Жизнь штабной охраны не была долгой: уже через два месяца капитан Эрхардт порвал с Гитлером и забрал своих людей. Тогда фюрер создал новую охранную структуру, назвав ее «штосструпп» («ударный отряд») «Адольф Гитлер». Возглавил новое подразделение торговец канцтоварами и казначей партии карликоподобный Иосиф Берхтольд[39], его заместителем назначили Юлиуса Шрека[40].
Ежедневно члены этого отряда встречались в мюнхенской пивной «Торброй», что у Изарских ворот. Там, в прокуренных залах кегельбана обсуждались их первые операции. Следует отметить, что принадлежали они к иной социальной группе, чем штурмовики Рёма и Эрхардта, происходя в своей массе из мелкобуржуазных кварталов и рабочих окраин Мюнхена и его предместий и промышляя в основном ремесленничеством. Если среди них и встречались офицеры, то исключительно — лейтенанты запаса. Первый и главный телохранитель фюрера Ульрих Граф[41] ранее работал мясником и прославился как борец-любитель. Личный друг Гитлера, часовщик Эмиль Морис[42] находился в розыске за растрату. Еще один охранник, бывший конюх Христиан Вебер[43], зарабатывал мизерные чаевые в мюнхенском трактире «Цум блауен брок» в качестве полового.
Этих людей объединяла общая задача оберегать жизнь Гитлера и других высших нацистских вождей. Куда бы ни направлялся фюрер, там тут же появлялись его «гвардейцы», вооруженные «ластиками» и «зажигалками» (так они называли свои резиновые дубинки и пистолеты), чтобы оградить вождя от возможных противников. В 1942 году Гитлер с восторгом вспоминал об этих «людях, постоянно готовых к революционному подвигу, знавших, что впереди — жестокая борьба».
В ноябре 1923 года в политической жизни Баварии произошли резкие перемены: глава правительства, генеральный государственный комиссар Густав фон Кар[44] и командующий местным рейхсвером генерал-майор Герман Лессов, оба убежденные монархисты-сепаратисты, до такой степени перессорились с Берлином, что на повестку дня встал вопрос о выходе Баварии из состава республики Все силы, сгруппировавшиеся за послевоенные годы вокруг баварского военного правительства — этой «ячейки порядка» на территории республиканской Германии, объединенные смертельной ненавистью к демократии и прогрессу, стали готовиться к решающему сражению.
Гитлер решил использовать сложившуюся ситуацию в своих целях. Как только фон Кар объявил о созыве 8 ноября собрания почетных граждан, которое должно было состояться в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер» что на Розенхаймерштрассе, лидер нацистов приступил к подготовке переворота. Он догадывался, что на собрании Кар попытается провозгласить независимость Баварии. Однако австрийцу и этого казалось недостаточно. Ему хотелось подтолкнуть сепаратистов к более решительным действиям — к походу на Берлин для устранения «ноябрьской республики».
Гитлер срочно разослал гонцов к своим националистическим союзникам, решившим вместе с ним участвовать в заговоре. Не забыл он оповестить и бывшего генерал-квартирмейстера рейхсвера Эриха Людендорфа[45], который согласился на переворот, даже не подозревая, что приглашен всего лишь в качестве «свадебного генерала». Подняв по тревоге 50 человек своей охраны, Гитлер, одетый в черный парадный костюм с Железным крестом 1-й степени на груди, направился на Розенхаймерштрассе. Около 8 часов вечера он уже стоял перед входом в «Бюргербройкеллер», ожидая начала событий.
Через 45 минут начальник охраны Берхтольд доставил к пивной пулемет и расположил его у входа. Не теряя ни секунды, Гитлер, окруженный своими гвардейцами, ворвался в переполненный зал, вынул пистолет и выстрелил в воздух. Взобравшись на стол, он прокричал:
— Вспыхнула национальная революция! Зал окружен шестью сотнями хорошо вооруженных людей! Всем оставаться на своих местах! Баварское правительство и правительство республики низложены! Формируется временное имперское правительство!
Захваченные врасплох баварские военные и политики решили прислушаться к его речам и на словах согласились поддержать Гитлера. Однако уже на следующий день Кар и Лессов направили подчиненные им войска против «национального революционера». Сам же незадачливый стратег как прикованный сидел в «Бюргербройкеллере», ожидая хороших вестей, которые так и не поступили.
Единственное сообщение вселяло надежду: капитан Рём во главе созданного им полувоенного формирования «Рейхскригсфлагге» («Имперский военный флаг») проник в здание военного министерства и удерживает его.
В середине дня 9 ноября Гитлер, его сподвижники и союзники, построенные в колонны по восемь человек, направились по узкой Резиденцштрассе к военному министерству. На площади Одеонплац они наткнулись на отряд земельной полиции, численностью в 100 человек, расположившийся на ступенях здания мюнхенского «Фельдхеррнхалле» (дворца полководцев). Путчисты не сбавляли шаг. Видя это, служители порядка преградили им путь. Побледневшие Гитлер и Людендорф шаг за шагом приближались к шеренге полицейских. Граф подбежал к полицейским шеренгам и закричал:
— Не стреляйте! Идут их превосходительства Людендорф и Гитлер!
