Сабрина тут же поняла, что та очень боится сбиться со счета во время танца, как это с ней действительно случалось и раньше. Эстер постоянно попадала в неудобное положение, нарушая ритм и нечаянно наступая на ногу партнеру.
— Не надо считать, Эстер! Просто следуйте за движениями кавалера. И тогда все получится. А теперь посмотрите на свою карточку с программой танцев. Видите, первым в ней значится мистер Шеффилд. Так что вальс вам надлежит танцевать именно с ним. Вот, кстати, и он сам!
Действительно, высокий брюнет подошел к Эстер и, поклонившись, протянул ей руку. Эстер встала и, слегка покраснев, вышла вместе с ним в центр зала. Сабрина проводила ее ободряющей улыбкой, хотя и несколько опасалась за воспитанницу. Дело в том, что накануне вечером у матери Эстер разыгрался острейший приступ мигрени, что заставило ее отказаться от поездки на этот бал. Миссис Форсайт просто умоляла Сабрину всячески опекать дочь на балу. Теперь, наблюдая, как Эстер очень неплохо вальсирует с Шеффилдом, Сабрина почувствовала, что все идет так, как надо, и причин для беспокойства нет.
— Вы ведь и впрямь прекрасный воспитатель! — раздался над головой Сабрины знакомый мужской голос. — А потому я бы посоветовал вам выбросить из головы мысли о какой-то другой профессии. Только надо выяснить, насколько богат папенька этой девицы.
Сабрина поморщилась и повернулась лицом к говорившему. Новоиспеченный виконт Уэсли был одет в великолепно сшитый вечерний костюм.
— Я вижу, граф засадил своего портного за неблагодарную работу — сшить для вас новый костюм! Ужасное испытание для бедного парня!
— А вы не думаете, что я сам купил себе эту одежонку, чтобы не одалживаться у его сиятельства и не утруждать портного? Что ж, поскольку вы оказались прекрасным педагогом и воспитателем, надеюсь, не откажете мне в парочке уроков по выбору модной одежды. Тогда впредь я, несомненно, буду одеваться со вкусом. Кстати, сотворить из такого увальня, как я, лондонского денди — ваш прямой долг! Ведь дядюшка вознамерился сделать вас моей наставницей. Но сказал ли он вам, что я отказался от этого предложения?
— Отказались? Видимо, сомневаетесь в моих способностях? Или боитесь острого языка? Действительно, со мной порой не легко спорить. Но поверьте, я куда интереснее всех этих молоденьких девочек с ярко накрашенными и надутыми губками.
— Разве ваши ученицы не относятся к их числу?
— Запомните: я работаю только с серьезными молодыми женщинами. А они не имеют привычки надувать губки, как и слишком ярко их красить! — презрительно фыркнула Сабрина.
Вы не ответили на мой вопрос. А мне надо всего лишь показать вам, до какой степени я нуждаюсь в помощи, — ответил Джошуа и обнял Сабрину за талию, намереваясь включиться в уже начавшийся тур вальса.
Но она вспыхнула и резко отстранилась от его руки:
— Сейчас же оставьте меня! Я не одета для танцев. И даже не получила приглашения на этот вечер. А присутствую здесь только по просьбе миссис Форсайт, у которой состою на службе.
Но Джошуа вновь обнял ее за талию, крепко схватил правую руку, заставляя встать в позицию танца, и повел Сабрину к центру зала, где уже кружились пары. Поняв, что сопротивление бесполезно, она почти механически стала повторять ногами за Джошуа рисунок вальса. И при этом про себя молилась, чтобы танец скорее закончился…
После нескольких тактов она посмотрела в лицо своего нежеланного кавалера и сердито заявила:
— Я подозреваю, лорд Уэсли, что вы далеко не такой неуклюжий, как стараетесь казаться! И все же немедленно отпустите меня! Иначе я потеряю место у миссис Форсайт!
— Ничего страшного. Ведь вы всегда можете устроиться у моего дядюшки!
— Я сейчас еще раз ударю вас по больной коленке!
— Извините, но она больше не болит. Или вы намерены меня вновь искалечить?
— Я не смогу этого сделать при всем желании. Ведь вы так крепко держите меня, что нет никакой возможности даже немного повернуться!
— Техасец начинает учиться защищать себя, будучи еще молокососом. Уверен, что нам с вами совершенно незачем пытаться заниматься этим в зрелом возрасте!
— Вы постоянно грубите мне!
— Как это ни смешно, но мне совсем не показалось, что тот поцелуй был вам так уж неприятен!
— У вас слишком крепкие нервы. И вдобавок — непомерная самонадеянность!
— Там, откуда я приехал, эта черта называется самоуверенностью.
— А здесь — невоспитанностью!
— Это еще раз доказывает, что мне нужен хороший наставник!
— Я скорее согласилась бы воспитывать дикую обезьяну, чем вас!
Сказав это, Сабрина густо покраснела. Она хотела как-то смягчить грубость. Но пока подбирала слова, музыка кончилась и танцующие вновь расселись вдоль стен, освободив центр зала. Сабрина беспокойно осмотрелась по сторонам, подумав, что ее последние слова мог кто-нибудь услышать — так громко они были сказаны.
Прикусив нижнюю губку, Сабрина вырвала у Джошуа свою руку и убежала в комнату отдыха для дам, решив, что туда Кантрелл за ней не посмеет последовать. Хотя от этого техасского дикаря можно было ожидать чего угодно!..
— Я просто не могу этому поверить, Эдди! За прошлую неделю уже четыре клиента аннулировали договоры со мной об обучении своих дочерей! Если так пойдет и дальше, то я к следующему месяцу останусь вообще без учениц! — Сабрина в отчаянии всплеснула руками.
Эдмунд Уислдаун сел в кресло напротив нее и принялся медленно, с наслаждением пить чай, закусывая домашним печеньем Сабрины. При этом он ухитрялся громко чавкать.
— Так-так, дорогая! — протянул он. — Но не надо принимать все это близко к сердцу. Уверен, что очень скоро у вас появятся новые ученицы, а возможно — и ученики. В конце концов, в Лондоне никогда не было недостатка в невоспитанных молодых девицах и юношах, у которых папеньки богаты, как Крезы.
— Возможно. Но пока ни один из них не обратился ко мне с просьбой заняться воспитанием его дочери! Причем отказы большинства звучали так, как будто они повторяли слова, услышанные от кого-то еще! Скажите, могло так быть?
— Могло ли? — устало повторил за ней Эдмунд, откусывая очередной кусочек печенья.
