Хауэлл Ханна. Горец-варвар

   Как только они добрались до Гласкрига, Сесилия распорядилась, чтобы Артана уложили на кровать в их спальне. Кривая Кошка помогла ей раздеть мужа и смыть с него грязь и кровь. Старуха чуть не расплакалась, когда увидела, что стало с сэром Артаном – он выглядел совсем слабым и совершенно беззащитным. Три раны, которые Артан получил от ударов мечом, оказались довольно глубокими, но только одна из них была действительно опасной. И еще у него были бесчисленные синяки и ссадины по всему телу. Однако переломов, к счастью, не обнаружилось, все кости были целы.
   Кривая Кошка, убирая тряпицы, которыми они с Сесилией вытирали молодого человека, приговаривала:
   – Ах, какой красавчик…
   – Я тоже так думаю, – кивнула Сесилия. – Но в следующий раз, когда мы будем его мыть, вам лучше отводить глаза. – Кривая Кошка рассмеялась, а Сесилия добавила: – Господи, он такой бледный!
   – Да, очень. Он потерял много крови, а его ранами слишком долго никто не занимался!
   Сесилия кивнула. Ей не хотелось покидать мужа, но Кривая Кошка настояла, чтобы она помылась, переоделась и поела. Стараясь убедить Сесилию немного отдохнуть, пожилая женщина говорила, что Артан все равно находится без сознания, поэтому теперь можно заняться собственными нуждами. Сесилия в конце концов согласилась, так как прекрасно понимала, что ее ждет долгая бессонная ночь у постели раненого. И кто знает, сколько у нее еще будет таких ночей?
   – Ну как он? – с беспокойством в голосе спросил Ангус, как только Сесилия села за стол в Большом зале.
   – Мы перевязали ему раны, но он так и не пришел в себя, – ответила она, наполняя свою тарелку. – Конечно, я рада, что он не чувствовал боли, когда мы обрабатывали его раны и делали перевязку. Но с другой стороны, я ужасно беспокоюсь… Один раз мне показалось, что он пошевелился. Надеюсь, что его нынешнее состояние – обычный сон и что во время сна он набирается сил. С ним сейчас сидит Кривая Кошка.
   Беннет вполголоса проговорил:
   – Артан уже несколько раз был тяжело ранен, и первое время всегда очень много спал. Хотя ему не давали для этого никаких снадобий.
   – Замечательно, – отозвалась Сесилия. – Я знаю несколько рецептов снадобий, которые очень хорошо помогают при потере крови. – Она посмотрела на Ангуса и добавила: – Только одна рана по-настоящему серьезная – большая рана от меча. Но мы с Кривой Кошкой тщательно промыли ее, зашили и перевязали, и кровотечение, к счастью, остановилось. И еще у него множество синяков и ссадин, но, слава Богу, ни одна кость не сломана. – Увидев, что Беннет улыбается, Сесилия спросила: – Чему вы радуетесь?
   – Вы ведь целительница, правда? – спросил он.
   – Да, можно сказать и так. Это единственное, чему я обучалась. Правда, обучалась тайком. Мне удалось убедить Анабеллу, что я терпеть не могу лечить людей. Видите ли, она считала, что врачевание – это занятие только для простолюдинок. – Сесилия вдруг нахмурилась. – А может, Артану не понравится, что я занимаюсь лечением раненых? – пробормотала она. – Хотя Кривая Кошка говорила, что многие женщины из вашего клана лечат людей…
   – Да, верно. Не беспокойтесь. И Артан будет в восторге от того, что вы целительница. А улыбаюсь я потому, что мне пришла в голову одна забавная мысль. Надо же было Артану отправиться так далеко, чтобы встретиться с девушкой, у которой так много общего с девчонками, с которыми он вместе рос.
   – Кривая Кошка превозносит твое искусство до небес, – заметил Ангус. – А мать юного Робби готова молиться за тебя и день и ночь.
   – Это тот самый юноша с тремя ранами от стрел?
