Утром проглянуло солнце. Кажется, после долгих дождливых дней будет наконец ясно. Шют двигался по берегу реки, время от времени замирая на месте и прислушиваясь. Ничего подозрительного он не заметил. Тогда с пистолетом в руке он сделал первый шаг в воду.
Шют погружался все глубже, но дно оказалось каменистым. Поэтому он довольно быстро продвигался вперед Переходя реку, полковник несколько раз обернулся. Позади, на берегу, никого не было. Когда он дошел до середины, вода была ему по грудь. Он почувствовал, как тело сковывает холод, и двинулся быстрее.
Достигнув берега, Шют выбрался из воды и с трудом преодолел откос. Он пополз по траве прочь от реки. Здесь Шют стащил с себя мокрую одежду и выжал ее, ощупывая при этом взглядом окрестности. Но и на этом берегу все было спокойно.
Здесь гнездилось бесчисленное количество птиц. Они наполняли воздух своим криком. "Если я лягу здесь в высокую траву, - подумал Шют, - меня никто не увидит. Я отдохну, пока не поднимется солнце и не разбудит меня своими лучами. К тому времени просохнет и одежда". Он аккуратно расстелил ее на траве и лег рядом, обернув вокруг запястья ремень с пистолетом. Через несколько секунд Шют уже спал.
Лао Ион, следивший за Шютом, перешел Ток метрах в ста ниже по течению. Перед тем как войти в воду, лаосец снял с себя одежду, связал ее в узел и, переходя реку, нес его на голове. Достигнув противоположного берега, он не стал терять времени даром. Быстро одевшись, он пошел, раздвигая руками высокую траву, на запад, не теряя из виду того места, где улегся Шют. Было бы легко взять полковника во сне, но Лао ион принял другое решение. Он обгонит американца. Далее к западу, сразу же за саванной, начиналась гряда холмов, а за холмами лежала долина. Высота холмов достигала ста метров, склоны их почти не имели растительности. Они представляли собой каменистые осыпи и были местами покрыты тощей травой. Лишь выше, на крошечных плоскогорьях между вершинами снова виднелась густая растительность. Там он сможет притаиться. С высоты ему будет хорошо виден Шют, когда тот двинется дальше.
Лао Ион устал, но он гнал от себя сон. Осталось совсем немного. Шют наверняка тоже полезет на вершину холма, чтабы осмотреть отсюда местность. Вот здесь-то Лао Ион его и возьмет.
Лао Ион шел уже более часа пригнувшись и все время оглядываясь назад: он опасался, не заметит ли его полковник.
Но тот крепко спал. К полудню Лао Ион достиг подножия холма. Здесь росли кусты дикого ореха. Он собрал спелые плоды, поел и стал подниматься в гору. По одной из расселин, образованной дождевыми потоками, он вскарабкался наверх. Там он позволил себе небольшой отдых. Лао Ион постепенно узнавал местность. В часе ходьбы отсюда на юг находится то самое маковое поле, что возделывал его отец. К западу раскинулось поросшее кустарником плоскогорье, переходящее затем в следующую гряду холмов. Там, за ними, и должна лежать Шангри-Ла.
Лао Ион прислушался. Нет, шума боя не слышно. Все тихо.
Он опустился на корточки в траву и стал ждать, когда у подножия холма покажется Шют. Ждать пришлось недолго.
Когда Лао Ион его увидел, тот все еще держал в руке пистолет. Лао Ион бесшумно поднялся и пошел в сторону плоскогорья.
Шюту стоило больших усилий взбираться вверх по камням.
Левая рука почти не двигалась. Началось воспаление в ране.
Он чувствовал, как его охватывает жар. Болели суставы, и он вынужден был все чаще отдыхать. Он тоже узнал эту местность. Совершая свои охотничьи вылазки, Шют доходил до холмов к востоку от лагеря. Он вспомнил, что между холмами есть множество ключей, бьющих из-под камней и стекающих вниз крошечными ручейками. Местами, там, где вода накапливалась в лощинах, образовались глубокие лужи. Сюда приходили на водопой звери. Шюту довольно часто доводилось сидеть в засаде у этих мест. Подумав сейчас об этом, он пожалел, что ему уже не удастся застрелить вторую черную пантеру, которую он так долго выслеживал. У одного из ключей Шют остановился. Он ощутил страшную жажду. Лихорадка подтачивала его последние силы.
