Хауэлл Ханна. Горец-варвар

   Мэг кивнула:
   – Именно этого я опасаюсь. Даже с Доналдсонами она никогда не была такой, какой стала теперь. Девчонку словно подменили. Что бы ни случалось раньше – ее было не сломить. Думаю, это потому, что по отношению к Эдмунду и Анабелле она главным образом испытывала чувство долга. А сейчас другая ситуация. Здесь речь идет о влечении сердца. – Когда при этих словах Артан поднял голову и посмотрел на Мэг вопросительно, она улыбнулась. – Чему удивляешься? Разве ты не знал?
   – Откуда? Она никогда мне об этом не говорила.
   – Не может быть. Наверняка говорила, просто ты не понял. Скорее всего, она дала тебе это знать не словами, а как-то по-другому.
   – В постели?
   – Хватит, довольно об этом, – пробормотал Ангус, но Артан и Старая Мэг пропустили его слова мимо ушей.
   – Ее никто никогда даже не целовал как следует, пока ты не приехал и не вдохнул в нее жизнь, – продолжала Старая Мэг. – Она не имела никакого понятия о том, что существуют такие вещи, как влечение к мужчине и страсть. Поверь мне, если бы она не испытывала к тебе истинных чувств, она бы тотчас же отпрянула от огня страсти. Но ведь от тебя она не убежала, верно? Напротив, смело устремилась к тебе навстречу. Прямо в горнило страсти. Разумеется, это неспроста! Это значит, что у нее есть к тебе чувства, дурачок! И именно поэтому она так отчаянно желает стать тебе идеальной женой. Когда я гляжу сейчас на Сесилию, в моих ушах звучит гнусавый голос Анабеллы, дающей бедняжке наставления.
   – Может, мне следует сейчас же вернуться в Данбарн и расквитаться с этой Анабеллой, которая умудряется напакостить мне даже из Данбарна? – спросил Артан.
   – На это потребуется время, – заметил Ангус. – А тебе нельзя терять ни минуты. Нужно что-то делать с Сайл.
   Артан кивнул. Хотя в этот момент он понятия не имел, что скажет жене. Он не имел привычки обсуждать с кем-либо свои чувства. Но сейчас он был совершенно уверен, что в разговоре с женой ему придется упомянуть о том, что у него на сердце. У Артана появилось сильное искушение не торопиться и выждать – дождаться, когда Сесилии самой надоест изображать из себя идеал и совершенство. Он также мог призвать на помощь своих сестер и поручить девушкам уладить дело без его участия. Но Артан тут же устыдился этих мыслей, устыдился собственной трусости. И он в очередной раз пожалел о том, что никогда не отличался умением найти подход к женщинам, не был мастером говорить ласковые слова, которые так любят все представительницы слабого пола.
   – Эй, перестань смотреть на меня так, словно я только что предложила тебе отрезать свою собственную руку, – проворчала Старая Мэг.
   – Может быть, то, что мне предстоит, не так болезненно, но все-таки чем-то похоже… – вздохнул Артан. – Однако я сделаю это. Не волнуйся, Мэг. Только я не до конца уверен, что у меня получится. У меня язык плохо подвешен. Я не мастер уговаривать женщин. – Артан пожал плечами и покраснел под пристальным взглядом Старой Мэг.
   – Подозреваю, что раньше тебе просто не было нужды их уговаривать. Они сами вешались тебе на шею.
   – Вынужден согласиться, хотя это и нескромно.
   Старая Мэг пожала плечами:
   – Чего стесняться, если это правда. Но главное – в другом. Видишь ли, Сесилия совсем не похожа на тех женщин, с которыми ты прежде имел дело. Советую тебе подумать над тем, какие слова для нее найти, чтобы она поняла, что должна оставаться самой собой.
