Хатсон Шон. Эребус

   — Какой у тебя домашний номер? — спросил он.
   Она назвала свой номер.
   Тайлер попросил телефонистку соединить его. Несколько секунд трубка молчала, затем металлический голос произнес: «Я боюсь, что номер, который вы запрашиваете, отключен».
   Джо вырвала у него трубку.
   — Мне нужен Аркхэм 62671, — сказала она.
   — Этого номера больше не существует.
   Оставив Джо наедине с несговорчивой телефонисткой, Тайлер вернулся в кабинет ветеринара. Около Тайлера стояла Мэнди Поттер. Она улыбнулась фермеру. Джо появилась минутой позже. Она была сильно взволнована.
   — Меня не хотят ни с кем соединять, — сказала она.
   Мэнди взглянула на нее удивленно.
   Тайлер посмотрел на часы. Было уже семь вечера.
   — Может, узнаем, что-нибудь по местному каналу, — с надеждой сказал он.
   Мэнди провела его в гостиную и включила телевизор. Приветливо вспыхнул голубой экран, и на нем засветились кроваво-красные буквы: «Произошло повреждение передач. Вскоре будет возобновлен нормальный режим работы». Мэнди переключила на другие каналы, но всюду было то же самое. Она побежала наверх за портативным телевизором.
   — Где ближайшая радиостанция? — спросила Джо.
   — В Дактонев, в трех милях отсюда, — сказал Тайлер.
   Вернулась Мэнди.
   — Везде одно и то же, — сказала она.
   — Скажите, а с Дэном все в порядке? — спросил Тайлер, повернувшись к Мэнди.
   — Он немного нездоров. Но к врачу идти не хочет, — она пожала плечами.
   — Мы, пожалуй, пойдем, — сказал Тайлер.
   Они вышли из дверей клиники и направились к машине.
   Усталое солнце скрылось за горизонтом. На город опустились вечерние сумерки, вскоре превратившиеся в ночную тьму.

Глава 28

   Кассета прокрутилась до конца, громко щелкнув напоследок.
   — О черт, — проворчал Гордон Томпсон.
   Рядом с ним постанывала Тина Филипс; ее белокурые волосы растрепались. Он хотел было подняться, но она притянула его к себе — прикосновение их обнаженных тел возбуждало ее, и она не хотела, чтобы он уходил.
   — Останься, — прошептала она, перебирая пальцами его темные волосы.
   Тина еще крепче прижалась к нему. Уста их слились. Она покусывала его губы, усмехаясь. Они разъединились, он перевернулся на спину, ее рука нашла его член... Она прижималась к нему бедром, и он почувствовал шелковистую влажность ее ароматной кожи.
   Они жили вместе уже три месяца, и Гордону Томпсону казалось, что все это время они провели в постели. Нет, он не жаловался. Тине было двадцать, она была моложе его, и она всегда была готова. Сексуальность ее не знала границ. Прежде они не проводили столько времени вместе, их общение ограничивалось часами ленча и вечерами в гостях у друзей. Но теперь, в уединении собственного дома, они наверстывали упущенное.
   Склонившись над ним, она снова его поцеловала, затем, чуть отстранившись, укусила его плечо. Он тихонько застонал — то был стон боли и блаженства. Сжимая в руке его член, она выпрямилась, стоя перед ним на коленях. Рука его скользнула по ее бедру, и его пальцы нырнули в ее влагалище; он слегка пошевелил ими, ощущая тепло и влагу. Тина вновь наклонилась, присосавшись к его груди. Острые ноготки впились в его мошонку, оставляя кровоточащие царапины. Она снова укусила его за плечо; Томпсон вскрикнул и тихонько застонал — теперь уже только от боли. Однако он промолчал, почувствовав у себя между ног ее ласкающую руку. Тина неожиданно выпрямилась, пристально глядя ему в лицо, и даже в полумраке комнаты он видел, как пылают ее глаза. Он хорошо знал ее страстную натуру, но никогда еще не видел ее такой неистовой и неутомимой, как сегодня.
   Она впилась в губы, присосалась к ним...
   — О Господи, — выдохнул он, повернув голову и поднося палец к губам. Нижняя губа сочилась кровью.
   — Любимая моя, осторожней, — сказал он, снова прикасаясь пальцем к губе.
   Тина не отвечала; она низко склонилась над ним, и он почувствовал у себя в паху ее горячее дыхание. Он утонул в волнах блаженства, когда губы Тины захватили его член. Подбородок ее слегка подрагивал, и он с силой сжал ее плечи, почувствовав приближение оргазма... И вдруг истошно завопил. Томпсон приподнял голову, пытаясь понять, что произошло, и тотчас потерял сознание. А Тина вновь вонзила зубы в окровавленный половой член, разрывая вены, с жадностью глотая кровь, заливавшую бедра Томпсона, окрашивающую красным простыни. Она лежала на нем, сладострастно урча, точно дикая кошка, пачкая кровью губы, щеки, подбородок... Наконец, насытившись, она перевернулась на спину. Ветерок, задувающий в окно, шевелил пряди ее волос, слипшиеся от крови.
   Она блаженно прикрыла глаза, ее малиновые губы усмехались.