   – Да, тот самый. Он еще довольно слаб, но очень быстро идет на поправку. И самое главное – нет ни жара, ни заражения. А ведь всем было ясно, что раны у него очень серьезные. И еще одна приятная новость: крошке Нелл, которая не отходила от его постели, удалось убедить отца, что она не может жить без Робби. Как только он окончательно поправится, они обвенчаются. А ведь Нелли – из зажиточной семьи, а у парня совсем ничего нет. Отец дает за нее неплохое приданое – много голов скота, полный сундук всякого добра и еще десять шиллингов в придачу. – Ангус подмигнул племяннице. – У них любовь с самого детства. Ей еще было четыре года от роду, а ему – восемь, но она всюду бегала за мальчишкой.
   Сесилия не удержалась от улыбки. Судя по тому, как хитро блестели глаза у дядюшки, он, видимо, внес свой вклад в то, чтобы молодые были счастливы. Она предположила, что и участие Робби в героической защите Гласкрига помогло склонить отца девушки на его сторону. Робби был слишком молод, и отцу девушки он, вероятно, казался совсем зеленым юнцом. Только увидев его в бою, все поняли: мальчик стал настоящим мужчиной.
   – Нужно решить, что мы будем делать с сэром Эдмундом и леди Анабеллой, – неожиданно сказал Ангус.
   – Я знаю, что с ними делать, дядюшка. Однако я пока сомневаюсь… Ведь Фергус не говорил, как именно он узнал об их злодеяниях. Возможно, Анабелла сделала или сказала что-то такое, что навело его на мысль об этом. Когда же ее приперли к стенке, она вынуждена была во всем признаться. Но теперь, после его смерти, они могут почувствовать себя в безопасности. Однако могут и сбежать. А их дети… Мне никогда не позволяли сблизиться с дочерьми Анабеллы, но я знаю, что девочки ни в чем не виноваты. Хотя, конечно же, они не должны пользоваться тем, что принадлежит мне по праву. Мой отец, если бы был жив, не захотел бы этого. Однако трудность заключается в том, что мне необходимо каким-то образом доказать свои права на собственность.
   – Где-то должен храниться документ, где все твои права указаны, малышка. Нам необходимо его разыскать. А когда он будет у нас на руках, мы сможем добиться своего.
   – Мне кажется, нужно вспомнить, какие у моего отца были друзья. Наверное, что-то известно и Старой Мэг. Она скоро сюда приедет.
   – Мэг? Подруга и компаньонка моей Мойры? Не об этой ли Мэг ты говоришь?
   – Ну да, она была моей няней. И няней Колина тоже.
   – Насколько я помню, Мэгги – прекрасная женщина. Но почему ее зовут Старой Мэг? Ей сейчас не больше пятидесяти.
   Памятуя о том, что Ангусу уже шестьдесят, Сесилия решила не говорить, что многие люди считают пятидесятилетних стариками.
   – Ее назвали Старой Мэг, потому что в то время, когда Мэгги поселилась в Данбарне, там уже жили три женщины по имени Мэг, а она оказалась самой старшей из них. С тех пор так и повелось: Старая Мэг, Молодая Мэг, Рыжая Мэг и Хромая Мэг. Вы мне лучше скажите: почему человека с абсолютно лысой головой называют Белокурый Йен?
   Беннет рассмеялся так заразительно, что Сесилия не удержалась от улыбки.
   – Этот парень был поразительно красив – с яркими голубыми глазами и длинными золотистыми волосами с рыжеватым отливом. И не было ничего удивительного в том, что женщины не давали ему прохода.
   – Малышка, хватит пялиться на Беннета, – сказал Ангус с ухмылкой. – Ведь ты замужняя женщина.
   Весьма довольный собой, Беннет расплылся в улыбке. Сесилия же не покраснела, как когда-то случалось, а просто округлила глаза; она уже начала привыкать к резким и зачастую грубоватым манерам своего дядюшки.
   – Я просто смотрела на него и думала о том, какой он красивый. Видно, Мюрреи – клан писаных красавцев.