   Артан кивнул и, снова вздохнув, вышел из комнаты. Ему захотелось тотчас же оседлать лошадь и пустить ее во весь опор. Чтобы ветер в ушах свистел. Так ему думалось легче всего. Задача предстояла не из легких. Он прекрасно понимал, что ему будет очень трудно вернуть себе прежнюю Сайл. И конечно же, он знал: чтобы выиграть такую битву, надо обладать навыками, которых у него не было. К сожалению, его сестра жила довольно далеко от Гласкрига. Ее муж, Лайам Камерон, был настоящий дамский угодник и умел ухаживать за женщинами. Ласковые словечки сыпались с его уст как из рога изобилия. Сейчас Артан готов был все отдать за то, чтобы обрести такое же красноречие.
   Оседлав Молнию, Артан погнал ее во весь опор и проскакал так несколько миль. Когда кобыла замедлила бег, он осмотрелся и обнаружил, что уже достиг восточных границ Гласкрига. Улыбнувшись, он погладил лошадь по загривку и пробормотал:
   – Ты все так же быстра, Молния. – Артан повернул лошадь обратно, в сторону замка и теплых конюшен. – Теперь не торопись. Мне нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Если бы женщины были способны понимать меня так же, как ты… – Когда Молния фыркнула и помотала лохматой гривой, Артан рассмеялся.
   Внезапно Артан увидел всадника – своего кузена Беннета. Молодой человек тоже заметил родственника и, помахав ему рукой, поспешил навстречу. Сначала Артан был недоволен тем, что его уединение нарушили, но затем решил, что Беннет может оказаться полезен. Златокудрый и голубоглазый Беннет никогда не был обделен женским вниманием. Артан никогда не замечал у своего кузена особого дара говорить дамам комплименты, но, должно быть, Беннет знал какой-то секрет – раз столько женщин улыбались, едва завидев его.
   – Что ты делаешь здесь в полном одиночестве, да еще с таким понурым видом? А ведь дома тебя ждет молодая жена! – воскликнул Беннет.
   – Из-за своей молодой жены я себе места не нахожу.
   – Значит, ты вывел ее из себя?
   – Нет, вот уже много дней ее ничем нельзя вывести из себя. Именно это меня и беспокоит.
   Беннет изобразил удивление:
   – Должно быть, я сегодня плохо соображаю. Во всяком случае, я не понимаю, что тебя беспокоит. Неужели тебе не нравится, что твоя жена пребывает в благодушном настроении?
   – У меня ведь характер не очень, сам знаешь. – Беннет с ухмылкой кивнул, и Артан продолжал: – А жена слишком уж долго смотрит сквозь пальцы на все мои выходки. Не говорит мне ни слова и только молча улыбается. Вот мне и кажется: здесь что-то неладно. Она чересчур мила, слишком послушна, не в меру добродетельна. Ни в чем мне не перечит, с готовностью исполняет любой мой каприз и предугадывает мои желания.
   – Большинство мужчин и мечтать не могут о такой красавице жене. Которая к тому же верх добродетели.
   – Ну, я не имел в виду, что мне хотелось бы, чтобы она раздавала мужчинам улыбки и поцелуи направо и налево.
   Беннет ухмыльнулся.
   – Ты имел в виду, что у нее – душа засоленной селедки.
   Артан почувствовал, что краснеет. Хотя ему ужасно хотелось сбить спесь с кузена, он терпеливо выносил его улыбочки. Он должен был сделать все возможное, чтобы вернулась его прежняя, его любимая Сайл. Но Артан до сих пор не очень-то хорошо себе представлял, как следует себя вести и что сказать Сесилии. И он отчаянно нуждался в помощи, хотя ему и стыдно было в этом признаться.
   – Сайл взбрело в голову превратиться в образцовую супругу. В образцовую – в ее понимании. Вернее, в том понимании, которое привила ей проклятая Анабелла.
   – Почему Сайл следует наставлениям этой женщины?
   – Всем известно: детские привычки трудно искоренить. Старая Мэг утверждает, что все это происходит из-за того, что Сайл хочет стать полноправным членом семьи.
   – Она и так член семьи. Нашей семьи.
