Страница:
Солнце уже начинало припекать скользкие деревянные дранки покатой крыши, а Кенди все смотрел на Питра. Из базы данных центрального компьютера монастыря он выяснил, что Хеддису семнадцать лет, он Немой — это, собственно, он знал и так, а его комната находится в том же крыле общежития, что и комната Кенди. Мальчик вычислил, каким именно маршрутом Питр, скорее всего, отправится утром на занятия, и ждал теперь на крыше, когда тот подойдет ближе.
«Это безумие, — думал Кенди, глядя, как юноша приближается. — Я сижу на крыше, только для того чтобы посмотреть на человека, который мне нравится. А что, если я упаду?»
Разумеется, как только мальчик об этом подумал, рука у него соскользнула, и Кенди с ужасающей неизбежностью начал скатываться вниз, к водосточному желобу. Он пытался ухватиться за что-нибудь, но дерево было сырым от утренней росы и очень скользким. Верхняя часть туловища уже свесилась с крыши, но мальчику удалось-таки уцепиться одной рукой за край желоба. Но желоб долго его вес не выдержал, и Кенди свалился на балкон.
Мальчик лежал на спине, ошеломленный, почти оглушенный. Его плечо все еще не зажило как следует, и теперь ему казалось, что в больное место воткнули нож. Два встревоженных лица склонились над ним.
— Кенди, — позвал его Питр. — Ты не ушибся?
Каждой клеточкой своего тела мальчик желал провалиться сквозь деревянный пол балкона. Щеки горели от унижения, и он подумал, что Хеддис наверняка заметит это.
— Встать можешь? — спросил его юноша, протягивая руку. Кенди хотел было опереться на нее, но тут заметил, что все еще сжимает в пальцах кусок желоба. Торопливо отбросив его в сторону, мальчик схватился за руку Питра. Тот помог Кенди подняться. В его движениях чувствовалась уверенная сила, и от этого ноги у мальчика опять едва не подкосились.
В этот момент он увидел, что к ним спешат Дорна и матушка Ара, и Кенди мысленно застонал. Наставница уж непременно прямо сейчас, в присутствии Питра, начнет его отчитывать. Что может быть хуже? Может быть, лучше перемахнуть через перила балкона и покончить со всем этим раз и навсегда?
— С тобой все в порядке? — спросила его спутница Хеддиса. — Что ты делал там, на крыше?
Кенди ощупал конечности. Все вроде бы цело, но синяков, конечно же, будет масса.
— Я… то есть…
К ним подошла матушка Ара.
— Боже мой, Кенди, — начала она еще на ходу, — ты же знаешь, что есть правила, запрещающие забираться туда, где опасно. О чем ты думал, когда полез на крышу?
А мальчик замечал только то, что Питр на него смотрит. Он поднял голову, чтобы посмотреть вверх, на карниз, и попытался быстренько придумать какое-нибудь объяснение. Но в голову ничего путного не приходило.
— Это я виновата, матушка, — сказала вдруг Дорна.
У Кенди от удивления даже рот раскрылся.
— Ты? — Ара величественно скрестила на груди руки.
Девушка смущенно кашлянула.
— Боюсь, это я рассказала ему, как любила встречать рассвет, сидя на крыше общежития и… как бы… намекнула… что в этом нет ничего страшного. То есть, я хочу сказать, Кенди же из австралийских аборигенов, и у него особая духовная связь с солнцем.
— Кенди, это правда? — произнесла матушка Ара довольно рассерженно.
Дорна бросила на мальчика многозначительный взгляд. Что-то было в ней странное, но Кенди не мог осознать, что именно его тревожило. Однако она предлагает ему путь к спасению, и он, конечно же, не откажется от ее помощи.
— Обычай племени, — сказал он. — Приветствие солнцу. Точно. Но крыша, похоже, не самое подходящее для этого место.
— Похоже, в этом ты прав, — уронила его наставница. — Боже праведный, Кенди, думай же хоть иногда, что ты делаешь! Ты ведь мог серьезно расшибиться.
— Извините меня, — выдавил мальчик.
— Ты родом с Земли? — спросил вдруг Питр. — Ты никогда не говорил об этом.
— Да, с Земли. Из Австралии.
— Небулар! — воскликнул юноша. — Мне всегда хотелось побывать на Земле.
— Кенди… — задумчиво произнесла темноволосая девушка. — Это тот самый мальчик, на которого недавно напал птеродактиль?
— О, прошу прощения, — сказал Хеддис. — Кенди, это Триш, моя сестра-двойняшка. Познакомься, Триш, это Кенди Уивер.
«Его сестра!» Эта мысль принесла мальчику невероятное облегчение. Она просто его сестра. Девушка протянула ему руку.
— Рада познакомиться с тобой, Кенди. Мальчик машинально пожал протянутую руку и вскрикнул, ощутив мощный удар, от которого боль в плече усилилась.
— Ой! — сокрушенно воскликнула Триш. — Мне надо было предупредить, что я Немая.
— Ничего страшного, — сказал Кенди. — Правда. Все в полном порядке.
«Сестра! Она — его сестра!»
— Вот и отлично, — заключил Питр. — Нам пора идти на занятия, и так уже, наверное, опоздали. Ты будешь сегодня вечером на празднике, Кенди?
— Конечно буду, — мгновенно отозвался мальчик.
— Прекрасно. Там и увидимся. А завтра у нас с тобой занятия по пилотированию.
Лицо юноши осветилось улыбкой, от которой сердце у Кенди прямо-таки запело. Хеддис повернулся и удалился вместе со своей сестрой. Мальчик смотрел им вслед, любуясь мускулистой фигурой Питра.
Матушка Ара похлопала Кенди по плечу.
— Ладно уж, дитя солнца. Не буду назначать тебе «нарядов вне очереди», но, по-моему, тебе следует помочь починить водосточный желоб. Как, не возражаешь?
— Не возражаю, матушка, — смиренно отозвался мальчик.
— Я прослежу за этим, — вмешалась в разговор Дорна. — Пошли, Кенди, надо найти коменданта общежития.
Она решительно ухватила его за плечо и повела прочь. Едва только они успели отойти на безопасное расстояние, как Дорна остановилась и со значением взглянула на Кенди из-под полуопущенных век.
— И кто же из них? — спросила она.
— Кто из кого? — недоуменно переспросил мальчик.
— На кого ты глаз положил? Давай-давай, рассказывай.
Кенди в очередной раз залился краской, и опять он почувствовал нечто странное в отношении Дорны. Но ему никак не удавалось четко сформулировать эту мысль.
