Хауэлл Ханна. Благородный защитник

   Кирсти, услышав веселый смех Йена, снова застонала. Но тут любопытство взяло верх над смущением. Она посмотрела на Пейтона, переступившего в этот момент порог спальни и пинком ноги закрывшего дверь за собой.
   – У нас достаточно времени? – спросила она.
   – Для того чтобы продемонстрировать тебе, что «больше» не всегда «лучше», – ответил он.
   Кирсти хотела сказать ему, что нечего городить чепуху, но потом поняла, что он имел в виду, и не стала ничего говорить. Она охотно позволит Пейтону убеждать ее целый час, что она гораздо желаннее пышнотелой леди Фрейзер.

Глава 13

   Кирсти, взглянув на окровавленного, покрытого синяками мальчика, которого ввел в комнату Каллум, пришла в ужас, но виду не подала.
   От всей души пожалев, что Крошки Элис нет дома, она усадила мальчика, и то и дело посылая Каллума то за одним, то за другим, как могла перевязала его раны. Бедняга Саймон не в силах был унять дрожь даже после того, как она накормила его медовыми лепешками и дала разбавленного вина. Ребенок с жадностью накинулся на лепешки и не мог от них оторваться. Видимо, он постоянно недоедал. Это опечалило ее, но к печали примешивался и гнев. Чета Дэррок, в чьи обязанности входило заботиться о сиротах, процветала. А несчастные дети голодали. Кирсти притворилась, что не заметила, как Саймон потихоньку сунул две лепешки в карман.
   – Ну как, получше стало, Саймон? – спросила она, хотя вид у мальчика был ужасный.
   – Да, – ответил он и торопливо отпил еще глоток вина. – Я не мог не прийти сюда.
   – Ну, конечно, не мог, – сказала она ободряюще, хотя его слова показались ей странными.
   Жаль, думала Кирсти, что никого нет дома, только они с Каллумом. Ей было даже как-то странно, что она совсем одна. С тех пор как Родерик явился сюда неделю назад, Пейтон нанял охрану, и охранники ходили по пятам и за ней, и за детьми, что создавало некоторые неудобства. День выдался на редкость теплый и солнечный, и Крошка Элис уговорила Йена вывести детей погулять. Они рассудили, что пятерых младших детей, как следует укутав их в куртки и нахлобучив им шапки, вполне можно вывести в лес собирать ягоды и травы. Каллума тоже звали пойти на прогулку, но он заявил, что должен охранять Кирсти. Йен взял с собой одного из трех охранников, которых Пейтон расставил вокруг дома; сам же Пейтон находился при дворе, пытаясь как-то смягчить последствия обвинений сэра Родерика. Так что рядом были только два охранника, и Кирсти хоть и бранила себя за трусость, а все же думала, что двое – это маловато.
   И кстати, почему не охранники привели к ней Саймона, спросила она себя, медленно поднимаясь. Не исключено, конечно, что Саймон сумел пробраться к черному крыльцу незамеченным, но маловероятно. Кирсти было неприятно подозревать ребенка, но разве не лучший способ отвлечь ее, чтоб она и думать забыла о мерах предосторожности, подослать избитого ребенка, которому немедленно требуется помощь? Ведь она не стала обходить дом, не задала ни одного вопроса, даже не осмотрелась толком!
   – Каллум, когда ты впускал Саймона, ты Дональда видел? – спросила она.
   – Нет. – Каллум нахмурился. – А что, Дональд должен дежурить у заднего крыльца?
   – Да. – Она посмотрела на Саймона и подумала, что он бледен не только от боли. – А Мэлки видел?
   Каллум подозрительно посмотрел на Саймона.
   – Нет, и его не видел.
   Саймон залился слезами.
   – Ах, Саймон, бедный мой мальчик, что ты наделал?
   – Он сделал все правильно. Теперь я получу то, что по праву принадлежит мне.