Лао Ион видел, как американец нагнулся и зачерпнул ладонью воду. Лао Ион мог без труда застрелить его со своего места, но пистолет остался у него за поясом. "Нет, я должен сделать так, чтобы этот американец держал ответ перед нами, - подумал лаосец. - И прежде чем мы его расстреляем, он признается во всех своих преступлениях. Он должен знать, за что умрет".
Лао Ион видел, как Шют появился на вершине холма, как он остановился, чтобы немного передохнуть, как поплелся дальше. Лао Ион раздумывал. Если американец сохранит взятый им сейчас темп, то к вечеру он будет в Шангри-Ла.
Лагерь наверняка в руках отряда Шанти. Там и окончится путь полковника. Если же он попытается бежать, Лао Ион не даст ему уйти. Полковника доставят в Сепон и будут судить.
Конечно, за совершенные им преступления его казнят. Лао ион, который вернулся на родину лишь для того, чтобы убить Шюта, отказался от намерения привести в исполнение им же самим вынесенный приговор. Шют совершил преступления против Лаоса, и покарать его за них должен Лаос.
Вскоре после полудня снова пошел дождь. Он начался сразу. За какие-нибудь полчаса небо затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, и на землю обрушились потоки воды. Лао Ион и не пытался искать защиты от дождя. Он продолжал свой путь к следующей гряде холмов. Здесь он подождал, пока Шют не пройдет мимо.
Полковник шатался от изнеможения. Он с трудом дотащился до подножия первого холма и опустился на траву. Он тоже промок насквозь. Лао Ион видел, как американец пытался закурить, но это ему не удалось. Сигареты отсырели. Шют поплелся дальше. Лао Ион поднимался по склону всего лишь в сотне метров от полковника. Шют не видел своего преследователя: Лао Ион ловко скрывался за росшим по склону холма кустарником. Они достигли вершины почти одновременно.
Шют свалился на землю и остался лежать. Он совершенно обессилел. Немного погодя Лао Ион осторожно вылез из укрытия и осмотрелся. Гряда холмов переходила в плоскогорье, которое спускалось затем в ту самую долину, которой Шют дал имя Шангри-Ла. Еще какой-нибудь час, и они будут у цели.
...Шанти с досадой посмотрел на небо. Он стоял у входа в долину, как раз там, где перед боем находилась позиция станкового пулемета. Несмотря на дождь, в воздухе все еще чувствовался запах горелой травы. Бой был скоротечным. Шанти даже не ожидал, что все кончится так быстро. Когда через час после полуночи его солдаты ринулись в долину, они встретили неорганизованное сопротивление. Последний огневой налет превратил Шангри-Ла в пылающий кратер. Все заволокло густым дымом. В этом дыму пблзали обезумевшие от страха "зеленые береты" Уарда. Впервые испытав на себе массированный минометный огонь, они были полностью деморализованы и пачками сдавались в плен. Уард пустил себе пулю в лоб. Нескольких американцев поймали, когда те, карабкаясь по склонам, пытались удрать. По приказу Шанти их вместе с остальными пленными еще до рассвета отправили из долины.
Оставив часть отряда, Шанти занялся сбором оружия, боеприпасов и других трофеев. Несколько часов спустя из ШангриЛа отправились первые колонны носильщиков.
Быстрота, с которой прекратил сопротивление противник, не составляла загадки для Шанти. Все знали: как только американцы и их марионетки наталкивались на огонь артиллерии или тяжелых минометов - они немедленно отступали.
Шанти осмотрел долину. Ничего не осталось от ее былой красоты. Земля почернела, деревья и кусты сгорели. Однако скоро дождь смоет пепел, и через пару недель трава вырастет снова. Постепенно поднимутся кустарник и новые деревья. Кто придет сюда через год, едва ли заметит, что на этом месте шел бой не на жизнь, а на смерть. "Настанет день, - подумал Шанти, и так будет во всем Лаосе. Страна залечит раны.
Народ вздохнет свободно и начнет строить новую жизнь. Мечи перекуют на орала". Шанти вспомнил Лао Иона и помрачнел.
Он повернулся и хотел было идти в долину, где бойцы демонтировали американскую радиостанцию, но в это время увидел спускавшегося с горы связного. Солдат, маленький, как школьник, ловко прыгал с камня на камень, лавируя между залитыми дождевой водой воронками, и, наконец, замер с рукой у козырька перед Шанти.
- Командир, к востоку, на расстоянии около двух километров, замечен человек в американской военной форме. Он направляется сюда.
Шанти нахмурился. Американец? Неужели кому-нибудь из американцев удалось ускользнуть во время ночного боя?
