Она обожгла его взглядом, и Огонек опустил голову.
— Она была такая усталая и голодная… — начал он.
— А ты? Тоже был так голоден, что решил сначала поесть, а потом уже добывать еду для племени?
— продолжала Синяя Звезда.
— Я полагаю, у тебя была действительно серьезная причина для того, чтобы нарушить воинский устав?
Огонька не обманул ласковый тон этих речей. Синяя Звезда была вне себя от гнева — и поделом ему! От ужаса он все сильнее прижимался к земле. Но не успел он ответить, как Коготь громко зашипел:
— Был ручной, ручным и останется! Синяя Звезда не обратила на эти слова внимания и посмотрела на Щербатую.
— Так-так, Огонек! Похоже, ты взял в плен кошку из Сумрачного племени. Я ее хорошо знаю. Ты ведь целительница Сумрачного племени, не так ли? — спросила она раненую кошку. — Как ты осмелилась так далеко зайти на нашу территорию?
— Да, я была целительницей Сумрачного племени. А теперь я хожу сама по себе, — прошипела Щербатая.
Огонек слушал и диву давался. Не ослышался ли он? Щербатая — воин из Сумрачного племени? Должно быть, запах боли и голода заглушил ее племенной запах, и поэтому он его не распознал? Если бы знать заранее — было бы лучше с ней сражаться.
— Щербатая! — насмешливо проговорил Коготь. — Похоже, для тебя настали тяжелые времена, раз тебя может побить даже ученик! Теперь заговорил Частокол.
— Эта старая кошка нам не нужна. Давайте ее убьем. А что касается ручного котеночка, — он нарушил воинский устав, накормив вражеского воина. Его следует наказать.
— Попридержи когти, Частокол. Все племена признают отвагу и мудрость Щербатой, — сказала Синяя Звезда. — Может, нам стоит послушать, что она нам расскажет. Отведем ее в лагерь, а потом решим, что с ней делать, — с ней и с Огоньком. Ты можешь идти? — спросила она Щербатую. — Или тебе нужна помощь?
— У меня еще остались три ходячие лапы, — вызывающе ответила старая кошка, пытаясь подняться.
Огонек увидел, как зрачки ее расширились от боли, но она старалась из всех сил не показывать своей слабости. Он заметил, что в глазах Синей Звезды мелькнуло одобрение, потом предводительница Грозового племени повернулась и медленно стала удаляться. Остальные воины заняли места по обе стороны Щербатой, и отряд пустился в путь, стараясь держаться вровень с хромой пленницей.
Огонек и Клубок шагали бок о бок и замыкали собой шествие.
— А ты слышал о Щербатой? — шепотом спросил Огонек Клубка.
— Кое-что слышал. Кажется, до того как стать целительницей, она была воином, что само по себе необычно. Не могу представить ее одиночкой. Вся ее жизнь прошла в Сумрачном племени.
— А что значит «одиночка»?
Клубок посмотрел на него и ответил:
— «Одиночка» — это кот, который не состоит ни в каком племени и не живет у Двуногих. Коготь говорит, что такие коты обычно самолюбивы и вероломны. Они часто живут рядом с жилищами Двуногих, но никому не принадлежат и сами добывают себе пищу.
— Я тоже могу стать одиночкой, если Синяя Звезда меня вышвырнет из племени, — мяукнул Огонек.
— Синяя Звезда строгая, но справедливая. Она тебя не вышвырнет. Она, кажется, даже рада, что ей попала в плен такая важная персона из Сумрачного племени. Уверен, она не собирается поднимать шум только из-за того, что ты покормил эту старую кошелку.
— Но они жалуются, что дичи совсем мало!
— Ой, и зачем я ел этого кролика! — Огонек почувствовал что покраснел от стыда, хотя под мехом этого было не видно.
— Ну, хорошо, — Клубок толкнул друга в бок. — Тут ты действительно поступил как безмозглая мышь. Да, ты нарушил воинский устав, но кто из котов совершенен?
Огонек на это ничего не ответил, а только быстрее зашагал, и на сердце у него было тяжело. Кто бы мог подумать, что так бесславно закончится его первое самостоятельное задание.
Когда передовой отряд проходил мимо часовых, охраняющих вход в лагерь, все члены Грозового племени сбежались поприветствовать воинов и поздравить их с возвращением.
Здесь были королевы, котята и старейшины. Все с любопытством смотрели, как Щербатую ведут в лагерь. Кое-кто из старейшин узнал старую кошку. Повсюду быстро разнеслась весть, что в плен попала целительница из Сумрачного племени, и коты, собравшиеся поглазеть, не скрывали своего злорадства.
Щербатая, казалось, не слышала насмешек. Огонек вынужден был признать, что ему нравится, с каким достоинством она, прихрамывая, шла вперед под шквалом нескромных взглядов и насмешек. Он знал, что ей очень больно и она истощена, несмотря на то что он поймал ей кролика.
Когда отряд дошел до Высокой Скалы, Синяя Звезда кивком указала на пыльную вытоптанную площадку перед скалой. Щербатая, повинуясь молчаливому приказу предводительницы Грозового племени, со вздохом облегчения опустилась на землю. Попрежнему не обращая ни малейшего внимания на враждебные взгляды толпы, она начала зализывать рану на лапе.
Огонек заметил, что из своего угла вышла Пестролистая. Она, должно быть, каким-то образом почуяла присутствие в лагере раненого. Толпа расступилась перед черепаховой кошкой, пропуская ее вперед.
Щербатая посмотрела на Пестролистую и зашипела:
— Я сама знаю, как лечить свои раны. Мне твоя помощь не нужна.
Пестролистая ничего не сказала, только с уважением кивнула и отступила назад.
Некоторые коты сегодня ходили на охоту и принесли вернувшимся из похода воинам свежую еду. Каждый воин взял свою долю пищи и отнес ее в крапиву, чтобы там съесть. После этого к еде приступили остальные члены племени.
Огонек беспокойно ходил взад-вперед по площадке и смотрел, как коты, привычно разбившись на группы, жуют и глотают. Ему тоже хотелось попробовать хоть кусочек, но он не осмеливался взять что-нибудь из общей кучи. Он нарушил воинский устав и полагал, что теперь не имеет права есть вместе со всеми.
Замедлив шаг у скалы — Синяя Звезда беседовала там с Когтем, Огонек робко посмотрел на предводительницу: вдруг она даст ему понять, что он тоже может поесть. Но серая кошка и опытный воин были увлечены своим разговором — мурлыкали что-то вполголоса. Огонек подумал: наверное, речь идет о нем. Ему очень хотелось узнать свою участь, и он, навострив уши, стал подслушивать, о чем они говорят.
Коготь настойчиво выл:
— Оставлять вражеского воина в самом центре Грозового племени опасно! Теперь она знает, как выглядит наш лагерь, и даже маленькие котята Сумрачного племени смогут выучить его расположение. Нам придется перебираться на другое место.
