Хауэлл Ханна. Клятва рыцаря

   Кормак наблюдал, как Элспет снимает накидку, затем повернулся, чтобы взглянуть на спящего Алана. Теперь, после обмена записками с Изабель, казалось, его сомнения развеялись. Конечно, Элспет – очень страстная девушка, но Изабель – женщина, которую он любил многие годы. Безусловно, он не мог отрицать, что испытывает и к Элспет тоже очень глубокие чувства, но это не дает ему права нарушать слово, данное Изабель. Все это выглядело вполне разумным, однако на душе почему-то было тревожно и тяжело.
   Когда Элспет рассказала о встрече со своим кузеном Джеймсом, Кормак немного оживился. Весь оставшийся день прошел за приятной беседой, играми с Аланом и прекрасной едой. Однако когда Элспет уложила ребенка в его постельку, Кормак снова почувствовал некоторую неуверенность. Казалось, он стоял на краю огромной пропасти, а в спину ему дул сильный ветер.
   Он только что договорился о встрече с женщиной, которой был увлечен в течение десяти лет; женщиной, которая была теперь свободна и которой он дал клятву жениться на ней. И все же, наблюдая за тем, как Элспет раздевается, он не мог отказаться от своего намерения провести с ней долгую, страстную ночь. Кормак напомнил себе, что Элспет сама отдалась ему, не требуя никаких обещаний. Она разделяла с ним страсть, поглощавшую его, и никогда не предъявляла никаких претензий. Она знала об Изабель и о клятве, данной им этой женщине. Но несмотря на все эти убеждения, когда Элспет скользнула к нему в постель и Кормак заключил ее в объятия, его снова начала терзать мысль о том, что он кого-то предает. Но кого именно? Изабель, поскольку он чувствовал, что не может обойтись без Элспет и даже помышлял нарушить ради нее свою клятву? Или Элспет, так как лежал с ней в постели, хотя знал, что скоро оставит ее?
   – Ты выглядишь очень озабоченным, Кормак, – сказала Элспет, теснее прижимаясь к нему.
   – В самом деле? Может быть, оттого, что я испытываю страстное желание, но не имею достаточно сил и возможности удовлетворить его? – прошептал он, поглаживая ее спину и нежно лаская маленькие упругие ягодицы.
   Элспет провела рукой по его животу сверху вниз и слегка улыбнулась, почувствовав, как Кормак вздрогнул от ее ласкового прикосновения. Она ощутила твердость восставшей мужской плоти и продолжала гладить Кормака, испытывая удовлетворение оттого, как он нежно шептал ее имя, как прерывисто начал дышать и как сильно забилось его сердце.
   Несомненно, он желал ее. Элспет решила, что это последняя возможность заставить Кормака познать страсть вместе с ней в полной мере. Она намеревалась оставить в его памяти такие насыщенные, жаркие и восхитительные воспоминания, которые никогда не сотрутся, как бы далеко от нее он ни находился потом.
   Кормак застонал, когда Элспет стала покрывать его живот нежными поцелуями, иногда касаясь языком. Никогда в жизни он не испытывал такого наслаждения и старался продлить удовольствие как можно дольше.
   В конце концов, не в силах больше сдерживаться, Кормак подтянул Элспет кверху и уложил на себя. Они оба едва дышали от охватившего их возбуждения. Он прильнул к ее губам долгим, жгучим поцелуем, в котором чувствовалось безумное желание, и по телу Элспет пробежала дрожь.
   Кормак положил руки ей на бедра и хотел заставить ее активно двигаться, но она только улыбнулась и покачала головой.
   – Ты хочешь свести меня с ума, ангел мой? – простонал он, задыхаясь.
   – Может быть. – Элспет, медленно двигаясь, ласкала руками его широкую грудь. – Боюсь, все может кончиться очень быстро, а я хочу продлить удовольствие как можно дольше. Хочу чувствовать не спеша.
   Кормак наблюдал, как она наслаждалась, закрыв глаза и слегка склонив голову набок. Ее длинные волосы касались его бедер. Выражение блаженства на ее красивом, чувственном и в то же время невинном лице еще больше возбудило его.
   – Хочу чувствовать тебя внутри, – прошептала она. – Чувствовать, как ты заполняешь меня.
   Ее низкий хрипловатый голос проник в самую глубину его души, и он с дрожью ответил:
   – Элспет, ангел мой, если ты хочешь, чтобы мы вместе подошли к концу, пожалуйста, начинай двигаться.