Часть 2

   Включи свет,
   я не хочу идти домой в темноте...

О. Генри

   И свет заструился у них по жилам, похожий на пламя белой свечи в дрожащей руке...

Рон Кемпбелл

Глава 29

   Скрип дверных петель нарушил тишину полицейского участка, тишину, почти нереальную.
   — Здесь кто-то есть, — сказал он, стоя у окна и глядя в ту сторону, где были припаркованы две полицейские «панды».
   Резко повернувшись, Тайлер подошел к столу. Джо проследовала за ним. В тишине громко тикали настенные часы. Он потянулся к радиопередатчику. Включил его. Раздался громкий щелчок, связь установилась. Он отрегулировал громкость.
   — Ты умеешь с ним обращаться? — спросила Джо.
   Тайлер покачал головой, покрутил регулятор частот, пытаясь поймать какой-нибудь сигнал. Но добился лишь прерывистого гудения, прерываемого какими-то шумами.
   — Черт, — пробормотал он. — Пойдем лучше осмотрим здание. Должен же здесь быть кто-нибудь живой.
   Джо подошла к двери, но Тайлер, опередив ее, нажал на ручку, распахивая дверь. Они оказались в «комнате отдыха». На одной из стен висела доска с расписанием дежурств. Жалюзи плотно закрывали окна; все было погружено во тьму. Однако Тайлер, приглядевшись, все же заметил какой-то силуэт в углу.
   — Кто здесь? — раздалось из тьмы, и Тайлер тотчас же узнал голос Дона Мэйсона. Он подошел к сержанту, сидевшему на стуле. Тот приподнялся ему навстречу, — судя по всему, с большим трудом, но тут же снова рухнул на сиденье.
   — Дон, с тобой все в порядке?
   Наклонившись к полицейскому, Тайлер заметил, что его еще недавно густая борода оплешивела и в проплешинах виднеется красноватая шелушащаяся кожа. А когда он поднял к вискам руки, они увидели его необычайно длинные ногти, некоторые из которых обломались и потрескались.
   — Я чертовски устал, — проворчал Мэйсон, вяло пожимая руку Тайлера.
   Фермер непроизвольно вздрогнул, ощутив прикосновение холодной, липкой ладони. Мэйсон покачнулся, затем снова попытался встать — на сей раз это ему удалось.
   — Где остальные? — спросил Тайлер.
   — Не здесь, — сказал Мэйсон, приближаясь к двери.
   Он пошатнулся, когда вышел к свету; застонал, сжимая ладонями виски.
   — Я не знаю, не знаю, что со мной, — прохрипел он.
   — Как долго это с вами? — спросила его Джо.
   Он пожал плечами.
   — Плохо почувствовал себя вчера вечером. Жена, она... — Он задумался, словно забыл, что хотел сказать.
   Джо с Тайлером проводили его в соседнюю комнату. Он громко застонал, прикрыв глаза ладонью — в незанавешенное окно лились потоки света.
   — Ваша жена тоже больна? — спросила Джо.
   — Я не добудился ее сегодня утром. Она так устала...
   Тайлер и Джо переглянулись.
   — Слушай, Дон, нам надо связаться с кем-нибудь за пределами Вейкли, — объяснил Тайлер.