— Успокойся, Коготь, — мурлыкала Синяя Звезда. — Зачем менять место? Щербатая говорит, что бродит теперь в одиночку. Поэтому Сумрачное племя ничего не узнает.
— И ты ей веришь? И о чем только думал этот домашний котеночек! — Коготь досадливо фыркнул.
— Но задумайся вот над чем, Коготь, — мяукнула Синяя Звезда. — Почему целительница Сумрачного племени покинула свое племя? Кажется, ты озабочен, как бы она не выдала наши секреты Сумрачному племени, но ты подумал о том, сколько секретов Сумрачного племени она могла бы выдать нам?
Судя по тому, что шерсть на загривке Когтя стала приглаживаться, Огонек заключил, что доводы Синей Звезды на него подействовали, воин быстро кивнул и побежал делить добычу.
Синяя Звезда осталась одна. Она сидела и смотрела, как на другом конце поляны, играючи. Дерутся и возятся в пыли маленькие котята. Потом поднялась и направилась к Огоньку. Сердце у него учащенно забилось. Что она скажет?
Но Синяя Звезда прошла мимо него и даже не взглянула в его сторону. Глаза ее были затуманены — она думала о чем-то своем.
— Белоснежка! — позвала она, приближаясь к детской. Снежно-белая кошка с темно-синими глазами скользнула ей навстречу из ежевичного куста. Мяуканье под кустом стало еще сильнее.
— Тише, котятки, — промурлыкала белая кошка. — Я скоро вернусь.
И повернулась к предводительнице.
— Я слушаю тебя, Синяя Звезда. В чем дело?
— Один из наших учеников видел недалеко отсюда лису. Предупреди остальных королев, чтобы лучше охраняли детскую. И позаботься о том, чтобы все котята младше шести недель оставались в лагере, пока наши воины не прогонят лисицу. Белоснежка кивнула.
— Я передам твои слова, Синяя Звезда. Спасибо, что предупредила.
С этими словами белая кошка повернулась и скользнула в детскую — успокаивать плачущих котят.
Наконец Синяя Звезда подошла к куче еды и взяла свою долю. Ей оставили жирного лесного голубя. Огонек смотрел жадными глазами, как она уносит свою долю, чтобы поесть в кругу старших воинов.
В конце концов голод погнал его вперед. Клубок стоял рядом с Горелым у пня, им на двоих достался один крошечный зяблик Заметив что Огонек подбирается к общей куче, Клубок закивал головой. Огонек нагнул голову, чтобы взять зубами маленькую лесную мышь
— Это не для тебя, — прорычал Коготь. Он подошел к нему сзади и лапой отодвинул мышь — Ты не принес никакой добычи. Твою долю будут есть старейшины. Отнеси им это. Огонек посмотрел на Синюю Звезду.
Она кивнула:
— Делай, что он говорит.
Огонек послушно подобрал мышь и понес ее Безуху. Ее восхитительный запах бил ему в ноздри. Он мечтал сейчас только об одном: вонзить в нее свои крепкие зубы. Он уже ощущал, как ее жизненная энергия переливается в его молодое тело. Но он проявил большое самообладание: положил добычу перед серым котом и вежливо удалился. Благодарности он ни от кого не ждал и, разумеется, никто и не думал его благодарить. Теперь он был рад, что хотя бы доел остатки кролика, которого поймал для Щербатой. А то пришлось бы голодать до завтрашнего утра, когда он снова пойдет на охоту.
Огонек подошел к Клубку. Его друг наелся досыта и развалился рядом с Горелым перед пещерой учеников. Он лежал на боку и облизывал переднюю лапу. Клубок увидел, что к нему идет Огонек, и на какое-то время перестал вылизываться.
— Синяя Звезда сказала, как тебя накажут? — спросил он.
— Нет еще, — уныло покачал головой Огонек. Клубок сочувственно прищурился, но ничего не сказал. В это время над поляной разнесся звонкий голос Синей Звезды:
— Пусть все взрослые коты, способные самостоятельно охотиться, соберутся на собрание нашего племени.
Большинство воинов к этому времени успели поесть и, как Клубок, умывались после еды. Они грациозно вставали и один за другим подходили к Высокой Скале, откуда собиралась обратиться к ним с речью Синяя Звезда.
— Пошли, — мяукнул Клубок. Он вскочил на ноги и помчался сквозь толпу занимать место поудобнее. Горелый и Огонек последовали его примеру.
— Думаю, все вы слышали о пленнице, которую мы сегодня привели в лагерь, — так начала свою речь Синяя Звезда.
— Но вам следует знать и еще кое-что. — Она посмотрела на престарелую кошку, которая смирно лежала у подножия Скалы.
— Ты меня хорошо слышишь? — спросила она.
— Может, я и старая, но пока еще не глухая, — зашипела в ответ Щербатая.
Синяя Звезда не обратила внимания на враждебный тон и продолжала:
— Боюсь, у меня нерадостные новости. Сегодня я с отрядом дозорных заглянула на территорию племени Ветра. Воздух был весь пропитан запахом Сумрачного племени. Его воины пометили почти каждое дерево. И мы не встретили ни одного кота из племени Ветра.
— Может быть, Щербатая нам что-нибудь объяснит? — зарычал Частокол. — В конце концов, она ведь из Сумрачного племени!
— Я не предательница! Никто не заставит меня выдавать секреты Сумрачного племени таким грубиянам, как ты! — проворчала в ответ Щербатая, сердито глядя на Частокола.
Воины Грозового племени сомкнули ряды: уши прижаты, глаза прищурены, будто приготовились к бою.
— Прекратить! — взвыла Синяя Звезда.
Частокол сразу же пошел на попятную, несмотря на то что Щербатая продолжала вести себя вызывающе: она не сводила с него горящих глаз и сердито шипела.
— Хватит! — прорычала Синяя Звезда. — Наше положение слишком серьезно, давайте не будем ссориться. Грозовое племя должно подготовиться. Начиная с сегодняшней луны наши воины будут ходить только большими отрядами. Остальные члены племени должны держаться ближе к лагерю. Дозорные будут обходить границы чаще, чем обычно. Все котята должны оставаться в детской. Коты у подножия скалы закивали в знак согласия. Синяя Звезда продолжала:
— Нам не хватает воинов — и это наша главная забота. Мы справимся с этим, если ускорим подготовку учеников. Им нужно поскорее выучиться, чтобы сражаться за наше племя. Огонек заметил, как Дымок и Горчица обменялись радостными взглядами. Клубок смотрел на Синюю Звезду, широко раскрытые глаза его сияли от восторга. Горелый нетерпеливо переминался с лапы на лапу. В глазах черного котика читалось скорее тревожное, нежели радостное волнение. Синяя Звезда между тем продолжала:
— Один из учеников будет тренироваться наравне с Клубком и Горелым. Обучая его, я ускорю подготовку всех троих учеников. Она помолчала и с высоты оглядела свое племя.