— Думаю, что так оно и есть! — воскликнула Сабрина. — И скорее всего виной тому стал сам граф или тот мерзкий неандерталец из Техаса, которого его сиятельство прочит себе в наследники! А может быть, и они оба вместе!
Сабрина вспомнила недавний бал у Читчестеров и невольно раздражавшее ее поведение там этого увальня. Ей стало известно и о гадких сплетнях, распространившихся в обществе после их танца. Правда, Сабрина в душе надеялась, что, учитывая поведение техасца сразу после высадки в лондонском порту, острие всех сплетен и гнусных разговоров будет направлено именно на него, а уж никак не на нее! Но Сабрина уже не сомневалась, что граф и племянник тайно сговорились заставить ее делать все, что они захотят.
Но ни тот, ни другой даже не представляли себе, какой упрямой может быть Сабрина Эджуотер…
Глава 5
— Не надо считать, Эстер! Просто следуйте за движениями кавалера. И тогда все получится. А теперь посмотрите на свою карточку с программой танцев. Видите, первым в ней значится мистер Шеффилд. Так что вальс вам надлежит танцевать именно с ним. Вот, кстати, и он сам!
Действительно, высокий брюнет подошел к Эстер и, поклонившись, протянул ей руку. Эстер встала и, слегка покраснев, вышла вместе с ним в центр зала. Сабрина проводила ее ободряющей улыбкой, хотя и несколько опасалась за воспитанницу. Дело в том, что накануне вечером у матери Эстер разыгрался острейший приступ мигрени, что заставило ее отказаться от поездки на этот бал. Миссис Форсайт просто умоляла Сабрину всячески опекать дочь на балу. Теперь, наблюдая, как Эстер очень неплохо вальсирует с Шеффилдом, Сабрина почувствовала, что все идет так, как надо, и причин для беспокойства нет.
— Вы ведь и впрямь прекрасный воспитатель! — раздался над головой Сабрины знакомый мужской голос. — А потому я бы посоветовал вам выбросить из головы мысли о какой-то другой профессии. Только надо выяснить, насколько богат папенька этой девицы.
Сабрина поморщилась и повернулась лицом к говорившему. Новоиспеченный виконт Уэсли был одет в великолепно сшитый вечерний костюм.
— Я вижу, граф засадил своего портного за неблагодарную работу — сшить для вас новый костюм! Ужасное испытание для бедного парня!
— А вы не думаете, что я сам купил себе эту одежонку, чтобы не одалживаться у его сиятельства и не утруждать портного? Что ж, поскольку вы оказались прекрасным педагогом и воспитателем, надеюсь, не откажете мне в парочке уроков по выбору модной одежды. Тогда впредь я, несомненно, буду одеваться со вкусом. Кстати, сотворить из такого увальня, как я, лондонского денди — ваш прямой долг! Ведь дядюшка вознамерился сделать вас моей наставницей. Но сказал ли он вам, что я отказался от этого предложения?
— Отказались? Видимо, сомневаетесь в моих способностях? Или боитесь острого языка? Действительно, со мной порой не легко спорить. Но поверьте, я куда интереснее всех этих молоденьких девочек с ярко накрашенными и надутыми губками.
— Разве ваши ученицы не относятся к их числу?
— Запомните: я работаю только с серьезными молодыми женщинами. А они не имеют привычки надувать губки, как и слишком ярко их красить! — презрительно фыркнула Сабрина.
Вы не ответили на мой вопрос. А мне надо всего лишь показать вам, до какой степени я нуждаюсь в помощи, — ответил Джошуа и обнял Сабрину за талию, намереваясь включиться в уже начавшийся тур вальса.
Но она вспыхнула и резко отстранилась от его руки:
— Сейчас же оставьте меня! Я не одета для танцев. И даже не получила приглашения на этот вечер. А присутствую здесь только по просьбе миссис Форсайт, у которой состою на службе.
Но Джошуа вновь обнял ее за талию, крепко схватил правую руку, заставляя встать в позицию танца, и повел Сабрину к центру зала, где уже кружились пары. Поняв, что сопротивление бесполезно, она почти механически стала повторять ногами за Джошуа рисунок вальса. И при этом про себя молилась, чтобы танец скорее закончился…
После нескольких тактов она посмотрела в лицо своего нежеланного кавалера и сердито заявила:
— Я подозреваю, лорд Уэсли, что вы далеко не такой неуклюжий, как стараетесь казаться! И все же немедленно отпустите меня! Иначе я потеряю место у миссис Форсайт!
— Ничего страшного. Ведь вы всегда можете устроиться у моего дядюшки!
— Я сейчас еще раз ударю вас по больной коленке!
— Извините, но она больше не болит. Или вы намерены меня вновь искалечить?
— Я не смогу этого сделать при всем желании. Ведь вы так крепко держите меня, что нет никакой возможности даже немного повернуться!
— Техасец начинает учиться защищать себя, будучи еще молокососом. Уверен, что нам с вами совершенно незачем пытаться заниматься этим в зрелом возрасте!
— Вы постоянно грубите мне!
— Как это ни смешно, но мне совсем не показалось, что тот поцелуй был вам так уж неприятен!
— У вас слишком крепкие нервы. И вдобавок — непомерная самонадеянность!
— Там, откуда я приехал, эта черта называется самоуверенностью.
— А здесь — невоспитанностью!
— Это еще раз доказывает, что мне нужен хороший наставник!
— Я скорее согласилась бы воспитывать дикую обезьяну, чем вас!
Сказав это, Сабрина густо покраснела. Она хотела как-то смягчить грубость. Но пока подбирала слова, музыка кончилась и танцующие вновь расселись вдоль стен, освободив центр зала. Сабрина беспокойно осмотрелась по сторонам, подумав, что ее последние слова мог кто-нибудь услышать — так громко они были сказаны.
Прикусив нижнюю губку, Сабрина вырвала у Джошуа свою руку и убежала в комнату отдыха для дам, решив, что туда Кантрелл за ней не посмеет последовать. Хотя от этого техасского дикаря можно было ожидать чего угодно!..
— Я просто не могу этому поверить, Эдди! За прошлую неделю уже четыре клиента аннулировали договоры со мной об обучении своих дочерей! Если так пойдет и дальше, то я к следующему месяцу останусь вообще без учениц! — Сабрина в отчаянии всплеснула руками.
Эдмунд Уислдаун сел в кресло напротив нее и принялся медленно, с наслаждением пить чай, закусывая домашним печеньем Сабрины. При этом он ухитрялся громко чавкать.