Но тут раздались выстрелы.
Итог неудавшегося переворота: было убито 16 национал-социалистов, в том числе пятеро из личной охраны Гитлера. Погибли также трое полицейских. Почти все вожаки нацистского движения оказались за решеткой. Лишь шефу охраны Берхтольду и тяжело раненному Герингу удалось скрыться и бежать в Австрию.
Одержимость Гитлера фактически уничтожила НСДАП. Партия, СА и «штосструпп» были объявлены вне закона. Оставшиеся на свободе кучки нацистов рассорились между собой. Сначала ультраправые попытались объединиться под спасительным флагом Людендорфа, но затем стали распадаться на все новые группировки и фракции. Лишь неутомимый Эрнст Рём, арестованный, а затем выпущенный на поруки, не потерял надежду на продолжение борьбы. В тюремной камере Ландсбергской тюрьмы Гитлер назначил его командиром подпольных штурмовых отрядов.
Очень скоро Рём понял, что баварское правительство не собирается снимать запрета с СА. Дело в том, что Кар с помощью фон Эппа[46] объединил все полувоенные формирования в полностью контролируемый правительством отряд «Нотбан» (экстренное объединение). Тогда из остатков разгромленных СА Рём образовал новую структуру — «Фронтбан» (объединение фронтовиков), которую формально подчинил Людендорфу.
До «пивного путча» 1923 года география гитлеровского движения едва ли выходила за границы Мюнхена с окрестностями. Благодаря же созданию «Фронтбана» Рёму впервые удалось привлечь к себе и идеям сидящего за решеткой австрийца новых сторонников по всей стране. Во вновь созданную структуру потянулись «бойцы» былых фрайкоров и других подпольных полувоенных формирований, нацисты из Северной Германии, оставшиеся без командиров, одним словом — бандиты, сделавшие грабеж стилем жизни будущих СА. Под штандартами Рёма собрались такие типы, как капитан Петер фон Хайдебрек и граф Вольф-Генрих фон Хелльдорф[47]. А с бывшим лейтенантом Эдмундом Хайнесом[48] — хулиганом, погрязшим во всех мыслимых и немыслимых пороках, Рём, всегда заинтересованный в знакомстве с мужчинами, согласно его же мемуарам «решил познакомиться поближе».
В лучшие времена Гитлеру удалось собрать в СА максимум две тысячи человек. Теперь же Рём мог доложить узнику Ландсбергской тюрьмы о «Фронтбане» численностью в 30 тыс. бойцов. Однако Гитлер, узнав о растущем войске капитана, почувствовал себя несколько неуютно. Дело в том, что Рём не собирался отказываться от полной самостоятельности своей «военной» организации и ее независимости от партийной верхушки, о чем открыто заявлял: «Я и сегодня солдат, и только — солдат».
«Политическое и военное движения должны быть полностью независимыми друг от друга», — писал он Людендорфу.
Когда в декабре 1924 года освобожденный из тюрьмы Гитлер поручил капитану сформировать новые СА, между старыми партнерами дело чуть было не дошло до открытого конфликта. Гитлер не хотел ничего слышать о независимых штурмовых отрядах. Рём же твердо стоял на своем, доказывая, что партократ не может командовать солдатом, и дело Гитлера — оставаться «трибуном»
«Я не потерплю политики ни во „Фронтбане“, ни в СА!.. Я строжайше запретил личному составу СА всякое вмешательство в партийные дела. В свою очередь, я также строго запретил фюрерам СА выполнять указания партийных функционеров», — огласил Рём свою, не терпящую возражений позицию в специальном меморандуме, адресованном бывшему ефрейтору.
Однако Рём так и не понял, что Гитлер уже принял решение — не допускать создания СА, пока он не будет полностью уверен, что никогда впредь люди в форме штурмовиков не будут навязывать ему свою волю. В конце концов он разошелся с Рёмом.
Бывшему основателю СА не оставалось ничего другого, как послать 30 апреля 1925 года Гитлеру прощальную записку:
«В память о тяжелых и прекрасных часах, проведенных вместе, сердечно благодарю тебя за товарищеское отношение и прошу не лишать меня твоей дружбы». Лишь спустя месяц Гитлер соизволил ему ответить, причем весьма своеобразным способом. Он поручил своему секретарю сообщить Рёму следующее:
«Никакой военной организации г-н Гитлер впредь создавать не намерен. И если в свое время он и пошел на подобный шаг, то лишь по настоянию некоторых господ, которые в итоге предали его. Сегодня же он нуждается только в охране партийных собраний, как до 1923 года».