— Я сама буду заниматься обучением Огонька.
Огонек удивленно вытаращил глаза. Синяя Звезда будет его наставницей?
Рядом с ним взволнованно дышал Клубок. Он не мог опомниться от удивления.
— Вот повезло! Так много лун прошло с тех пор, как Синяя Звезда в последний раз брала себе ученика! Обычно она обучает котят глашатаев. Потом из первых рядов донесся знакомый голос. Это был Коготь.
— Так, значит, Огонек не наказан, а, наоборот, награжден за то, что он накормил вражеского воина, вместо того чтобы отнести еду в собственное племя?
— Теперь Огонек — мой ученик. Я отвечаю за него, — ответила Синяя Звезда.
Она пристально посмотрела Когтю прямо в его злые глаза, потом подняла голову и обратилась ко всем членам племени:
— Щербатой будет дозволено остаться здесь, пока она не поправится. Мы воины, а не дикари. Будем относится к ней с уважением и по возможности учтиво.
— Но племя не может взвалить на себя заботу о Щербатой, — возразил Частокол. — У нас и так голодных ртов хватает.
— Ага! — зашептал Клубок на ухо Огоньку. — И среди них есть очень даже большие!
— Я не хочу, чтобы обо мне заботились! — зашипела Щербатая. — Я распорю брюхо первому, кто посмеет это сделать!
— Ничего себе благодарность, а? — пробормотал Клубок.
Огонек в знак согласия помахал кончиком хвоста. В кошачьей толпе раздалось приглушенное мяуканье, когда все убедились, что вражеский дух не сломлен. Синяя Звезда словно не заметила ропота племени.
— Таким образом мы, как говорится, убьем двух мышей одним ударом. Огонек, в наказание за то, что ты нарушил воинский устав, твоей обязанностью будет заботиться о Щербатой. Ты будешь добывать для нее еду и залечивать ее раны. Будешь приносить ей свежую подстилку и убирать за ней грязь.
— Хорошо, Синяя Звезда, — промяукал Огонек, покорно склонив голову, а сам думал про себя: «Убирать грязь! Фу, гадость какая!» Дымок и Горчица захихикали.
— Отличная мысль! — шипел Дымок. — И еще он будет блох гонять!
— И охотиться! — добавила Горчица. — Этот куль с костями, правда, стоит подкормить!
— Хватит! — вмешалась Синяя Звезда. — Надеюсь, Огонек не видит ничего постыдного в том, чтобы ухаживать за больной кошкой. Она целительница, к тому же старая. Хотя бы поэтому он должен ее уважать! — Она мельком глянула на Дымка и Горчицу. — И нет ничего унизительного в том, чтобы ухаживать за другим котом, который не в силах о себе позаботиться. Все. Собрание окончено. Теперь я хотела бы поговорить только со старшими воинами. Сказав это, Синяя Звезда спрыгнула с Высокой Скалы и направилась к своей пещере. Львиное Сердце пошел следом за ней. Другие коты племени начали расходиться кто куда. Кто-то от души поздравлял Огонька с тем, что он станет учеником Синей Звезды, другие насмехались над ним, желая ему получше убирать за Щербатой. Огонек был так ошарашен решением Синей Звезды, что только молча кивал. Долгохвост подбежал к нему поближе. У него на самом кончике уха после укуса Огонька осталась клиновидная зарубка. Молодой воин ощетинил усы и осклабился:
— В другой раз ты хорошенько подумаешь, прежде чем приводить в лагерь бродячих кошек. Как я и предупреждал, от посторонних всегда одни неприятности.
Глава IX
— Она была такая усталая и голодная… — начал он.
— А ты? Тоже был так голоден, что решил сначала поесть, а потом уже добывать еду для племени?
— продолжала Синяя Звезда.
— Я полагаю, у тебя была действительно серьезная причина для того, чтобы нарушить воинский устав?
Огонька не обманул ласковый тон этих речей. Синяя Звезда была вне себя от гнева — и поделом ему! От ужаса он все сильнее прижимался к земле. Но не успел он ответить, как Коготь громко зашипел:
— Был ручной, ручным и останется! Синяя Звезда не обратила на эти слова внимания и посмотрела на Щербатую.
— Так-так, Огонек! Похоже, ты взял в плен кошку из Сумрачного племени. Я ее хорошо знаю. Ты ведь целительница Сумрачного племени, не так ли? — спросила она раненую кошку. — Как ты осмелилась так далеко зайти на нашу территорию?
— Да, я была целительницей Сумрачного племени. А теперь я хожу сама по себе, — прошипела Щербатая.
Огонек слушал и диву давался. Не ослышался ли он? Щербатая — воин из Сумрачного племени? Должно быть, запах боли и голода заглушил ее племенной запах, и поэтому он его не распознал? Если бы знать заранее — было бы лучше с ней сражаться.
— Щербатая! — насмешливо проговорил Коготь. — Похоже, для тебя настали тяжелые времена, раз тебя может побить даже ученик! Теперь заговорил Частокол.
— Эта старая кошка нам не нужна. Давайте ее убьем. А что касается ручного котеночка, — он нарушил воинский устав, накормив вражеского воина. Его следует наказать.
— Попридержи когти, Частокол. Все племена признают отвагу и мудрость Щербатой, — сказала Синяя Звезда. — Может, нам стоит послушать, что она нам расскажет. Отведем ее в лагерь, а потом решим, что с ней делать, — с ней и с Огоньком. Ты можешь идти? — спросила она Щербатую. — Или тебе нужна помощь?
— У меня еще остались три ходячие лапы, — вызывающе ответила старая кошка, пытаясь подняться.
Огонек увидел, как зрачки ее расширились от боли, но она старалась из всех сил не показывать своей слабости. Он заметил, что в глазах Синей Звезды мелькнуло одобрение, потом предводительница Грозового племени повернулась и медленно стала удаляться. Остальные воины заняли места по обе стороны Щербатой, и отряд пустился в путь, стараясь держаться вровень с хромой пленницей.
Огонек и Клубок шагали бок о бок и замыкали собой шествие.
— А ты слышал о Щербатой? — шепотом спросил Огонек Клубка.
— Кое-что слышал. Кажется, до того как стать целительницей, она была воином, что само по себе необычно. Не могу представить ее одиночкой. Вся ее жизнь прошла в Сумрачном племени.
— А что значит «одиночка»?
Клубок посмотрел на него и ответил:
— «Одиночка» — это кот, который не состоит ни в каком племени и не живет у Двуногих. Коготь говорит, что такие коты обычно самолюбивы и вероломны. Они часто живут рядом с жилищами Двуногих, но никому не принадлежат и сами добывают себе пищу.
— Я тоже могу стать одиночкой, если Синяя Звезда меня вышвырнет из племени, — мяукнул Огонек.