— Так-так, дорогая! — протянул он. — Но не надо принимать все это близко к сердцу. Уверен, что очень скоро у вас появятся новые ученицы, а возможно — и ученики. В конце концов, в Лондоне никогда не было недостатка в невоспитанных молодых девицах и юношах, у которых папеньки богаты, как Крезы.
— Возможно. Но пока ни один из них не обратился ко мне с просьбой заняться воспитанием его дочери! Причем отказы большинства звучали так, как будто они повторяли слова, услышанные от кого-то еще! Скажите, могло так быть?
— Могло ли? — устало повторил за ней Эдмунд, откусывая очередной кусочек печенья.
— Думаю, что так оно и есть! — воскликнула Сабрина. — И скорее всего виной тому стал сам граф или тот мерзкий неандерталец из Техаса, которого его сиятельство прочит себе в наследники! А может быть, и они оба вместе!
Сабрина вспомнила недавний бал у Читчестеров и невольно раздражавшее ее поведение там этого увальня. Ей стало известно и о гадких сплетнях, распространившихся в обществе после их танца. Правда, Сабрина в душе надеялась, что, учитывая поведение техасца сразу после высадки в лондонском порту, острие всех сплетен и гнусных разговоров будет направлено именно на него, а уж никак не на нее! Но Сабрина уже не сомневалась, что граф и племянник тайно сговорились заставить ее делать все, что они захотят.
Но ни тот, ни другой даже не представляли себе, какой упрямой может быть Сабрина Эджуотер…
Глава 5
Джошуа с ухмылкой подумал о том, что поездка на бал к Читчестерам и впрямь была неплохой идеей. Чертовски приятно было протанцевать с Сабриной техасский тустеп. Но главной причиной этой поездки все-таки было не очарование прелестной воспитательницы. Майкл Джеймисон еще накануне бала сообщил ему, что там ожидается присутствие одного из тех русских, о котором они говорили при первой встрече. На балу Джошуа действительно познакомился с неким Алексеем Курзниковым. В буфете они выпили несколько рюмок водки. А после отъезда с бала Сабрины Джошуа напоил этого малого почти до скотского состояния. Тот при прощании долго уверял своего нового техасского знакомого, что с этого дня они станут лучшими друзьями до скончания века.
Через несколько дней в один из вечеров они снова встретились. На этот раз — в «Белом шелке», одном из самых известных в столице клубов, облюбованном инакомыслящими всех мастей, равно как и сектантами.
И опять была водка. На этот раз русский пил ее, как лошадь утром воду. В конце концов Джошуа пришлось окунуть Курзникова головой в бассейн ближайшего фонтана. Когда тот очнулся, Кантрелл остановил проезжавший мимо кеб, с трудом заставил Алексея произнести адрес и наказал вознице доставить пьяного седока прямо к крыльцу. А сам направился к дому. На следующее утро Джошуа никак не мог припомнить, как добрался, как вошел и как очутился в постели… Проснулся же он с жесточайшей головной болью. Подойдя к зеркалу, висевшему в туалетной комнате, он долго смотрел на себя. Потом принялся сбривать отросшую за ночь щетину.
Еще раз взглянув в зеркало, Джошуа увидел у себя за спиной графа, вошедшего в туалет через открытую дверь.
— Как у вас с головой, племянничек, после вчерашнего перепоя? — с ехидной улыбкой спросил он.
— Если вас интересует мое самочувствие этим утром, то должен признаться, что бывало и похуже. Правда, я не могу точно припомнить, когда и при каких обстоятельствах.
— Вы хорошо сделали, решив побриться. Ибо, убрав со щек щетину, будете выглядеть свежее и значительно моложе.
— Если вы, граф, действительно намерены сделать меня своим достойным наследником, то позвольте мне нигде не расставаться с мыльницей и острой бритвой.
— Было бы лучше, если бы вы позволили себя брить слугам. Советую обратиться к Бентону. Я его обучил этому искусству, и он все сделает в лучшем виде. Кроме того, я приказал ему выгладить и разложить на стуле вашу одежду. Вернее, то, что от нее осталось. А теперь, как только вы придете в себя, приходите на террасу и мы позавтракаем вместе.
— Я с удовольствием посижу с вами. Но не за завтраком. Извините, но от одного вида пищи меня начинает мутить. И вы понимаете почему!
— Хорошо! Нам следует определить круг обязанностей мисс Эджуотер, если вы будете приняты при дворе, — холодно сказал граф.
— Но видите ли, граф, эта женщина мне вовсе не по душе! Я попробовал как-то загладить свою вину за происшедшее у фонтана. Но она в ответ лишь шипела на меня, как разъяренная кошка.
— Тогда почему вы упорно стараетесь взять верх над ней? — спросил Хамблтон, остановившись в дверях и внимательно посмотрев на Джошуа.
— Я считаю, что она бросает мне вызов. А всякий, кто осмеливается делать это, должен сначала получше узнать меня!
— Что ж, желаю успеха! — хмыкнул граф.
Он подумал, что Джошуа тем или иным способом все же сумеет в конце концов уломать Сабрину. Тем более что его будущее вырисовывалось во все более радужном свете. А для Сабрины это было немаловажно.
Действительно, дела молодого Кантрелла шли как по маслу. Всего лишь одной встречи за рюмкой с Алексеем Курзниковым оказалось для него достаточно, чтобы приоткрыть дверь в клуб русской эмигрантской элиты, что было ценно для графа и его сподвижников. Если же племяннику будет угрожать опасность разоблачения, то можно очень легко и без шума заменить его на того же Майкла Джеймисона и таким образом вывести из игры.
Что касается мисс Эджуотер, то она, судя по собранным графом материалам и отзывам, была очень сильной и умной женщиной, которая, как никто другой, сумеет держать в узде непокорного техасца. Заставить ее начать воспитание из Джошуа рафинированного джентльмена граф намеревался в ближайшие же дни, как бы та ни сопротивлялась. А он будет внимательно следить за развитием взаимоотношений воспитательницы с воспитанником и стремлением каждого из них навязать другому свою волю. Граф был уверен, что только она сумеет обуздать непокорного техасского варвара.