   – Мэг считает, что Сайл ведет себя так, потому что я не дал ей понять раз и навсегда, что люблю ее такой, какая она есть – горячей, как огонь, и острой на язык. Поэтому Сайл из кожи вон лезет, чтобы стать примерной женой.
   Беннет кивнул:
   – Да, в последнее время она выглядит… несколько утомленной. Так в чем же дело? Скажи ей все, что думаешь. Скажи, что она тебе нравится такой, какая есть.
   – Вот как раз такой, как сейчас, она мне совершенно не нравится!
   – Я имею в виду – какой она была раньше.
   Артан провел ладонью по волосам.
   – Не знаю, как лучше это сделать – заставить ее мне поверить и раз и навсегда покончить с этими глупостями. Как я только ни пытался вывести Сесилию из себя, изводя ее бесконечными придирками, – ничего не получилось. В ответ она только извиняется и обещает прикладывать еще больше усилий для того, чтобы стать идеальной супругой.
   – Это совсем не похоже на Сесилию.
   – Да, не похоже. Ее словно подменили. Кажется, леди Анабелла сбила девушку с толку своими рассуждениями о том, как должна себя вести настоящая леди и образцовая супруга. А чтобы лучше доходило, она подкрепляла свои слова рукоприкладством. И теперь Сайл абсолютно уверена, что она должна следовать всем этим правилам. Но я собираюсь серьезно с ней поговорить, понимаешь?
   Беннет снова кивнул:
   – Теперь, кажется, понимаю. Ты хочешь сказать ей о своих чувствах. Да, это нелегко.
   – Безумно трудно! Знаешь, я ведь не мастер говорить всякие ласковые слова и не умею рассыпаться в комплиментах.
   – Согласен, это не твой конек. И за несколько минут этому не научишься, Артан. Тут я тебе не помощник.
   Артан нахмурился: он ожидал услышать от своего кузена совсем другие слова. А потом ему вдруг пришла в голову очень простая мысль: если ты умеешь говорить комплименты, то это вовсе не означает, что ты действительно хорошо относишься к женщинам и понимаешь их лучше, чем другие мужчины. Такое умение всего-навсего означает, что тебе легче других затащить женщину в постель или заслужить ее улыбку. Таким образом можно найти себе жену, но нет гарантии, что она будет с тобой счастлива.
   – Да, наверное, ты и впрямь мне не помощник, – согласился Артан. – Но даже если бы ты и смог мне помочь, я бы, наверное, отказался от твоей помощи. Было бы неправильно, если бы я повторял чужие слова. Они бы шли не от сердца. А Сайл очень умная женщина, и она бы сразу обо всем догадалась. Лучше скажи мне вот что… Скажи, как бы ты поступил, если бы оказался на моем месте.
   Беннет поморщился и в задумчивости провел ладонью по подбородку.
   – По правде говоря, я даже не знаю. Наверное, попытался бы описать моей девушке, что я чувствую. Сказал бы ей, что, обзывая меня болваном, когда я этого вполне заслуживаю, она поступает очень разумно и правильно. И сказал бы, что именно такой она мне нравится.
   – Сесилия и в самом деле называла меня раньше «ворчливым самодуром». – Артан мечтательно улыбнулся, а Беннет расхохотался. – Ах да, и еще – «бородавкой на заднице дьявола». А я в ответ советовал ей обдумать получше это ругательство, потому что считал его не самым удачным.
   – Обдумать ругательство?
   – Да, как-то раз Сесилия призналась, что вынуждена заранее обдумывать ругательства, потому что словесное нападение – единственный способ защиты для маленькой хрупкой девушки.
   – По-моему, Малькольм выглядел таким жалким после встречи с Сесилией вовсе не из-за ее ругательств и оскорблений.
   Артан кивнул, исполненный гордости за то, как его жена разделалась с Малькольмом.
