Хардвик Элизабет. Рыжая, шальная, любимая…

   — Джолли! Простите меня. Знаете, у меня тоже выдался нелегкий вечерок, хотя это, конечно, не повод вымещать свое раздражение на вас. Простите меня, ладно?
   Он дружески пожал ее руку, и Джолли с удивлением и смущением почувствовала трепет от этого прикосновения. Не то чтобы ее руки никогда не касался мужчина, но прикосновение Артура Фергюсона было слишком волнующим… и приятным.
   — Слушайте, конечно, я все понимаю, но… может, это и впрямь не лучшая идея, насчет поговорить? Вы уже достаточно времени на меня потратили, а сегодняшний вечер могли бы провести с большей пользой.
   — Слишком поздно. Мы уже приехали.
   Такси притормозило у ярко освещенного подъезда шикарного дома. Артур расплатился с шофером и крепко взял Джолли за локоть, словно боясь, что она удерет в последнюю минуту.
   Дом мсье Жюля тоже был довольно хорош, но то, что предстало перед Джолли, ни в какое сравнение не шло! Консьерж предупредительно вскочил на ноги, сгибаясь в услужливом поклоне перед мистером Фергюсоном; а затем понесся вперед, чтобы вызвать лифт. Сверкающее хромом и никелем чудо техники абсолютно бесшумно вознесло Джолли и Артура в пентхаус. В коридоре ноги девушки утонули в мягком и пушистом ковре, ее расстроенное личико отразилось в бесчисленных зеркалах, мягко подсвеченных красивыми светильниками.
   Она думала, что после этого великолепия квартира Артура уже не удивит ее. Она ошибалась.
   После современного, сверкающего полированным металлом коридора она очутилась в изысканных апартаментах. На полу лежал темно-коричневый мех, резные старинные кресла манили в свои объятия, вдоль стен протянулись старинные же книжные шкафы, откуда загадочно поблескивали позолотой корешки книг, повсюду были развешаны картины, подобранные с большим вкусом и явным знанием дела.
   На одной из картин Джолли разглядела великолепный, почти сказочный замок, окруженный туманными горами. Девушка в восхищении прошептала:
   — Это же Клайд! Виды старой Шотландии…
   Неужели подлинник?
   И тут же прикусила язык. Что же еще, как не подлинник!
   — Это замок моего деда. Выпьете что-нибудь?
   Джолли ошеломленно взирала на замок. Куда она попала, боже ты мой! Разве это подходящая компания… То есть разве она сама — подходящая компания для миллионера, внука владельца сказочного замка, который из ностальгических соображений заказывает картины самому Клайду!
   — Я… да, немного виски.
   — Дед бы это одобрил. Он всегда говорит, что нельзя доверять женщине, которая не пьет виски.
   Еще бы! Старый шотландец не может иначе относиться к виски. И к женщинам.
   Виски пришлось кстати — Джолли настоятельно требовалось расслабиться, ибо все это великолепие окончательно добило ее. Дыхание перехватило, огненная жидкость устремилась в желудок и согрела девушку.
   — Садитесь, Джолли.
   Артур пододвинул ей кресло. Простое, казалось бы, движение, но это вновь напомнило ей, что она наедине с мужчиной, которого едва знает, а в случае чего на помощь звать будет некого. Вряд ли консьерж услышит ее крики, а услышит, так не прибежит.
   — Ну что, готовы к разговору? Что случилось?
   Она глотнула еще виски и неожиданно опять вспомнила собственную ярость.
   — Эта женщина!
   — Маргарет Бранд?
   — Да. Вы ее видели?
   — Ха! Вряд ли кому-нибудь удастся не заметить появление Маргарет Бранд. Но я все еще не понимаю, при чем здесь она.
   — А она и ни при чем. Это все я.
   — Не скажу, что мне все сразу стало ясно. Джолли судорожно вздохнула. — Это просто. Мой… Жюль Лавернье… Мсье Жюль…
   — Я знаю, кто такой мсье Жюль, Джолли.