   И Элспет послушалась его. Сначала это были медленные легкие движения, так как оба старались продлить удовольствие. Но затем страсть поглотила их обоих, Элспет не требовались подсказки и ободрения Кормака, так как она инстинктивно чувствовала, как надо действовать, но ей нравилось слушать их. Когда ее тело начало содрогаться в любовном экстазе, он крепко сжал ее бедра и, глубоко погрузившись в нее, излил свое семя. Охваченная необычайным блаженством, Элспет упала в его объятия, продолжая дрожать.
   – О, любовь моя, ты угробишь меня раньше времени, – проговорил Кормак, касаясь ее лба легким поцелуем. – Тем не менее, думаю, сегодня ночью мы еще не раз повторим эту пляску.
   – Да? И сколько же раз ты намерен ее повторить?
   – Раз пятнадцать. – Кормак засмеялся, увидев удивление на лице Элспет, затем поцеловал ее, когда она нахмурилась, хотя в глазах ее промелькнули веселые искорки.
   – После этого мы не смогли бы двигаться целый месяц, – сказала она, соскочив с кровати и смочив тряпочку, чтобы они оба могли обтереться. – Думаю, самое большее нас хватит раз на шесть.
   Кормак снова засмеялся, наблюдая, как Элспет немного стыдливо опускает тряпочку в чашу с водой, стоящую около кровати. Когда она вернулась к нему, он обнял ее за талию и снова притянул к себе. Ее великолепные груди оказались на уровне его губ, и он не преминул воспользоваться этим.
   Элспет запустила пальцы в его волосы, он же губами и языком ласкал ее груди. Она постанывала от удовольствия и выразила некоторое сожаление, когда он перенес поцелуи ниже. Он начал целовать ее живот с нежными покусываниями и жаркими прикосновениями языка. Она не понимала, что задумал Кормак, пока он не закинул ее ногу себе на плечо. Элспет смутилась и напряглась, оттого что в этой позиции при ярком свете свечей ему открылись самые интимные места.
   – Не волнуйся, ангел мой, – пробормотал он, проводя языком по внутренней стороне ее бедра. – Позволь мне насладиться тобой.
   «Эта ночь должна надолго запомниться нам обоим», – напомнила себе Элспет. В борьбе за свое счастье нет места ни застенчивости, ни колебаниям. Закрыв глаза, она расслабилась, стараясь не думать о том, что видит Кормак, и полностью отдалась своим чувствам. Не выражая никакого протеста, Элспет позволила ему делать все, что он захочет.
   И Кормак довел ее почти до безумия, заставляя испытывать острое наслаждение. Лишь после того, как она обратилась к нему с мольбой, он позволил ей воспарить к вершинам блаженства. Она все еще продолжала дрожать от возбуждения, когда он принялся снова ласкать ее, доводя до оргазма второй, затем третий раз, пока Элспет не распласталась на постели, едва не лишившись чувств. Через некоторое время, придя в себя, она ответила ему не менее жгучими ласками.
   Они немного вздремнули, затем опять занялись любовью. Элспет была даже удивлена такой неуемной взаимной страстью. Они были похожи на маленьких детей, дорвавшихся до сладостей. На небе уже появились первые проблески зари, когда они в очередной раз погрузились в бездну небытия. Элспет лежала без сил в объятиях Кормака, чувствуя, что не способна шевельнуть даже пальцем.
   – Как твоя нога? – наконец спросила она, затем зевнула и, свернувшись клубочком, прижалась к его боку.
   – Левая в порядке, правая еще немного побаливает, а на среднюю, кажется, требуется наложить шину.
   Элспет засмеялась и слегка шлепнула его.
   – Бедненький. Но я ни в чем не виновата. Я мирно слала, когда ты, разбудив, изнасиловал меня. – Она подумала, что если после этой ночи в ней останется хоть капля скромности, это будет чудом.
   – Изнасиловал, разбудив? Хм-м-м… Мне это нравится. Он тоже зевнул, затем сказал:
   – Кажется, Алан проснулся.
   Прислушавшись к звукам, исходившим из колыбельки Алана, Элспет улыбнулась и закрыла глаза.
   – Он иногда начинает гукать, затем поспит часок или два и опять лепечет по-своему. У меня еще есть время немного вздремнуть.
   – Ты можешь спать под его гудение? – Кормак провел ладонью но ее спине, а затем по округлостям зада.
   – Это приятный звук.
   – Может быть, ему требуется уделить внимание? – Кормак никогда еще не чувствовал себя таким обессиленным и удовлетворенным.