   – Ах ты, негодница! Ты вогнала беднягу Беннета в краску. – Ангус широко улыбнулся, упиваясь очевидным смущением молодого человека. – Что ж, слушай. Я расскажу тебе о том, как Белокурый Йен получил свое прозвище. Однако запомни: это в первый и последний раз. У нас не принято болтать об этом, потому что Белокурый Йен обижается.
   – Неужели этот здоровенный верзила настолько чувствительный?
   – Как девица. Так вот, Йен на самом деле вовсе не лысый. Он просто бреет голову. – Ангус утвердительно кивнул, перехватив взгляд племянницы, полный изумления. Немного помолчав, он вновь заговорил: – Когда-то у него были длинные роскошные кудри, которым позавидовала бы любая красавица. И девушки сходили с ума по его локонам, восхищались, что у такого здорового, крепкого парня такие красивые кудри. Однажды Йен ошибся в одной девушке. Думал, что она по-настоящему любит его. А девчонке просто льстило его внимание. Потом он услышал, как она сама в этом призналась, и обиделся до глубины души.
   – Боже мой! Какой ужас!
   – Вот именно. Он выяснил, что девушка просто играла с ним, а весной она собиралась замуж за бондаря. Бондарь был отличный парень, неплохо зарабатывал, и у него имелся чудесный и очень красивый домик.
   Сесилия не могла не посочувствовать Йену, которому не повезло в любви.
   – И тогда он обрил голову?
   Ангус кивнул:
   – Сказал, что будет брить свою голову до тех пор, пока не встретит девушку с добрым и искренним сердцем.
   – Такую, которая полюбит его даже таким – с лысой, как коленка, головой?
   – Именно так.
   – На вид ему нет и тридцати. Наверное, все помнят, какие у него были раньше волосы.
   – Я ему об этом говорил. Но Йен ничего и слышать не хочет.
   – Надеюсь, когда-нибудь он найдет ту, которую ищет. Представляю радостное изумление девушки, когда ее возлюбленный снова отрастит волосы. Она увидит его локоны – и восхитится.
   Закончив трапезу, Сесилия сразу поднялась из-за стола, чтобы отправиться в спальню, где лежал ее муж. Артан находился без сознания, но все же это лучше, чем горячка и нагноение раны. Однако ей тяжело было видеть, как любимый муж лежит безмолвный и неподвижный. Артан даже не застонал ни разу и не шевельнулся, когда она обрабатывала его раны.
   Непринужденная беседа с Ангусом и Беннетом немного отвлекла Сесилию от тягостных мыслей, и страх на время отпустил ее. Ей было легче считать, что Артан просто спит и сон исцеляет его. Он не мог умереть. Он обязательно поправится!
   Мозолистая рука Ангуса легла ей на плечо, и Сесилия поняла, что дядюшка прочел ее мысли. Она через силу улыбнулась ему. В этот миг ей внезапно вспомнилось о том, что Эдмунд и Анабелла намеренно лишали ее общества этого человека – брата ее покойной матери. Сесилию душил гнев при мысли об этих потерянных для нее годах – ведь ей тогда так не хватало близкого человека, который мог бы поддержать ее в трудную минуту. Охваченная жаждой мщения, Сесилия подумала о том, что Эдмунд и Анабелла обязательно должны заплатить за все ее страдания.
   – О чем задумалась, малышка? – спросил Ангус.
   – О том, что мне хочется поскорее поехать в Данбарн… и стереть Эдмунда и Анабеллу в порошок.
   – Это ты хорошо придумала. Да, действительно. Хотя бы потому, что эта мысль воодушевляет тебя и придает тебе сил.
   Сесилия рассмеялась и поцеловала Ангуса в щеку.
   – Что ж, мне пора идти к Артану. – Она вздохнула. – Так страшно смотреть, как он лежит и не шевелится. А ведь Артан всегда был такой неутомимый, не знал ни минуты покоя! Но теперь он сам на себя не похож.
