Страница:
Джил перевернула листок. Почерк на другой стороне сделался почти неразборчивым.
Она почувствовала, как они призывают всех, кого только могут, — габугу, пещерных обезьян, мутантов, готовятся уничтожить его.
«Нет, — подумала она в ярости, чувствуя, как нарастает этот зов. — Нет!»
Глава девятая
Глава десятая
«... и это видели ледяные маги. Они знают, что я представляю для них опасность. Возможно, это мой единственный шанс».Джил словно бы услышала в этот миг их голоса, ощутила их ярость, когда они осознали обман, — и поняли, что он уже в пути.
Она почувствовала, как они призывают всех, кого только могут, — габугу, пещерных обезьян, мутантов, готовятся уничтожить его.
«Нет, — подумала она в ярости, чувствуя, как нарастает этот зов. — Нет!»
«Я люблю тебя, Джил. Если я не вернулся к этому времени, то уже не вернусь никогда. Благословляю тебя. Освобождаю тебя. Я лишь сожалею — сожалею всем сердцем, что не смогу проводить тебя обратно в Убежище. Но я не могу разорваться пополам. Прошу, пойми! Ты воин, и должна меня понять.
Пожалуйста, не презирай меня за то, что я вынужден был сделать.
Если я не вернусь, это значит, что я принял смерть от рук Ледяных Магов; и встретил ее с твоим именем на устах.
С безграничной любовью,
Инглорион»
Глава девятая
Руди проснулся от холода. От холода, от боли и от ощущения, будто ему нечем дышать. Он тут же осознал, что чувство это пришло к нему откуда-то издалека, от другого человека, но от этого оно не сделалось слабее.
«Ингольд! — подумал он, глядя во тьму. — Ингольд!..»
Ощущение не слабело, наоборот. Головокружение... Слепящий свет... Вот онемела левая рука... И ужасная боль, словно молотом, ударила по сердцу.
«Ингольд!»
Руди на мгновение утратил ориентацию. Он заснул у себя в комнате прямо над книгами, впустую разыскивая в них ответы на те вопросы, что так тревожили его...
Понемногу холод и боль отступали, утекали, словно дым, во тьму.
Дрожащими руками Руди достал из-под подушки свой кристалл. «Господи, этого не может быть! — Камень вспыхнул магическим светом. — Отвечай! Скажи мне, что это неправда!» Ничего. Серая злоба ледяных магов окутала его плотным непроницаемым коконом.
«Проклятье! Проклятье! Отвечай!»
Он опустил руки. Магический свет понемногу угас.
«Нет. Нет...
Не оставляй меня последним магом в этом богами проклятом мире! Не заставляй меня самому идти на бой с ледяными колдунами.
Я не справлюсь, черт возьми!»
Боль. Головокружение. Холод. Боль.
Он не мог разобраться в своих ощущениях, но знал, что чувствует боль Ингольда, чувствовал это так же ясно, как если бы слышал крики старика.
«Сейчас три часа ночи, черт возьми! — хотелось закричать Руди. — Какого дьявола ты сражаешься с чудовищами в три часа ночи!»
Если Ингольда уже нет в живых, то, возможно, он сумеет отыскать Джил... Но даже этого Руди сделать не сумел.
«Не мог он умереть, — прошептал он чуть слышно, всем сердцем желая, чтобы это оказалось правдой. — Не мог умереть».
Время до рассвета тянулось бесконечно.
Едва лишь открыли двери Убежища, вместе с Янусом, Мелантрис и Ледяным Соколом Руди взобрался на холм, где было поменьше сланча, и начертал Круг Силы, призывая энергию из земли, воды и угасающих звезд.
Он так и не смог понять, жив или мертв Ингольд, и где находится Джил, — магический камень молчал. Тогда Руди попытался связаться с Вотом, но увидел в аметистовых гранях лишь тусклые образы бледных, уродливых монстров, атакующих Убежище Черных Скал.
Ему казалось, он видит людей с оружием в руках на каменных стенах, но образы были такими тусклыми и затуманенными, что даже в этом он не мог быть уверен.
Внезапно в спину подул холодный ветер. За спиной Руди услышал какой-то шорох, свист, а затем тяжелый удар, как будто кто-то разрубил топором дыню. Обернувшись, он ощутил запах крови.
— Лучше нам вернуться. — Ледяной Сокол вонзил в землю топор, чтобы очистить лезвие. Тварь, выскочившая из сланча, чтобы напасть на мага, лежала у его ног, разрубленная на куски. — Скоро подоспеют и другие. Что-нибудь увидел?
Руди с отчаянием покачал головой. К ним подошли изможденные, усталые Янус и Мелантрис. У подножия холма в лесу сланч был повсюду, свешиваясь грязными прядями с ветвей умирающих деревьев. Что-то двигалось там, в этих омерзительных зарослях, и Руди, сунув кристалл в карман куртки, торопливо направился к Убежищу.
— Если Джил со стариком...
— С ним не могло случиться ничего плохого, — заявил Янус.
Уже на ступенях убежища гвардеец оглянулся, чтобы в последний раз взглянуть на лес. Рука его была перевязана, — три недели назад Януса покусал волк-мутант, — но рана даже не начала заживать. И дело было не в каком-то яде, как в случае с Джил... в последнее время раны не заживали ни у кого.
Внезапно деревья и кустарник у подножия холма содрогнулись, — словно раздвинулся занавес. Руди выдохнул:
— Матерь Божья!
А Янус лишь проронил:
— Пожри его лихорадка! Рано или поздно такое должно было случиться. Ступай внутрь, мы им займемся.
Мелантрис уже созывала остальных гвардейцев.
Тварь, размашисто шагавшая по склону, с низко опущенной головой, оказалась мутировавшим мамонтом...
Когда Руди вернулся в свой рабочий кабинет, то обнаружил там Скелу Хогширер.
Сперва он заметил лишь ее тень в тусклом свете мечущуюся туда-сюда, и еще из коридора услышал всхлипывания, а затем звуки, от которых Руди пришел в ярость.
Он остановился на пороге, пытаясь взять себя в руки.
Она разорвала на куски пергамент, куда Руди заносил имена из уничтоженной «Черной Книги Списков», опустошила все коробки, разбросала и разломала костяные рунные палочки, разбила фарфоровую чашу и растоптала ее в пыль каблуками. Шкаф, где были заперты все по-настоящему ценные вещи, выглядел так, словно на него обрушился ураган. Она пыталась разбить его в щепы и вырвать двери из петель...
Из-под ногтей сочилась кровь. Грязные волосы падали на распухшее от слез лицо.