   – Да, но если я подойду к нему, он будет требовать это каждое утро, – сонно сказала Элспет.
   – Что ж, тогда не стоит обращать на него внимание. – Он улыбнулся, услышав ее приглушенный смех. – Можешь спокойно спать, ангел мой. Обещаю больше не трогать тебя. По правде говоря, у меня на это уже не осталось сил.
   Спустя несколько часов Кормак проснулся от гудения Алана, сосущего свои пальцы. В то же самое время язык и пальцы Элспет заставили его мгновенно возбудиться. Он протянул руку и развернул Элспет так, что теперь тоже мог ответить ей интимной лаской. Ее первая разрядка наступила очень быстро, затем они постарались растянуть удовольствие, зная, как можно доставить друг другу наибольшее наслаждение. Когда же Элспет довела его до наивысшего блаженства, Кормак понял, что ошибался относительно своей выдержки.
   Элспет слегка поморщилась и выскользнула из его ослабевших объятий, чувствуя раздражение в интимных местах. Она умылась и быстро оделась, потому что в комнате было довольно прохладно. Покормив Алана, она посмотрела на спящего Кормака и ощутила странную гордость, оттого что смогла довести этого мужчину до полного изнеможения. Правда, ее немного смущали некоторые вещи, которые она делала, чтобы полностью удовлетворить его.
   Но в конце концов Элспет отбросила все свои сомнения. Если Кормак оставит ее после такой незабываемой ночи, он не заслуживает ее любви. Она сделала ради него все, что могла, но и сама при этом наслаждалась каждой минутой их близости.
   «Теперь, – подумала Элспет, укладывая Алана в колыбельку, – пора оставить Кормака одного». После всего, что она делала с ним ночью и позволяла ему делать с собой, ей не очень хотелось видеться с ним сейчас. Прежде всего ей надо было прийти в себя и успокоиться. А главное – надо дать Кормаку время побыть одному и подумать. У него не было такой возможности с тех пор, как он вызволил ее из башни в замке сэра Колина. Они постоянно были вместе, то сражаясь, то предаваясь взаимной страсти. Потихоньку выйдя из комнаты и намереваясь где-нибудь поесть, Элспет молилась только о том, чтобы Кормак принял решение, которое не разлучало бы его с ней.

Глава 13

   Хотя все тело Элспет продолжало ныть, она покидала гостиницу с легкой улыбкой. Это была приятная ломота, вызванная бурными любовными ласками, о которых она вспоминала с восторгом. Ее кожа еще пылала от горячих поцелуев и нежных слов, которые Кормак нашептывал ей, не отрывая губ от ее плоти. Элспет хотела верить, что своими ласками она тронула его сердце и пробудила в нем не только вожделение. Несомненно, мужчина не мог бы говорить такие ласковые, проникновенные слова и так нежно ласкать женщину, если бы не испытывал к ней любви. Элспет надеялась, что вскоре услышит от Кормака заветные три слова. Ему только требуется время, чтобы обдумать все и понять, кто по-настоящему любит его, и она готова предоставить ему для этого целый день.
   – Так, значит, ты жива! – раздался глубокий низкий голос позади нее.
   Элспет вздрогнула от неожиданности, затем обернулась и радостно взвизгнула, увидев, кто стоял перед ней.
   – Пейтон! Слава Богу! – Она бросилась в его объятия и покрыла его лицо поцелуями. – Я так боялась, что этот негодяй убил тебя!
   – Почти так и было. Они убили двух моих охранников, а меня, истекающего кровью, подобрал и выходил пастух. Он же и сообщил обо мне в Донкойл. – Пейтон огляделся, взял Элспет под руку и повел к скамье перед таверной. Отправив четверых сопровождавших его мужчин пить пиво, он повернулся к Элспет: – Сэр Колин причинил тебе вред?
   – Нет, не успел, так как Кормак пришел мне на помощь, – ответила Элспет, сжимая руку Пейтона, как будто не могла поверить, что он действительно здесь, с ней, еще немного бледный, но живой и здоровый.
   – Нам рассказали об этом его друзья. Но почему ты оказалась здесь? Почему он не привез тебя к нам?
   – Кормак решил, что это для меня самое безопасное место. К тому же он собирался отправиться ко двору еще до того, как я присоединилась к нему.
   – Чтобы встретиться с Изабель?
   В его голосе прозвучали жесткие, почти саркастические, нотки, и Элспет нахмурилась.
