глазам подступили слезы, но, вспомнив о словах Бренды, Мэг сумела удержать себя в руках. Она сидела с вымученной улыбкой, надеясь, что никто не заметит ее смятения.
В перерыве ее окликнул звонкий женский голос.
— Маргарет, дорогая! — Миссис Стоун с сыном стояли совсем рядом.
Ричард вежливо кивнул и равнодушно отвернулся. Интересно, куда подевалась его спутница?
— Что же вы до сих пор не навестили меня?
Мэг не нашлась что ответить. Миссис Стоун, проницательно оглядев смешавшуюся девушку и подчеркнуто безразличного сына, переключила свое внимание на Бренду.
— Какое очаровательное платье.
Бренда самодовольно улыбнулась и посмотрела на Мэг.
— Это моя подруга Бренда О'Греди, — поспешила представить ее Мэг.
— Вы, наверное, первый раз в Рединге. С балкона открывается прекрасный вид на центр города. Пойдемте, я покажу вам.
Бренда с готовностью отошла вместе с миссис Стоун. Мэг даже показалось, что они подмигнули друг другу. Ричард и Мэг остались одни. Без поддержки подруги Мэг запаниковала, но стоически сохраняла на лице холодную улыбку. Никто не начинал разговор. Наконец нервы девушки не выдержали.
— А вы замечательно загорели!
— Я был в Бразилии. Там филиал нашего банка.
— Да, в Англии так не загоришь, хотя лето в этом году неплохое.
«Господи, что я несу! Еще немного, и заговорю, как Элиза, про дожди в Испании».
Ричард тоже, очевидно, понимал нелепость этого светского разговора о погоде.
— Какое очаровательное платье, — сказал он, удачно копируя интонации своей матери. — И какой изысканный цвет, — добавил с открытой издевкой.
Мэг вспыхнула.
— А какая брошь. — Ричард прикоснулся пальцами к стрекозе.
От его прикосновения по телу Мэг пробежала теплая волна. Она вспомнила, как эти сильные, смуглые пальцы перебирали ее волосы, и у нее подкосились ноги. Возьми себя в руки, скомандовала Мэг себе.
— Насколько я понимаю в драгоценностях, это относится к началу века.
— Да. — Мэг небрежно поправила брошь. — Она принадлежала Саре Бернар. Мне ее привезли из Парижа.
— Вот как?
— Это подарок.
Не только же тебе дарить невестам броши!
— Очевидно, твоего жениха. А как это перенес Генри?
— Он искренне рад за нас. Кстати, именно он нас и познакомил.
— После того пламенного объяснения в любви я с трудом представляю Генри в роли свахи.
— А это произошло совершенно случайно. На аукционе Дэвид увел у Генри Ван Гога. — Начав врать, Мэг уже не могла остановиться.
— Вот как?
По выражению лица Ричарда Мэг поняла, что имя художника произвело впечатление. Купить картину Ван Гога мог только очень богатый человек.
— В таком случае прими мои поздравления, — холодно добавил Ричард.
Прозвеневший звонок прервал их тягостный разговор. Второе отделение началось с пантомимы. Мэг закрыла глаза и отключилась. Только сильный толчок локтем в бок и гром аплодисментов дал знать, что концерт окончен. Мэг непонимающе смотрела на сцену. Занавес несколько раз взлетал вверх, подносили цветы, участники благодарно раскланивались. Мэг не поворачивала головы, боясь увидеть Ричарда. Бренда решительно повела Мэг по тесному проходу, одаривая всех ослепительной улыбкой. Мэг же, наоборот, замкнулась в себе. Несмотря на духоту, ей стало холодно.
В фойе колыхалась толпа. Мэг, увлекая Бренду, поспешила покинуть театр, чтобы снова не встретиться с Ричардом. Ей ни к чему лишние страдания! Он давно уже вычеркнул Мэг из памяти. Зачем ему она, если рядом такие дамы, как Бланш или его прекрасная сегодняшняя спутница. Нечего и сравнивать! Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эти женщины затмевают ее во всем — во внешности, в одежде, в манерах. Единственным и безрадостным утешением Мэг оставалась ее собственная гордость. Она так не хотела любить Ричарда! Но он… Он заставил ее полюбить себя! Во всем виноват только он! Это он решил соблазнить ее, и она попала во власть его обаяния, как и многие другие. Разве не предупреждал ее Генри, что Ричард приносит только горе? Она нужна была ему лишь на одну ночь. Такие, как Ричард, не отличаются верностью.
Наконец они выбрались на холодный ночной воздух. Том с машиной уже ждал их.
— Ну, не молчи же, Мэг, милая моя. — Уже в Окридж-холле Бренда безуспешно пыталась растормошить Мэг, уставившуюся на пейзаж с куклами — так пренебрежительно Бренда называла картину Крома.
Для нее, умолкавшей только во время сна и еды, молчание подруги было грозным признаком отчаяния. Мэри Энн сочувственно вздыхала в другом конце комнаты.
— Ну что ты нашла в этой дурацкой картине!
— Они так любили друг друга, — наконец вымолвила Мэг.
— Кто?
— Они. — Мэг показала на две прижавшиеся друг к другу неловкие фигурки.
— Эти уродцы?
— Не смей называть их уродцами! — Мэг вскочила и с силой отшвырнула кресло. Оно с шумом откатилось по паркету. Мэг разрыдалась. Бренда кивнула Мэри Энн, и та скрылась за дверью.
— Мэг, что произошло?
— Все кончено. Ему глубоко наплевать на меня. На меня и на Дэвида.
— Господи, а это еще кто?
— Мой жених.
— Красивое имя, — одобрила Бренда. — А ты сказала, что он сказочно богат, красив и обожает тебя?
— Я дала ему понять это.
— А он?
— Не обратил никакого внимания. Я же говорю — ему наплевать на меня.
— Мэг, у него оттопыренные уши. Неожиданность этого заявления вывела Мэг из горестного оцепенения.
— У Ричарда? Что ты болтаешь!
— Ну, значит, кривые ноги. Мэг, он не стоит твоего мизинца. Пойдем ужинать, — прозаически добавила Бренда.