— Я не могу колдовать! — завизжала она, когда Руди наконец вошел в комнату. Девочка ухватила астролябию — точнее, то, что от нее осталось, и принялась колотить ею по столу, оставляя в деревянной столешнице глубокие отметины. — Я больше не могу колдовать! Я пыталась! Пыталась!
Она швырнула в угол металлический круг и набросилась на Руди с кулаками.
— Скела, ты все можешь, — мягко заметил он, сам удивляясь своему терпению.
В глубине души ему хотелось схватить эту маленькую избалованную дрянь и колотить головой об стену, — но он все же держал себя в руках. «Черт возьми, — отстраненно подумал Руди. — Должно быть, я взрослею...»
— Эй, — пробормотал он, когда она принялась лупить его по плечам. — Эй, эй, эй... Полегче, Детка.
Ее злость была направлена не против него лично, и, помимо страха утратить уважение таких важных персон, как леди Скет, чувствовался ужас иной потери, понять который мог один лишь Руди.
— Ты меня неправильно учишь! — Ее голос сорвался на истошный вопль. — Ты не учишь меня тому, что я должна знать! Папа говорит, ты обязан! Папа говорит, что ты еще пожалеешь! Папа говорит...
— Ты и впрямь веришь, что я тебя плохо учу?
— Я не могу! — Скела внезапно отпрянула, попыталась ударить Руди по лицу и промахнулась. Ее лицо, побагровевшее и распухшее от рыданий, в неярком свете ламп казалось почти черным. — Я пыталась! Пыталась все утро! Я делала все твои дурацкие упражнения и твою дурацкую медитацию, и все, что ты говорил. И все равно не могу колдовать! Раньше я могла! Раньше могла, а теперь не могу!
Оттолкнув наставника, она бросилась прочь. Он слышал, как она всхлипывала на бегу и натыкалась на стены.
Руди шагнул было за ней, но затем покачал головой.
— Будь оно все неладно... Значит, теперь еще будем ждать в гости папочку. Только этого мне и не хватало.
Он потер глаза, болевшие от недосыпания. Ингольд... Каким-то образом он должен выяснить, что случилось со стариком, выяснить, жив ли тот еще. Руди принялся собирать порванные пергаменты и разломанные костяные палочки. Хорошо хоть, на сей раз она ничего не спалила.
Он застыл, держа в руках обрывки.
«Это злоба? — спросил он себя. — Или что-то еще? Голоса ледяных магов в ее мозгу?»
Ты хочешь сказать, что моя дочь не маг?
Он вновь проиграл в памяти всю эту сцену — Скела падает. Габугу скачут мимо, перепрыгивают через нее, а она отчаянно визжит, хватаясь за голову.
«Они нападают только на чародеев», — говорил Вот.
— Руди? Господин маг? — В дверях показался Тир.
Он по-прежнему вел себя сухо и церемонно, это проявлялось даже в его позе. Руди тотчас выпрямился, сделал поярче магический свет и склонил голову.
«Все пройдет, — сказал он себе, чтобы унять боль при виде такой отчужденности. — Со временем он перестанет винить тебя в гибели своих друзей, и эта холодность пройдет».
— Чем я могу помочь тебе, Тир? — Он пододвинул стул, которым Скела, судя по всему, пыталась разбить двери шкафа. Тир огляделся, созерцая следы разгрома, но ничего не сказал. Должно быть, он встретился со Скелой в коридоре.
— Руди, люди исчезают. — Он уселся на стол, болтая ногами. Подобно почти всем прочим обитателям Убежища, он сильно похудел за последнее время, и теперь казалось, что на лице остались одни глаза.
— Исчезают? — Все прежние страхи отступили, когда Руди вспомнил о запертых дверях на пятом ярусе и о странном запахе в опустевших помещениях.
Мальчик облизнул губы, собираясь с мыслями.
— Я не думал... Знаешь, иногда так бывает, что кого-то не видишь несколько дней. Они что-нибудь делают по хозяйству, помогают маме... — Он говорил очень тихим, испуганным голосом. — Но я попросил Линнет сделать мне календарь и стал отмечать каждый день, кого видел, а кого — нет.
«Он слишком юн для всего этого, — подумал Руди, глядя на малыша. — Слишком юн, чтобы справляться с таким проблемами».
— Люди исчезают, Руди, это правда. Брикки Гатсон и Нуп Фаррер, и папа Нупа, и брат его папы Йент, и Меллека Биггар, и Роза Уайт со своими братьями и мамой. С них я начал.. Я их долго не видел, а теперь посчитал, и получилось, что целых три недели. Потом пропали старик Виккет и Иреб Браун, и еще кое-кто. Но я не стал ни у кого спрашивать, давно ли их не видно.
— Пятый северный ярус, — негромко проговорил Руди. — Все они там живут, кроме Фарреров, а те обитают прямо под Биггарами, на четвертом северном уровне.
— И есть лестница, которая ведет от Биггаров прямо туда. Они там все время ходят. Это не чума, потому что целители... — продолжил мальчик, — ...другие целители сказали бы тебе... Или мама. Но никто не обращался к гвардейцам или охотникам, чтобы искать пропавших в лесу, и никто не говорил маме, что они исчезли, и не просил тебя разыскать их с помощью кристалла. Ведь правда?
— Да, — негромко подтвердил Руди. — Никто не просил.
Он выудил кристалл из кармана, хотя и знал, что ничего не сможет увидеть. Воздействие сланча в Убежище многократно усиливалось, и к тому же кристалл почти никогда не показывал мутантов.
— Старик Виккет, Нупы, Уайты, — проговорил он скорее сам себе. — Корам Биггар — старший в этой части Убежища. Он не мог не знать. Должен был увидеть...
— Что увидеть? — переспросил Тир. — Что они исчезли?
— Он должен был видел, во что они превращаются. И почему их больше нельзя выпускать наружу.
Он опять сунул в карман кристалл и поднялся на ноги, больше не сомневаясь в своей правоте.
— Скела тоже, — пробормотал он. — Бедняжка... Спасибо. — Он протянул руку и, помявшись мгновение, Тир протянул ему свою. — Продолжай присматривать за всем, что происходит. Кто бы и что бы тебе ни говорил, но именно так должен вести себя настоящий король. Думаю, пора рассказать обо всем твоей маме. И вот еще что...
Тир настороженно посмотрел на него.
— Не пытайся сам разыскивать этих людей, ладно? — Руди смотрел на мальчика, поражаясь, каким хрупким тот кажется... каким беззащитным. — Ты обо всем мне рассказал, а теперь это моя работа. Я приведу гвардейцев и отправлюсь навестить Биггаров и Виккетов, и весь этот ярус. А ты не будешь ходить в одиночку по Убежищу, ладно?
Тир покачал головой.
— Теперь в Убежище стало много плохих мест. Там страшно, и там плохо пахнет. Лучше оставаться с людьми.