Час рождения «черного ордена» приближался. Старые штурмовые отряды рёмовско-эрхардтского пошиба были заменены СС. Их задачей стало находиться постоянно рядом с Гитлером, укреплять авторитет партии, беспрекословно выполнять все приказы фюрера.
«Я сказал себе тогда, — вспоминал Гитлер позже, — что мне необходима такая личная охрана, которая, будь она даже и немногочисленной, должна быть мне безоговорочно преданной, чтобы охранники, если потребуется, были готовы пойти за меня даже против собственных братьев. Лучше иметь всего 20 человек, при условии разумеется, что на них можно полностью положиться, чем бесполезную толпу».
Естественно, рядовые партийцы получили иную версию о причинах образования СС, которая со временем вошла во все учебники истории третьего рейха. Заключалась она в следующем: в связи с тем, что СА все еще находились под запретом, в феврале 1925 года вновь воссозданная партия сформировала службу самоохраны, призванную защитить ее от террора со стороны политических противников. Умалчивалось, конечно, и о том, что Гитлер сознательно оттягивал воссоздание штурмовых отрядов. Дело в том, что запрет СА отнюдь не распространялся на всю территорию Германии, наоборот, в северо-западной части страны отряды СА росли и крепли. Другое дело, что они отказывались признать своим вождем сомнительного мюнхенского фюрера.
Тогда-то Гитлер и решил воспользоваться сложившейся ситуацией для создания собственной «лейб-гвардии». В апреле 1925 года он приказал ветерану «штосструппа» Юлиусу Шреку, ставшему к тому времени еще и личным водителем фюрера, сформировать новую охрану штаба. Через несколько недель эта группа получила свое новое название — «шутцштаффель» («охранный отряд»). Первых эсэсовцев Шрек нашел там же, где ранее набирал личный состав для «штабсвахе» и «штосструппа» — среди завсегдатаев пивной «Торброй». Первоначально охранный отряд состоял лишь из восьми человек, частично уже послуживших в «штосструппе». Сохранилась и старая униформа. Нововведением стала общепартийная коричневая рубашка[49], сменившая серо-зеленый френч, а также черный галстук (отряды СА при коричневой рубашке носили галстуки коричневого же цвета).
Вскоре Шрек принялся создавать охранные отряды и за пределами Баварии. 21 сентября 1925 года он разослал региональным отделениям НСДАП свой циркуляр № 1, в котором призвал организовывать отряды СС на местах. Партийным органам предлагалось формировать небольшие боеспособные элитные группы (командир и 10 подчиненных), только Берлину выделялась повышенная квота — 2 руководителя и 20 человек.
Шрек внимательно следил за тем, чтобы в СС попадали только специально отобранные люди, соответствующие нацистскому представлению о сверхчеловеке. Набиралась основном молодежь, то есть лица в возрасте от 23 до 35 лет. Новобранцы должны были обладать «отменным здоровьем и крепким телосложением». При поступлении им надлежало представить две рекомендации, а также полицейскую справку о проживании в течение последних 5 лет в данной местности. «Кандидатуры хронических пьяниц, слабаков, а также лиц, отягощенных иными пороками, — не рассматриваются»,-гласили «Правила СС».
Когда в ноябре 1925 года партийный орган НСДАП «Фёлькишер беобахтер» опубликовал заметку о том, что в мюнхенском районе Нойхаузен некий Дауб сформировал из 15 бывших штурмовиков охранный отряд и назначил себя его фюрером, Юлиус Шрек пришел в бешенство. 27 ноября он направил в адрес правления партии письмо следующего содержания:
«Это так называемое формирование — не что иное, как переименование бывшего отряда СА в охранный отряд. В связи с этим руководство СС просит правление партии потребовать от данных господ не использовать для их подразделения название „охранный отряд“. Подобное обезьянничанье не должно причинить ущерб созданной с большими усилиями организации, базирующейся на здоровой основе».
Шрек без устали призывал ускорить «объединение лучших и надежнейших членов партии для охраны и самоотверженной работы на благо движения». Главными задачами СС он объявил «охрану собраний, привлечение подписчиков и спонсоров для газеты „Фёлькишер беобахтер“, а также вербовку новых членов партии».
Алоис Розенвик, начальник отдела вновь созданного высшего органа СС, так называемого главного руководства, заявлял на чисто нацистском жаргоне:
«На наших черных фуражках мы носим черепа и кости в назидание нашим врагам и в знак готовности ценой собственной жизни защищать идеи нашего фюрера».
Тем временем в Мюнхен начали поступать победные донесения с мест. Так, в Дрездене эсэсовцам удалось предотвратить попытку взрыва на нацистском собрании, будто бы подготовленного коммунистами.
«После того как в „Мраморном дворце“ объединенные отряды СС из Дрездена, Плауэна, Цвиккау и Хемница не только основательно избили коммунистов, но и повыкидывали некоторых из них из окон, — ни один марксист в Саксонии больше не посмеет потревожить наших собраний!» — рапортовал Розенвик.