   Артур заметил это сухо и сурово, но Джолли не обратила внимания.
   — Он собирается жениться на ней!
   Впервые за два дня она выпалила это в полный голос, и ей сразу полегчало. Чего не скажешь об Артуре Фергюсоне.
   — Жениться на ком?!
   — На Маргарет Бранд, естественно!
   От неожиданности Артур забыл о приличиях.
   — Ты это серьезно?!
   — Вот и я ему то же самое сказала. Но, похоже, это действительно так.
   — Но я… она же… он…
   — Невероятно, правда? — Джолли вскочила и нервно зашагала по комнате. — Он впервые встретил ее три недели назад — и вот пожалуйста! Жениться собрался.
   — Три недели назад…
   — Да это же смешно! Как это можно, за три недели понять, что любишь человека настолько, что готов и даже мечтаешь жениться на нем!
   — Ну, вообще-то это случается… Хотя я изумлен не меньше тебя. Джолли, ты уверена, что ошибки нет?
   — На все сто! А зачем она сегодня приперлась в ресторан, как ты думаешь?
   — Ну… может, поесть?
   — Да прямо! Она ест как птичка — хороша жена для шеф-повара.
   Артур скупо улыбнулся.
   — Что ж, за такую фигуру надо бороться.
   — Только не говори, что она и тебе нравится!
   Переход на «ты» свершился очень легко и безболезненно. Джолли этого даже не заметила, а Артур решил оставить все как есть.
   — Уверяю тебя, я один из тех немногих мужчин, на которых совершенно не действуют чары Маргарет Бранд.
   — Отлично! Нет, спасибо, виски хватит.
   — Джолли… прости, если я буду бестактен, но… если мсье Жюль действительно собирается жениться на Маргарет Бранд, куда в таком случае денешься ты?
   — Куда подальше! Пусть не рассчитывает, что я буду сидеть и молча соглашаться со всем, что он делает. Из дома придется, конечно, уехать…
   — Ты живешь с ним?!
   — Вообще-то недавно. Только два месяца, с тех пор, как окончила колледж, Да я, собственно, и не собиралась задерживаться у него надолго, только до сентября, когда начну работать.
   — Но ты же работаешь в ресторане…
   — Это тоже временно. Я собираюсь работать в детском саду. Я училась на преподавателя-воспитателя.
   Артур выглядел совершенно сбитым с толку и даже шокированным.
   — Прости, мне нужно некоторое время, чтобы все это осмыслить.
   Джолли ободряюще улыбнулась и пояснила:
   — Я работаю у мсье Жюля только на каникулах. Не волнуйся, на повара я тоже училась, и довольно неплохо, но потом поняла, что хочу работать с детишками, вот и поступила в колледж.
   — Сколько же тебе лет?
   — Двадцать пять.
   Вопрос Артура не удивил ее. Почти все считали ее моложе, чем она была на самом деле. Сама Джолли думала, что это из-за маленького роста.
   Растерянность Артура усилилась.
   — Джолли, но в таком случае ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать… Конечно, это не так просто, но… как ты можешь оставаться с человеком, который собирается жениться на другой женщине?
   — Но он же еще не женился!
   — И что? Ты собираешься дотянуть до самой свадьбы?
   Теперь в его голосе звучало явное раздражение, он даже поставил свой бокал на столик и резко развернул девушку к себе. Она ответила яростным огнем зеленых глаз.
   — Конечно! Свадьба не завтра, у меня еще есть шанс образумить его!
   — Джолли, ты же привлекательная молодая женщина, ты…
   — Я не Маргарет Бранд!
   — Да к черту Маргарет Бранд!
   — Прям мои слова!
   — О, Джолли…
   В следующий момент он уже целовал ее.
   Это была самая распоследняя вещь, которой она могла ожидать, и Джолли попыталась было вырваться, но вместо этого сама прильнула к Артуру всем телом, страстно желая, чтобы этот поцелуй никогда не кончился.
