Харри Джейн. Песня ветра

   Дверь закрылась, и Сэра осталась одна, чего она, собственно, добивалась. Отчего же она чувствовала себя так одиноко? Еще обидней было то, что она так и не смогла заснуть. Синяки все еще не сошли, и ей было больно поворачиваться, поэтому она просто лежала и смотрела в темноту.
   Вдруг она поняла, что спрашивает себя, смог ли Тед заснуть там, в соседней комнате. Конечно, она могла пойти и проверить. Он был всего в нескольких метрах от нее, и желание почувствовать тепло его успокаивающих объятий было почти непреодолимым.
   Почти, грустно подумала она, но не полностью. Ведь ничто между ними не могло быть прежним, и было бесполезно притворяться. Как бы она ни желала его физически, эмоционально они существовали на разных планетах, и ей нужно было привыкнуть жить с этим.
   Наконец ее синяки сошли, и она начала выздоравливать. Но она и Тед по-прежнему были далеки друг от друга, как днем, так и ночью.
   Чем больше времени проходило, тем сложней ей было решиться позвать его в спальню, которую они раньше делили. Она поняла, что ждет, пока он сделает первый шаг. Но он не предпринимал ничего, и она была почти рада приглашению своей семьи приехать в Рокленд.
   – Тед говорит, ты все еще бледная и плохо кушаешь, – сказала ей тетя Джейн по телефону.
   Она сделала паузу. – Очень жаль, что он не сможет поехать вместе с тобой.
   – Ну, – непринужденно сказала Сэра. Он будет тем более рад видеть меня, когда я вернусь.
   Но когда ее недельное пребывание в Рокленде завершилось, и она вернулась в Нью-Йорк, то застала Теда собирающим чемоданы. Он отправлялся в командировку. Все ее мечты о сладком примирении рассыпались в прах.
   – Ты не думал сначала обсудить свое решение со мной? – Она стояла и беспомощно смотрела, как он собирает вещи.
   Он пожал плечами и тихо сказал:
   – Это моя карьера и моя жизнь, Сэра. К тому же мы редко что-нибудь обсуждали в последнее время. Но, когда я вернусь, мы поговорим, если хочешь.
   Она хрипло сказала:
   – Я не могу поверить, что ты делаешь это. Оставляешь меня одну после… всего, что случилось.
   Его губы сжались.
   – Ты вовсе не одна, дорогая. И никогда не была одна. – Он стал считать на пальцах. – У тебя есть семья, друзья, тебе даже предложили психотерапевта. У тебя есть еще работа в издательстве, куда ты собираешься вернуться. Я очень сомневаюсь, что ты вообще заметишь мое отсутствие.
   Сэре хотелось умолять его, повиснуть на нем и никуда не пускать. Но гордость не позволила ей сделать это.
   Он не хотел ребенка, подумала она и почувствовала пронзающую ее боль. А теперь он не хочет еще и меня.
   Она очень скучала по нему, каждый час каждого дня. И когда он вернулся, то увидел, что его одежда и вещи снова лежат в шкафу в их общей спальне, как молчаливое признание окончания его ссылки.
   Но, когда они занялись любовью, она была напряженной, а он почти безразличным.
   В конце он слабо сказал:
   – Извини.
   И отвернулся от нее. Пока он спал, она лежала рядом с ним, и слезы разочарования и недоумения катились из-под ее прикрытых век. Ее страхи оправдались. Она вспомнила анонимные звонки и прочие странности.
   Была еще одна причина, почему она не могла расслабиться в его объятиях. Хотя гинеколог сказал ей, что она спокойно может родить другого ребенка, она боялась забеременеть. Она не хотела снова огорчать Теда.
   В конце концов, когда они изредка занимались любовью, то делали это поспешно и невнимательно, как будто выполняли какую-то неприятную обязанность.
   Когда-то она боялась, что он уйдет, но сейчас это было бы почти облегчением. Так она себе говорила. Но в то же время ее сердце плакало, глядя, как разваливается их совместная жизнь.