— Вот и отлично, — кивнул Руди. — После того, как я поговорю с мамой, ты сможешь пройтись со мной по Убежищу и показать мне все плохие места?
Мальчик нахмурился, как видно, раздумывая, не станет ли такая фамильярность предательством по отношению к погибшим друзьям. Наконец, он кивнул.
— Ладно. — Голос его не поднимался громче шепота. Затем он развернулся и исчез.
«Люди исчезают...» Руди раздумывал над этим, собирая осколки костяных палочек и фарфоровой чаши с пола.
«Начинаешь есть сланч — и очень скоро ледяные колдуны принимаются разговаривать с тобой, и ты уже не замечаешь, что дядюшка Альберт превращается в бесцветного безглазого монстра... Или думаешь: а что, ему это даже идет...»
Тем временем, петля вокруг Убежища затягивалась все сильнее. За последние четыре дня почти каждый день нападали волки-мутанты, орлы и росомахи. Руди уже почти не мог выходить наружу.
Вчера опять было землетрясение. После долгих поисков ему удалось отыскать в южных пустошах вулкан, извергающий потоки лавы и облака черного пепла.
«Черт, — подумал он, глядя в пустоту. — Что мы, черт возьми, будем делать? Что нам делать, если Ингольд погиб?»
Он встал, снял заклятье со шкафа, отомкнул замок и взглянул на крохотные красные зернышки и черные шарики заколдованного картофеля. Он даже видел глазки на твердой, как камень, черной поверхности. Такое впечатление, что кто-то взял Истинную Сущность картофеля, его генетический код и сконденсировал в этот прото-клубень, способный пережить само Время.
Но растение не погибло. Под стазисными чарами явно ощущалось биение спящей жизни.
«Это ответ, — подумал он. — Черт возьми, я знаю, что это ответ. Но почему именно мне пришлось здесь остаться? Это работа Джил. Она ведь у нас ученый».
Но он был магом. Он разбирался в магии. Джил способна расшифровывать скрытые намеки в архивных кристаллах, в воспоминаниях Тира и в видениях Цилиндра, которые Руди тщательно записывал, но именно он должен понять, что делать со всей этой информацией.
А он не понимал.
Без Ингольда им не выжить. Он вспомнил о том кошмаре, который пережил прошлой ночью. Нападение? Но он чувствовал, что здесь было что-то еще... Может, сердечный приступ. За пару дней до этого ценой ужасающих усилий он сумел связаться с Ингольдом на пару минут, и узнал, что они благополучно добрались до Кхирсита, столицы Алкетча, и нанялись в гладиаторскую школу. Подумать только, Ингольд, с волосами, перевязанными в хвост, выглядящий, как заправский громила!.. Но после этого — ничего.
В коридоре послышались шаги Скелы. К счастью, она была одна.
Руди торопливо закрыл шкаф, запер его и наложил чары. Когда девочка вошла в комнату, он обратил внимание, что лицо у нее по-прежнему распухшее от слез, но тут же заметил, как натягивается платье на дебелых плечах, и в душе Руди вспыхнула ярость: он вспомнил, как заострились от голода черты лица Тира, и как исхудала Альда, у которой, казалось, лопатки в любой миг могут прорвать бледную кожу.
В руках Скела держала глиняную миску и тревожно озиралась по сторонам.
— Руди, ты должен научить меня как следует. — Голос дрожал от волнения. — Ты должен разобраться, почему я больше не могу колдовать. Ты должен мне помочь, Руди, пожалуйста. Папа... — У нее задрожали губы. — Ты не знаешь, что это такое — жить с моим отцом. Он говорит, что я плохо работаю. Но я работаю. Я просто... просто больше не могу... — Она вытерла нос рукавом, затем утерла глаза. — Пожалуйста, помоги.
Мольба в ее взоре была искренней. Руди задумался, какой будет реакция ее дорогого папочки, когда он осознает, что не сможет сдержать своих обещаний, которые так щедро раздавал всем, кто нуждался в магических услугах. Ему даже стало жаль эту избалованную, злую, самонадеянную девчонку, которая впервые в жизни столкнулась с тем, что не может получить желаемого.
И хуже всего то, что раньше она и впрямь владела магией.
— Скела, — промолвил он негромко. — Я сделаю все, что смогу, но...
— Обещаю, что не стану использовать чары против тебя, что бы мне ни говорила леди Скет и все остальные, — прошептала она. — Я скажу им, что не могу, что ты слишком сильный. Я сделаю все, что ты велишь, только, пожалуйста, пожалуйста, дай мне хоть что-то, чтобы я могла показать папе...
Она поставила миску на стол.
— Я принесла тебе вот это. — Она говорила совсем тихо, то и дело оглядываясь через плечо на дверь. — Нам нельзя говорить об этом, потому что иначе все в Убежище тоже захотят... А на всех не хватит. Мастер Биггар и старый Виккет дают нам совсем понемногу. Но если ты станешь меня учить, я всегда буду приносить тебе твою долю. И тебе, и всем, кому ты скажешь. Королеве Минальде, принцу Тиру... Я буду воровать для тебя, только помоги. Пожалуйста, научи меня хоть чему-нибудь. Я боюсь, что папа опять разозлится.
Руди снял крышку с миски. Этот сладковатый запах был ему знаком... Руди отвел глаза, а затем взглянул в распухшее лицо своей ученицы.
Она принесла ему кашу из сланча.
«Ингольд! — подумал он, глядя во тьму. — Ингольд!..»
Ощущение не слабело, наоборот. Головокружение... Слепящий свет... Вот онемела левая рука... И ужасная боль, словно молотом, ударила по сердцу.
«Ингольд!»
Руди на мгновение утратил ориентацию. Он заснул у себя в комнате прямо над книгами, впустую разыскивая в них ответы на те вопросы, что так тревожили его...
Понемногу холод и боль отступали, утекали, словно дым, во тьму.
Дрожащими руками Руди достал из-под подушки свой кристалл. «Господи, этого не может быть! — Камень вспыхнул магическим светом. — Отвечай! Скажи мне, что это неправда!» Ничего. Серая злоба ледяных магов окутала его плотным непроницаемым коконом.
«Проклятье! Проклятье! Отвечай!»
Он опустил руки. Магический свет понемногу угас.
«Нет. Нет...
Не оставляй меня последним магом в этом богами проклятом мире! Не заставляй меня самому идти на бой с ледяными колдунами.
Я не справлюсь, черт возьми!»
Боль. Головокружение. Холод. Боль.
Он не мог разобраться в своих ощущениях, но знал, что чувствует боль Ингольда, чувствовал это так же ясно, как если бы слышал крики старика.
