Хауэлл Ханна. Непобежденная

   — Неплохо сказано, — произнес он, довольно улыбаясь ее нехитрой лести. — А что твои голоса говорят о моем будущем?
   — Я уже долгое время их не слышу, — тихо ответила Ида.
   — Может, это и хорошо, — сказал Дрого и, подойдя к ней, коснулся ее лба губами, — Лучше никаких предсказаний, чем плохие.
   — Верно. — Она провела пальцами по его щеке. — Следи за тем, что делается у тебя за спиной.
   — Я всегда об этом помню. К тому же меня будет охранять Танкред, он ждет за дверью. Я вернусь сразу после встречи с Вильгельмом.
   Ида улыбнулась одними губами; как только Дрого и Унвин вышли, она бросилась на постель и разрыдалась. Ее суженый не просто уходит — он уходит от нее навсегда, за землей и богатой саксонской девой, не оставив ей ни тени надежды!
   — Старая Эдит, Старая Эдит, — всхлипывая и содрогаясь всем телом, бормотала Ида. — Ну что тебе стоило добавить: ты, Ида из Пивинси, не только встретишь своего суженого, но и сумеешь его удержать.
   — Ты разговариваешь сама с собой?
   Увидев Мэй, бесшумно закрывающую за собой дверь, Ида поспешно вытерла глаза и села.
   — Как ты тихо входишь, — недовольно буркнула Ида. — Я от испуга на целый год постарела.
   — Я подумала… Может, мне нужно помочь тебе подготовиться к возвращению твоего господина? — ответила Мэй.
   Ида выпрямилась и, мрачно глядя прямо перед собой, задумчиво произнесла:
   — Думаю, когда Дрого вернется, мне лучше быть в каком-нибудь другом месте.
   — Но он будет рад рассказать тебе о том, что даровал ему король.
   — Будет ли? — с сомнением покачала головой Ида и печально пояснила: — Вильгельм не хочет быть королем в стране, в которой он может опираться лишь на горстку норманнов. Поэтому он решил привлечь на свою сторону саксов, переженив своих лучших воинов на самых знатных саксонках.
   — Но вы тоже знатная саксонка.
   — У меня нет земель. — На миг Иде стало стыдно за эту ложь, но она пока не хотела выдавать свой секрет. — Если Дрого женится на мне, многие саксы будут этим недовольны и сочтут меня выскочкой, не ровней своим дочерям. К тому же они могут вспомнить, что мой отец воевал против Гарольда.
   — Ты — единственная женщина, которая присягнула на верность Вильгельму. Для тебя он может сделать исключение.
   — Я думаю, это было просто что-то вроде игры. Конечно, я не нарушу данную клятву: вполне возможно, что Вильгельм в нее и поверил, но что с того? Я не рыцарь, который мог бы за него сражаться. Не богатый сеньор, который мог бы пополнить его казну. Он пожелал услышать мою клятву лишь потому, что я предсказала ему это в Пивинси. По-видимому, норманны так же суеверны, как и саксы. Но теперь, когда Вильгельм коронован, он и думать обо мне забыл. — Ида поднялась, чтобы одеться. Что бы ее ни ожидало, она встретит свою судьбу в лучшем наряде. Это прибавит ей хоть немного мужества.
   — А что же тогда будет? — спросила Мэй, расшнуровывая простое коричневое платье, в котором была Ида.
   — Не знаю. Это зависит от того, даст ли Вильгельм Дрого землю просто так или же эта земля будет ему дарована лишь вместе с рукой какой-нибудь саксонки.
   — Он не примет награду на таких условиях, — тихо сказала Мэй.
   — Не волнуйся, примет, — яростно выдохнула Ида. Увидев, как испуганно отдернула Мэй руки, она, уже спокойнее, пояснила: — Если его король скажет, что он должен жениться для того, чтобы получить землю, то Дрого это сделает. Он никогда не скрывал, почему присоединился к армии Вильгельма — ради земли и титула.
   — Но ты все равно могла бы остаться с ним.