   — Ну позвони, — сказал сержант.
   Джо сняла трубку стоявшего рядом аппарата, но линия, как она и предполагала, безмолвствовала. Она досадливо тряхнула головой и положила трубку.
   — Телефонной связи нет. Надо воспользоваться радио, — настаивал Тайлер. — Дон, соединись с полицейским отделением Аркхэма.
   — Зачем?
   — Населению Вейкли угрожает опасность. Нужна помощь.
   — В городе распространяется опасная инфекция, — добавила Джо.
   — Что за чушь вы несете? Что вообще происходит? — проворчал Мэйсон.
   — Позвони в полицию Аркхэма. — Тайлер в упор взглянул на сержанта.
   Мэйсон в бешенстве вскочил со стула.
   — Бесполезно! Они вне досягаемости! — заорал он, вращая желтоватыми белками глаз.
   — А ты попробуй, постарайся, — не отступал Тайлер. Мужчины несколько секунд смотрели друг на друга не мигая. Наконец Мэйсон не выдержал и, покачав головой, потянулся к модулятору. Повернув диск, вздрогнул от неожиданности — тишину прорвал пронзительный свист. Потом послышались голоса — далекие и невнятные, они плыли в пространстве, точно словесные призраки. Мэйсон тихо выругался и поднес микрофон к губам.
   — Говорит полицейское управление Вейкли, — прохрипел он, — сержант Дон Мэйсон. Аркхэм, отвечайте, прием.
   В приемнике зажужжало, потом раздался громкий щелчок, и далекий голос произнес:
   — Алло, Вейкли, Аркхэм вас слушает, прием.
   Тайлер взял у Мэйсона микрофон. Тот не сопротивлялся.
   — Полицейское управление Аркхэма? — спросил фермер.
   — Так точно. Представьтесь.
   — Вик Тайлер, проживаю в Вейкли. Видите ли, здесь и еще...
   — Вы полицейский?
   — Нет, но я вам сказал, что живу в Вейкли. Не будете ли вы... Его снова грубо прервали:
   — Кто дал вам право использовать полицейские средства связи?!
   — Но здесь больше никого нет, пойми, болван! — не выдержал Тайлер. — Люди в Вейкли в опасности. Пришлите помощь. Срочно!
   — Мы никакой информации из Вейкли по этому поводу не получали.
   — Не получали, потому что здесь никого нет. Ради Бога, выслушайте меня...
   Эфир заполнился шумом помех.
   — Аркхэм, вы меня слышите?! — закричал Тайлер.
   — Повторяю, подобной информации мы не получали.
   — Вот я вам предоставляю эту информацию. Люди в опасности. Им нужна помощь.
   — Официальных сообщений на этот счет не поступало.
   Тайлер сжал микрофон с такой силой, что он затрещал у него в руке.
   — Дайте мне кого-нибудь из ваших коллег, — потребовал он.
   — Мы будем говорить только с официальными лицами.
   Раздался щелчок — связь прервалась.
   Тайлер в ярости отшвырнул микрофон:
   — Идиоты.
   Он взглянул на Мэйсона, прикрывшего лицо от солнца.
   Тайлер вздохнул.
   — Ничего мы тут поделать не можем, пошли, — сказал он.