   – Да, верно, не похож. Но ты не волнуйся, Артан обязательно выздоровеет. Ведь он молодой и крепкий мужчина.
   Сесилия молча кивнула и пошла в спальню. Она была благодарна дядюшке за ободряющие слова. Но и она, и Ангус знали: случается так, что даже молодые и крепкие умирают.
   При мысли о том, что Артан может умереть, Сесилия похолодела. Остановившись на ступеньках лестницы, она сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Она знала, что должна держать себя в руках, чтобы ухаживать за мужем надлежащим образом. Хороший уход – это сейчас для него самое главное. И у нее хватит любви и терпения не отходить от него ни на шаг, пока он не откроет свои чудесные серые глаза и не подарит ей нежнейшую в мире улыбку.
   – Ну что? Плохи его дела, да? – прошептал Ангус, когда Сесилия вышла из зала.
   – Да, бедняге досталось, – так же тихо ответил Беннет. – Сэр Фергус на нем места живого не оставил.
   – Надо быть последним мерзавцем, чтобы избивать раненого, – проворчал Ангус.
   – Сэр Фергус, видимо, считал Артана своим главным врагом. Мне кажется, он был из тех, кто не в состоянии признавать свои ошибки. Если у таких людей что-то не получается, они винят кого-то другого, но только не себя.
   – Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Сэр Фергус считал Артана виновником всех своих неудач.
   – Артан обязательно поправится. Он и раньше получал тяжелые ранения и тогда тоже впадал в забытье – лежал без движения по нескольку дней, но потом поправлялся. А теперь Артан тем более должен встать на ноги – у него есть та, ради которой он должен жить.
   – Ты говоришь про Сесилию?
   – А про кого же?!
   – Думаешь, он любит ее?
   – Не сомневаюсь. Он в ней души не чает.
   – Что ж, очень хорошо… А то мне не хотелось бы думать, что я подбил их обоих на совместную жизнь без любви.
   – Артан и Сесилия – прекрасная пара, – заявил Беннет.
   – И они подарят мне таких же прекрасных внуков, – подхватил Ангус с улыбкой.
 
   Кривая Кошка только что ушла. Сесилия же сидела у постели Артана, а тот по-прежнему лежал без движения.
   Она с тревогой склонилась над ним, чтобы убедиться, что он дышит. Затем осторожно взяла его руку и сжала в ладонях. Артан не отвечал на ее пожатие, хотя его ладонь была теплой. Сесилия нежно поглаживала руку мужа, не сводя с него глаз. Ее начинало не на шутку беспокоить его долгое забытье, и для объяснения его состояния ей не хватало знаний по врачеванию. Но, судя по всему, Кривая Кошка считала, что ей нет равных в лекарском искусстве. И это означало, что надеяться она могла только на себя. Увы, Сесилия не была уверена, что сумеет справиться с такой трудной для нее задачей. Единственным ее учителем была Долговязая Лорна, а та никогда не рассказывала, что делать, если человек надолго впадает в забытье.
   – Артан, милый, – прошептала она и поцеловала его в губы. – Ах, Артан, Артан! Куда ты уходишь от меня? Ты не можешь меня покинуть! – Сесилия провела ладонью по его лбу – никаких признаков горячки. Она знала, что это должно обрадовать ее, но не чувствовала в себе сил радоваться. – А может, мне следует попросить Беннета, чтобы он разыскал какую-нибудь из известных целительниц? – пробормотала Сесилия и немного успокоилась.
   Она нашла утешение в мысли о том, что можно обратиться к помощи более опытных людей. Они, наверное, жили не близко, однако могли приехать, если передать им сообщение с просьбой помочь. Утром она обязательно поговорит об этом с Беннетом, и они вместе решат, кого именно звать. Сесилия не рассчитывала на чудесное исцеление, она чувствовала, что должна что-то предпринять.