   Ярость и обида превратились в страсть и огонь, губы жадно отвечали его губам, руки судорожно бродили по сильным плечам…
   Никогда она не испытывала ничего подобного! Все ее тело словно растворилось, растаяло в руках Артура, она горела и сгорала у него на груди, их тела сливались в единый горячий слиток золота…
   Все кончилось слишком внезапно. Артур отпрянул от нее с хриплым стоном, словно обжегся.
   — Что я… Боже мой! Прости меня, Джолли! Я не должен был! Я привез тебя сюда, чтобы помочь, поговорить, а вместо этого… Черт, черт, черт, но ведь он же тебе в отцы годится!!!
   Задыхающаяся, ошеломленная Джолли посмотрела на Артура с безбрежным изумлением.
   — Кто?
   — Да мсье Жюль!
   Она сглотнула. Попыталась унять дрожь в коленках.
   — Артур… я не знаю… должно быть, я плохо объяснила. Артур, но ведь Жюль Лавернье и есть мой отец!
   И всю ее жизнь он был самым любимым и самым любящим отцом на Свете. До того самого момента, как сообщил ей о своей женитьбе на Маргарет Бранд. На женщине, чье лицо украшало обложки всех модных журналов, на женщине, чья карьера в телесериалах принесла ей миллионы, на женщине, которая никак не могла быть искренней, ибо притворство было ее профессией.
   Она смотрела на Артура Фергюсона, смущенная, перепуганная, а он стоял перед ней, застыв, словно истукан. Рот слегка приоткрыт, глаза вытаращены, волосы всклокочены, галстук съехал набок…
   Видели бы его сейчас друзья-миллионеры!

Глава 4.

   Ее отец.
   Мсье Жюль — отец Джолли. Не любовник, а отец.
   И он собираётся жениться на Маргарет Бранд.
   Прелестно! Есть прекрасный повод сходить к психиатру. Долли знает чудных врачей. Пара недель отдыха, все как рукой…
   И ведь надо было просто дослушать Джека! Он об этом и собирался сказать!
   Джолли робко тронула его за руку.
   — Я понимаю, мое поведение выглядит несколько эгоистично. Просто моя мама умерла год назад. Они были женаты двадцать восемь лет. Двадцать восемь лет! Мы были такой счастливой семьей… Я и представить себе не могла, что папа способен в кого-то влюбиться, да еще предложить выйти за него…? так быстро.
   Она смотрела на Артура, а тот неимоверно страдал от собственной глупости.
   Ее отец!
   Главное, что все эти домыслы насчет отношений Джолли и мсье Жюля были исключительно плодом его собственного воображения. Нет, конечно, Джолли никогда не говорила, как ее фамилия, а он ее и не спрашивал, да и папой мсье Жюля не называла, но ведь и ни о чем другом не говорила! Ничто, абсолютно ничто в ее словах не указывало на то, что их с Жюлем Лавернье связывают какие-то иные отношения. Этот вывод — совершенно идиотский — Артур сделал самостоятельно.
   Теперь следовало разрешить другую проблему. Как сказать девушке, что…
   — Я, пожалуй, пойду? Я заняла массу твоего времени.
   — Джолли!
   Он схватил ее за руку, развернул к себе, и зеленые глаза Джолли тут же снова наполнились слезами.
   — Я знаю, что веду себя, как последняя эгоистка, но… я даже представить не могу, что эта женщина станет моей мачехой!
   Артур нежно привлек плачущую девушку к себе, гладил хрупкие плечи, нежно баюкая ее в своих объятиях, и мрачно думал о том, что это входит у него в привычку. Не то чтобы это было ему неприятно, но Джолли искренне жаль, она действительно расстроена. Впрочем, лучше пусть плачет у него, на груди, это как-то успокаивает. От ее улыбки он вечно теряет душевное равновесие? И дыхание почему-то перехватывает.
   Действительно, странно: Джолли совершенно из другого теста, нежели Маргарет Бранд. Великая актриса наших дней вся состоит из огня, продуманно-естественных поз, броской внешности, а Джолли… Это все равно, что сравнивать колибри с малиновкой. Если Джолли появится в ресторане, как это сделала сегодня Мег Бранд, на нее вряд ли обратятся все взоры.