* * *

   Тайлер немного удивился, обнаружив в отеле «Король Георг» несколько человек из обслуживающего персонала. Бар был открыт, и там даже сидел на стуле какой-то мужчина и пил кофе. Полная горничная пылесосила в регистратуре ковер. Она мельком взглянула на вошедших Джо и фермера.
   Американка подошла к столу и нажала кнопку звонка, размышляя, появится ли Марк Бейтс или нет. Она вспомнила ту ночь, когда увидела его, пожиравшего сырой бифштекс, облизывающего испачканные кровью пальцы. При этом воспоминании она невольно вздрогнула и постаралась думать о чем-то другом.
   — Мне нужны ваши ключи, мисс, — сказала подошедшая к ней горничная. — Из персонала сегодня здесь только несколько человек.
   — Почему? — спросила журналистка.
   — Некоторые больны, — объяснила горничная. — Моему мужу тоже сегодня нездоровится.
   — А что с ним? — спросил Тайлер.
   — Он так бледен, сэр, весь день только и делает, что спит. Хотя сегодня ночью ему было вроде бы немного получше. — Она пожала плечами.
   — Но вы-то себя хорошо чувствуете?
   — Да, мисс, спасибо. — Горничная выглядела озадаченной, она слегка покраснела под пристальными взглядами Джо и Тайлера. — Что-то не так, мисс? — спросила она.
   Американка улыбнулась:
   — Нет, нет, все в порядке.
   Горничная подошла к пылесосу.
   — По-моему, бесполезно этим заниматься, — сказала она задумчиво.
   — Почему? — поинтересовался Тайлер.
   Она подняла голову:
   — Вряд ли сегодня прибудут новые гости. Да и нас здесь в ближайшее время больше не станет. — Она облокотилась о трубу пылесоса, точно моряк о швабру. — И знаете, что я вам скажу... Многие просто ушли из города. Не спрашивайте почему, но только два дня назад семья, что жила по соседству с нами, переехала. И я заметила, что многие люди какие-то очень бледные. Думаю, они заболели. Только не знаю чем. — Она сокрушенно покачала головой. — Хорошо, что здесь нет мистера Байтса.
   — Кто такой Байтс? — спросила Джо.
   — Управляющий, — ответила горничная. — А почему вы спрашиваете?
   — Так просто, любопытно. — Джо пожала плечами.
   Все трое с минуту помолчали. Горничная снова включила пылесос.
   — Думаю, все-таки лучше пропылесосить, — сказала она, засуетившись возле регистратуры.
   Джо с Тайлером направились к лифтам. Обе кабины пустовали. Коридоры отеля были безлюдны и угрюмы. Добравшись наконец до номера Джо, они вошли. Комната была просторной, с широкой кроватью, буфетом и даже письменным столом. Зарешеченное окно выходило в автопарк.
   Тайлер присел на край кровати.
   — Если многие жители покинули город, как сказала горничная, тогда понятно, почему везде такое безлюдье.
   — А те, что не уехали? — задумчиво проговорила Джо.
   — Остальные инфицированы, и сколько таких, неизвестно...
   — Ты знаешь, я заметила, что они боятся света. Свет причиняет им боль. Как Николсу. — Она была сильно взволнована. — Что же это за вирус, который заставляет людей избегать света?
   Джо надолго замолчала. Потом снова заговорила:
   — Я думаю о том, что сказал Харлей. О синтетическом протеине, входящем в состав корма. Джеффри Андерсон, должно быть, знал об этом. Возможно, знал и его действие. Корм наверняка проходил тестирование.
   — Что ты хочешь этим сказать?
   — Возможно, Андерсон обо всем знал и хотел мне рассказать об этом. Но кто-то заставил его молчать.
   — Он мог знать о действии корма на животных. Но знал ли он, что произойдет с людьми?
   — Я думаю, его заставили молчать. Пригрозив смертью.
   — Ну, знаешь, Джо... Здесь тебе не Нью-Йорк.
   — Он был очень взволнован, когда мне звонил. Он знал, что за ним следят.
   — Кто?
   — Это нам и предстоит выяснить.
   Тайлер вздохнул:
   — Мы даже не знаем, жив ли он. Мы вообще ничего не знаем.
   — Мы знаем, что жители Вейкли инфицированы каким-то вирусом. Мы знаем, что он распространяется при употреблении в пищу зараженного мяса. И мы знаем, что заболевшие не выносят яркого света.
   — Это ничего не объясняет, — возразил Тайлер. — Почему не все в Вейкли инфицированы этим вирусом? Почему мы с тобой не заболели?
   — Я не ем мяса. Я не притрагивалась к нему с тех пор, как приехала в Вейкли.
   Тайлер задумчиво потрогал подбородок.
   — Если «Ванденбург кемикалз» несет ответственность за распространение вируса, — медленно проговорил он, — то они не захотят в этом признаться. И не допустят вмешательства извне.
   — Ты полагаешь, что прекращение телепередач и отключение телефонной связи — это их работа? — недоверчиво спросила Джо.
   — А что? Очень может быть. Хотя я сомневаюсь, что они могли бы все это проделать без сообщников.
   — Без каких сообщников?
   — И это мы также должны выяснить. Надо как-то внедриться в «Ванденбург кемикалз».
   Джо молча смотрела на него, лишившись дара речи.
   — Ты шутишь? Это место так же неприступно, как Форт-Нокс.
   — Туда должна быть дорога. У нас нет выбора.
   — Когда?
   — Сегодня, — ответил он решительно.
   — Но когда именно?
   — Я думаю, нам надо ехать вместе. Я не оставлю тебя одну. Не сейчас, во всяком случае...
   Она нежно поцеловала его подбородок, отбросила со лба прядь волос.
   — А как же твоя ферма?
   — Какая теперь ферма? — горько бросил он. — Я вернусь через час-другой. — Он ушел.
   Чайник начал закипать, но Джо забыла о чае. Она смотрела в окно, где ветер гнал по темному небу облака.
   Был час ночи.