   — На каком положении? Пленницы? Шлюхи? Война окончена, и я больше не могу твердить себе, что мне нужен кто-то, кто бы меня защищал.
   — Что же ты теперь будешь делать?
   — У меня есть много возможностей. В конце концов, я знаю и английский, и французский. — Ида вымученно улыбнулась. — Так что мне будет на что жить.
   — Да, жить ты сможешь. Но будешь ли ты счастлива? — Мэй нахмурила брови. — Та старая женщина предсказала тебе, что господин Дрого будет твоим суженым, ведь так?
   — Да, она это говорила. Но она не сказала, что я выйду за него замуж и что он будет меня любить. Я как раз и думала об этом, когда ты вошла. Ладно, не смотри так мрачно. Подождем, пока Дрого вернется от Вильгельма. — Она вздохнула. — Сейчас моя судьба в руках Вильгельма. Я не удивляюсь. Это тоже было мне предсказано.
   Дрого взволнованно мерил шагами холодный зал большой башни. Их гулкое эхо время от времени заставляло его останавливаться, но через мгновение он снова начинал метаться по залу. Дрого не мог понять, что его тревожит. Этого момента он ждал многие недели, ради него он рисковал жизнью. Казалось бы, он должен сейчас испытывать радость, и вот…
   — Ты не перестанешь бегать? — раздраженно спросил Танкред.
   Дрого повернул голову. Танкред с бесстрастным лицом стоял, опершись о стену, и наблюдал за ним.
   — Я чуть шею себе не свернул, глядя, как ты носишься взад-вперед. Что ты так нервничаешь?
   — Тебе показалось.
   — Может быть. Но вид у тебя отнюдь не самый счастливый, — удивленно заметил Танкред.
   — А по-твоему, я должен прыгать до потолка?
   — Не обязательно; но ты ведешь себя как преступник перед исполнением приговора. Все, что сейчас тебя может беспокоить, — много ли будет болот на твоих будущих землях. Так в чем же дело?
   — Я и сам не знаю, что со мной, — тихо признался Дрого.
   — Может, ты боишься, что не получишь того, что заслужил?
   — Нет. Что бы наш король мне ни даровал, это все равно будет больше того, чем я сейчас располагаю. Я буду ему благодарен даже за самый маленький клочок земли. — Чуть помедлив, он кивнул. — Да, именно так я и думаю.
   — Но тебя что-то гнетет, и я не могу понять что. Возьми себя в руки. Сейчас ты встретишься с королем. Он не должен видеть, что ты взволнован. Если ты не можешь объяснить свое состояние мне, то не сможешь объяснить его и Вильгельму.
   — Нет, — возразил Дрого. — Я сумею поблагодарить короля за его щедрость — достойно и от души. А потом я заберу Иду и немедленно удалюсь в свои земли. Я не хочу больше быть при дворе, где полно интриг, где тебе постоянно расставляют сети, в которые трудно не попасть. Ты не желаешь поехать с нами?
   — Этим утром мне уже было пожаловано небольшое владение неподалеку от Гастингса. Если твои земли будут лежать там же, я был бы рад составить вам компанию, — ответил Танкред.
   Дрого подошел к нему и положил руку на его плечо.
   — Я рад твоей удаче. Но мне будет очень недоставать тебя.
   — Кто знает, может, мы и правда будем жить рядом?
   — Это было бы замечательно. Вассалом какого сеньора ты будешь?
   — Понятия не имею, — рассмеялся Танкред. — Король пытается узнать, кто владеет землями, часть которых дарована мне, но пока еще ему никто этого не сказал. Мне предстоит узнать сие на месте. — Немного помолчав, Танкред пристально взглянул в глаза Дрого. — Ты уверен, что тебе следует брать с собой Иду?
   — Конечно. Почему я должен ее оставлять? Танкред не успел ответить — в зал вошел человек, объявивший, что рыцаря Дрого просят войти. Дрого поспешил к двери, чувствуя, что вопрос Танкреда снова привел его в смятение, почти погашенное их мирным разговором.