- Он один?
- Так точно.
- Вооружен?
- Не видно. Во всяком случае, без винтовки. Выглядит довольно потрепанным, как после долгого пути.
- Взять в плен, - коротко приказал Шанти.
Связной козырнул и пошел обратно. Шанти поспешил к солдатам, возившимся с рацией. Через минуту они уже лежали за косогором, приготовив оружие. Шанти поднес к глазам бинокль. Ему было хорошо видно плато, на котором недавно приземлялся вертолет. Там пока никого не было. Дождь уменьшился, но небо по-прежнему плотно затянуто тучами. Шанти приказал своим солдатам не покидать своих мест, пока он не подаст сигнала. Американец? Ну что ж, посмотрим, что за американец идет сюда.
Шют несколько раз упал. У него чернело в глазах и ноги отказывались слушаться. Но всякий раз он заставлял себя встать и идти дальше. Раненая рука нестерпимо болела. Его мучила жажда, хотя лицо все время заливал дождь и он слизывал с верхней губы воду. Иногда Шюту казалось, что ему отказывает слух. Тогда он убеждал себя, что это от лихорадки.
Шют не сдавался. Он знал, что находится почти у цели.
До вертолетной площадки рукой подать. Еще несколько сот метров сквозь колючий кустарник и высокую траву - и он будет на плато.
Вдруг Шют увидел перед собой расселину, поперек которой лежало свалившееся от старости дерево. Он хотел было обойти препятствие, но заметил, что под деревом кто-то шевелится. Держа в здоровой правой руке пистолет, он подошел поближе. Человека под деревом быть не могло - слишком уж мало там места. И тут Шют увидел двух маленьких детенышей пантеры, неотрывно смотревших на него своими янтарно-желтыми глазами.
Шют не раздумывал. Ему не пришло даже в голову, что где-то рядом может быть пантера-мать. Вид этих живых существ вызвал в нем неодолимое желание убивать. Он не понимал, что это стремление стало его второй натурой, что он следует ему даже тогда, когда сознание говорило ему, что убивать не нужно. Он убивал тигров и змей, обезьян и цапель, стоило им лишь попасть на мушку его ружья. Нередко, убив тигра, он даже не удостаивал его взглядом. А уж о местных жителях, туземцах, как он их называл, и говорить не приходится.
При его приближении маленькие черные кошки зашипели.
Шют ухмыльнулся. Два звереныша, шкурки у них маленькие, но они будут напоминать ему о долгом и трудном пути назад, в Шангри-Ла. Он прицелился в голову одного из них и указательный палец его правой руки медленно нажал на спусковой крючок.
Пантера-мать лежала всего лишь в нескольких метрах в стороне от американца, притаившись в ветвях дерева. Она уже давно почувствовала приближение человека и покинула свое место в расселине, чтобы спрятаться. Но она спряталась так, чтобы можно было наблюдать за человеком. Широко раскинувшиеся ветви упавшего дерева позволяли это. И вот она лежала сейчас на толстом суку, вонзив когти в кору и приготовившись к прыжку. Если бы человек не приблизился к убежищу ее детей, пантера-мать так и осталась бы на своем месте, пока он не уйдет. Но это существо, от которого исходил такой особенный запах, подбиралось все ближе к ее малышам. Пантера-мать пригнулась. Она медлила. Никогда прежде не нападала она на человека. Она не напала на него даже после того, как человек убил отца ее детей и бросил его труп в лесу. Но сейчас надо было защищать жизнь малышей. Мускулы большой кошки напряглись. Повизгивание детенышей перешло в жалобный стон, и она прыгнула.
Когда раздался выстрел, Лао Ион вскочил. Он искал глазами американца, но полковник исчез из поля зрения. Лао Ион видел только ветви упавшего дерева. Он, согнувшись, осторожно подошел поближе и медленно выпрямился, опустив пистолет. Американец лежал с размозженной головой. Значит, вопль, который он услышал, был предсмертным криком полковника Шюта.
Лао Ион побежал к расселине. В этот момент от зеленой стены зарослей, метрах в ста перед ним, отделились человеческие фигуры. Лао Ион остановился. Вглядевшись, он увидел, что это его соотечественники - на них была форма Патет Лао.
Он помахал им рукой и крикнул:
- Братья, это я, Лао Ион!
Они ответили на приветствие. С двух сторон одновременно подошли они к расселине, в которой лежал мертвый американец. Пантера-мать не обращала больше внимания на человека.
