Джейн Харри
Бразильские каникулы
Реджинальд Коллинз, предприимчивый американский бизнесмен, сколотивший приличное состояние благодаря своей деловой смекалке и природному чутью, овдовел в сорок три года. Жену свою он любил, поэтому после ее безвременной кончины стал вести довольно замкнутый образ жизни, который ограничивался в основном работой и домом. Иногда к нему заезжали сестра с мужем, старые друзья, но сам он редко наносил ответные визиты. В своем просторном доме в Гринич Коннектикут в часе езды от Нью-Йорка он жил со своей единственной дочерью-подростком и с домоправительницей, которая прослужила в этой семье немало лет.
Но неожиданно эта полупатриархальная идиллия закончилась. Реджинальд Коллинз без памяти влюбился в молодую красивую женщину. Очень скоро он женился на ней, и она стала полновластной хозяйкой в доме.
Но неожиданно эта полупатриархальная идиллия закончилась. Реджинальд Коллинз без памяти влюбился в молодую красивую женщину. Очень скоро он женился на ней, и она стала полновластной хозяйкой в доме.
1
Жаклин Коллинз влетела на своей красной «тойоте» в ворота, обозначенные двумя каменными столбами, и, почти не снижая скорости, проехала к дому по длинной вьющейся вверх подъездной аллее.
Она остановилась перед парадным входом на широкой площадке, выложенной красивой плиткой. Продолжая сжимать побелевшими пальцами руль, девушка сидела неподвижно несколько мгновений, уставившись на родительский дом.
Дорога из клиники была долгой и утомительной – уже начался час пик, да и уходящее солнце неприятно слепило глаза. Но Жаклин согласилась бы еще раз повторить этот маршрут, лишь бы не иметь дело с тем, что ее ждало впереди.
У нее перед глазами до сих пор маячил образ отца, лежавшего в палате интенсивной терапии. Лицо у него было землисто-серого цвета, а сам он, будучи от природы крупным, здоровым мужчиной, выглядел сейчас сморщенным и жалким.
Жаклин сжала зубы и мысленно встряхнула себя. Нет, она не будет думать о плохом. Да, у отца случился инфаркт, но приступ, слава Богу, оказался не фатальным, и он уже начал выкарабкиваться. Врачи сказали, что, когда его состояние стабилизируется, можно будет готовить его к операции. И отец снова будет здоровым или, по крайней мере, на ногах.
И если его окончательное выздоровление и возвращение к нормальной жизни будет зависеть от нее, значит, она сделает все возможное, чтобы обеспечить ему это.
Жаклин отогнала грустные мысли и слегка приободрилась. Она вышла из машины и вдруг обратила внимание, что у кустов акации стоит «лендровер» дяди. Девушка обрадовалась, что будет не одна в доме. Она взбежала по каменным ступеням и только взялась за ручку двери, как та распахнулась и на пороге появилась Мэри, домоправительница.
– О, мисс Жаклин, наконец-то вы приехали! – с явным облегчением воскликнула пожилая женщина.
– Да, дорогая Мэри, – отозвалась Жаклин, взяв домоправительницу за плечи, – я вернулась. – Она оглядела холл, все двери в комнаты были закрыты. – Дядя Артур в гостиной?
– Да, мисс Жаклин. И миссис Элизабет тоже там. Дядя ваш держится, как настоящий мужчина, не знаю, что бы я делала без него. – Мэри сделала паузу и спросила: – Вам принести что-нибудь?
– Кофе и, если можно, несколько сандвичей. Я не могла есть в самолете.
Жаклин проводила взглядом домоправительницу, тяжело вздохнула и прошла через весь холл к гостиной. Там она остановилась у зеркала, висевшего над красивым столиком в форме полумесяца.
На нее смотрела спокойная, невозмутимая женщина. Способность Жаклин сохранять выдержку при любых обстоятельствах поражала многих. Ее босс обычно говорил об этом с восхищением, друзья грустно улыбались, а потенциальные ухажеры проявляли раздражение, граничившее с враждебностью.
Жаклин очень долго трудилась, чтобы создать в глазах окружающих образ молодой женщины, умеющей владеть собой, и была довольна результатом.
Но сегодня ее хладнокровный фасад дал трещины. Под зелеными глазами, обрамленными длинными черными ресницами, залегли темные тени. Напряженные складки сделали ее сдержанный рот еще более замкнутым и подчеркнули классическую форму скул.
Жаклин впервые за долгое время смотрела на себя в зеркало. Она увидела, что эмоциональные переживания последних недель не прошли для нее даром.
Одежда помялась в дороге и приобрела несвежий вид, светлые волосы, казалось, прилипли к черепу. Девушка поморщилась, проведя пальцами по слипшимся прядям. Она сделала глубокий вдох и вошла в гостиную.
Первая реакция – шок. Жаклин стояла у двери и пыталась примирить свое сердце с тем, что видели ее глаза. Вычурные диваны, обитые тяжелой парчой, такие же портьеры на окнах. Все очень дорогое и безвкусное. Когда она в последний раз приезжала домой, этой пошлости здесь не было.
Чудесные иранские коврики ручной работы, лежавшие на красивом дубовом паркете, исчезли. Вместо них пол в гостиной был полностью закрыт белым современным паласом. Изящные старинные лампы, которые она помнила с детства, были заменены хрустальными позолоченными светильниками. Повсюду были развешены зеркала.
Все это напоминало театральную декорацию. Возможно, так оно и было задумано, причем главную роль на этой сцене должна была играть Нэнси. Это позволило бы ей воплотить мечту всей своей жизни хотя бы таким образом. Только она отказалась от этой затеи раньше времени…
Артур Уолтон, сидевший в кресле как на иголках среди этого кричащего великолепия, вскочил на ноги при виде племянницы. Его лицо, застывшее в напряженном ожидании, сразу разгладилось, с губ слетел вздох облегчения.
– Девочка моя, дело очень скверное. – Он обнял Жаклин. – Я до сих пор не могу в это поверить.
– Я сама потрясена. – Жаклин наклонилась к тете и поцеловала ее в щеку. – От Нэнси есть какие-нибудь вести?
– Никаких, – ответил Артур. – И не будет, я думаю. Перед отъездом она обчистила практически весь дом. – Он нахмурился. – Мэри сказала, что она забрала все драгоценности твоей матери, моя дорогая.
– Папа отдал их ей, когда они поженились, – напомнила Жаклин дяде. – Так что она имела на них право. По крайней мере, мы избавились от нее.