— Я не хочу.
— Тогда погуляем.
Бренда распахнула окно и с наслаждением вдохнула прохладный ночной воздух.
— Чудная ночь. Пошли, ребята, — обратилась она к Аттельстану и Пирату, но ее призыв остался без внимания. Они предпочитали сочувствовать хозяйке в доме.
В парке стояла такая тишина, что громкий скрип каблуков Бренды, когда они проходили по усыпанным песком дорожкам розария, казался просто кощунственным. Лунный свет посеребрил маленького Купидона. Бренда дотронулась до его лука.
Минуй меня, жестокая стрела,
Пронзи другую грудь, моя поражена.
Недуг любви давно терзает душу.
Лети, лети, стрела, я клятвы не нарушу, -
продекламировала она.
— Кстати, о клятвах. Ты уверена, что Ричард и Бланш женятся? Миссис Стоун ничего мне об этом не сказала.
— С какой стати она будет рассказывать такие вещи тебе? Вы ведь только что познакомились.
— Не знаю. Она очень общительная и разговорчивая, и уж такое событие вряд ли оставила бы без внимания. Мне кажется, она очень расположена к тебе.
По мостику девушки направились к беседке. Темная, гладкая в безветрии поверхность пруда отражала огоньки.
— Пойдем, я покажу, где мы встретились с Ричардом в первый раз.
Они прошли через темную поляну со знаменитым дубом и скамейкой. Мысль о том, что она никогда не будет сидеть здесь с Ричардом, заставила сердце Мэг сжаться от боли. Бренда почувствовала настроение подруги и поторопила:
— Пойдем, Мэг, становится холодно. Наконец девушки оказались у дороги.
— Вот. — Мэг жестом экскурсовода указала на поворот. — Вот отсюда выехала машина.
Не успела она это сказать, как дорога осветилась и показался знакомый «ягуар» Ричарда.
— Ложись! — крикнула Мэг и с силой потянула Бренду вниз.
Та мгновенно присела на корточки. Листва окрасилась в желтый цвет. Мэг успела разглядеть четкий профиль Ричарда и склоненную к нему на плечо красивую головку Бланш. Машина промчалась, обдав их пылью и обрывками веселой танцевальной мелодии. У Мэг создалось впечатление, что мимо нее, сверкая огнями, промчалась настоящая ликующая жизнь, а ей осталась черная зияющая пустота. Бренда молча поднялась и начала сосредоточенно стряхивать с платья прилипшую траву.
— Ты что, так и останешься сидеть на земле? Мэг послушно встала.
— Дай-ка я отряхну тебя. Надо срочно идти домой. Во-первых, уже холодно, во-вторых, Сэндби и миссис Флеминг волнуются за нас.
Мэг не возражала. Она как будто оцепенела. Итак, Бланш говорила правду — Ричард любит ее. Мэг представила, как они сейчас едут в машине, весело перекидываясь фразами. Ричард, как обычно, подтрунивает. Вот они повернули головы друг к другу, их губы встретились, рука Ричарда обняла точеные плечи Бланш… Эти картины разрывали ее сердце. Она же предвидела все. Бланш — это часть того мира, в котором существует Ричард и где она вряд ли сможет найти себе место или вряд ли захочет. Ричард просто развлекался с ней, не более того. Он, наверное, уже и забыл об их близости. Для него это так — небольшой, льстящий мужскому самолюбию эпизод.
Мэг крепко сжала виски руками и, не разбирая дороги, побежала к дому. Платье ее совершенно вымокло от росы. Ветки больно хлестали по голым рукам и ногам. Она не заметила, как очутилась перед сияющими золотистым светом окнами фасада. На крыльце стоял верный Сэндби с Пиратом на руках. Он тревожно вглядывался в темноту.
— Я здесь, цела и невредима.
— Слава богу, миссс Маргарет. Мы уже начали волноваться. А где мисс Бренда?
Мэг оглянулась. Бренда, тяжело дыша, быстро шагала к дому. Мэг стало стыдно. Как же все волнуются из-за меня! Хватит лелеять свою печаль и доставлять хлопоты окружающим!
— Ну что, Бренда, — стараясь говорить как можно веселее, спросила она, — куда мы едем в субботу?
— В мексиканское посольство! — возликовала подруга и, перепрыгивая через ступеньки, с шутовским поклоном открыла перед Мэг дверь.
Все дни до субботы Мэг работала в библиотеке как каторжная.
20
— А что тут такого? Я, например, всегда знаю, что нравится моему приятелю.
Мэг вспомнила, сколько раз за последнее время подруга меняла цвет волос, и поняла, что та говорит правду. Теперешний ее друг предпочитал, по-видимому, жгучих брюнеток.
— Судя по его выбору, ему нравятся долговязые девицы с пышной грудью, нежные цвета, а из духов… — Мэг вспомнила сладкий запах «Дольче вита», облаком окружающий Бланш, и содрогнулась. — Нет, я не собираюсь краситься и даже менять духи не хочу.
— Хорошо, хорошо. — Бренда примирительно погладила ее по руке. — Будем работать на контрастах. Значит, так, наденем что-нибудь яркое. А духи какие тебе нравятся?
Два дня перед концертом в Рединге Бренда не давала Мэг ни минуты покоя. Всю свою бешеную энергию она обрушила теперь на подругу. Они съездили в Лондон на концерт классической музыки, совершили набег на магазины, сходили на выставку собак. Бренда мотивировала эти выезды тем, что присутствие хозяйки стесняет развитие отношений между Сэндби и миссис Флеминг. Последнее время глаза экономки сияли, а Сэндби был непривычно рассеян.
— Увидишь, Мэг, через месяц они поженятся. У меня проколов не бывает, — с жаром уверяла Бренда.
Мэг радовалась за миссис Флеминг, но внимательно следить за развитием чужого романа у нее просто не было сил. Все мысли занимала ожидаемая встреча с Ричардом, которой она жаждала и боялась.