   – Вот такая Сайл мне и нужна! А не нынешняя леди с медовыми речами. Когда я похитил Сесилию, а потом вынул кляп у нее изо рта, она была вне себя от бешенства и обрушила на мою голову нескончаемый поток ругательств. Именно в тот момент у меня отпали последние сомнения: я понял, что эта женщина – достойная пара для такого, как я.
   – Да, она тебе идеально подходит, – нараспев проговорил Беннет, скрывая улыбку. Когда же Артан с самым серьезным видом кивнул, он не выдержал и рассмеялся. – Так скажи ей об этом, дружище.
   – Сказать, что она была восхитительна и мила, когда лягнула меня в ногу, а затем меня же и выругала, потому что из-за этого у нее разболелся палец на ноге? Сказать, что я в восторге, когда она отчитывает меня как мальчишку и когда ее глаза сверкают от гнева? Но такие признания совсем не походят на сладкие речи и льстивые комплименты.
   – Да, конечно. Зато это звучало бы вполне искренне. Только так ты можешь заставить Сесилию понять, что она нужна тебе такой, какая есть. Именно на такой девушке ты женился, потому что только о такой жене ты всегда мечтал. О такой жене и матери твоих будущих детей.
   Артан в изумлении уставился на Беннета. Потом нахмурился:
   – А мне не надо убеждать ее в том, что она бесподобно красива? Не надо рассуждать о том, как у нее блестят волосы, и говорить, что глаза у нее сверкают как звезды?
   – Но ведь тебя беспокоят перемены не в ее внешности, а в ее поведении, – резонно заметил Беннет.
   И тут у Артана словно пелена с глаз упала. Он понял, что Беннет попал в самую точку. Хотя Сесилия не считала себя красавицей, вопрос о том, насколько она привлекательна, никогда по-настоящему ее не заботил. Только редкие приступы ревности заставляли ее задумываться о своей внешности и о том, насколько она подходит для такого красавца, каковым она считала его, Артана. «Вот глупенькая!» – с нежностью подумал Артан. Когда-нибудь он обязательно даст ей понять, что она для него прекраснее всех женщин на свете. Но сейчас не до этого. Главное сейчас – заставить Сесилию понять, что именно ее сильный характер и чувство собственного достоинства привлекали его больше всего. Даже ее нрав – вспыльчивый и необузданный.
   – И разумеется, можно просто сказать ей, что ты ее любишь, – пробормотал Беннет.
   – Что?.. С какой стати? – в испуге проговорил Артан. Снисходительно улыбнувшись, Беннет ответил:
   – Но ведь это правда, дружище, не так ли? Ты ее действительно любишь. Это было заметно с первого дня, когда вы с Сесилией приехали в Гласкриг. Ты и сам понял, что ее любишь, как только увидел, что она обиделась, узнав о вашей сделке с Ангусом.
   – Что ж, возможно, ты прав. Но у каждого человека есть гордость. Ты знаешь, ведь сама Сесилия никогда не говорила, что любит меня. Не понимаю, почему я должен первый признаться в любви.
   – Может быть, она и не говорила этого. Но то, что она любит тебя, и так понятно. А иначе зачем ей прикладывать столько усилий, чтобы стать примерной супругой?
   Артан молчал, размышляя над словами Беннета. Он не заметил, как они въехали в ворота Гласкрига. При одной мысли о том, что Сайл, возможно, его любит, у Артана сердце замирало в груди. Раньше он старался убедить себя, что ему вполне достаточно уважения и заботы Сесилии, а также того, что она испытывала к нему влечение. Но сейчас Артан понял: думая так, он лгал самому себе. На душе у него всегда было неспокойно. Его ни на миг не покидало странное щемящее чувство неудовлетворенности. Трудно было найти этому определение, но Артан безотчетно чувствовал: ему словно чего-то не хватает для того, чтобы его счастье было полным. А теперь он наконец-то прозрел. Понял наконец, к чему страстно стремился в глубине души. Ему нужна была любовь Сесилии. Потому что Сайл – смысл его жизни, его верная подруга и любимая женщина. Но Артану было мало заверений Беннета. Он хотел услышать слова любви от самой Сесилии. Осознав это, Артан почувствовал, что ему хочется сейчас же ворваться в спальню и потребовать, чтобы жена немедленно сказала ему столь важные для него слова. Однако он поборол в себе этот безумный порыв. Сейчас было бы бессмысленно требовать от Сесилии подобных признаний. Она твердо решила стать идеальной супругой и, конечно же, сказала бы ему именно то, что он желал от нее услышать, а не то, что она думала на самом деле. Только слова, идущие из самого ее сердца, могли полностью устроить Артана и подарить ему настоящее счастье. На меньшее он был не согласен.