— Я… не знаю, о чем ты…
— Прекрасно знаешь. — Она наклонилась к мальчику и зашептала в самое ухо: — Все очевидно. Это же написано у тебя на лбу. Давай раскалывайся, за кем ты охотишься. Может, нам удастся что-нибудь придумать.
Кенди чувствовал кожей ее теплое дыхание, и по всему телу у него побежали мурашки.
— За Питром, — признался он, сам не зная почему. — Но ты не должна никому ничего говорить!
— Ни за что на свете. — Дорна взяла мальчика под руку. Он постарался подстроиться под ее шаг. — Такой вариант, конечно, будет посложнее. Не уверена, что Питр интересуется мальчиками, пусть даже и с Земли. Могу поспрашивать…
— Нет, не надо! — в ужасе воскликнул Кенди. — Сразу станет известно…
— Кто не рискует, тот не добивается своего, парень. Но если ты такой уж застенчивый, ладно уж, не буду. Так, давай прикинем… — Девушка в задумчивости поджала губы. — Хеддис серьезно интересуется Землей, а ты как раз родом оттуда. С этого, видимо, и надо начинать. Гм… Земля… Что я о ней знаю? Только то, что она далеко. Еще знаю, что это довольно экзотическое место. Что туда можно добраться…
— И еще там жара, сушь и скука, — вставил мальчик.
— На этом, думаю, мы делать акцент не будем, — заметила Дорна. — А теперь помолчи немного и дай мне подумать. — Она что-то мычала на ходу себе под нос. — Мы ему скажем, что ты умираешь от какой-то ужасной генетической болезни, существующей на Земле, и что у тебя есть одно последнее желание. Или, например, что твои предки поручили тебе отыскать какого-нибудь красавчика и притащить его домой хотя бы и за волосы.
— У Питра слишком короткие волосы, не за что тащить… — вздохнул Кенди.
— Не морочь мне голову всякой ерундой. Может быть, надо просто взять его за жабры? Всегда хотелось испробовать на ком-нибудь этот метод. Звучит ужасно привлекательно, ты согласен?
Пока они шли, Дорна напридумывала еще с полдесятка планов — один невероятнее другого, — как завоевать внимание Питра Хеддиса. Мальчик смеялся, позабыв все свое смущение, и не перестал смеяться даже тогда, когда они нашли коменданта общежития и рассказали ей, что случилось с водосточным желобом. Пожилая дама вздохнула, пробормотала что-то насчет дерзких легкомысленных первокурсников и велела Кенди подойти к ней, как только у него закончатся занятия.
— Ну что, — сказала после этого Дорна, — тебе, наверное, пора на занятия, ловелас ты эдакий. Увидимся за ужином?
Мальчик кивнул и бросился наверх за своим миникомпом. Потом опять поспешил назад, на теплый солнечный свет. Занятия! Просто отлично. Значит, он сможет отвлечься от мыслей о Питре. Кенди прошел по подвесному переходу, потом поднялся по ступеням. Утренний ветерок шелестел в ветвях секвойи. Здания и балконы были украшены цветами в горшках, как настоящими, так и искусственными, красного и синего цвета — это были любимые цвета Ирфан Квасад. Шла подготовка к вечернему празднованию, на окнах и дверях повсюду виднелись плакаты и голограммы с надписями РАДОСТНОГО ПРОБУЖДЕНИЯ! Он не станет думать о Питре, нет, не станет.
Дерево площадок и переходов было то теплым, успевшим нагреться на солнце, то прохладным в тени листвы. Кенди нравилось ходить босиком, так всегда ходили реальные люди. В монастыре никто на это не обращал внимания, только в столовую полагалось надевать обувь.
Наверное, он должен последовать совету матушки Ары и поговорить с Питром на празднике. Все говорят, что Пробуждение — это пора новых начинаний, перемен, свежих решений. Люди приносили обеты, давали себе клятвы в том, как они изменят свою жизнь. В этот день также по традиции предлагали руку и сердце, он считался днем счастья, веселья и добрых намерений. А проявление грубости или неуважения считалось крайне плохой приметой. Самый подходящий момент, чтобы поговорить с Питром.
Только бы ему собраться с духом…
Повсюду полно и людей, и чед-балаарцев. Мальчик машинально подносил пальцы ко лбу при виде проходящего мимо четвероногого отца или матушки. Он на Беллерофоне всего неделю, а чувствует себя здесь совсем как дома. Кенди уже научился ориентироваться на территории монастыря и запомнил свое расписание. Утром и днем у него были занятия. Вечером полагалось заниматься самостоятельной работой, а также встречаться с матушкой Арой для постижения основ медитации. Требовалось также не менее пятнадцати часов в неделю работать при монастыре, выполняя различные подсобные работы. Студентам обычно поручали подавать еду в столовой, мыть окна или, скажем, работать в саду — в зависимости от их знаний, личных склонностей и интересов. Мальчик успел уже потрудиться на очистке территории, для чего приходилось спускаться на землю. Кенди дважды участвовал в этой работе, но ни разу не видел динозавров, к своему одновременно как облегчению, так и разочарованию. В целом занят он был почти постоянно, и мальчик думал, что, возможно, это делается специально, чтобы у новичков не оставалось времени на грустные мысли о доме и о своих родных. Иногда это помогало.
Кенди как раз успел на урок истории. Вела его молодая сестра ордена в коричневом одеянии, светловолосая, полненькая, с короткой стрижкой и озорными карими глазами.
— Кенди! — позвал его Кайт. — Мы-здесь.
Мальчик кивнул и сел за стол рядом с ним, Уиллой и Джереном. Хотя он и познакомился уже с другими студентами, но в основном предпочитал общаться с той троицей, вместе с кем прибыл на Беллерофон.
— Давайте начнем, — сказала сестра Брен. — Для начала вспомним, о чем мы говорили на прошлом занятии. Как назывался этот звездолет, кто мне скажет?
В центре комнаты возникло голографическое изображение планеты сине-зелено-коричневого цвета с одной луной. Кенди узнал Беллерофон. Вокруг планеты двигалась светящаяся точка. Изображение увеличилось, и точка превратилась в побитый метеорами серый цилиндр, вращающийся по орбите. По виду он был почти таким же, как корабль-колонизатор, на котором летела семья Кенди.
— Это «Марджери Доу», — раздалось сразу несколько голосов.
— Капитаном которой была… — подсказала сестра Брен.
— Ирфан Квасад.
Голографическая картинка изменилась. Открылась другая сторона планеты, и в поле зрения возник еще один корабль, на этот раз маленький и круглый, чуть приплюснутый сверху, похожий на сдавленный шарик.