Уже в декабре 1925 года главное руководство СС могло доложить партии, что в ее распоряжении «имеется централизованная охранная организация численностью около 1000 человек». Хотя вскоре это число и сократилось до 200, СС стала первой структурной организацией НСДАП, занявшей серьезные позиции фактически на всей территории Германии.
В апреле 1926 года прибывший из австрийской эмиграции прежний командир «штосструппа» Берхтольд сменил Шрека на посту руководителя СС. После возвращения амнистированных участников «пивного путча» Гитлер возвел охранные отряды в ранг элитной организации. 4 июля 1926 года на Втором съезде партии в Веймаре фюрер вручил СС так называемое «знамя крови» — то самое полотнище, под которым 9 ноября 1923 года его колонны шли по Резиденцштассе на штурм демократии.
СС росла и набирала сил. Теперь Гитлер мог повторить попытку создать «свои» СА: он прекрасно понимал, что без такого инструмента не сможет пробиться к власти в Германии — стране, помешанной на партийных армиях и марширующих колоннах.
Однако вожаки большинства штурмовых отрядов за границами Баварии и Австрии продолжали с недоверием относиться к бывшему ефрейтору. Поэтому возникла необходимость в достаточно авторитетном человеке, способном объединить разрозненных междоусобицами региональных фюреров. И такого человека Гитлеру удалось найти в лице бывшего вождя северогерманского фрайкора капитана в отставке Франца Пфеффера фон Заломона[50]. 27 июля 1926 года Иосиф Геббельс записал в своем дневнике: «12 часов: был у шефа. Первое совещание. Пфеффер назначен имперским фюрером СА».
Сложилась достаточно щекотливая ситуация: Пфеффер — доверенное лицо нацистских вождей Северной Германии, еще не признавших в мюнхенском фюрере общенационального лидера, вошел в состав правления НСДАП как разведчик и одновременно надзиратель.
Само собой разумеется, Гитлеру пришлось наделить Заломона значительными полномочиями. С 1 ноября 1926 года ему как верховному руководителю СА были подчинены все штурмовые отряды на территории Германии. Хотя Пфеффер и должен был безоговорочно выполнять все директивы партийного вождя, он мог по своему усмотрению заниматься организацией и строительством подчиненной ему структуры.
Союз с нацистами Северной Германии показался Гитлеру настолько важным, что он пошел на сокращение властных амбиций своего любимого детища — СС. В итоге охранные отряды перешли в ведение Пфеффера, однако их руководитель получил утешительный подарок — отныне он стал именоваться рейхсфюрером СС.
Командир «штосструппа» Берхтольд вскоре почувствовал опасность. Его элитное подразделение вполне могло попасть в зависимость от СА и партбюрократов. Эта проблема начала выкристаллизовываться еще до его назначения. Дело в том, что его предшественника Шрека отвергли сами члены главного руководства СС. Уступчивое поведение шефа напоминало им футбольный мяч, летавший между лукавыми партаппаратчиками типа Франца-Ксавьера Шварца[51] и СА.
«Мы пришли к выводу, — писал Гитлеру член руководства СС Эрнст Вагнер, — что Шрек не обладает качествами, необходимыми руководителю и организатору, а также не имеет веса, способного гарантировать СС положение элитного подразделения партии».
Берхтольд попытался выправить положение.
"СС подчиняются как местные, так и районные органы партии, — говорилось в директиве рейхсфюрера. В другом приказе утверждалось: «Охранные отряды занимают в составе движения полностью самостоятельное положение». Но победить партийный аппарат Берхтольду также не удалось. Началась тихая война СС и партийной бюрократии, которая продолжалась вплоть до падения третьего рейха.
11 мая 1926 года во время очередного партийного собрания эсэсовец Вагнер высказался, что кое-каких «бонз» следовало бы «выкурить» из зала. Названные им Боулер и Шварц тут же отреагировали на это: они запретили пускать Вагнера в помещение главного руководства СС, располагавшееся тогда в задней части дома 50 по мюнхенской Шеллингштрассе, причем рейхсфюреру СС Берхтольду пришлось собственноручно подписать об этом приказ.
"П/г (партайгеноссе)[52] Берхтольд дал мне понять, что пойти на этот шаг его принудили господа Боулер и Шварц!" — жаловался возмущенный Вагнер Адольфу Гитлеру.
После того как к этим неприятностям добавилось усиление властных амбиций СА, Берхтольд подал в отставку. В марте 1927 года новым рейхсфюрером СС стал его заместитель Эрхард Хайден. Но и ему не удалось сохранить независимые позиции СС.