Когда он остался лежать на земле, она унесла из расселины в лес живого детеныша. Теперь она, рыча, стояла перед своим убежищем, зажав в зубах малыша, убитого Шютом. Так продолжалось всего лишь одно мгновение. Кто-то из солдат Патет Лао поднял было винтовку, но другие удержали его. Бойцы застыли на месте и ждали. Не двигался и Лао Ион. Тогда пагтера-мать повернулась и медленно, с величайшей осторожностью понесла мертвого малыша в лес.
А еще через несколько минут Лао Ион и Шанти уже сжимали друг друга в объятиях.
- Ты жив!
- Жив, брат!
- Я все еще не могу этому поверить!
Лао Ион засмеялся.
- Я жив, - сказал он, - а полковник мертв.
Из долины пришли солдаты. Они сердечно приветствовали Лао Иона, которого все считали погибшим. Перед тем как снова спуститься в долину, они услышали все, что с ним произошло. Шанти описал другу ход сражения за Шангри-Ла.
Вечером они двинулись в Сепон и через сутки благополучно прибыли в город.
Над Сепоном опустилась ночь, но здесь никто и не думал о сне. Мужчины в военной форме и в крестьянской одежде, женщины в пестрых синха-длинных платьях, доходивших до щиколоток, спешили навстречу солдатам Шанти. Они смеялись и осыпали солдат цветами.
- Победа! Победа! Пала крепость Кхесань - радостно кричали люди. Американцы сдали Кхесань! Победа, братья, победа!
Лишь тогда, когда они спустились в подвал, который служил Шанти штабом, и Лао Ион прилег на циновку, - лишь тогда он почувствовал смертельную усталость. Шанти протянул ему чашку риса, и Лао Ион с трудом съел несколько горстей. Он был голоден, но не мог есть - от усталости. Он так и уснул - лежа на спине и держа обеими руками у себя на груди чашку с рисом.
Через неделю они простились. Лао Ион выпил небольшую чашечку водки. Крепкий напиток обжег горло, на глазах выступили слезы.
- Это от водки, - сказал Лао ион смущенно и вытер глаза.
Шанти лишь улыбнулся и кивнул.
- Наш солдат проводит тебя до окраин Донгхена. Будь, однако, осторожен, когда пойдешь по городу. Вьентьянские генералы забирают в армию каждого молодого лаосца, который попадает к ним в лапы.
- Не бойся, меня им не взять.
Лао Ион приподнял свой мешок, проверяя его тяжесть.
Там было продовольствие и табак. Теперь лаосец одел тот же костюм, в котором уехал из Бангкока.
- Я был лейтенантом Сухатом. На этот раз я стану тенью, которая проскользнет через район, занятый войсками Вьентьяна
- Еще год? - спросил его Шанти.
Лао Ион кивнул
- В будущем году, после дождей я опять буду с вами.
- Как зовут твою девушку? - спросил Шанти.
- Ками.
Лао Ион видел ее сейчас перед собой, видел такой, какой она была, когда они расставались в Бангкоке.
- Вы будете не первыми, кто снова поселится в Наке, - сказал Шанти.
- Я отправлюсь в обратный путь на следующий же день после экзаменов.
- Вместе с Ками!
- Да.
- А ты уверен, что достанешь деньги на учебу теперь, когда отец...
- Не беспокойся, - сказал Лао Ион. - Я снова стану водителем такси. Буду по воскресеньям немного меньше уделять времени боксу, сниму более дешевую квартиру, тогда денег хватит. Не беспокойся за меня.
- А сейчас тебе пора идти, - сказал Шанти -Ты должен достигнуть леса, пока не появятся американские самолеты
Когда Лао Ион садился на велосипед, Шанти приложил руку к козьфьку. "Он преодолеет все препятствия, - думал Шанти, - и вернется на родину. Он умен и мужествен. Этот человек, собственно, и есть частица нашего будущего".
Шанти увидел: Лао Ион еще раз поднял руку в прощальном приветствии, перед тем как исчезнуть за изгибом дороги.
Шанти повернулся и в глубокой задумчивости вернулся к себе.
Лао Ион ехал так быстро, что сопровождавшему его солдату стоило большого труда не отстать. За Сепоном шоссе номер 9 было пустынно и местами поросло травой. Дождь снова усилился Далеко впереди дорога пропадала среди деревьев.
Там начинался лес. Где-то впереди, за лесами катила свои воды на юг среди плодородных зеленых полей великая желтая река - Меконг. А еще дальше за ней были Бангкок, университет, Ками...