   Конечно, если она при этом не будет улыбаться.
   Вдобавок ко всему, у Артура не было никаких сомнений, какую женщину он предпочитает.
   — Джолли, не надо так расстраиваться. Это всего лишь от неожиданности. Я очень сомневаюсь, что Маргарет Бранд когда-нибудь станет твоей мачехой.
   — Но мой отец в этом твердо уверен!
   — А я абсолютно уверен в обратном.
   — Но как…
   — Просто поверь мне. Я…
   Артура прервал звонок снизу, из холла.
   Скорее всего, это был Джек, ведь их разговор в ресторане так и не состоялся. Артур поймал себя на мысли, что именно сейчас ему менее всего хочется видеть кого-то еще, особенно Джека. Хотя нет, в этом отношении пальма первенства принадлежит Маргарет Бранд.
   Джолли торопливо вытерла слезы.
   — Ты не собираешься ответить, Артур?
   — Вообще-то собираюсь, но…
   Ему нужно время, чтобы поговорить с Джолли, убедить ее во всем, рассказать ей все, но Джек торчит внизу, а если он узнает, что все это время Джолли провела здесь, то наверняка подумает совсем не то, что нужно.
   — Джолли, пообедаешь со мной завтра?
   — Зачем?
   — Странный вопрос! Просто я хочу с тобой пообедать.
   — Но почему? Если ты меня приглашаешь из жалости…
   — Мне, во-первых, тебя совершенно не жалко…
   Святая правда! Вот если Маргарет Бранд станет ее мачехой, тогда конечно.
   — Мне просто нужно поговорить с тобой.
   Время поджимало, Джек томился под дверью и строил догадки, а консьерж наверняка уже рассказал ему о гостье мистера Фергюсона.
   — Ладно.
   — Отлично! Теперь я провожу тебя и посажу в такси, и советую тебе дома немедленно улечься спать. Твоя мама была права, я надеюсь, и утро все расставит по своим местам.
   А Артур Фергюсон этому поспособствует!
   Уже в лифте девушка судорожно вздохнула.
   — И все равно: все очень плохо.
   Еще бы! Кому это знать, как не Артуру! Но если правильно взяться за дело, любую ситуацию можно исправить. Ну, почти любую.
   В глазах Джека засветился живейший интерес при виде Джолли, но Артур ледяным голосом пресек все попытки брата заговорить.
   — Я вернусь через минуту. Только посажу Джолли в такси.
   Краем глаза он успел заметить, что Джек принес сверток из ресторана. Ничего, это подождет.
   Перед тем как сесть в машину, Джолли обернулась и смущенно улыбнулась ему.
   — Ты был очень добр ко мне, Артур.
   — Ладно тебе. Не забудь про завтра. В половине первого, пойдет? У Романо. Это…
   — Я знаю, где это. И еще раз спасибо.
   Артур Фергюсон стоял и провожал такси глазами, пока оно не скрылось за поворотом, затем вздохнул и пошел обратно. Брови его были нахмурены, а мысли беспорядочно крутились в голове.
   Джек встретил его ехидным взглядом и невинным замечанием:
   — Очень симпатичная девчонка. Артур смерил его холодным взором. — Она дочь мсье Жюля. Но ты, кажется, осведомлен об этом?
   У себя в квартире он первым делом допил остатки своего виски и заново наполнил бокалы — для себя и для Джека. Двоюродный брат кивнул, принимая бокал.
   — Спасибо. Да, ты прав, я в курсе. Вот твой пакет.
   — Спасибо.
   Артур просто положил пакет на столик, ничего не поясняя. Джеку про это знать не обязательно. Виски выпили в полном молчании, и Артур потянулся за бутылкой, чтобы снова наполнить бокалы. Джек тихо охнул:
   — Не много ли мы пьем, Арчи? Ведь поесть толком нам сегодня не удалось.
   — Я приготовлю омлет, идет? А ты пока расскажешь мне, в чем дело.