Из-за платья, которое Мэг должна была надеть на концерт, между Мэри Энн и Брендой разгорелись яростные споры. Бренда настаивала на чем-нибудь сверхэффектном, привлекающем всеобщее внимание. Мэри Энн предлагала костюм а-ля Елизавета Вторая — простой и элегантный, с брошью на вороте, чтобы дать понять «этой Лигонье, кто здесь настоящая леди». Мэг не замедлила отметить, что, видимо, все в доме знают, кому отдал предпочтение Ричард. Она разрешила все споры, выбрав короткое, облегающее платье из оранжевого атласа в стиле Жаклин Кеннеди. На грудь Мэг приколола старинную брошь с бриллиантами в виде стрекозы, которую выбрала среди украшений Кэролайн. Волосы были собраны в высокую прическу, и только два локона свободно спускались по вискам. Мэри Энн одобрительно кивнула, а Бренда только пожала плечами, дав понять, что ожидала чего-то сногсшибательного, но спорить не стала.
— А ты что наденешь? — запоздало обратилась Мэг к подруге.
— Не волнуйся, — ответила Бренда. — Моим костюмом вы останетесь довольны.
Мэг вспомнила, что на одну из вечеринок Бренда явилась в костюме подруги Тарзана, и настороженно посмотрела на Мэри Энн. Ту, кажется, тоже терзали мрачные предчувствия.
— Минуту, и я буду готова. — Бренда скрылась у себя в комнате.
Вскоре она появилась в черных, отделанных золотым галуном брюках, обтягивающих ее пышные бедра, белой шелковой блузке с огромными манжетами и крошечном болеро. На ногах были сапоги на высоких каблуках.
— Ну как? Кого я тебе напоминаю?
— Коридорного в третьесортном отеле, — безжалостно отреагировала Мэг.
— Это костюм тореадора. Продавщица сказала, что он просто создан для меня.
— Потому что кроме тебя его никто не наденет.
Бренда надулась.
— Твоему типу красоты, — попыталась исправить положение Мэг, — подойдет что-нибудь более изысканное.
Мэг чувствовала себя виноватой перед подругой, которая старалась изо всех сил. К счастью, Бренда не могла долго обижаться.
— Ладно, у меня есть то, что вам понравится, — сказала она.
Через несколько минут на ней было платье из огненно-красного крепсатена с воланами на рукавах и оборками, обрамляющими грандиозное декольте. «Красное и оранжевое, теперь нас точно заметят», — подумала Мэг.
Когда Том подвел машину к зданию театра, Мэг увидела, что черный «ягуар» Ричарда уже стоит у подъезда. Сердце ее учащенно забилось, на скулах выступил яркий румянец. Бренда ободряюще сжала ее руку.
— Ты потрясающе выглядишь. Сейчас мы ему покажем!
В зале собрался весь цвет Рединга. Многих Мэг уже знала и приветливо раскланивалась. Вечер наверняка принесет хорошую выручку, подумала она, глядя на сногсшибательные туалеты и драгоценности дам, свидетельствующие об их богатстве и общественном положении.
Когда девушки заняли свои места, Бренда достала из расшитой бисером сумочки внушительный, далеко не театральный бинокль.
— Что ты собираешься делать? — испуганно зашипела Мэг.
— Получше разглядеть твоего красавца, — ответила Бренда, бесцеремонно направляя бинокль в сторону двери. — По-моему, это он.
— Ты с ума сошла, прекрати сейчас же. — Мэг выхватила бинокль из рук подруги.
У двери, беседуя с изящной дамой, стоял Ричард и смотрел прямо на девушек.
— Да, теперь я тебя понимаю, — словно сквозь вату донесся до Мэг голос Бренды.
Ричард был еще красивее, чем помнила его Мэг. Со дня последней встречи он сильно загорел, и, видимо, поэтому его лицо казалось слегка осунувшимся. Взгляд был холоден и безразличен. Мэг захотелось заплакать. Она так соскучилась по нему, по его улыбке, легкому подтруниванию. Она была согласна на самые жестокие насмешки, даже на осуждение, но только не безразличие! К счастью, Ричард не мог прочесть на ее лице всколыхнувшиеся чувства — верная подруга находчиво заслонила ее, замахав рукой какому-то мифическому знакомому.
— Ты что, забыла, как мы договаривались? — Бренда с силой щипнула ее за ногу. — Гордое безразличие и царственная вежливость!
Мэг покорно кивнула и бессильно откинулась на спинку кресла. Ричард со своей спутницей занял ложу на противоположной стороне. Он внимательно изучал программку, а сидевшая рядом женщина что-то оживленно говорила. Она с явным восхищением смотрела ему в лицо.
Мэг еще раз взглянула в ту сторону, когда начали гаснуть лампы. Она увидела черный профиль Ричарда, и сердце ее заныло от боли. Внимание Мэг привлекло движение в ложе. Она заметила, как белая рубашка мелькнула в гаснущем свете. Наверное, он придвинулся поближе к своей спутнице. Может, обнимает ее? Ревность острым жалом впилась в сердце Мэг. Интересно, как это терпит Бланш?
Концерт начался. Мэг сидела как пригвожденная, не замечая ничего на сцене. Увидев Ричарда, с новой силой ощутила, как сильно любит его. К глазам подступили слезы, но, вспомнив о словах Бренды, Мэг сумела удержать себя в руках. Она сидела с вымученной улыбкой, надеясь, что никто не заметит ее смятения.
В перерыве ее окликнул звонкий женский голос.
— Маргарет, дорогая! — Миссис Стоун с сыном стояли совсем рядом.
Ричард вежливо кивнул и равнодушно отвернулся. Интересно, куда подевалась его спутница?
— Что же вы до сих пор не навестили меня?
Мэг не нашлась что ответить. Миссис Стоун, проницательно оглядев смешавшуюся девушку и подчеркнуто безразличного сына, переключила свое внимание на Бренду.
— Какое очаровательное платье.
Бренда самодовольно улыбнулась и посмотрела на Мэг.
— Это моя подруга Бренда О'Греди, — поспешила представить ее Мэг.
— Вы, наверное, первый раз в Рединге. С балкона открывается прекрасный вид на центр города. Пойдемте, я покажу вам.