- Нажимай на педали, брат, - подгонял солдата Лао Ион - Мы молоды, и нам надо спешить!
Шют погружался все глубже, но дно оказалось каменистым. Поэтому он довольно быстро продвигался вперед Переходя реку, полковник несколько раз обернулся. Позади, на берегу, никого не было. Когда он дошел до середины, вода была ему по грудь. Он почувствовал, как тело сковывает холод, и двинулся быстрее.
Достигнув берега, Шют выбрался из воды и с трудом преодолел откос. Он пополз по траве прочь от реки. Здесь Шют стащил с себя мокрую одежду и выжал ее, ощупывая при этом взглядом окрестности. Но и на этом берегу все было спокойно.
Здесь гнездилось бесчисленное количество птиц. Они наполняли воздух своим криком. "Если я лягу здесь в высокую траву, - подумал Шют, - меня никто не увидит. Я отдохну, пока не поднимется солнце и не разбудит меня своими лучами. К тому времени просохнет и одежда". Он аккуратно расстелил ее на траве и лег рядом, обернув вокруг запястья ремень с пистолетом. Через несколько секунд Шют уже спал.
Лао Ион, следивший за Шютом, перешел Ток метрах в ста ниже по течению. Перед тем как войти в воду, лаосец снял с себя одежду, связал ее в узел и, переходя реку, нес его на голове. Достигнув противоположного берега, он не стал терять времени даром. Быстро одевшись, он пошел, раздвигая руками высокую траву, на запад, не теряя из виду того места, где улегся Шют. Было бы легко взять полковника во сне, но Лао ион принял другое решение. Он обгонит американца. Далее к западу, сразу же за саванной, начиналась гряда холмов, а за холмами лежала долина. Высота холмов достигала ста метров, склоны их почти не имели растительности. Они представляли собой каменистые осыпи и были местами покрыты тощей травой. Лишь выше, на крошечных плоскогорьях между вершинами снова виднелась густая растительность. Там он сможет притаиться. С высоты ему будет хорошо виден Шют, когда тот двинется дальше.
Лао Ион устал, но он гнал от себя сон. Осталось совсем немного. Шют наверняка тоже полезет на вершину холма, чтабы осмотреть отсюда местность. Вот здесь-то Лао Ион его и возьмет.
Лао Ион шел уже более часа пригнувшись и все время оглядываясь назад: он опасался, не заметит ли его полковник.
Но тот крепко спал. К полудню Лао Ион достиг подножия холма. Здесь росли кусты дикого ореха. Он собрал спелые плоды, поел и стал подниматься в гору. По одной из расселин, образованной дождевыми потоками, он вскарабкался наверх. Там он позволил себе небольшой отдых. Лао Ион постепенно узнавал местность. В часе ходьбы отсюда на юг находится то самое маковое поле, что возделывал его отец. К западу раскинулось поросшее кустарником плоскогорье, переходящее затем в следующую гряду холмов. Там, за ними, и должна лежать Шангри-Ла.
Лао Ион прислушался. Нет, шума боя не слышно. Все тихо.
Он опустился на корточки в траву и стал ждать, когда у подножия холма покажется Шют. Ждать пришлось недолго.
Когда Лао Ион его увидел, тот все еще держал в руке пистолет. Лао Ион бесшумно поднялся и пошел в сторону плоскогорья.
Шюту стоило больших усилий взбираться вверх по камням.
Левая рука почти не двигалась. Началось воспаление в ране.
Он чувствовал, как его охватывает жар. Болели суставы, и он вынужден был все чаще отдыхать. Он тоже узнал эту местность. Совершая свои охотничьи вылазки, Шют доходил до холмов к востоку от лагеря. Он вспомнил, что между холмами есть множество ключей, бьющих из-под камней и стекающих вниз крошечными ручейками. Местами, там, где вода накапливалась в лощинах, образовались глубокие лужи. Сюда приходили на водопой звери. Шюту довольно часто доводилось сидеть в засаде у этих мест. Подумав сейчас об этом, он пожалел, что ему уже не удастся застрелить вторую черную пантеру, которую он так долго выслеживал. У одного из ключей Шют остановился. Он ощутил страшную жажду. Лихорадка подтачивала его последние силы.
Лао Ион видел, как американец нагнулся и зачерпнул ладонью воду. Лао Ион мог без труда застрелить его со своего места, но пистолет остался у него за поясом. "Нет, я должен сделать так, чтобы этот американец держал ответ перед нами, - подумал лаосец. - И прежде чем мы его расстреляем, он признается во всех своих преступлениях. Он должен знать, за что умрет".
Лао Ион видел, как Шют появился на вершине холма, как он остановился, чтобы немного передохнуть, как поплелся дальше. Лао Ион раздумывал. Если американец сохранит взятый им сейчас темп, то к вечеру он будет в Шангри-Ла.
Лагерь наверняка в руках отряда Шанти. Там и окончится путь полковника. Если же он попытается бежать, Лао Ион не даст ему уйти. Полковника доставят в Сепон и будут судить.
Конечно, за совершенные им преступления его казнят. Лао ион, который вернулся на родину лишь для того, чтобы убить Шюта, отказался от намерения привести в исполнение им же самим вынесенный приговор. Шют совершил преступления против Лаоса, и покарать его за них должен Лаос.
Вскоре после полудня снова пошел дождь. Он начался сразу. За какие-нибудь полчаса небо затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, и на землю обрушились потоки воды. Лао Ион и не пытался искать защиты от дождя. Он продолжал свой путь к следующей гряде холмов. Здесь он подождал, пока Шют не пройдет мимо.
Полковник шатался от изнеможения. Он с трудом дотащился до подножия первого холма и опустился на траву. Он тоже промок насквозь. Лао Ион видел, как американец пытался закурить, но это ему не удалось. Сигареты отсырели. Шют поплелся дальше. Лао Ион поднимался по склону всего лишь в сотне метров от полковника. Шют не видел своего преследователя: Лао Ион ловко скрывался за росшим по склону холма кустарником. Они достигли вершины почти одновременно.
Шют свалился на землю и остался лежать. Он совершенно обессилел. Немного погодя Лао Ион осторожно вылез из укрытия и осмотрелся. Гряда холмов переходила в плоскогорье, которое спускалось затем в ту самую долину, которой Шют дал имя Шангри-Ла. Еще какой-нибудь час, и они будут у цели.
...Шанти с досадой посмотрел на небо. Он стоял у входа в долину, как раз там, где перед боем находилась позиция станкового пулемета. Несмотря на дождь, в воздухе все еще чувствовался запах горелой травы. Бой был скоротечным. Шанти даже не ожидал, что все кончится так быстро. Когда через час после полуночи его солдаты ринулись в долину, они встретили неорганизованное сопротивление. Последний огневой налет превратил Шангри-Ла в пылающий кратер. Все заволокло густым дымом. В этом дыму пблзали обезумевшие от страха "зеленые береты" Уарда. Впервые испытав на себе массированный минометный огонь, они были полностью деморализованы и пачками сдавались в плен. Уард пустил себе пулю в лоб. Нескольких американцев поймали, когда те, карабкаясь по склонам, пытались удрать. По приказу Шанти их вместе с остальными пленными еще до рассвета отправили из долины.
Оставив часть отряда, Шанти занялся сбором оружия, боеприпасов и других трофеев. Несколько часов спустя из ШангриЛа отправились первые колонны носильщиков.
Быстрота, с которой прекратил сопротивление противник, не составляла загадки для Шанти. Все знали: как только американцы и их марионетки наталкивались на огонь артиллерии или тяжелых минометов - они немедленно отступали.
Шанти осмотрел долину. Ничего не осталось от ее былой красоты. Земля почернела, деревья и кусты сгорели. Однако скоро дождь смоет пепел, и через пару недель трава вырастет снова. Постепенно поднимутся кустарник и новые деревья. Кто придет сюда через год, едва ли заметит, что на этом месте шел бой не на жизнь, а на смерть. "Настанет день, - подумал Шанти, и так будет во всем Лаосе. Страна залечит раны.
Народ вздохнет свободно и начнет строить новую жизнь. Мечи перекуют на орала". Шанти вспомнил Лао Иона и помрачнел.
Он повернулся и хотел было идти в долину, где бойцы демонтировали американскую радиостанцию, но в это время увидел спускавшегося с горы связного. Солдат, маленький, как школьник, ловко прыгал с камня на камень, лавируя между залитыми дождевой водой воронками, и, наконец, замер с рукой у козырька перед Шанти.
- Командир, к востоку, на расстоянии около двух километров, замечен человек в американской военной форме. Он направляется сюда.
Шанти нахмурился. Американец? Неужели кому-нибудь из американцев удалось ускользнуть во время ночного боя?
- Он один?
- Так точно.
- Вооружен?
- Не видно. Во всяком случае, без винтовки. Выглядит довольно потрепанным, как после долгого пути.
- Взять в плен, - коротко приказал Шанти.
Связной козырнул и пошел обратно. Шанти поспешил к солдатам, возившимся с рацией. Через минуту они уже лежали за косогором, приготовив оружие. Шанти поднес к глазам бинокль. Ему было хорошо видно плато, на котором недавно приземлялся вертолет. Там пока никого не было. Дождь уменьшился, но небо по-прежнему плотно затянуто тучами. Шанти приказал своим солдатам не покидать своих мест, пока он не подаст сигнала. Американец? Ну что ж, посмотрим, что за американец идет сюда.
Шют несколько раз упал. У него чернело в глазах и ноги отказывались слушаться. Но всякий раз он заставлял себя встать и идти дальше. Раненая рука нестерпимо болела. Его мучила жажда, хотя лицо все время заливал дождь и он слизывал с верхней губы воду. Иногда Шюту казалось, что ему отказывает слух. Тогда он убеждал себя, что это от лихорадки.
Шют не сдавался. Он знал, что находится почти у цели.
До вертолетной площадки рукой подать. Еще несколько сот метров сквозь колючий кустарник и высокую траву - и он будет на плато.
Вдруг Шют увидел перед собой расселину, поперек которой лежало свалившееся от старости дерево. Он хотел было обойти препятствие, но заметил, что под деревом кто-то шевелится. Держа в здоровой правой руке пистолет, он подошел поближе. Человека под деревом быть не могло - слишком уж мало там места. И тут Шют увидел двух маленьких детенышей пантеры, неотрывно смотревших на него своими янтарно-желтыми глазами.
Шют не раздумывал. Ему не пришло даже в голову, что где-то рядом может быть пантера-мать. Вид этих живых существ вызвал в нем неодолимое желание убивать. Он не понимал, что это стремление стало его второй натурой, что он следует ему даже тогда, когда сознание говорило ему, что убивать не нужно. Он убивал тигров и змей, обезьян и цапель, стоило им лишь попасть на мушку его ружья. Нередко, убив тигра, он даже не удостаивал его взглядом. А уж о местных жителях, туземцах, как он их называл, и говорить не приходится.
При его приближении маленькие черные кошки зашипели.
Шют ухмыльнулся. Два звереныша, шкурки у них маленькие, но они будут напоминать ему о долгом и трудном пути назад, в Шангри-Ла. Он прицелился в голову одного из них и указательный палец его правой руки медленно нажал на спусковой крючок.
Пантера-мать лежала всего лишь в нескольких метрах в стороне от американца, притаившись в ветвях дерева. Она уже давно почувствовала приближение человека и покинула свое место в расселине, чтобы спрятаться. Но она спряталась так, чтобы можно было наблюдать за человеком. Широко раскинувшиеся ветви упавшего дерева позволяли это. И вот она лежала сейчас на толстом суку, вонзив когти в кору и приготовившись к прыжку. Если бы человек не приблизился к убежищу ее детей, пантера-мать так и осталась бы на своем месте, пока он не уйдет. Но это существо, от которого исходил такой особенный запах, подбиралось все ближе к ее малышам. Пантера-мать пригнулась. Она медлила. Никогда прежде не нападала она на человека. Она не напала на него даже после того, как человек убил отца ее детей и бросил его труп в лесу. Но сейчас надо было защищать жизнь малышей. Мускулы большой кошки напряглись. Повизгивание детенышей перешло в жалобный стон, и она прыгнула.
Когда раздался выстрел, Лао Ион вскочил. Он искал глазами американца, но полковник исчез из поля зрения. Лао Ион видел только ветви упавшего дерева. Он, согнувшись, осторожно подошел поближе и медленно выпрямился, опустив пистолет. Американец лежал с размозженной головой. Значит, вопль, который он услышал, был предсмертным криком полковника Шюта.
Лао Ион побежал к расселине. В этот момент от зеленой стены зарослей, метрах в ста перед ним, отделились человеческие фигуры. Лао Ион остановился. Вглядевшись, он увидел, что это его соотечественники - на них была форма Патет Лао.
Он помахал им рукой и крикнул:
- Братья, это я, Лао Ион!
Они ответили на приветствие. С двух сторон одновременно подошли они к расселине, в которой лежал мертвый американец. Пантера-мать не обращала больше внимания на человека.
Когда он остался лежать на земле, она унесла из расселины в лес живого детеныша. Теперь она, рыча, стояла перед своим убежищем, зажав в зубах малыша, убитого Шютом. Так продолжалось всего лишь одно мгновение. Кто-то из солдат Патет Лао поднял было винтовку, но другие удержали его. Бойцы застыли на месте и ждали. Не двигался и Лао Ион. Тогда пагтера-мать повернулась и медленно, с величайшей осторожностью понесла мертвого малыша в лес.
А еще через несколько минут Лао Ион и Шанти уже сжимали друг друга в объятиях.
- Ты жив!
- Жив, брат!
- Я все еще не могу этому поверить!
Лао Ион засмеялся.
- Я жив, - сказал он, - а полковник мертв.
Из долины пришли солдаты. Они сердечно приветствовали Лао Иона, которого все считали погибшим. Перед тем как снова спуститься в долину, они услышали все, что с ним произошло. Шанти описал другу ход сражения за Шангри-Ла.
Вечером они двинулись в Сепон и через сутки благополучно прибыли в город.
Над Сепоном опустилась ночь, но здесь никто и не думал о сне. Мужчины в военной форме и в крестьянской одежде, женщины в пестрых синха-длинных платьях, доходивших до щиколоток, спешили навстречу солдатам Шанти. Они смеялись и осыпали солдат цветами.
- Победа! Победа! Пала крепость Кхесань - радостно кричали люди. Американцы сдали Кхесань! Победа, братья, победа!
Лишь тогда, когда они спустились в подвал, который служил Шанти штабом, и Лао Ион прилег на циновку, - лишь тогда он почувствовал смертельную усталость. Шанти протянул ему чашку риса, и Лао Ион с трудом съел несколько горстей. Он был голоден, но не мог есть - от усталости. Он так и уснул - лежа на спине и держа обеими руками у себя на груди чашку с рисом.
Через неделю они простились. Лао Ион выпил небольшую чашечку водки. Крепкий напиток обжег горло, на глазах выступили слезы.
- Это от водки, - сказал Лао ион смущенно и вытер глаза.
Шанти лишь улыбнулся и кивнул.
- Наш солдат проводит тебя до окраин Донгхена. Будь, однако, осторожен, когда пойдешь по городу. Вьентьянские генералы забирают в армию каждого молодого лаосца, который попадает к ним в лапы.
- Не бойся, меня им не взять.
Лао Ион приподнял свой мешок, проверяя его тяжесть.
Там было продовольствие и табак. Теперь лаосец одел тот же костюм, в котором уехал из Бангкока.
- Я был лейтенантом Сухатом. На этот раз я стану тенью, которая проскользнет через район, занятый войсками Вьентьяна
- Еще год? - спросил его Шанти.
Лао Ион кивнул
- В будущем году, после дождей я опять буду с вами.
- Как зовут твою девушку? - спросил Шанти.
- Ками.
Лао Ион видел ее сейчас перед собой, видел такой, какой она была, когда они расставались в Бангкоке.
- Вы будете не первыми, кто снова поселится в Наке, - сказал Шанти.
- Я отправлюсь в обратный путь на следующий же день после экзаменов.
- Вместе с Ками!
- Да.
- А ты уверен, что достанешь деньги на учебу теперь, когда отец...
- Не беспокойся, - сказал Лао Ион. - Я снова стану водителем такси. Буду по воскресеньям немного меньше уделять времени боксу, сниму более дешевую квартиру, тогда денег хватит. Не беспокойся за меня.
- А сейчас тебе пора идти, - сказал Шанти -Ты должен достигнуть леса, пока не появятся американские самолеты
Когда Лао Ион садился на велосипед, Шанти приложил руку к козьфьку. "Он преодолеет все препятствия, - думал Шанти, - и вернется на родину. Он умен и мужествен. Этот человек, собственно, и есть частица нашего будущего".
Шанти увидел: Лао Ион еще раз поднял руку в прощальном приветствии, перед тем как исчезнуть за изгибом дороги.
Шанти повернулся и в глубокой задумчивости вернулся к себе.
Лао Ион ехал так быстро, что сопровождавшему его солдату стоило большого труда не отстать. За Сепоном шоссе номер 9 было пустынно и местами поросло травой. Дождь снова усилился Далеко впереди дорога пропадала среди деревьев.
Там начинался лес. Где-то впереди, за лесами катила свои воды на юг среди плодородных зеленых полей великая желтая река - Меконг. А еще дальше за ней были Бангкок, университет, Ками...
- Нажимай на педали, брат, - подгонял солдата Лао Ион - Мы молоды, и нам надо спешить!