— Синяя Звезда строгая, но справедливая. Она тебя не вышвырнет. Она, кажется, даже рада, что ей попала в плен такая важная персона из Сумрачного племени. Уверен, она не собирается поднимать шум только из-за того, что ты покормил эту старую кошелку.
— Но они жалуются, что дичи совсем мало!
— Ой, и зачем я ел этого кролика! — Огонек почувствовал что покраснел от стыда, хотя под мехом этого было не видно.
— Ну, хорошо, — Клубок толкнул друга в бок. — Тут ты действительно поступил как безмозглая мышь. Да, ты нарушил воинский устав, но кто из котов совершенен?
Огонек на это ничего не ответил, а только быстрее зашагал, и на сердце у него было тяжело. Кто бы мог подумать, что так бесславно закончится его первое самостоятельное задание.
Когда передовой отряд проходил мимо часовых, охраняющих вход в лагерь, все члены Грозового племени сбежались поприветствовать воинов и поздравить их с возвращением.
Здесь были королевы, котята и старейшины. Все с любопытством смотрели, как Щербатую ведут в лагерь. Кое-кто из старейшин узнал старую кошку. Повсюду быстро разнеслась весть, что в плен попала целительница из Сумрачного племени, и коты, собравшиеся поглазеть, не скрывали своего злорадства.
Щербатая, казалось, не слышала насмешек. Огонек вынужден был признать, что ему нравится, с каким достоинством она, прихрамывая, шла вперед под шквалом нескромных взглядов и насмешек. Он знал, что ей очень больно и она истощена, несмотря на то что он поймал ей кролика.
Когда отряд дошел до Высокой Скалы, Синяя Звезда кивком указала на пыльную вытоптанную площадку перед скалой. Щербатая, повинуясь молчаливому приказу предводительницы Грозового племени, со вздохом облегчения опустилась на землю. Попрежнему не обращая ни малейшего внимания на враждебные взгляды толпы, она начала зализывать рану на лапе.
Огонек заметил, что из своего угла вышла Пестролистая. Она, должно быть, каким-то образом почуяла присутствие в лагере раненого. Толпа расступилась перед черепаховой кошкой, пропуская ее вперед.
Щербатая посмотрела на Пестролистую и зашипела:
— Я сама знаю, как лечить свои раны. Мне твоя помощь не нужна.
Пестролистая ничего не сказала, только с уважением кивнула и отступила назад.
Некоторые коты сегодня ходили на охоту и принесли вернувшимся из похода воинам свежую еду. Каждый воин взял свою долю пищи и отнес ее в крапиву, чтобы там съесть. После этого к еде приступили остальные члены племени.
Огонек беспокойно ходил взад-вперед по площадке и смотрел, как коты, привычно разбившись на группы, жуют и глотают. Ему тоже хотелось попробовать хоть кусочек, но он не осмеливался взять что-нибудь из общей кучи. Он нарушил воинский устав и полагал, что теперь не имеет права есть вместе со всеми.
Замедлив шаг у скалы — Синяя Звезда беседовала там с Когтем, Огонек робко посмотрел на предводительницу: вдруг она даст ему понять, что он тоже может поесть. Но серая кошка и опытный воин были увлечены своим разговором — мурлыкали что-то вполголоса. Огонек подумал: наверное, речь идет о нем. Ему очень хотелось узнать свою участь, и он, навострив уши, стал подслушивать, о чем они говорят.
Коготь настойчиво выл:
— Оставлять вражеского воина в самом центре Грозового племени опасно! Теперь она знает, как выглядит наш лагерь, и даже маленькие котята Сумрачного племени смогут выучить его расположение. Нам придется перебираться на другое место.
— Успокойся, Коготь, — мурлыкала Синяя Звезда. — Зачем менять место? Щербатая говорит, что бродит теперь в одиночку. Поэтому Сумрачное племя ничего не узнает.
— И ты ей веришь? И о чем только думал этот домашний котеночек! — Коготь досадливо фыркнул.
— Но задумайся вот над чем, Коготь, — мяукнула Синяя Звезда. — Почему целительница Сумрачного племени покинула свое племя? Кажется, ты озабочен, как бы она не выдала наши секреты Сумрачному племени, но ты подумал о том, сколько секретов Сумрачного племени она могла бы выдать нам?
Судя по тому, что шерсть на загривке Когтя стала приглаживаться, Огонек заключил, что доводы Синей Звезды на него подействовали, воин быстро кивнул и побежал делить добычу.
Синяя Звезда осталась одна. Она сидела и смотрела, как на другом конце поляны, играючи. Дерутся и возятся в пыли маленькие котята. Потом поднялась и направилась к Огоньку. Сердце у него учащенно забилось. Что она скажет?
Но Синяя Звезда прошла мимо него и даже не взглянула в его сторону. Глаза ее были затуманены — она думала о чем-то своем.
— Белоснежка! — позвала она, приближаясь к детской. Снежно-белая кошка с темно-синими глазами скользнула ей навстречу из ежевичного куста. Мяуканье под кустом стало еще сильнее.
— Тише, котятки, — промурлыкала белая кошка. — Я скоро вернусь.
И повернулась к предводительнице.
— Я слушаю тебя, Синяя Звезда. В чем дело?
— Один из наших учеников видел недалеко отсюда лису. Предупреди остальных королев, чтобы лучше охраняли детскую. И позаботься о том, чтобы все котята младше шести недель оставались в лагере, пока наши воины не прогонят лисицу. Белоснежка кивнула.
— Я передам твои слова, Синяя Звезда. Спасибо, что предупредила.
С этими словами белая кошка повернулась и скользнула в детскую — успокаивать плачущих котят.
Наконец Синяя Звезда подошла к куче еды и взяла свою долю. Ей оставили жирного лесного голубя. Огонек смотрел жадными глазами, как она уносит свою долю, чтобы поесть в кругу старших воинов.
В конце концов голод погнал его вперед. Клубок стоял рядом с Горелым у пня, им на двоих достался один крошечный зяблик Заметив что Огонек подбирается к общей куче, Клубок закивал головой. Огонек нагнул голову, чтобы взять зубами маленькую лесную мышь
— Это не для тебя, — прорычал Коготь. Он подошел к нему сзади и лапой отодвинул мышь — Ты не принес никакой добычи. Твою долю будут есть старейшины. Отнеси им это. Огонек посмотрел на Синюю Звезду.
Она кивнула:
— Делай, что он говорит.
Огонек послушно подобрал мышь и понес ее Безуху. Ее восхитительный запах бил ему в ноздри. Он мечтал сейчас только об одном: вонзить в нее свои крепкие зубы. Он уже ощущал, как ее жизненная энергия переливается в его молодое тело. Но он проявил большое самообладание: положил добычу перед серым котом и вежливо удалился. Благодарности он ни от кого не ждал и, разумеется, никто и не думал его благодарить. Теперь он был рад, что хотя бы доел остатки кролика, которого поймал для Щербатой. А то пришлось бы голодать до завтрашнего утра, когда он снова пойдет на охоту.