   На Ближнем Востоке началось новое обострение отношений, и Теда срочно послали туда.
   Понимание того, что его жизнь в серьезной опасности, привело ее в чувство.
   Она, как одержимая, смотрела программы новостей и каждый день звонила в агентство, чтобы узнать, не связывался ли он с ними, каждый раз получая отрицательный ответ. Не волнуйтесь, отвечали ей на ее взволнованные расспросы. С Тедом будет все в порядке. С ним никогда ничего не случается, он как заговоренный.
   Но ничто не могло ее успокоить. Днями она бродила по дому и не могла сосредоточиться ни на чем, кроме следующей программы новостей, говорящих о росте напряженности в этом районе и о частых перестрелках. Ночью она лежала в позе эмбриона, завернувшись в его любимый свитер. Когда наконец в агентстве сказали, что он звонил им, чтобы сообщить о своем возвращении с группой журналистов и фотографов, то она долгое время просидела потом с телефонной трубкой в руке, глядя в одну точку. Слезы облегчения катились из ее глаз.
   А потом она принялась за дело: наполнила дом цветами, купила его любимые блюда и вина, постелила чистые простыни на их кровать, затем оделась и поехала встречать его в аэропорт.
   Она никогда не делала этого раньше. В этот раз, сказала она себе, я постараюсь, чтобы все прошло идеально. Когда я обниму его, он поймет, что все изменилось.
   К ее приезду самолет уже приземлился, и она в нетерпении стала мерить зал ожидания быстрыми шагами, с пересохшим ртом и мокрыми ладонями, все время глядя на дверь, откуда он должен был выйти.
   Он вышел одним из последних. Сэра увидела Теда и подняла руку, чтобы привлечь его внимание. Когда же до нее вдруг дошло, что она видит, она в изумлении застыла на месте.
   Он медленно шел, наклонив голову к очаровательной блондинке, которую обнимал за плечи. Ошеломленно и беспомощно Сэра смотрела, как девушка остановилась и обвила Теда руками за шею, чтобы поцеловать долгим, чувственным поцелуем, прижимаясь к нему всем телом.
   Сэра почувствовала, как хриплый звук вырвался из ее горла, А затем она повернулась и побежала подобно раненому животному сквозь толпу к выходу, желая как можно быстрее оказаться подальше от этого места. Не видя перед собой ничего, кроме этого поцелуя. Не слыша ничего, кроме собственного прерывистого дыхания…

Глава 9

   Сэра была дома уже почти два часа, когда Тед вернулся. Два часа, в течение которых воображение рисовало ей Теда и блондинку, занимающихся любовью в номере какого-нибудь отеля. Она услышала звуки подъезжающего такси, поворачивающегося ключа в двери, затем стук чемоданов, которые ставят в прихожей. Но Тед не стал звать Сэру, и она едва не задохнулась от гнева и обиды.
   А затем он вошел в гостиную и увидел ее стоящей у потухшего камина. Он не сделал ни малейшей попытки приблизиться к ней. Вместо этого он остался стоять у двери, его темное лицо было непроницаемым, когда он молча смотрел на Сэру.
   Наконец она сказала:
   – Я ездила встречать тебя в аэропорт.
   – Да, – сказал он. – Я видел тебя.
   Она откинула голову назад.
   – Кто она, Тед? Эта блондинка?
   – Ее зовут Кейт Джексон. – Он говорил спокойно. – Она австралийский журналист и работает на «Сандей Глоуб».
   – И это все, что ты хочешь рассказать мне о ней?
   – Я вижу, – сказал он, – что остальное ты уже сама додумала.
   Ее губы приоткрылись в беззвучном вскрике.
   Она ожидала, что он будет все отрицать. Она, черт возьми, отчаянно желала этого.
   – Ты спал с ней? – хрипло спросила Сэра.
   – Это нельзя назвать сном, – ответил он равнодушно.