«Сейчас три часа ночи, черт возьми! — хотелось закричать Руди. — Какого дьявола ты сражаешься с чудовищами в три часа ночи!»
Если Ингольда уже нет в живых, то, возможно, он сумеет отыскать Джил... Но даже этого Руди сделать не сумел.
«Не мог он умереть, — прошептал он чуть слышно, всем сердцем желая, чтобы это оказалось правдой. — Не мог умереть».
Время до рассвета тянулось бесконечно.
Едва лишь открыли двери Убежища, вместе с Янусом, Мелантрис и Ледяным Соколом Руди взобрался на холм, где было поменьше сланча, и начертал Круг Силы, призывая энергию из земли, воды и угасающих звезд.
Он так и не смог понять, жив или мертв Ингольд, и где находится Джил, — магический камень молчал. Тогда Руди попытался связаться с Вотом, но увидел в аметистовых гранях лишь тусклые образы бледных, уродливых монстров, атакующих Убежище Черных Скал.
Ему казалось, он видит людей с оружием в руках на каменных стенах, но образы были такими тусклыми и затуманенными, что даже в этом он не мог быть уверен.
Внезапно в спину подул холодный ветер. За спиной Руди услышал какой-то шорох, свист, а затем тяжелый удар, как будто кто-то разрубил топором дыню. Обернувшись, он ощутил запах крови.
— Лучше нам вернуться. — Ледяной Сокол вонзил в землю топор, чтобы очистить лезвие. Тварь, выскочившая из сланча, чтобы напасть на мага, лежала у его ног, разрубленная на куски. — Скоро подоспеют и другие. Что-нибудь увидел?
Руди с отчаянием покачал головой. К ним подошли изможденные, усталые Янус и Мелантрис. У подножия холма в лесу сланч был повсюду, свешиваясь грязными прядями с ветвей умирающих деревьев. Что-то двигалось там, в этих омерзительных зарослях, и Руди, сунув кристалл в карман куртки, торопливо направился к Убежищу.
— Если Джил со стариком...
— С ним не могло случиться ничего плохого, — заявил Янус.
Уже на ступенях убежища гвардеец оглянулся, чтобы в последний раз взглянуть на лес. Рука его была перевязана, — три недели назад Януса покусал волк-мутант, — но рана даже не начала заживать. И дело было не в каком-то яде, как в случае с Джил... в последнее время раны не заживали ни у кого.
Внезапно деревья и кустарник у подножия холма содрогнулись, — словно раздвинулся занавес. Руди выдохнул:
— Матерь Божья!
А Янус лишь проронил:
— Пожри его лихорадка! Рано или поздно такое должно было случиться. Ступай внутрь, мы им займемся.
Мелантрис уже созывала остальных гвардейцев.
Тварь, размашисто шагавшая по склону, с низко опущенной головой, оказалась мутировавшим мамонтом...
Когда Руди вернулся в свой рабочий кабинет, то обнаружил там Скелу Хогширер.
Сперва он заметил лишь ее тень в тусклом свете мечущуюся туда-сюда, и еще из коридора услышал всхлипывания, а затем звуки, от которых Руди пришел в ярость.
Он остановился на пороге, пытаясь взять себя в руки.
Она разорвала на куски пергамент, куда Руди заносил имена из уничтоженной «Черной Книги Списков», опустошила все коробки, разбросала и разломала костяные рунные палочки, разбила фарфоровую чашу и растоптала ее в пыль каблуками. Шкаф, где были заперты все по-настоящему ценные вещи, выглядел так, словно на него обрушился ураган. Она пыталась разбить его в щепы и вырвать двери из петель...
Из-под ногтей сочилась кровь. Грязные волосы падали на распухшее от слез лицо.
— Я не могу колдовать! — завизжала она, когда Руди наконец вошел в комнату. Девочка ухватила астролябию — точнее, то, что от нее осталось, и принялась колотить ею по столу, оставляя в деревянной столешнице глубокие отметины. — Я больше не могу колдовать! Я пыталась! Пыталась!
Она швырнула в угол металлический круг и набросилась на Руди с кулаками.
— Скела, ты все можешь, — мягко заметил он, сам удивляясь своему терпению.
В глубине души ему хотелось схватить эту маленькую избалованную дрянь и колотить головой об стену, — но он все же держал себя в руках. «Черт возьми, — отстраненно подумал Руди. — Должно быть, я взрослею...»
— Эй, — пробормотал он, когда она принялась лупить его по плечам. — Эй, эй, эй... Полегче, Детка.
Ее злость была направлена не против него лично, и, помимо страха утратить уважение таких важных персон, как леди Скет, чувствовался ужас иной потери, понять который мог один лишь Руди.
— Ты меня неправильно учишь! — Ее голос сорвался на истошный вопль. — Ты не учишь меня тому, что я должна знать! Папа говорит, ты обязан! Папа говорит, что ты еще пожалеешь! Папа говорит...
— Ты и впрямь веришь, что я тебя плохо учу?
— Я не могу! — Скела внезапно отпрянула, попыталась ударить Руди по лицу и промахнулась. Ее лицо, побагровевшее и распухшее от рыданий, в неярком свете ламп казалось почти черным. — Я пыталась! Пыталась все утро! Я делала все твои дурацкие упражнения и твою дурацкую медитацию, и все, что ты говорил. И все равно не могу колдовать! Раньше я могла! Раньше могла, а теперь не могу!
Оттолкнув наставника, она бросилась прочь. Он слышал, как она всхлипывала на бегу и натыкалась на стены.
Руди шагнул было за ней, но затем покачал головой.
— Будь оно все неладно... Значит, теперь еще будем ждать в гости папочку. Только этого мне и не хватало.
Он потер глаза, болевшие от недосыпания. Ингольд... Каким-то образом он должен выяснить, что случилось со стариком, выяснить, жив ли тот еще. Руди принялся собирать порванные пергаменты и разломанные костяные палочки. Хорошо хоть, на сей раз она ничего не спалила.
Он застыл, держа в руках обрывки.
«Это злоба? — спросил он себя. — Или что-то еще? Голоса ледяных магов в ее мозгу?»
Ты хочешь сказать, что моя дочь не маг?
Он вновь проиграл в памяти всю эту сцену — Скела падает. Габугу скачут мимо, перепрыгивают через нее, а она отчаянно визжит, хватаясь за голову.
«Они нападают только на чародеев», — говорил Вот.
— Руди? Господин маг? — В дверях показался Тир.
Он по-прежнему вел себя сухо и церемонно, это проявлялось даже в его позе. Руди тотчас выпрямился, сделал поярче магический свет и склонил голову.
«Все пройдет, — сказал он себе, чтобы унять боль при виде такой отчужденности. — Со временем он перестанет винить тебя в гибели своих друзей, и эта холодность пройдет».