Огонек подошел к Клубку. Его друг наелся досыта и развалился рядом с Горелым перед пещерой учеников. Он лежал на боку и облизывал переднюю лапу. Клубок увидел, что к нему идет Огонек, и на какое-то время перестал вылизываться.
— Синяя Звезда сказала, как тебя накажут? — спросил он.
— Нет еще, — уныло покачал головой Огонек. Клубок сочувственно прищурился, но ничего не сказал. В это время над поляной разнесся звонкий голос Синей Звезды:
— Пусть все взрослые коты, способные самостоятельно охотиться, соберутся на собрание нашего племени.
Большинство воинов к этому времени успели поесть и, как Клубок, умывались после еды. Они грациозно вставали и один за другим подходили к Высокой Скале, откуда собиралась обратиться к ним с речью Синяя Звезда.
— Пошли, — мяукнул Клубок. Он вскочил на ноги и помчался сквозь толпу занимать место поудобнее. Горелый и Огонек последовали его примеру.
— Думаю, все вы слышали о пленнице, которую мы сегодня привели в лагерь, — так начала свою речь Синяя Звезда.
— Но вам следует знать и еще кое-что. — Она посмотрела на престарелую кошку, которая смирно лежала у подножия Скалы.
— Ты меня хорошо слышишь? — спросила она.
— Может, я и старая, но пока еще не глухая, — зашипела в ответ Щербатая.
Синяя Звезда не обратила внимания на враждебный тон и продолжала:
— Боюсь, у меня нерадостные новости. Сегодня я с отрядом дозорных заглянула на территорию племени Ветра. Воздух был весь пропитан запахом Сумрачного племени. Его воины пометили почти каждое дерево. И мы не встретили ни одного кота из племени Ветра.
— Может быть, Щербатая нам что-нибудь объяснит? — зарычал Частокол. — В конце концов, она ведь из Сумрачного племени!
— Я не предательница! Никто не заставит меня выдавать секреты Сумрачного племени таким грубиянам, как ты! — проворчала в ответ Щербатая, сердито глядя на Частокола.
Воины Грозового племени сомкнули ряды: уши прижаты, глаза прищурены, будто приготовились к бою.
— Прекратить! — взвыла Синяя Звезда.
Частокол сразу же пошел на попятную, несмотря на то что Щербатая продолжала вести себя вызывающе: она не сводила с него горящих глаз и сердито шипела.
— Хватит! — прорычала Синяя Звезда. — Наше положение слишком серьезно, давайте не будем ссориться. Грозовое племя должно подготовиться. Начиная с сегодняшней луны наши воины будут ходить только большими отрядами. Остальные члены племени должны держаться ближе к лагерю. Дозорные будут обходить границы чаще, чем обычно. Все котята должны оставаться в детской. Коты у подножия скалы закивали в знак согласия. Синяя Звезда продолжала:
— Нам не хватает воинов — и это наша главная забота. Мы справимся с этим, если ускорим подготовку учеников. Им нужно поскорее выучиться, чтобы сражаться за наше племя. Огонек заметил, как Дымок и Горчица обменялись радостными взглядами. Клубок смотрел на Синюю Звезду, широко раскрытые глаза его сияли от восторга. Горелый нетерпеливо переминался с лапы на лапу. В глазах черного котика читалось скорее тревожное, нежели радостное волнение. Синяя Звезда между тем продолжала:
— Один из учеников будет тренироваться наравне с Клубком и Горелым. Обучая его, я ускорю подготовку всех троих учеников. Она помолчала и с высоты оглядела свое племя.
— Я сама буду заниматься обучением Огонька.
Огонек удивленно вытаращил глаза. Синяя Звезда будет его наставницей?
Рядом с ним взволнованно дышал Клубок. Он не мог опомниться от удивления.
— Вот повезло! Так много лун прошло с тех пор, как Синяя Звезда в последний раз брала себе ученика! Обычно она обучает котят глашатаев. Потом из первых рядов донесся знакомый голос. Это был Коготь.
— Так, значит, Огонек не наказан, а, наоборот, награжден за то, что он накормил вражеского воина, вместо того чтобы отнести еду в собственное племя?
— Теперь Огонек — мой ученик. Я отвечаю за него, — ответила Синяя Звезда.
Она пристально посмотрела Когтю прямо в его злые глаза, потом подняла голову и обратилась ко всем членам племени:
— Щербатой будет дозволено остаться здесь, пока она не поправится. Мы воины, а не дикари. Будем относится к ней с уважением и по возможности учтиво.
— Но племя не может взвалить на себя заботу о Щербатой, — возразил Частокол. — У нас и так голодных ртов хватает.
— Ага! — зашептал Клубок на ухо Огоньку. — И среди них есть очень даже большие!
— Я не хочу, чтобы обо мне заботились! — зашипела Щербатая. — Я распорю брюхо первому, кто посмеет это сделать!
— Ничего себе благодарность, а? — пробормотал Клубок.
Огонек в знак согласия помахал кончиком хвоста. В кошачьей толпе раздалось приглушенное мяуканье, когда все убедились, что вражеский дух не сломлен. Синяя Звезда словно не заметила ропота племени.
— Таким образом мы, как говорится, убьем двух мышей одним ударом. Огонек, в наказание за то, что ты нарушил воинский устав, твоей обязанностью будет заботиться о Щербатой. Ты будешь добывать для нее еду и залечивать ее раны. Будешь приносить ей свежую подстилку и убирать за ней грязь.
— Хорошо, Синяя Звезда, — промяукал Огонек, покорно склонив голову, а сам думал про себя: «Убирать грязь! Фу, гадость какая!» Дымок и Горчица захихикали.
— Отличная мысль! — шипел Дымок. — И еще он будет блох гонять!
— И охотиться! — добавила Горчица. — Этот куль с костями, правда, стоит подкормить!
— Хватит! — вмешалась Синяя Звезда. — Надеюсь, Огонек не видит ничего постыдного в том, чтобы ухаживать за больной кошкой. Она целительница, к тому же старая. Хотя бы поэтому он должен ее уважать! — Она мельком глянула на Дымка и Горчицу. — И нет ничего унизительного в том, чтобы ухаживать за другим котом, который не в силах о себе позаботиться. Все. Собрание окончено. Теперь я хотела бы поговорить только со старшими воинами. Сказав это, Синяя Звезда спрыгнула с Высокой Скалы и направилась к своей пещере. Львиное Сердце пошел следом за ней. Другие коты племени начали расходиться кто куда. Кто-то от души поздравлял Огонька с тем, что он станет учеником Синей Звезды, другие насмехались над ним, желая ему получше убирать за Щербатой. Огонек был так ошарашен решением Синей Звезды, что только молча кивал. Долгохвост подбежал к нему поближе. У него на самом кончике уха после укуса Огонька осталась клиновидная зарубка. Молодой воин ощетинил усы и осклабился:
— В другой раз ты хорошенько подумаешь, прежде чем приводить в лагерь бродячих кошек. Как я и предупреждал, от посторонних всегда одни неприятности.