Однако Хамблтон понял и то, что Сабрина сможет сопротивляться сделанному ей предложению начать перевоспитывать техасца. И несомненно, поступит именно так. Тем не менее десятый по счету граф Хамблтон твердо решил настоять на своем. Он не привык отступать перед трудностями. Он уже продумал некоторые шаги, с помощью которых собирался поставить строптивую деву на колени. Но пока сильно сомневался, что быстро преуспеет в этом. Однако в конечной своей победе не сомневался. Сабрина, как полагал граф, непременно по-другому посмотрит на своего будущего воспитанника, когда тот станет его признанным наследником и полноправным членом высшего общества британской столицы. Правда, ей еще придется самой немало потрудиться, чтобы сделать из Джошуа настоящего джентльмена. Но граф был уверен, что это ей удастся…
Граф не сомневался, что Джошуа одержит блистательную победу над Сабриной, сделавшись истинным английским джентльменом. Старший Хамблтон просто не мог дождаться момента, когда кто-нибудь из этой пары навяжет свою волю другому.
Поздравляя себя с удачно начатой игрой, граф прошел в гостиную, где его ожидала вдовствующая графиня Уилтшир, слывшая в Лондоне одной из самых зловредных сплетниц. Он подумал о том, что после их предстоящего разговора мисс Эджуотер будет работать исключительно на него. Или же ни на кого другого в Англии.
У Сабрины не осталось ни одного клиента. И она не могла понять, кто в этом виноват. Может быть, причиной стала конфронтация, которую она позволила себе по отношению к графу в его собственном доме, когда Хамблтон предложил ей начать перевоспитывать своего племянника? Так или иначе, но Сабрина чувствовала, как в ее душе с каждым днем нарастает отчаяние.
Пока Эдмунд вернул ей только часть своего долга. Но надеяться получить в ближайшее время остаток было нереально. Ибо ее кузен демонстрировал полную неспособность разумно распоряжаться деньгами или хотя бы откладывать что-нибудь про запас.
Сабрина тяжело вздохнула. Пока граф всячески старается уклоняться от частых встреч с ней. И не станет отвечать на вопросы, волнующие Сабрину, главным из которых были ее взаимоотношения с виконтом. Но ведь именно старший Хамблтон, как никто другой, мог бы оказать ей в этом помощь!
Если верить небольшим заметкам в местных газетах, то детство Джошуа прошло в маленьком селении на западе Техаса. Дом, где он вырос, пользовался в округе дурной репутацией. По сути, это был дешевый бордель, куда Джошуа попал вместе с матерью по причинам, о которых Сабрина пока могла только догадываться. С раннего детства мальчик привык видеть полуголых, а часто и совсем обнаженных, грязных женщин. Конечно, это не могло не отразиться на его психике и, возможно, объясняло тот его странный поцелуй в саду…
Подобные размышления заставили Сабрину быть с Джошуа предельно осторожной. И конечно, винить себя за проявленную в саду слабость. Разве не должна была она решительно оттолкнуть его от себя? Но не сделала этого! Причем тот вроде бы случайный поцелуй был не в меру затяжным и даже страстным…
Может, те жеманные леди были и правы, стараясь оградить от нее своих юных дочерей? Но нет! Ведь она посвятила свою жизнь воспитанию молодых, неопытных девушек! И делала эту работу честно, не жалея ни душевных, ни физических сил! А все возникшие сейчас трудности стали следствием появления в ее жизни одного человека… Очень опасного. С черными волосами и голубыми глазами. С дьявольской усмешкой… И мягким, обволакивающим голосом, звук которого заставлял Сабрину вспоминать во всех подробностях их встречу в саду… И тот поцелуй… Долгий… Жгучий… За который Сабрина не переставала упрекать себя.
Но его теплые, чувственные губы!.. Она вспомнила о них и сейчас, закрыв глаза и откинувшись на спинку глубокого мягкого кресла. Снова и снова Сабрина со стыдом думала о том, чего ни в коем случае не должна была себе позволять. И ему тоже. Как она могла допустить такое — прижиматься к Джошуа всем телом, опускать голову на его плечо? Сабрина снова почувствовала, как твердеют соски ее груди. Она попыталась отогнать от себя сладострастные мысли. Но не сумела. Оставалось только встать, походить по комнате и попробовать успокоиться.
Приличные дамы из лондонских аристократических домов, возможно, поступили правильно, запретив своим дочерям заниматься с ней. Они боялись, что Сабрина окажет неблагоприятное влияние на их детские души. И это думали о ней, всю жизнь обучавшей неопытных юных девочек благородным заповедям Спасителя нашего Иисуса Христа! Воспитывавшей в них понятия о нравственности и правильном поведении в обществе!
«Оставь эти мысли!» — строго приказывала себе Сабрина. Но это не помогало…
Сабрина поднялась к себе в спальню, чтобы переодеться. Сегодня миссис Коллингвуд собиралась пройтись с ней по солидным магазинам Пиккадилли, после чего пригласила Сабрину на чай в фешенебельном ресторане, чтобы обсудить возможные уроки для ее дочери Марты. «Эта девушка могла бы стать еще одной моей клиенткой», — размышляла Сабрина, облачаясь в свой последний приличный костюм. — Но прежде я должна покорить чопорную леди Коллингвуд!»
Сабрина обернулась к висевшему на стене широкому зеркалу.
— И ты можешь сделать это! — уверенно сказала она своему отображению.
Она появилась в назначенном месте встречи чуть ли не на час раньше. Виной тому была ее неуверенность в работе городского транспорта. В тот день, как показалось Сабрине, экипажей на улицах Лондона было крайне мало. Но все же ей удалось довольно быстро остановить проезжавший мимо кеб. Ранний приезд на встречу оказался Сабрине очень даже на руку: приближался день рождения Эдмунда, которому непременно надо было купить подарок. Слава Богу, семейство ссудило ей для этого некоторую сумму. Ибо Эдмунд был младшим среди братьев, к тому же сиротой. А потому особенно любимым.
Сабрина прошла вдоль длинного ряда разнообразных лавок и мелких магазинчиков в надежде найти не просто сувенир, но подарок, который Эдмунд мог бы с толком использовать. Она просмотрела не одну дюжину дорогих носовых платков, но так и не решилась истратить на них деньги.
Сабрина уже собиралась опустить на прилавок платок, который взяла посмотреть на предмет возможной покупки, как вдруг услышала над самым ухом до боли знакомый мужской голос, заставивший ее вздрогнуть.
— Покупаете подарок милому в знак вечной любви? — с усмешкой спросил Джошуа.
Его раздражала сама мысль, что у Сабрины и впрямь мог быть возлюбленный. Джошуа полагал, что они с ней были одногодками. А для английских девушек этот возраст считался почти критическим для замужества.
Сабрина вздрогнула и обернулась, почувствовав, как по спине у нее поползли мурашки.