Своим приказом Пфеффер запретил руководителям охранных отрядов создавать свои подразделения в населенных пунктах где СА была недостаточно сильно представлена. Им было позволено держать в общинах подразделения численностью, составляющей лишь 10 процентов от списочного состава местных отрядов СА. В связи с этим к 1928 году численность СС достигла каких-то жалких 280 человек. Все чаще «сверхчеловекам» приходилось подчиняться распоряжениям фюреров штурмовиков: выполнять их текущие поручения, раздавать пропагандистские материалы, распространять газету «Фёлькишер беобахтер», нести вспомогательную службу. И они довольствовались лишь такими «победными реляциями», как:
Ежедневно члены этого отряда встречались в мюнхенской пивной «Торброй», что у Изарских ворот. Там, в прокуренных залах кегельбана обсуждались их первые операции. Следует отметить, что принадлежали они к иной социальной группе, чем штурмовики Рёма и Эрхардта, происходя в своей массе из мелкобуржуазных кварталов и рабочих окраин Мюнхена и его предместий и промышляя в основном ремесленничеством. Если среди них и встречались офицеры, то исключительно — лейтенанты запаса. Первый и главный телохранитель фюрера Ульрих Граф[41] ранее работал мясником и прославился как борец-любитель. Личный друг Гитлера, часовщик Эмиль Морис[42] находился в розыске за растрату. Еще один охранник, бывший конюх Христиан Вебер[43], зарабатывал мизерные чаевые в мюнхенском трактире «Цум блауен брок» в качестве полового.
Этих людей объединяла общая задача оберегать жизнь Гитлера и других высших нацистских вождей. Куда бы ни направлялся фюрер, там тут же появлялись его «гвардейцы», вооруженные «ластиками» и «зажигалками» (так они называли свои резиновые дубинки и пистолеты), чтобы оградить вождя от возможных противников. В 1942 году Гитлер с восторгом вспоминал об этих «людях, постоянно готовых к революционному подвигу, знавших, что впереди — жестокая борьба».
В ноябре 1923 года в политической жизни Баварии произошли резкие перемены: глава правительства, генеральный государственный комиссар Густав фон Кар[44] и командующий местным рейхсвером генерал-майор Герман Лессов, оба убежденные монархисты-сепаратисты, до такой степени перессорились с Берлином, что на повестку дня встал вопрос о выходе Баварии из состава республики Все силы, сгруппировавшиеся за послевоенные годы вокруг баварского военного правительства — этой «ячейки порядка» на территории республиканской Германии, объединенные смертельной ненавистью к демократии и прогрессу, стали готовиться к решающему сражению.
Гитлер решил использовать сложившуюся ситуацию в своих целях. Как только фон Кар объявил о созыве 8 ноября собрания почетных граждан, которое должно было состояться в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер» что на Розенхаймерштрассе, лидер нацистов приступил к подготовке переворота. Он догадывался, что на собрании Кар попытается провозгласить независимость Баварии. Однако австрийцу и этого казалось недостаточно. Ему хотелось подтолкнуть сепаратистов к более решительным действиям — к походу на Берлин для устранения «ноябрьской республики».
Гитлер срочно разослал гонцов к своим националистическим союзникам, решившим вместе с ним участвовать в заговоре. Не забыл он оповестить и бывшего генерал-квартирмейстера рейхсвера Эриха Людендорфа[45], который согласился на переворот, даже не подозревая, что приглашен всего лишь в качестве «свадебного генерала». Подняв по тревоге 50 человек своей охраны, Гитлер, одетый в черный парадный костюм с Железным крестом 1-й степени на груди, направился на Розенхаймерштрассе. Около 8 часов вечера он уже стоял перед входом в «Бюргербройкеллер», ожидая начала событий.
Через 45 минут начальник охраны Берхтольд доставил к пивной пулемет и расположил его у входа. Не теряя ни секунды, Гитлер, окруженный своими гвардейцами, ворвался в переполненный зал, вынул пистолет и выстрелил в воздух. Взобравшись на стол, он прокричал:
— Вспыхнула национальная революция! Зал окружен шестью сотнями хорошо вооруженных людей! Всем оставаться на своих местах! Баварское правительство и правительство республики низложены! Формируется временное имперское правительство!
Захваченные врасплох баварские военные и политики решили прислушаться к его речам и на словах согласились поддержать Гитлера. Однако уже на следующий день Кар и Лессов направили подчиненные им войска против «национального революционера». Сам же незадачливый стратег как прикованный сидел в «Бюргербройкеллере», ожидая хороших вестей, которые так и не поступили.
Единственное сообщение вселяло надежду: капитан Рём во главе созданного им полувоенного формирования «Рейхскригсфлагге» («Имперский военный флаг») проник в здание военного министерства и удерживает его.
В середине дня 9 ноября Гитлер, его сподвижники и союзники, построенные в колонны по восемь человек, направились по узкой Резиденцштрассе к военному министерству. На площади Одеонплац они наткнулись на отряд земельной полиции, численностью в 100 человек, расположившийся на ступенях здания мюнхенского «Фельдхеррнхалле» (дворца полководцев). Путчисты не сбавляли шаг. Видя это, служители порядка преградили им путь. Побледневшие Гитлер и Людендорф шаг за шагом приближались к шеренге полицейских. Граф подбежал к полицейским шеренгам и закричал:
— Не стреляйте! Идут их превосходительства Людендорф и Гитлер!