– Но какой ценой! – Артур покачал головой. – Я, правда, никогда не мог понять, что Реджинальд нашел в ней.
– В таком случае, твоя точка зрения весьма оригинальна, мой милый, – заметила его жена, усаживая Жаклин на диван рядом с собой. – Нэнси очень красивая сексуальная молодая женщина, она ворвалась в жизнь моего несчастного брата как ураган. Он был ослеплен ее красотой в первую минуту их знакомства и, по-моему, до сих пор находится под действием ее неотразимых чар.
– Бог мой, Бетти, она разорила Реджи, она и ее… любовник.
– Во всем виновата любовь, – задумчиво проронила Жаклин. – Она ослепляет человека, сводит его с ума.
Раньше я этого не понимала, мысленно добавила она, но теперь знаю. О, как хорошо я знаю это теперь…
Девушка посмотрела на дядю.
– Это правда? Может, произошла какая-то ошибка и не все так плохо, как нам представляется?
Артур мрачно покачал головой.
– Боюсь, что ошибку совершил твой отец. Похоже, он познакомился с этим Полом Брауном на Багамах, когда они с Нэнси отдыхали там два года назад. Браун представился как консультант по финансовым вопросам, показал им соответствующие документы и дал несколько вполне здравых советов. – Артур поджал губы. – В общем, обвел их вокруг пальца, как слепых котят.
– Когда он заговорил о «Солнечной поляне» в первый раз?
– Через несколько месяцев после того, как они вернулись с Багамских островов, – сказал Артур. – Они вроде бы случайно встретились в театре, хотя я что-то не верю в такие случайности. Потом была еще одна встреча – в ресторане за ужином, который оплатил Браун. Затем этот тип начал вести разговоры о строительстве роскошного отеля и развлекательного комплекса. Он убеждал Реджинальда, что лучшего объекта для капиталовложений он не найдет. Браун сулил им золотые горы, говорил, что этот проект сделает их миллионерами, но для этого в него надо вложить действительно крупные средства.
Жаклин горестно вздохнула.
– И папа бухнул туда все деньги? И дом перезаложил? Вообще отдал все, что у него было?
Артур Уолтон печально кивнул.
– Если бы он сказал мне о том, что собирается сделать, я бы отговорил его от этой авантюры. Но к тому времени, когда я выяснил, что его беспокоит, было уже поздно.
– Это было самое настоящее надувательство. – Жаклин посмотрела на свои стиснутые руки. Голос ее звучал ровно. – Эта «Солнечная поляна» – болотистая местность у черта на куличках. Там никто и никогда ничего не будет строить.
– Да, сейчас это понятно, – заметил Артур. – Но задумано было очень умно. Я видел все эти планы на бумаге – архитектурные наброски, документация, включая государственные лицензии и разрешение на строительство. Все выглядело очень официально и правдоподобно.
– Они проделали это в лучших традициях классического мошенничества. – Жаклин развела руками. – А что этот Браун, когда он сошелся с Нэнси?
– Думаю, это произошло не вчера. Нэнси еще та штучка, и я не сомневаюсь, что именно она подтолкнула Реджи к участию в этом липовом проекте. Обделав свое дельце, они исчезли, как сквозь землю провалились. Полиция считает, что теперь они выплывут где-нибудь под вымышленными именами. Деньги, конечно, уже давно положены на счет в каком-нибудь банке. Всю операцию они продумали заранее от начала до конца. – Артур задумался на минуту и добавил: – Твой отец был, разумеется, не единственным, кто пострадал от их махинаций.
Жаклин было горько слышать все это, она прикрыла глаза.
– У меня в голове не укладывается, как папа мог пойти на такой риск.
– Дорогая моя, он по натуре всегда был игроком. Иногда это помогало ему добиться определенных успехов в бизнесе. Но у него были и потери на фондовой бирже, а также другие финансовые проблемы. Поэтому он и ухватился обеими руками за этот чертов проект, который ему подсунула Нэнси со своим любовником. Реджи решил, что сможет обеспечить себя надолго вперед одним махом. Он ведь так и не смирился со своей отставкой, ему снова захотелось почувствовать себя на коне. Так что Нэнси выбрала удачный момент для осуществления своей авантюры.
– Да, – согласилась Жаклин. – А теперь мне предстоит разбираться со всеми этими делами и выяснять, можно ли что-нибудь спасти из потерянного имущества. – Она обвела глазами комнату. – Насколько я понимаю, дом тоже пойдет с молотка.
– Думаю, что да, – печально подтвердила Элизабет Уолтон. – Я вообще сомневаюсь, что у Реджи что-то останется после того, как будут улажены все финансовые проблемы. Так что ему придется жить только на пенсию, которую выплачивает его компания.
– Я завтра же начну заниматься бумагами, чтобы иметь представление о реальном положении наших финансовых дел, – заявила Жаклин.
В дверь гостиной постучали, и вслед за этим в комнату вошла Мэри с подносом в руках. Запах свежего кофе, вид домашних булочек, гора сандвичей с ветчиной и яблочный пирог напомнили Жаклин о том, что в последний раз она ела очень давно.
– Мэри, какая прелесть! – радостно воскликнула она.
– У вас такой вид, мисс, что вам не помешает хорошо подкрепиться. – Домоправительница бросила на девушку озабоченный и в то же время любящий взгляд. – Вы похудели, мисс Жаклин.
– Мэри права, – заметила Элизабет, когда они снова остались одни. – Ты немного осунулась.
– Да это из-за загара, – ответила Жаклин. – Темная кожа всегда делает человека более худым. Кроме того, я много ходила.
И плавала, и танцевала, добавила она про себя.
– Мне очень жаль, дорогая, что нам пришлось прервать твой отпуск, – сказал Артур. – Но я собирался поставить тебя в известность о том, что происходит, еще до того, как у твоего отца случился инфаркт.
Жаклин, разливавшая кофе по чашкам, заставила себя улыбнуться.
– Мне в любом случае пора было возвращаться. Хорошего понемножку, как говорится. – Жаклин раздала кофе. – Я бы вернулась раньше, но сейчас разгар сезона и очень трудно купить билеты на самолет. Мне пришлось провести целый день в Рио-де-Жанейро.
Это был жуткий день. Она постоянно оглядывалась, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь за ней. Она присоединилась к группе туристов, которая поехала на экскурсию по городу, затем постаралась затеряться в толпе, бродя по центру Рио. Но каждую минуту она ждала, что ей на плечо ляжет твердая мужская рука, и она услышит свое имя.