   Кирсти повернулась, посмотрела на мужчину, стоявшего в дверном проеме, и похолодела. Родерик выглядел так же, как всегда, – светловолосый, крепко сбитый. Хотя для Кирсти не было в мире никого красивее Пейтона, нельзя было не признать, что ее муж тоже хорош собой – если бы не взгляд бледно-голубых глаз. В данный момент эти холодные глаза светились злобным торжеством.
   За спиной у него маячили Уотти и Джиб. Широко осклабившись, Джиб вышел вперед. Кирсти напряглась и незаметно вытащила кинжал из ножен, скрытых в складке юбок. Темнорожий мужлан крепко держал крошечную, беззвучно плакавшую девочку, и Кирсти сразу же поняла, что принудило Саймона помогать этим людям. Очевидно, колотушки мальчика не испугали. Джиб втолкнул девочку в комнату, и она сразу же побежала к Саймону. Кирсти незаметно переместилась так, чтобы оказаться между детьми и мужчинами.
   – Беги, Каллум, – приказала она едва слышно, в надежде что Родерик не услышит.
   – Нет, я должен тебя защищать, – ответил Каллум так же тихо и встал рядом с ней с кинжалом в руке.
   Кирсти покосилась на мальчика и отметила, что столь любимый им большой нож был также при нем, но в ножнах. В голове ее мелькнула мысль: интересно, сколько оружия мальчик носит теперь при себе? Не сводя глаз с Родерика, который, кажется, собирался еще некоторое время наслаждаться своей победой, она подумала, что только очень веская причина может заставить ее бесстрашного защитника бежать.
   – Саймон, возьми сестру и медленно продвигайся вон к тому большому гобелену на стене, – приказала она все так же тихо, почти не шевеля губами.
   – Почему ты помогаешь этому предателю? – буркнул Каллум.
   – Мне совершенно ясно, как ты заставил этого мальчика помочь тебе, – обратилась она к Родерику, но на самом деле объяснение было адресовано Каллуму. Как она и надеялась, трое мужчин немедленно уставились на нее. – Значит, одними побоями ты ничего не смог добиться? – И затем тихо-тихо в сторону: – Каллум, иди. Кто-то должен рассказать Пейтону о том, что случилось. И как можно скорее.
   – Но он убьет тебя, – шепнул в ответ Каллум.
   – Ну не сразу же. Ему нравится позлорадствовать. Иди же. Прямо сейчас. – По тихому шороху она поняла, что Каллум послушался ее и постарался сделать это как можно тише.
   – Мальчишка удивительно долго не желал помогать мне, – продолжал между тем разглагольствовать Родерик. – Я прямо сказал ему, что собаки, шедшие по вашему с Каллумом следу, привели нас прямехонько к колодцу, и все же маленький упрямец имел наглость лгать мне и твердить, что в жизни вас не видал и даже не знает, кто вы. Все наши попытки добиться его содействия успеха не имели, и тогда мы решили, что жизнь своей сестры он оценит выше, чем свою собственную. Или твою. Да, моя дорогая, до чего жалких ты навербовала союзничков!
   – Такие храбрые и крепкие мужчины, а гордитесь тем, что запугали и избили ребенка, – презрительно заметила Кирсти.
   – Попридержи-ка лучше свой язычок, дорогая. Не забывай, что ты снова оказалась в нежных объятиях своего супруга.
   – Я отсюда не уйду.
   – Уйдешь как миленькая. – И Родерик двинулся к ней. Джиб и Уотти крадучись следовали за своим хозяином.
   Тут она выхватила кинжал и, увидев, что все трое немедленно остановились, холодно улыбнулась.
   – Вижу, решимости у вас поубавилось. Конечно, я не ребенок и вооружена. А ты никогда не демонстрировал особого мужества в случаях, если врага надо было встречать лицом к лицу. Не важно, мужчину или женщину. К тому же поблизости нет реки, куда меня можно было бы бросить.
   – С водой я больше связываться не буду. А ты, между прочим, могла бы поделиться с мужем, рассказать, что умеешь плавать. Ведь пять лет прожили в браке!