— Это корабль чед-балаарцев, — вступил в разговор еще один студент. — Они не дают имена своим кораблям. Чед-балаарцы первыми прибыли на эту планету.
— Совершенно верно. — Брен нажала на какие-то кнопки на своем пульте, и вот от «Марджери Доу» стартовал спускаемый аппарат. Вскоре он поравнялся с кораблем чед-балаарцев. — Ирфан Квасад была первым человеком, кто встретился с представителями инопланетной расы. Нам повезло, что чед-балаарцы оказались дружественно настроенными.
Через некоторое время от корабля землян отделилось еще несколько спускаемых аппаратов, мягко опустившихся на поверхность Беллерофона. Изображение опять сменилось, и глазам студентов предстала картина людей, работающих бок о бок с чед-балаарцами, строящих дома и пути сообщений на верхушках гигантских секвой.
— По этому вопросу мнения расходятся, — напомнила своим ученикам сестра Брен. — Мы не знаем наверняка, что произошло раньше — началось строительство Древесного города или же сперва чед-балаарцы открыли для людей мир Мечты. Но это, в сущности, не так уж и важно. Кто были те первые люди, кому чед-балаарцы показали Мечту?
Новая голографическая картинка представила взорам лесную, поросшую папоротниками поляну ночью. Здесь была разбита стоянка, горел костер. Вокруг огня сидели несколько чед-балаарцев, они стучали в древние бубны, били в трещотки.
— Это была Ирфан Квасад, — выкрикнул Джерен. На картинке возникло изображение женщины. У нее были заостренные черты лица, каштановые волосы заплетены в длинную косу. Во взгляде сквозила задумчивость и настороженность. — Я бы не прочь пощупать такую за бока.
— Джерен, — сделала замечание преподавательница, а Кенди пихнул товарища локтем в бок.
— И Даниель Вик, — раздался чей-то голос.
Рядом с Ирфан появился портрет крупного, плотного молодого человека со светлыми волосами, такого юного, что можно было подумать, что он едва начал брить бороду.
— Еще Йин Пинг, — проговорила едва слышно Уилла.
Возникло изображение человека с раскосыми глазами и черными, начинающими седеть волосами. Студенты называли все новые имена, и вот уже на экране был представлен весь список людей, первыми открывшими в себе способность путешествовать в Мечту. Кенди не слишком внимательно прислушивался к происходящему в классе. Он был занят мыслями о своей семье, навеянными голографической картинкой корабля-колонизатора, а также грезами о Питре, возникавшими в его голове без всякого внешнего повода. В открытое окно веял свежий ветерок, приносивший с собой запах листвы и древесной коры.
— Когда было окончательно установлено, что люди способны проникать в мир Мечты, — говорила Брен, — Ирфан Квасад провела консультации с группой ученых-генетиков, в которую входили как люди, так и чед-балаарцы. Исследователи пришли к выводу, что за Немоту отвечает особый ген и имеющегося у них генофонда недостаточно для дальнейшего ее распространения среди людей. Хотя тогда, разумеется, слово «Немота» еще не использовалось. Однако на борту «Марджери Доу» имелось большое количество замороженных человеческих эмбрионов, и было принято решение ввести некоторым из них ген Немоты. К сожалению, позднее выяснилось, что зародыш Немого не может развиваться в инкубаторе — он прекращает расти и погибает. Причину этого открыть не удавалось. Более подробно об этом вы сможете поговорить на занятиях по биологии.
Голубые глаза Щена. Карие — Питра. Вот он прихлопывает комаров, вот ловит лягушек на ферме. Падает с крыши, хватает Питра за руку. Корчится от боли в кабине самолета в плену тугих ремней, вжимающих его в кресло.
— …Знаем, что она стала женой Даниеля Вика и родила ему троих детей, — говорила Брен. — Все они были Немыми. О дальнейшей судьбе Ирфан Квасад точно ничего не известно. Высказывается множество предположений, одно из них — что Вик выкрал старшего сына и бежал с ним, вероятнее всего, в Другой город, поскольку именно там этот человек и появился спустя некоторое время. Вопрос в том, для чего он это сделал. Некоторые документы того времени с определенными оговорками намекают, что Вик страдал от депрессии, а также параноидального синдрома. Не остается практически никаких сомнений в том, что с самой Ирфан у него возник какой-то серьезный конфликт, однако что же именно послужило причиной…
Малышка Мартина плачет на красной платформе. Лицо отца, искаженное от боли… он пытается протянуть руку к маме. Острый клюв птеродактиля. Смех Питра. Праздник.
— …Скорее всего, Ирфан не сказала ему правды о детях. Возможно, Вик знал, что он им не отец. Сохранился отрывок письма, написанный его рукой, в котором он утверждает: «Мои дети не унаследовали моих генов», что, в общем-то, является весомым доказательством этого. Следует полагать, Даниель Вик поднял в правящих кругах Другого города немалую шумиху. Немые не слишком-то нравились некоторым жителям Беллерофона, а среди чед-балаарцев находились такие, кто считал, что вообще не следовало показывать людям Мечту. Таким образом, Вик собирал вокруг себя силы, и Другой город был уже готов объявить войну по уничтожению Немых, хотя сам Вик и не…
Сегодня вечером он поговорит с Питром. В конце концов, Хеддис ведь не из тех, кто легко выходит из себя. Кенди он всегда казался достаточно мягким человеком. Но как Питр к этому отнесется?
— …Использовали Мечту для проведения совместных исследований, хотя их планеты разделяло огромное количество световых лет. Они открыли смещенное пространство и научились его использовать. Поэтому не будет преувеличением сказать, что Ирфан Квасад имеет определенное отношение и к открытию смещенного пространства, поскольку способствовала развитию межпланетных коммуникаций через Мечту. Разумеется, только благодаря смещенному пространству и сверхскоростным кораблям Вику удалось раздобыть мощное оружие, необходимое для того, чтобы…
Бесстрастные, лишенные выражения глаза Щена, напряжение во всей его фигуре. Отказ, легко читаемый в глазах мальчика, а ведь Кенди даже и слова еще не произнес… А что, если это повторится и с Питром? Кенди казалось, что подобного он не вынесет.
— …После разразившегося скандала ушла в отставку с поста мэра города, и вопрос остался без ответа. Организовано ли было это покушение по указанию Ирфан, или же тот в самом деле совершил…
Внезапно Кенди показалось, что в классе, несмотря на раскрытое окно, сделалось невыносимо душно и жарко. Мальчик почувствовал, что не может больше здесь оставаться. Ему необходимо выйти на свежий воздух, иначе…
— …Ты думаешь, Кенди?