Глава 30

   Дубовый стол, стоявший в центре большой комнаты, футов тридцать в длину и двадцать в ширину, блестел как лед на катке под люминесцентными лампами. В комнате пахло мастикой и табаком. В воздухе висел сизый дым. На свежепобеленных стенах висели картины. Тернер над электрокамином выглядел сущим анахронизмом. А все вместе напоминало склад ненужных вещей, столкновение разных культур, эпох и вкусов. Антикварная мебель бок о бок стояла с современными компьютерами, в старинные оконные рамы были вставлены двойные стекла.
   За столом сидели пятеро мужчин, перед каждым — блокнот и ручка. В тишине гулко тикали напольные часы — стрелки приближались к трем ночи. Сэр Оливер Торндайк удивленно взглянул на циферблат своих наручных часов и притворно закашлялся, обращая на себя внимание остальных. Это был пятидесятилетний высокий мужчина, плотного телосложения, с густой бородой и грустными глазами. В 1978 году ему было присвоено дворянское звание за работу в области генетики. С 1980 года он работал в «Ванденбург кемикалз». Мужчина кашлянул еще раз и стряхнул воображаемую пылинку с лацкана пиджака цвета морской волны.
   — Джентльмены, — наконец изрек он, — так мы начнем?
   Коллеги одобрительно кивнули.
   Торндайк подбадривающее взглянул на соседа справа — Чарльза Мюира, который наконец-то зажег свою сигарету и с удовольствием затянулся.
   — Новый синтетический компонент уже закончен, — сказал Мюир, значительно растягивая слова. — Через неделю будет готов к употреблению.
   — Обработан уже ультрафиолетовыми лучами, — уточнил Ричард Невилл, самый молодой из присутствующих.
   — Корм должен быть обработан раньше, — сказал Мюир.
   — Но мы не знаем, какое действие окажет синтетический протеин, — возразил Невилл, нервно потирая переносицу.
   — Вы ведь бактериолог, — назидательно сказал Мюир, — и должны иметь четкое представление...
   Торндайк поднял руку:
   — Джентльмены, пожалуйста, мы все должны сделать выводы из неудач с первой партией добавок, которая прошла без контрольных проб.
   — А кто повинен в этом? — ершился Мюир.
   — Ради Бога! — перебил его Мартин Гленденнинг. — Причинен очевидный вред. Мы допустили ошибку. Непоправимую ошибку.
   — Да, что бы мы теперь ни предприняли, жителям Вейкли это не поможет, — сказал Мюир, жуя кончик сигареты.
   — Мы уже использовали свой шанс, — сказал Торндайк, взъерошив седые волосы. — Это поражение.
   — Гениально сказано, — проворчал Мюир.
   — Точно ли мы знаем, как вирусная инфекция влияет на жителей Вейкли? — спросил Невилл, нервно играя с обручальным кольцом.
   Торндайк взял подшивку газет, полистав, открыл на нужном месте.
   — Вот... Первые сообщения показывают, что тут нечто похожее на злокачественную анемию. Точно пока мы не можем описать эффект.
   — А вообще имеет ли это значение? — пожал плечами Гленденнинг.
   — Имеет. Хотя бы для того, чтобы установить, как передается болезнь, — сказал Торндайк. — Пока заболевание ограничено одним городом, поэтому разумнее говорить, что вирус распространяется через инфицированное мясо.