– Жаклин, я очень волнуюсь за тебя, – сказала Элизабет. – У тебя почти нет никаких радостей в жизни – сидишь целыми днями за письменным столом, уткнувшись носом в бумаги, и решаешь налоговые проблемы своих клиентов. Разве это жизнь для молодой девушки? Ты должна найти себе молодого человека и начать жить полнокровной жизнью – ходить на вечеринки, развлекаться. Учти, молодость проходит очень быстро и незаметно.
– Тетечка, спасибо за заботу, но мне нравится моя работа, – мягко отозвалась Жаклин. – И если под полнокровной жизнью ты имеешь в виду какую-нибудь сумасшедшую страсть, то мне кажется, в нашей семье этого было уже более чем достаточно. – Ее лицо сделалось жестким. – Пример моего отца, который потерял голову и все свои деньги из-за такого ничтожества, как Нэнси, является для меня хорошим уроком. Я видела собственными глазами, что может сделать с человеком секс.
– Он чувствовал себя очень одиноко после смерти твоей матери, – тихо сказала Элизабет. – А Нэнси была далеко не глупой, она воспользовалась его состоянием и умело манипулировала им. Поэтому не будь слишком строга к нему, дорогая.
– Нет, тетя, я не собираюсь никого осуждать, – с мучительной горечью проговорила Жаклин. – Под воздействием сильных чувств человек может совершить много глупостей. Теперь я это знаю.
На мгновение перед ее мысленным взором появилось лазурное море и полоска ослепительно белого песка, окаймленная скалами. Она увидела темные глаза, в глубине которых таился смех и которые смотрели на нее с бронзового скульптурного лица. Услышала искрящийся смех…
У Жаклин перехватило дыхание, и она торопливо затолкала этот образ в самый глубокий тайник своей памяти, плотно захлопнув за ним дверь.
Я не буду думать о нем, строго приказала она себе. Я не должна думать…
Заметив, что тетя и дядя смотрят на нее с некоторым удивлением, Жаклин затараторила:
– Сейчас я понимаю, что мне надо было держать себя в руках и не демонстрировать свое негативное отношение к Нэнси. А я пошла на поводу у своих эмоций и испортила отношения с папой. Может, если бы я была рядом, то ничего этого не случилось бы. Я смогла бы убедить его, что «Солнечная поляна» – это блеф. И сейчас он не лежал бы в клинике с инфарктом, – добавила она и прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать слезы.
Артур похлопал ее по плечу.
– Жаклин, дорогая, ты самый последний человек, которого можно винить в том, что произошло. Врач сказал мне, что инфаркт у Реджи мог случиться в любое время. Первые признаки болезни появились у него еще год назад. Но он все изображал из себя молодого и сильного.
– Это он делал для Нэнси, – с ожесточением сказала Жаклин. – Господи, ну почему он встретил именно ее?!
– Судьба иногда преподносит нам неожиданные сюрпризы, девочка моя, – мягко заметила Элизабет и, сделав паузу, добавила: – Я приготовила комнату в нашем доме на случай, если ты захочешь вернуться к нам. Тебе не стоит оставаться одной в доме в такое тяжелое время.
– Тетя, большое спасибо тебе, но я должна находиться здесь, – отказалась Жаклин. – В клинике я оставила этот адрес и телефон. И потом, я не одна, обо мне будет заботиться Мэри.
– Я и забыл про Мэри. – Артур вздохнул. – Но, боюсь, как бы она не стала следующей жертвой этого разгрома.
– Дядя, что ты такое говоришь, она всегда была частью нашей семьи! – с укором одернула его Жаклин.
И подумала, что это было единственное, в чем отец не уступил своей молодой жене, – он не позволил ей уволить старую домоправительницу.
Артур допил кофе и поставил пустую чашку на стол.
– Дорогая, – серьезным тоном начал он, – ты должна смириться с тем, что так, как было раньше, уже никогда не будет.
Дядя прав, подумала Жаклин, когда час спустя она стояла на ступенях и махала рукой, провожая своих родственников. Все изменилось довольно быстро, включая ее саму. Жаклин вернулась в дом.
Ей надо забыть о днях золотого, солнечного безумия на Лаггосе и о том, как она чуть не совершила трагическую ошибку.
Срочная телеграмма от дяди, которая заставила Жаклин вернуться в Америку, быстро привела ее в чувство. И хотя дома ее ждали одни неприятности и проблемы, это помогло ей избавиться от опасной соблазнительной мечты, которая уже успела заполнить все ее существо и могла привести к неминуемой гибели.
Курортный роман, вот что это было такое. Обычная пошлая интрижка, которые происходят сплошь и рядом в местах отдыха. С одной стороны – красивый бразилец, с другой – скучающая американская туристка. Единственный раз в жизни Жаклин позволила себе расслабиться и погрузиться в рискованный мир фантазии, но вмешалась реальная жизнь – слава Богу, вовремя – и вернула ее к действительности.
Жаклин попыталась на минуту представить, что случилось бы, если бы в отеле ее не ждала телеграмма от дяди. Если бы она попалась на удочку Рауля и вернулась на Лаггос…
Она остановила поток своих мыслей. Размышления на эту тему теперь находятся под запретом. Лаггос и все, что там произошло, осталось в прошлом. Когда-нибудь, по прошествии многих лет, она, возможно, достанет это из глубин своей памяти, отряхнет от пыли и улыбнется.
Но не сейчас. А может быть, вообще никогда, подумала Жаклин, распрямив плечи.
Сейчас надо заняться ближайшим будущим и проблемами, которые оно несет с собой. Сегодня она ляжет пораньше, чтобы завтра с утра с новыми силами взяться за трудное дело.
Сегодня я буду спать как убитая, решила Жаклин.
Жаклин была склонна объяснить это тем, что она ночевала в своей старой комнате в доме, где в течение долгого времени чувствовала себя чужой. И вот это прошлое сыграло такую злую шутку с ее отключившимся мозгом.
По крайней мере, ее комната в отличие от всего дома не подверглась дорогостоящей переделке.
Нэнси словно задалась целью уничтожить в доме малейшие следы своей предшественницы, подумала Жаклин скорее с грустью, чем со злостью. Она не считалась ни с какими расходами, лишь бы обстановка в доме ничем не напоминала хозяину о его первой жене. Может, именно эти бесконтрольные траты привели к тому, что Реджинальд Коллинз начал испытывать затруднения с деньгами и бросился с головой в сомнительный проект.