   Тяжело вздохнув, Сесилия легла рядом с мужем и, обняв его, положила голову ему на плечо. Тепло его тела и размеренное биение сердца подействовали на нее умиротворяюще. Но так продолжалось недолго. Вскоре она почувствовала себя ужасно одинокой – ведь рядом с ней находилась лишь оболочка человека, которого она любила больше всего на свете. А его неукротимый дух, за который она и полюбила Артана, пребывал где-то далеко от нее.
   «Нет, его душа должна быть здесь!» – мысленно воскликнула Сесилия. Да-да, конечно! Ведь если душа окончательно оставила тело Артана, она непременно почувствовала бы это. Вспомнив о том, что происходило в палатке сэра Фергуса, Сесилия поняла, в какой момент почувствовала, что Артан начинает проваливаться в забытье. В тот миг взор его стал затуманенным… И Артан был безучастен ко всему, что происходило в палатке. Последним звуком, который он издал, был стон – в тот момент, когда его уложили на одеяло.
   – О Господи. Что же делать, Артан? Что же делать? – бормотала Сесилия, качая головой. – Хотя меня очень тревожит твое состояние, я понимаю, что так тебе лучше. Если бы ты был сейчас в сознании, ты бы мучился от боли. Тебя бы беспокоили твои раны. А так ты совсем ничего не чувствуешь – и не страдаешь. Значит, все это только к лучшему, правда? Наверное, я должна оставить все как есть, и дать тебе возможность еще какое-то время поспать, – продолжала Сесилия. – Но я буду ухаживать за тобой и всячески о тебе заботиться. Ты молодой и сильный, и ты обязательно справишься с болезнью. – Она поцеловала Артана в губы. – Но знай: я не позволю тебе проспать слишком долго. Я вылечу тебя! Я поставлю тебя на ноги! – Немного помолчав, Сесилия снова обратилась к мужу: – В том-то и опасность, любимый. С каждым днем, проведенным во сне, ты, с одной стороны, выздоравливаешь, а с другой – твое тело все больше слабеет. Так что знай: некоторое время – так и быть! – я позволю тебе отдыхать, но потом пошлю за какой-нибудь искусной целительницей из твоего клана и помогу ей разбудить тебя. Чтобы ты мог питаться как следует и набираться сил.
   Сесилия прижалась щекой к груди мужа и вздохнула. Она понимала, что Артан сейчас едва ли ее слышит, но у нее стало легче на душе, когда она рассказала ему о том, что собиралась сделать для его выздоровления. Не найдя в себе сил даже для того, чтобы раздеться и надеть ночную сорочку, она стала погружаться в сон. В полудреме Сесилия грезила о том, что совсем скоро наступит время, когда она снова будет засыпать в объятиях любимого мужа.

Глава 19

   – Где она? Где моя любимая крошка?
   Увидев женщину, только что вошедшую в замок, Ангус остановился на ступеньках лестницы. Он почти сразу же узнал ее. Это была Мэг, подруга его покойной сестры Мойры и няня Сесилии. Мэгги раздобрела, в волосах у нее блестела седина и появились морщинки на лице. Но это была она – пышка Мэг с миловидным круглым личиком! Ангус просиял, узнав ее, и поспешно спустился по лестнице, чтобы приветствовать гостью.
   – Здравствуй, Мэгги! – воскликнул Ангус, искренне радуясь встрече. По глазам женщины он понял, что она его узнала.
   – Ангус, как я рада!..
   – Да, верно, это я – Ангус. Постаревший, одряхлевший, изрядно побитый, но все тот же самый Ангус.
   – Прошел слух, что ты вроде бы был при смерти.
   – Слава Богу, все обошлось. Я болел, но Господь не забрал меня.
   – Да, вижу. Так где же Сесилия?
   «А она все такая же шустрая», – подумал Ангус, с трудом удержавшись от улыбки.
   – Сидит со своим мужем.
   – Так, значит, он все-таки женился на ней? Значит, сделал так, как обещал? Что ж, очень хорошо. Я сразу поняла, что он замечательный парень и что ему можно верить. Но я все равно переживала за Сесилию, когда они оба уехали.