Но тут раздались выстрелы.
Итог неудавшегося переворота: было убито 16 национал-социалистов, в том числе пятеро из личной охраны Гитлера. Погибли также трое полицейских. Почти все вожаки нацистского движения оказались за решеткой. Лишь шефу охраны Берхтольду и тяжело раненному Герингу удалось скрыться и бежать в Австрию.
Одержимость Гитлера фактически уничтожила НСДАП. Партия, СА и «штосструпп» были объявлены вне закона. Оставшиеся на свободе кучки нацистов рассорились между собой. Сначала ультраправые попытались объединиться под спасительным флагом Людендорфа, но затем стали распадаться на все новые группировки и фракции. Лишь неутомимый Эрнст Рём, арестованный, а затем выпущенный на поруки, не потерял надежду на продолжение борьбы. В тюремной камере Ландсбергской тюрьмы Гитлер назначил его командиром подпольных штурмовых отрядов.
Очень скоро Рём понял, что баварское правительство не собирается снимать запрета с СА. Дело в том, что Кар с помощью фон Эппа[46] объединил все полувоенные формирования в полностью контролируемый правительством отряд «Нотбан» (экстренное объединение). Тогда из остатков разгромленных СА Рём образовал новую структуру — «Фронтбан» (объединение фронтовиков), которую формально подчинил Людендорфу.
До «пивного путча» 1923 года география гитлеровского движения едва ли выходила за границы Мюнхена с окрестностями. Благодаря же созданию «Фронтбана» Рёму впервые удалось привлечь к себе и идеям сидящего за решеткой австрийца новых сторонников по всей стране. Во вновь созданную структуру потянулись «бойцы» былых фрайкоров и других подпольных полувоенных формирований, нацисты из Северной Германии, оставшиеся без командиров, одним словом — бандиты, сделавшие грабеж стилем жизни будущих СА. Под штандартами Рёма собрались такие типы, как капитан Петер фон Хайдебрек и граф Вольф-Генрих фон Хелльдорф[47]. А с бывшим лейтенантом Эдмундом Хайнесом[48] — хулиганом, погрязшим во всех мыслимых и немыслимых пороках, Рём, всегда заинтересованный в знакомстве с мужчинами, согласно его же мемуарам «решил познакомиться поближе».
В лучшие времена Гитлеру удалось собрать в СА максимум две тысячи человек. Теперь же Рём мог доложить узнику Ландсбергской тюрьмы о «Фронтбане» численностью в 30 тыс. бойцов. Однако Гитлер, узнав о растущем войске капитана, почувствовал себя несколько неуютно. Дело в том, что Рём не собирался отказываться от полной самостоятельности своей «военной» организации и ее независимости от партийной верхушки, о чем открыто заявлял: «Я и сегодня солдат, и только — солдат».
«Политическое и военное движения должны быть полностью независимыми друг от друга», — писал он Людендорфу.
Когда в декабре 1924 года освобожденный из тюрьмы Гитлер поручил капитану сформировать новые СА, между старыми партнерами дело чуть было не дошло до открытого конфликта. Гитлер не хотел ничего слышать о независимых штурмовых отрядах. Рём же твердо стоял на своем, доказывая, что партократ не может командовать солдатом, и дело Гитлера — оставаться «трибуном»
«Я не потерплю политики ни во „Фронтбане“, ни в СА!.. Я строжайше запретил личному составу СА всякое вмешательство в партийные дела. В свою очередь, я также строго запретил фюрерам СА выполнять указания партийных функционеров», — огласил Рём свою, не терпящую возражений позицию в специальном меморандуме, адресованном бывшему ефрейтору.
Однако Рём так и не понял, что Гитлер уже принял решение — не допускать создания СА, пока он не будет полностью уверен, что никогда впредь люди в форме штурмовиков не будут навязывать ему свою волю. В конце концов он разошелся с Рёмом.
Бывшему основателю СА не оставалось ничего другого, как послать 30 апреля 1925 года Гитлеру прощальную записку:
«В память о тяжелых и прекрасных часах, проведенных вместе, сердечно благодарю тебя за товарищеское отношение и прошу не лишать меня твоей дружбы». Лишь спустя месяц Гитлер соизволил ему ответить, причем весьма своеобразным способом. Он поручил своему секретарю сообщить Рёму следующее:
«Никакой военной организации г-н Гитлер впредь создавать не намерен. И если в свое время он и пошел на подобный шаг, то лишь по настоянию некоторых господ, которые в итоге предали его. Сегодня же он нуждается только в охране партийных собраний, как до 1923 года».
Час рождения «черного ордена» приближался. Старые штурмовые отряды рёмовско-эрхардтского пошиба были заменены СС. Их задачей стало находиться постоянно рядом с Гитлером, укреплять авторитет партии, беспрекословно выполнять все приказы фюрера.