Бренда с готовностью отошла вместе с миссис Стоун. Мэг даже показалось, что они подмигнули друг другу. Ричард и Мэг остались одни. Без поддержки подруги Мэг запаниковала, но стоически сохраняла на лице холодную улыбку. Никто не начинал разговор. Наконец нервы девушки не выдержали.
— А вы замечательно загорели!
— Я был в Бразилии. Там филиал нашего банка.
— Да, в Англии так не загоришь, хотя лето в этом году неплохое.
«Господи, что я несу! Еще немного, и заговорю, как Элиза, про дожди в Испании».
Ричард тоже, очевидно, понимал нелепость этого светского разговора о погоде.
— Какое очаровательное платье, — сказал он, удачно копируя интонации своей матери. — И какой изысканный цвет, — добавил с открытой издевкой.
Мэг вспыхнула.
— А какая брошь. — Ричард прикоснулся пальцами к стрекозе.
От его прикосновения по телу Мэг пробежала теплая волна. Она вспомнила, как эти сильные, смуглые пальцы перебирали ее волосы, и у нее подкосились ноги. Возьми себя в руки, скомандовала Мэг себе.
— Насколько я понимаю в драгоценностях, это относится к началу века.
— Да. — Мэг небрежно поправила брошь. — Она принадлежала Саре Бернар. Мне ее привезли из Парижа.
— Вот как?
— Это подарок.
Не только же тебе дарить невестам броши!
— Очевидно, твоего жениха. А как это перенес Генри?
— Он искренне рад за нас. Кстати, именно он нас и познакомил.
— После того пламенного объяснения в любви я с трудом представляю Генри в роли свахи.
— А это произошло совершенно случайно. На аукционе Дэвид увел у Генри Ван Гога. — Начав врать, Мэг уже не могла остановиться.
— Вот как?
По выражению лица Ричарда Мэг поняла, что имя художника произвело впечатление. Купить картину Ван Гога мог только очень богатый человек.
— В таком случае прими мои поздравления, — холодно добавил Ричард.
Прозвеневший звонок прервал их тягостный разговор. Второе отделение началось с пантомимы. Мэг закрыла глаза и отключилась. Только сильный толчок локтем в бок и гром аплодисментов дал знать, что концерт окончен. Мэг непонимающе смотрела на сцену. Занавес несколько раз взлетал вверх, подносили цветы, участники благодарно раскланивались. Мэг не поворачивала головы, боясь увидеть Ричарда. Бренда решительно повела Мэг по тесному проходу, одаривая всех ослепительной улыбкой. Мэг же, наоборот, замкнулась в себе. Несмотря на духоту, ей стало холодно.
В фойе колыхалась толпа. Мэг, увлекая Бренду, поспешила покинуть театр, чтобы снова не встретиться с Ричардом. Ей ни к чему лишние страдания! Он давно уже вычеркнул Мэг из памяти. Зачем ему она, если рядом такие дамы, как Бланш или его прекрасная сегодняшняя спутница. Нечего и сравнивать! Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эти женщины затмевают ее во всем — во внешности, в одежде, в манерах. Единственным и безрадостным утешением Мэг оставалась ее собственная гордость. Она так не хотела любить Ричарда! Но он… Он заставил ее полюбить себя! Во всем виноват только он! Это он решил соблазнить ее, и она попала во власть его обаяния, как и многие другие. Разве не предупреждал ее Генри, что Ричард приносит только горе? Она нужна была ему лишь на одну ночь. Такие, как Ричард, не отличаются верностью.
Наконец они выбрались на холодный ночной воздух. Том с машиной уже ждал их.
— Ну, не молчи же, Мэг, милая моя. — Уже в Окридж-холле Бренда безуспешно пыталась растормошить Мэг, уставившуюся на пейзаж с куклами — так пренебрежительно Бренда называла картину Крома.
Для нее, умолкавшей только во время сна и еды, молчание подруги было грозным признаком отчаяния. Мэри Энн сочувственно вздыхала в другом конце комнаты.
— Ну что ты нашла в этой дурацкой картине!
— Они так любили друг друга, — наконец вымолвила Мэг.
— Кто?
— Они. — Мэг показала на две прижавшиеся друг к другу неловкие фигурки.
— Эти уродцы?
— Не смей называть их уродцами! — Мэг вскочила и с силой отшвырнула кресло. Оно с шумом откатилось по паркету. Мэг разрыдалась. Бренда кивнула Мэри Энн, и та скрылась за дверью.
— Мэг, что произошло?
— Все кончено. Ему глубоко наплевать на меня. На меня и на Дэвида.
— Господи, а это еще кто?
— Мой жених.
— Красивое имя, — одобрила Бренда. — А ты сказала, что он сказочно богат, красив и обожает тебя?
— Я дала ему понять это.
— А он?
— Не обратил никакого внимания. Я же говорю — ему наплевать на меня.
— Мэг, у него оттопыренные уши. Неожиданность этого заявления вывела Мэг из горестного оцепенения.
— У Ричарда? Что ты болтаешь!
— Ну, значит, кривые ноги. Мэг, он не стоит твоего мизинца. Пойдем ужинать, — прозаически добавила Бренда.
— Я не хочу.
— Тогда погуляем.
Бренда распахнула окно и с наслаждением вдохнула прохладный ночной воздух.
— Чудная ночь. Пошли, ребята, — обратилась она к Аттельстану и Пирату, но ее призыв остался без внимания. Они предпочитали сочувствовать хозяйке в доме.
В парке стояла такая тишина, что громкий скрип каблуков Бренды, когда они проходили по усыпанным песком дорожкам розария, казался просто кощунственным. Лунный свет посеребрил маленького Купидона. Бренда дотронулась до его лука.
Минуй меня, жестокая стрела,
Пронзи другую грудь, моя поражена.
Недуг любви давно терзает душу.
Лети, лети, стрела, я клятвы не нарушу, -
продекламировала она.
— Кстати, о клятвах. Ты уверена, что Ричард и Бланш женятся? Миссис Стоун ничего мне об этом не сказала.
— С какой стати она будет рассказывать такие вещи тебе? Вы ведь только что познакомились.
— Не знаю. Она очень общительная и разговорчивая, и уж такое событие вряд ли оставила бы без внимания. Мне кажется, она очень расположена к тебе.