Мальчик в изумлении поднял глаза. Брен, Джерен, Уилла и все остальные в классе смотрели на него с ожиданием. Он попытался сообразить, о чем же только что говорила сестра Брен, но тщетно.
— Что?
— Как ты считаешь, покушение на мэра Другого города было совершено по указанию Ирфан? — терпеливо повторила преподавательница.
Кенди пожал плечами. Да какая, собственно, разница?
— Так вот, дома вы должны написать на эту тему реферат. Задание касается всех, — объявила сестра Брен. — У нас осталось еще полчаса, поэтому можете начать прямо сейчас. Подключитесь к системе монастыря и работайте. Если хотите, можете заниматься парами. Мне очень интересно, к каким выводам вы придете, поэтому с нетерпением буду ждать ваших рефератов.
Раздался дружный стон, но все находящиеся в классе вытащили свои миникомпы. В воздухе возникли голографические мониторы. Кенди тоже последовал общему примеру. Сестра Брен переходила от одного студента к другому, делая замечания, подсказывая, где можно найти фактический материал, а также результаты исследований. Некоторые из студентов предпочли работать парами. Беспокойство Кенди росло с каждой минутой. Ему казалось, что он вновь очутился в цветном квадрате на аукционе живого товара и что он не имеет возможности сделать лишнего шага.
— Может-бумм-читть-вмсте? — раздался голос Кайта.
— Я должен выйти отсюда, — пробормотал мальчик.
И едва сестра Брен повернулась к нему спиной, Кенди выскользнул за дверь.
Нагретые солнцем доски тротуара, перемежающиеся с прохладной тенью, были гораздо приятнее, чем душная и тесная классная комната. Мальчик облегченно вздохнул, наслаждаясь свежестью воздуха, и зашагал вперед. Через минуту он прибавил шагу, потом еще, потом и вовсе пустился бегом, едва касаясь ногами досок тротуара. На глаза ему попалась веревочная лестница, и Кенди взобрался по ней на балкон, тянувшийся на всю длину какого-то здания. Через оконные стекла он увидел помещения, по виду похожие на офисы. Люди, одетые в коричневое, и покрытые светлой шерстью чед-балаарцы работали за столами и бюро. Были и такие, кто лежал на кушетках. Эти, решил Кенди, должно быть, пребывают в Мечте.
В конце балкона он обнаружил лестницу, ведущую вниз, и вскоре оказался на широкой платформе, где на пьедестале стояла статуя Ирфан в натуральную величину, высеченная из серого мрамора. У основания памятника была разбита клумба, на которой росли синие и красные цветы. Мальчик остановился, чтобы посмотреть на статую. Ирфан протянула руку вперед, как будто собираясь что-то сказать. На лице женщины застыло решительное и целеустремленное выражение. На пьедестале были высечены несколько строк. Начинался этот список словами:
ЗАПОВЕДИ ИРФАН
1. Разум силен, когда он спокоен.
2. Мир Мечты не менее реален, чем то, что мы привыкли называть реальностью.
3. Мы — всего лишь стражники вечной Мечты.
4. Сначала надо стать человеком, а уже потом — Немым.
5. Чем больше знаешь, тем меньше рискуешь.
6. Надо стремиться к победе, но только не ценой чужих страданий.
7. Разум следует держать открытым, а рот — на замке.
8. Вселенная дает нам богатство, а распоряжаемся этим богатством мы сами.
9. Плати вперед, а не влезай в долги.
10. Сущий мир превращается в Мечту.
Кенди прочел первое изречение вслух.
— Разум силен, когда он спокоен.
Значит, его разум сейчас совсем ослабел. Беспокойство мальчика продолжало расти. Несмотря на предупреждение матушки Ары, Кенди взобрался на крышу здания, а оттуда — на само дерево. Голыми ступнями было легко находить опору на грубой поверхности коры. Мальчик лез по веткам вверх, листва постепенно редела.
Теперь он мог видеть, как сквозь пушистые белые облака пробивался золотой солнечный свет. Вокруг возились какие-то мелкие животные, а высоко в небе парила птица, похожая на сокола. Кенди проследил за ее полетом. Ему казалось, что стоит лишь сделать еще один шаг, и он тоже полетит. Мальчик улыбнулся. Глядя на небо, он вспомнил бескрайнюю австралийскую пустыню, хотя солнце здесь светило гораздо мягче. Нет, Беллерофон — совсем неплохое место.
Кенди спустился немного вниз по стволу дерева и удобно устроился в переплетении двух крепких веток. Здесь сидишь, будто в пещере — прохладно и сумрачно. Мимо в погоне за насекомыми с щебетом проносились птички, скользили мелкие ящерицы. Мальчик заметил, что в том месте, где от ствола секвойи отходит мощная ветка, несколько ветвей надломлено. Кенди выбрал одну из них, самую прямую и ровную, длиной около метра. Достав из кармана складной нож, он отрезал ее и принялся обстругивать. Внезапно мальчика охватило чувство нереальности всего происходящего. Место, где он родился, удалено отсюда на бесчисленное множество световых лет, а он находится здесь, на планете, где люди работают бок о бок с инопланетными существами, исследуя Мечту…
Интересно, Мечта и Царство Мечты аборигенов — это одно и то же? Кенди принялся размышлять. Жаль, что он так невнимательно слушал рассказы хранителей традиций. Царство Мечты — это начало всего сущего, место вне времени и пространства. Все, что было на земле, существовало и в этом царстве, и среди реальных людей находились такие, кто научился проникать в него. Это довольно похоже на то, что здесь говорят о Мечте. Реальные люди пользовались также безмолвной беседой — телепатией, в первую очередь в связи с тем, как подозревал Кенди, что открывать в пустыне рот человеку мешает сама природа — забивающийся в гортань песок, сухость, обезвоживание… А матушка Ара объясняла ему, что Немые тоже пользуются телепатией для общения в Мечте.
Кенди обстругивал отломленную ветку, а мысли его продолжали витать где-то далеко. Хранители традиций реальных людей горячо настаивали на том, что культура аборигенов являла собой расцвет, высшую точку развития всего человечества. Мутанты же не могут проникать в Царство Мечты и общаться при помощи безмолвной беседы только потому, что забыли древние правила и обычаи, предавшись материальным, корыстным интересам. То же самое случилось и с самими реальными людьми, когда их вынудили отказаться от своих древних обычаев, их потомки тоже начисто забыли о Царстве Мечты. И только когда люди осознают бессмысленность и пагубность подобной жизни, они вновь обретут это царство.