   — А иной путь вы исключаете? — спросил Гленденнинг, почесывая ладони.
   — Что вы имеете в виду? — поинтересовался Торндайк. — Передачу через человека?
   Гленденнинг кивнул.
   — Если это так, то мы можем закрыть Вейкли, — сказал он. — Хотя, насколько я знаю, многие жители уже покинули город...
   — Инфицированные или здоровые? — поинтересовался Мюир.
   Торндайк предпочел уйти от прямого ответа:
   — Видишь ли, Чарльз, поди теперь узнай, кто был инфицирован, а кто — нет. В Вейкли около четырех тысяч жителей... Всех проверить невозможно.
   Глядя в упор на Невилла, Торндайк как бы приглашал и его на откровенный разговор.
   — Я полагаю, что из четырех тысяч добрая четверть так или иначе вошла в контакт с вирусом...
   — А остальные, какова их участь? — спросил Гленденнинг.
   Невилл молчал.
   — Да, какова вероятность их заражения? — продолжал свой допрос Гленденнинг.
   Торндайк решил перехватить инициативу разговора:
   — Вероятность, полагаю, исключена для тех, кто не ел мяса.
   — А как насчет средней инфицированности? — поинтересовался Мюир.
   Торндайк досадливо вздохнул:
   — Как я уже говорил, мы не знаем пока иных путей проникновения вируса, кроме потребления зараженного мяса.
   — Но существует еще проблема лечения, — сказал Невилл. — Мы ведь можем найти способ лечения?
   — Это уже не наша забота, — иронично бросил Мюир, катая во рту сигарету. — Мы фактически уничтожили весь город, а теперь удираем в кусты!
   Он сделал паузу, затянулся сигаретой и с дымом выдохнул:
   — Я считаю, что вы должны на время приостановить проект.
   Его предложение потонуло в гуле голосов.
   Торндайк поднял руку и взглянул на Мюира.
   — Это непрактично и невозможно, Чарльз, и вы сами знаете это...
   — Джеффри Андерсон соглашался со мной, — упрямо гнул свое Мюир.
   — К черту Джеффри Андерсона! — заговорил наконец пятый.
   Он поднялся из-за стола и подошел к окну, из которого открывался вид на территорию «Ванденбург кемикалз». Это был высокий, под два метра, человек, его черные волосы под электрическим светом отливали серебром. Акцент безошибочно выдавал в нем уроженца крайнего Запада. Американец полез в боковой карман пиджака своего дорогого костюма и извлек оттуда гравированную серебряную фляжку. Отвернув колпачок, он отпил из нее большой глоток, повернулся лицом к присутствующим и широко улыбнулся. Среди ровных белых зубов блеснула одинокая золотая коронка.
   — Андерсон остался в дураках, — сказал темноволосый. — Данный проект требует сверхсекретности, и мы не зря сотрудничаем с вашим правительством, развивая тем самым дружеские англо-американские отношения, — хмыкнул он. — Если кто-то собирается отойти от нас — валяйте на здоровье, но пусть никто из ваших придурков не вздумает болтать о том, о чем идет речь в этой комнате. Это ему дорого обойдется.
   Джон Старк, так звали темноволосого, снова отхлебнул из фляжки и сел на место. Как главный изготовитель «Ванденбург кемикалз», он наслаждался своей властью и не медлил напомнить о ней окружающим. Он основал фирму три года назад, вскоре после смерти своей жены, используя для веса ее девичью фамилию. Она погибла в автокатастрофе: грузовик, тащивший «транс-ам», груженный амилнитратами, столкнулся со встречной машиной. Хоронить было почти нечего.