По мостику девушки направились к беседке. Темная, гладкая в безветрии поверхность пруда отражала огоньки.
— Пойдем, я покажу, где мы встретились с Ричардом в первый раз.
Они прошли через темную поляну со знаменитым дубом и скамейкой. Мысль о том, что она никогда не будет сидеть здесь с Ричардом, заставила сердце Мэг сжаться от боли. Бренда почувствовала настроение подруги и поторопила:
— Пойдем, Мэг, становится холодно. Наконец девушки оказались у дороги.
— Вот. — Мэг жестом экскурсовода указала на поворот. — Вот отсюда выехала машина.
Не успела она это сказать, как дорога осветилась и показался знакомый «ягуар» Ричарда.
— Ложись! — крикнула Мэг и с силой потянула Бренду вниз.
Та мгновенно присела на корточки. Листва окрасилась в желтый цвет. Мэг успела разглядеть четкий профиль Ричарда и склоненную к нему на плечо красивую головку Бланш. Машина промчалась, обдав их пылью и обрывками веселой танцевальной мелодии. У Мэг создалось впечатление, что мимо нее, сверкая огнями, промчалась настоящая ликующая жизнь, а ей осталась черная зияющая пустота. Бренда молча поднялась и начала сосредоточенно стряхивать с платья прилипшую траву.
— Ты что, так и останешься сидеть на земле? Мэг послушно встала.
— Дай-ка я отряхну тебя. Надо срочно идти домой. Во-первых, уже холодно, во-вторых, Сэндби и миссис Флеминг волнуются за нас.
Мэг не возражала. Она как будто оцепенела. Итак, Бланш говорила правду — Ричард любит ее. Мэг представила, как они сейчас едут в машине, весело перекидываясь фразами. Ричард, как обычно, подтрунивает. Вот они повернули головы друг к другу, их губы встретились, рука Ричарда обняла точеные плечи Бланш… Эти картины разрывали ее сердце. Она же предвидела все. Бланш — это часть того мира, в котором существует Ричард и где она вряд ли сможет найти себе место или вряд ли захочет. Ричард просто развлекался с ней, не более того. Он, наверное, уже и забыл об их близости. Для него это так — небольшой, льстящий мужскому самолюбию эпизод.
Мэг крепко сжала виски руками и, не разбирая дороги, побежала к дому. Платье ее совершенно вымокло от росы. Ветки больно хлестали по голым рукам и ногам. Она не заметила, как очутилась перед сияющими золотистым светом окнами фасада. На крыльце стоял верный Сэндби с Пиратом на руках. Он тревожно вглядывался в темноту.
— Я здесь, цела и невредима.
— Слава богу, миссс Маргарет. Мы уже начали волноваться. А где мисс Бренда?
Мэг оглянулась. Бренда, тяжело дыша, быстро шагала к дому. Мэг стало стыдно. Как же все волнуются из-за меня! Хватит лелеять свою печаль и доставлять хлопоты окружающим!
— Ну что, Бренда, — стараясь говорить как можно веселее, спросила она, — куда мы едем в субботу?
— В мексиканское посольство! — возликовала подруга и, перепрыгивая через ступеньки, с шутовским поклоном открыла перед Мэг дверь.
Все дни до субботы Мэг работала в библиотеке как каторжная.
20
Наконец наступила суббота. Бренда, пользуясь тем, что Мэг была погружена в работу и не замечала больше ничего вокруг, надела свой любимый костюм с золотыми галунами. Она долго вертелась перед зеркалом, напевая что-то зажигательное и плавно вращая бедрами.
Мэри Энн, с нескрываемым интересом наблюдающая, как та прикрепляет к волосам пунцовую розу, протянула Мэг серебристое шелковое платье, которое было куплено в один из первых заездов в «Харродс», но сейчас вызывало у Мэг сомнение. Легкое короткое платье в стиле Мерилин Монро выглядело несколько вызывающе.
— Пожалуй, я не рискну его надеть, — нерешительно обратилась она к Мэри Энн.
— А вы померяйте, — посоветовала та. Мэг послушно надела платье.
— Великолепно!
— Седьмой год — критический, — громко прокомментировала Бренда, оторвавшись от своих упражнений перед зеркалом.
— Какой седьмой год? — хором вопросили Мэг и Мэри Энн.
— «Седьмой год — критический» — кинокомедия с Мерилин Монро. Она там в таком же платье соблазняет своего соседа. Его играет Том Юэл. — Бренда поправила на Мэг плиссировку.
— Но я-то никого не собираюсь соблазнять. — Мэг стала снимать платье.
— Ну и напрасно. Оно тебе невероятно идет.
Мэг посмотрела на Мэри Энн. Та с энтузиазмом закивала. В коротком, высоко открывающем ноги платье, с колышущейся при каждом шаге юбкой и тесно облегающим лифом, Мэг была невероятно эффектна.
— Ну что ж, соблазнять так соблазнять. — Подражая Бренде, она несколько раз вильнула бедрами.
Праздник в посольстве был в полном разгаре, когда на нем появились Бренда и Мэг. Их сопровождал приятель Бренды Фред — богемного вида журналист. Он периодически с отвращением смотрел на свой смокинг, будто удивляясь, как мог так безвкусно вырядиться.
По залам сновали официанты с серебряными подносами, на которых стояли бокалы с пенящимся шампанским и маргаритас. Элегантно одетые мужчины и женщины толпились у столов с тарелками, наполненными диковинными дарами моря, экзотическими закусками, салатами и яркими, сочными тропическими фруктами. Приглашенный знаменитый фольклорный ансамбль пел народные песни, а в большом зале оркестр играл для желающих потанцевать зажигательные мексиканские танцы.
Элегантный, подтянутый мужчина лет тридцати подошел к ним.
— Эмилио Альтолагирре, пресс-атташе посольства, — представил его Фред.
— А вы, видимо, прекрасная Маргарет Уолленстоун. Бренда много рассказывала мне о вас и вашей красоте. И, пожалуй, впервые она не преувеличивала, — галантно и цветисто, как подобает истинному латиноамериканцу, проговорил тот, целуя Мэг руку.