Хотя, справедливости ради надо сказать, «Солнечная поляна» была далеко не единственным рискованным предприятием, на которое пошел ее отец. Только на этот раз его природный нюх на опасность подвел его. Но это, отметила про себя Жаклин, может случиться с любым.
Она отбросила одеяло, встала с постели и подошла к окну. На востоке небо уже начало светлеть. Прохладный утренний воздух холодил кожу, и Жаклин, на которой была лишь тонкая хлопчатобумажная сорочка, поёжилась. Она взяла со стула халат и накинула его на плечи.
В Бразилии она легко обходилась без халата. Ночи там жаркие, только в отеле, где были установлены кондиционеры, было прохладно. Каждый вечер горничная красиво укладывала на кровати ее шелковую с кружевами ночную сорочку – получалось что-то вроде веера, – на лиф клала розу, а на подушку плитку домашнего шоколада.
В таверне на Лаггосе Жаклин спала вообще обнаженной, не накрываясь даже тонкой простыней. Легкий свежий бриз, залетавший в окно с Атлантического океана, был лучше всякого кондиционера в жаркие душные ночи.
Жаклин спустилась в кухню, приготовила себе кофе и с чашкой пошла в кабинет отца. Если уж не спится, то не стоит терять время на борьбу с бессонницей, лучше потратить его на работу. Она решила внимательно просмотреть бумаги, чтобы оценить размеры ущерба, понесенного отцом. Жаклин не верила, что все безвозвратно потеряно и это конец. Реджинальд Коллинз был стойким мужчиной. Он переживет инфаркт, затем операцию и снова вернется к жизни. Поэтому она должна во что бы то ни стало спасти хотя бы небольшую часть имущества, чтобы у отца был стимул к жизни.
Кое-что Жаклин прикинула еще в самолете. Она занимала свои мысли во время полета частично из-за того, чтобы не думать о других вещах. Губы девушки искривились в горькой усмешке. Чем она лично может помочь своему отцу? Перспектива вырисовывалась неутешительная. Даже если она продаст свою квартиру в престижном районе Нью-Йорка и переедет жить в этот дом, ей все равно придется наскребать деньги, чтобы выплачивать долг по закладной. К тому же Жаклин не была уверена, что сможет вернуться под крышу родительского дома – у нее осталось слишком много плохих воспоминаний о нем.
Она была подростком и еще горевала о своей рано умершей матери, когда узнала, что отец решил снова жениться. Эта новость сильно травмировала ее душу, Жаклин считала, что отец предал ее. Это ощущение усилилось, когда она увидела его новую жену.
Оглядываясь назад, Жаклин понимала, что встретила мачеху далеко не с распростертыми объятиями.
Нэнси строила из себя великую актрису, но дальше ведущей телевикторины на третьеразрядном канале не продвинулась. У Нэнси были хорошие внешние данные – высокий рост, красивая грудь, привлекательные пухлые губки и темно-синие, почти фиолетовые глаза, широко раскрытые, как у ребенка.
Но такое почти невинное выражение лица было у нее, когда она пребывала в приятном расположении духа. Стоило же ей рассердиться, как очаровательные глазки сужались и становились похожими на глаза гремучей змеи.
Именно такие глаза были у Нэнси, когда она впервые увидела свою падчерицу. Так что враждебность исходила не только от Жаклин. Новая миссис Коллинз прямо дала понять, что ей нет дела до других женщин, особенно до девочки-подростка, которая уже начинала превращаться из гадкого утенка в симпатичную девушку. Хотя до мачехи Жаклин было далеко – она никогда не смогла бы превзойти ее ни в сладострастии, ни в умении очаровывать мужчин. Они были похожи друг на друга, как гвоздь на панихиду – абсолютно ничего общего.
Я просто мешала ей, поэтому меня надо было задвинуть на второй план, а еще лучше, вообще не замечать, с грустью подумала Жаклин.
Однажды она, поддавшись на уговоры отца, попыталась наладить отношения с мачехой, но получила от ворот поворот. В конце концов за Жаклин закрепилась репутация если не «трудного», то уж во всяком случае «лживого» подростка.
Реджинальд Коллинз, по-прежнему не замечавший, что им манипулируют, высказал дочери недовольство ее «плохим» поведением. Между ними пролегла полоса отчуждения, которая с годами только увеличивалась. Скоро Жаклин поняла, что стала нежеланной в собственном доме. Даже в такой семейный праздник, как Рождество, Нэнси организовывала поездки в горы только для себя и своего мужа.
– Дорогой, – ангельским голоском пропела она, когда это произошло в первый раз, – Жаклин не хочет проводить каникулы в компании старых ретроградов вроде нас с тобой. У нее есть свои друзья, своя жизнь. – Нэнси направила на Жаклин узкие как лезвия бритвы глаза. – Не так ли, милая?
Жаклин не хотела препираться с мачехой. Ей легче было проглотить обиду и недоумение и согласиться. У нее действительно были друзья, к которым она могла поехать, а еще дядя Артур и тетя Бетти. Их уютный особняк, где всегда царил очаровательный бардак, был ее вторым домом.
В течение долгого времени Жаклин убеждала себя, что настанет день, когда отец прозреет и поймет, что его обожаемая супруга на самом деле алчная и эгоистичная мерзавка. Но она так и не дождалась этого. Реджинальд Коллинз был так сильно влюблен в Нэнси, что не замечал ее подлости и лицемерия. А она очень умело поддерживала в нем страсть.
По мнению Жаклин, Нэнси видела в муже лишь преуспевающего бизнесмена, имеющего прочное финансовое положение и красивый дом в престижном Гринич Коннектикут. Она не понимала или скорее не хотела понимать, что компания Реджинальда Коллинза с трудом возвращалась к деловой активности после длительного застоя, а сам Реджи уже не тянул в качестве председателя Правления, и ему уже не раз вежливо намекали на добровольную отставку.
Нэнси было не до этого. Она самозабвенно играла в светскую львицу, развлекалась, устраивала вечеринки и постоянно появлялась на всевозможных пати и коктейлях, где собирались сильные мира сего. Даже после того, как Реджинальд вышел на пенсию, она и не подумала изменить привычный образ жизни или хотя бы сократить свои непомерные расходы.
Пол Браун появился вовремя со своим заманчивым проектом, который обещал чете Коллинзов моментальное обогащение. Жаклин понимала, насколько этому молодому ловкачу было легко соблазнить ее мачеху.
Я сама собиралась бросить все – работу, друзей, независимость, так что не мне судить Нэнси, подумала она, вспомнив недавние события.