   Кирсти подумала: а ведь он действительно безумен. В голосе звучало раздражение, даже горечь – что его так расстроило? Жена, видите ли, утаила от него, что умеет плавать, и свела на нет его попытки ее убить! Родерик искренне считал, что она оказалась плохой женой, да еще усугубила свою вину греховной скрытностью – не удосужилась, видите ли, посвятить мужа в свои секреты!
   – Не так уж много мы с тобой беседовали, Родерик, – ответила она, стараясь говорить спокойно.
   – Эй, маленькие гаденыши сейчас сбегут! – завопил вдруг Джиб.
   Джиб и Уотти рванулись вперед, Родерик же разразился страшными проклятиями. Кирсти удалось подставить подножку Уотти и повалить его, но Джиб сумел прорваться к гобелену, за которым только что скрылись дети. Внезапно из горла его вырвался пронзительный рев, и он, пошатнувшись, отступил на шаг – в предплечье его торчал глубоко всаженный кинжал. Кирсти услышала, как заскрипел камень по камню, и с облегчением выдохнула: она поняла, что дети успели закрыть за собой потайную дверь. Некоторое время Джиб и Уотти по очереди пытались открыть дверцу, ведущую в потайной коридор, по которому сейчас убегали дети, но они напрасно тратили время. Кирсти снова повернулась к мужу.
   – До чего же много от тебя беспокойства! – сказал Родерик, и по его напряженному, ледяному тону Кирсти поняла, что он из последних сил сдерживает гнев. – Куда они пошли?
   – Откуда мне знать? Мало ли какие норы и ходы мог обнаружить здесь Каллум? – ответила она и незаметно переменила позицию, приметив, что Джиб и Уотти стали теперь по бокам Родерика, – необходимо, чтобы все трое оставались в поле ее зрения.
   – Полагаю, ты обшарила весь этот проклятый дом в поисках укрытий и тайных выходов, да и этот гаденыш Каллум рассказал тебе о своих находках. Несмотря на все усилия, которые я приложил к тому, чтобы обтесать и воспитать этого маленького оборванца, он все же сохранил в своем сердце слабость к девчонкам.
   – Воспитать?! Так ты называешь те мерзкие извращения, которым подвергаешь беспомощных детей? Это, по-твоему, воспитание?
   Родерик печально покачал головой и вздохнул:
   – Совершенно очевидно, что любвеобильный сэр Пейтон не сумел просветить тебя должным образом относительно плотских потребностей и утех. Я не причиняю детям никакого вреда. Многим обеспечиваю вполне приличные условия жизни, такие им и не снились. Они получают теплую одежду, пищу, чистые постели. Я же требую небольших услуг в благодарность за мою щедрость. Что же в этом дурного?
   «Неужели он верит в то, что говорит? – подумала Кирсти с похолодевшим сердцем. – Видимо, верит».
   – А те, которых ты убил?
   Родерик пожал плечами:
   – Они бы все равно умерли, если бы остались там, где жили.
   – Тебя следовало давным-давно убить, Родерик, – сказала она ледяным тоном, едва сдерживая ярость, так как не была уверена, что сумеет сделать это сама.
   – Это тебя следовало убить, о проклятие всей моей жизни! Пора покончить с этими играми. Я вовсе не собираюсь здесь сидеть и ждать, пока очнутся эти тупоголовые охранники или явится кто-то из твоих защитничков.
   Кирсти мысленно чертыхнулась. Конечно, надежда на это была слабой, и она тянула время просто на всякий случай, но Родерик лишил ее и этой надежды. Рано или поздно они схватят ее, потому что с тремя мужчинами ей одной не справиться, но она оставит им на память несколько болезненных ран.
   – Хватайте ее, ребята, – приказал Родерик своим людям. – И берегитесь ее кинжала. Очень может быть, что она умеет с ним обращаться.
   Какое-то время Кирсти удавалось держать Джиба и Уотти на расстоянии. Она даже сумела нанести каждому из них по неглубокой, но весьма болезненной ране. К несчастью, это лишь укрепило их решимость схватить ее. Мужланы эти умом не отличались, но сражаться умели. Они проявили сноровку, оттесняя ее и от окна, и от двери. Кирсти сомневалась, что ей удалось бы скрыться через один из этих выходов, но все же жалела, что не удалось хотя бы попробовать.