   – Если Артан сказал, что женится, – значит, обязательно женится. И вовсе не для того, чтобы стать моим наследником.
   Мэг улыбнулась:
   – Знаю. Так где же она? Где они с Артаном?
   – Пойдем со мной. – Ангус повел Мэг в Большой зал. – Сначала тебе надо поесть и немного выпить. Прежде чем ты пойдешь к Сесилии, тебе нужно кое-что узнать.
   Когда Ангус начал рассказывать о том, что приключилось с его племянницей и Артаном после того, как они уехали из Данбарна, пожилая женщина побледнела: было очевидно, что она питала к Сесилии искреннюю привязанность.
   – Не волнуйся, Мэг. Самое страшное уже позади, – заверил Ангус.
   – Нет, ты сам знаешь, что это не так. Парень так и не пришел в сознание за все это время. Неизвестно, выживет ли он. У моей девочки – настоящий дар лечить людей и есть опыт врачевания. И она прекрасно знает, как опасно то, что Артан так долго не приходит в себя. Представляю, как Сесилия переживает! Наверное, она в ужасе.
   – Для нее будет большим облегчением узнать, что ты приехала, Мэг. Поддержи ее, пожалуйста, и успокой.
   – Разумеется, я ее поддержу. Думаю, Господь не допустит, чтобы ей в ее жизни пришлось пережить еще одну потерю. – Мэг вздохнула. – Хотя Сесилия – сильная девочка. Возможно, она даже не подозревает, какая она сильная. Да, все выдержит. Но если сэр Артан умрет, то это будет для нее ужасным ударом. Отдает она себе в этом отчет или нет, но она любит этого парня. Мне даже кажется, это была любовь с первого взгляда.
   – За прошедшие дни я убедился, что Сайл по-настоящему любит Артана. У меня отпали последние сомнения на этот счет. Однако ей нужно отдохнуть. Время от времени возле постели Артана ее сменяет Кривая Кошка. Но Сесилии нужно больше отдыхать. Беннет, кузен Артана, уехал к своим родичам, чтобы попросить у них совета насчет лечения Артана. У них в клане есть искусные знахари.
   – Он собирается кого-нибудь привезти с собой?
   – Не думаю, что в этом есть нужда. Сесилия и сама прекрасная целительница. Но возможно, он привезет какие-нибудь чудодейственные снадобья или дельные советы для лечения Артана. Однако я сомневаюсь, что другие знахари знают больше, чем Сесилия.
   Мэг кивнула:
   – Сдается мне, что главная хворь – в его душе. А это труднее всего поддается лечению.
   Ангус в задумчивости провел ладонью по подбородку.
   – Сесилия говорит, что его душа временно покинула тело, чтобы избежать страданий, которым оно подвергается.
   – А что ты об этом думаешь?
   – Мне кажется, это высказывание не лишено здравого смысла.
   – Да, верно, – согласилась Мэг. Сделав над собой усилие, она улыбнулась. – Да-да, очень верное наблюдение. И слова Сесилии еще раз убеждают меня в том, что она – превосходная знахарка.
   – Потому что она разбирается в таких вещах?
   – Потому что Сесилия их чувствует, вот так-то! Да, чувствует! Она нутром чует, что нужно делать. В этом и заключается ее природный дар. А сейчас ей прямо-таки сердце подсказывает, как себя вести и что нужно предпринимать для спасения Артана.
   – Ах! – вздохнул Ангус и растрепал ладонью свою седую шевелюру. – Да, ей сейчас нелегко. Его тело лежит на кровати – а самого Артана там нет. И наверное, хочется встряхнуть его хорошенько, хочется сделать что-нибудь, чтобы он наконец-то очнулся. Когда его принесли домой, на нем живого места не было. Сесилия обработала и зашила ему три раны от ударов мечом. А он за все это время даже бровью не повел.
   – И ты, наверное, боишься, что вскоре его душа окончательно улетит на небеса? – спросила Мэг.
   – Угадала. Мне кажется, Сесилия боится того же.