— Есть у меня возлюбленный или жених — это не ваше дело! — неприязненно ответила она, продолжая теребить в руках приглянувшийся платок. — Так что будьте любезны идти своей дорогой и оставить меня в покое!
— Жаль. А я всего лишь хотел узнать женское мнение, какой монограммой было бы лучше всего украсить свой носовой платок! В Техасе я всегда предпочитал иметь в уголке каждого буквы «Д» и «К».
— Весьма прискорбно, что ваша фамилия не начинается с буквы «Ж». Ведь тогда, если прибавить к ней еще три — О, П и А, то получилось бы буквосочетание, пусть не совсем благозвучное, но зато вполне для вас подходящее.
Сабрина замолчала, поняв, что позволила себе чудовищное хамство. Но Джошуа только рассмеялся:
— Девочка моя! Вы даже не пытаетесь быть разборчивой в словах! Но не смущайтесь! В жизни я наслушался в свой адрес высказываний и похуже!
— Не сомневаюсь, что в каждом подобном случае вы это вполне заслужили!
Джошуа не успел ответить на этот выпад, как откуда-то донесся звон башенных часов, пробивших очередную четверть часа. Сабрина поняла, что непременно опоздает на встречу, если тут же не уйдет. Какой же надо было быть глупой, чтобы стоять здесь, обмениваясь оскорблениями с этим невежей!
— Моя сердитая мисс Эджуотер! — усмехнулся Джошуа. — В вас куда больше шипов, чем на кактусе. Но знаете ли вы чудесную особенность этого колючего цветка?
Он имеет дар расцветать без помощи садовника и при самых, казалось бы, неблагоприятных климатических условиях. Причем с каждым годом его цветы все хорошеют. И в конце концов он становится очень похожим на цветок, что у вас на шляпке.
И Джошуа протянул руку к шляпке Сабрины. Но плохо рассчитал движение, и его пальцы коснулись щеки Сабрины.
Их взгляды встретились. И они долго смотрели друг другу в глаза. Возможно, оба вспоминали тот памятный поцелуй. Во всяком случае, в душе Сабрины происходило именно это! Она почувствовала, что вот-вот упадет от охватившей ее нервной дрожи и застилавшего глаза тумана, а потому резко отвернулась от Джошуа и процедила сквозь зубы:
— Я опаздываю на важную деловую встречу!
Сабрина не хотела позорно бежать от Джошуа. Но другого выхода не видела. Ибо не сомневалась, что в следующую минуту снова окажется в объятиях этого человека. Кроме того, она действительно торопилась на встречу с миссис Коллингвуд. Поэтому резко повернулась и бросилась прочь, бессознательно сжимая в кулаке неоплаченный носовой платок из магазина.
— Мисс, мисс! — крикнул ей вслед Джошуа. — А платок? Вы же не заплатили за него! Остановитесь, или я позову полицию!
Но Сабрина его не слышала и продолжала бежать, пока до ее ушей не донеслись настойчивые свистки полицейского. Поначалу она подумала, что они относятся еще к кому-то. Но когда страж порядка перекрыл ей дорогу, то поняла, что ошиблась. А взглянув на зажатый в кулаке платок, догадалась обо всем.
Полицейский схватил Сабрину за руку.
— Это та самая женщина, мистер Дарби? — спросил он подоспевшего хозяина магазина.
Тот утвердительно кивнул. Сабрина перевела взгляд с бородатого лица полицейского — огромного, загорелого, украшенного пышными усами — на Дарби, который молчаливо смотрел на нее и как бы чего-то ожидал. Платок! — догадалась она, все еще сжимая якобы украденную вещь в кулаке.
— Господа! — воскликнула Сабрина, слегка покраснев. — Ради Бога, простите! Произошло недоразумение! Я обязательно оплачу эту вещь!
— Конечно, вы заплатите сполна, мисс, — ухмыльнулся полицейский. — А для начала соблаговолите пройти с этим джентльменом к нему в магазин!
И он кивком указал на Дарби. Тот же, улучив момент, вырвал из руки Сабрины злополучный платок.
— Но ради Бога, — умоляла Сабрина, — вы должны поверить мне, что я сделала это машинально!
В этот момент она увидела спешившую к ним миссис Коллингвуд, изумление на лице которой быстро сменилось негодованием. У Сабрины сжалось сердце. Ведь вся эта история могла легко окончиться полной катастрофой в ее педагогической деятельности, коль скоро миссис Коллингвуд вполне резонно могла бы отказаться отдать свое чадо на воспитание особе, замешанной в воровстве. И виной тому стал все тот же человек, вновь возникший рядом с ней и дружески положивший руку на плечо полицейского.
— Может быть, я могу помочь? — спросил Джошуа.
— А собственно, вы кто такой? — спросил тот, оглядев Кантрелла с головы до ног.
— Вы спрашиваете, кто я такой? Через несколько дней палата лордов займется мной. И я стану именоваться виконтом Уэсли.
Полицейский вновь очень внимательно посмотрел на Джошуа. На этот раз он отметил дорогой костюм, в который тот был облачен. Но прежде чем полицейский успел что-нибудь сказать, в разговор вмешался мистер Дарби:
— Этот господин — наследник графа Хамблтона. Молодую же даму я раньше никогда не встречал.
И он посмотрел на Сабрину как на прокаженную. Однако Джошуа тут же внес полную ясность:
— Ее знаю я! Она работает у нас с дядей. Разве не так, мисс Эджуотер?
Цвет глаз Сабрины стал похож на вздыбленный бурей Атлантический океан. Но она утвердительно кивнула. А он улыбнулся одними губами и проговорил бесцветным голосом:
— Я буду счастлив заплатить за столь досадное недоразумение!
Резким движением он вырвал ладонь Сабрины из руки полицейского. При этом Сабрина успела ущипнуть его за палец. Хотя, возможно, это был палец стража порядка.
Джошуа пошарил у себя в кармане и, выудив несколько монет, отдал Дарби. Сабрина покраснела от негодования, заметив, что несчастный платок стоил гораздо дешевле. Она хотела было протестовать, но Джошуа остановил ее, саркастически улыбнувшись:
— Полноте, мисс Эджуотер! Давайте лучше поскорее забудем об этом досадном случае!