   – Ты знаешь эту женщину?
   – Немного.
   По тому, как Пейтон произнес это и отвел глаза, Элспет сразу догадалась, в чем дело.
   – Значит, ты тоже спал с ней?
   – Однажды.
   – Так ли это?
   – Одного раза оказалось достаточно. – Пейтон вздохнул и провел рукой по своим густым золотисто-рыжим волосам. – Не знаю, как объяснить это тебе, дорогая. Она словно пожирает мужчину, и при этом в ее глазах есть нечто такое, отчего пропадает всякое удовольствие. Я никогда не верил во всякую чертовщину, но если и существует дьявол в образе женщина, то это именно она.
   – Бедный Кормак! – прошептала Элспет.
   – Стоит ли жалеть этого глупца? Хотя, по-моему, ты испытываешь к нему некоторые чувства. И вес же как можно жалеть его, если он связался с такой шлюхой, как Изабель?
   – Это не жалость, а сочувствие. Да, я беспокоюсь за его судьбу. Я люблю этого глупого слепца. Думаю, что и он тоже любит меня, хотя еще не понимает этого, В юности он дал клятву Изабель, и вот уже десять лет хранит верность своему слову. Слишком долго объяснять, но поверь, я сделала все возможное и даже невозможное, чтобы заставить его нарушить свою клятву. Думаю, теперь он начал прозревать, хотя я не уверена, что довела дело до конца. К сожалению, мне не хватило времени. Пока мы разговариваем здесь с тобой, эта дьяволица, кажется, решила посетить гостиницу, где я оставила беззащитного Кормака в постели. – Элспет нахмурилась и резко встала со скамьи. – Эту злую колдунью нельзя подпускать к нему. Она ведь сказала, что вызовет его, когда ей будет нужно.
   – Ты видела ее раньше? – спросил Пейтон, наблюдая, как Изабель, соблазнительно покачивая бедрами, направляется к гостинице.
   – Да. – Элспет тронула Пейтона за руку, чтобы отвлечь его, и нахмурилась, заметив мечтательную улыбку на его губах.
   – Любоваться красотой не вредно, дорогая. – Он снова стал серьезным. – Она считает тебя соперницей.
   – Меня? – Элспет нашла смешным такое предположение, так как все считали Изабель неотразимой.
   – Да, именно тебя. – Пейтон слегка улыбнулся и поцеловал ее в щеку. – Ты очень привлекательная женщина, Элспет.
   – Но ведь она…
   – Я знаю. Она красива той красотой, какую воспевают поэты и менестрели, но ведь ты тоже красивая. К тому же у Изабель черная душа. Она знает это и в то же время понимает, что ты обладаешь не только внешней, но и внутренней красотой.
   – Кормак не был верен ей в течение прошедших десяти лет.
   – Да, но готов спорить, что никто из его случайных женщин не может сравниться с тобой. Ты не какая-нибудь гостиничная шлюха или девица легкого поведения. Ты та, на ком он вполне мог бы жениться, и только ты можешь завладеть его сердцем, которое эта дрянь держит в кулаке столько лет. Теперь Изабель намеревается еще крепче приковать Кормака к себе, напомнив ему о клятве.
   – Это самое страшное напоминание, – тихо сказала Элспет, хотя ей хотелось кричать. И разум, и сердце призывали ее к действию. Она должна броситься в гостиницу и помешать Изабель сделать то, что та задумала.
   – Я подожду тебя здесь, – сказал Пейтон.
   Элспет вздохнула, не удивившись, что он догадался о том, что с ней происходит, хотя и испытала при этом некоторую неловкость.
   – Наверное, мне не стоит появляться там сейчас. Большего, чем я сделала, чтобы повлиять на его решение, я сделать не смогу.
   – Ну и что же? Мужчина отдал Изабель десять лет своей жизни. В то время как другие парни могли свободно распоряжаться своей судьбой, он был постоянно привязан к ней, считая, что ее жадные родственники сделали из нее несчастную мученицу. И то, что он продолжает следовать по этому пути, еще не означает, что он ему нравится. Возможно, его одолевают сомнения относительно прежней привязанности, однако любому было бы трудно признаться, что десять лет потрачены впустую и что все жертвы и страдания оказались напрасными.
   – Надо каким-то образом убедить его, что нарушение давней клятвы совсем не связано с потерей чести. Это придаст ему силы отказаться от Изабель.