   Спешившись во дворе замка, Артан мысленно готовился к встрече с женой и к разговору с ней, который обещал быть не из легких. Этот важный разговор нельзя было больше откладывать. Да и никакой нужды в том больше не было – он уже знал, что он скажет Сесилии. Артан отдавал себе отчет в том, что немного робеет, думая о предстоящей встрече с женой, но мысленно старался подбодрить себя. Ведь если потребуется, он в состоянии сразиться с целой армией врагов, не дрогнув перед лицом опасности. Отважный воин, он не должен трусить и сейчас, перед встречей с женой. Расправив плечи, Артан направился к замку.
   – Не робей, дружище! Удачи тебе! – крикнул ему вслед Беннет.
   Артан оглянулся и что-то пробурчал в ответ. Он знал, что удача ему не помешает. Никогда так много в его жизни не зависело от его способности четко и ясно выразить словами то, что было у него на душе. И никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.

Глава 22

   Сесилия взглянула на рубашку, которую шила для мужа. Идеальная супруга должна быть искусна в шитье и рукоделии. Она должна уметь ткать гобелены, вышивать подушечки для украшения спальни и шить одежду. Хорошая жена шьет мелкими стежками. И стежок у нее ровный и аккуратный. Она ловко орудует иголкой. Но, с досадой глядя на то, что в результате выходило из-под ее рук, Сесилия горько вздыхала и сокрушенно качала головой – ничего хотя бы отдаленно напоминающего идеал у нее не получалось.
   Ну вот! Придется все распускать и начинать сызнова. Сесилия снова вздохнула, пытаясь подавить раздражение. Но из-за чего ей злиться? Плохо сшила рубашку? Ничего страшного! Вот уже несколько дней ее охватывали внезапные приступы гнева, но до сих пор ей удавалось сразу же овладеть собой. Однако ей хотелось понять истинную причину своего гнева.
   Распуская рубашку, Сесилия размышляла о том, почему дела идут из рук вон плохо. Она все делает так, как положено. Выполняет досконально каждое из десятков правил, которым ее учила леди Анабелла. Так в чем же дело? Почему, выполняя все эти правила, она не чувствует себя счастливой? Да и Артан, похоже, сердится на нее, хотя она все делает для того, чтобы у них была счастливая семья.
   «Да-да, что-то не так», – думала Сесилия. Она чувствовала себя совершенно никчемной, ни на что не годной. Стараясь быть примерной женой, она прикладывала усилия к тому, чтобы и в постели оставаться настоящей леди. Это было нелегко, когда Артан страстно целовал и ласкал ее, но она старалась изо всех сил. И она замечала, что ее муж начинал сердиться, поэтому тоже нервничала.
   Время от времени она ловила на себе хмурый взгляд дядюшки Ангуса – он также из-за чего-то на нее злился. И Старая Мэг с трудом скрывала свое недовольство. Да и многие из Макрейсов смотрели на нее косо. Но почему, почему?!
   Сесилия швырнула рубашку на пол и, бормоча себе под нос все известные ей ругательства, начала яростно топтать ее ногами. Давно надо было так поступить! И как ей раньше это не пришло в голову? Когда она почувствовала, что нахлынувшая на нее волна гнева постепенно пошла на убыль, она поняла, что находится в комнате не одна.