«Как же отвратительны все эти мужчины с туго набитыми кошельками! — бушевала в душе Сабрина. — Они всегда уверены, что за деньги могут приобрести все, что захотят! Им невдомек, что не все на свете продается и покупается! Вот и сейчас, переплатив хозяину магазина, Джошуа даже не подумал, что тем самым признал меня воровкой. Ведь он просто откупился от полиции! Хотя, верно, и не понимал этого. А что до чести женщины, то ему не пришло в голову, как унизителен этот далеко не очень щедрый жест!»
Между тем полицейский и лавочник ушли, не забыв при этом низко поклониться Джошуа. Это окончательно взбесило Сабрину. Обождав, пока страж порядка и Дарби скрылись за вершиной холма, Сабрина набросилась на молодого Хамблтона, как разъяренная оса:
— Вы понимаете, что заплатили за этот дрянной платок вдвое больше, чем он стоит? Зачем? Имейте в виду, что я верну вам только те деньги, которые указаны в прейскуранте! И ни шиллингом больше! Причем сделаю это только тогда, когда найду себе нового клиента. Так как миссис Коллингвуд, ставшая свидетельницей этой позорной сцены, теперь уже никогда не доверит мне воспитание своей дочери!
— Вы говорите о даме, которая смотрела на вас так, будто открыла тайну великого бандита Джека Потрошителя, оказавшегося на самом деле женщиной?
Через несколько дней в один из вечеров они снова встретились. На этот раз — в «Белом шелке», одном из самых известных в столице клубов, облюбованном инакомыслящими всех мастей, равно как и сектантами.
И опять была водка. На этот раз русский пил ее, как лошадь утром воду. В конце концов Джошуа пришлось окунуть Курзникова головой в бассейн ближайшего фонтана. Когда тот очнулся, Кантрелл остановил проезжавший мимо кеб, с трудом заставил Алексея произнести адрес и наказал вознице доставить пьяного седока прямо к крыльцу. А сам направился к дому. На следующее утро Джошуа никак не мог припомнить, как добрался, как вошел и как очутился в постели… Проснулся же он с жесточайшей головной болью. Подойдя к зеркалу, висевшему в туалетной комнате, он долго смотрел на себя. Потом принялся сбривать отросшую за ночь щетину.
Еще раз взглянув в зеркало, Джошуа увидел у себя за спиной графа, вошедшего в туалет через открытую дверь.
— Как у вас с головой, племянничек, после вчерашнего перепоя? — с ехидной улыбкой спросил он.
— Если вас интересует мое самочувствие этим утром, то должен признаться, что бывало и похуже. Правда, я не могу точно припомнить, когда и при каких обстоятельствах.
— Вы хорошо сделали, решив побриться. Ибо, убрав со щек щетину, будете выглядеть свежее и значительно моложе.
— Если вы, граф, действительно намерены сделать меня своим достойным наследником, то позвольте мне нигде не расставаться с мыльницей и острой бритвой.
— Было бы лучше, если бы вы позволили себя брить слугам. Советую обратиться к Бентону. Я его обучил этому искусству, и он все сделает в лучшем виде. Кроме того, я приказал ему выгладить и разложить на стуле вашу одежду. Вернее, то, что от нее осталось. А теперь, как только вы придете в себя, приходите на террасу и мы позавтракаем вместе.
— Я с удовольствием посижу с вами. Но не за завтраком. Извините, но от одного вида пищи меня начинает мутить. И вы понимаете почему!
— Хорошо! Нам следует определить круг обязанностей мисс Эджуотер, если вы будете приняты при дворе, — холодно сказал граф.
— Но видите ли, граф, эта женщина мне вовсе не по душе! Я попробовал как-то загладить свою вину за происшедшее у фонтана. Но она в ответ лишь шипела на меня, как разъяренная кошка.
— Тогда почему вы упорно стараетесь взять верх над ней? — спросил Хамблтон, остановившись в дверях и внимательно посмотрев на Джошуа.
— Я считаю, что она бросает мне вызов. А всякий, кто осмеливается делать это, должен сначала получше узнать меня!
— Что ж, желаю успеха! — хмыкнул граф.
Он подумал, что Джошуа тем или иным способом все же сумеет в конце концов уломать Сабрину. Тем более что его будущее вырисовывалось во все более радужном свете. А для Сабрины это было немаловажно.
Действительно, дела молодого Кантрелла шли как по маслу. Всего лишь одной встречи за рюмкой с Алексеем Курзниковым оказалось для него достаточно, чтобы приоткрыть дверь в клуб русской эмигрантской элиты, что было ценно для графа и его сподвижников. Если же племяннику будет угрожать опасность разоблачения, то можно очень легко и без шума заменить его на того же Майкла Джеймисона и таким образом вывести из игры.
Что касается мисс Эджуотер, то она, судя по собранным графом материалам и отзывам, была очень сильной и умной женщиной, которая, как никто другой, сумеет держать в узде непокорного техасца. Заставить ее начать воспитание из Джошуа рафинированного джентльмена граф намеревался в ближайшие же дни, как бы та ни сопротивлялась. А он будет внимательно следить за развитием взаимоотношений воспитательницы с воспитанником и стремлением каждого из них навязать другому свою волю. Граф был уверен, что только она сумеет обуздать непокорного техасского варвара.
Однако Хамблтон понял и то, что Сабрина сможет сопротивляться сделанному ей предложению начать перевоспитывать техасца. И несомненно, поступит именно так. Тем не менее десятый по счету граф Хамблтон твердо решил настоять на своем. Он не привык отступать перед трудностями. Он уже продумал некоторые шаги, с помощью которых собирался поставить строптивую деву на колени. Но пока сильно сомневался, что быстро преуспеет в этом. Однако в конечной своей победе не сомневался. Сабрина, как полагал граф, непременно по-другому посмотрит на своего будущего воспитанника, когда тот станет его признанным наследником и полноправным членом высшего общества британской столицы. Правда, ей еще придется самой немало потрудиться, чтобы сделать из Джошуа настоящего джентльмена. Но граф был уверен, что это ей удастся…
Граф не сомневался, что Джошуа одержит блистательную победу над Сабриной, сделавшись истинным английским джентльменом. Старший Хамблтон просто не мог дождаться момента, когда кто-нибудь из этой пары навяжет свою волю другому.
Поздравляя себя с удачно начатой игрой, граф прошел в гостиную, где его ожидала вдовствующая графиня Уилтшир, слывшая в Лондоне одной из самых зловредных сплетниц. Он подумал о том, что после их предстоящего разговора мисс Эджуотер будет работать исключительно на него. Или же ни на кого другого в Англии.