   Подойдя к массивному дубовому трону, на котором восседал Вильгельм, Дрого учтиво поклонился. Вильгельм указал ему на скамью справа от себя, и, поклонившись еще раз, Дрого опустился рядом с королем и осторожно огляделся. На противоположной стороне сидели норманнские воины и наемники, сопровождавшие Вильгельма, которых сегодня тоже ждала награда. Их было много, и Дрого подумал, что его визит к Вильгельму не должен занять много времени.
   — Я очень рад, что и ты, и все твои люди остались живы в этом походе, — произнес Вильгельм.
   — И я рад этому, сир, — ответил Дрого. Вильгельм усмехнулся, однако тут же снова принял величественный вид.
   — Нам удалось одержать победу быстрее и меньшей кровью, чем я предполагал. Однако закрепить эту победу будет совсем не просто. Мы — воины, мы не знакомы с обычаями и законами саксов и даже говорим на другом языке. К тому же я не знаю, на кого мне здесь опереться: многие знатные саксы погибли — если не в войне с нами, то в междоусобных распрях; многие из них бежали. Пока я даже не в состоянии определить границы своих владений. — Вильгельм в раздумье покачал головой. — Наверное, пройдут годы, прежде чем мы действительно завоюем эту страну.
   Чувствуя, что король ждет от него ответа, Дрого пробормотал:
   — Трудно ожидать, что потерпевшие поражение саксы сразу начнут оказывать поддержку завоевателям.
   — Завоевателям — нет. Но своим родственникам… Видишь ту прекрасную саксонскую женщину в дальнем углу комнаты?
   У Дрого сжалось сердце от ужасной догадки. Повернув голову, он увидел светловолосую стройную девушку, которая, судя по всему, чувствовала себя здесь очень Неловко. Даруй ему Вильгельм ее руку при высадке на берег Англии, Дрого посчитал бы это весьма щедрым вознаграждением. Теперь же он был почти в панике, зная, что за предложение должен сделать сейчас Вильгельм.
   — Она довольно красива, — только и смог произнести Дрого.
   — И одинока. Ее отец и братья пали в бою при Гастингсе, оставив ей богатые земли с четкими границами. Тот, кто станет ее мужем, будет и могущественным, и богатым.
   — Если он возьмет ее в жены…
   Вильгельм кивнул.
   — Родственные связи между норманнами и саксами, между прежней знатью и новой помогут быстрее забыть былую вражду.
   Наступила пауза. Дрого знал, какого ответа ждет от него Вильгельм. В самом деле, что может сказать простой воин, когда ему предлагают землю, власть и богатство? И тут Дрого вспомнил совет мессира Бергерона, который тот дал ему во время их последней встречи. Теперь этот совет вовсе не казался Дрого странным. Сейчас он как раз стоит перед выбором, от которого зависит его дальнейшая судьба. Он должен выбирать между счастьем и своими мечтами о земле и богатстве.
   — Ты сомневаешься? — удивленно спросил Вильгельм.
   — Я не могу предложить руку этой женщине, — тихо ответил Дрого, сам пораженный тем, что так легко отверг все, к чему стремился, а может быть, и лишился благосклонности короля.
   — Землю этой саксонки ты можешь получить только вместе с ее рукой. Мы не должны остаться в этой стране иностранцами.
   Дрого поднял глаза на Вильгельма; вместо ожидаемого гнева и ярости он увидел на его лице только удивление.
   — Вы знаете, почему я не могу этого сделать, ваше величество.
   Король несколько мгновений молчал.
   — Пожалуй, странно, что ты предпочел земли и богатство женщине. Ну что ж. Ты сделал свой вы бор. Мне очень жаль, что он оказался именно таким. Ничего большего я предложить тебе не могу. Пока. А может быть, и позднее.
   — Я понимаю. — Странно, но слова короля не вызвали в сердце Дрого никакого сожаления.
   — Возвращайся к своей маленькой саксонской леди, мой друг. Я хотел бы, чтобы у вас родилось много сыновей и у каждого была твоя мощь и ее сила духа. Насколько я помню, она благородного происхождения? Все земли, которыми владели она и ее семья, я оставлю а ее собственности. Ты можешь получить хотя бы их. Это все, что я могу для тебя сейчас сделать.
