Хауэлл Ханна. Непобежденная

   — Как я хотел бы понять, что ты говоришь! В твоем голосе слышен гнев, а я не могу тебя успокоить. Я чувствую, что ты испытываешь страх, но тебе нечего бояться.
   — Если б мы даже говорили на одном языке, это не развеяло бы мой гнев, мой страх и отчаяние. Для меня ты прежде всего завоеватель, враг, и, как бы ты ни старался убедить меня в том, что я в безопасности, тебе это не удастся.
   Девушка попыталась отстраниться от него, но Дрого стиснул ее руки еще крепче.
   — Нет, останься со мной.
   — Я должна забрать шкатулку, которую подарила мне Старая Эдит. — Ида кивнула в сторону повозки.
   Поняв ее жест, Дрого разжал руки, и Ида облегченно вздохнула. Ей стало стыдно из-за того, что она только сейчас вспомнила о последнем даре Старой Эдит. Но за сегодняшний день девушка пережила столько невероятных событий, что это в какой-то мере оправдывало ее.
   Ида достала шкатулку; по телу ее снова пробежала дрожь. Старая Эдит говорила, что в шкатулке Ида найдет какие-то откровения. Сбывшиеся предсказания старой отшельницы уже причинили девушке немало горя. Какую же еще страшную правду Старая Эдит приготовила для нее напоследок? Обхватив резной ящичек руками, Ида сказала себе, что не стоит спешить. Все пока не так плохо, чтобы начать испытывать судьбу.
   — Ты не хочешь ее открыть? — удивленно спросил Дрого. — Тебя совсем не интересует, что внутри? Может быть, там какие-нибудь украденные ценности?
   Да как он смеет?! Ида с трудом удержалась, чтобы не надавать ему пощечин. Если он еще раз отпустит пару подобных замечаний, она не стерпит и ответит этому чурбану по-французски.
   Дрого, даже не подозревая о ее внутренней борьбе, дотронулся до шкатулки.
   — Не трогай ее! — задохнувшись от ярости, свирепо бросила Ида и дернула шкатулку на себя. — Она моя!
   Дрого крайне удивила подобная реакция. Ему, естественно, и в голову не могло прийти, что повинны в этом его неосторожные слова. К тому же его воинской добыче следовало бы вести себя посмирнее. Он не собирался запугивать эту девушку или целиком подчинять ее своей воле, но, как-никак, она должна ему повиноваться. Это укрепило бы и его право на нее в глазах других солдат.
   — Не забывай — ты всего лишь пленница, — сурово произнес Дрого, досадуя, что девушка его не понимает. — Теперь у тебя не может быть личной собственности.
   — Шкатулка принадлежит только мне. Мне одной. Здесь нет ничего, что представляло бы для тебя хоть какую-то ценность. Старая Эдит подарила мне ее, когда уже стояла на пороге смерти, и ни одному норманнскому воину я не позволю завладеть этой шкатулкой.
   Единственное, что Дрого разобрал в горячей речи девушки, — это имя старухи. По-видимому, та оставила девушке наследство, а право на наследство следует уважать. Ладно, он найдет какой-нибудь другой способ продемонстрировать этой непокорной свою власть над ней.
   — Пойдем, — приказал Дрого и взял Иду за руку, чтобы отвести в тот дом, который его отряд занял сегодня утром.
   Девушка едва поспевала за высоченным норманном — каждый его огромный шаг заставлял ее делать несколько быстрых шажков, и ей приходилось почти бежать; к тому же он держал ее мертвой хваткой, так что вырваться и передохнуть не было никакой возможности. Спотыкаясь и проклиная про себя этого здоровенного Дрого, Ида волей-неволей тащилась за ним, с горечью думая о том, что если он решит проявить свою власть жестче, то ей придется туго. Но тут все эти мысли разом вылетели у Иды из головы. Пораженная, она остановилась, не обратив внимания на боль в руке от столь резкого рывка: норманн вел ее к дому, который до сегодняшнего утра принадлежал ее семье! Человек, который взял ее в плен, который стал причиной смерти Старой Эдит, выбрал для себя именно дом Иды. Это было удивительное совпадение, «Если судьба действительно существует, — подумала девушка, — то она сыграла со мной скверную шутку…»

Глава 5

   Как только Ида переступила порог, ей сразу бросился в глаза беспорядок, свидетельствующий о том, что ее семья покидала город в большой спешке. В доме хранилось немало ценностей — оловянная посуда, серебряные блюда. Господи, взмолилась про себя Ида, хоть бы матери удалось спрятать эти вещи в достаточно надежное место! Они понадобятся позже, когда определится судьба Англии.
   — Иво, пойди и отбери для нас часть из того запаса, что мы доставили в город, — приказал Дрого. Ида взглянула на высокого смуглого человека, к которому обратился Дрого, и нахмурилась, заметив рядом со слугой худенькую темноволосую девушку. Когда девушка проходила мимо, Ида быстро схватила ее за руку. Заметив это, Иво недоуменно остановился, а затем, повернувшись к Иде, уставился на нее так злобно, что она даже слегка отступила.
   — Иво, — мягко произнес Дрого, кладя руку на плечо своего слуги, — эта женщина из саксов. Она не причинит твоей подруге никакого вреда, клянусь тебе. Kpoме того, я думаю, будет разумным пока что подержать твою Мэй дома.
   Иво кивнул и, бросив еще один мрачный взгляд на Иду, вышел. Ида с облегчением вздохнула и повернулась к девушке:
   — Твое имя Мэй?
   — Да, — еле слышно ответила девушка.
   — А мое — Ида. В твоих ушах кольца, значит, ты была рабыней. Как звали твоего хозяина?
   — Элдрид, сын Хэкона.
   — Бедная девочка, — вырвалось у Иды, поскольку она хорошо знала и отца, и сына, и то, как жестоко они обращались со своими рабами. — Я вижу, они тебя часто били.
   — Да. Потому что я сильно плакала, после того как Элдрид меня изнасиловал. А потом меня била его жена — за то, что он стал часто ко мне ходить.
   — Чтоб он сгорел в аду! Он бросил тебя, когда бежал?
   — Нет. Когда он и его семья увидели норманнов, они начали собирать одежду, вещи, посуду… Но от жадности никак не могли остановиться и не успели бежать вовремя. Когда норманны начали грабить их имущество, жена Элдрида пырнула одного из них ножом, и норманны убили всю семью.
   — А где была в это время ты?
   — Я пряталась в фургоне, но скоро они нашли и меня. Один из солдат заявил, что я принадлежу ему, но тут пришел Иво и отобрал меня у него. Солдат попытался вернуть меня, но Иво уложил на землю и его, и еще четверых.
   — Да-а… Можно сказать, он тебя спас. Но ты-то сама хочешь с ним остаться? — осторожно спросила Ида. Она понимала, что находится сейчас почти в таком же положении, как и эта девушка, но, если та чувствует себя несчастной, можно было бы попытаться что-нибудь предпринять, чтобы помочь ей.
   — Мне кажется, Иво неплохой человек, хоть и слишком туго соображает. К тому же он свободный, а это тоже хорошо. Он меня оберегает и относится ко мне с почтением. Было бы глупо оттолкнуть его или попытаться убежать. — Мэй пожала плечами, и на лице ее появилась слабая улыбка. — Пожалуй, он мне даже нравится.
   Ида улыбнулась в ответ и, повинуясь внезапному порыву, поцеловала девушку в щеку. Мэй изумленно и обрадованно посмотрела на нее — бедняжке еще никогда никто не выказывал дружеских чувств.
   — Тогда ты должна остаться с ним, Мэй, — решительно сказала Ида. — Сейчас мы с тобой всего лишь лакомые кусочки, которые многим хотелось бы схватить. Если уж нам повезло, что на нас заявили права добрые и достаточно обходительные люди, то не стоит искушать судьбу. — Ида и сама удивилась, как мудро прозвучал совет, который она дала Мэй.
   — Эй, женщины, — окликнул их Дрого, подходя к столу, — подойдите и помогите мне снять кольчугу. — Вспомнив, что его не понимают, Дрого с досадой вздохнул и принялся жестами объяснять, что ему нужно.
   — Я совсем не понимаю их речь, — прошептала Мэй.
   — Этот болван хочет, чтобы мы помогли ему снять доспехи, — объяснила Ида.
   — Ты знаешь их язык?
   — Да, но не собираюсь им об этом сообщать. Пока не собираюсь. — Она с трудом сдерживала смех, глядя на комические жесты Дрого, которыми он пытался объяснить, что ему требуется. — Я надеюсь подурачить его еще немного. Пойдем, Мэй, поможем ему, а то он вывихнет себе руки.
   Как только с него снимали очередную часть доспехов, Дрого рассыпался в благодарностях. Когда Ида почувствовала вес его кольчуги, она поняла, почему норманн так жаждал освободиться от своего снаряжения и почему так горячо выражает девушкам признательность. Но по мере того, как Дрого избавлялся от своей железной брони, внимание Иды гораздо больше стало привлекать то, что находилось под ней.
   Даже без кольчуги Дрого выглядел могучим атлетом. Когда же он снял с себя полотняную рубаху, Ида с восхищением отметила, что плечи норманна шире, чем у кого-либо из мужчин, которых ей доводилось видеть. Под смуглой гладкой кожей бугрились мощные мышцы.
   Решив для себя, что у норманна очень красивое тело, Ида перевела взгляд на лицо Дрого; впервые за все время их знакомства она попыталась рассмотреть его внимательно. Глаза норманна были настолько, хороши, что и женщина не отказалась бы иметь такие — большие, миндалевидные, опушенные длинными ресницами; над ними дугой выгибались густые брови. Сами глаза были карими, но такого темного оттенка, что казались почти черными — словно шахты глубоких колодцев, подумалось Иде, бездна которых и страшит, и манит. Она с трудом оторвала взгляд от этих глаз, чтобы рассмотреть остальное лицо. Прямой нос, широкие твердые скулы, волевой, резко очерченный подбородок, чувственный рот…
   — Если Эдит видела этого человека, то ей нетрудно было прийти к мысли, что он мне понравится, — пробормотала Ида.
   Правда, прическа норманна отнюдь не вызвала у девушки восторга — черные, густые, волнистые волосы Дрого были подстрижены так неумело и уродливо, что на них просто больно было смотреть. Создавалось такое впечатление, что сначала его стригли под горшок, а затем кромсали оставшиеся пряди как Бог на душу положит. Иде намного больше нравились длинные волосы саксонских мужчин, и она про себя прикинула, сколько времени уйдет на то, чтобы шевелюра Дрого обрела такой же красивый и благопристойный вид.
   — Он похож на собаку, которая линяет, — пробормотала Ида. Мэй хихикнула.
   Дрого оглянулся на улыбающихся женщин и понял, что они смеются над ним, но решил не обращать на это внимания. После долгого, тяжелого путешествия через пролив и дня, проведенного в полной боевой экипировке, он жаждал только одного — как можно быстрее вымыться, что и попытался сообщить девушкам, сопровождая слова весьма выразительной мимикой.
   — Если бы он не сказал слово «купаться», я бы решила, что его кусают блохи, — произнесла Ида. Мэй рассмеялась. — Кстати, это натолкнуло меня на интересную идею.
   Ида изобразила на своем лице дружелюбную улыбку и кивнула, затем поспешила на кухню. К счастью, Ведетт не успела или забыла взять с собой свои лечебные растения и настойки, так что Иде не составило труда быстро приготовить то снадобье, о котором она подумала. Положив немного темной массы с резким запахом в деревянную чашку, девушка вернулась в комнату, где ее ожидал Дрого.
   Дрого с недоверием уставился на чашку, осторожно втянул воздух носом и, закашлявшись, негромко чертыхнулся.
   — Какое дерьмо! — возмущенно воскликнул он. — Я знаю, что это такое. Этим лечат скот. Ничем подобным я никогда не пользовался. Я хочу вымыться, женщина! И отнюдь не страдаю коровьими болезнями и прочими подобными напастями!
   Склонность норманна к чистоте возвысила его в глазах Иды. Сделав вид, что внезапно поняла его жестикуляцию, она кивком предложила Дрого следовать за ней. Через небольшой проход она повела его в пристройку, предназначенную специально для мытья, которой ее семья всегда очень гордилась, несмотря на то что соседи считали такое сооружение чудачеством, ненужной прихотью и при случае отпускали по этому поводу ироничные реплики.
   Дрого был крайне доволен тем, что увидел. У одной стены находился обложенный камнями колодец, у другой стояла высокая деревянная бочка, от которой проходил по полу каменный желоб для стока, так что по мере надобности бочку можно было легко и быстро опорожнить, вынув снизу затычку. Была здесь и жаровня, чтобы согревать воздух. Поскольку пристройка находилась рядом с кухней, принести сюда горячую воду не составляло особого труда.
   Дрого положил руку на край бочки и удовлетворенно кивнул. На лице его появилась широкая улыбка.
   К тому времени, как Ида появилась в пристройке, держа в руках первый кувшин с горячей водой, Дрого почти приплясывал от нетерпения. Он уже налил в бочку немного холодной воды из колодца и, пока Ида добавляла туда кипяток, торопливо скинул одежду. Девушка от неожиданности разинула рот. Она никогда еще не видела обнаженного мужчину столь близко. Кожа Дрого была смуглой и очень гладкой. Грудь покрывали тонкие черные волосы, ноги выглядел» сильными и мускулистыми. Поняв, что разглядывает норманна слишком бесцеремонно, Ида вспыхнула и поспешила отвести взгляд. Быстро влив в бочку остатки горячей воды, она наполнила ее доверху водой из колодца и опрометью выбежала из пристройки.
   Дрого позабавило это смущение. Откровенно восхищенный взгляд девушки не только польстил ему, но и вызвал такое сильное возбуждение, что ему с трудом удалось снова переключить свои мысли на мытье.
   Проходя мимо Мэй, Ида на миг задержалась, намереваясь предупредить девушку, что Дрого абсолютно нагой, но тут же подумала, что та, должно быть, вовсе не будет шокирована, увидев обнаженного мужчину. Однако, к удивлению Иды, Мэй вернулась на кухню красная как рак и донельзя смущенная. Решив, что, воспользовавшись робостью и беззащитностью Мэй, Дрого попытался пристать к девушке, Ида возмутилась.
   — Он что, трогал тебя? — спросила она, когда Мэй ставила на огонь котел с водой.
   — Нет, госпожа. Ничего такого он себе не позволил. Он меня поразил! Просто… просто я… — запинаясь, пробормотала Мэй и восхищенно добавила: — Мне еще никогда не доводилось видеть такого мужчину. Мой хозяин и его друзья выглядели совсем иначе. Нет, нет, он меня ничем не обидел. Единственное, что он сделал, — это показал на бочку и что-то проворчал. Я поняла, что ему нужна горячая вода.
   Ида нагрела еще один кувшин воды и направилась в пристройку. Увидев торчащую из бочки голову Дрого, девушка внезапно почувствовала нестерпимое желание опрокинуть кувшин прямо на нее. Но вместо этого Ида поставила кувшин на пол, взяла кусок мыла и знаками показала Дрого, что могла бы потереть ему спину. Норманн согласно кивнул. Ида принялась за эту работу с такой энергией и так немилосердно драла его кожу, что Дрого даже начал слегка постанывать. А Ида продолжала и продолжала тереть ставшую уже багровой спину норманна; в движения своих рук она вкладывала всю ярость, накопившуюся в ее сердце, ярость к захватчику, который посмел поселиться в ее родном доме. Но как следует отвести душу девушке не удалось — дверь распахнулась, и ввалились соратники Дрого.
   — До чего же здесь здорово! Просто красота! — громко произнес Танкред, оглядывая пристройку.
   — Заходите, заходите, — с довольным видом сказал Дрого. — Думаю, вы тоже сможете наконец смыть с себя грязь.
   «Как великодушно, — подумала Ида. — Ему-то не придется греть воду».
   — Я об этом мечтал все утро, — заявил Серл, стягивая с себя кольчугу, — Сдается, спутники по кораблю оделили меня частью своей домашней живности.
   То, как энергично Серл принялся скрести свою спину, ясно говорило, что за домашняя живность беспокоила норманна. Ида поспешила на кухню за снадобьем своей матери.
   — Радуйся, Серл! — весело крикнул Дрого, как только Ида появилась в комнате с чашкой, которую предлагала раньше ему. — Эта мерзость убивает блох одним своим запахом.
   — Только блох? А на саксов это не действует? Боже, какая жуткая вонь, — пробурчал Серл, когда Ида начала втирать средство в его волосы.
   Ида помогла ему стянуть рубаху и намазала спину и живот. Однако, дойдя до пояса, девушка остановилась и, услышав добродушный смех норманна, молча вручила ему чашку. Затем пылила остатки горячей воды в бочку и быстро вышла.
   А потом обе девушки беи передышки таскали и таскали из колодца воду, которую затем подогревали на печке в двух котлах. Они относили в пристройку кувшин за кувшином, и казалось, этому конца не будет… Девушки занялись чисткой одежды норманнов, но тут вернулся Иво и, увидев, что Дрого и его друзья уже вымылись, забрался в бочку, и потребовалось снова нагреть воду. К вечеру Ида окончательно выбилась из сил. Чувствуя себя совершенно разбитой, она тяжело опустилась на деревянную скамейку в углу.
   — Теперь ваша очередь, госпожа, — сказала Мэй, выдергивая затычку; грязная вода потоками устремилась по желобу в специальное отверстие в полу.
   — Ты, должно быть, смертельно устала, — пробормотала Ида. Ей очень хотелось смыть с себя пот, но у нее не хватало совести попросить Мэй принести хотя бы одно ведро.
   — Не настолько, чтобы не натаскать воды и для вас. А если мне будет разрешено использовать ее после вас, то я тоже могла бы вымыться.
   Ида слабо кивнула в ответ, и Мэй, улыбнувшись, показала на чашку со снадобьем, которым Ида мазала тело Серла.
   — Это и в самом деле помогает?
   — Конечно. Сейчас я принесу тебе чистое платье, а потом помогу тебе тереть это средство в голову.
   После купания Ида почувствовала себя немного лучше. Когда ополоснулась и Мэй, обе отправились сушить волосы на кухню, где Иво уже начал готовить ужин.
   После долгих уговоров Мэй согласилась надеть одно из платьев Аверил и буквально расцвела от счастья, увидев, как оно ей идет. Глядя на девушку, Ида почувствовала покой и умиротворенность. Ей сейчас не хотелось никуда уходить из кухни. Хорошо бы просто посидеть здесь и обдумать все бурные события прошедшего дня, лениво подумала она…
   Когда Иво со стуком поставил на стол деревянную миску с жареной бараниной, Дрого недоуменно поднял голову:
   — Неужели женщины до сих пор не могут покончить с мытьем?
   — Они сушат волосы, — коротко ответил слуга.
   — Отлично. Скажи им… В общем, пусть идут сюда, чтобы поужинать с нами вместе.
   — Послушай, Дрого, — обратился к нему Танкред, когда Иво вышел, — кто они такие, чтобы сидеть с нами за одним столом?
   — Мне кажется, одна из них — хозяйка этого дома.
   — Почему ты так решил?
   — Она здесь все знает. Даже из чего приготовить снадобье и где взять одежду. Нисколько не удивлюсь, если некоторые оставшиеся здесь платья окажутся ей впору.
   — Она слишком молода, чтобы быть хозяйкой такого дома, — заметил Серл. — Но она может быть членом семьи.
   — По-видимому, так оно и есть, — согласился Дрого. — Наверное, семья бежала, оставив ее здесь, — Дрого повернул голову в сторону кухни и тихо произнес: — Думаю, ты не ошибаешься и насчет того, что она понимает французский. Вопрос заключается в том, как нам это узнать.
   Когда Иво появился на кухне и остановился перед Идой, требовательно глядя на нее, девушка пожалела о том, что он даже не подозревает о ее знании французского. В противном случае ему сейчас не пришлось бы ломать голову, думая своими неповоротливыми мозгами, как передать ей приказ своего хозяина. Но Иво не стал ломать голову: решив, что слова все равно не помогут, он молча схватил Иду своими огромными ручищами в охапку, перекинул ее, как мешок, через плечо и пошагал со своей поклажей в гостиную. Опустив девушку на скамейку рядом с Дрого, он поставил перед ней деревянную тарелку.
   — Ешь, — проворчал слуга, наливая в кружку вино.
   — Дослушай, Иво… — Опомнившись от этой сцены, Дрого рассмеялся. — Я велел тебе попросить ее прийти, а вовсе не приносить ее сюда.
   — Я не говорю на языке саксов. — Иво пожал плечами и повернулся к кухне.
   Рассвирепевшая от такого обращения Ида готова была вылить на голову каждого из норманнов по кружке вина, но ее остановило скудное количество этих кружек. На всех все равно не хватит, подумала Ида и решила наказать их презрительным равнодушием. Отвернувшись, она молча стала накладывать себе в тарелку мясо, хлеб и тушеную морковь. Но вскоре Иде волей-неволей пришлось обратить на норманнов внимание — на пороге двери, ведущей в спальную комнату, появился воин, которого девушка прежде не видела. Боже, подумала Ида, сколько же чужеземцев наводнило ее дом?
   — Гарнье, ты уже пришел в себя? — вместо приветствия спросил Дрого.
   Поправляя рубаху, Гарнье подошел к столу и недоуменно уставился на Иду:
   — Откуда взялась эта женщина?
   Дрого самодовольно похлопал Иду по плечу.
   — Я нашел эту красивую куклу на дороге.
   Дрого почувствовал, как напряглось тело Иды после его слов, и подумал, что, возможно, нашел неплохой способ определить, понимает ли она французский: девушка уже не раз выказывала неуемную гордость; если ее задеть побольнее, то она наверняка себя выдаст.
   — Какая красотка! — удивился Гарнье, устраиваясь на противоположной от Дрого стороне стола. — Я и не предполагал, что саксы могут быть такими породистыми.
   — У нее волосы цвета меда, — произнес Дрого, медленно проводя рукой по голове Иды. — Зато характер напоминает кислое вино.
   — Как ее зовут?
   — Только когда ты спросил, Гарнье, я вспомнил, что до сих пор этого не знаю.
   Дрого поглядел Иде прямо в глаза, думая, не пора ли привести свой план в исполнение.
   — Дрого! — ткнув себя пальцем в грудь, громко произнес он. Затем, по очереди указывая пальцем на каждого из норманнов, представил их: — Гарнье, Унвин, Танкред, Серл. А как зовут тебя?
   — Ида, — тихо ответила девушка, стараясь, что бы в голосе не прозвучал охвативший ее гнев.
   — Ида. Хм-м… — Он нахмурился и покачал головой. — Как странно звучит. Саксы не умеют давать своим женщинам красивые имена. — Он вздохнул. — Впрочем, чего ждать от народа, который говорит на таком грубом языке!
   — Надеюсь, ты не думаешь, что Вильгельм заставит нас его учить? — обеспокоенно произнес Гарнье.
   — Боже, только не это! — воскликнул Дрого. — Их язык похож на кашель умирающего, на пьяную болтовню повара, обварившего рот кипятком.
   Норманны принялись наперебой поносить язык саксов, подбирая для его характеристики столь нелепые и оскорбительные сравнения и эпитеты, что Иде пришлось призвать на помощь все свое самообладание, дабы не выдать себя и не высказать им все, что она думает по этому поводу. Что английский язык в сто раз лучше и красивее их гнусавого французского, в котором половина звуков произносится через нос, что этот их паршивый французский — и не язык вовсе, а мяуканье кота, страдающего насморком! Но больше всего девушку возмущало другое: как эти люди могут презирать язык народа, которым собираются повелевать?! Да они просто глупцы, раз не понимают этого, и столкнутся с огромными трудностями, если не изменят своего дурацкого и для них же самих опасного мнения…
   Вино у норманнов текло рекой, и их разговор, который становился все более оживленным, снова перешел на Иду. Он приобрел такой интимный характер, что Иде мучительно захотелось схватить свою тарелку и закончить ужин где-нибудь в дальнем углу дома.
   — Полагаю, это не единственная в Англии красотка, — выразил надежду Танкред.
   — Наверное. Но ищи кого-нибудь посмирнее, чем эта, — посоветовал ему Дрого.
   — Меня интересует не характер женщины, а ее темперамент.
   Дрого рассмеялся.
   — Меня тоже, особенно когда свеча погашена. Хотя, — он прищурил глаз, — с такой я свечу гасить бы не стал.
   — Я думаю, тебе давно пора ее допросить. Она наверняка знает многие секреты наших врагов.
   — Единственное, что она мне будет говорить, — это «еще, Дрого, еще».
   — Ну ты и хвастун! — протянул Танкред. — А тебе не кажется, что она будет кричать «хватит, хватит»?
   — Нет, не кажется, — стараясь говорить самым наглым тоном, ответил Дрого и по-хозяйски похлопал Иду по ноге. — После первого же допроса она превратится в ласковую и покорную кошечку.
   Терпению Иды пришел конец; оттолкнув руку Дрого, она взвилась, словно лопнувшая пружина.
   — Норманнская свинья! — яростно сверкая глазами, завопила девушка. — Я разобью твою дурацкую башку!
   — Берегись, Дрого! — выкрикнул Танкред, но было поздно: Ида столкнула Дрого со скамьи и вцепилась пальцами в его волосы с явным намерением изо всей силы стукнуть его головой об пол. Однако норманн успел перехватить ее руки и сжал их — крепко, но осторожно, чтобы не сломать тонкие запястья. Оказавшись беспомощной, Ида рассвирепела еще больше: закусив губы, задыхаясь от бессильной ярости, она металась из стороны в сторону, стараясь вырваться, но все ее попытки были тщетны. Внезапно Ида почувствовала, как чья-то могучая рука поднимает ее в воздух. Обхватив девушку за талию, Иво отнес ее в спальню. Секундой позже в комнате появилась Мэй; ее глаза были круглыми от ужаса. Иво бросил Иду на кровать так резко, что на какое-то мгновение у нее перехватило дыхание. Когда она наконец смогла сделать вдох, Иво уже не было — в спальне осталась лишь перепуганная Мэй.
   — Когда-нибудь я проломлю голову этому норманну, — прошипела Ида.
   — Вы все-таки заговорили с ними на их языке, — укоризненно сказала Мэй.
   — Я не выдержала, — ответила Ида, сжимая кулаки. — Этот ублюдок нарочно меня дразнил. Откинувшись на подушку, она шумно выдохнула, чувствуя, что понемногу успокаивается. — Эти олухи говорили обо мне так, словно я шлюха. Теперь-то мне понятно, что это была всего лишь игра. Обидно, что я попалась в их ловушку, как последняя идиотка.
   — Теперь вам придется разговаривать с этим Дрого.
   — Ну уж нет! Я не прощу подобного коварства и буду молчать по крайней мере неделю.