   – Возможно, он уже и сам хочет сделать это. Но мужчина нуждается в поддержке, чтобы решиться на такой шаг. Иди к нему, дорогая, и дай понять, что он может получить взамен. Пусть Кормак сравнит то, чем обладает сейчас, с призрачной целью, к которой он стремится. Твое присутствие поможет ему принять правильное решение.
   – Но мне не хотелось бы приблизить момент своего поражения, – прошептала Элспет.
   – Ты беспокоишься потому, что отдала ему все, что девушка может дать мужчине?
   – Откуда ты знаешь? – Элспет заволновалась, решив, что в се внешности появилось нечто такое, что позволило Пейтону догадаться о потери невинности.
   – Я знаю, о чем ты думаешь, дорогая, так как у нас всегда был одинаковый образ мышления. Ты хочешь завладеть мужчиной, который привязан к другой. Полагаю, намереваясь побольше узнать об Изабель, ты собрала о ней всю возможную информацию и поняла, какая это дрянь. И поскольку нельзя с уважением относиться к ее притязаниям на Кормака, ты решила завладеть его сердцем. Но как это сделать, если мужчина убежден, что любит другую? Только отдавшись ему, согревая своей близостью, проникая в его плоть и кровь, удовлетворяя все его желания, пока он не будет полностью принадлежать тебе.
   – Похоже, ты считаешь себя очень умным? – проворчала Элспет.
   – Да, считаю. – Пейтон встретил ее раздраженный взгляд улыбкой. – Я поступил бы именно так, дорогая. Попытался бы заставить свою возлюбленную видеть только меня и жаждать моего прикосновения. Если бы моя возлюбленная колебалась, не зная, какой сделать выбор, я постарался бы оставить в ее сердце неизгладимый след, чтобы она, даже избрав другого, долго помнила обо мне и со временем все же изменила свое решение.
   – Мне не хватает храбрости вступить в поединок с Изабель.
   Пейтон тихо рассмеялся и обнял ее.
   – Нет, ты просто боишься рискнуть. Только недалекая женщина может колебаться, когда речь идет о ее счастье. Ты ведь не такая, и я тебя уверяю, что хуже не будет. Правда, мне трудно судить, так как я не знаю, какие отношения сложились у тебя с Кормаком. Все, что я могу посоветовать тебе, – так это проявить мужество и предстать перед ним, чтобы напомнить, что у него есть выбор. Если он так и не поймет, что давнишняя клятва, данная проститутке, не имеет значения, мы поедем домой. Я буду ждать тебя здесь.
   Элспет строго посмотрела на Пейтона:
   – Надеюсь, ты не пойдешь и не станешь объясняться с ним, если он все-таки совершит глупость.
   – Разве стоит делать это?
   – Нет, не стой! Это мое личное дело. Я знала, на что иду, и получила, что хотела. Если мне шлепнут по рукам, так это только моя вина. Я не остановилась даже тогда, когда поняла, что мне приходится бороться не столько с другой женщиной, сколько с предубеждениями самого Кормака. Он не может нарушить свое слово, так как стремится смыть пятно позора, лежащее на его семье по вине родителей. Нет необходимости призывать моих родственников отомстить за предполагаемое оскорбление с помощью кулаков или мечей. Это мое решение, и, должна признать, Кормака было нелегко соблазнить. – Она чуть улыбнулась, когда Пейтон засмеялся.
   – Значит, он порядочный человек?
   – Очень. И он все время помнил о своем долге передо мной и всеми Мюрреями.
   – Но тебя это не остановило.
   – Нет. – Элспет слегка покраснела. – Я давно обнаружила, что, как и моя мать, обладаю способностью определять, какие чувства владеют человеком. Я чувствовала, что Кормак желает меня, хотя и удивилась, когда он впервые поцеловал меня.
   – Я всегда поражался такой способности человека и с трудом верил в нее, – сказал Пейтон, и его красивые глаза зажглись интересом. – Все это казалось мне просто плодом романтического воображения.
   Элспет кивнула:
   – Я тоже раньше так думала, и меня очень смущало то, что моя мама говорила о таких вещах вполне серьезно. Однако клянусь, Пейтон, это правда. Я видела его отношение ко мне и именно поэтому затеяла с ним опасную игру, надеясь в глубине души, что мои чувства найдут отклик в его сердце. Мне очень трудно объяснить, как это у меня получается, потому что и сама не понимаю.
   – Возможно, это то же самое, что помогает тебе определить, когда человек лжет. – О да, это особый дар.
   – В таком случае, зная о чувствах Кормака, ты должна была действовать более решительно.