В последние два года ее общение с отцом ограничивалось редкими обедами в одном из ресторанов Нью-Йорка. Разговор получался немногословным и натянутым.
Возможно, мне следовало проявить инициативу, думала Жаклин, глотая горячий кофе. Надо было лицемерить, притворяться, что я люблю Нэнси. Может, даже попытаться найти в ней какие-нибудь положительные черты. Свое же истинное отношение к ней держать при себе – в конце концов, она любила отца и он был счастлив с ней.
Она остановилась перед парадным входом на широкой площадке, выложенной красивой плиткой. Продолжая сжимать побелевшими пальцами руль, девушка сидела неподвижно несколько мгновений, уставившись на родительский дом.
Дорога из клиники была долгой и утомительной – уже начался час пик, да и уходящее солнце неприятно слепило глаза. Но Жаклин согласилась бы еще раз повторить этот маршрут, лишь бы не иметь дело с тем, что ее ждало впереди.
У нее перед глазами до сих пор маячил образ отца, лежавшего в палате интенсивной терапии. Лицо у него было землисто-серого цвета, а сам он, будучи от природы крупным, здоровым мужчиной, выглядел сейчас сморщенным и жалким.
Жаклин сжала зубы и мысленно встряхнула себя. Нет, она не будет думать о плохом. Да, у отца случился инфаркт, но приступ, слава Богу, оказался не фатальным, и он уже начал выкарабкиваться. Врачи сказали, что, когда его состояние стабилизируется, можно будет готовить его к операции. И отец снова будет здоровым или, по крайней мере, на ногах.
И если его окончательное выздоровление и возвращение к нормальной жизни будет зависеть от нее, значит, она сделает все возможное, чтобы обеспечить ему это.
Жаклин отогнала грустные мысли и слегка приободрилась. Она вышла из машины и вдруг обратила внимание, что у кустов акации стоит «лендровер» дяди. Девушка обрадовалась, что будет не одна в доме. Она взбежала по каменным ступеням и только взялась за ручку двери, как та распахнулась и на пороге появилась Мэри, домоправительница.
– О, мисс Жаклин, наконец-то вы приехали! – с явным облегчением воскликнула пожилая женщина.
– Да, дорогая Мэри, – отозвалась Жаклин, взяв домоправительницу за плечи, – я вернулась. – Она оглядела холл, все двери в комнаты были закрыты. – Дядя Артур в гостиной?
– Да, мисс Жаклин. И миссис Элизабет тоже там. Дядя ваш держится, как настоящий мужчина, не знаю, что бы я делала без него. – Мэри сделала паузу и спросила: – Вам принести что-нибудь?
– Кофе и, если можно, несколько сандвичей. Я не могла есть в самолете.
Жаклин проводила взглядом домоправительницу, тяжело вздохнула и прошла через весь холл к гостиной. Там она остановилась у зеркала, висевшего над красивым столиком в форме полумесяца.
На нее смотрела спокойная, невозмутимая женщина. Способность Жаклин сохранять выдержку при любых обстоятельствах поражала многих. Ее босс обычно говорил об этом с восхищением, друзья грустно улыбались, а потенциальные ухажеры проявляли раздражение, граничившее с враждебностью.
Жаклин очень долго трудилась, чтобы создать в глазах окружающих образ молодой женщины, умеющей владеть собой, и была довольна результатом.
Но сегодня ее хладнокровный фасад дал трещины. Под зелеными глазами, обрамленными длинными черными ресницами, залегли темные тени. Напряженные складки сделали ее сдержанный рот еще более замкнутым и подчеркнули классическую форму скул.
Жаклин впервые за долгое время смотрела на себя в зеркало. Она увидела, что эмоциональные переживания последних недель не прошли для нее даром.
Одежда помялась в дороге и приобрела несвежий вид, светлые волосы, казалось, прилипли к черепу. Девушка поморщилась, проведя пальцами по слипшимся прядям. Она сделала глубокий вдох и вошла в гостиную.
Первая реакция – шок. Жаклин стояла у двери и пыталась примирить свое сердце с тем, что видели ее глаза. Вычурные диваны, обитые тяжелой парчой, такие же портьеры на окнах. Все очень дорогое и безвкусное. Когда она в последний раз приезжала домой, этой пошлости здесь не было.
Чудесные иранские коврики ручной работы, лежавшие на красивом дубовом паркете, исчезли. Вместо них пол в гостиной был полностью закрыт белым современным паласом. Изящные старинные лампы, которые она помнила с детства, были заменены хрустальными позолоченными светильниками. Повсюду были развешены зеркала.
Все это напоминало театральную декорацию. Возможно, так оно и было задумано, причем главную роль на этой сцене должна была играть Нэнси. Это позволило бы ей воплотить мечту всей своей жизни хотя бы таким образом. Только она отказалась от этой затеи раньше времени…
Артур Уолтон, сидевший в кресле как на иголках среди этого кричащего великолепия, вскочил на ноги при виде племянницы. Его лицо, застывшее в напряженном ожидании, сразу разгладилось, с губ слетел вздох облегчения.
– Девочка моя, дело очень скверное. – Он обнял Жаклин. – Я до сих пор не могу в это поверить.
– Я сама потрясена. – Жаклин наклонилась к тете и поцеловала ее в щеку. – От Нэнси есть какие-нибудь вести?
– Никаких, – ответил Артур. – И не будет, я думаю. Перед отъездом она обчистила практически весь дом. – Он нахмурился. – Мэри сказала, что она забрала все драгоценности твоей матери, моя дорогая.
– Папа отдал их ей, когда они поженились, – напомнила Жаклин дяде. – Так что она имела на них право. По крайней мере, мы избавились от нее.
– Но какой ценой! – Артур покачал головой. – Я, правда, никогда не мог понять, что Реджинальд нашел в ней.
– В таком случае, твоя точка зрения весьма оригинальна, мой милый, – заметила его жена, усаживая Жаклин на диван рядом с собой. – Нэнси очень красивая сексуальная молодая женщина, она ворвалась в жизнь моего несчастного брата как ураган. Он был ослеплен ее красотой в первую минуту их знакомства и, по-моему, до сих пор находится под действием ее неотразимых чар.
– Бог мой, Бетти, она разорила Реджи, она и ее… любовник.
– Во всем виновата любовь, – задумчиво проронила Жаклин. – Она ослепляет человека, сводит его с ума.