Глава IX
— Я бы на твоем месте сходил проведал Щербатую шепнул Клубок, когда Долгохвост удалился.
— Она вся какая-то несчастная. Кажется, ждет тебя. Огонек посмотрел на старую кошку. Она по-прежнему лежала у Высокой Скалы. Клубок был прав: она смотрела в его сторону.
— От судьбы не уйдешь, — мяукнул он. — Пожелай мне удачи!
— Помни: на твоей стороне все коты племени, — отвечал Клубок. — Ты только позови! Если она начнет сильно доставать, я подкрадусь сзади и так огрею ее по башке крольчачьей тушкой!
Огонек радостно заурчал и побрел в сторону Щербатой. Но когда он подошел к раненой кошке поближе, радость его как рукой сняло. Старая кошка, судя по всему, была в плохом настроении. Она угрожающе зашипела и оскалилась.
— Не приближайся, ручной котенок! Огонек вздохнул. Похоже, драки не избежать. Он был голоден и очень устал. Больше всего ему сейчас хотелось свернуться калачиком в своем гнездышке и поспать немного до вечера. И конечно же ему совершенно не хотелось ввязываться в ссору с этим несчастным кульком из меха и зубов.
— Ты просто скажи мне, чего тебе надо, — устало проговорил он. — Я делаю лишь то, что мне велела Синяя Звезда.
— Но ты ведь домашний котенок? — прохрипела Щербатая.
«Она тоже устала», — подумал Огонек. В голосе ее больше не было напора, хотя гневные нотки все еще были слышны.
— Я жил у Двуногих, когда был котенком, — спокойно ответил Огонек.
— Твоя мать — домашняя кошка? И отец — домашний?
— Да, это так. — Огонек уставился в землю, чувствуя, что в нем зреет возмущение. Ему хватало и того, что коты из собственного племени до сих пор обращаются с ним, как с чужаком. И зачем только он разоткровенничался с этой ехидиной! Щербатая, похоже, приняла его молчание за желание продолжать разговор.
— У домашних совсем другая кровь, не такая как у воинов. Почему ты не убежал домой и согласился ухаживать за мной? Какое унижение — принимать помощь от кота, рожденного в неволе, как ты!
Щербатая пристально посмотрела на него широко открытыми оранжевыми глазами. Огонек сдержался.
— Тебе придется привыкать к тому, чтобы принимать помощь от посторонних, пока не поправишься и не сможешь сама за собой ухаживать, ты, старая ехидная карга!
Он замолчал, услышав исходящий из ее горла низкий, хриплый звук.
«Уж не случилось ли с ней чего?» — испугался Огонек и шагнул к ней. Тело кошки сотрясалось мелкой дрожью от головы до хвоста, глаза ее были как узкие щелочки. Может, у нее начались судороги?
— Послушай, я не хотел ничего… — начал оправдываться он, но вдруг понял, что она просто смеется!
— Мур-ау, ay, ay! — завывала она. Огонек растерялся.
— Да, ты смелый котеночек, — прошамкала Щербатая, когда приступ смеха прошел. — Знаешь, я устала и у меня болят лапы. Мне нужно поспать и положить что-нибудь на эти раны. Сходи к вашей милой целительнице и попроси у нее трав. Я думаю, понадобится сок ноготка, кашица из стебля золототысячника, и еще я бы пожевала несколько маковых крупинок. Боль становится просто невыносимой!
Удивляясь тому, как быстро у нее сменилось настроение, Огонек повернулся и со всех ног помчался к пещере, где жила Пестролистая. Он никогда еще не был в этой части лагеря. Держа ушки на макушке, он шел по прохладному зеленому папоротниковому тоннелю, который вывел его на полянку, поросшую травой. За полянкой высилась скала. В этой скале у самой земли была щель, достаточно широкая для того, чтобы в нее могла пролезть кошка. Оттуда навстречу ему вышла Пестролистая. Она была, как всегда, бодра и смотрела приветливо, пестрая спинка ее переливалась сотнями оттенков — от золотисто-желтого до темно-коричневого. Огонек смущенно промяукал: «Добр-рдень» — и перечислил травы, которые просила принести Щербатая.
— Что-то есть у меня в пещере, — ответила Пестролистая. — Я дам тебе еще и листиков ноготков. Если она приложит их к ране, никакая инфекция не пристанет. Подожди здесь.
— Спасибо, — мяукнул Огонек, глядя, как целительница исчезла в пещере. Он широко раскрыл глаза, пытаясь рассмотреть, что там внутри. Но в пещере было темно и ничего нельзя было увидеть. Он услышал лишь шуршание и почуял дурманящий запах незнакомых трав. Пестролистая вынырнула из полумрака и положила перед Огоньком свернутый в комок пучок листьев.
— Передай Щербатой, чтобы не налегала на маковые семена. Нельзя совсем заглушать боль. Нужно, чтобы хотя бы немножко болело, чтобы было ясно, как идет выздоровление. Огонек кивнул и подобрал зубами пучок трав.
— Спасибо, Пестролистая! — поблагодарил он, не разжимая зубов, и пошел по зеленому тоннелю назад, на главную поляну. Коготь сидел у пещеры воинов и внимательно следил за ним. Приближаясь к Щербатой с травами, Огонек чувствовал на себе его тяжелый взгляд, обжигающий до кончиков шерстинок. Он обернулся и удивленно посмотрел на Когтя. Суровый воин прищурился и отвернулся. Огонек положил перед Щербатой лекарство.
— Хорошо, — мяукнула она. — А сейчас, раз уж ты ко мне приставлен, сходи и найди мне что-нибудь поесть. Я умираю от голода!
Три раза поднималось солнце с тех пор, как Щербатая ступила на территорию лагеря. Огонек проснулся раньше всех и разбудил Клубка, который тихо лежал рядом, свернувшись калачиком и накрыв нос своим густым хвостом.
— Вставай, — мяукнул Огонек. — Не то опоздаешь на урок. Клубок поднял голову и сонно пробурчал: «угу, угу». Потом Огонек растолкал Горелого.
Черный котик тотчас же открыл глаза и вскочил на ноги.
— Что случилось? — промяукал он, тревожно оглядываясь.
— Не волнуйся, ничего не случилось. Просто пора на урок, — успокоил его Огонек. Дымок и Горчица тоже зашевелились в своих мягких моховых гнездах на другом конце пещеры. Огонек встал и первым вышел из укрытия под ветвями папоротников.
Утро было теплое. Меж ветвей и листьев, низко нависавших над головой, просвечивалось ясное голубое небо. Однако в это утро на листьях папоротника и на пробивающейся из земли траве блестела обильная роса. Огонек потянул носом воздух. Сезон зеленых листьев близился к концу, и скоро станет прохладнее.
Он растянулся у старого пня, перекатился на спину, вытянул задние лапы и стал тереться затылком о сырую прохладную землю. Потом резко перевернулся на бок и посмотрел на другой конец поляны: не проснулась ли Щербатая.
Ей отвели место около поваленного дерева, рядом с которым обычно питались старейшины племени. Гнездо ее приткнулось к поросшему мхом вековому стволу: так она не могла побеспокоить шумом старейшин, зато воинам из пещеры, находящейся неподалеку, было ее хорошо видно. Огонек заметил только горку светло-серого меха, мерно поднимающуюся и опускающуюся под тихое похрапывание.
За его спиной из пещеры вышел Клубок, следом за ним показались Горчица и Дымок. Горелый появился последним, он долго боязливо оглядывал поляну, прежде чем осмелился выйти на открытое место.
— Ну что, Огонек, тебе опять сегодня прислуживать блохастому чучелу? — мяукнул Дымок. — А тебе небось хочется пойти с нами на урок! Огонек сел и стал вытряхивать землю из меха на загривке. Он понимал, что его дразнят, но не собирался связываться с Дымком.
— Не бойся, Огонек, — промурлыкал Клубок. — Синяя Звезда очень скоро пошлет тебя учиться.
— А может, она считает, что ручному котику лучше сидеть в лагере и присматривать за больными, — заявила вдруг Горчица, неприязненно глядя на Огонька и качая головой.
Огонек предпочел не отвечать на ее колкости.
— Скажи, Горчица, чему тебя сегодня будет учить Буран? — спросил он.
— У нас сегодня тренировочная битва. Он покажет нам, как сражается настоящий воин, — гордо ответил Дымок.
— А меня Львиное Сердце поведет к Большому Платану, — сказал Клубок. — У меня будут занятия по лазанью. Мне пора идти, а то он будет ждать.
— Я поднимусь с тобой на верх оврага, — промяукал Огонек. — Мне надо поймать что-нибудь Щербатой на завтрак. Пошли с нами, Горелый! Тебе Коготь, должно быть, тоже задание придумал.
Черный котенок тяжко вздохнул и кивнул, но все же побрел за ними к выходу из лагеря. Хотя рана его почти совсем зажила, он не изъявлял горячего желания начинать тренировку.
— Вот, — мяукнул Огонек. Он положил перед Щербатой крупную мышь зяблика.
— Как раз вовремя, — рыкнула она.
Когда Огонек, поохотившись, вернулся в лагерь, старая кошка дремала на своем месте. Но запах свежей добычи, должно быть, разбудил ее, и она, подобравшись, села.
Нагнув голову, она набросилась на принесенную Огоньком еду. У нее разыгрался аппетит — видно, силы вернулись к ней. Рана ее хорошо затягивалась, но характер ее от этого не улучшился.
Покончив с завтраком, она пожаловалась:
— Жутко чешется верх хвоста, но я не дотянусь. Не мог бы ты почистить мне хвост?
Огонек мысленно содрогнулся, но делать нечего — он уселся и принялся за работу.
Щелкая зубами и разгрызая толстых блох, он краем глаза заметил неподалеку ватагу котят. Они играли в войну на пыльной проплешине, кувыркаясь и отчаянно кусаясь.
Щербатая лежала, прикрыв глаза, пока Огонек вылавливал у нее блох, но теперь она приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на играющих котят. Огонек, продолжавший вылизывать ее шерсть, с удивлением заметил, как спина ее вдруг напряглась. Несколько минут он прислушивался к писклявым воплям малышей.
— Она вся какая-то несчастная. Кажется, ждет тебя. Огонек посмотрел на старую кошку. Она по-прежнему лежала у Высокой Скалы. Клубок был прав: она смотрела в его сторону.
— От судьбы не уйдешь, — мяукнул он. — Пожелай мне удачи!
— Помни: на твоей стороне все коты племени, — отвечал Клубок. — Ты только позови! Если она начнет сильно доставать, я подкрадусь сзади и так огрею ее по башке крольчачьей тушкой!
Огонек радостно заурчал и побрел в сторону Щербатой. Но когда он подошел к раненой кошке поближе, радость его как рукой сняло. Старая кошка, судя по всему, была в плохом настроении. Она угрожающе зашипела и оскалилась.
— Не приближайся, ручной котенок! Огонек вздохнул. Похоже, драки не избежать. Он был голоден и очень устал. Больше всего ему сейчас хотелось свернуться калачиком в своем гнездышке и поспать немного до вечера. И конечно же ему совершенно не хотелось ввязываться в ссору с этим несчастным кульком из меха и зубов.
— Ты просто скажи мне, чего тебе надо, — устало проговорил он. — Я делаю лишь то, что мне велела Синяя Звезда.
— Но ты ведь домашний котенок? — прохрипела Щербатая.
«Она тоже устала», — подумал Огонек. В голосе ее больше не было напора, хотя гневные нотки все еще были слышны.
— Я жил у Двуногих, когда был котенком, — спокойно ответил Огонек.
— Твоя мать — домашняя кошка? И отец — домашний?
— Да, это так. — Огонек уставился в землю, чувствуя, что в нем зреет возмущение. Ему хватало и того, что коты из собственного племени до сих пор обращаются с ним, как с чужаком. И зачем только он разоткровенничался с этой ехидиной! Щербатая, похоже, приняла его молчание за желание продолжать разговор.
— У домашних совсем другая кровь, не такая как у воинов. Почему ты не убежал домой и согласился ухаживать за мной? Какое унижение — принимать помощь от кота, рожденного в неволе, как ты!
Щербатая пристально посмотрела на него широко открытыми оранжевыми глазами. Огонек сдержался.
— Тебе придется привыкать к тому, чтобы принимать помощь от посторонних, пока не поправишься и не сможешь сама за собой ухаживать, ты, старая ехидная карга!
Он замолчал, услышав исходящий из ее горла низкий, хриплый звук.
«Уж не случилось ли с ней чего?» — испугался Огонек и шагнул к ней. Тело кошки сотрясалось мелкой дрожью от головы до хвоста, глаза ее были как узкие щелочки. Может, у нее начались судороги?
— Послушай, я не хотел ничего… — начал оправдываться он, но вдруг понял, что она просто смеется!
— Мур-ау, ay, ay! — завывала она. Огонек растерялся.
— Да, ты смелый котеночек, — прошамкала Щербатая, когда приступ смеха прошел. — Знаешь, я устала и у меня болят лапы. Мне нужно поспать и положить что-нибудь на эти раны. Сходи к вашей милой целительнице и попроси у нее трав. Я думаю, понадобится сок ноготка, кашица из стебля золототысячника, и еще я бы пожевала несколько маковых крупинок. Боль становится просто невыносимой!