Мальчик засопел. Похоже, они уже благополучно обрели его, ничуть не изменившись. Конечно, реальным людям было ничего не известно ни о чед-балаарцах, ни о возможностях и достижениях генной инженерии.
«Это безумие, — думал Кенди, глядя, как юноша приближается. — Я сижу на крыше, только для того чтобы посмотреть на человека, который мне нравится. А что, если я упаду?»
Разумеется, как только мальчик об этом подумал, рука у него соскользнула, и Кенди с ужасающей неизбежностью начал скатываться вниз, к водосточному желобу. Он пытался ухватиться за что-нибудь, но дерево было сырым от утренней росы и очень скользким. Верхняя часть туловища уже свесилась с крыши, но мальчику удалось-таки уцепиться одной рукой за край желоба. Но желоб долго его вес не выдержал, и Кенди свалился на балкон.
Мальчик лежал на спине, ошеломленный, почти оглушенный. Его плечо все еще не зажило как следует, и теперь ему казалось, что в больное место воткнули нож. Два встревоженных лица склонились над ним.
— Кенди, — позвал его Питр. — Ты не ушибся?
Каждой клеточкой своего тела мальчик желал провалиться сквозь деревянный пол балкона. Щеки горели от унижения, и он подумал, что Хеддис наверняка заметит это.
— Встать можешь? — спросил его юноша, протягивая руку. Кенди хотел было опереться на нее, но тут заметил, что все еще сжимает в пальцах кусок желоба. Торопливо отбросив его в сторону, мальчик схватился за руку Питра. Тот помог Кенди подняться. В его движениях чувствовалась уверенная сила, и от этого ноги у мальчика опять едва не подкосились.
В этот момент он увидел, что к ним спешат Дорна и матушка Ара, и Кенди мысленно застонал. Наставница уж непременно прямо сейчас, в присутствии Питра, начнет его отчитывать. Что может быть хуже? Может быть, лучше перемахнуть через перила балкона и покончить со всем этим раз и навсегда?
— С тобой все в порядке? — спросила его спутница Хеддиса. — Что ты делал там, на крыше?
Кенди ощупал конечности. Все вроде бы цело, но синяков, конечно же, будет масса.
— Я… то есть…
К ним подошла матушка Ара.
— Боже мой, Кенди, — начала она еще на ходу, — ты же знаешь, что есть правила, запрещающие забираться туда, где опасно. О чем ты думал, когда полез на крышу?
А мальчик замечал только то, что Питр на него смотрит. Он поднял голову, чтобы посмотреть вверх, на карниз, и попытался быстренько придумать какое-нибудь объяснение. Но в голову ничего путного не приходило.
— Это я виновата, матушка, — сказала вдруг Дорна.
У Кенди от удивления даже рот раскрылся.
— Ты? — Ара величественно скрестила на груди руки.
Девушка смущенно кашлянула.
— Боюсь, это я рассказала ему, как любила встречать рассвет, сидя на крыше общежития и… как бы… намекнула… что в этом нет ничего страшного. То есть, я хочу сказать, Кенди же из австралийских аборигенов, и у него особая духовная связь с солнцем.
— Кенди, это правда? — произнесла матушка Ара довольно рассерженно.
Дорна бросила на мальчика многозначительный взгляд. Что-то было в ней странное, но Кенди не мог осознать, что именно его тревожило. Однако она предлагает ему путь к спасению, и он, конечно же, не откажется от ее помощи.
— Обычай племени, — сказал он. — Приветствие солнцу. Точно. Но крыша, похоже, не самое подходящее для этого место.
— Похоже, в этом ты прав, — уронила его наставница. — Боже праведный, Кенди, думай же хоть иногда, что ты делаешь! Ты ведь мог серьезно расшибиться.
— Извините меня, — выдавил мальчик.
— Ты родом с Земли? — спросил вдруг Питр. — Ты никогда не говорил об этом.
— Да, с Земли. Из Австралии.
— Небулар! — воскликнул юноша. — Мне всегда хотелось побывать на Земле.
— Кенди… — задумчиво произнесла темноволосая девушка. — Это тот самый мальчик, на которого недавно напал птеродактиль?
— О, прошу прощения, — сказал Хеддис. — Кенди, это Триш, моя сестра-двойняшка. Познакомься, Триш, это Кенди Уивер.
«Его сестра!» Эта мысль принесла мальчику невероятное облегчение. Она просто его сестра. Девушка протянула ему руку.
— Рада познакомиться с тобой, Кенди. Мальчик машинально пожал протянутую руку и вскрикнул, ощутив мощный удар, от которого боль в плече усилилась.
— Ой! — сокрушенно воскликнула Триш. — Мне надо было предупредить, что я Немая.
— Ничего страшного, — сказал Кенди. — Правда. Все в полном порядке.
«Сестра! Она — его сестра!»
— Вот и отлично, — заключил Питр. — Нам пора идти на занятия, и так уже, наверное, опоздали. Ты будешь сегодня вечером на празднике, Кенди?
— Конечно буду, — мгновенно отозвался мальчик.
— Прекрасно. Там и увидимся. А завтра у нас с тобой занятия по пилотированию.
Лицо юноши осветилось улыбкой, от которой сердце у Кенди прямо-таки запело. Хеддис повернулся и удалился вместе со своей сестрой. Мальчик смотрел им вслед, любуясь мускулистой фигурой Питра.
Матушка Ара похлопала Кенди по плечу.
— Ладно уж, дитя солнца. Не буду назначать тебе «нарядов вне очереди», но, по-моему, тебе следует помочь починить водосточный желоб. Как, не возражаешь?
— Не возражаю, матушка, — смиренно отозвался мальчик.
— Я прослежу за этим, — вмешалась в разговор Дорна. — Пошли, Кенди, надо найти коменданта общежития.
Она решительно ухватила его за плечо и повела прочь. Едва только они успели отойти на безопасное расстояние, как Дорна остановилась и со значением взглянула на Кенди из-под полуопущенных век.
— И кто же из них? — спросила она.
— Кто из кого? — недоуменно переспросил мальчик.
— На кого ты глаз положил? Давай-давай, рассказывай.
Кенди в очередной раз залился краской, и опять он почувствовал нечто странное в отношении Дорны. Но ему никак не удавалось четко сформулировать эту мысль.
— Я… не знаю, о чем ты…
— Прекрасно знаешь. — Она наклонилась к мальчику и зашептала в самое ухо: — Все очевидно. Это же написано у тебя на лбу. Давай раскалывайся, за кем ты охотишься. Может, нам удастся что-нибудь придумать.