   Когда Уотти сумел наконец обойти ее сзади, Кирсти поняла, что сражение закончено. Впрочем, ей все же удалось еще раз хорошенько полоснуть Джиба кинжалом, прежде чем толстые лапы Уотти обхватили ее. Негромкий крик боли сорвался с ее уст, когда Джиб вывернул ей запястье, вырывая кинжал из руки. Она понимала, что вырваться ей не удастся, но продолжала извиваться и лягаться в лапах Уотти, который повернулся и держал ее так, что она оказалась лицом к лицу с Родериком.
   При виде злорадной, жестокой усмешки, появившейся на широком лице ее мужа, Кирсти пришла в такую ярость, что на мгновение замерла. Теперь он точно знал, что сможет убить ее, когда и как ему заблагорассудится. Это было невыносимо. Кирсти одарила его улыбкой не менее злобной, как она надеялась, и изо всех ударила ногой в пах.
   К радости Кирсти, Родерик побледнел, схватился за ушибленное место, и опустился на колени. Джиб и Уотти разразились бранью, Родерик же едва не рыдал от боли, его даже вырвало. В глазах приспешников Родерика, мелькнуло что-то вроде восхищения. Еще бы! Удар нанесла пленница, а ей положено было дрожать от ужаса.
   Кирсти подобралась и приготовилась к возмездию, которое, она не сомневалась, неизбежно последует. Ведь уволочь кого бы то ни было насильно не так-то просто. Она ждала удара по голове, но не такого жестокого.
   Голова ее резко откинулась назад, она почувствовала боль в челюсти и в затылке и, прежде чем потерять сознание, поняла, что врезалась головой в челюсть Уотти.
   – Господи! – прошептал Уотти, одной рукой поддерживая обмякшее тело Кирсти, а другой ощупывая свою челюсть. – Мог бы и предупредить меня, Родерик!
   – Ты же знал, что нам придется стукнуть сучку, чтоб не шумела, – сказал Родерик, потирая костяшки пальцев. – У нее-то челюсть не сломана?
   Ощупав челюсть Кирсти, Уотти ответил:
   – Нет. – И перебросил бесчувственное тело через плечо. – Лучше бы нам отсюда убраться поскорее, – добавил он и направился к двери.
   – А что с тремя мальцами? – спросил Джиб, когда они с Родериком вышли вслед за Уотти.
   – До них мы еще доберемся, – ответил Родерик, проходя мимо связанного охранника, все еще лежавшего без памяти.
   – Может, убить этих охранников?
   – В данный момент я совершаю вполне законное действие. Возвращаю себе свое движимое имущество. Если я оставлю за собой трупы, прибытка мне от этого не будет никакого, только неприятности. Так что, может, оно и к лучшему, что негодяй Каллум ускользнул. Слишком велико было бы искушение воспользоваться телом этого неблагодарного ублюдка, дабы оставить сэру Пейтону кровавое и недвусмысленное сообщение. Но это было бы ошибкой.
   – Так, значит, и сучку эту вам нельзя будет убить слишком скоро, – заметил Уотти, когда они подошли к лошадям.
   Родерик осторожно взгромоздился на лошадь, вполголоса бранясь, так как боль в паху все еще не отпускала, и только отмахнулся от Уотти, который попытался было подать ему Кирсти. – Ты повезешь эту дрянь. – Он смотрел, как Джиб помогает Уотти сесть верхом, затем пристраивает бесчувственную Кирсти в седле перед ним. – О да, я буду вынужден некоторое время держать ее живой. Впрочем, я уже придумал, как заставить ее горько пожалеть о каждом лишнем мгновении, которое ей придется прожить. – Он пришпорил лошадь и пустил ее в галоп.