Эмилио был красив яркой и броской южной красотой. Среднего роста, стройный, с вкрадчивой кошачьей грацией. Его вьющиеся волосы отливали ранней сединой, холеные усы окаймляли чувственный рот. Он смотрел на Мэг с откровенным восхищением.
Бренда со своим журналистом растворились среди гостей. Вскоре Мэг заметила ее с музыкантами фольклорного ансамбля. Бренда пыталась им что-то объяснить с присущим ей темпераментом и экспансивной жестикуляцией. Вдруг она отобрала у одного из них гитару и принялась наигрывать душещипательную мелодию народной песенки-плача о несчастной любви. Музыканты дружно подхватили мелодию. Мэг рассмеялась, глядя на подругу, которая вполне вписалась в фольклорный ансамбль.
— А вы больше похожи на ирландку, чем ваша подруга, — сказал Эмилио.
— Вы намекаете на цвет моих волос? Но ирландцы часто бывают и… брюнетами, — ответила Мэг, вспомнив, что Бренда сейчас выкрашена в иссиня-черный цвет.
— Но традиционно все-таки считают их…
— Каштановыми, — поспешила сказать Мэг и, меняя тему, добавила: — А вы не потомок знаменитого поэта?
— Нет, Linda[4], только однофамилец.
Эмилио взял два бокала с шампанским у проходящего мимо официантаи предложил один Мэг.
— А вы знаете испанскую поэзию?
— Немного, — ответила Мэг, с удовольствием отпивая искрящуюся жидкость.
— А я хорошо знаю и люблю, — с жаром сказал Эмилио. — Мы завтра же должны встретиться у меня, и я весь вечер буду сидеть у ваших ног и читать стихи.
— О, вы настроены так решительно, — улыбнулась Мэг.
— Более чем. Я буду читать стихи, стихи о любви, и заставлю вас забыть его.
— Его, — автоматически повторила Мэг. — Кого его?
— Того, кто сделал эти прекрасные глаза печальными, — мягко ответил Эмилио.
— А вы еще и физиономист, — попыталась пошутить Мэг.
— У меня много скрытых достоинств, но главное — я никогда бы не позволил такой красивой девушке страдать.
— Да не страдаю я! И сюда пришла развлекаться, — почти выкрикнула Мэг.
— Я все сделаю для этого, — мгновенно отозвался Эмилио.
Они прошли в танцевальный зал, где Эмилио пригласил Мэг на танго, затем последовала зажигательная мамба, затем еще что-то. Эмилио не отпускал девушку ни на шаг. В перерыве между танцами они пили шампанское, а Эмилио осыпал Мэг комплиментами. То ли от выпитого, то ли от искреннего восхищения Эмилио Мэг охватило шальное веселье. Когда оркестр заиграл самбу, она целиком отдалась музыке. Это был строгий и красивый танец. Когда музыканты заиграли быстрее, Эмилио выпустил девушку из своих объятий и стал танцевать перед ней, выделывая разнообразные па. Мэг же кружилась вокруг него, едва касаясь ногами пола. Она была похожа на листок, подхваченный ветром. Остальные пары прервали танец и стояли, любуясь великолепными танцорами. Затем Эмилио снова обнял Мэг, и они понеслись по залу, легко и грациозно, словно птицы. Когда танец окончился, благодарные зрители зааплодировали. Раскрасневшаяся Мэг улыбнулась Эмилио, а он, взяв ее руку, поцеловал кончики пальцев и повел через толпу зрителей из зала.
— Неплохо развлекаетесь, — услышала Мэг, и улыбка сошла с ее лица.
Перед ней стоял Ричард Стоун.
— Следующий танец мой, — процедил Ричард сквозь зубы и буквально вырвал девушку из рук мексиканца.
Но Эмилио не собирался уступать Мэг наглому самозванцу.
— Леди не желает с вами танцевать, — резко сказал он.
Лицо Ричарда изменилось. Он еле сдерживался. Казалось, еще немного и он ударит Эмилио. Мэг испугалась. Она и предположить не могла, что всегда сдержанный Ричард может закатить публичный скандал. Но сейчас в глазах его было отчаянное безрассудство.
— Все в порядке, Эмилио. Я с удовольствием потанцую, — поспешно произнесла Мэг, чтобы остановить мужчин.
— Не смею препятствовать, — проронил Эмилио несколько обиженно.
Пальцы Ричарда сомкнулись на руке Мэг, и, ни слова не говоря, он повел ее к выходу.
— Мы же хотели танцевать, — робко сказала Мэг.
— Хватит. Ты уже достаточно натанцевалась.
— Куда ты меня ведешь? — Мэг испугалась не на шутку. — Я никуда с тобой не пойду.
— А вот это мы еще посмотрим. — Ричард не ослабил хватку, даже когда они оказались на улице. Он волок Мэг, как непослушного ребенка, к своей машине.
— Убери руки! — резко сказала Мэг, вырываясь, когда Ричард открывал дверцу машины.
Тот не ответил, лицо его не дрогнуло. Он силком затолкал Мэг в машину и хлопнул дверцей перед ее разъяренным лицом. Мэг повернулась, чтобы освободиться, но Ричард был уже рядом.
— Пристегни ремень, — приказал он.
Мэг в бешенстве откинулась на спинку сиденья и стала возиться с ремнем. Руки ее не слушались. Но Ричард даже не пошевелился, чтобы помочь, лишь бесстрастно следил за ней. Как только Мэг пристегнула ремень, он включил зажигание. Машина с ревом сорвалась с места.
Дорогой они молчали. Только сейчас Мэг заметила, как осунулся Ричард. Черты его лица заострились, глаза лихорадочно блестели.
Машина свернула в подземный гараж. Мэг неуверенно огляделась в полутемном помещении. Ричард, обойдя машину, открыл дверцу.
— Я никуда не пойду.
— Пойдешь. — Он с силой схватил ее за руку и вытащил из машины.
От резкого движения юбка Мэг задралась, высоко открыв длинные ноги. Мэг поспешно одернула подол.
— Какие мы скромные, — издевательски произнес Ричард. — Ты ведь ничуть не стеснялась, когда танцевала с этим красавчиком.
— Где мы? — спросила Мэг, ощущая слабость в ногах, когда Ричард вел ее сквозь темноту.
Он распахнул дверцу лифта и втолкнул Мэг в кабину. Дверца закрылась, и лифт пошел вверх.
— Где мы? — переспросила Мэг. Прислонившись к металлической стенке, Ричард изучающе смотрел на Мэг.
— Почти у цели, — нараспев произнес он.
Лифт остановился. Коридор, в который шагнула Мэг, был устлан толстым бордовым ковром с красивым орнаментом.
— Это твоя квартира? Весь этаж твой? — медленно проговорила Мэг, хотя в ответе она была уверена.
— Ты необыкновенно догадлива, моя милая, — процедил Ричард.
— Я не твоя милая! — Вся краснея, Мэг соображала, как ей удрать.
Резко развернувшись, она бросилась обратно к лифту. Но Ричард схватил ее за руку и не отпускал, пока не втолкнул в открытую дверь.
— Прошу, не моя милая. — Ричард открыто издевался.
Проведя Мэг через просторный холл, он ввел ее в просторную гостиную. Девушка обвела глазами комнату. Главным здесь было обилие воздуха и цвета. Огромные окна, стены выкрашены белой краской, мягкая мебель обита светло-голубой, почти синей, тканью. На полу — темно-синий ковер. Да, судя по любви Ричарда к синему цвету, в оранжевой квартире Мэг ему должно было стать просто плохо. Ну и пусть! В одном из журналов Мэг прочитала, что люди, питающие страсть к красному и оранжевому, импульсивны, любознательны и стремятся к постижению нового, а любители синего, напротив, — консервативны, спокойны и выдержанны. С последним, судя по сегодняшнему поведению Ричарда, было трудно согласиться.
Мэри Энн, с нескрываемым интересом наблюдающая, как та прикрепляет к волосам пунцовую розу, протянула Мэг серебристое шелковое платье, которое было куплено в один из первых заездов в «Харродс», но сейчас вызывало у Мэг сомнение. Легкое короткое платье в стиле Мерилин Монро выглядело несколько вызывающе.
— Пожалуй, я не рискну его надеть, — нерешительно обратилась она к Мэри Энн.
— А вы померяйте, — посоветовала та. Мэг послушно надела платье.
— Великолепно!
— Седьмой год — критический, — громко прокомментировала Бренда, оторвавшись от своих упражнений перед зеркалом.
— Какой седьмой год? — хором вопросили Мэг и Мэри Энн.
— «Седьмой год — критический» — кинокомедия с Мерилин Монро. Она там в таком же платье соблазняет своего соседа. Его играет Том Юэл. — Бренда поправила на Мэг плиссировку.
— Но я-то никого не собираюсь соблазнять. — Мэг стала снимать платье.
— Ну и напрасно. Оно тебе невероятно идет.
Мэг посмотрела на Мэри Энн. Та с энтузиазмом закивала. В коротком, высоко открывающем ноги платье, с колышущейся при каждом шаге юбкой и тесно облегающим лифом, Мэг была невероятно эффектна.
— Ну что ж, соблазнять так соблазнять. — Подражая Бренде, она несколько раз вильнула бедрами.
Праздник в посольстве был в полном разгаре, когда на нем появились Бренда и Мэг. Их сопровождал приятель Бренды Фред — богемного вида журналист. Он периодически с отвращением смотрел на свой смокинг, будто удивляясь, как мог так безвкусно вырядиться.
По залам сновали официанты с серебряными подносами, на которых стояли бокалы с пенящимся шампанским и маргаритас. Элегантно одетые мужчины и женщины толпились у столов с тарелками, наполненными диковинными дарами моря, экзотическими закусками, салатами и яркими, сочными тропическими фруктами. Приглашенный знаменитый фольклорный ансамбль пел народные песни, а в большом зале оркестр играл для желающих потанцевать зажигательные мексиканские танцы.
Элегантный, подтянутый мужчина лет тридцати подошел к ним.
— Эмилио Альтолагирре, пресс-атташе посольства, — представил его Фред.
— А вы, видимо, прекрасная Маргарет Уолленстоун. Бренда много рассказывала мне о вас и вашей красоте. И, пожалуй, впервые она не преувеличивала, — галантно и цветисто, как подобает истинному латиноамериканцу, проговорил тот, целуя Мэг руку.
Эмилио был красив яркой и броской южной красотой. Среднего роста, стройный, с вкрадчивой кошачьей грацией. Его вьющиеся волосы отливали ранней сединой, холеные усы окаймляли чувственный рот. Он смотрел на Мэг с откровенным восхищением.
Бренда со своим журналистом растворились среди гостей. Вскоре Мэг заметила ее с музыкантами фольклорного ансамбля. Бренда пыталась им что-то объяснить с присущим ей темпераментом и экспансивной жестикуляцией. Вдруг она отобрала у одного из них гитару и принялась наигрывать душещипательную мелодию народной песенки-плача о несчастной любви. Музыканты дружно подхватили мелодию. Мэг рассмеялась, глядя на подругу, которая вполне вписалась в фольклорный ансамбль.
— А вы больше похожи на ирландку, чем ваша подруга, — сказал Эмилио.
— Вы намекаете на цвет моих волос? Но ирландцы часто бывают и… брюнетами, — ответила Мэг, вспомнив, что Бренда сейчас выкрашена в иссиня-черный цвет.
— Но традиционно все-таки считают их…
— Каштановыми, — поспешила сказать Мэг и, меняя тему, добавила: — А вы не потомок знаменитого поэта?
— Нет, Linda[4], только однофамилец.
Эмилио взял два бокала с шампанским у проходящего мимо официантаи предложил один Мэг.
— А вы знаете испанскую поэзию?
— Немного, — ответила Мэг, с удовольствием отпивая искрящуюся жидкость.
— А я хорошо знаю и люблю, — с жаром сказал Эмилио. — Мы завтра же должны встретиться у меня, и я весь вечер буду сидеть у ваших ног и читать стихи.
— О, вы настроены так решительно, — улыбнулась Мэг.