   — Благодарю вас, мой король, — ответил Дрого, поднимаясь со скамьи и склоняя голову.
   — Надеюсь. Мне еще не раз понадобятся отважные воины. Желаю, чтобы твоя Ида оказалась дороже, чем все, от чего ты отказался.
   — Она действительно намного дороже. Беж и ее некому втягивать меня в неприятности.
   Вильгельм громко рассмеялся, привлекая удивленные взгляды норманнов. Поднявшись с трона, король положил руку на плечо Дрого и проводил его к двери.
   Оказавшись в зале, Дрого остановило я, Танкред и Унвин выжидательно смотрели на него. Дрого даже отпрянул назад, представив их реакцию на его новость. Да они просто сочтут его cyмасшедшим!
   — Теперь я понимаю, Танкред, почему ты спрашивал про Иду, — медленно произнес он. — Вильгельм раздает земли вместе с ее владелицами.
   Танкред кивнул.
   — Я уже слышал об этом. В беседе со мной король спрашивал, не возьмешь ли ты дочь саксонского графа.
   — Он не предлагал ее руку тебе?
   — Я не так родовит, как ты. Он искал подходящую пару. Она понравилась тебе?
   — Нет, — ответил Дрого и увидел, как брови Танкреда удивленно поползли вверх. — Я сказал Вильгельму, что не возьму эту женщину.
   — Она такая уродливая? — спросил Унвин.
   — Вовсе нет. Она очень красива. Но мне она не нужна.
   — Ему нужна только Ида, парень, — хлопнул Унвина по спине Танкред.
   — Ида, конечно, замечательная женщина, — недоуменно протянул Унвин, — но она бедна, и у нее нет земли.
   — Это верно, — согласился Дрого. — У нее есть лишь дом в Пивинси.
   — И она не дочь графа…
   — Но она принадлежит мне; это — высший титул. Вильгельм пообещал сохранить для меня все земли ее семьи.
   — Неужели тебе достаточно? — спросил Танкред. — Это же наверняка меньше, чем ты мог получить.
   — Да. Но за это я должен был отдать слишком много. — Дрого рассмеялся. — Вильгельма эта новость не поразила. Думаю, и тебя, Танкред, тоже. Она поразила меня. Я очень хотел этой земли. Но быть с этой женщиной, как оказалось, я хочу больше. — Он помолчал, искоса бросив взгляд, на своих воинов. — Вильгельм ничем не наградил месня, н теперь я ничем не могу вознаградить вас за вашу верную службу.
   — Ты и не должен нас ничем награждать. — Должен. Я многим вам обязан. Вы сражались плечом к плечу со мной. Если б не вы, я бы вряд ли сейчас был жив. И теперь мне нечем вас отблагодарить. По этой причине я сейчас жалею о своем выборе, но только по этой. Я не могу расстаться с Идой. Думаю, вы меня поймете. — Дрого обнял. Унвина и Танкреда за плечи. — Боюсь, вы связались с рыцарем, у которого нет за душой ни гроша. Может, я еще что-нибудь и получу, но Вильгельм не дал мне твердого обещания.
   — Я тоже тебе многим обязан, — ответил Унвин. — До этого похода у меня не было ни чего, кроме молодости. Если бы не ты, меня бы отослали обратно но Францию. Ты дал мне возможность участвовать в великой битве, которая принесла Вильгельму корону. Теперь я рыцарь, покрывший себя слабой, к тому же, кто знает, может, тебе и вправду будут даровано что-нибудь еще?
   Да. В молодости я тоже никогда не терял надежды, — вздохнул Дрого. Заметив, как смутился Унвин, он ободряюще похлопал его по плечу. — Возможно, ты и прав и мне еще представится шанс. И уж тогда-то я его не упущу. — Он вздохнул. — Ладно, а теперь я хочу вернуться к той, на которую я променял и свои земли, и свои деньги.