«Я сказал себе тогда, — вспоминал Гитлер позже, — что мне необходима такая личная охрана, которая, будь она даже и немногочисленной, должна быть мне безоговорочно преданной, чтобы охранники, если потребуется, были готовы пойти за меня даже против собственных братьев. Лучше иметь всего 20 человек, при условии разумеется, что на них можно полностью положиться, чем бесполезную толпу».
Естественно, рядовые партийцы получили иную версию о причинах образования СС, которая со временем вошла во все учебники истории третьего рейха. Заключалась она в следующем: в связи с тем, что СА все еще находились под запретом, в феврале 1925 года вновь воссозданная партия сформировала службу самоохраны, призванную защитить ее от террора со стороны политических противников. Умалчивалось, конечно, и о том, что Гитлер сознательно оттягивал воссоздание штурмовых отрядов. Дело в том, что запрет СА отнюдь не распространялся на всю территорию Германии, наоборот, в северо-западной части страны отряды СА росли и крепли. Другое дело, что они отказывались признать своим вождем сомнительного мюнхенского фюрера.
Тогда-то Гитлер и решил воспользоваться сложившейся ситуацией для создания собственной «лейб-гвардии». В апреле 1925 года он приказал ветерану «штосструппа» Юлиусу Шреку, ставшему к тому времени еще и личным водителем фюрера, сформировать новую охрану штаба. Через несколько недель эта группа получила свое новое название — «шутцштаффель» («охранный отряд»). Первых эсэсовцев Шрек нашел там же, где ранее набирал личный состав для «штабсвахе» и «штосструппа» — среди завсегдатаев пивной «Торброй». Первоначально охранный отряд состоял лишь из восьми человек, частично уже послуживших в «штосструппе». Сохранилась и старая униформа. Нововведением стала общепартийная коричневая рубашка[49], сменившая серо-зеленый френч, а также черный галстук (отряды СА при коричневой рубашке носили галстуки коричневого же цвета).
Вскоре Шрек принялся создавать охранные отряды и за пределами Баварии. 21 сентября 1925 года он разослал региональным отделениям НСДАП свой циркуляр № 1, в котором призвал организовывать отряды СС на местах. Партийным органам предлагалось формировать небольшие боеспособные элитные группы (командир и 10 подчиненных), только Берлину выделялась повышенная квота — 2 руководителя и 20 человек.
Шрек внимательно следил за тем, чтобы в СС попадали только специально отобранные люди, соответствующие нацистскому представлению о сверхчеловеке. Набиралась основном молодежь, то есть лица в возрасте от 23 до 35 лет. Новобранцы должны были обладать «отменным здоровьем и крепким телосложением». При поступлении им надлежало представить две рекомендации, а также полицейскую справку о проживании в течение последних 5 лет в данной местности. «Кандидатуры хронических пьяниц, слабаков, а также лиц, отягощенных иными пороками, — не рассматриваются»,-гласили «Правила СС».
Когда в ноябре 1925 года партийный орган НСДАП «Фёлькишер беобахтер» опубликовал заметку о том, что в мюнхенском районе Нойхаузен некий Дауб сформировал из 15 бывших штурмовиков охранный отряд и назначил себя его фюрером, Юлиус Шрек пришел в бешенство. 27 ноября он направил в адрес правления партии письмо следующего содержания:
«Это так называемое формирование — не что иное, как переименование бывшего отряда СА в охранный отряд. В связи с этим руководство СС просит правление партии потребовать от данных господ не использовать для их подразделения название „охранный отряд“. Подобное обезьянничанье не должно причинить ущерб созданной с большими усилиями организации, базирующейся на здоровой основе».
Шрек без устали призывал ускорить «объединение лучших и надежнейших членов партии для охраны и самоотверженной работы на благо движения». Главными задачами СС он объявил «охрану собраний, привлечение подписчиков и спонсоров для газеты „Фёлькишер беобахтер“, а также вербовку новых членов партии».
Алоис Розенвик, начальник отдела вновь созданного высшего органа СС, так называемого главного руководства, заявлял на чисто нацистском жаргоне:
«На наших черных фуражках мы носим черепа и кости в назидание нашим врагам и в знак готовности ценой собственной жизни защищать идеи нашего фюрера».
Тем временем в Мюнхен начали поступать победные донесения с мест. Так, в Дрездене эсэсовцам удалось предотвратить попытку взрыва на нацистском собрании, будто бы подготовленного коммунистами.
«После того как в „Мраморном дворце“ объединенные отряды СС из Дрездена, Плауэна, Цвиккау и Хемница не только основательно избили коммунистов, но и повыкидывали некоторых из них из окон, — ни один марксист в Саксонии больше не посмеет потревожить наших собраний!» — рапортовал Розенвик.
Уже в декабре 1925 года главное руководство СС могло доложить партии, что в ее распоряжении «имеется централизованная охранная организация численностью около 1000 человек». Хотя вскоре это число и сократилось до 200, СС стала первой структурной организацией НСДАП, занявшей серьезные позиции фактически на всей территории Германии.