   – Да, несомненно. О, как ужасно! Артан такой красивый, сильный и молодой… Неужели ему придется умирать так рано?
   – Нет, он не умрет. Он не из таких, что быстро сдаются. Он будет бороться.
   – Говоришь, его избили? Как вы определили, что именно у него повреждено? В забытье впадают по разным причинам.
   – Сесилия говорит то же самое. – Тут Мэг поднялась, и Ангус спросил: – Ты уже решила, чем поможешь моей бедной девочке?
   – Нет еще. Я сначала должна немного подумать. Решу, когда дойду до ее комнаты.
   Ангус тоже поднялся из-за стола и повел Мэг в спальню Артана и Сесилии.
   – От всей души надеюсь, что парень вернется к нам. Хотя его шансы невелики. У одного человека из нашей деревни брат упал с крыши. И после этого с ним было то же самое, что с Артаном. Ему потихоньку вливали бульон, поили водой, и он таким образом пролежал без сознания целых два года, пока однажды ночью не отошел в мир иной.
   – Не дай Бог, если с Артаном случится то же самое! – воскликнула Мэг.
   На это Ангус ничего не смог ответить – только нахмурился и молча кивнул. У двери в спальню старик немного задержался. Он не хотел показывать Сесилии свою грусть. Каждый раз, подходя к постели Артана, он не мог отделаться от ощущения, что пришел сказать последнее «прости».
   – Хотел еще кое-что сказать, но… – Ангус поморщился. – Видишь ли, она с ним разговаривает. Я иногда думаю: не повредилась ли моя девочка умом?
   – Значит, разговаривает?..
   – Да, разговаривает с ним как ни в чем не бывало. Словно Артан ее понимает и отвечает ей.
   – Ах, Ангус, в этом нет ничего страшного, ничего удивительного. Дети, которым не с кем дружить, часто играют в такую игру. В Данбарне Сесилия часто так играла – разговаривала со своими игрушками. А сейчас девочка играет в ту же игру с сэром Артаном. И кто знает, Ангус, может быть, она все-таки достучится до него.
   – Будем надеяться. Проследи, чтобы она поела. Кривая Кошка, наверное, принесла ей чего-нибудь…
   – Хорошо. Обязательно. Девочка всегда была худенькой. Ей надо лучше питаться. Ну все, довольно, Ангус. Занимайся своими делами, а мне предоставь возможность заняться своим делом. Ах да, чуть не забыла… Во дворе замка стоят две повозки с вещами Сесилии. Мы с моей крошкой собрали кое-что из того, что выбросила Анабелла. Я тебе позже все объясню. А сейчас мне надо посмотреть, как дела у моей девочки.
   Как только Ангус удалился, Мэг прошмыгнула в спальню. Увидев свою воспитанницу, она едва не расплакалась. Сесилия лежала на кровати рядом с Артаном, обнимая раненого мужа одной рукой и, очевидно, прислушиваясь к биению его сердца. Мэг внимательно разглядывала молодого человека. Он лежал неподвижно, словно мертвец. Не было ничего удивительного в том, что Сесилии хотелось слышать, что его сердце все-таки бьется. Тут Мэг услышала тихий шепот, доносившийся с кровати, и подошла поближе. Ей было неловко подслушивать то, что Сесилия, возможно, желала бы сохранить в тайне, однако она должна была понять, чем можно помочь ее убитой горем воспитаннице.
   – Завтра будет ровно неделя, Артан, – говорила Сесилия. – Надеюсь, сейчас твои раны болят уже не так сильно, как раньше. Возможно, ты чувствуешь сейчас боль, но она скоро пройдет. А переломов у тебя нет, милый. Я тебе это уже не раз говорила. Знаешь, тот негодяй без подбородка, который избивал тебя раненого и крепко связанного по рукам и ногам… Он за это поплатился.
   Уловив нотки гнева в голосе Сесилии, Мэг вздохнула с облечением. Она поняла, что ее воспитанница не повредилась рассудком и с ней все в порядке.