Кенди чувствовал кожей ее теплое дыхание, и по всему телу у него побежали мурашки.
— За Питром, — признался он, сам не зная почему. — Но ты не должна никому ничего говорить!
— Ни за что на свете. — Дорна взяла мальчика под руку. Он постарался подстроиться под ее шаг. — Такой вариант, конечно, будет посложнее. Не уверена, что Питр интересуется мальчиками, пусть даже и с Земли. Могу поспрашивать…
— Нет, не надо! — в ужасе воскликнул Кенди. — Сразу станет известно…
— Кто не рискует, тот не добивается своего, парень. Но если ты такой уж застенчивый, ладно уж, не буду. Так, давай прикинем… — Девушка в задумчивости поджала губы. — Хеддис серьезно интересуется Землей, а ты как раз родом оттуда. С этого, видимо, и надо начинать. Гм… Земля… Что я о ней знаю? Только то, что она далеко. Еще знаю, что это довольно экзотическое место. Что туда можно добраться…
— И еще там жара, сушь и скука, — вставил мальчик.
— На этом, думаю, мы делать акцент не будем, — заметила Дорна. — А теперь помолчи немного и дай мне подумать. — Она что-то мычала на ходу себе под нос. — Мы ему скажем, что ты умираешь от какой-то ужасной генетической болезни, существующей на Земле, и что у тебя есть одно последнее желание. Или, например, что твои предки поручили тебе отыскать какого-нибудь красавчика и притащить его домой хотя бы и за волосы.
— У Питра слишком короткие волосы, не за что тащить… — вздохнул Кенди.
— Не морочь мне голову всякой ерундой. Может быть, надо просто взять его за жабры? Всегда хотелось испробовать на ком-нибудь этот метод. Звучит ужасно привлекательно, ты согласен?
Пока они шли, Дорна напридумывала еще с полдесятка планов — один невероятнее другого, — как завоевать внимание Питра Хеддиса. Мальчик смеялся, позабыв все свое смущение, и не перестал смеяться даже тогда, когда они нашли коменданта общежития и рассказали ей, что случилось с водосточным желобом. Пожилая дама вздохнула, пробормотала что-то насчет дерзких легкомысленных первокурсников и велела Кенди подойти к ней, как только у него закончатся занятия.
— Ну что, — сказала после этого Дорна, — тебе, наверное, пора на занятия, ловелас ты эдакий. Увидимся за ужином?
Мальчик кивнул и бросился наверх за своим миникомпом. Потом опять поспешил назад, на теплый солнечный свет. Занятия! Просто отлично. Значит, он сможет отвлечься от мыслей о Питре. Кенди прошел по подвесному переходу, потом поднялся по ступеням. Утренний ветерок шелестел в ветвях секвойи. Здания и балконы были украшены цветами в горшках, как настоящими, так и искусственными, красного и синего цвета — это были любимые цвета Ирфан Квасад. Шла подготовка к вечернему празднованию, на окнах и дверях повсюду виднелись плакаты и голограммы с надписями РАДОСТНОГО ПРОБУЖДЕНИЯ! Он не станет думать о Питре, нет, не станет.
Дерево площадок и переходов было то теплым, успевшим нагреться на солнце, то прохладным в тени листвы. Кенди нравилось ходить босиком, так всегда ходили реальные люди. В монастыре никто на это не обращал внимания, только в столовую полагалось надевать обувь.
Наверное, он должен последовать совету матушки Ары и поговорить с Питром на празднике. Все говорят, что Пробуждение — это пора новых начинаний, перемен, свежих решений. Люди приносили обеты, давали себе клятвы в том, как они изменят свою жизнь. В этот день также по традиции предлагали руку и сердце, он считался днем счастья, веселья и добрых намерений. А проявление грубости или неуважения считалось крайне плохой приметой. Самый подходящий момент, чтобы поговорить с Питром.
Только бы ему собраться с духом…
Повсюду полно и людей, и чед-балаарцев. Мальчик машинально подносил пальцы ко лбу при виде проходящего мимо четвероногого отца или матушки. Он на Беллерофоне всего неделю, а чувствует себя здесь совсем как дома. Кенди уже научился ориентироваться на территории монастыря и запомнил свое расписание. Утром и днем у него были занятия. Вечером полагалось заниматься самостоятельной работой, а также встречаться с матушкой Арой для постижения основ медитации. Требовалось также не менее пятнадцати часов в неделю работать при монастыре, выполняя различные подсобные работы. Студентам обычно поручали подавать еду в столовой, мыть окна или, скажем, работать в саду — в зависимости от их знаний, личных склонностей и интересов. Мальчик успел уже потрудиться на очистке территории, для чего приходилось спускаться на землю. Кенди дважды участвовал в этой работе, но ни разу не видел динозавров, к своему одновременно как облегчению, так и разочарованию. В целом занят он был почти постоянно, и мальчик думал, что, возможно, это делается специально, чтобы у новичков не оставалось времени на грустные мысли о доме и о своих родных. Иногда это помогало.
Кенди как раз успел на урок истории. Вела его молодая сестра ордена в коричневом одеянии, светловолосая, полненькая, с короткой стрижкой и озорными карими глазами.
— Кенди! — позвал его Кайт. — Мы-здесь.
Мальчик кивнул и сел за стол рядом с ним, Уиллой и Джереном. Хотя он и познакомился уже с другими студентами, но в основном предпочитал общаться с той троицей, вместе с кем прибыл на Беллерофон.
— Давайте начнем, — сказала сестра Брен. — Для начала вспомним, о чем мы говорили на прошлом занятии. Как назывался этот звездолет, кто мне скажет?
В центре комнаты возникло голографическое изображение планеты сине-зелено-коричневого цвета с одной луной. Кенди узнал Беллерофон. Вокруг планеты двигалась светящаяся точка. Изображение увеличилось, и точка превратилась в побитый метеорами серый цилиндр, вращающийся по орбите. По виду он был почти таким же, как корабль-колонизатор, на котором летела семья Кенди.
— Это «Марджери Доу», — раздалось сразу несколько голосов.
— Капитаном которой была… — подсказала сестра Брен.
— Ирфан Квасад.
Голографическая картинка изменилась. Открылась другая сторона планеты, и в поле зрения возник еще один корабль, на этот раз маленький и круглый, чуть приплюснутый сверху, похожий на сдавленный шарик.
— Это корабль чед-балаарцев, — вступил в разговор еще один студент. — Они не дают имена своим кораблям. Чед-балаарцы первыми прибыли на эту планету.