   – Да, я ощущала его желание, нежность и даже любовь, но в то же время – его смущение, сомнения и душевную боль. Я уверена, он был бы счастлив со мной, если бы не Изабель и не данная ей клятва. Однако от этого никуда не денешься, и внутренние противоречия Кормака делают его несчастным. Боюсь, у меня было недостаточно времени, чтобы полностью переубедить его, и он не смог до конца разобраться, чего на самом деле хочет и в ком больше нуждается. Ты прав, я должна пойти сейчас к нему и все выяснить. – Элспет высвободилась из легких объятий кузена и глубоко вздохнула. – Настал момент истины, и я не могу оставаться в Стороне.
   – Я буду молить Бога, чтобы все вышло так, как ты хочешь. – Пейтон поцеловал ее в щеку.
   – Я надеюсь на лучшее, однако будь готов к отъезду. Если окажется, что он по-прежнему крепко опутан сетями Изабель и считает свою клятву незыблемой, я не хочу оставаться здесь.
   – И не станешь продолжать бороться за него?
   – Я только это и делала, с тех пор как мы сбежали от сэра Колина. Если всех моих усилий оказалось недостаточно, чтобы поколебать его решимость вернуться к Изабель, думаю, продолжать не имеет смысла. – Элспет решительно двинулась к гостинице. – Если он все-таки предпочтет эту шлюху, дай мне Бог сохранить спокойствие и удалиться с достоинством, не устраивая скандала.
   – Изабель! – удивленно воскликнул Кормак, когда женщина тихо вошла в комнату. – Ты же говорила, что вызовешь меня.
   Он принял более удобную позу, опираясь на подушки, Его попытка немного походить заметно укрепила ноги, однако он был все еще слаб. Встретиться же с Изабель Кормак намеревался стоя твердо на ногах и с более ясной головой. К тому же ему не хотелось, чтобы Изабель приходила в комнату, которую он делил с Элспет. Кормака ничуть не смущало, что она застала его в постели, где он спал со своей любовницей. Гораздо больше его тревожило ощущение, что он предает Элспет.
   – Я не могла дождаться встречи с тобой, мой дорогой, – сказала Изабель и, быстро подойдя к кровати, взяла его за руку.
   – В самом деле? Ты же сказала, что я должен подождать.
   Изабель насторожилась, услышав лепет ребенка, и бросила взгляд на колыбель, где малыш с довольным видом играл со своими ножками. Она брезгливо поморщилась, увидев его и огромного серого кота, наблюдавшего за ней с явной недоброжелательностью в больших желтых глазах.
   – Это все твое? – спросила она.
   – О нет. Их обоих спасла и приютила Элспет. Ребенок был брошен на произвол судьбы, а кота мучили мальчишки.
   Изабель пристально посмотрела на Кормака из-под опущенных ресниц, надеясь, что он воспримет этот взгляд как кокетство и не заметит в нем настороженности. Дела обстояли гораздо хуже, чем она предполагала. Кормак даже не попытался поцеловать ее, и она не видела в его глазах той страсти, с которой он прежде встречал ее. Очевидно, эта маленькая сучка Мюррей полностью удовлетворяет его. Стоит ли изобразить ревность и гнев или лучше расплакаться и вызвать жалость? А может, просто сделать вид, что этой девчонки не существует?
   Изабель решила для начала разгневаться, а если Кормак плохо отреагирует на это, прибегнуть к слезам, притворившись, что гнев явился следствием ее душевной боли. Он всегда терялся, если она плакала. А когда он попытается утешить ее, у нее появится возможность направить его мысли туда, куда ей нужно, подальше от этой Элспет Мюррей. Она постарается сделать это незаметно и, если потребуется, пустит в ход свое главное оружие, и тогда Кормак полностью будет в ее руках.
   Он принадлежит ей. Она была у него первой женщиной, и хотя он не всегда был верен ей, его измены были редки и носили случайный характер. Кормак считал се невинной жертвой интриг родственников. Изабель находила такую наивность весьма забавной и очаровательной. Помимо этого, он был красив, молод, силен и чувствен. Может быть, даже слишком чувствен, потому что ей пришлось три раза избавляться от его ребенка. Кормак являлся ее творением и, пожалуй, самой надежной опорой в жизни. Он преданно любил ее, не отступая от своей клятвы, хотя она-то знала, что не заслуживает этого. Ей не хотелось терять такого преданного любовника, тем более отдавать его этой девчонке из клана, который, похоже, славился только своей способностью плодить детей.