— Чем я могу помочь тебе, Тир? — Он пододвинул стул, которым Скела, судя по всему, пыталась разбить двери шкафа. Тир огляделся, созерцая следы разгрома, но ничего не сказал. Должно быть, он встретился со Скелой в коридоре.
— Руди, люди исчезают. — Он уселся на стол, болтая ногами. Подобно почти всем прочим обитателям Убежища, он сильно похудел за последнее время, и теперь казалось, что на лице остались одни глаза.
— Исчезают? — Все прежние страхи отступили, когда Руди вспомнил о запертых дверях на пятом ярусе и о странном запахе в опустевших помещениях.
Мальчик облизнул губы, собираясь с мыслями.
— Я не думал... Знаешь, иногда так бывает, что кого-то не видишь несколько дней. Они что-нибудь делают по хозяйству, помогают маме... — Он говорил очень тихим, испуганным голосом. — Но я попросил Линнет сделать мне календарь и стал отмечать каждый день, кого видел, а кого — нет.
«Он слишком юн для всего этого, — подумал Руди, глядя на малыша. — Слишком юн, чтобы справляться с таким проблемами».
— Люди исчезают, Руди, это правда. Брикки Гатсон и Нуп Фаррер, и папа Нупа, и брат его папы Йент, и Меллека Биггар, и Роза Уайт со своими братьями и мамой. С них я начал.. Я их долго не видел, а теперь посчитал, и получилось, что целых три недели. Потом пропали старик Виккет и Иреб Браун, и еще кое-кто. Но я не стал ни у кого спрашивать, давно ли их не видно.
— Пятый северный ярус, — негромко проговорил Руди. — Все они там живут, кроме Фарреров, а те обитают прямо под Биггарами, на четвертом северном уровне.
— И есть лестница, которая ведет от Биггаров прямо туда. Они там все время ходят. Это не чума, потому что целители... — продолжил мальчик, — ...другие целители сказали бы тебе... Или мама. Но никто не обращался к гвардейцам или охотникам, чтобы искать пропавших в лесу, и никто не говорил маме, что они исчезли, и не просил тебя разыскать их с помощью кристалла. Ведь правда?
— Да, — негромко подтвердил Руди. — Никто не просил.
Он выудил кристалл из кармана, хотя и знал, что ничего не сможет увидеть. Воздействие сланча в Убежище многократно усиливалось, и к тому же кристалл почти никогда не показывал мутантов.
— Старик Виккет, Нупы, Уайты, — проговорил он скорее сам себе. — Корам Биггар — старший в этой части Убежища. Он не мог не знать. Должен был увидеть...
— Что увидеть? — переспросил Тир. — Что они исчезли?
— Он должен был видел, во что они превращаются. И почему их больше нельзя выпускать наружу.
Он опять сунул в карман кристалл и поднялся на ноги, больше не сомневаясь в своей правоте.
— Скела тоже, — пробормотал он. — Бедняжка... Спасибо. — Он протянул руку и, помявшись мгновение, Тир протянул ему свою. — Продолжай присматривать за всем, что происходит. Кто бы и что бы тебе ни говорил, но именно так должен вести себя настоящий король. Думаю, пора рассказать обо всем твоей маме. И вот еще что...
Тир настороженно посмотрел на него.
— Не пытайся сам разыскивать этих людей, ладно? — Руди смотрел на мальчика, поражаясь, каким хрупким тот кажется... каким беззащитным. — Ты обо всем мне рассказал, а теперь это моя работа. Я приведу гвардейцев и отправлюсь навестить Биггаров и Виккетов, и весь этот ярус. А ты не будешь ходить в одиночку по Убежищу, ладно?
Тир покачал головой.
— Теперь в Убежище стало много плохих мест. Там страшно, и там плохо пахнет. Лучше оставаться с людьми.
— Вот и отлично, — кивнул Руди. — После того, как я поговорю с мамой, ты сможешь пройтись со мной по Убежищу и показать мне все плохие места?
Мальчик нахмурился, как видно, раздумывая, не станет ли такая фамильярность предательством по отношению к погибшим друзьям. Наконец, он кивнул.
— Ладно. — Голос его не поднимался громче шепота. Затем он развернулся и исчез.
«Люди исчезают...» Руди раздумывал над этим, собирая осколки костяных палочек и фарфоровой чаши с пола.
«Начинаешь есть сланч — и очень скоро ледяные колдуны принимаются разговаривать с тобой, и ты уже не замечаешь, что дядюшка Альберт превращается в бесцветного безглазого монстра... Или думаешь: а что, ему это даже идет...»
Тем временем, петля вокруг Убежища затягивалась все сильнее. За последние четыре дня почти каждый день нападали волки-мутанты, орлы и росомахи. Руди уже почти не мог выходить наружу.
Вчера опять было землетрясение. После долгих поисков ему удалось отыскать в южных пустошах вулкан, извергающий потоки лавы и облака черного пепла.
«Черт, — подумал он, глядя в пустоту. — Что мы, черт возьми, будем делать? Что нам делать, если Ингольд погиб?»
Он встал, снял заклятье со шкафа, отомкнул замок и взглянул на крохотные красные зернышки и черные шарики заколдованного картофеля. Он даже видел глазки на твердой, как камень, черной поверхности. Такое впечатление, что кто-то взял Истинную Сущность картофеля, его генетический код и сконденсировал в этот прото-клубень, способный пережить само Время.
Но растение не погибло. Под стазисными чарами явно ощущалось биение спящей жизни.
«Это ответ, — подумал он. — Черт возьми, я знаю, что это ответ. Но почему именно мне пришлось здесь остаться? Это работа Джил. Она ведь у нас ученый».
Но он был магом. Он разбирался в магии. Джил способна расшифровывать скрытые намеки в архивных кристаллах, в воспоминаниях Тира и в видениях Цилиндра, которые Руди тщательно записывал, но именно он должен понять, что делать со всей этой информацией.
А он не понимал.
Без Ингольда им не выжить. Он вспомнил о том кошмаре, который пережил прошлой ночью. Нападение? Но он чувствовал, что здесь было что-то еще... Может, сердечный приступ. За пару дней до этого ценой ужасающих усилий он сумел связаться с Ингольдом на пару минут, и узнал, что они благополучно добрались до Кхирсита, столицы Алкетча, и нанялись в гладиаторскую школу. Подумать только, Ингольд, с волосами, перевязанными в хвост, выглядящий, как заправский громила!.. Но после этого — ничего.
В коридоре послышались шаги Скелы. К счастью, она была одна.