Раньше я этого не понимала, мысленно добавила она, но теперь знаю. О, как хорошо я знаю это теперь…
Девушка посмотрела на дядю.
– Это правда? Может, произошла какая-то ошибка и не все так плохо, как нам представляется?
Артур мрачно покачал головой.
– Боюсь, что ошибку совершил твой отец. Похоже, он познакомился с этим Полом Брауном на Багамах, когда они с Нэнси отдыхали там два года назад. Браун представился как консультант по финансовым вопросам, показал им соответствующие документы и дал несколько вполне здравых советов. – Артур поджал губы. – В общем, обвел их вокруг пальца, как слепых котят.
– Когда он заговорил о «Солнечной поляне» в первый раз?
– Через несколько месяцев после того, как они вернулись с Багамских островов, – сказал Артур. – Они вроде бы случайно встретились в театре, хотя я что-то не верю в такие случайности. Потом была еще одна встреча – в ресторане за ужином, который оплатил Браун. Затем этот тип начал вести разговоры о строительстве роскошного отеля и развлекательного комплекса. Он убеждал Реджинальда, что лучшего объекта для капиталовложений он не найдет. Браун сулил им золотые горы, говорил, что этот проект сделает их миллионерами, но для этого в него надо вложить действительно крупные средства.
Жаклин горестно вздохнула.
– И папа бухнул туда все деньги? И дом перезаложил? Вообще отдал все, что у него было?
Артур Уолтон печально кивнул.
– Если бы он сказал мне о том, что собирается сделать, я бы отговорил его от этой авантюры. Но к тому времени, когда я выяснил, что его беспокоит, было уже поздно.
– Это было самое настоящее надувательство. – Жаклин посмотрела на свои стиснутые руки. Голос ее звучал ровно. – Эта «Солнечная поляна» – болотистая местность у черта на куличках. Там никто и никогда ничего не будет строить.
– Да, сейчас это понятно, – заметил Артур. – Но задумано было очень умно. Я видел все эти планы на бумаге – архитектурные наброски, документация, включая государственные лицензии и разрешение на строительство. Все выглядело очень официально и правдоподобно.
– Они проделали это в лучших традициях классического мошенничества. – Жаклин развела руками. – А что этот Браун, когда он сошелся с Нэнси?
– Думаю, это произошло не вчера. Нэнси еще та штучка, и я не сомневаюсь, что именно она подтолкнула Реджи к участию в этом липовом проекте. Обделав свое дельце, они исчезли, как сквозь землю провалились. Полиция считает, что теперь они выплывут где-нибудь под вымышленными именами. Деньги, конечно, уже давно положены на счет в каком-нибудь банке. Всю операцию они продумали заранее от начала до конца. – Артур задумался на минуту и добавил: – Твой отец был, разумеется, не единственным, кто пострадал от их махинаций.
Жаклин было горько слышать все это, она прикрыла глаза.
– У меня в голове не укладывается, как папа мог пойти на такой риск.
– Дорогая моя, он по натуре всегда был игроком. Иногда это помогало ему добиться определенных успехов в бизнесе. Но у него были и потери на фондовой бирже, а также другие финансовые проблемы. Поэтому он и ухватился обеими руками за этот чертов проект, который ему подсунула Нэнси со своим любовником. Реджи решил, что сможет обеспечить себя надолго вперед одним махом. Он ведь так и не смирился со своей отставкой, ему снова захотелось почувствовать себя на коне. Так что Нэнси выбрала удачный момент для осуществления своей авантюры.
– Да, – согласилась Жаклин. – А теперь мне предстоит разбираться со всеми этими делами и выяснять, можно ли что-нибудь спасти из потерянного имущества. – Она обвела глазами комнату. – Насколько я понимаю, дом тоже пойдет с молотка.
– Думаю, что да, – печально подтвердила Элизабет Уолтон. – Я вообще сомневаюсь, что у Реджи что-то останется после того, как будут улажены все финансовые проблемы. Так что ему придется жить только на пенсию, которую выплачивает его компания.
– Я завтра же начну заниматься бумагами, чтобы иметь представление о реальном положении наших финансовых дел, – заявила Жаклин.
В дверь гостиной постучали, и вслед за этим в комнату вошла Мэри с подносом в руках. Запах свежего кофе, вид домашних булочек, гора сандвичей с ветчиной и яблочный пирог напомнили Жаклин о том, что в последний раз она ела очень давно.
– Мэри, какая прелесть! – радостно воскликнула она.
– У вас такой вид, мисс, что вам не помешает хорошо подкрепиться. – Домоправительница бросила на девушку озабоченный и в то же время любящий взгляд. – Вы похудели, мисс Жаклин.
– Мэри права, – заметила Элизабет, когда они снова остались одни. – Ты немного осунулась.
– Да это из-за загара, – ответила Жаклин. – Темная кожа всегда делает человека более худым. Кроме того, я много ходила.
И плавала, и танцевала, добавила она про себя.
– Мне очень жаль, дорогая, что нам пришлось прервать твой отпуск, – сказал Артур. – Но я собирался поставить тебя в известность о том, что происходит, еще до того, как у твоего отца случился инфаркт.
Жаклин, разливавшая кофе по чашкам, заставила себя улыбнуться.
– Мне в любом случае пора было возвращаться. Хорошего понемножку, как говорится. – Жаклин раздала кофе. – Я бы вернулась раньше, но сейчас разгар сезона и очень трудно купить билеты на самолет. Мне пришлось провести целый день в Рио-де-Жанейро.
Это был жуткий день. Она постоянно оглядывалась, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь за ней. Она присоединилась к группе туристов, которая поехала на экскурсию по городу, затем постаралась затеряться в толпе, бродя по центру Рио. Но каждую минуту она ждала, что ей на плечо ляжет твердая мужская рука, и она услышит свое имя.
– Жаклин, я очень волнуюсь за тебя, – сказала Элизабет. – У тебя почти нет никаких радостей в жизни – сидишь целыми днями за письменным столом, уткнувшись носом в бумаги, и решаешь налоговые проблемы своих клиентов. Разве это жизнь для молодой девушки? Ты должна найти себе молодого человека и начать жить полнокровной жизнью – ходить на вечеринки, развлекаться. Учти, молодость проходит очень быстро и незаметно.
– Тетечка, спасибо за заботу, но мне нравится моя работа, – мягко отозвалась Жаклин. – И если под полнокровной жизнью ты имеешь в виду какую-нибудь сумасшедшую страсть, то мне кажется, в нашей семье этого было уже более чем достаточно. – Ее лицо сделалось жестким. – Пример моего отца, который потерял голову и все свои деньги из-за такого ничтожества, как Нэнси, является для меня хорошим уроком. Я видела собственными глазами, что может сделать с человеком секс.