   Жестокость сказанного ошеломила ее так, будто он ударил ее по лицу. Она взглянула на него, ища хоть какие-то признаки смягчения, раскаяния, сожаления. Хоть что-нибудь, что она могла использовать, чтобы снова построить мост между ними. Но холодная маска была непроницаемой, безжалостной.
   Она прошептала:
   – Как ты мог? О Боже, как ты мог?
   – Потому что она хотела меня, Сэра. – Его голос пронзил ее до самого сердца. – И это было для меня приятной переменой, уж поверь мне.
   В ее сознании не укладывалось, что это говорит мужчина, которого она любит и которого желает телом и душой. Мужчина, которого она собиралась встретить с распростертыми объятиями, когда он вернется домой.
   Внутри нее бушевала буря, но она нашла в себе силы открыть рот и заговорить. Ее голос был холодным, и слова падали словно льдинки.
   – Тогда тебе придется довольствоваться этим.
   Его брови поднялись.
   – Конечно. – Он сделал паузу. – У меня есть время упаковать свои вещи, или ты хочешь, чтобы я ушел сразу?
   Его голос был вежливым, почти безразличным. Как будто он спрашивает меня, не хочу ли я чашечку кофе, подумала с изумлением Сэра.
   Она напряглась и крепко сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони.
   – Да, – сказала она. – Пожалуйста, уходи сейчас.
   Она не вынесет, если он увидит все эти глупые украшения и приготовления, которые она сделала, чтобы порадовать его. Чтобы дать ему понять, что она готова начать с чистого листа.
   Как глупо было думать, что их примирение начнется в постели.
   Она отвернулась, глядя в пустой очаг невидящим взглядом. Даже сейчас, поняла она с удивлением, даже сейчас она ждала, что он позовет ее, перешагнет пропасть, разделяющую их, и вернется к ней. Что он, обнимая и лаская ее, будет жарко бормотать ей на ухо свои извинения. Придумает оправдание своей измене и будет умолять ее о прощении.
   Скажи мне что-нибудь, думала она в агонии, и я вцеплюсь в это, как утопающий цепляется за соломинку.
   Но он ничего не сказал. Она услышала звук его шагов по прихожей. А затем за ним закрылась дверь, как она часто закрывалась за ним раньше. Только этот раз был последним.
   Гнев, который поддерживал ее, исчез и оставил вакуум, который вскоре заполнила удушающая боль.
   Она упала на колени, повторяя непослушными губами:
   – Все кончено. Все кончено…
   Ну вот, она сделала это. Она взглянула на свои самые болезненные воспоминания. Но удалось ли ей навсегда изгнать демонов, терзающих ее?
   Может ли она с чистым сердцем навеки распрощаться с прошлым?
   Она знала одно: несмотря на всю боль, что он ей причинил, Тед по-прежнему жил в ее уме и сердце. Для нее ничего не изменилось. А он пошел дальше, нашел себе другую женщину и другую жизнь.
   И вот сейчас ее бедное сердце вновь пульсировало болью отчаяния. Как и тогда, после ухода Теда… Она не знала, как ей удалось выжить в эти дни. Гнев вел ее, когда она паковала его одежду и личные вещи, пытаясь избавиться от малейшего напоминания о том, что он здесь жил.
   И перед тем, как она закрыла последний чемодан, она положила на самый верх маленькую бархатную коробочку с обручальным кольцом так, чтобы это было первое, что он увидит. А затем она отнесла чемодан в прихожую, присоединив его к остальным. Чтобы у него не было ни малейшей причины задерживаться в доме, когда он придет.
   Но Тед забрал вещи, когда она была на работе. Он оставил ключи на столике в прихожей, как знак того, что их расставание было окончательным, и что больше он не вернется.
   В течение нескольких следующих недель она поняла, что такое одиночество. Дом, в который она вложила так много сил и надежд, стал пустым, холодным и безжизненным. В нем бродили призраки ушедшего счастья и несбывшихся надежд.