Руди торопливо закрыл шкаф, запер его и наложил чары. Когда девочка вошла в комнату, он обратил внимание, что лицо у нее по-прежнему распухшее от слез, но тут же заметил, как натягивается платье на дебелых плечах, и в душе Руди вспыхнула ярость: он вспомнил, как заострились от голода черты лица Тира, и как исхудала Альда, у которой, казалось, лопатки в любой миг могут прорвать бледную кожу.
В руках Скела держала глиняную миску и тревожно озиралась по сторонам.
— Руди, ты должен научить меня как следует. — Голос дрожал от волнения. — Ты должен разобраться, почему я больше не могу колдовать. Ты должен мне помочь, Руди, пожалуйста. Папа... — У нее задрожали губы. — Ты не знаешь, что это такое — жить с моим отцом. Он говорит, что я плохо работаю. Но я работаю. Я просто... просто больше не могу... — Она вытерла нос рукавом, затем утерла глаза. — Пожалуйста, помоги.
Мольба в ее взоре была искренней. Руди задумался, какой будет реакция ее дорогого папочки, когда он осознает, что не сможет сдержать своих обещаний, которые так щедро раздавал всем, кто нуждался в магических услугах. Ему даже стало жаль эту избалованную, злую, самонадеянную девчонку, которая впервые в жизни столкнулась с тем, что не может получить желаемого.
И хуже всего то, что раньше она и впрямь владела магией.
— Скела, — промолвил он негромко. — Я сделаю все, что смогу, но...
— Обещаю, что не стану использовать чары против тебя, что бы мне ни говорила леди Скет и все остальные, — прошептала она. — Я скажу им, что не могу, что ты слишком сильный. Я сделаю все, что ты велишь, только, пожалуйста, пожалуйста, дай мне хоть что-то, чтобы я могла показать папе...
Она поставила миску на стол.
— Я принесла тебе вот это. — Она говорила совсем тихо, то и дело оглядываясь через плечо на дверь. — Нам нельзя говорить об этом, потому что иначе все в Убежище тоже захотят... А на всех не хватит. Мастер Биггар и старый Виккет дают нам совсем понемногу. Но если ты станешь меня учить, я всегда буду приносить тебе твою долю. И тебе, и всем, кому ты скажешь. Королеве Минальде, принцу Тиру... Я буду воровать для тебя, только помоги. Пожалуйста, научи меня хоть чему-нибудь. Я боюсь, что папа опять разозлится.
Руди снял крышку с миски. Этот сладковатый запах был ему знаком... Руди отвел глаза, а затем взглянул в распухшее лицо своей ученицы.
Она принесла ему кашу из сланча.
Глава десятая
Корам Биггар и старый Виккет... Руди шагал по темным коридорам, а его тень, точно угловатое чудовище, стремительно неслась перед ним.
Что бы ни говорила мне леди Скет...
Ну надо же!
Любопытно, сама леди Скет и ее слабовольный муж тоже были последователями культа Святого Изобилия, или они просто вступили в союз с Биггаром и его присными, потому что Биггар прятал контрабандных несушек в комнатах, принадлежавших Скетам, и взял их в долю? И вообще, знает ли леди Скет или лорд Анкрес, что происходит с теми людьми, которые «исчезают»?
Он содрогнулся, вспоминая деформированные кости, которые показывала ему Джил, а также тварей, напавших на него в лесу. Мамонт-мутант в этот самый миг бился в неприступные ворота Убежища.
Сейчас Альда, скорее всего, отдыхала в своих покоях. Она вообще старалась отдыхать как можно больше, ведь до родов оставался всего месяц. Только на прошлой неделе Руди довелось присутствовать при рождении ребенка. Лита Крабфрут, рослая и крепкая, невзирая даже на хроническое недоедание... Она умерла, невзирая на все старания Руди, и ребенок вместе с ней. Никакая магия не смогла придать ослабевшей женщине сил, не смогла поддержать эти ускользающие жизни. Потом Руди отправился в комнату стражи и напился. Увы, с тех пор, как зерно в Убежище сделалось высшей ценностью, даже выпивки катастрофически не хватало.
«Ингольд не должен умирать, — в отчаянии подумал Руди. — Он не имеет права!»
Каждый раз, глядя на Минальду, он испытывал страх. Он и вообразить себе не мог, что будет делать, если вдруг останется один.
Впереди раздался какой-то шорох. С мяуканьем кошка бросилась наутек, и Руди рывком развернулся, прислушиваясь и напрягая все чувства...
Ничего. Или почти ничего. Он шел Королевским Путем, широким главным коридором на третьем южном ярусе, повсюду освещенном световыми кристаллами, — не может быть, чтобы они стали преследовать его даже здесь. Встревоженный, Руди двинулся дальше, шагая почти беззвучно. Как обычно, в середине дня Убежище почти пустовало. Даже прядильщики и писцы, состоявшие на службе у королевы, работали снаружи.
Святое Изобилие, покровитель сланча... Немудрено, что габугу не тронули Скелу в тот день, когда напали на Руди на холме. Немудрено, что она утратила способности к магии, когда жадность заставила ее вкусить даров Святого Изобилия. Внешне Скела пока никак не изменилась, хотя с другими людьми наверняка произошло именно это. Если что-то случится с Ингольдом, если погибли Венд и Илайя, то где же им искать новых, магов?..
Вот оно!
Он развернулся рывком, уверенный, что его преследуют. Руди вскинул посох, и свет вспыхнул между рогов стального полумесяца. Он потер кончики пальцев, призывая магическую энергию.
Минальде принадлежали две комнаты позади залы Совета, рядом с Источником Бронзового Ястреба, в самом теплом и защищенном уголке Королевского Сектора. Ее дверь была открыта, и в коридор падал прямоугольник янтарного света. Все остальные покои поблизости были закрыты. Порой Минальда что-то напевала за шитьем, но сегодня из ее покоев не доносилось ни звука. Не слышно было даже поскрипывания стилоса по восковым табличкам.
— Альда! — окликнул Руди, ускоряя шаг. — Альда, это...
В комнате что-то с треском рухнуло. Перевернулся стол, разбился стакан или тарелка (и по-прежнему никакой реакции?). Руди остановился, как вкопанный. Учитывая, какой редкостью стала стеклянная посуда, даже сдержанная Минальда наверняка бы выругалась. Донельзя встревоженный, Руди принял боевую стойку, — в тот самый момент, как габугу набросился на него из-за дверей.
Молния сорвалась с металлического полумесяца, разрывая на части тварь, похожую на ягоду ежевики. Другому монстру Руди отсек лапу, а затем пронзил тварь насквозь, оттолкнул ее от себя, вызвал шаровую молнию, которая взорвалась с оглушительным грохотом.