   Каллум выскользнул из-за дерева, за которым прятался, и посмотрел вслед трем всадникам, увозившим Кирсти. Он подозревал, что Родерик повезет ее в Тейнскарр, но нужно было удостовериться. Крепко сжимая рукоятку ножа, он зашагал назад, туда, где Саймон и его сестра Бренда ожидали его возле бесчувственных охранников. Проходя мимо колодца, он набрал бадью воды, которую и выплеснул на их головы. Как только они очнулись и принялись отфыркиваться, он разрезал на них веревки.
   – Что случилось? – спросил Мэлки, с трудом пытаясь приподняться.
   – Сэр Родерик увез леди Кирсти, – ответил Каллум. – Она заставила меня бросить ее и отвести в безопасное место этого вот предателя.
   Мэлки, выпучив глаза, посмотрел на Саймона и вновь повернулся к Каллуму:
   – Это ты его так отделал?
   – К сожалению, не я, и даже не добавил, а очень хотелось. – Каллум вздохнул. – Но потом расхотелось, когда леди Кирсти объяснила мне, что ему ничего не оставалось делать, кроме как стать паршивым, трусливым предателем. Если приглядишься как следует, то увидишь девчонку, которая не отходит от него ни на шаг. Это его сестра Бренда, вон, прячется за своим дураком братцем. Родерик со своими молодчиками схватил ее и заставил Саймона помогать им.
   – Простите меня, – прошептал Саймон, вытирая грязным рукавом слезы. – Они сказали, что убьют ее, как убили моего отца.
   – Они сказали, что убили твоего отца? – переспросил Каллум.
   – Да. – Саймон несколько раз вздохнул и, кажется, начал успокаиваться.
   – Тогда тебе лучше остаться с нами. И тебе, и маленькой Бренде.
   – Нет. Я ведь понимаю, что это из-за меня вышло так, что увезли леди Кирсти. Мы с Брендой должны вернуться к Дэррокам.
   – Да вы после этого и дня не проживете! Ведь они сказали тебе, что убили твоего отца. Думаешь, они допустят, чтобы ты рассказывал о случившемся всем и каждому? Нет. Оставайтесь лучше здесь. Думаю, что смогу тебя простить. – Он посмотрел на Мэлки и Дональда, которые наблюдали за ним с веселым изумлением. – Они направились в Тейнскарр. Я так и думал, но немного проследил за ними, просто на всякий случай. Леди Кирсти была в беспамятстве, но, похоже, живая.
   – Пейтон с нас шкуру спустит, – пробормотал Мэлки, вставая и помогая подняться Дональду, который еще не совсем пришел в себя.
   – Может, мне сбегать за ним? – спросил Каллум.
   – Нет, мальчик. Ты вряд ли доберешься до замка прежде, чем он сам отправится домой, в любом случае ему сначала придется заехать сюда. Если, конечно, он сейчас в замке. Ты посиди, отдохни, поешь и попробуй придумать, как нам проникнуть в Тейнскарр и увезти оттуда миледи.
   – Я не хочу ни есть, ни отдыхать. И знаю, как можно проникнуть в Тейнскарр.
   – Ну что ж, тогда беги быстрее и спасай ее.
   – Ладно, пойду за Йеном Сильным. Пейтон вернется, а Йен Сильный уже здесь, ждет его и готов действовать, верно? – Увидев, что и Мэлки, и Дональд согласно кивают, Каллум деловито принялся проверять оружие. Вдруг он выругался. – Одного кинжала не хватает! Того, что застрял в руке этой скотины Джиба. Надеюсь, он не прихватил его с собой.
   – Сколько же ножей ты носишь при себе, мальчик? – спросил Мэлки, в изумлении уставившись на Каллума.
   – Раньше было шесть. Впрочем, столько, думаю, мне сейчас не понадобится – ведь я просто собираюсь сбегать за Йеном Сильным. К тому же те, кого мне следовало опасаться, скачут сейчас во весь опор по направлению к Тейнскарру, верно? – негромко добавил он и поддел ногой камешек. – Не слишком-то хорошим я оказался защитником.
   Мэлки потрепал мальчика по плечу:
   – Да и мы опростоволосились, но не можем сказать в свое оправдание, что нам всего одиннадцать лет. Как тебе.