– Он чувствовал себя очень одиноко после смерти твоей матери, – тихо сказала Элизабет. – А Нэнси была далеко не глупой, она воспользовалась его состоянием и умело манипулировала им. Поэтому не будь слишком строга к нему, дорогая.
– Нет, тетя, я не собираюсь никого осуждать, – с мучительной горечью проговорила Жаклин. – Под воздействием сильных чувств человек может совершить много глупостей. Теперь я это знаю.
На мгновение перед ее мысленным взором появилось лазурное море и полоска ослепительно белого песка, окаймленная скалами. Она увидела темные глаза, в глубине которых таился смех и которые смотрели на нее с бронзового скульптурного лица. Услышала искрящийся смех…
У Жаклин перехватило дыхание, и она торопливо затолкала этот образ в самый глубокий тайник своей памяти, плотно захлопнув за ним дверь.
Я не буду думать о нем, строго приказала она себе. Я не должна думать…
Заметив, что тетя и дядя смотрят на нее с некоторым удивлением, Жаклин затараторила:
– Сейчас я понимаю, что мне надо было держать себя в руках и не демонстрировать свое негативное отношение к Нэнси. А я пошла на поводу у своих эмоций и испортила отношения с папой. Может, если бы я была рядом, то ничего этого не случилось бы. Я смогла бы убедить его, что «Солнечная поляна» – это блеф. И сейчас он не лежал бы в клинике с инфарктом, – добавила она и прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать слезы.
Артур похлопал ее по плечу.
– Жаклин, дорогая, ты самый последний человек, которого можно винить в том, что произошло. Врач сказал мне, что инфаркт у Реджи мог случиться в любое время. Первые признаки болезни появились у него еще год назад. Но он все изображал из себя молодого и сильного.
– Это он делал для Нэнси, – с ожесточением сказала Жаклин. – Господи, ну почему он встретил именно ее?!
– Судьба иногда преподносит нам неожиданные сюрпризы, девочка моя, – мягко заметила Элизабет и, сделав паузу, добавила: – Я приготовила комнату в нашем доме на случай, если ты захочешь вернуться к нам. Тебе не стоит оставаться одной в доме в такое тяжелое время.
– Тетя, большое спасибо тебе, но я должна находиться здесь, – отказалась Жаклин. – В клинике я оставила этот адрес и телефон. И потом, я не одна, обо мне будет заботиться Мэри.
– Я и забыл про Мэри. – Артур вздохнул. – Но, боюсь, как бы она не стала следующей жертвой этого разгрома.
– Дядя, что ты такое говоришь, она всегда была частью нашей семьи! – с укором одернула его Жаклин.
И подумала, что это было единственное, в чем отец не уступил своей молодой жене, – он не позволил ей уволить старую домоправительницу.
Артур допил кофе и поставил пустую чашку на стол.
– Дорогая, – серьезным тоном начал он, – ты должна смириться с тем, что так, как было раньше, уже никогда не будет.
Дядя прав, подумала Жаклин, когда час спустя она стояла на ступенях и махала рукой, провожая своих родственников. Все изменилось довольно быстро, включая ее саму. Жаклин вернулась в дом.
Ей надо забыть о днях золотого, солнечного безумия на Лаггосе и о том, как она чуть не совершила трагическую ошибку.
Срочная телеграмма от дяди, которая заставила Жаклин вернуться в Америку, быстро привела ее в чувство. И хотя дома ее ждали одни неприятности и проблемы, это помогло ей избавиться от опасной соблазнительной мечты, которая уже успела заполнить все ее существо и могла привести к неминуемой гибели.
Курортный роман, вот что это было такое. Обычная пошлая интрижка, которые происходят сплошь и рядом в местах отдыха. С одной стороны – красивый бразилец, с другой – скучающая американская туристка. Единственный раз в жизни Жаклин позволила себе расслабиться и погрузиться в рискованный мир фантазии, но вмешалась реальная жизнь – слава Богу, вовремя – и вернула ее к действительности.
Жаклин попыталась на минуту представить, что случилось бы, если бы в отеле ее не ждала телеграмма от дяди. Если бы она попалась на удочку Рауля и вернулась на Лаггос…
Она остановила поток своих мыслей. Размышления на эту тему теперь находятся под запретом. Лаггос и все, что там произошло, осталось в прошлом. Когда-нибудь, по прошествии многих лет, она, возможно, достанет это из глубин своей памяти, отряхнет от пыли и улыбнется.
Но не сейчас. А может быть, вообще никогда, подумала Жаклин, распрямив плечи.
Сейчас надо заняться ближайшим будущим и проблемами, которые оно несет с собой. Сегодня она ляжет пораньше, чтобы завтра с утра с новыми силами взяться за трудное дело.
Сегодня я буду спать как убитая, решила Жаклин.
* * *
Легко сказать, труднее сделать. Жаклин провела беспокойную ночь. Она просыпалась несколько раз в холодном поту от каких-то кошмарных снов, но, когда пыталась вспомнить, что ей снилось, все образы куда-то исчезали.Жаклин была склонна объяснить это тем, что она ночевала в своей старой комнате в доме, где в течение долгого времени чувствовала себя чужой. И вот это прошлое сыграло такую злую шутку с ее отключившимся мозгом.
По крайней мере, ее комната в отличие от всего дома не подверглась дорогостоящей переделке.
Нэнси словно задалась целью уничтожить в доме малейшие следы своей предшественницы, подумала Жаклин скорее с грустью, чем со злостью. Она не считалась ни с какими расходами, лишь бы обстановка в доме ничем не напоминала хозяину о его первой жене. Может, именно эти бесконтрольные траты привели к тому, что Реджинальд Коллинз начал испытывать затруднения с деньгами и бросился с головой в сомнительный проект.
Хотя, справедливости ради надо сказать, «Солнечная поляна» была далеко не единственным рискованным предприятием, на которое пошел ее отец. Только на этот раз его природный нюх на опасность подвел его. Но это, отметила про себя Жаклин, может случиться с любым.
Она отбросила одеяло, встала с постели и подошла к окну. На востоке небо уже начало светлеть. Прохладный утренний воздух холодил кожу, и Жаклин, на которой была лишь тонкая хлопчатобумажная сорочка, поёжилась. Она взяла со стула халат и накинула его на плечи.