   Приготовление омлета и салата заняло всего несколько минут, а потом оба брата уселись за кухонный стол. Артур так давно жил один, что вполне справлялся с нехитрыми блюдами. Мог и гостя накормить. Сегодня гостем был Джек.
   А жаль. Лучше бы Джолли…
   — Скажи сразу, я прав или нет: дед вызвал тебя из-за того, что мать собирается выйти за мсье Жюля, владельца ресторана?
   Маргарет Бранд. Его мать.
   Хоть в это и трудно было поверить, да Артур часто и не верил, кинозвезда Маргарет Бранд была его родной матерью и теткой Джека Монтегю.
   Выглядела она превосходно, нет слов, немногим старше самого Артура, но ведь он-то знал, что она его мать! Они никогда не были близки, звонили друг другу редко, виделись и того реже, но он прекрасно помнил слова Мег о том, что она больше не собирается замуж. Сообщение Джолли стало в полном смысле слова громом среди ясного неба.
   — Ты прав. Она сообщила обо всем деду, когда навещала его в прошлые выходные.
   — И дед решил, что самым подходящим гонцом будешь ты, потому что мы дружим.
   — Вообще-то тетя Мегги собиралась сама тебе все сказать, но тут возникла одна трудность.
   — Джолли?
   — Да. Джолли. Она совсем не испытывает радости по поводу появления нового члена семьи.
   — Так же, как и я!
   — Послушай, Арчи, я никогда не вмешивался в ваши отношения с тетей Мегги…
   — Ну, так и не начинай.
   — А я и не собираюсь.
   — Правда?
   — Правда. Во-первых, в этом нет необходимости: твои чувства — это твои чувства. Во-вторых, есть куда более интересный вопрос, который нам предстоит разрешить.
   — Какой же?
   Джек посмотрел на брата с некоторым сожалением. Как на душевнобольного.
   — Как ты собираешься сообщить Джолли, что ты — сын Маргарет Бранд? Если конечно, тебе не все равно, как она к тебе относится, а ведь она тебя возненавидит после этого.
   Артур и сам этого боялся.
   — Похоже, пока она ни о чем не догадывается.
   — Еще бы, ты же так удачно увез ее с поля боя!
   — Джек! Ты же сам велел мне это сделать!
   Артур злился, потому что знал: Джек прав. Надо было с самого начала сказать Джолли правду насчет Маргарет. Но ведь тогда девушка и впрямь стала бы относиться к нему, мягко говоря, без симпатии, а вот этого Артуру и не хотелось. Честно говоря, он и сам не знал, чего бы ему хотелось от Джолли, но явно не ненависти и презрения.
   Теперь у него оставалось меньше суток, чтобы придумать, как лучше сказать Джолли всю правду, не вызвав у нее ненависти.
   Она опаздывала.
   Она знала, что опаздывает не меньше чем на пятнадцать минут, и не удивилась бы, если бы Артур не стал ее дожидаться. Да и не расстроилась бы особенно. У Джолли совершенно не было ни сил, ни желания идти на эту встречу.
   Вечером она последовала его совету и сразу легла спать. К своему собственному изумлению, Джолли заснула мгновенно и так крепко, что даже не слышала, как вернулся ее отец. Проснулась в девять утра и мрачно слушала радио, доносившееся снизу и свидетельствовавшее о том, что Жюль Лавернье уже встал. Маргарет Бранд наверняка рассказала ему о вчерашнем скандале в ресторане, и теперь Джолли ждала бури.
   Буря и случилась. Отец бушевал, Джолли не осталась в долгу, и утреннее объяснение закончилось тем, что она очень подробно объяснила, куда отец может отправляться со своей работой в ресторане, и что она немедленно идет искать себе квартиру. На прощание отец сказал ей кое-что интересное…
   Джолли даже застонала, вспомнив утреннюю сцену. Никогда в жизни они так не ругались, и виновата в этом Маргарет Бранд.
   На ногах словно повисли тяжелые колодки, Джолли с трудом дотащилась до ресторана Романо, открыла дверь… и застыла в изумлении.