   Артан тихо затворил за собой дверь и в изумлении уставился на жену, исполнявшую на какой-то тряпке причудливый танец и бормотавшую ругательства. Но что же с ней происходило? «Может, повредилась умом?» – подумал Артан, однако тут же отбросил эту мысль. Нет-нет, у Сесилии с головой все в порядке. Просто порой на нее находит. Временами ее умную и абсолютно нормальную голову посещают бредовые идеи. И Артан подозревал, что сейчас был именно такой случай.
   Тут Сесилия подняла на него глаза, и Артан почувствовал, как его сердце сжалось от жалости. Его милая Сайл казалась такой потерянной, такой несчастной… Повинуясь внезапному порыву, Артан подошел и молча обнял ее. Его любимая женушка в последнее время сама не своя. Ведь совсем недавно ей пришлось столкнуться с жестокой правдой. Люди, которые должны были заботиться о ней, двенадцать лет делали все возможное, чтобы сломить ее дух и подчинить своей воле. И теперь ее жизнь резко переменилась. Она покинула дом, где выросла. Стала женой человека с таким тяжелым характером, как у него. Возобновила родственные отношения со своим дядюшкой, характер которого тоже далеко не ангельский. Неудивительно, что она так переживает.
   Однако, слава Богу, проклятым опекунам все-таки не удалось сломить ее волю. Его жена обладает сильным характером. Да, сила духа ее не оставила, просто она дремлет в ее душе. Только бы Сесилия не пыталась задушить свою волю, не загнала ее вовнутрь. И конечно же, во всем виновата Анабелла, по-прежнему державшая душу Сесилии мертвой хваткой. Следовало как-то освободить бедняжку от этого влияния.
   Артан терпеливо ждал, когда Сесилия перестанет плакать и расскажет, в чем дело.
   Сесилия в очередной раз всхлипнула и вдруг услышала, как строгий внутренний голос шепнул ей, что она ведет себя совсем не так, как подобает вести себя образцовой супруге. Она попыталась отстраниться, но муж не выпускал ее из объятий.
   – Ты чего-то хочешь, Артан?
   – Да. Хочу, чтобы ты рассказала мне, почему ты танцевала на этой тряпке.
   Сесилия посмотрела на остатки того, что могло бы стать рубашкой, и снова всхлипнула.
   – Я не танцевала… Я ее топтала… И это не тряпка.
   – Тогда что же это?
   – Раньше это была рубашка. Я пыталась сшить тебе рубашку. – Артан нахмурился, и она кивнула со скорбным видом. – Но я ее испортила. Скажу тебе честно, Артан, рубашка была испорчена еще до того, как я швырнула ее на пол и принялась топтать и ругаться. Я редкостная неудачница и плохая хозяйка. Жалкая и ничтожная. У меня руки не так устроены. Хоть убей меня – я не способна сделать ни одного ровного стежка! Все примерные жены – настоящие мастерицы. Все они отлично умеют шить. А я совершенно ничего не умею. Видишь здесь хоть одну подушечку?
   – Нет, пожалуй. Никаких подушечек я здесь у тебя не вижу.
   – Ничего удивительного! В нашей спальне нет ни одной! Потому что я не сшила ни одной подушки! Здесь нет ни одной подушечки, сделанной моими руками! И с рубашкой тоже ничего не вышло. Я опять потерпела неудачу.
   – Ну и что, что здесь нет подушечек, милая? Что в этом такого? А что до рубашек, то в замке есть множество швей, которые с радостью сошьют мне рубашку, если потребуется.
   По лицу жены Артан понял, что его слова нисколько ее не успокоили. Казалось, она еще больше расстроилась.
   – Так, значит, ты не сумела сшить рубашку и подушечки для нашей спальни? Ну и что? Разве это так страшно? – продолжал Артан. Ему ужасно хотелось увидеть прежнюю Сайл, ту самую, которая когда-то швырнула в него кувшин. – Дорогая, хочешь знать, что мне на самом деле нужно?