   – Я не должен был ее оставлять, когда она приказала мне увести Саймона и Бренду.
   – Нет. Ты правильно поступил. Помог детям, выполнил приказ твоей леди, а теперь можешь помочь нам выручить ее. Возможно, миледи знала, что тебе известно нечто такое, что поможет нам, и потому хотела сделать все возможное для того, чтобы ты остался жив.
   – Может, и так. Побегу, приведу Йена домой. Глядя вслед мальчику, быстро трусившему прочь, Дональд спросил Мэлки:
   – Ты уверен, что мальчишке всего одиннадцать?
   Мэлки засмеялся:
   – Да, одиннадцать, но соображает, как тридцатилетний. Пойдемте-ка, Саймон и Бренда. Нечего нам болтаться на улице. Каллум, может, и не нуждается ни в отдыхе, ни в пище, а я нуждаюсь. Ведь мне предстоит сообщить сэру Пейтону, что он потерял свою леди, а для этого нужны силы.
   Каллум спешил. Перед уходом Йен объяснил ему, по какой дороге они пойдут в лес. Ему было страшно, слезы наворачивались на глаза, и это приводило его в ярость. Хотя прошло немало времени с тех пор, как он в последний раз видел Родерика, одного взгляда на этого человека оказалось достаточно, чтобы воскресли все старые страхи, и он до сих пор испытывал дурноту.
   Йен Сильный учил его быть отважным, но Каллум понимал, что пока еще недостаточно силен для этого. В душе он по-прежнему оставался маленьким испуганным мальчиком. Ему хотелось сесть на землю и плакать, как плачут малыши. Каллум поклялся себе, что никогда больше не позволит Родерику заставить его лить слезы.
   Его долг – спасти Кирсти. Она одна заботится о нем, и он не допустит, чтобы этот зверь ее убил. Без Кирсти и сэр Пейтон, и Йен Сильный, и Крошка Элис будут несчастны. Все они добры к нему, хотя и знают, что сотворил с ним Родерик. Не презирают, не упрекают. Он живет среди этих людей, не испытывая ни страха, ни стыда.
   Он сглотнул комок, подступивший к горлу. Несмотря на все его молитвы, зверь все-таки вернулся. И все вокруг объял мрак. Он не позволит зверю победить себя! Не позволит обидеть его леди и его друзей! Тут кто-то схватил его за руку, и панический страх вытеснил все прочие чувства.
   – Ну же, мальчуган, что с тобой? – Глаза Йена округлились, когда вместо ответа Каллум выхватил из рукава кинжал. – Это же я, Йен. Узнаешь меня? Я не обижу тебя. Можешь убрать свой нож.
   Каллум в изумлении посмотрел на кинжал, который держал в руке, затем перевел взгляд на Йена. Он едва не пырнул ножом своего друга, человека, который помог ему стать сильнее! «И все это по вине зверя», – подумал Каллум, убирая кинжал в ножны. Когда подбежала Элис и подала ему мех, Каллум с жадностью припал к нему и пил, пока прохладный сидр не начал оказывать свое успокоительное действие.
   – Зверь забрал леди Кирсти, – сообщил Каллум и нахмурился, так как Элис принялась вытирать ему лицо тряпицей. Только тут он заметил, что оно мокро от слез. – Я так быстро бежал, что от ветра заслезились глаза.
   – Это бывает, мальчик мой, – сказала Элис, обнимая пятерых детей, которые сгрудились возле ее юбок. – Ты сэра Родерика назвал зверем?
   – Да. – И Каллум коротко рассказал им о случившемся. – Я не смог защитить свою леди, – признался он, не сводя глаз с Йена. – Я хотел, но она приказала мне увести Саймона и Бренду.
   – Ты правильно поступил, – сказал Йен. – Сажай детей в повозку, Элис. Надо возвращаться домой.
   – Это я во всем виновата, – сказала Элис, едва сдерживая слезы. – Ты бы помог ей, если бы находился в доме, а я заставила тебя пойти с нами в лес.