   Артур не ушел. Он ее дождался, Он сидел за столиком у окна, точно так же как вчера вечером в ресторане ее отца, смотрел на улицу и о чем-то размышлял. Увидев Джолли, он встал и подвинул ей стул. Девушка заметила, что очень многие женские головки повернулись в их сторону. Ничего удивительного — такой красавец рядом с такой серой мышью!
   — Джолли, я рад тебя видеть… Ты сегодня не работаешь?
   — Нет. С сегодняшнего дня я устроила себе бессрочный выходной, хотя мой отец, кажется, не знает такого слова. Ничего, женится — узнает.
   — Ты хотела сказать, если женится.
   — Это ты отца моего не знаешь.
   — То есть ты больше у него не работаешь?
   — Мы решили, что нам надо разойтись в разные стороны, так будет лучше для всех. Долгие проводы… Красивая рубашка!
   — К черту рубашку! То есть… я не то хотел сказать. Рубашка замечательная, и я еще не поблагодарил тебя за нее.
   А он смущен! Неужели ему подарков никто не дарит? И правильно делает.
   — На здоровье. Как это ты переменил свое мнение?
   — Я подумал, что было бы нечестно отказываться от нее из-за тебя. Ты старалась…
   — Это точно.
   — Джолли…
   — Ты пробовал здешнюю лазанью? Рекомендую.
   Голос Артура стал несколько суше.
   — Джолли, я пытаюсь начать с тобой разговор, а ты…
   — А я думала, ты пригласил меня на обед.
   — Я и пригласил тебя на обед, но поговорить нам все равно надо.
   — Значит, есть не будем. Понятно.
   Она со вздохом отложила меню, которое внимательно изучала, избегая взгляда Артура. Он с некоторым сомнением поглядел на нее.
   — Ты сегодня какая-то другая.
   — Да? Может, это потому, что я еще маленькая и обижаюсь на то, что мой отец женится на другой женщине, не спросив моего мнения?
   Почему она так возбуждена? Еще полчаса назад она едва ноги волочила, а сейчас вся ощетинилась тысячей невидимых иголок.
   Почему Артур Фергюсон так действует на нее? Потому, что он мерзавец!
   — Все образуется, Джолли.
   — Ты так уверен в этом? Почему, интересно?
   — Потому, что я…
   Молодой официант неслышно возник у столика.
   — Могу я принять ваш заказ? Джолли улыбнулась юноше.
   — Пожалуйста, лазанью и зеленый салат.
   Артур нервно вздрогнул и буркнул:
   — Мне то же самое.
   — Желаете минеральной воды, сока, или чего-нибудь…
   — Нет!!!
   Джолли ласково кивнула оторопевшему парню.
   — Спасибо вам.
   Официант послал ей благодарный взгляд и удалился на кухню. Артур ворчливо заметил:
   — Я помню, что еще вчера ты сама была официанткой, но так ли необходимо любезничать с обслугой теперь?
   Глаза Джолли сверкнули гневом. — А про хорошие манеры ты ничего не слышал? Почему я должна портить чей-то день, если мой собственный не задался?
   — Спасибо за науку.
   Что-то не то, слишком нервно, слишком для ее измученных нервов! Зачем Артуру Фергюсону эта встреча, этот разговор, почему они ссорятся по такому незначительному поводу, у них есть повод лучше.
   — Артур, зачем ты меня пригласил?
   — Что ты имеешь в виду?
   — Не делай из меня идиотку! (Господи, опять! Да что с тобой, Джолли Лавернье?!) Я имею в виду, что тебе, сыну Маргарет Бранд, надо от меня, дочери Жюля Лавернье?
   Вообще-то она этому сегодня утром не поверила. Отец рассказал об этом, потому что его, видите ли, очень заботило, о чем это его дочь могла говорить с Артуром Фергюсоном!
   Осознание этого сообщения пришло только сейчас, и теперь Джолли рассердилась не на шутку. Что нужно от нее сыну Этой Женщины? Кстати, а выглядит она действительно потрясающе, едва ли не ровесницей своего сына. .