У Сабрины не осталось ни одного клиента. И она не могла понять, кто в этом виноват. Может быть, причиной стала конфронтация, которую она позволила себе по отношению к графу в его собственном доме, когда Хамблтон предложил ей начать перевоспитывать своего племянника? Так или иначе, но Сабрина чувствовала, как в ее душе с каждым днем нарастает отчаяние.
Пока Эдмунд вернул ей только часть своего долга. Но надеяться получить в ближайшее время остаток было нереально. Ибо ее кузен демонстрировал полную неспособность разумно распоряжаться деньгами или хотя бы откладывать что-нибудь про запас.
Сабрина тяжело вздохнула. Пока граф всячески старается уклоняться от частых встреч с ней. И не станет отвечать на вопросы, волнующие Сабрину, главным из которых были ее взаимоотношения с виконтом. Но ведь именно старший Хамблтон, как никто другой, мог бы оказать ей в этом помощь!
Если верить небольшим заметкам в местных газетах, то детство Джошуа прошло в маленьком селении на западе Техаса. Дом, где он вырос, пользовался в округе дурной репутацией. По сути, это был дешевый бордель, куда Джошуа попал вместе с матерью по причинам, о которых Сабрина пока могла только догадываться. С раннего детства мальчик привык видеть полуголых, а часто и совсем обнаженных, грязных женщин. Конечно, это не могло не отразиться на его психике и, возможно, объясняло тот его странный поцелуй в саду…
Подобные размышления заставили Сабрину быть с Джошуа предельно осторожной. И конечно, винить себя за проявленную в саду слабость. Разве не должна была она решительно оттолкнуть его от себя? Но не сделала этого! Причем тот вроде бы случайный поцелуй был не в меру затяжным и даже страстным…
Может, те жеманные леди были и правы, стараясь оградить от нее своих юных дочерей? Но нет! Ведь она посвятила свою жизнь воспитанию молодых, неопытных девушек! И делала эту работу честно, не жалея ни душевных, ни физических сил! А все возникшие сейчас трудности стали следствием появления в ее жизни одного человека… Очень опасного. С черными волосами и голубыми глазами. С дьявольской усмешкой… И мягким, обволакивающим голосом, звук которого заставлял Сабрину вспоминать во всех подробностях их встречу в саду… И тот поцелуй… Долгий… Жгучий… За который Сабрина не переставала упрекать себя.
Но его теплые, чувственные губы!.. Она вспомнила о них и сейчас, закрыв глаза и откинувшись на спинку глубокого мягкого кресла. Снова и снова Сабрина со стыдом думала о том, чего ни в коем случае не должна была себе позволять. И ему тоже. Как она могла допустить такое — прижиматься к Джошуа всем телом, опускать голову на его плечо? Сабрина снова почувствовала, как твердеют соски ее груди. Она попыталась отогнать от себя сладострастные мысли. Но не сумела. Оставалось только встать, походить по комнате и попробовать успокоиться.
Приличные дамы из лондонских аристократических домов, возможно, поступили правильно, запретив своим дочерям заниматься с ней. Они боялись, что Сабрина окажет неблагоприятное влияние на их детские души. И это думали о ней, всю жизнь обучавшей неопытных юных девочек благородным заповедям Спасителя нашего Иисуса Христа! Воспитывавшей в них понятия о нравственности и правильном поведении в обществе!
«Оставь эти мысли!» — строго приказывала себе Сабрина. Но это не помогало…
Сабрина поднялась к себе в спальню, чтобы переодеться. Сегодня миссис Коллингвуд собиралась пройтись с ней по солидным магазинам Пиккадилли, после чего пригласила Сабрину на чай в фешенебельном ресторане, чтобы обсудить возможные уроки для ее дочери Марты. «Эта девушка могла бы стать еще одной моей клиенткой», — размышляла Сабрина, облачаясь в свой последний приличный костюм. — Но прежде я должна покорить чопорную леди Коллингвуд!»
Сабрина обернулась к висевшему на стене широкому зеркалу.
— И ты можешь сделать это! — уверенно сказала она своему отображению.
Она появилась в назначенном месте встречи чуть ли не на час раньше. Виной тому была ее неуверенность в работе городского транспорта. В тот день, как показалось Сабрине, экипажей на улицах Лондона было крайне мало. Но все же ей удалось довольно быстро остановить проезжавший мимо кеб. Ранний приезд на встречу оказался Сабрине очень даже на руку: приближался день рождения Эдмунда, которому непременно надо было купить подарок. Слава Богу, семейство ссудило ей для этого некоторую сумму. Ибо Эдмунд был младшим среди братьев, к тому же сиротой. А потому особенно любимым.
Сабрина прошла вдоль длинного ряда разнообразных лавок и мелких магазинчиков в надежде найти не просто сувенир, но подарок, который Эдмунд мог бы с толком использовать. Она просмотрела не одну дюжину дорогих носовых платков, но так и не решилась истратить на них деньги.
Сабрина уже собиралась опустить на прилавок платок, который взяла посмотреть на предмет возможной покупки, как вдруг услышала над самым ухом до боли знакомый мужской голос, заставивший ее вздрогнуть.
— Покупаете подарок милому в знак вечной любви? — с усмешкой спросил Джошуа.
Его раздражала сама мысль, что у Сабрины и впрямь мог быть возлюбленный. Джошуа полагал, что они с ней были одногодками. А для английских девушек этот возраст считался почти критическим для замужества.
Сабрина вздрогнула и обернулась, почувствовав, как по спине у нее поползли мурашки.
— Есть у меня возлюбленный или жених — это не ваше дело! — неприязненно ответила она, продолжая теребить в руках приглянувшийся платок. — Так что будьте любезны идти своей дорогой и оставить меня в покое!
— Жаль. А я всего лишь хотел узнать женское мнение, какой монограммой было бы лучше всего украсить свой носовой платок! В Техасе я всегда предпочитал иметь в уголке каждого буквы «Д» и «К».
— Весьма прискорбно, что ваша фамилия не начинается с буквы «Ж». Ведь тогда, если прибавить к ней еще три — О, П и А, то получилось бы буквосочетание, пусть не совсем благозвучное, но зато вполне для вас подходящее.
Сабрина замолчала, поняв, что позволила себе чудовищное хамство. Но Джошуа только рассмеялся:
— Девочка моя! Вы даже не пытаетесь быть разборчивой в словах! Но не смущайтесь! В жизни я наслушался в свой адрес высказываний и похуже!
— Не сомневаюсь, что в каждом подобном случае вы это вполне заслужили!