В апреле 1926 года прибывший из австрийской эмиграции прежний командир «штосструппа» Берхтольд сменил Шрека на посту руководителя СС. После возвращения амнистированных участников «пивного путча» Гитлер возвел охранные отряды в ранг элитной организации. 4 июля 1926 года на Втором съезде партии в Веймаре фюрер вручил СС так называемое «знамя крови» — то самое полотнище, под которым 9 ноября 1923 года его колонны шли по Резиденцштассе на штурм демократии.
СС росла и набирала сил. Теперь Гитлер мог повторить попытку создать «свои» СА: он прекрасно понимал, что без такого инструмента не сможет пробиться к власти в Германии — стране, помешанной на партийных армиях и марширующих колоннах.
Однако вожаки большинства штурмовых отрядов за границами Баварии и Австрии продолжали с недоверием относиться к бывшему ефрейтору. Поэтому возникла необходимость в достаточно авторитетном человеке, способном объединить разрозненных междоусобицами региональных фюреров. И такого человека Гитлеру удалось найти в лице бывшего вождя северогерманского фрайкора капитана в отставке Франца Пфеффера фон Заломона[50]. 27 июля 1926 года Иосиф Геббельс записал в своем дневнике: «12 часов: был у шефа. Первое совещание. Пфеффер назначен имперским фюрером СА».
Сложилась достаточно щекотливая ситуация: Пфеффер — доверенное лицо нацистских вождей Северной Германии, еще не признавших в мюнхенском фюрере общенационального лидера, вошел в состав правления НСДАП как разведчик и одновременно надзиратель.
Само собой разумеется, Гитлеру пришлось наделить Заломона значительными полномочиями. С 1 ноября 1926 года ему как верховному руководителю СА были подчинены все штурмовые отряды на территории Германии. Хотя Пфеффер и должен был безоговорочно выполнять все директивы партийного вождя, он мог по своему усмотрению заниматься организацией и строительством подчиненной ему структуры.
Союз с нацистами Северной Германии показался Гитлеру настолько важным, что он пошел на сокращение властных амбиций своего любимого детища — СС. В итоге охранные отряды перешли в ведение Пфеффера, однако их руководитель получил утешительный подарок — отныне он стал именоваться рейхсфюрером СС.
Командир «штосструппа» Берхтольд вскоре почувствовал опасность. Его элитное подразделение вполне могло попасть в зависимость от СА и партбюрократов. Эта проблема начала выкристаллизовываться еще до его назначения. Дело в том, что его предшественника Шрека отвергли сами члены главного руководства СС. Уступчивое поведение шефа напоминало им футбольный мяч, летавший между лукавыми партаппаратчиками типа Франца-Ксавьера Шварца[51] и СА.
«Мы пришли к выводу, — писал Гитлеру член руководства СС Эрнст Вагнер, — что Шрек не обладает качествами, необходимыми руководителю и организатору, а также не имеет веса, способного гарантировать СС положение элитного подразделения партии».
Берхтольд попытался выправить положение.
"СС подчиняются как местные, так и районные органы партии, — говорилось в директиве рейхсфюрера. В другом приказе утверждалось: «Охранные отряды занимают в составе движения полностью самостоятельное положение». Но победить партийный аппарат Берхтольду также не удалось. Началась тихая война СС и партийной бюрократии, которая продолжалась вплоть до падения третьего рейха.
11 мая 1926 года во время очередного партийного собрания эсэсовец Вагнер высказался, что кое-каких «бонз» следовало бы «выкурить» из зала. Названные им Боулер и Шварц тут же отреагировали на это: они запретили пускать Вагнера в помещение главного руководства СС, располагавшееся тогда в задней части дома 50 по мюнхенской Шеллингштрассе, причем рейхсфюреру СС Берхтольду пришлось собственноручно подписать об этом приказ.
"П/г (партайгеноссе)[52] Берхтольд дал мне понять, что пойти на этот шаг его принудили господа Боулер и Шварц!" — жаловался возмущенный Вагнер Адольфу Гитлеру.
После того как к этим неприятностям добавилось усиление властных амбиций СА, Берхтольд подал в отставку. В марте 1927 года новым рейхсфюрером СС стал его заместитель Эрхард Хайден. Но и ему не удалось сохранить независимые позиции СС.
Своим приказом Пфеффер запретил руководителям охранных отрядов создавать свои подразделения в населенных пунктах где СА была недостаточно сильно представлена. Им было позволено держать в общинах подразделения численностью, составляющей лишь 10 процентов от списочного состава местных отрядов СА. В связи с этим к 1928 году численность СС достигла каких-то жалких 280 человек. Все чаще «сверхчеловекам» приходилось подчиняться распоряжениям фюреров штурмовиков: выполнять их текущие поручения, раздавать пропагандистские материалы, распространять газету «Фёлькишер беобахтер», нести вспомогательную службу. И они довольствовались лишь такими «победными реляциями», как: