Крейг провожал главами проезжавший мимо экипаж, пока тот не скрылся из виду.
— Почему «попала»? Что это значит?
— Это просто… оборот речи.
— Нет, Джанет, не в этом дело. Ты не можешь мне сказать?
Джанет почувствовала, что он осторожно намекает на Неда, теперь она знала, что Марк говорил о ее горе с Крейгом, рассказал ему все. Может, он сказал и о ее решении никогда не выходить замуж, остаться верной памяти Неда. Вероятно, да… и сейчас Крейг выражал свое участие. Он был явно заинтересован и готов был слушать. Странно, но она сейчас совсем не думала о Неде. С чувством растерянности и вины она вдруг осознала, что память о нем становится все слабее. Его образ потускнел; она даже не могла представить себе его лицо. Любить так глубоко и вдруг забыть! Как ужасно! А Нед забыл бы? Джанет была уверена, что, если бы все вышло наоборот, Нед помнил бы ее всю жизнь. Она подняла глаза на Крейга, увидела его серьезный взгляд и вопросительно поднятую бровь. Он ждал ответа. Это он смущал ее мысли, и хотя она усиленно пыталась вновь вызвать прежнюю беспричинную неприязнь к нему, у нее ничего не получалось.
Она слабо улыбнулась и ответила, что ей нечего сказать. Он словно застыл, и у Джанет упало сердце. Но она не могла заставить себя говорить о Неде.
Если бы Крейг не был влюблен в Диану, это было бы легко. Но он любил Диану. И хотя его сочувствие казалось искренним, Джанет понимала, что другие женщины ему не интересны.
— Пойдем домой?
Джанет печально кивнула. Они вышли из ярко освещенной кофейни в темноту. Свежий бриз принес прохладу; машинально Джанет провела рукой по волосам, убирая упавшие на глаза пряди. В этом движении отразилась подавленность, и Крейг, к ее удивлению, заметил это. Он молча взял ее под руку, и она сразу успокоилась. На душе у нее потеплело от того, что Крейг так тонко чувствовал ее настроение.
Когда они вернулись в дом, в гостиной была только миссис Флеминг. Она слегка нахмурилась, увидев их, и тут же взглянула на часы. Джанет почувствовала себя непослушным ребенком, загулявшимся позже положенного. Она взглянула на Крейга. В его глазах мелькнуло раздражение, но голос был ровен:
— А где остальные?
— Пошли спать. Тони и Марк только что поднялись наверх. — Она закрыла книгу и отложила ее в сторону. — Я думаю, вы тоже идете, Джанет?
Было ясно, что она хотела поговорить с сыном наедине. Джанет пожелала им доброй ночи и пошла к двери.
— Спокойной ночи, Джанет. — Крейг улыбнулся и открыл ей дверь. — Сейчас уже поздно показывать тебе мою работу; отложим на завтра. — Миссис Флеминг недоуменно глянула на Крейга. — Джанет будет помогать мне с книгой, — объяснил он матери и пропустил Джанет.
— Но, Крейг, ты же не собираешься…
Дальше Джанет не слышала. Она медленно поднималась наверх, с естественным любопытством размышляя о том, что мать Крейга сказала о ней. Но, наверное, гораздо важнее, что она подумала.
На следующий день Джанет узнала об этом. Мужчины ушли что-то налаживать на яхте, Диана загорала в саду. Джанет зашла в дом, чтобы взять лосьон для загара, и тут ее позвала миссис Флеминг.
— Я хочу кое-что вам сказать, — обратилась она к Джанет довольно сердечно, но в ее голубых глазах была заметна легкая неприязнь. — Мой сын сказал мне, что вы будете приезжать сюда на уик-энды, чтобы помогать ему работать над книгой?
— Да, это Крейг придумал, а я согласилась.
— Но, моя дорогая, это невозможно… вы же понимаете?
Джанет посмотрела ей прямо в глаза.
— Мне кажется, я не совсем понимаю вас, миссис Флеминг.
— Ваш брат знает, что вы собираетесь делать? — Миссис Флеминг держалась очень прямо, говорила ровно и несколько отчужденно. Ее седые волосы были красиво уложены, а лицо выглядело почти без морщин. У нее были те же аристократические манеры, что и у сына, те же гордые черты лица и твердый подбородок.
— Марк не опекает меня по мелочам, — произнесла Джанет спокойно. — Он никогда не стал бы вмешиваться.
— Возможно, но я уверена, он бы забеспокоился, если бы узнал, что сестра намерена проводить все уик-энды здесь, наедине с Крейгом.
Джанет почувствовала, как в ней закипает гнев, но у нее хватило благоразумия помолчать, потому что сгоряча она могла сказать что-нибудь такое, о чем позднее пожалела бы.
— Я не собираюсь проводить здесь все уик-энды, миссис Флеминг. Крейг попросил меня помочь, и я согласилась. Я не могу нарушить обещание, даже если бы хотела.
— И не хотите, я полагаю.
— И не хочу.
Последовала пауза, затем миссис Флеминг сказала:
— Я надеюсь, вы не были столь безрассудны, чтобы влюбиться в моего сына? Он скоро женится на Диане, как вы, вероятно, знаете.
Джанет густо покраснела. Она была потрясена; она никогда бы не подумала, что миссис Флеминг решится задать такой вопрос.
— Я совершенно уверена, что не влюбилась в вашего сына, — ответила Джанет, сдерживая гнев. — И уверяю вас, миссис Флеминг, что и впредь ничего такого не случится.
Лицо миссис Флеминг просветлело, но она продолжала задумчиво молчать, очевидно, погруженная в созерцание двух севрских ваз, стоящих на инкрустированном столике у окна.
— Вы успокоили меня, — произнесла она наконец. — Мой сын — видный мужчина, и не вы первая теряете из-за него голову…
— Да я вовсе не теряла из-за него голову! — Джанет почувствовала, что терпение ее на исходе. Она тщетно искала какой-нибудь предлог, чтобы кончить этот разговор.
— Конечно, дорогая, если вы так говорите… я просто хочу вас предостеречь. — Она окинула взглядом фигуру девушки, и у Джанет создалось странное впечатление, что миссис Флеминг мысленно сравнивает ее и Диану. Но зачем? Такая идея вдруг показалась Джанет абсурдной, и она выбросила ее из головы. — Простите меня, милая, если я чем-то вас расстроила, — продолжала миссис Флеминг тем же холодным тоном. — Возможно, я была чересчур прямолинейна, но я искренне беспокоюсь за вас. Вы хорошая девушка, и мне не хотелось бы, чтобы вы страдали.
Сначала Джанет не поверила ей, но потом рассудила, что миссис Флеминг не стала бы говорить ничего такого, если бы это было неправдой. Джанет упрекнула себя за предвзятость. Но ее сильно задело предположение миссис Флеминг, что она могла влюбиться в ее сына, зная, что все эти годы он ждет Диану.
— Вам не стоит беспокоиться, миссис Флеминг — я не буду страдать.
Вместо того чтобы вернуться в сад, Джанет поднялась наверх и переоделась. Она вышла на прогулку, и тут все приятное ожидание совместной работы с Крейгом улетучилось под грузом отчаяния, которое охватило ее после разговора с миссис Флеминг. Неожиданно она задумалась о своих чувствах к Крейгу, а ведь раньше она боялась даже думать об этом. «Я не буду страдать», — сказала она матери Крейга…
Джанет шла, не разбирая дороги; она старалась отогнать докучные мысли, но наконец призналась себе: несмотря на решимость остаться верной памяти Неда, она окончательно и бесповоротно влюбилась в Крейга Флеминга.
Время вечернего чая давно прошло, когда Джанет вернулась в дом. Диана и все трое мужчин ушли купаться. Миссис Флеминг сообщила ей об этом и опять довольно холодно: Казалось, она долго колебалась, прежде чем передать ей просьбу Крейга.
— Он просил меня сказать, где они будут, и предложил вам присоединиться к ним, когда вы попьете чая.
— Спасибо. Я не голодна.
Джанет прошла через сад к пляжу. Крейг и Диана лежали на песке. При приближении Джанет он сел и с легким беспокойством взглянул на нее.
— Где ты была? Мы начали думать, что ты заблудилась. Мы с Дианой уже решили тебя искать. Так где же ты была? — повторил он настойчиво.
— Гуляла. — Джанет с трудом улыбнулась, чувствуя, что у нее вспотели ладони. — Сожалею, что пропустила время чая, но я не знала, который час.
— Ну, раз вы живы и здоровы… — Диана села и, улыбнувшись Джанет, предложила сесть рядом. — Садитесь, здесь так хорошо, воздух такой ласковый и теплый.
— Почему ты не взяла купальник? — спросил Крейг. Ему непременно нужно было знать истинную причину столь долгого отсутствия Джанет. — Я же просил маму сказать, что мы пошли купаться.
Джанет села на песок, по-прежнему улыбаясь; она подумала, что ей удается отлично держаться, несмотря на смятение души.
— Мне не хочется купаться. По правде говоря, я собираюсь пораньше лечь спать — я, кажется, вконец утомилась.
— Ничего удивительного, если вы столько времени провели на ногах, — воскликнула Диана. — Я бы тоже не выдержала!
Они сидели и разговаривали. Вскоре к ним присоединились Тони и Марк. Солнце склонилось к горизонту, коснулось воды; короткие восточные сумерки постепенно сгустились, и на лиловом куполе неба появились луна и звезды. Джанет решила пойти в дом. Крейг проводил ее напряженным, пристальным взглядом. Вскоре и остальные вернулись в дом, но Джанет уже ушла к себе в комнату.
«Сколько это будет продолжаться?» — спрашивала она себя, второй раз в жизни ощущая такое отчаяние. Нет, она не даст безысходности снова поглотить себя; на этот раз она будет бороться. На этот раз будет не так страшно, говорила она себе. Крейг ведь ей не принадлежал; значит, она не может считать, что потеряла его, и ее страдания будут недолги.
Джанет подумала о книге Крейга, вспомнила энтузиазм, с которым они обсуждали ее еще несколько часов назад. Крейг дал ей примерный план того, что ей нужно сделать. Она гордилась его доверием и была глубоко счастлива, когда он сказал, легонько похлопав ее по руке:
— Я верю в тебя, Джанет. Я думаю, нам понравится работать вместе.
И вот все кончилось, еще не начавшись. Джанет несколько раз пыталась сказать Крейгу об этом, но слова застревали у нее в горле. Когда они плыли домой, она опять оказалась с ним рядом на палубе. На этот раз она решилась сказать ему, что передумала, но прежде чем она успела что-нибудь произнести, Крейг заметил ее угнетенное состояние и спросил, здорова ли она. Его озабоченность казалась искренней, но Джанет знала, что это всего лишь вежливость. Она была его гостьей, и он чувствовал себя в ответе за нее.
— Да, вполне. Спасибо, Крейг. — Она с улыбкой взглянула на него, но Крейг недоверчиво покачал головой.
— Что-то здесь не так… С субботнего вечера ты как-то изменилась. — Он помолчал и, грустно усмехнувшись, добавил: — Ты ведешь себя как ребенок, Джанет. Я бы хотел, чтобы ты перестала скрытничать.
— Я… я ничего не скрываю. — Его слова поразили Джанет. Что он имел в виду?
Она увидела, как он помрачнел. Крейг заговорил с холодной вежливостью, которая была памятна ей по первому месяцу их знакомства, когда он держал ее на почтительном расстоянии:
— Хорошо. Я больше не буду набиваться в исповедники.
— Крейг! Иди посмотри на дельфинов, они так забавно играют! — Голос Дианы донесся с другой стороны палубы. Пожав плечами и, как показалось Джанет, с облегчением, Крейг присоединился к Диане. Джанет отвернулась, пристально глядя на море. Как она могла быть откровенной с Крейгом? Как сказать ему о том, что случилось?
До нее долетел их смех; чувство опустошенности исчезло, оставив после себя тупую боль, которую теперь придется терпеть. Так не могло продолжаться долго… но что она могла сделать?
Вдруг, как ответ на ее мольбу, Джанет вспомнила, что Четин ведет группу альпинистов обследовать интересные скальные формирования вблизи Улюдага, недалеко от Бурсы. Салли и Гвен уже согласились пойти с ним. Джанет тоже была приглашена, но, несмотря на свое давнее решение принять первое же приглашение Четина, все еще колебалась. Отчасти это было вызвано предупреждением Крейга, но больше — нежеланием вызвать его неодобрение.
«Теперь, — решила Джанет, — самое разумное пойти с друзьями и радоваться жизни. Может, тогда и Крейг отойдет на второй план».
5
6
— Почему «попала»? Что это значит?
— Это просто… оборот речи.
— Нет, Джанет, не в этом дело. Ты не можешь мне сказать?
Джанет почувствовала, что он осторожно намекает на Неда, теперь она знала, что Марк говорил о ее горе с Крейгом, рассказал ему все. Может, он сказал и о ее решении никогда не выходить замуж, остаться верной памяти Неда. Вероятно, да… и сейчас Крейг выражал свое участие. Он был явно заинтересован и готов был слушать. Странно, но она сейчас совсем не думала о Неде. С чувством растерянности и вины она вдруг осознала, что память о нем становится все слабее. Его образ потускнел; она даже не могла представить себе его лицо. Любить так глубоко и вдруг забыть! Как ужасно! А Нед забыл бы? Джанет была уверена, что, если бы все вышло наоборот, Нед помнил бы ее всю жизнь. Она подняла глаза на Крейга, увидела его серьезный взгляд и вопросительно поднятую бровь. Он ждал ответа. Это он смущал ее мысли, и хотя она усиленно пыталась вновь вызвать прежнюю беспричинную неприязнь к нему, у нее ничего не получалось.
Она слабо улыбнулась и ответила, что ей нечего сказать. Он словно застыл, и у Джанет упало сердце. Но она не могла заставить себя говорить о Неде.
Если бы Крейг не был влюблен в Диану, это было бы легко. Но он любил Диану. И хотя его сочувствие казалось искренним, Джанет понимала, что другие женщины ему не интересны.
— Пойдем домой?
Джанет печально кивнула. Они вышли из ярко освещенной кофейни в темноту. Свежий бриз принес прохладу; машинально Джанет провела рукой по волосам, убирая упавшие на глаза пряди. В этом движении отразилась подавленность, и Крейг, к ее удивлению, заметил это. Он молча взял ее под руку, и она сразу успокоилась. На душе у нее потеплело от того, что Крейг так тонко чувствовал ее настроение.
Когда они вернулись в дом, в гостиной была только миссис Флеминг. Она слегка нахмурилась, увидев их, и тут же взглянула на часы. Джанет почувствовала себя непослушным ребенком, загулявшимся позже положенного. Она взглянула на Крейга. В его глазах мелькнуло раздражение, но голос был ровен:
— А где остальные?
— Пошли спать. Тони и Марк только что поднялись наверх. — Она закрыла книгу и отложила ее в сторону. — Я думаю, вы тоже идете, Джанет?
Было ясно, что она хотела поговорить с сыном наедине. Джанет пожелала им доброй ночи и пошла к двери.
— Спокойной ночи, Джанет. — Крейг улыбнулся и открыл ей дверь. — Сейчас уже поздно показывать тебе мою работу; отложим на завтра. — Миссис Флеминг недоуменно глянула на Крейга. — Джанет будет помогать мне с книгой, — объяснил он матери и пропустил Джанет.
— Но, Крейг, ты же не собираешься…
Дальше Джанет не слышала. Она медленно поднималась наверх, с естественным любопытством размышляя о том, что мать Крейга сказала о ней. Но, наверное, гораздо важнее, что она подумала.
На следующий день Джанет узнала об этом. Мужчины ушли что-то налаживать на яхте, Диана загорала в саду. Джанет зашла в дом, чтобы взять лосьон для загара, и тут ее позвала миссис Флеминг.
— Я хочу кое-что вам сказать, — обратилась она к Джанет довольно сердечно, но в ее голубых глазах была заметна легкая неприязнь. — Мой сын сказал мне, что вы будете приезжать сюда на уик-энды, чтобы помогать ему работать над книгой?
— Да, это Крейг придумал, а я согласилась.
— Но, моя дорогая, это невозможно… вы же понимаете?
Джанет посмотрела ей прямо в глаза.
— Мне кажется, я не совсем понимаю вас, миссис Флеминг.
— Ваш брат знает, что вы собираетесь делать? — Миссис Флеминг держалась очень прямо, говорила ровно и несколько отчужденно. Ее седые волосы были красиво уложены, а лицо выглядело почти без морщин. У нее были те же аристократические манеры, что и у сына, те же гордые черты лица и твердый подбородок.
— Марк не опекает меня по мелочам, — произнесла Джанет спокойно. — Он никогда не стал бы вмешиваться.
— Возможно, но я уверена, он бы забеспокоился, если бы узнал, что сестра намерена проводить все уик-энды здесь, наедине с Крейгом.
Джанет почувствовала, как в ней закипает гнев, но у нее хватило благоразумия помолчать, потому что сгоряча она могла сказать что-нибудь такое, о чем позднее пожалела бы.
— Я не собираюсь проводить здесь все уик-энды, миссис Флеминг. Крейг попросил меня помочь, и я согласилась. Я не могу нарушить обещание, даже если бы хотела.
— И не хотите, я полагаю.
— И не хочу.
Последовала пауза, затем миссис Флеминг сказала:
— Я надеюсь, вы не были столь безрассудны, чтобы влюбиться в моего сына? Он скоро женится на Диане, как вы, вероятно, знаете.
Джанет густо покраснела. Она была потрясена; она никогда бы не подумала, что миссис Флеминг решится задать такой вопрос.
— Я совершенно уверена, что не влюбилась в вашего сына, — ответила Джанет, сдерживая гнев. — И уверяю вас, миссис Флеминг, что и впредь ничего такого не случится.
Лицо миссис Флеминг просветлело, но она продолжала задумчиво молчать, очевидно, погруженная в созерцание двух севрских ваз, стоящих на инкрустированном столике у окна.
— Вы успокоили меня, — произнесла она наконец. — Мой сын — видный мужчина, и не вы первая теряете из-за него голову…
— Да я вовсе не теряла из-за него голову! — Джанет почувствовала, что терпение ее на исходе. Она тщетно искала какой-нибудь предлог, чтобы кончить этот разговор.
— Конечно, дорогая, если вы так говорите… я просто хочу вас предостеречь. — Она окинула взглядом фигуру девушки, и у Джанет создалось странное впечатление, что миссис Флеминг мысленно сравнивает ее и Диану. Но зачем? Такая идея вдруг показалась Джанет абсурдной, и она выбросила ее из головы. — Простите меня, милая, если я чем-то вас расстроила, — продолжала миссис Флеминг тем же холодным тоном. — Возможно, я была чересчур прямолинейна, но я искренне беспокоюсь за вас. Вы хорошая девушка, и мне не хотелось бы, чтобы вы страдали.
Сначала Джанет не поверила ей, но потом рассудила, что миссис Флеминг не стала бы говорить ничего такого, если бы это было неправдой. Джанет упрекнула себя за предвзятость. Но ее сильно задело предположение миссис Флеминг, что она могла влюбиться в ее сына, зная, что все эти годы он ждет Диану.
— Вам не стоит беспокоиться, миссис Флеминг — я не буду страдать.
Вместо того чтобы вернуться в сад, Джанет поднялась наверх и переоделась. Она вышла на прогулку, и тут все приятное ожидание совместной работы с Крейгом улетучилось под грузом отчаяния, которое охватило ее после разговора с миссис Флеминг. Неожиданно она задумалась о своих чувствах к Крейгу, а ведь раньше она боялась даже думать об этом. «Я не буду страдать», — сказала она матери Крейга…
Джанет шла, не разбирая дороги; она старалась отогнать докучные мысли, но наконец призналась себе: несмотря на решимость остаться верной памяти Неда, она окончательно и бесповоротно влюбилась в Крейга Флеминга.
Время вечернего чая давно прошло, когда Джанет вернулась в дом. Диана и все трое мужчин ушли купаться. Миссис Флеминг сообщила ей об этом и опять довольно холодно: Казалось, она долго колебалась, прежде чем передать ей просьбу Крейга.
— Он просил меня сказать, где они будут, и предложил вам присоединиться к ним, когда вы попьете чая.
— Спасибо. Я не голодна.
Джанет прошла через сад к пляжу. Крейг и Диана лежали на песке. При приближении Джанет он сел и с легким беспокойством взглянул на нее.
— Где ты была? Мы начали думать, что ты заблудилась. Мы с Дианой уже решили тебя искать. Так где же ты была? — повторил он настойчиво.
— Гуляла. — Джанет с трудом улыбнулась, чувствуя, что у нее вспотели ладони. — Сожалею, что пропустила время чая, но я не знала, который час.
— Ну, раз вы живы и здоровы… — Диана села и, улыбнувшись Джанет, предложила сесть рядом. — Садитесь, здесь так хорошо, воздух такой ласковый и теплый.
— Почему ты не взяла купальник? — спросил Крейг. Ему непременно нужно было знать истинную причину столь долгого отсутствия Джанет. — Я же просил маму сказать, что мы пошли купаться.
Джанет села на песок, по-прежнему улыбаясь; она подумала, что ей удается отлично держаться, несмотря на смятение души.
— Мне не хочется купаться. По правде говоря, я собираюсь пораньше лечь спать — я, кажется, вконец утомилась.
— Ничего удивительного, если вы столько времени провели на ногах, — воскликнула Диана. — Я бы тоже не выдержала!
Они сидели и разговаривали. Вскоре к ним присоединились Тони и Марк. Солнце склонилось к горизонту, коснулось воды; короткие восточные сумерки постепенно сгустились, и на лиловом куполе неба появились луна и звезды. Джанет решила пойти в дом. Крейг проводил ее напряженным, пристальным взглядом. Вскоре и остальные вернулись в дом, но Джанет уже ушла к себе в комнату.
«Сколько это будет продолжаться?» — спрашивала она себя, второй раз в жизни ощущая такое отчаяние. Нет, она не даст безысходности снова поглотить себя; на этот раз она будет бороться. На этот раз будет не так страшно, говорила она себе. Крейг ведь ей не принадлежал; значит, она не может считать, что потеряла его, и ее страдания будут недолги.
Джанет подумала о книге Крейга, вспомнила энтузиазм, с которым они обсуждали ее еще несколько часов назад. Крейг дал ей примерный план того, что ей нужно сделать. Она гордилась его доверием и была глубоко счастлива, когда он сказал, легонько похлопав ее по руке:
— Я верю в тебя, Джанет. Я думаю, нам понравится работать вместе.
И вот все кончилось, еще не начавшись. Джанет несколько раз пыталась сказать Крейгу об этом, но слова застревали у нее в горле. Когда они плыли домой, она опять оказалась с ним рядом на палубе. На этот раз она решилась сказать ему, что передумала, но прежде чем она успела что-нибудь произнести, Крейг заметил ее угнетенное состояние и спросил, здорова ли она. Его озабоченность казалась искренней, но Джанет знала, что это всего лишь вежливость. Она была его гостьей, и он чувствовал себя в ответе за нее.
— Да, вполне. Спасибо, Крейг. — Она с улыбкой взглянула на него, но Крейг недоверчиво покачал головой.
— Что-то здесь не так… С субботнего вечера ты как-то изменилась. — Он помолчал и, грустно усмехнувшись, добавил: — Ты ведешь себя как ребенок, Джанет. Я бы хотел, чтобы ты перестала скрытничать.
— Я… я ничего не скрываю. — Его слова поразили Джанет. Что он имел в виду?
Она увидела, как он помрачнел. Крейг заговорил с холодной вежливостью, которая была памятна ей по первому месяцу их знакомства, когда он держал ее на почтительном расстоянии:
— Хорошо. Я больше не буду набиваться в исповедники.
— Крейг! Иди посмотри на дельфинов, они так забавно играют! — Голос Дианы донесся с другой стороны палубы. Пожав плечами и, как показалось Джанет, с облегчением, Крейг присоединился к Диане. Джанет отвернулась, пристально глядя на море. Как она могла быть откровенной с Крейгом? Как сказать ему о том, что случилось?
До нее долетел их смех; чувство опустошенности исчезло, оставив после себя тупую боль, которую теперь придется терпеть. Так не могло продолжаться долго… но что она могла сделать?
Вдруг, как ответ на ее мольбу, Джанет вспомнила, что Четин ведет группу альпинистов обследовать интересные скальные формирования вблизи Улюдага, недалеко от Бурсы. Салли и Гвен уже согласились пойти с ним. Джанет тоже была приглашена, но, несмотря на свое давнее решение принять первое же приглашение Четина, все еще колебалась. Отчасти это было вызвано предупреждением Крейга, но больше — нежеланием вызвать его неодобрение.
«Теперь, — решила Джанет, — самое разумное пойти с друзьями и радоваться жизни. Может, тогда и Крейг отойдет на второй план».
5
Оставшееся время Диана провела, осматривая достопримечательности и навещая друзей Крейга. Сам Крейг опять пригласил Джанет, Марка и Тони на обед, но она под благовидным предлогом отказалась. Он также спросил, не хотела бы Джанет еще раз побывать во дворце Топкапы. Он собирался сводить туда мать и Диану и был бы рад, если бы и Джанет поехала с ними. Она опять отказалась, сказав, что пообещала провести уик-энд у подруг. Это было правдой, там они готовились к походу на Улюдаг. Подготовка заняла весь уик-энд и еще почти целую неделю. Четин и два его друга, тоже турки, принесли на квартиру девушек все снаряжение. Когда Джанет увидела веревки, внутри у нее похолодело. Ей не приходило в голову, что подъем может быть опасным.
— Так это будет настоящий подъем? — спросила она со страхом. — Я имею в виду, мы пойдем в связке?
Четин, сидя на полу, плотно свертывал спальный мешок Гвен.
— Да, для безопасности, — ответил он автоматически, продолжая свою работу. — Ну вот, теперь он займет поменьше места. А где твой мешок, Салли?
— Я свой свернула. А ты, Джанет?
— Он у меня уже в рюкзаке, — ответила Джанет, почему-то вспомнив предупреждение Крейга, и подумала, не лучше ли отказаться от похода. Она представляла себе, что это будет поездка на машине, а затем прогулка пешком к причудливым скалам, но оказалось, что это серьезная экспедиция, продуманная до последней мелочи. Впрочем, Четин наверняка знает, что делает.
— Конечно, знает, — заверила ее Салли, когда Джанет поделилась с ней своими, сомнениями. — У него и отец был знаменитым альпинистом. Он совершал очень сложные восхождения.
К вечеру четверга все было готово; Четин велел всем в пятницу пораньше лечь — он планировал выйти в субботу, как только рассветет. Джанет увидела его в новом свете. В роли руководителя он становился почти безжалостным. Он отдавал приказы, и все подчинялись. Очевидно, так было всегда, сказала Гвен, поговорив с участниками прошлых походов. Он человек знающий, но очень строгий.
— Ты должна все делать так, как тебе велят, нравится тебе это или нет. Многие, кто ходил с ним однажды, во второй раз идти отказываются.
Джанет опять почувствовала беспокойство. Она то говорила себе, что все будет хорошо, иначе ее подруги не пошли бы в этот поход, то вспоминала предупреждение Крейга, которое перевешивало для нее все другие доводы. Она совсем ничего не знала об альпинизме, и когда вспоминала фильмы, где мужчины карабкаются по отвесным скалам, у нее обрывалось сердце. От этого у нее совсем испортилось настроение, и, возвращаясь домой на машине Четина, она была готова отказаться, пусть даже в последний момент.
— Не забудь, — сказал Четин, высаживая ее у дверей дома, — завтра надо лечь очень рано. Я не хочу, чтобы кто-нибудь спал на ходу. Поход будет сложным, тебе понадобится много сил.
Джанет стояла у машины в нерешительности, но пока она набиралась духу сказать о своих опасениях, Четин махнул ей рукой, нажал на газ и скрылся за поворотом.
«Еще есть время, — решила она, входя в дом. — А если не хватит храбрости сказать прямо, пошлю записку».
— Джанет… иди сюда! — Голос брата донесся из внутреннего дворика, и Джанет направилась туда, где на деревьях висели цветные фонарики. Она была рада, что Марк дома — она ведь еще не сказала ему о предстоящем походе. Она была уверена, что он будет страшно беспокоиться, и решила ничего не говорить ему, чтобы он думал, будто она проводит этот уик-энд с Гвен и Салли. Но сейчас она чувствовала себя виноватой — это сильно смахивало на обман. К ее огорчению, с Марком был Крейг.
— Ты не сказала мне, что едешь завтра на Бюйюк-Ада с Крейгом. — Марк вопросительно посмотрел на Джанет, собираясь налить ей выпить. — Он уже давно ждет тебя.
В первый момент она даже не могла взглянуть на Крейга. Слышал ли он ее разговор с Четином? Возможно, во всяком случае, он не мог не слышать шума машины. Крейг никак не отреагировал на слова Марка, только спокойно спросил, кто привез ее домой. «Он уже знает», — подумала она, и сердце у нее упало, стоило ей заметить холодный гнев в его глазах. Джанет не могла ему ответить. Какое право он имеет так на нее смотреть? И какого черта она чувствует себя испуганной и даже виноватой? Она глубоко вздохнула, пытаясь стряхнуть робость, но у нее неизвестно почему защипало глаза и навернулись слезы. Она заговорила очень тихо, сама удивляясь спокойствию своего тона:
— Я не поеду, Крейг. Мы определенно не договаривались на этот уик-энд, и у меня другие планы. — Стоило сказать это, и настроение совсем упало. Но теперь все было решено: она должна пойти в поход, иначе окажется, что она солгала. Ее ответ озадачил не только Крейга, и Марк тоже хотел бы знать причину.
— Ты?.. — Крейг, казалось, не находил слов. Джанет вдруг удивленно осознала, что ему легче было бы все сказать, если бы не было Марка. Он бы снова применил свои диктаторские методы, которые так удивили и разозлили ее, когда во время ее болезни он без ее согласия выставил Четина. — Верно, мы не договаривались о какой-то определенной дате, но я решил, что мы поедем теперь, когда мама и Диана уехали. — Он говорил спокойно, подавляя свой гнев в присутствии Марка. — Не могла бы ты сказать, куда ты собираешься? — добавил он, не заметив удивленного взгляда, который бросил на него Марк. Джанет не сразу решилась ответить:
— Мы с Гвен и Салли собираемся… на экскурсию.
— На экскурсию? — Это произнес Марк, и, когда Крейг перевел взгляд с него на Джанет, она со страхом подумала, не догадался ли он о ее истинных намерениях. — Ты мне ничего не говорила. Куда вы едете?
Крейг взял со стола стакан и сделал глоток, не спуская глаз с Джанет и ожидая ее ответа.
— Мы собираемся в Бурсу… — Ее прервал телефонный звонок. Марк поднялся и пошел в дом прежде, чем Джанет успела предложить ответить на звонок самой и таким образом избежать дальнейших расспросов.
— Могу я узнать, зачем вы едете? — поинтересовался Крейг, не спеша поставив стакан на стол.
Джанет подняла на него глаза. Она побледнела, но настроена была решительно. Интерес Крейга, как всегда, удивил ее, но она решила покончить со всем раз и навсегда.
— Я не хочу обижать тебя, Крейг, — сказала она тихо, — но это мое дело. Несколько раз ты позволял себе вмешиваться, но, пожалуйста, больше не делай этого. Я хочу… — Ее голос дрогнул и готов был сорваться; с большим трудом Джанет удалось закончить фразу: — Я хотела бы, чтобы мне позволили самой… распоряжаться… своей жизнью.
Молчание. Легкий порыв ветерка окутал сад опьяняющим ароматом цветов. Наконец Крейг заговорил; его раздражение прошло, уступив место холодному безразличию, совсем как в первые месяцы их знакомства.
— Конечно, ты вольна поступать, как считаешь нужным… Я больше не буду ни вмешиваться, ни советовать… — Затем, не сдержавшись, он произнес: — Ты ведь обещала помочь мне, Джанет, но что-то произошло… что-то такое, о чем ты не хочешь сказать открыто. — В его голосе прозвучала горечь, когда он добавил: — Я никак не ожидал, что ты нарушишь свое слово. — Он покачал головой, словно все еще не мог этому поверить. — Нет… только не ты. — Он поднялся, отодвинув стакан на центр стола. — Попрощайся с Марком за меня, ладно?
Джанет смотрела ему вслед, пока он быстрыми шагами шел через сад к узкой полоске гальки, окаймлявшей пляж. Она понимала его разочарование. Крейг собирался закончить книгу к концу года. Он сам признался, что за последнее время ему почти не удалось продвинуться. Естественно, он надеялся, что она поможет ему закончить книгу вовремя, но она подвела его… хотя сперва твердо пообещала. Не удивительно, что он так холодно смотрел на нее!