   — Ида, наверное, будет разочарована тем, как мало ты получил? — предположил Унвин.
   Дрого двинулся к выходу.
   — Не думаю, — ответил он. — Она все равно ничего бы не приобрела и ничего бы не потеряла.
   — Но тебя она могла потерять, — буркнул Танкред, идя следом.
   Дрого только пристально взглянул на него и, ничего не ответив, ускорил шаг. Он тоже мог ее потерять. Нет, этого нельзя допускать! Сейчас он вернется и предложит ей руку и сердце. Почему-то эта мысль внушала ему страх. Страх куда больший, чем он испытывал перед встречей с Вильгельмом. И может быть, даже больший, чем перед решающей битвой с армией саксов.

Глава 24

   — И ты до сих пор ему не сказала! — воскликнула Ведетт, изумленно глядя на лежащую в кровати Иду. — Ты позволила ему уйти к Вильгельму за землей, когда у тебя есть все, о чем он мечтает!
   — Я уже объясняла тебе, почему так поступила, — хмуро сказала Ида, садясь на кровати и натягивая на себя платье.
   — Тогда я тебя понимала, но сейчас — нет. Вильгельм стремится соединить своих воинов родственными узами с саксами. Ты понимаешь», что это значит?
   — Конечно. Дрого может вступить в брак. — Ида постаралась скрыть горечь, которую испытывала.
   — И ты спокойно проводила его на встречу с Вильгельмом, чтобы тот дал ему землю вместе с супругой?
   — Вполне возможно, что Дрого не примет подобную награду.
   — Вот как? Ради тебя?
   — Зачем ты говоришь так язвительно?! — возмутилась Ида.
   — Твои слова этого заслуживают. Он рыцарь, Ида. Это объясняет все. Дрого не гончар, чтобы кормиться, делая глиняные горшки. Он должен иметь землю. Это не прихоть. Я не сомневаюсь, какой выбор он сделает.
   — Но если он меня любит…
   — Даже если он тебя действительно любит, он выберет ту женщину, брак с которой принесет ему землю. Ради этой земли он рисковал жизнью. Он мечтал о ней! Ты была обязана сказать ему, что у тебя есть то, что ему нужно.
   При всем своем упрямстве Ида не могла не согласиться с этими доводами. Дрого имел благородное происхождение, возможно, даже более благородное, чем у нового короля. Он не мог оставаться наемным воином, предлагающим свою службу всем, кому придет в голову развязать войну. К тому же от его судьбы зависела и судьба воинов его отряда. Почему он должен думать в первую очередь о ней, а не о своих воинах? Ида с досады выругалась, что крайне не понравилось Ведетт.
   — Думаю, ты слишком долго путешествовала с армией, — сухо заметила она.
   Ничего не ответив, Ида вытащила из-под кровати мешок и начала перекладывать в него из сундука свою одежду.
   — Что ты делаешь? — нахмурив брови, спросила Ведетт.
   — Собираю вещи.
   Ведетт потянула к себе одно из платьев, чтобы остановить Иду, но та решительно вырвала его и запихнула в мешок.
   — Ты собираешься уехать? — спросила Ведетт.
   — Да. Хочу освободить Дрого от того, что стало для него теперь обузой, — от себя.
   — Я всегда ценила тебя за ум, но сейчас он тебя совсем оставил. Куда ты можешь убежать?
   — У меня есть земля. Домик Старой Эдит мне вполне подходит.
   — Всеми землями саксов сейчас владеет Вильгельм. Он может пожелать, чтобы ты вышла замуж за кого-нибудь из норманнов.
   — Ну что же, я выйду.
   — За другого человека?
   Ида с силой затянула веревку на мешке.
   — Ты сама сказала, что Дрого получит другую женщину. Так почему мне не выйти за другого мужчину?
   — Но Старая Эдит говорила, что твой суженый — Дрого.
   — Суженый — да. Для сердца, для души. Но она не говорила, что он станет моим мужем. — Внезапно Ида опустилась на кровать и печально улыбнулась Ведетт. — Ты была права. Мне, наверное, следовало рассказать ему о земле. Он трезво мыслящий человек, который думает о своем будущем. И не только о своем. Это я привыкла думать только о себе.
   Ведетт ласково положила руку на плечо Иды.
   — Хорошо, что ты это поняла, но совершенно не обязательно уезжать.
   — По-твоему, я должна жить с Дрого на положении шлюхи?
   — Нет, — смутилась Ведетт. Опустив голову, она начала нервно теребить завязки на своем платье. — Просто я считаю, что тебе следует подождать возвращения Дрого и, пока ты все не узнаешь, ничего не предпринимать.
   Несколько секунд Ида молча глядела на Ведетт, раздумывая над ее словами, затем тихо произнесла:
   — Ему обязательно предложат руку какой-нибудь саксонки.
   Ведетт пожала плечами:
   — И ты полагаешь, что Дрого захочет жениться на другой?
   — Я знаю только то, что ему это предложат. А ты сама меня убедила, что для него самое важное — это земля.
   — Все равно тебе надо подождать.
   — Нет!
   — Но как ты вернешься в хижину Старой Эдит? Это очень далеко отсюда.
   — Да. Но я проделаю этот путь гораздо быстрее, чем армия, которой нужно все время останавливаться, чтобы опустошать деревни.
   — Судя по твоим словам, ты начинаешь ненавидеть норманнов, — с тревогой произнесла Ведетт.
   — Нет, мама, я начинаю ненавидеть армии и войны. Они лишь рушат человеческие судьбы. — Она понизила голос. — Я совсем не в восторге от королей и всех, кому принадлежит власть. Это они затевают войны. И им совершенно безразличны судьбы и своих воинов, и своих подданных. Они способны думать только о власти и деньгах. Я часто слышала, что войны — это наказание Бога за наши грехи, но я всегда видела, что войны творятся человеческими руками.
   Ведетт крепко обняла Иду, глядя на нее с сочувствием и грустью.
   — Тебе пришлось очень много пережить. Ты стала смотреть на мир с горечью.
   — Нет. Я стала мудрее. А теперь мне пора. Я должна уехать отсюда до того, как Дрого вернется.
   — А вдруг Дрого все же откажется от предложенной ему жены? Когда он вернется сюда, то увидит, что тебя нет, и…
   — Если такое случится… во что я абсолютно не верю, поскольку он никогда ничего мне не обещал… если он действительно захочет меня увидеть, то разыщет. Я никуда не прячусь. Тебе нет нужды скрывать, куда я направляюсь. Прошу тебя молчать лишь об одном…
   — О земле?
   — Да. Ты, возможно, была права, когда говорила, что мне следовало сказать Дрого о моих владениях… И все же мне хочется, чтобы он, если выберет меня, сделал бы это не ради земли. — Она накинула на голову капюшон и слабо улыбнулась. — Тебе это кажется странным?
   — Вовсе нет, — ответила Ведетт, провожая Иду к двери. — Но как ты поедешь одна?
   — Пока не знаю. Но не могу же я и в этот раз просить сопровождать меня кого-то из людей Дрого. Меня может проводить Бран.
   — Он дал клятву верности Дрого. Если он поедет провожать тебя, ему придется порвать с норманнами.
   — Тогда остается Годвин.
   — У него сейчас много забот с детьми.
   — Как все сложно! Но пока Годвин меня отвозит, ты разве не можешь присмотреть за малышами?
   — Допустим. Но у тебя нет ни повозки, ни лошадей.
   — Годвин может воспользоваться повозкой и лошадью, которые Дрого взял у Старой Эдит. Если Дрого посчитает, что они принадлежат ему, я могу вернуть их немедленно, как только доберусь до Пивинси. А теперь скажи Годвину, что я буду ждать его у восточных ворот.
   Ведетт молча посмотрела на Иду, поцеловала ее в лоб и ушла.
   Ида смотрела ей вслед, размышляя, правильно ли поступает. Она не только покидает человека, которого любит, но и собирается в путешествие по разоренной земле, где сейчас нет и подобия закона и по которой бродит множество людей, чьи дома сожжены и запасы разграблены…
   Добравшись до восточных ворот, Ида отметила, что дорога на Пивинси выглядит мирной и безопасной, совсем не так, как мрачные и кривые улочки Лондона. В Лондоне она боялась даже выйти за порог, чтобы не оказаться в руках насильников. На одиноких саксонских женщин норманны смотрели как на легкую и законную добычу. Ида не стала подходить близко к воротам, увидев, с каким интересом поглядывает на нее охрана. Оставалось только надеяться, что необходимость стоять на посту не позволит солдатам броситься за ней в погоню.
   Когда появилась знакомая повозка, которой правил Годвин, Ида быстро на нее взобралась. К своему удивлению и радости, она обнаружила там обоих детей — родственников Годвина. Увидела она в повозке и своих собак.
   Только когда повозка миновала ворота, Ида вздохнула с облегчением и без сил упала на мешки.
   — Ты сошла с ума, — сказал наконец Годвин.
   — Может быть. Ты решил взять с собой и детей?
   — Они сами захотели. Не желают со мной расставаться.
   — Думаю, для них это даже лучше. Они вернутся к себе домой.
   Годвин недоверчиво хмыкнул.
   — Ищешь разумные основания своему глупому по ступку?
   — Разве моя мать не рассказала тебе, почему я возвращаюсь в Пивинси?
   — Рассказала; но я так и не понял, почему ты решила покинуть Дрого, ничего толком не узнав. И не понимаю, почему ты бежишь от него так далеко. Ты могла бы остаться со своей матерью.
   — У меня нет воли, — ответила Ида. — Я слишком слаба, чтобы самой сказать Дрого, что я его оставляю. А если он будет где-то рядом, я обязательно к нему приду, даже если он станет мужем другой. Да, расстояние не может погасить чувства, но я по крайней мере не совершу поступков, о которых мне потом придется жалеть. Я не хочу быть чьей-то любовницей. Да, я делила с ним постель, но тогда мы были оба свободны. Я надеялась на брак, теперь же я твердо знаю, что этого никогда не будет.
   Годвин кивнул.
   — А если Вильгельм отдаст кому-нибудь твою землю?
   — Придется с этим смириться.
   — Но на что мы будем жить? Норманны забрали все.
   — Далеко не все. У Старой Эдит было много запасов, которые она прятала от разбойников. Часть ее кур и свиней норманнам не удалось поймать, и они до сих пор, должно быть, бродят где-то в лесу. — Ида оглядела повозку, и в ее глазах заискрилась улыбка. — Я вижу, и ты сделал кое-какие запасы.
   — С любезной помощью твоей матери. Ее очень беспокоило, как мы будем жить, Она надеется, что Дрого тебя скоро отыщет.
   — Я тоже на это надеюсь, но только… только если он останется свободным. Для меня он может быть либо мужем, либо никем. — Ида тут же усомнилась в собственных словах. Она слишком любит Дрого, чтобы сдержать эту клятву.
   Дрого в удивлении замер на пороге. Еще когда он подходил к дому, его мучили недобрые предчувствия. Неужели Ида куда-то ушла, не дождавшись его? Может быть, она захотела навестить мать или просто вышла по какому-нибудь делу? Дрого строил различные предположения, пытаясь успокоить себя, но тревога не проходила и он решил проверить сундук с одеждой. Откинув крышку, Дрого едва не застонал — вещей Иды в сундуке не было.
   Она покинула его. Но почему? Глупец! Разве не ясно почему? Ида подумала, что Вильгельм дарует ему землю вместе с рукой какой-нибудь саксонской девушки. А он за весь долгий поход и за все время пребывания в Лондоне так и не удосужился сказать Иде, что любит ее, что не мыслит без нее жизни. Ждать, когда он прибудет от Вильгельма и объявит ей ее судьбу, а затем покорно покориться этой судьбе она не могла и потому оставила его, не дожидаясь, когда он сообщит ей волю монарха.