— Более чем. Я буду читать стихи, стихи о любви, и заставлю вас забыть его.
— Его, — автоматически повторила Мэг. — Кого его?
— Того, кто сделал эти прекрасные глаза печальными, — мягко ответил Эмилио.
— А вы еще и физиономист, — попыталась пошутить Мэг.
— У меня много скрытых достоинств, но главное — я никогда бы не позволил такой красивой девушке страдать.
— Да не страдаю я! И сюда пришла развлекаться, — почти выкрикнула Мэг.
— Я все сделаю для этого, — мгновенно отозвался Эмилио.
Они прошли в танцевальный зал, где Эмилио пригласил Мэг на танго, затем последовала зажигательная мамба, затем еще что-то. Эмилио не отпускал девушку ни на шаг. В перерыве между танцами они пили шампанское, а Эмилио осыпал Мэг комплиментами. То ли от выпитого, то ли от искреннего восхищения Эмилио Мэг охватило шальное веселье. Когда оркестр заиграл самбу, она целиком отдалась музыке. Это был строгий и красивый танец. Когда музыканты заиграли быстрее, Эмилио выпустил девушку из своих объятий и стал танцевать перед ней, выделывая разнообразные па. Мэг же кружилась вокруг него, едва касаясь ногами пола. Она была похожа на листок, подхваченный ветром. Остальные пары прервали танец и стояли, любуясь великолепными танцорами. Затем Эмилио снова обнял Мэг, и они понеслись по залу, легко и грациозно, словно птицы. Когда танец окончился, благодарные зрители зааплодировали. Раскрасневшаяся Мэг улыбнулась Эмилио, а он, взяв ее руку, поцеловал кончики пальцев и повел через толпу зрителей из зала.
— Неплохо развлекаетесь, — услышала Мэг, и улыбка сошла с ее лица.
Перед ней стоял Ричард Стоун.
— Следующий танец мой, — процедил Ричард сквозь зубы и буквально вырвал девушку из рук мексиканца.
Но Эмилио не собирался уступать Мэг наглому самозванцу.
— Леди не желает с вами танцевать, — резко сказал он.
Лицо Ричарда изменилось. Он еле сдерживался. Казалось, еще немного и он ударит Эмилио. Мэг испугалась. Она и предположить не могла, что всегда сдержанный Ричард может закатить публичный скандал. Но сейчас в глазах его было отчаянное безрассудство.
— Все в порядке, Эмилио. Я с удовольствием потанцую, — поспешно произнесла Мэг, чтобы остановить мужчин.
— Не смею препятствовать, — проронил Эмилио несколько обиженно.
Пальцы Ричарда сомкнулись на руке Мэг, и, ни слова не говоря, он повел ее к выходу.
— Мы же хотели танцевать, — робко сказала Мэг.
— Хватит. Ты уже достаточно натанцевалась.
— Куда ты меня ведешь? — Мэг испугалась не на шутку. — Я никуда с тобой не пойду.
— А вот это мы еще посмотрим. — Ричард не ослабил хватку, даже когда они оказались на улице. Он волок Мэг, как непослушного ребенка, к своей машине.
— Убери руки! — резко сказала Мэг, вырываясь, когда Ричард открывал дверцу машины.
Тот не ответил, лицо его не дрогнуло. Он силком затолкал Мэг в машину и хлопнул дверцей перед ее разъяренным лицом. Мэг повернулась, чтобы освободиться, но Ричард был уже рядом.
— Пристегни ремень, — приказал он.
Мэг в бешенстве откинулась на спинку сиденья и стала возиться с ремнем. Руки ее не слушались. Но Ричард даже не пошевелился, чтобы помочь, лишь бесстрастно следил за ней. Как только Мэг пристегнула ремень, он включил зажигание. Машина с ревом сорвалась с места.
Дорогой они молчали. Только сейчас Мэг заметила, как осунулся Ричард. Черты его лица заострились, глаза лихорадочно блестели.
Машина свернула в подземный гараж. Мэг неуверенно огляделась в полутемном помещении. Ричард, обойдя машину, открыл дверцу.
— Я никуда не пойду.
— Пойдешь. — Он с силой схватил ее за руку и вытащил из машины.
От резкого движения юбка Мэг задралась, высоко открыв длинные ноги. Мэг поспешно одернула подол.
— Какие мы скромные, — издевательски произнес Ричард. — Ты ведь ничуть не стеснялась, когда танцевала с этим красавчиком.
— Где мы? — спросила Мэг, ощущая слабость в ногах, когда Ричард вел ее сквозь темноту.
Он распахнул дверцу лифта и втолкнул Мэг в кабину. Дверца закрылась, и лифт пошел вверх.
— Где мы? — переспросила Мэг. Прислонившись к металлической стенке, Ричард изучающе смотрел на Мэг.
— Почти у цели, — нараспев произнес он.
Лифт остановился. Коридор, в который шагнула Мэг, был устлан толстым бордовым ковром с красивым орнаментом.
— Это твоя квартира? Весь этаж твой? — медленно проговорила Мэг, хотя в ответе она была уверена.
— Ты необыкновенно догадлива, моя милая, — процедил Ричард.
— Я не твоя милая! — Вся краснея, Мэг соображала, как ей удрать.
Резко развернувшись, она бросилась обратно к лифту. Но Ричард схватил ее за руку и не отпускал, пока не втолкнул в открытую дверь.
— Прошу, не моя милая. — Ричард открыто издевался.
Проведя Мэг через просторный холл, он ввел ее в просторную гостиную. Девушка обвела глазами комнату. Главным здесь было обилие воздуха и цвета. Огромные окна, стены выкрашены белой краской, мягкая мебель обита светло-голубой, почти синей, тканью. На полу — темно-синий ковер. Да, судя по любви Ричарда к синему цвету, в оранжевой квартире Мэг ему должно было стать просто плохо. Ну и пусть! В одном из журналов Мэг прочитала, что люди, питающие страсть к красному и оранжевому, импульсивны, любознательны и стремятся к постижению нового, а любители синего, напротив, — консервативны, спокойны и выдержанны. С последним, судя по сегодняшнему поведению Ричарда, было трудно согласиться.