   Без Теда, думала Сэра, жизнь стала бессмысленной. Она могла бы пребывать в волнах отчаяния и дальше, но Донна, которая нашла ей адвоката, занимающегося разводами, а также подходящее агентство по недвижимости, помогла ей двигаться дальше и смириться со своим одиночеством.
   Донна была прекрасным другом, но Сэра предпочла бы, чтобы та не отзывалась о Теде так резко…
   Интересно, почему Донна так его ненавидит? – подумала она, вздохнув, а затем услышала звук приближающейся машины. Ее одиночество было нарушено. Пора возвращаться, подумала она, неохотно поднимаясь с камня. Надо ехать в «Хилл Хаус» и вымаливать у Вики прощение за испорченную репетицию.
   Она повернулась и замерла в изумлении, глядя на знакомую машину. Это была «альфа ромео» Фионы. Из нее вылезли Тед и Эндрю и направились в ее сторону. Сэра стояла, не шелохнувшись, воинственно подняв подбородок.
   – Хелло, – приветствовала она их, будто ничего не произошло. – Приехали полюбоваться видом?
   – Разве здесь есть, чем любоваться? – холодно ответил Тед и протянул руку. – Я заберу ключи от машины Вики, если ты не возражаешь.
   Эндрю отведет ее обратно.
   Она заколебалась, охваченная внезапным подозрением.
   – Я поеду вместе с ним.
   – Нет, – сказал он. – Ты останешься со мной.
   Потому что пришла пора поговорить о некоторых вещах напрямую.
   – А если я не хочу?
   – У тебя нет выбора. – В его голосе была непреклонность. – Мы и так потеряли много времени на твои поиски. Поэтому отдай мне ключи, если ты не хочешь, чтобы я забрал их силой.
   Сэра сжала кулаки, но, встретившись с ним глазами, прочла в них такую решимость, что предпочла уступить.
   – Как мужественно с твоей стороны. – Она неохотно достала ключи и положила их в протянутую ладонь Эндрю. – А я думала, тебе надо поправляться и избегать излишнего напряжения. Ты, однако, быстро оправился от своей болезни.
   Он пожал плечами, продолжая смотреть на нее пронзительным взглядом.
   – Мне пришлось мобилизоваться для масштабных военных действий.
   – К счастью для нас обоих, это долго не продлится, – напряженно сказала она и повернулась к Эндрю. – Вики сердится на меня?
   – Ты же знаешь, что нет, – тихо сказал Эндрю. – Она встревожена.
   – Тем, что я испорчу настоящую свадебную церемонию и снова сбегу? – Сэра покачала головой. – Я не сбегу. – Она попыталась улыбнуться. – Знаешь, говорят, если генеральная репетиция идет насмарку, то спектакль обязательно удается.
   – Где-то я это слышал. – Эндрю повернулся и пошел к машине Вики. – Увидимся позже.
   – Эндрю. – Сэра рванулась за ним. – Возьми меня с собой.
   Но Тед молниеносно поймал ее за руку, его рука была не мягче стального троса, и Сэра не смогла сделать более ни шагу.
   – Разве непонятно? – холодно спросил он. – Ты останешься со мной.
   – Оставь меня в покое! – Она тщетно пыталась вырваться, с изумлением глядя, как Эндрю уезжает, не подавая виду, что слышит ее. – Я никуда с тобой не поеду.
   – Ты собираешься добираться до дома пешком? – Тед покачал головой и освободил ее. – Плохая идея. Другого выбора у тебя нет, если только ты не собираешься прыгнуть с этого утеса.
   А что, это мысль, – насмешливо сказал он. – Почему бы нам не прыгнуть вместе? Тогда это место назовут «Прыжком влюбленных» и сюда будут возить экскурсии.
   – Мы не влюбленные. – Ее голос дрожал. – И я собираюсь остаться, где стою. И ты тоже не прыгнешь, – дерзко добавила она. – Ты привык рисковать, но на самоубийцу не похож.
   – Нет, – мягко сказал он. – У меня сильный инстинкт самосохранения. Хотя за последние годы я несколько раз был близок к тому, чтобы вскрыть себе вены.