   – Ты меня не заставляла и ни в чем не виновата. Ну же, мальчуган, залезай в повозку, – добавил он, обращаясь к Каллуму. – Ты должен отдохнуть и набраться сил. чтобы помочь освободить леди Кирсти.
   Некоторое время Каллум тихо сидел в повозке, однако, отдохнув, стал вертеться, чувствуя настоятельную потребность что-то делать. Он понимал, что прямо сейчас ничем не может помочь Кирсти. Надо дождаться сэра Пейтона, составить план. Не в силах больше сидеть в повозке, Каллум выпрыгнул из нее и зашагал рядом с Йеном Сильным, который шел впереди. Крошка Элис правила, а охранник Ангус шел позади.
   – По-моему, я велел тебе отдыхать, – заметил Йен, обратившись Каллуму.
   – Я помню, – ответил Каллум. – Но не могу усидеть от волнения. Все думаю, как освободить леди Кирсти. Надо непременно составить план.
   –Да, это совершенно необходимо, – согласился Йен. – Иногда трудно заставить себя действовать медленно, но без спешки получается лучше. Боюсь, нам придется напомнить Пейтону эту истину. Когда бросаешься в бой очертя голову, ослепленный гневом, на твоей стороне только одно преимущество – удача. А удача – штука переменчивая. Гораздо лучше посидеть чуток, пошевелить мозгами и призвать на помощь всю свою хитрость – особенно если противник уверен, что ты ринешься в погоню за ним.
   Каллум чуть прикусил губу, затем спросил спокойно:
   – Ведь сэр Пейтон захочет освободить леди Кирсти, верно?
   – Конечно, захочет, мой мальчик. Мне еще придется его удерживать, чтобы сгоряча не кинулся на выручку своей леди сразу по возвращении.
   – А она действительно – его?
   Йен строго посмотрел на мальчика:
   – Что ты имеешь в виду?
   – Она действительно «его леди»? Иногда мне кажется, что это так, а иногда – что он просто развлекается с ней.
   Йен бросил быстрый взгляд на жену, убедился, что Элис занята разговором с детьми и вряд ли станет прислушиваться к их разговору, и снова обернулся к Каллуму.
   – Право же, не следует в таком тоне говорить о своей леди, но отвечу тебе прямо. Да, Пейтон повеса, немало покувыркался на своем веку с девицами. Но для него твоя леди не такая, как остальные. Я ведь почти всю жизнь рядом с ним и могу тебе с уверенностью сказать, что твоя леди для него – не просто прекрасная девица, которая делит с ним ложе. Во-первых, если девушка говорила ему «нет», он отправлялся к другой, а не ждал неделями, пока она согласится. А свою леди он готов был ждать сколько угодно.
   – Думаешь, он женится на ней и она по-настоящему будет принадлежать ему?
   – В этом я не уверен. Впрочем, он будет последним идиотом, если упустит такой шанс. Думаю, они были бы идеальной парой, но это они должны сами решить.
   Каллум тихонько вложил свою руку в могучую ладонь Йена и сразу почувствовал, как спокойствие этого человека передается ему.
   – Извини, пожалуйста, что я замахнулся на тебя ножом. Я вдруг просто снова стал бояться зверя, но это продолжалось недолго. Он увез леди Кирсти, и мне стало казаться, что теперь все снова будет печально и ужасно. Но мы ведь ему не позволим испортить все, верно?
   – Нет, мой мальчик, не позволим. – Йен сжал руку мальчика. – Мы освободим леди Кирсти, и все снова пойдет на лад. Может, из этого даже выйдет кое-что хорошее.
   – Что же именно?
   – Думаю, Пейтону полезно понять, что он может потерять эту девушку. Не исключено, что он поумнеет после случившегося.

Глава 14

   – По-моему, он пока не поумнел, – заметил Каллум шепотом, не сводя глаз с Пейтона, который бесновался в главном зале.
   Йен с трудом подавил улыбку:
   – Не очень поумнел. Надо дать ему время – пусть себе пошумит.
   – Надеюсь, он скоро успокоится. Ведь еще предстоит составить план спасения миледи.