Удивляясь тому, как быстро у нее сменилось настроение, Огонек повернулся и со всех ног помчался к пещере, где жила Пестролистая. Он никогда еще не был в этой части лагеря. Держа ушки на макушке, он шел по прохладному зеленому папоротниковому тоннелю, который вывел его на полянку, поросшую травой. За полянкой высилась скала. В этой скале у самой земли была щель, достаточно широкая для того, чтобы в нее могла пролезть кошка. Оттуда навстречу ему вышла Пестролистая. Она была, как всегда, бодра и смотрела приветливо, пестрая спинка ее переливалась сотнями оттенков — от золотисто-желтого до темно-коричневого. Огонек смущенно промяукал: «Добр-рдень» — и перечислил травы, которые просила принести Щербатая.
— Что-то есть у меня в пещере, — ответила Пестролистая. — Я дам тебе еще и листиков ноготков. Если она приложит их к ране, никакая инфекция не пристанет. Подожди здесь.
— Спасибо, — мяукнул Огонек, глядя, как целительница исчезла в пещере. Он широко раскрыл глаза, пытаясь рассмотреть, что там внутри. Но в пещере было темно и ничего нельзя было увидеть. Он услышал лишь шуршание и почуял дурманящий запах незнакомых трав. Пестролистая вынырнула из полумрака и положила перед Огоньком свернутый в комок пучок листьев.
— Передай Щербатой, чтобы не налегала на маковые семена. Нельзя совсем заглушать боль. Нужно, чтобы хотя бы немножко болело, чтобы было ясно, как идет выздоровление. Огонек кивнул и подобрал зубами пучок трав.
— Спасибо, Пестролистая! — поблагодарил он, не разжимая зубов, и пошел по зеленому тоннелю назад, на главную поляну. Коготь сидел у пещеры воинов и внимательно следил за ним. Приближаясь к Щербатой с травами, Огонек чувствовал на себе его тяжелый взгляд, обжигающий до кончиков шерстинок. Он обернулся и удивленно посмотрел на Когтя. Суровый воин прищурился и отвернулся. Огонек положил перед Щербатой лекарство.
— Хорошо, — мяукнула она. — А сейчас, раз уж ты ко мне приставлен, сходи и найди мне что-нибудь поесть. Я умираю от голода!
Три раза поднималось солнце с тех пор, как Щербатая ступила на территорию лагеря. Огонек проснулся раньше всех и разбудил Клубка, который тихо лежал рядом, свернувшись калачиком и накрыв нос своим густым хвостом.
— Вставай, — мяукнул Огонек. — Не то опоздаешь на урок. Клубок поднял голову и сонно пробурчал: «угу, угу». Потом Огонек растолкал Горелого.
Черный котик тотчас же открыл глаза и вскочил на ноги.
— Что случилось? — промяукал он, тревожно оглядываясь.
— Не волнуйся, ничего не случилось. Просто пора на урок, — успокоил его Огонек. Дымок и Горчица тоже зашевелились в своих мягких моховых гнездах на другом конце пещеры. Огонек встал и первым вышел из укрытия под ветвями папоротников.
Утро было теплое. Меж ветвей и листьев, низко нависавших над головой, просвечивалось ясное голубое небо. Однако в это утро на листьях папоротника и на пробивающейся из земли траве блестела обильная роса. Огонек потянул носом воздух. Сезон зеленых листьев близился к концу, и скоро станет прохладнее.
Он растянулся у старого пня, перекатился на спину, вытянул задние лапы и стал тереться затылком о сырую прохладную землю. Потом резко перевернулся на бок и посмотрел на другой конец поляны: не проснулась ли Щербатая.
Ей отвели место около поваленного дерева, рядом с которым обычно питались старейшины племени. Гнездо ее приткнулось к поросшему мхом вековому стволу: так она не могла побеспокоить шумом старейшин, зато воинам из пещеры, находящейся неподалеку, было ее хорошо видно. Огонек заметил только горку светло-серого меха, мерно поднимающуюся и опускающуюся под тихое похрапывание.
За его спиной из пещеры вышел Клубок, следом за ним показались Горчица и Дымок. Горелый появился последним, он долго боязливо оглядывал поляну, прежде чем осмелился выйти на открытое место.
— Ну что, Огонек, тебе опять сегодня прислуживать блохастому чучелу? — мяукнул Дымок. — А тебе небось хочется пойти с нами на урок! Огонек сел и стал вытряхивать землю из меха на загривке. Он понимал, что его дразнят, но не собирался связываться с Дымком.
— Не бойся, Огонек, — промурлыкал Клубок. — Синяя Звезда очень скоро пошлет тебя учиться.
— А может, она считает, что ручному котику лучше сидеть в лагере и присматривать за больными, — заявила вдруг Горчица, неприязненно глядя на Огонька и качая головой.
Огонек предпочел не отвечать на ее колкости.
— Скажи, Горчица, чему тебя сегодня будет учить Буран? — спросил он.
— У нас сегодня тренировочная битва. Он покажет нам, как сражается настоящий воин, — гордо ответил Дымок.
— А меня Львиное Сердце поведет к Большому Платану, — сказал Клубок. — У меня будут занятия по лазанью. Мне пора идти, а то он будет ждать.
— Я поднимусь с тобой на верх оврага, — промяукал Огонек. — Мне надо поймать что-нибудь Щербатой на завтрак. Пошли с нами, Горелый! Тебе Коготь, должно быть, тоже задание придумал.
Черный котенок тяжко вздохнул и кивнул, но все же побрел за ними к выходу из лагеря. Хотя рана его почти совсем зажила, он не изъявлял горячего желания начинать тренировку.
— Вот, — мяукнул Огонек. Он положил перед Щербатой крупную мышь зяблика.
— Как раз вовремя, — рыкнула она.
Когда Огонек, поохотившись, вернулся в лагерь, старая кошка дремала на своем месте. Но запах свежей добычи, должно быть, разбудил ее, и она, подобравшись, села.
Нагнув голову, она набросилась на принесенную Огоньком еду. У нее разыгрался аппетит — видно, силы вернулись к ней. Рана ее хорошо затягивалась, но характер ее от этого не улучшился.
Покончив с завтраком, она пожаловалась:
— Жутко чешется верх хвоста, но я не дотянусь. Не мог бы ты почистить мне хвост?
Огонек мысленно содрогнулся, но делать нечего — он уселся и принялся за работу.
Щелкая зубами и разгрызая толстых блох, он краем глаза заметил неподалеку ватагу котят. Они играли в войну на пыльной проплешине, кувыркаясь и отчаянно кусаясь.
Щербатая лежала, прикрыв глаза, пока Огонек вылавливал у нее блох, но теперь она приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на играющих котят. Огонек, продолжавший вылизывать ее шерсть, с удивлением заметил, как спина ее вдруг напряглась. Несколько минут он прислушивался к писклявым воплям малышей.