Слезы начали застилать ей глаза, она медленно пошла в дом. В холле Марк говорил по телефону. Джанет тихонько передала ему просьбу Крейга, пожелала спокойной ночи и поднялась наверх в надежде, что сон поможет ей успокоиться и забыться.
Бурса очаровала девушек; это был прекрасный город, у подножия Улюдага, откуда открывался чудесный вид на плодородную долину. После долгой поездки на машине им хотелось остаться в городе, осмотреть все интересные места: прекрасные мечети, знаменитый рынок, где торговали полотенцами. А для собирателей древностей этот город был просто раем.
— Я хочу купить этот медный поднос, — твердо сказала Салли и уже начала торговаться с продавцом, когда Четин схватил ее за руку.
— Не глупи! Мы ведь собрались в горы. Ты же не потащишь это блюдо с собой.
— А может, не пойдем в горы? — вставила Гвен, увлеченно разглядывая отличный фарфоровый набор. — Я не прочь побродить и здесь.
— Я тоже, — добавила Джанет, но слова девушек были встречены удивленными взглядами Четина и его друзей.
— Ну, зачем лазить по горам, когда есть хорошие дороги, по которым можно проехать на машине? — спросила Гвен, сгибаясь почти пополам под тяжестью своего рюкзака.
— И чего ради тащить спальные мешки, когда есть отличные гостиницы? — спросила Салли, они с Джанет устало плелись позади всех.
Четин обернулся, на лице его читалась досада. Было ясно, что ему еще не приходилось водить в горы такую группу. Заметив выражение его лица, девушки начали хихикать. Турецкие мужчины флегматичны, но непоколебимы в своих решениях: если они что-то решили, то сделают именно так, а не иначе. Идея отказаться от одного варианта в пользу другого, который казался девушкам более привлекательным, даже не пришла в голову Четину. Он приехал сюда, чтобы подняться в горы, и именно это он намеревался осуществить.
Впоследствии Джанет не смогла вспомнить маршрут, который они выбрали. Она смутно помнила сосновый лес, скалы причудливой формы, но ей хорошо запомнился ледяной поток, через который они перебирались, скорпионы и ужасная гроза, которая заставила их покинуть спальные мешки и спрятаться под скалой. Со скалы летели камни, увлекаемые дождевым потоком; все промокли до нитки и стучали зубами от холода. Но и в такой ситуации Четин и оба его друга оставались невозмутимыми. Было видно, что все эти происшествия были для них частью похода, вероятно, не очень приятной, но не способной нарушить их планы. Когда три девушки остановились перед ледяным горным потоком в надежде, что поход все же будет прерван, Четин коротко велел им снять джинсы и переходить поток вброд. Сам он и его друзья уже надели высокие резиновые сапоги.
— Снять джинсы! Что ты выдумал, Четин? Можешь выбросить это из головы! — Салли, обычно такая добродушная, начала терять терпение.
— Ты думаешь, мы будем стоять и пялиться на вас? — отрывисто бросил он, побелев от гнева. — Мы собрались в горы, сколько раз можно повторять!
Он выполнит, что задумал во что бы то ни стало, в этом девушки были уверены. Для него выбранный маршрут был вполне ясен. Девушкам ничего не оставалось, как закатать джинсы выше колен, взять обувь в руки и ступить в ледяную воду. Когда они выбрались на другой берег, ноги у них посинели, а джинсы намокли.
Потом они устроили маленькое совещание, чтобы решить, не оставить ли им Четина и его друзей продолжать поход одним.
— Но как мы вернемся назад? — с сомнением спросила Гвен.
— Я думаю, мы могли бы взять машину напрокат. Все туристы так делают.
— ли беспокоиться?
— Мы, пожалуй, будем выглядеть глупо, если сейчас повернем назад.
— Я об этом не подумала.
— Точно, мы окажемся в дурацком положении, — согласилась Джанет, ведь все их друзья и знакомые знали об этой поездке. А некоторые, зная репутацию Четина, усмехались и говорили, как бы им потом не пожалеть об этом. — Может, самое худшее уже позади?
Они сидели на поляне, только что поели, и предстоящий путь уже не казался им таким трудным. Вокруг были склоны гор, поросшие лесом, но ни одной отвесной скалы.
— Ладно, пойдем дальше, — сказала Гвен. — В конце концов, участие в таком походе только поднимет нас в глазах наших знакомых.
Оптимизм Джанет относительно того, что самое худшее уже позади, скоро улетучился. Четин выбрал для привала поляну на склоне горы и велел достать спальные мешки. Вдруг Гвен вскочила и закричала:
— Скорпионы! Здесь нельзя спать!
Взглянув под ноги, Джанет и Салли тоже увидели множество скорпионов.
— Не обращайте внимания, — спокойно сказал Четин и начал вместе с Али топтать скорпионов своими тяжелыми ботинками. — Давайте очищайте место. Не стойте!
Им оставалось только подчиниться.
— Ну вот, — сказала Салли, — еще одно приключение. Может, когда-нибудь потом мы еще посмеемся над этим.
Гроза разразилась в полночь и бушевала несколько часов. Вся группа сгрудилась на крошечном пятачке под скальным навесом. Но на следующее утро ярко засияло солнце, позолотив снежные вершины Улюдага. У всех поднялось настроение, и молодые люди, собрав вещи, продолжили свой поход.
Спустя немного времени, обвязавшись веревкой, они начали подъем на скалу. К собственному ее удивлению, Джанет понравилось карабкаться вверх. Она с самого начала благоразумно решила не смотреть вниз, поэтому и не боялась. Холодный горный воздух приятно бодрил, и Джанет начала гордиться своими достижениями, тем более что Четин подбадривал девушек, а иногда и хвалил.
Вдруг кто-то крикнул: «Камни!» Потом Джанет часто вспоминала свою реакцию. Что это значит? Здесь кругом камни. Во всяком случае, она не связала этот крик с опасностью. Все, должно быть, произошло мгновенно, потому что в следующий момент она услышала второй крик. Одновременно с ним Джанет ощутила обжигающую боль в бедре, почувствовала, как джинсы намокли от крови, и отпустила узкий выступ скалы, за который держалась…
— Так это будет настоящий подъем? — спросила она со страхом. — Я имею в виду, мы пойдем в связке?
Четин, сидя на полу, плотно свертывал спальный мешок Гвен.
— Да, для безопасности, — ответил он автоматически, продолжая свою работу. — Ну вот, теперь он займет поменьше места. А где твой мешок, Салли?
— Я свой свернула. А ты, Джанет?
— Он у меня уже в рюкзаке, — ответила Джанет, почему-то вспомнив предупреждение Крейга, и подумала, не лучше ли отказаться от похода. Она представляла себе, что это будет поездка на машине, а затем прогулка пешком к причудливым скалам, но оказалось, что это серьезная экспедиция, продуманная до последней мелочи. Впрочем, Четин наверняка знает, что делает.
— Конечно, знает, — заверила ее Салли, когда Джанет поделилась с ней своими, сомнениями. — У него и отец был знаменитым альпинистом. Он совершал очень сложные восхождения.
К вечеру четверга все было готово; Четин велел всем в пятницу пораньше лечь — он планировал выйти в субботу, как только рассветет. Джанет увидела его в новом свете. В роли руководителя он становился почти безжалостным. Он отдавал приказы, и все подчинялись. Очевидно, так было всегда, сказала Гвен, поговорив с участниками прошлых походов. Он человек знающий, но очень строгий.
— Ты должна все делать так, как тебе велят, нравится тебе это или нет. Многие, кто ходил с ним однажды, во второй раз идти отказываются.
Джанет опять почувствовала беспокойство. Она то говорила себе, что все будет хорошо, иначе ее подруги не пошли бы в этот поход, то вспоминала предупреждение Крейга, которое перевешивало для нее все другие доводы. Она совсем ничего не знала об альпинизме, и когда вспоминала фильмы, где мужчины карабкаются по отвесным скалам, у нее обрывалось сердце. От этого у нее совсем испортилось настроение, и, возвращаясь домой на машине Четина, она была готова отказаться, пусть даже в последний момент.
— Не забудь, — сказал Четин, высаживая ее у дверей дома, — завтра надо лечь очень рано. Я не хочу, чтобы кто-нибудь спал на ходу. Поход будет сложным, тебе понадобится много сил.
Джанет стояла у машины в нерешительности, но пока она набиралась духу сказать о своих опасениях, Четин махнул ей рукой, нажал на газ и скрылся за поворотом.
«Еще есть время, — решила она, входя в дом. — А если не хватит храбрости сказать прямо, пошлю записку».
— Джанет… иди сюда! — Голос брата донесся из внутреннего дворика, и Джанет направилась туда, где на деревьях висели цветные фонарики. Она была рада, что Марк дома — она ведь еще не сказала ему о предстоящем походе. Она была уверена, что он будет страшно беспокоиться, и решила ничего не говорить ему, чтобы он думал, будто она проводит этот уик-энд с Гвен и Салли. Но сейчас она чувствовала себя виноватой — это сильно смахивало на обман. К ее огорчению, с Марком был Крейг.
— Ты не сказала мне, что едешь завтра на Бюйюк-Ада с Крейгом. — Марк вопросительно посмотрел на Джанет, собираясь налить ей выпить. — Он уже давно ждет тебя.
В первый момент она даже не могла взглянуть на Крейга. Слышал ли он ее разговор с Четином? Возможно, во всяком случае, он не мог не слышать шума машины. Крейг никак не отреагировал на слова Марка, только спокойно спросил, кто привез ее домой. «Он уже знает», — подумала она, и сердце у нее упало, стоило ей заметить холодный гнев в его глазах. Джанет не могла ему ответить. Какое право он имеет так на нее смотреть? И какого черта она чувствует себя испуганной и даже виноватой? Она глубоко вздохнула, пытаясь стряхнуть робость, но у нее неизвестно почему защипало глаза и навернулись слезы. Она заговорила очень тихо, сама удивляясь спокойствию своего тона:
— Я не поеду, Крейг. Мы определенно не договаривались на этот уик-энд, и у меня другие планы. — Стоило сказать это, и настроение совсем упало. Но теперь все было решено: она должна пойти в поход, иначе окажется, что она солгала. Ее ответ озадачил не только Крейга, и Марк тоже хотел бы знать причину.
— Ты?.. — Крейг, казалось, не находил слов. Джанет вдруг удивленно осознала, что ему легче было бы все сказать, если бы не было Марка. Он бы снова применил свои диктаторские методы, которые так удивили и разозлили ее, когда во время ее болезни он без ее согласия выставил Четина. — Верно, мы не договаривались о какой-то определенной дате, но я решил, что мы поедем теперь, когда мама и Диана уехали. — Он говорил спокойно, подавляя свой гнев в присутствии Марка. — Не могла бы ты сказать, куда ты собираешься? — добавил он, не заметив удивленного взгляда, который бросил на него Марк. Джанет не сразу решилась ответить:
— Мы с Гвен и Салли собираемся… на экскурсию.
— На экскурсию? — Это произнес Марк, и, когда Крейг перевел взгляд с него на Джанет, она со страхом подумала, не догадался ли он о ее истинных намерениях. — Ты мне ничего не говорила. Куда вы едете?
Крейг взял со стола стакан и сделал глоток, не спуская глаз с Джанет и ожидая ее ответа.
— Мы собираемся в Бурсу… — Ее прервал телефонный звонок. Марк поднялся и пошел в дом прежде, чем Джанет успела предложить ответить на звонок самой и таким образом избежать дальнейших расспросов.
— Могу я узнать, зачем вы едете? — поинтересовался Крейг, не спеша поставив стакан на стол.
Джанет подняла на него глаза. Она побледнела, но настроена была решительно. Интерес Крейга, как всегда, удивил ее, но она решила покончить со всем раз и навсегда.
— Я не хочу обижать тебя, Крейг, — сказала она тихо, — но это мое дело. Несколько раз ты позволял себе вмешиваться, но, пожалуйста, больше не делай этого. Я хочу… — Ее голос дрогнул и готов был сорваться; с большим трудом Джанет удалось закончить фразу: — Я хотела бы, чтобы мне позволили самой… распоряжаться… своей жизнью.
Молчание. Легкий порыв ветерка окутал сад опьяняющим ароматом цветов. Наконец Крейг заговорил; его раздражение прошло, уступив место холодному безразличию, совсем как в первые месяцы их знакомства.
— Конечно, ты вольна поступать, как считаешь нужным… Я больше не буду ни вмешиваться, ни советовать… — Затем, не сдержавшись, он произнес: — Ты ведь обещала помочь мне, Джанет, но что-то произошло… что-то такое, о чем ты не хочешь сказать открыто. — В его голосе прозвучала горечь, когда он добавил: — Я никак не ожидал, что ты нарушишь свое слово. — Он покачал головой, словно все еще не мог этому поверить. — Нет… только не ты. — Он поднялся, отодвинув стакан на центр стола. — Попрощайся с Марком за меня, ладно?
Джанет смотрела ему вслед, пока он быстрыми шагами шел через сад к узкой полоске гальки, окаймлявшей пляж. Она понимала его разочарование. Крейг собирался закончить книгу к концу года. Он сам признался, что за последнее время ему почти не удалось продвинуться. Естественно, он надеялся, что она поможет ему закончить книгу вовремя, но она подвела его… хотя сперва твердо пообещала. Не удивительно, что он так холодно смотрел на нее!
Слезы начали застилать ей глаза, она медленно пошла в дом. В холле Марк говорил по телефону. Джанет тихонько передала ему просьбу Крейга, пожелала спокойной ночи и поднялась наверх в надежде, что сон поможет ей успокоиться и забыться.
Бурса очаровала девушек; это был прекрасный город, у подножия Улюдага, откуда открывался чудесный вид на плодородную долину. После долгой поездки на машине им хотелось остаться в городе, осмотреть все интересные места: прекрасные мечети, знаменитый рынок, где торговали полотенцами. А для собирателей древностей этот город был просто раем.
— Я хочу купить этот медный поднос, — твердо сказала Салли и уже начала торговаться с продавцом, когда Четин схватил ее за руку.
— Не глупи! Мы ведь собрались в горы. Ты же не потащишь это блюдо с собой.
— А может, не пойдем в горы? — вставила Гвен, увлеченно разглядывая отличный фарфоровый набор. — Я не прочь побродить и здесь.
— Я тоже, — добавила Джанет, но слова девушек были встречены удивленными взглядами Четина и его друзей.
— Ну, зачем лазить по горам, когда есть хорошие дороги, по которым можно проехать на машине? — спросила Гвен, сгибаясь почти пополам под тяжестью своего рюкзака.
— И чего ради тащить спальные мешки, когда есть отличные гостиницы? — спросила Салли, они с Джанет устало плелись позади всех.
Четин обернулся, на лице его читалась досада. Было ясно, что ему еще не приходилось водить в горы такую группу. Заметив выражение его лица, девушки начали хихикать. Турецкие мужчины флегматичны, но непоколебимы в своих решениях: если они что-то решили, то сделают именно так, а не иначе. Идея отказаться от одного варианта в пользу другого, который казался девушкам более привлекательным, даже не пришла в голову Четину. Он приехал сюда, чтобы подняться в горы, и именно это он намеревался осуществить.
Впоследствии Джанет не смогла вспомнить маршрут, который они выбрали. Она смутно помнила сосновый лес, скалы причудливой формы, но ей хорошо запомнился ледяной поток, через который они перебирались, скорпионы и ужасная гроза, которая заставила их покинуть спальные мешки и спрятаться под скалой. Со скалы летели камни, увлекаемые дождевым потоком; все промокли до нитки и стучали зубами от холода. Но и в такой ситуации Четин и оба его друга оставались невозмутимыми. Было видно, что все эти происшествия были для них частью похода, вероятно, не очень приятной, но не способной нарушить их планы. Когда три девушки остановились перед ледяным горным потоком в надежде, что поход все же будет прерван, Четин коротко велел им снять джинсы и переходить поток вброд. Сам он и его друзья уже надели высокие резиновые сапоги.
— Снять джинсы! Что ты выдумал, Четин? Можешь выбросить это из головы! — Салли, обычно такая добродушная, начала терять терпение.
— Ты думаешь, мы будем стоять и пялиться на вас? — отрывисто бросил он, побелев от гнева. — Мы собрались в горы, сколько раз можно повторять!
Он выполнит, что задумал во что бы то ни стало, в этом девушки были уверены. Для него выбранный маршрут был вполне ясен. Девушкам ничего не оставалось, как закатать джинсы выше колен, взять обувь в руки и ступить в ледяную воду. Когда они выбрались на другой берег, ноги у них посинели, а джинсы намокли.
Потом они устроили маленькое совещание, чтобы решить, не оставить ли им Четина и его друзей продолжать поход одним.
— Но как мы вернемся назад? — с сомнением спросила Гвен.
— Я думаю, мы могли бы взять машину напрокат. Все туристы так делают.
— ли беспокоиться?
— Мы, пожалуй, будем выглядеть глупо, если сейчас повернем назад.
— Я об этом не подумала.
— Точно, мы окажемся в дурацком положении, — согласилась Джанет, ведь все их друзья и знакомые знали об этой поездке. А некоторые, зная репутацию Четина, усмехались и говорили, как бы им потом не пожалеть об этом. — Может, самое худшее уже позади?
Они сидели на поляне, только что поели, и предстоящий путь уже не казался им таким трудным. Вокруг были склоны гор, поросшие лесом, но ни одной отвесной скалы.
— Ладно, пойдем дальше, — сказала Гвен. — В конце концов, участие в таком походе только поднимет нас в глазах наших знакомых.
Оптимизм Джанет относительно того, что самое худшее уже позади, скоро улетучился. Четин выбрал для привала поляну на склоне горы и велел достать спальные мешки. Вдруг Гвен вскочила и закричала:
— Скорпионы! Здесь нельзя спать!
Взглянув под ноги, Джанет и Салли тоже увидели множество скорпионов.
— Не обращайте внимания, — спокойно сказал Четин и начал вместе с Али топтать скорпионов своими тяжелыми ботинками. — Давайте очищайте место. Не стойте!
Им оставалось только подчиниться.
— Ну вот, — сказала Салли, — еще одно приключение. Может, когда-нибудь потом мы еще посмеемся над этим.
Гроза разразилась в полночь и бушевала несколько часов. Вся группа сгрудилась на крошечном пятачке под скальным навесом. Но на следующее утро ярко засияло солнце, позолотив снежные вершины Улюдага. У всех поднялось настроение, и молодые люди, собрав вещи, продолжили свой поход.
Спустя немного времени, обвязавшись веревкой, они начали подъем на скалу. К собственному ее удивлению, Джанет понравилось карабкаться вверх. Она с самого начала благоразумно решила не смотреть вниз, поэтому и не боялась. Холодный горный воздух приятно бодрил, и Джанет начала гордиться своими достижениями, тем более что Четин подбадривал девушек, а иногда и хвалил.
Вдруг кто-то крикнул: «Камни!» Потом Джанет часто вспоминала свою реакцию. Что это значит? Здесь кругом камни. Во всяком случае, она не связала этот крик с опасностью. Все, должно быть, произошло мгновенно, потому что в следующий момент она услышала второй крик. Одновременно с ним Джанет ощутила обжигающую боль в бедре, почувствовала, как джинсы намокли от крови, и отпустила узкий выступ скалы, за который держалась…
6
Она осторожно открыла глаза и увидела Марка; он выглядел бледным, осунувшимся и очень усталым. Джанет снова закрыла глаза; нога сильно болела.