   — Я не думаю, что кто-то из нас захочет уйти, мистер Старк, — сказал Торндайк.
   — Тогда зачем жаловаться? — спросил американец, кивая на Мюира.
   — Послушай, я буду работать на вас, — сказал Мюир, — но это не значит, что я не стану беспокоиться о воздействии моей работы на людей.
   — Что-то находишь, что-то теряешь, — буркнул Старк.
   — И в этом случае мы теряем весь город, — сказал Мюир.
   — Хреновы ученые, должны были сделать все правильно с самого начала, и теперь вините только себя.
   — Ладно, — примирительно сказал Торндайк, — я уверен, что теперь-то все будет улажено. — Он улыбнулся Старку, но ответной улыбки не последовало.
   — Да, есть еще кое-что.
   Взгляды скрестились на американце.
   — Я говорю о девушке и парне, тех, что в городе. Они слишком любопытны, любопытство может убить не только кошку. — Он ухмыльнулся.
   — Что вы предлагаете? — спросил Гленденнинг.
   — Вы говорили с девушкой, не так ли? — спросил Старк.
   Ему никто не ответил.
   — Да, она весьма любознательна. Особенно по части Андерсона, — он повернулся к Торндайку.
   — Я хочу, чтобы Вейкли был закрыт — полицейские посты, телефоны, телевидение, все... Я знаю, об этом уже позаботились, но с этого момента отсюда не должен выехать никто. Я хочу, чтобы этот город был накрепко зашит, чтобы он стал непроницаемым. Оповестите об этом по телефону кого следует.
   Торндайк тут же подошел к аппарату и набрал лондонский номер. После секундной паузы он заговорил, а остальные сидели, наблюдая за его разговором.
   — Я хотел бы поговорить с министром, — сказал Торндайк секретарю. — Да, да... Скажите — это Эребус.
   Все молча слушали щелчки и потрескивание в аппарате. Мюир жевал сигарету.
   Старк снова отпил из своей фляги.
   Остальные в волнении наблюдали, как Торндайк нервно перекладывает трубку из одной руки в другую. Невилл продолжал покручивать на пальце кольцо.
   Торндайк напрягся, услышав на другом конце провода голос.
   — Да, сэр, — сказал он, — это Эребус.
   Кадык его дернулся.
   — Есть трудности. Нам надо закрыть город. Полностью — ни сюда, ни отсюда...
   Судя по всему, министра интересовали подробности.
   — Проект Эребус вызвал ряд неожиданностей. Нам нужно время, чтобы прояснить ситуацию.
   На том конце провода пожелали узнать, сколько требуется времени для этого.
   — До следующего уведомления, — сказал Торндайк уклончиво, глядя на Старка.
   Американец кивнул.
   Торндайк молча слушал.
   — Да, сэр, я понимаю. В самом проекте опасности нет... Но...
   Вопросы, видимо, продолжались. Торндайк заговорил снова:
   — Да, сэр, позаботимся обо всем.
   Наконец он положил трубку и повернулся к американцу.
   — Все улажено.
   — Что, могу я вас спросить, улажено? — поинтересовался Мюир.
   — Сорок восемь часов, сказал — через сорок восемь часов Вейкли будет изолирован от внешних контактов.
   — Как именно? — поинтересовался Мюир.
   — Это не ваша забота, — отрубил Старк.