В Бразилии она легко обходилась без халата. Ночи там жаркие, только в отеле, где были установлены кондиционеры, было прохладно. Каждый вечер горничная красиво укладывала на кровати ее шелковую с кружевами ночную сорочку – получалось что-то вроде веера, – на лиф клала розу, а на подушку плитку домашнего шоколада.
В таверне на Лаггосе Жаклин спала вообще обнаженной, не накрываясь даже тонкой простыней. Легкий свежий бриз, залетавший в окно с Атлантического океана, был лучше всякого кондиционера в жаркие душные ночи.
Жаклин спустилась в кухню, приготовила себе кофе и с чашкой пошла в кабинет отца. Если уж не спится, то не стоит терять время на борьбу с бессонницей, лучше потратить его на работу. Она решила внимательно просмотреть бумаги, чтобы оценить размеры ущерба, понесенного отцом. Жаклин не верила, что все безвозвратно потеряно и это конец. Реджинальд Коллинз был стойким мужчиной. Он переживет инфаркт, затем операцию и снова вернется к жизни. Поэтому она должна во что бы то ни стало спасти хотя бы небольшую часть имущества, чтобы у отца был стимул к жизни.
Кое-что Жаклин прикинула еще в самолете. Она занимала свои мысли во время полета частично из-за того, чтобы не думать о других вещах. Губы девушки искривились в горькой усмешке. Чем она лично может помочь своему отцу? Перспектива вырисовывалась неутешительная. Даже если она продаст свою квартиру в престижном районе Нью-Йорка и переедет жить в этот дом, ей все равно придется наскребать деньги, чтобы выплачивать долг по закладной. К тому же Жаклин не была уверена, что сможет вернуться под крышу родительского дома – у нее осталось слишком много плохих воспоминаний о нем.
Она была подростком и еще горевала о своей рано умершей матери, когда узнала, что отец решил снова жениться. Эта новость сильно травмировала ее душу, Жаклин считала, что отец предал ее. Это ощущение усилилось, когда она увидела его новую жену.
Оглядываясь назад, Жаклин понимала, что встретила мачеху далеко не с распростертыми объятиями.
Нэнси строила из себя великую актрису, но дальше ведущей телевикторины на третьеразрядном канале не продвинулась. У Нэнси были хорошие внешние данные – высокий рост, красивая грудь, привлекательные пухлые губки и темно-синие, почти фиолетовые глаза, широко раскрытые, как у ребенка.
Но такое почти невинное выражение лица было у нее, когда она пребывала в приятном расположении духа. Стоило же ей рассердиться, как очаровательные глазки сужались и становились похожими на глаза гремучей змеи.
Именно такие глаза были у Нэнси, когда она впервые увидела свою падчерицу. Так что враждебность исходила не только от Жаклин. Новая миссис Коллинз прямо дала понять, что ей нет дела до других женщин, особенно до девочки-подростка, которая уже начинала превращаться из гадкого утенка в симпатичную девушку. Хотя до мачехи Жаклин было далеко – она никогда не смогла бы превзойти ее ни в сладострастии, ни в умении очаровывать мужчин. Они были похожи друг на друга, как гвоздь на панихиду – абсолютно ничего общего.
Я просто мешала ей, поэтому меня надо было задвинуть на второй план, а еще лучше, вообще не замечать, с грустью подумала Жаклин.
Однажды она, поддавшись на уговоры отца, попыталась наладить отношения с мачехой, но получила от ворот поворот. В конце концов за Жаклин закрепилась репутация если не «трудного», то уж во всяком случае «лживого» подростка.
Реджинальд Коллинз, по-прежнему не замечавший, что им манипулируют, высказал дочери недовольство ее «плохим» поведением. Между ними пролегла полоса отчуждения, которая с годами только увеличивалась. Скоро Жаклин поняла, что стала нежеланной в собственном доме. Даже в такой семейный праздник, как Рождество, Нэнси организовывала поездки в горы только для себя и своего мужа.
– Дорогой, – ангельским голоском пропела она, когда это произошло в первый раз, – Жаклин не хочет проводить каникулы в компании старых ретроградов вроде нас с тобой. У нее есть свои друзья, своя жизнь. – Нэнси направила на Жаклин узкие как лезвия бритвы глаза. – Не так ли, милая?
Жаклин не хотела препираться с мачехой. Ей легче было проглотить обиду и недоумение и согласиться. У нее действительно были друзья, к которым она могла поехать, а еще дядя Артур и тетя Бетти. Их уютный особняк, где всегда царил очаровательный бардак, был ее вторым домом.
В течение долгого времени Жаклин убеждала себя, что настанет день, когда отец прозреет и поймет, что его обожаемая супруга на самом деле алчная и эгоистичная мерзавка. Но она так и не дождалась этого. Реджинальд Коллинз был так сильно влюблен в Нэнси, что не замечал ее подлости и лицемерия. А она очень умело поддерживала в нем страсть.
По мнению Жаклин, Нэнси видела в муже лишь преуспевающего бизнесмена, имеющего прочное финансовое положение и красивый дом в престижном Гринич Коннектикут. Она не понимала или скорее не хотела понимать, что компания Реджинальда Коллинза с трудом возвращалась к деловой активности после длительного застоя, а сам Реджи уже не тянул в качестве председателя Правления, и ему уже не раз вежливо намекали на добровольную отставку.
Нэнси было не до этого. Она самозабвенно играла в светскую львицу, развлекалась, устраивала вечеринки и постоянно появлялась на всевозможных пати и коктейлях, где собирались сильные мира сего. Даже после того, как Реджинальд вышел на пенсию, она и не подумала изменить привычный образ жизни или хотя бы сократить свои непомерные расходы.
Пол Браун появился вовремя со своим заманчивым проектом, который обещал чете Коллинзов моментальное обогащение. Жаклин понимала, насколько этому молодому ловкачу было легко соблазнить ее мачеху.
Я сама собиралась бросить все – работу, друзей, независимость, так что не мне судить Нэнси, подумала она, вспомнив недавние события.
В последние два года ее общение с отцом ограничивалось редкими обедами в одном из ресторанов Нью-Йорка. Разговор получался немногословным и натянутым.
Возможно, мне следовало проявить инициативу, думала Жаклин, глотая горячий кофе. Надо было лицемерить, притворяться, что я люблю Нэнси. Может, даже попытаться найти в ней какие-нибудь положительные черты. Свое же истинное отношение к ней держать при себе – в конце концов, она любила отца и он был счастлив с ней.