Коридор затянуло дымом и вонью, похожей на горящую резину. Еще две твари, которые, похоже, когда-то были крысами, ринулись на Руди, и он развернулся, встретив их ловкими стремительными ударами.
Молодой маг бросился в комнату Минальды. Та, заслышав шаги, рыдая от страха и облегчения, выбралась из уборной, тяжелая дубовая дверь которой была исцарапана и пробита насквозь в нескольких местах. Горничная Линнет лежала на полу у стены со следами укусов на горле. Альда рухнула перед ней на колени. Руди склонился рядом и пощупал пульс.
Ничего.
И все же он чувствовал жизнь. Руди прижал ладони к ее шее, к груди, к вискам, призывая ее вернуться. «Линнет! Линнет, черт бы тебя побрал!..»
Ему показалось, он слышит, как она шепчет имя дочери, затем имя мужчины, убитого дарками по пути из Пенамбры...
«Линнет, вернись! Ты нужна Альде!»
И хотя в реальности тело Руди не шелохнулось, в сером иномирье он протянул руку.
Габугу приближались, он слышал их.
Нет, не габугу, мутанты. Голоса и шаги... Он ощущал их запах, — вонь грязной резины и аммиака...
«Линнет!..»
Он видел ее тем же странным двойным зрением, как видел картины в Цилиндре. Подруга Альды стояла одна посреди серого поля с распущенными волосами и совсем юным, не обезображенным морщинами лицом. Она узнала Руди, и на лице отразился гнев. За спиной ее появились тени, — мужчина и маленькая девочка. Они ждут, — подумал Руди. Альда звала его по имени, пыталась предупредить...
Линнет отвернулась от мужчины и ребенка и протянула к нему руку.
Все это произошло в считанные секунды. Рука Линнет конвульсивно стиснула его ладонь, и она начала прерывисто дышать, словно выброшенная на берег рыба.
Альда стояла у стены, сжимая алебарду, которой Гнифт научил ее владеть три года назад, когда долине угрожало нападение грабителей. В темных глазах королевы стояли слезы, но она ни на шаг не отошла от двери.
Руди схватил посох и вновь вызвал молнию. Эта комната была ловушкой; шаги слышались все ближе... Но ведь магом был только он один! Они последуют за ним и не тронут Линнет и Минальду...
— Оставайся здесь! — крикнул он Альде. — Я уведу их за собой!
Она схватила его за запястье и дернула к себе.
— Они пытались меня убить! Линнет их задержала.
Он не стал задумываться над этим, просто взял Минальду за руку и бросился наружу.
Первую шаровую молнию он швырнул мутантам прямо в лицо, прорываясь к лестнице. При свете он смог разглядеть их совершенно ясно: Корам Биггар и прочие поклонники Святого Изобилия с пятого северного яруса. Некоторых Руди знал очень хорошо. Других опознать было невозможно: они мутировали, превратившись в габугу. Глаза вылезали на стебельках, изо рта и из ушей свисали странные отростки. Немудрено, что они прятались за закрытыми дверями. Все были вооружены — дубинки, цепи, косы. Те, которые еще хотя бы отчасти походили на людей, смотрели затуманенно и двигались, как пьяные. Подобно габугу, они атаковали беззвучно.
Руди ударил по ним огнем, выкладываясь подчистую, поскольку он знал, что один из мутантов вооружен луком или арбалетом с отравленными стрелами. Волна жара разнеслась по коридору, с грохотом, как от взрыва. Руди даже не оглянулся и бросился вперед, на ходу уворачиваясь от новых врагов, появляющихся из всех дверей.
Безликая тварь упала на него сверху, пытаясь зацепить серпом; Руди даже не задумался о том, кем она могла быть прежде. Это было чистое безумие, ночной кошмар, — нестись сквозь тьму, перемежаемую вспышками магического света, огнем и молнией. Габугу высотой всего в два-три фута выскакивали навстречу, пытаясь задержать беглецов. Руди захлопнул перед ними дверь, метнул молнию в люк, выходивший на лестницу, чтобы очистить путь впереди, спрыгнул первым, а затем помог спуститься Альде. Винтовые лестницы, коридоры, топот ног и хриплое дыхание, вырывающееся из отверстий, давно утративших всякое сходство с человеческими ноздрями.
Уворачивайся! Уворачивайся! Беги!..
Тьма, пустота, залы с гулким эхом и узкая лестница, уводящая круто вниз. Руди подумал: «Я уже бывал здесь». Он схватил Альду за руку, и они устремились в подземелье.
«Лысая Дама».
Он не помнил, в каком сне это было, но точно знал, что когда-то стоял в этом самом зале, в глубине подземелий и видел, как она спускается по этой лестнице. Но он помнил также нишу в стене, мимо которой она проходила, а сейчас не видел перед собой ничего подобного.
Что бы ни говорила мне леди Скет...
Ну надо же!
Любопытно, сама леди Скет и ее слабовольный муж тоже были последователями культа Святого Изобилия, или они просто вступили в союз с Биггаром и его присными, потому что Биггар прятал контрабандных несушек в комнатах, принадлежавших Скетам, и взял их в долю? И вообще, знает ли леди Скет или лорд Анкрес, что происходит с теми людьми, которые «исчезают»?
Он содрогнулся, вспоминая деформированные кости, которые показывала ему Джил, а также тварей, напавших на него в лесу. Мамонт-мутант в этот самый миг бился в неприступные ворота Убежища.
Сейчас Альда, скорее всего, отдыхала в своих покоях. Она вообще старалась отдыхать как можно больше, ведь до родов оставался всего месяц. Только на прошлой неделе Руди довелось присутствовать при рождении ребенка. Лита Крабфрут, рослая и крепкая, невзирая даже на хроническое недоедание... Она умерла, невзирая на все старания Руди, и ребенок вместе с ней. Никакая магия не смогла придать ослабевшей женщине сил, не смогла поддержать эти ускользающие жизни. Потом Руди отправился в комнату стражи и напился. Увы, с тех пор, как зерно в Убежище сделалось высшей ценностью, даже выпивки катастрофически не хватало.
«Ингольд не должен умирать, — в отчаянии подумал Руди. — Он не имеет права!»
Каждый раз, глядя на Минальду, он испытывал страх. Он и вообразить себе не мог, что будет делать, если вдруг останется один.
Впереди раздался какой-то шорох. С мяуканьем кошка бросилась наутек, и Руди рывком развернулся, прислушиваясь и напрягая все чувства...
Ничего. Или почти ничего. Он шел Королевским Путем, широким главным коридором на третьем южном ярусе, повсюду освещенном световыми кристаллами, — не может быть, чтобы они стали преследовать его даже здесь. Встревоженный, Руди двинулся дальше, шагая почти беззвучно. Как обычно, в середине дня Убежище почти пустовало. Даже прядильщики и писцы, состоявшие на службе у королевы, работали снаружи.