   Она взглянула на него с тревогой:
   – Да, конечно. Но ведь идеальная жена…
   – Больше всего я хочу увидеть мою прежнюю женушку, – перебил Артан. – Хочу увидеть ту самую женщину, которую полюбил когда-то. А ты в последнее время ведешь себя… как-то очень странно.
   – Странно? Я просто стараюсь быть хорошей женой и…
   – Черт возьми, тебе не надо стараться! Поверь, ты всегда была мне хорошей женой.
   – Артан, зачем ты обманываешь? Разве ты забыл, как я швырнула в тебя кувшином?
   Он кивнул и чмокнул ее в нос.
   – Да, это у тебя замечательно получилось! Ты очень меткая. И еще ты бросала в меня камнями.
   – Вот видишь… – Сесилия взяла мужа за плечи и заглянула ему в глаза. – Артан, когда ты умирал…
   – Я не умирал.
   – Твоя жизнь висела на волоске, – возразила Сесилия. – Когда я думала, что ты умираешь, я дала обет Господу.
   – Надеюсь, не обет безбрачия.
   Сесилия начинала терять терпение, но сдержалась, вспомнив, что примерной супруге не пристало выходить из себя.
   – Я дала обет, что стану образцовой женой. Именно такой женой, какую ты заслуживаешь.
   – Какую я заслуживаю? Что значит «образцовая жена»? Как ты себе ее представляешь?
   – Она умеет шить, ткать и вести домашнее хозяйство. Она делает все необходимое, чтобы обеспечить своему супругу спокойную жизнь. И конечно же, заботится о престарелых родственниках, которые живут в доме.
   – Хорошо, что Ангус не слышит, что ты называешь его престарелым, – пробормотал Артан.
   Сесилия взглянула на него с негодованием.
   – Что бы ни случилось, идеальная супруга всегда добра и мила, вежлива и неизменно сохраняет хорошее расположение духа. У нее тихий голос и мягкие манеры. Идеальная супруга… – Она умолкла, потому что Артан закрыл ей рот ладонью.
   – Скажи-ка мне, дорогая, откуда ты почерпнула все эти сведения? Кто тебя этому научил? – спросил Артан, убирая руку. – Не та ли женщина, которая виновата в убийстве твоих отца и брата? Не та ли самая женщина, которая так долго превращала твою жизнь в сплошную пытку? Не та ли, что жила на твои денежки и владела землями, которые по закону должны принадлежать тебе? Ведь эта женщина делала все возможное, чтобы ты чувствовала себя бедной родственницей, которую приютили из милости? А на самом деле все обстояло как раз наоборот: это она бедна как церковная мышь, а не ты! Если ты по-прежнему придаешь такое большое значение тому, что внушала тебе эта порочная женщина, тогда, может быть, я ошибся и у тебя действительно голова не в порядке!
   Сесилия ахнула и с возмущением взглянула на мужа.
   – Не надо меня оскорблять, потому что… – Она внезапно умолкла, так как поняла, что Артан прав. – И все-таки большинство людей придерживаются именно таких правил. Этим правилам матери учат своих дочерей.
   – Когда у нас появится дочка, не вздумай учить ее таким глупостям.
   – Это вовсе не глупости. – Сесилия сжала кулаки; она чувствовала, что вот-вот снова разрыдается. – Я считаю, что именно так должна вести себя жена.
   – А почему бы тебе просто не быть самой собой?
   – Потому что я не переживу, если ты оттолкнешь меня, – прошептала Сесилия и тут же прикрыла рот ладонью, словно испугавшись, что сказала лишнее.
   Глаза Артана потеплели. Слова жены его растрогали, они означали, что он ей действительно дорог. Кроме того, он наконец-то понял, что опасения Старой Мэг подтвердились. Сесилия и впрямь пыталась завоевать одобрение окружающих – так она привыкла делать в детстве, когда была девочкой, лишенной любви, в которой, как и все дети, отчаянно нуждалась.