   Их глаза встретились, и Сэра почувствовала, как ее кожа покрывается мурашками.
   – Но теперь все это в прошлом, – сказала она, быстро приходя в себя и перенимая его насмешливый тон. – Теперь у тебя есть, ради чего жить.
   – Да. – Его улыбка была спокойной. – Избавившись от старого, приобретаешь новое. Рекомендую, очень помогает.
   – Ты приехал только затем, чтобы сказать это?
   – Это только вступление. – Он крепко взял ее за руку. – Давай пройдемся.
   Она стряхнула его руку.
   – Я могу идти без твоей помощи. – В ее голосе был слышен бунт. – Тебе не обязательно прикасаться ко мне.
   – Почему? – Его темные брови поднялись в удивлении. – Может быть, мы можем это обсудить?
   – Я не думаю. – Она смотрела мимо него, боясь встретиться с ним глазами, чувствуя, как убыстряется ее пульс. – Мне надо возвращаться домой. Возможно, Вики нужна моя помощь.
   – Как ты добра. – Голос Теда был почти нежным. – Так это ты о Вики заботилась, когда так впечатляюще убегала из церкви?
   – Я попрошу у нее прощения. – Сэра решила стоять на своем. – У меня был приступ паники.
   Такое бывает.
   – А ведь тебе всего лишь надо было идти вслед за своей двоюродной сестрой к алтарю и стоять там. – Он сделал паузу. – Не слишком обременительная задача.
   Она бросила на него сердитый взгляд.
   – Обстоятельства были необычными, если не сказать больше.
   – Для нас обоих, – признал он, кривя губы в усмешке. – Но я устоял.
   – Да, – сказала она. – Потому что у тебя нет моих воспоминаний.
   – Конечно, – мягко сказал он. – Это же ты Сэра-жертва, Сэра-уязвимая, Сэра-хрупкий цветочек. Ты не думаешь, что слегка переигрываешь свою роль, дорогая моя, и что пора сменить репертуар?
   – Ты, ублюдок! – Она почти кричала. – Так это я тебе изменила?!
   – Нет, – ответил он. – Но ты перестала быть моей женой задолго до того, как у меня появилась любовница. И ты знаешь это.
   Она резко остановилась и обернулась к нему с горящими глазами.
   – Что я слышу? Так это я во всем виновата?
   – Нет, – ответил Тед, ничуть не смущенный ее вспышкой ярости. – Но и я виноват не во всем. Чтобы создать брак, нужно два человека, и чтобы разрушить его, тоже нужно два человека. Об этом нам и надо поговорить, пока не стало слишком поздно.
   Она постаралась взять себя в руки, и ей удалось пожать плечами.
   – Это «слишком поздно» случилось уже давно. Мы разведены… – Она набрала в грудь воздуха. – И все это уже не имеет никакого значения!
   – Никакого? – спросил он. – Тогда почему ты убежала сегодня? И почему ты танцуешь вокруг меня, словно кот на горящей крыше, с тех пор, как встретила меня здесь?
   – Я… не знаю, о чем ты говоришь! – Это было единственное, что она смогла из себя выдавить.
   – Перестань лицемерить, – резко сказал Тед, – и постарайся быть честной. Ты убежала сегодня, потому что внезапно поняла правду, которой не смогла вынести. А это значит, что для нас осталась надежда.
   Она почти неслышно сказала:
   – Для нас? «Нас» нет. И я хочу вернуться домой прямо сейчас.
   – Я тебя понимаю, – сказал он. – Но тебе придется остаться, Сэра, пока мы не разберемся, где именно все пошло наперекосяк. И это случилось не во время моей короткой интрижки с Лизой, – резко добавил он. – Наши отношения дали трещину задолго до этого. Даже до того, как ты вычеркнула меня из своей жизни после потери ребенка.
   – Ребенка, которого ты не хотел, – бросила она ему.