   Сыночка своего ненаглядного! Подумать только, а Джолли еще благодарила его вчера за доброту и проявленное понимание! Он целовал ее! Еще хуже то, что и она целовала его. Да еще как!
   Теперь все объяснялось гораздо проще, хотя и противнее. Он хотел ее умаслить из-за мамаши, вот что.
   Какой же она была дурой, сидела и рассказывала ему все свои переживания, свои чувства…
   Злость кипела в Джолли, переполняла все ее существо. Что ж, стоило прийти на этот обед только для того, чтобы сказать ему все в лицо. Вон, дыхание перехватило у актрисиного сына! Ничего! Полезно.
   — Ну, что молчишь? .
   — Я не совсем уверен, что знаю, что говорить…
   — Тогда могу тебе помочь — извинения излишни. Чего ты добивался, скрывая правду? Почему не сказал сразу? Я даже в толк взять не могу, чего ты хотел, но предупреждаю: что бы ты ни сказал сейчас, это не изменит моего мнения об этом браке. Я не соглашусь с ним ни за какие коврижки!
   Отец ей хотя бы не врал, а этот красавец… Красавец нахмурился.
   — Позволь мне все объяснить, Джолли, Я не больше твоего рад этому известию о свадьбе. Кроме того, до того, как ты сказала об этом, я и понятия не имел, что они…
   Джолли ему не верила, Он наверняка на стороне своей матери. Даже если он и правда не знал об этом раньше, после рассказа Джолли у него была масса времени, чтобы признаться ей во всем. Если бы он этого хотел, разумеется, а он не хотел. Он просто уверял ее, что этот брак невозможен, потому что… а, кстати, почему?
   — Значит, мой отец, владелец дорогого ресторана и прекрасный шеф-повар, недостаточно хорош для твоей аристократической матери?
   Эта мысль молнией сверкнула у Джолли в мозгу, как только она вспомнила замок на картине в доме Артура. Маргарет Бранд выросла в этом замке.
   Артур дождался, пока официант поставит перед ними тарелки и уйдет, и осторожно начал:
   — Джолли…
   — .Да кто ты такой, а?! Кто такая твоя мать?!! Знаешь ли ты, что там, где я выросла, таких, как твоя мамаша, называли…
   — Джолли!!! Остановись. Позволь заверить тебя, что ты вряд ли сможешь удивить меня любыми эпитетами в адрес моей матери. Большинство я уже использовал сам, остальные мне просто известны, но это не значит, что я позволю другим оскорблять ее в моем присутствии.
   — Да? В таком случае тебе придется провести остаток жизни, сражаясь за ее честь, потому что мне лично неизвестны люди, которые могут сказать о ней хоть что-то хорошее.
   — Кроме твоего отца, надо полагать?
   — Она просто запудрила ему мозги, вот и все. Он ослеплен, это пройдет. Я, по крайней мере, надеюсь, что это произойдет, пока не стало слишком поздно.
   — Да уж!
   — Не твое дело, Артур Фергюсон! Я даже не знаю, кого из вас презираю больше — тебя или твою мамашу! Все, хватит с меня! Ешь свою лазанью, можешь и мою заодно съесть!
   Она вскочила, с трудом сдерживая гнев.
   Неожиданно сильная рука Артура больно стиснула ее запястье.
   — Джолли, я на твоей стороне.
   — А я ни на какой стороне, Артур! Благодаря твоей матери и тебе у меня даже дома теперь нет! :
   Нет, она не заплачет, ни за что не заплачет! Никогда больше она не доставит ему удовольствия видеть ее слезы!
   — Отпусти меня!
   — А если не отпущу?
   — Тогда… тогда я тебе врежу! На его лице появилось нечто вроде веселого изумления, уж больно по-детски прозвучали эти слова, и этого насмешливого и недоверчивого выражения Джолли хватило с избытком. Та самая капля, переполнившая сосуд, соломинка, сломавшая спину верблюда, искра, от которой вспыхнул Большой Лондонский пожар…