Святое Изобилие, покровитель сланча... Немудрено, что габугу не тронули Скелу в тот день, когда напали на Руди на холме. Немудрено, что она утратила способности к магии, когда жадность заставила ее вкусить даров Святого Изобилия. Внешне Скела пока никак не изменилась, хотя с другими людьми наверняка произошло именно это. Если что-то случится с Ингольдом, если погибли Венд и Илайя, то где же им искать новых, магов?..
Вот оно!
Он развернулся рывком, уверенный, что его преследуют. Руди вскинул посох, и свет вспыхнул между рогов стального полумесяца. Он потер кончики пальцев, призывая магическую энергию.
Минальде принадлежали две комнаты позади залы Совета, рядом с Источником Бронзового Ястреба, в самом теплом и защищенном уголке Королевского Сектора. Ее дверь была открыта, и в коридор падал прямоугольник янтарного света. Все остальные покои поблизости были закрыты. Порой Минальда что-то напевала за шитьем, но сегодня из ее покоев не доносилось ни звука. Не слышно было даже поскрипывания стилоса по восковым табличкам.
— Альда! — окликнул Руди, ускоряя шаг. — Альда, это...
В комнате что-то с треском рухнуло. Перевернулся стол, разбился стакан или тарелка (и по-прежнему никакой реакции?). Руди остановился, как вкопанный. Учитывая, какой редкостью стала стеклянная посуда, даже сдержанная Минальда наверняка бы выругалась. Донельзя встревоженный, Руди принял боевую стойку, — в тот самый момент, как габугу набросился на него из-за дверей.
Молния сорвалась с металлического полумесяца, разрывая на части тварь, похожую на ягоду ежевики. Другому монстру Руди отсек лапу, а затем пронзил тварь насквозь, оттолкнул ее от себя, вызвал шаровую молнию, которая взорвалась с оглушительным грохотом.
Коридор затянуло дымом и вонью, похожей на горящую резину. Еще две твари, которые, похоже, когда-то были крысами, ринулись на Руди, и он развернулся, встретив их ловкими стремительными ударами.
Молодой маг бросился в комнату Минальды. Та, заслышав шаги, рыдая от страха и облегчения, выбралась из уборной, тяжелая дубовая дверь которой была исцарапана и пробита насквозь в нескольких местах. Горничная Линнет лежала на полу у стены со следами укусов на горле. Альда рухнула перед ней на колени. Руди склонился рядом и пощупал пульс.
Ничего.
И все же он чувствовал жизнь. Руди прижал ладони к ее шее, к груди, к вискам, призывая ее вернуться. «Линнет! Линнет, черт бы тебя побрал!..»
Ему показалось, он слышит, как она шепчет имя дочери, затем имя мужчины, убитого дарками по пути из Пенамбры...
«Линнет, вернись! Ты нужна Альде!»
И хотя в реальности тело Руди не шелохнулось, в сером иномирье он протянул руку.
Габугу приближались, он слышал их.
Нет, не габугу, мутанты. Голоса и шаги... Он ощущал их запах, — вонь грязной резины и аммиака...
«Линнет!..»
Он видел ее тем же странным двойным зрением, как видел картины в Цилиндре. Подруга Альды стояла одна посреди серого поля с распущенными волосами и совсем юным, не обезображенным морщинами лицом. Она узнала Руди, и на лице отразился гнев. За спиной ее появились тени, — мужчина и маленькая девочка. Они ждут, — подумал Руди. Альда звала его по имени, пыталась предупредить...
Линнет отвернулась от мужчины и ребенка и протянула к нему руку.
Все это произошло в считанные секунды. Рука Линнет конвульсивно стиснула его ладонь, и она начала прерывисто дышать, словно выброшенная на берег рыба.
Альда стояла у стены, сжимая алебарду, которой Гнифт научил ее владеть три года назад, когда долине угрожало нападение грабителей. В темных глазах королевы стояли слезы, но она ни на шаг не отошла от двери.
Руди схватил посох и вновь вызвал молнию. Эта комната была ловушкой; шаги слышались все ближе... Но ведь магом был только он один! Они последуют за ним и не тронут Линнет и Минальду...
— Оставайся здесь! — крикнул он Альде. — Я уведу их за собой!
Она схватила его за запястье и дернула к себе.
— Они пытались меня убить! Линнет их задержала.
Он не стал задумываться над этим, просто взял Минальду за руку и бросился наружу.
Первую шаровую молнию он швырнул мутантам прямо в лицо, прорываясь к лестнице. При свете он смог разглядеть их совершенно ясно: Корам Биггар и прочие поклонники Святого Изобилия с пятого северного яруса. Некоторых Руди знал очень хорошо. Других опознать было невозможно: они мутировали, превратившись в габугу. Глаза вылезали на стебельках, изо рта и из ушей свисали странные отростки. Немудрено, что они прятались за закрытыми дверями. Все были вооружены — дубинки, цепи, косы. Те, которые еще хотя бы отчасти походили на людей, смотрели затуманенно и двигались, как пьяные. Подобно габугу, они атаковали беззвучно.
Руди ударил по ним огнем, выкладываясь подчистую, поскольку он знал, что один из мутантов вооружен луком или арбалетом с отравленными стрелами. Волна жара разнеслась по коридору, с грохотом, как от взрыва. Руди даже не оглянулся и бросился вперед, на ходу уворачиваясь от новых врагов, появляющихся из всех дверей.
Безликая тварь упала на него сверху, пытаясь зацепить серпом; Руди даже не задумался о том, кем она могла быть прежде. Это было чистое безумие, ночной кошмар, — нестись сквозь тьму, перемежаемую вспышками магического света, огнем и молнией. Габугу высотой всего в два-три фута выскакивали навстречу, пытаясь задержать беглецов. Руди захлопнул перед ними дверь, метнул молнию в люк, выходивший на лестницу, чтобы очистить путь впереди, спрыгнул первым, а затем помог спуститься Альде. Винтовые лестницы, коридоры, топот ног и хриплое дыхание, вырывающееся из отверстий, давно утративших всякое сходство с человеческими ноздрями.
Уворачивайся! Уворачивайся! Беги!..
Тьма, пустота, залы с гулким эхом и узкая лестница, уводящая круто вниз. Руди подумал: «Я уже бывал здесь». Он схватил Альду за руку, и они устремились в подземелье.
«Лысая Дама».
Он не помнил, в каком сне это было, но точно знал, что когда-то стоял в этом самом зале, в глубине подземелий и видел, как она спускается по этой лестнице. Но он помнил также нишу в стене, мимо которой она проходила, а сейчас не видел перед собой ничего подобного.