— Совершенно верно. — Брен нажала на какие-то кнопки на своем пульте, и вот от «Марджери Доу» стартовал спускаемый аппарат. Вскоре он поравнялся с кораблем чед-балаарцев. — Ирфан Квасад была первым человеком, кто встретился с представителями инопланетной расы. Нам повезло, что чед-балаарцы оказались дружественно настроенными.
Через некоторое время от корабля землян отделилось еще несколько спускаемых аппаратов, мягко опустившихся на поверхность Беллерофона. Изображение опять сменилось, и глазам студентов предстала картина людей, работающих бок о бок с чед-балаарцами, строящих дома и пути сообщений на верхушках гигантских секвой.
— По этому вопросу мнения расходятся, — напомнила своим ученикам сестра Брен. — Мы не знаем наверняка, что произошло раньше — началось строительство Древесного города или же сперва чед-балаарцы открыли для людей мир Мечты. Но это, в сущности, не так уж и важно. Кто были те первые люди, кому чед-балаарцы показали Мечту?
Новая голографическая картинка представила взорам лесную, поросшую папоротниками поляну ночью. Здесь была разбита стоянка, горел костер. Вокруг огня сидели несколько чед-балаарцев, они стучали в древние бубны, били в трещотки.
— Это была Ирфан Квасад, — выкрикнул Джерен. На картинке возникло изображение женщины. У нее были заостренные черты лица, каштановые волосы заплетены в длинную косу. Во взгляде сквозила задумчивость и настороженность. — Я бы не прочь пощупать такую за бока.
— Джерен, — сделала замечание преподавательница, а Кенди пихнул товарища локтем в бок.
— И Даниель Вик, — раздался чей-то голос.
Рядом с Ирфан появился портрет крупного, плотного молодого человека со светлыми волосами, такого юного, что можно было подумать, что он едва начал брить бороду.
— Еще Йин Пинг, — проговорила едва слышно Уилла.
Возникло изображение человека с раскосыми глазами и черными, начинающими седеть волосами. Студенты называли все новые имена, и вот уже на экране был представлен весь список людей, первыми открывшими в себе способность путешествовать в Мечту. Кенди не слишком внимательно прислушивался к происходящему в классе. Он был занят мыслями о своей семье, навеянными голографической картинкой корабля-колонизатора, а также грезами о Питре, возникавшими в его голове без всякого внешнего повода. В открытое окно веял свежий ветерок, приносивший с собой запах листвы и древесной коры.
— Когда было окончательно установлено, что люди способны проникать в мир Мечты, — говорила Брен, — Ирфан Квасад провела консультации с группой ученых-генетиков, в которую входили как люди, так и чед-балаарцы. Исследователи пришли к выводу, что за Немоту отвечает особый ген и имеющегося у них генофонда недостаточно для дальнейшего ее распространения среди людей. Хотя тогда, разумеется, слово «Немота» еще не использовалось. Однако на борту «Марджери Доу» имелось большое количество замороженных человеческих эмбрионов, и было принято решение ввести некоторым из них ген Немоты. К сожалению, позднее выяснилось, что зародыш Немого не может развиваться в инкубаторе — он прекращает расти и погибает. Причину этого открыть не удавалось. Более подробно об этом вы сможете поговорить на занятиях по биологии.
Голубые глаза Щена. Карие — Питра. Вот он прихлопывает комаров, вот ловит лягушек на ферме. Падает с крыши, хватает Питра за руку. Корчится от боли в кабине самолета в плену тугих ремней, вжимающих его в кресло.
— …Знаем, что она стала женой Даниеля Вика и родила ему троих детей, — говорила Брен. — Все они были Немыми. О дальнейшей судьбе Ирфан Квасад точно ничего не известно. Высказывается множество предположений, одно из них — что Вик выкрал старшего сына и бежал с ним, вероятнее всего, в Другой город, поскольку именно там этот человек и появился спустя некоторое время. Вопрос в том, для чего он это сделал. Некоторые документы того времени с определенными оговорками намекают, что Вик страдал от депрессии, а также параноидального синдрома. Не остается практически никаких сомнений в том, что с самой Ирфан у него возник какой-то серьезный конфликт, однако что же именно послужило причиной…
Малышка Мартина плачет на красной платформе. Лицо отца, искаженное от боли… он пытается протянуть руку к маме. Острый клюв птеродактиля. Смех Питра. Праздник.
— …Скорее всего, Ирфан не сказала ему правды о детях. Возможно, Вик знал, что он им не отец. Сохранился отрывок письма, написанный его рукой, в котором он утверждает: «Мои дети не унаследовали моих генов», что, в общем-то, является весомым доказательством этого. Следует полагать, Даниель Вик поднял в правящих кругах Другого города немалую шумиху. Немые не слишком-то нравились некоторым жителям Беллерофона, а среди чед-балаарцев находились такие, кто считал, что вообще не следовало показывать людям Мечту. Таким образом, Вик собирал вокруг себя силы, и Другой город был уже готов объявить войну по уничтожению Немых, хотя сам Вик и не…
Сегодня вечером он поговорит с Питром. В конце концов, Хеддис ведь не из тех, кто легко выходит из себя. Кенди он всегда казался достаточно мягким человеком. Но как Питр к этому отнесется?
— …Использовали Мечту для проведения совместных исследований, хотя их планеты разделяло огромное количество световых лет. Они открыли смещенное пространство и научились его использовать. Поэтому не будет преувеличением сказать, что Ирфан Квасад имеет определенное отношение и к открытию смещенного пространства, поскольку способствовала развитию межпланетных коммуникаций через Мечту. Разумеется, только благодаря смещенному пространству и сверхскоростным кораблям Вику удалось раздобыть мощное оружие, необходимое для того, чтобы…
Бесстрастные, лишенные выражения глаза Щена, напряжение во всей его фигуре. Отказ, легко читаемый в глазах мальчика, а ведь Кенди даже и слова еще не произнес… А что, если это повторится и с Питром? Кенди казалось, что подобного он не вынесет.
— …После разразившегося скандала ушла в отставку с поста мэра города, и вопрос остался без ответа. Организовано ли было это покушение по указанию Ирфан, или же тот в самом деле совершил…
Внезапно Кенди показалось, что в классе, несмотря на раскрытое окно, сделалось невыносимо душно и жарко. Мальчик почувствовал, что не может больше здесь оставаться. Ему необходимо выйти на свежий воздух, иначе…
— …Ты думаешь, Кенди?
Мальчик в изумлении поднял глаза. Брен, Джерен, Уилла и все остальные в классе смотрели на него с ожиданием. Он попытался сообразить, о чем же только что говорила сестра Брен, но тщетно.