   Он побелел под своим загаром и сжал губы в одну очень тонкую линию. А когда заговорил, его голос был похож на лед. Но это был обжигающий лед.
   – Никогда больше не говори мне этого, Сэра.
   Я признаю, что новости о твоей беременности не были радостными для меня, но это было только потому, что я знал наверняка, что обязательно снова окажусь в горячих точках. Это была ответственность, к которой я не был готов. И потом, мне не понравилось, что мною управляли, как марионеткой, – едко добавил он. – Внезапно любовь и смех были переименованы в дом и ребенка, вне зависимости от того, хотел ли я этого или нет. И права голоса у меня не было. Ты была готова стоять до последнего, поэтому мне пришлось смириться.
   Он сделал паузу.
   – Но я не мог долго сердиться на тебя, Сэра, и ты должна была бы это понять. Ты была слишком дорога мне. И ребенок, наш общий ребенок, тоже стал дорог для меня. Потому что я понял, что это просто еще одна сторона любви и радости. Боже, я так беспокоился, хотел заботиться о тебе и защищать тебя в течение всех девяти месяцев. Я был готов вынашивать ребенка вместо тебя, если бы только мог это сделать.
   Он потряс головой.
   – Когда у тебя случился выкидыш, я почувствовал, будто в мире стало навсегда темно, но я знал, что тебе больно, и что я должен быть сильным ради тебя. По крайней мере, мне так со всех сторон говорили. Но, похоже, никому и в голову не пришло, что мне тоже может быть больно. Что я бы душу отдал за возможность выплакать свою боль в твоих объятиях.
   Он глубоко вздохнул.
   – Вместо этого ты стала избегать меня. Ты даже не впустила меня в свою постель и выслала в другую комнату.
   Сэра вся дрожала.
   – Врач…
   – К черту врача, – грубо сказал он. – Я тоже с ним разговаривал, помнишь? Он сказал, что ты нуждаешься в любви, чтобы пережить период скорби, имея в виду, что это будет взаимный процесс. Он также сказал, что мы должны попытаться, зачать другого ребенка, как только ты выздоровеешь.
   Он снова вздохнул.
   – Но стена, которую ты построила между нами, была такой крепкой, что мне было не пробиться. Поэтому ты оставалась в своем маленьком мирке, а мне приходилось переживать свое горе одному. Ты хоть представляешь, как тяжело, почти невозможно это было?
   Она сказала, заикаясь:
   – Я… Я не знала… И… И не представляла.
   – Ты не спрашивала, – более мягко продолжил он. – Я начал задавать себе вопрос: а любила ли ты когда-нибудь меня? Нужен ли тебе был именно я? Или кто-то, кто бы мог стать отцом твоих детей и предоставить крышу над головой?
   Ее голова дернулась назад, как от удара.
   – Это нечестно!
   – Возможно, – сказал он. – Но, когда жизнь разваливается на куски, в голову приходят разные мысли. Мысли о том, почему прекрасная и открытая девушка, которую ты любишь, вдруг превратилась в отчужденную незнакомку, которая терпеливо позволяет заниматься с ней сексом. – Глядя на море, он немного помолчал. Мне стало казаться, что со снайперами и бомбами легче управиться, чем с этим.
   Ей было трудно вдохнуть воздух, чтобы задать вопрос:
   – А Кейт Джексон?
   – Она была добра ко мне, – сказал он, – в то время, когда доброта казалась давно забытым сном. Я был одинок. Это правда, Сэра, я говорю это не ради оправдания. Однажды ночью мы разговаривали, я сильно выпил, и разговор закончился постелью. Вот и все. После я начал чувствовать вину и ненависть к самому себе, ведь я использовал ее.
   Она сглотнула.
   – Ты говоришь мне, что это случилось только один раз?
   – Да, – сказал он. – Хотя легче от этого не становится. Все равно это было эгоистично и непростительно с моей стороны.
   – Тед, я… не могу поверить, что ты говоришь мне правду, – низким голосом сказала Сэра. – Там, в аэропорту, она вовсе не выглядела так, будто для нее эти отношения уже закончились.