Джошуа не успел ответить на этот выпад, как откуда-то донесся звон башенных часов, пробивших очередную четверть часа. Сабрина поняла, что непременно опоздает на встречу, если тут же не уйдет. Какой же надо было быть глупой, чтобы стоять здесь, обмениваясь оскорблениями с этим невежей!
— Моя сердитая мисс Эджуотер! — усмехнулся Джошуа. — В вас куда больше шипов, чем на кактусе. Но знаете ли вы чудесную особенность этого колючего цветка?
Он имеет дар расцветать без помощи садовника и при самых, казалось бы, неблагоприятных климатических условиях. Причем с каждым годом его цветы все хорошеют. И в конце концов он становится очень похожим на цветок, что у вас на шляпке.
И Джошуа протянул руку к шляпке Сабрины. Но плохо рассчитал движение, и его пальцы коснулись щеки Сабрины.
Их взгляды встретились. И они долго смотрели друг другу в глаза. Возможно, оба вспоминали тот памятный поцелуй. Во всяком случае, в душе Сабрины происходило именно это! Она почувствовала, что вот-вот упадет от охватившей ее нервной дрожи и застилавшего глаза тумана, а потому резко отвернулась от Джошуа и процедила сквозь зубы:
— Я опаздываю на важную деловую встречу!
Сабрина не хотела позорно бежать от Джошуа. Но другого выхода не видела. Ибо не сомневалась, что в следующую минуту снова окажется в объятиях этого человека. Кроме того, она действительно торопилась на встречу с миссис Коллингвуд. Поэтому резко повернулась и бросилась прочь, бессознательно сжимая в кулаке неоплаченный носовой платок из магазина.
— Мисс, мисс! — крикнул ей вслед Джошуа. — А платок? Вы же не заплатили за него! Остановитесь, или я позову полицию!
Но Сабрина его не слышала и продолжала бежать, пока до ее ушей не донеслись настойчивые свистки полицейского. Поначалу она подумала, что они относятся еще к кому-то. Но когда страж порядка перекрыл ей дорогу, то поняла, что ошиблась. А взглянув на зажатый в кулаке платок, догадалась обо всем.
Полицейский схватил Сабрину за руку.
— Это та самая женщина, мистер Дарби? — спросил он подоспевшего хозяина магазина.
Тот утвердительно кивнул. Сабрина перевела взгляд с бородатого лица полицейского — огромного, загорелого, украшенного пышными усами — на Дарби, который молчаливо смотрел на нее и как бы чего-то ожидал. Платок! — догадалась она, все еще сжимая якобы украденную вещь в кулаке.
— Господа! — воскликнула Сабрина, слегка покраснев. — Ради Бога, простите! Произошло недоразумение! Я обязательно оплачу эту вещь!
— Конечно, вы заплатите сполна, мисс, — ухмыльнулся полицейский. — А для начала соблаговолите пройти с этим джентльменом к нему в магазин!
И он кивком указал на Дарби. Тот же, улучив момент, вырвал из руки Сабрины злополучный платок.
— Но ради Бога, — умоляла Сабрина, — вы должны поверить мне, что я сделала это машинально!
В этот момент она увидела спешившую к ним миссис Коллингвуд, изумление на лице которой быстро сменилось негодованием. У Сабрины сжалось сердце. Ведь вся эта история могла легко окончиться полной катастрофой в ее педагогической деятельности, коль скоро миссис Коллингвуд вполне резонно могла бы отказаться отдать свое чадо на воспитание особе, замешанной в воровстве. И виной тому стал все тот же человек, вновь возникший рядом с ней и дружески положивший руку на плечо полицейского.
— Может быть, я могу помочь? — спросил Джошуа.
— А собственно, вы кто такой? — спросил тот, оглядев Кантрелла с головы до ног.
— Вы спрашиваете, кто я такой? Через несколько дней палата лордов займется мной. И я стану именоваться виконтом Уэсли.
Полицейский вновь очень внимательно посмотрел на Джошуа. На этот раз он отметил дорогой костюм, в который тот был облачен. Но прежде чем полицейский успел что-нибудь сказать, в разговор вмешался мистер Дарби:
— Этот господин — наследник графа Хамблтона. Молодую же даму я раньше никогда не встречал.
И он посмотрел на Сабрину как на прокаженную. Однако Джошуа тут же внес полную ясность:
— Ее знаю я! Она работает у нас с дядей. Разве не так, мисс Эджуотер?
Цвет глаз Сабрины стал похож на вздыбленный бурей Атлантический океан. Но она утвердительно кивнула. А он улыбнулся одними губами и проговорил бесцветным голосом:
— Я буду счастлив заплатить за столь досадное недоразумение!
Резким движением он вырвал ладонь Сабрины из руки полицейского. При этом Сабрина успела ущипнуть его за палец. Хотя, возможно, это был палец стража порядка.
Джошуа пошарил у себя в кармане и, выудив несколько монет, отдал Дарби. Сабрина покраснела от негодования, заметив, что несчастный платок стоил гораздо дешевле. Она хотела было протестовать, но Джошуа остановил ее, саркастически улыбнувшись:
— Полноте, мисс Эджуотер! Давайте лучше поскорее забудем об этом досадном случае!
«Как же отвратительны все эти мужчины с туго набитыми кошельками! — бушевала в душе Сабрина. — Они всегда уверены, что за деньги могут приобрести все, что захотят! Им невдомек, что не все на свете продается и покупается! Вот и сейчас, переплатив хозяину магазина, Джошуа даже не подумал, что тем самым признал меня воровкой. Ведь он просто откупился от полиции! Хотя, верно, и не понимал этого. А что до чести женщины, то ему не пришло в голову, как унизителен этот далеко не очень щедрый жест!»
Между тем полицейский и лавочник ушли, не забыв при этом низко поклониться Джошуа. Это окончательно взбесило Сабрину. Обождав, пока страж порядка и Дарби скрылись за вершиной холма, Сабрина набросилась на молодого Хамблтона, как разъяренная оса:
— Вы понимаете, что заплатили за этот дрянной платок вдвое больше, чем он стоит? Зачем? Имейте в виду, что я верну вам только те деньги, которые указаны в прейскуранте! И ни шиллингом больше! Причем сделаю это только тогда, когда найду себе нового клиента. Так как миссис Коллингвуд, ставшая свидетельницей этой позорной сцены, теперь уже никогда не доверит мне воспитание своей дочери!
— Вы говорите о даме, которая смотрела на вас так, будто открыла тайну великого бандита Джека Потрошителя, оказавшегося на самом деле женщиной?