— Что?
— Как ты считаешь, покушение на мэра Другого города было совершено по указанию Ирфан? — терпеливо повторила преподавательница.
Кенди пожал плечами. Да какая, собственно, разница?
— Так вот, дома вы должны написать на эту тему реферат. Задание касается всех, — объявила сестра Брен. — У нас осталось еще полчаса, поэтому можете начать прямо сейчас. Подключитесь к системе монастыря и работайте. Если хотите, можете заниматься парами. Мне очень интересно, к каким выводам вы придете, поэтому с нетерпением буду ждать ваших рефератов.
Раздался дружный стон, но все находящиеся в классе вытащили свои миникомпы. В воздухе возникли голографические мониторы. Кенди тоже последовал общему примеру. Сестра Брен переходила от одного студента к другому, делая замечания, подсказывая, где можно найти фактический материал, а также результаты исследований. Некоторые из студентов предпочли работать парами. Беспокойство Кенди росло с каждой минутой. Ему казалось, что он вновь очутился в цветном квадрате на аукционе живого товара и что он не имеет возможности сделать лишнего шага.
— Может-бумм-читть-вмсте? — раздался голос Кайта.
— Я должен выйти отсюда, — пробормотал мальчик.
И едва сестра Брен повернулась к нему спиной, Кенди выскользнул за дверь.
Нагретые солнцем доски тротуара, перемежающиеся с прохладной тенью, были гораздо приятнее, чем душная и тесная классная комната. Мальчик облегченно вздохнул, наслаждаясь свежестью воздуха, и зашагал вперед. Через минуту он прибавил шагу, потом еще, потом и вовсе пустился бегом, едва касаясь ногами досок тротуара. На глаза ему попалась веревочная лестница, и Кенди взобрался по ней на балкон, тянувшийся на всю длину какого-то здания. Через оконные стекла он увидел помещения, по виду похожие на офисы. Люди, одетые в коричневое, и покрытые светлой шерстью чед-балаарцы работали за столами и бюро. Были и такие, кто лежал на кушетках. Эти, решил Кенди, должно быть, пребывают в Мечте.
В конце балкона он обнаружил лестницу, ведущую вниз, и вскоре оказался на широкой платформе, где на пьедестале стояла статуя Ирфан в натуральную величину, высеченная из серого мрамора. У основания памятника была разбита клумба, на которой росли синие и красные цветы. Мальчик остановился, чтобы посмотреть на статую. Ирфан протянула руку вперед, как будто собираясь что-то сказать. На лице женщины застыло решительное и целеустремленное выражение. На пьедестале были высечены несколько строк. Начинался этот список словами:
ЗАПОВЕДИ ИРФАН
1. Разум силен, когда он спокоен.
2. Мир Мечты не менее реален, чем то, что мы привыкли называть реальностью.
3. Мы — всего лишь стражники вечной Мечты.
4. Сначала надо стать человеком, а уже потом — Немым.
5. Чем больше знаешь, тем меньше рискуешь.
6. Надо стремиться к победе, но только не ценой чужих страданий.
7. Разум следует держать открытым, а рот — на замке.
8. Вселенная дает нам богатство, а распоряжаемся этим богатством мы сами.
9. Плати вперед, а не влезай в долги.
10. Сущий мир превращается в Мечту.
Кенди прочел первое изречение вслух.
— Разум силен, когда он спокоен.
Значит, его разум сейчас совсем ослабел. Беспокойство мальчика продолжало расти. Несмотря на предупреждение матушки Ары, Кенди взобрался на крышу здания, а оттуда — на само дерево. Голыми ступнями было легко находить опору на грубой поверхности коры. Мальчик лез по веткам вверх, листва постепенно редела.
Теперь он мог видеть, как сквозь пушистые белые облака пробивался золотой солнечный свет. Вокруг возились какие-то мелкие животные, а высоко в небе парила птица, похожая на сокола. Кенди проследил за ее полетом. Ему казалось, что стоит лишь сделать еще один шаг, и он тоже полетит. Мальчик улыбнулся. Глядя на небо, он вспомнил бескрайнюю австралийскую пустыню, хотя солнце здесь светило гораздо мягче. Нет, Беллерофон — совсем неплохое место.
Кенди спустился немного вниз по стволу дерева и удобно устроился в переплетении двух крепких веток. Здесь сидишь, будто в пещере — прохладно и сумрачно. Мимо в погоне за насекомыми с щебетом проносились птички, скользили мелкие ящерицы. Мальчик заметил, что в том месте, где от ствола секвойи отходит мощная ветка, несколько ветвей надломлено. Кенди выбрал одну из них, самую прямую и ровную, длиной около метра. Достав из кармана складной нож, он отрезал ее и принялся обстругивать. Внезапно мальчика охватило чувство нереальности всего происходящего. Место, где он родился, удалено отсюда на бесчисленное множество световых лет, а он находится здесь, на планете, где люди работают бок о бок с инопланетными существами, исследуя Мечту…
Интересно, Мечта и Царство Мечты аборигенов — это одно и то же? Кенди принялся размышлять. Жаль, что он так невнимательно слушал рассказы хранителей традиций. Царство Мечты — это начало всего сущего, место вне времени и пространства. Все, что было на земле, существовало и в этом царстве, и среди реальных людей находились такие, кто научился проникать в него. Это довольно похоже на то, что здесь говорят о Мечте. Реальные люди пользовались также безмолвной беседой — телепатией, в первую очередь в связи с тем, как подозревал Кенди, что открывать в пустыне рот человеку мешает сама природа — забивающийся в гортань песок, сухость, обезвоживание… А матушка Ара объясняла ему, что Немые тоже пользуются телепатией для общения в Мечте.
Кенди обстругивал отломленную ветку, а мысли его продолжали витать где-то далеко. Хранители традиций реальных людей горячо настаивали на том, что культура аборигенов являла собой расцвет, высшую точку развития всего человечества. Мутанты же не могут проникать в Царство Мечты и общаться при помощи безмолвной беседы только потому, что забыли древние правила и обычаи, предавшись материальным, корыстным интересам. То же самое случилось и с самими реальными людьми, когда их вынудили отказаться от своих древних обычаев, их потомки тоже начисто забыли о Царстве Мечты. И только когда люди осознают бессмысленность и пагубность подобной жизни, они вновь обретут это царство.
Мальчик засопел. Похоже, они уже благополучно обрели его, ничуть не изменившись. Конечно, реальным людям было ничего не известно ни о чед-балаарцах, ни о возможностях и достижениях генной инженерии.