   Тед опустил голову.
   – Нет, – медленно сказал он. – И поэтому я чувствовал себя еще более виноватым. Потому что всегда знал: в моей жизни есть только одна женщина, которая мне нужна. Я решил, что, вернувшись в Нью-Йорк, не уеду, пока не улажу наши отношения. Пока не смогу убедить тебя, что они стоят того, чтобы их спасали. Но ты приехала встречать меня в аэропорт, – добавил он тихо. – И я понял это только после того, как Лиза поцеловала меня на прощание. Я увидел тебя и понял, что все разрушил, взял нашу мечту и разбил ее на мелкие кусочки…
   Сэра уставилась вниз на землю.
   – Это не выглядело прощальным поцелуем, – сказала она снова. – И ты поехал к ней после того, как уехал из дома.
   – Нет, – сказал он. – Несколько дней я провел в отеле, а потом переехал к другу, пока не разыскал себе подходящую квартиру. Но я и не думал о том, чтобы жить у Лизы.
   – Но мне сказали… – начала Сэра и тут же неловко замолкла.
   Он мягко сказал:
   – Интересно, кто? Впрочем, тут и угадывать не надо: это была твоя лучшая подруга и партнер по бизнесу, ведь так?
   Сэра покраснела.
   – Донна не хотела ничего плохого. Она сказала мне о слухах, потому что боялась, что я узнаю об этом от кого-нибудь другого.
   – Охотно верю, – протянул Тед.
   Сэра вспылила.
   – У тебя никогда не было к ней симпатии, – обвинила она его.
   Тот пожал плечами.
   – Боюсь, это было взаимным.
   – Донна всегда поддерживала меня. Не знаю, как бы я выжила без нее.
   – Без нее ты, возможно, была бы все еще замужем.
   Сэра открыла рот от изумления.
   – Что ты имеешь в виду?
   Тед отвел взгляд в сторону.
   – Я уверен, она не расстроилась, когда мы разошлись, и уж точно не сделала ничего, чтобы мы помирились.
   Сэра наклонила голову, отгоняя от себя подозрение, что Тед хотел сказать что-то совсем иное.
   – Она не была в числе твоих поклонниц. Насчет этого ты абсолютно прав.
   – И не прав по поводу всего остального? тихо спросил он. – Ты это имеешь в виду? – Он серьезно и испытующе посмотрел на нее. – Давай вернемся к твоему приступу паники, Сэра.
   Мне интересно узнать, что послужило его причиной.
   – Я не хочу это обсуждать. – Она взглянула на часы. – Мне действительно пора возвращаться. У нас полон дом гостей…
   – И твоя тетя просто не справится без тебя. – Его голос был полон насмешки. – Нет, Сэра, я не позволю тебе меня обмануть.
   Она скрестила руки на груди.
   – Что ты от меня хочешь? Признания? Хорошо. – Она сглотнула. – Я признаюсь, что тоже была виновата. Я посмотрела в прошлое, на все, что произошло между нами, и была потрясена.
   Потому что поняла, что мне совсем не нравится самовлюбленная, поглощенная только самой собой особа, которой я тогда была…
   Помолчав, она продолжила:
   – Дядя Джеффри и тетя Джейн всегда были очень добры ко мне, но они все же не мои настоящие родители. Своих я потеряла, и, думаю, я хотела воссоздать их образы в тебе и во мне: папа, мама и их любимый ребенок.
   Она попыталась улыбнуться и не смогла.
   – Это был идеальный план, но он не имел ничего общего с нашим браком и с нами настоящими. Мне пришлось прожить все эти годы и выплакать все эти слезы, чтобы понять это. Когда случился выкидыш, я была слишком поглощена своим горем, чтобы понять, что и ты тоже страдаешь. Я не должна была отворачиваться от тебя. Это было глупо и жестоко. И свое наказание за это я получила, как и заслуживала.
   Она исподлобья взглянула на него, стараясь скрыть слезы.