Ширл Хенке
Виконт из Техаса
Глава 1
— Почему вы в таком виде, капитан Кантрелл? Где ваша военная форма?
Теодор Рузвельт учинял сокрушительный разнос полуголому офицеру, стоявшему перед ним навытяжку возле кровати, в которой, прикрывшись до подбородка рваной простыней, лежала молодая брюнетка с растрепанными волосами.
Все военное снаряжение Джошуа Кантрелла в тот момент состояло из шестизарядного «кольта», зажатого в правой руке. Он тут же опустил оружие дулом вниз. Так требовалось по уставу, за четким исполнением которого следили агенты спецслужб при армейских подразделениях в Техасе. Жестом Рузвельт приказал им удалиться.
Трудно сказать, кто из оставшихся в комнате пришел в.большее замешательство — капитан Кантрелл или его бывший командир, перед которым он сейчас стоял, не смея пошевелиться. Что же касается Сиси, подруги капитана на этот вечер, то она не чувствовала ни малейшего стыда, ибо уже давно работала в одном из местных борделей. Кроме того, Сиси даже не догадывалась, что стоявший перед ней и капитаном суровый мужчина — не кто иной, как президент Соединенных Штатов Америки, принесший присягу всего несколько недель назад, после убийства Уильяма Мак-Кинли, ранее занимавшего этот высший в стране пост. Впрочем, Рузвельта скорее всего это вполне устраивало. Именно в целях сохранения секретности он заранее повелел всем своим сопровождающим титуловать его не иначе как «полковник». Знал об этом и капитан Кантрелл.
— Извините, господин полковник, — сказал он, — но поскольку я не был готов к вашему визиту, то позвольте мне хоть сейчас, в вашем присутствии, одеться и принять приличный вид!
— Во-первых, попросите, пожалуйста, молодую даму выйти из комнаты, — строго приказал Рузвельт.
При этом он галантно отвернулся от Сиси, давая ей возможность спокойно вылезти из-под простыни и облачиться в шелковое платье пурпурного цвета, валявшееся на полу рядом с ее корсетом и военной формой капитана Кантрелла.
Пока совершалась процедура одевания, цвет лица президента Соединенных Штатов от смущения превратился из красного в бордово-пурпурный. Жрица же любви беззастенчиво посмотрела на капитана, видимо, ожидая от него чего-то. Кантрелл угадал значение этого взгляда и поспешил успокоить Сиси:
— Я расплачусь с вами, дорогая!
Он пошарил в кармане и, вытащив синюю банкноту, засунул ее за корсет на груди девушки. Сиси недовольно поморщилась, круто повернулась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью и отпустив по-испански какое-то ругательство.
Пока Джошуа одевался, полковник нервно ходил из угла в угол по комнате, брезгливо морщась при взгляде на грязный ковер.
— Чем я обязан высокой чести видеть вас здесь, господин президент? — спросил Джошуа, натягивая сапоги.
— Я, кажется, просил всех, и вас тоже, называть меня просто полковником. Сколько раз прикажете повторять?
— Полагаю, что все это произошло совершенно неожиданно. Какой-то сумасшедший застрелил президента Мак-Кинли, и губернатор Нью-Йорка вдруг становится первым человеком в стране. Скажите, а вы сами думали, что будете им?
— Я не исключал подобной возможности. Вплоть до последнего месяца и при ужасных обстоятельствах, связанных с убийством Мак-Кинли. Вы, верно, уже обратили внимание на конных охранников, которые меня сопровождают? — Рузвельт кивнул в сторону закрытой двери. — Черт побери, до чего же это неприятно! Как будто я не сумею обезопасить себя и без их помощи!
Он расстегнул пиджак и продемонстрировал капитану аккуратно вшитый внутренний карман, из которого выглядывала рукоятка крупнокалиберного револьвера самого последнего образца.
— Возможно, эти новые охранники совсем не плохая идея, — пожал плечами капитан. — Причем прекрасно и детально рассчитанная. Между прочим, в ближайшую субботу вы могли бы найти более безопасное место, нежели Форт-Уэрт. Поверьте, я говорю это не потому, что не рад вас видеть! Просто меня несколько удивляет такая неосторожность.
— И доставляет кое-какие неудобства, не так ли? — ядовито заметил Рузвельт. — Кстати, примите мои извинения за ту девицу, которую я спугнул своим вторжением!
— Мы оба знаем, что Сиси — далеко не светская дама. Потому-то вы извинились передо мной, а не перед ней. Ваше пуританство, характерное для янки, дает о себе знать, сэр!
На лице Джошуа появилась саркастическая улыбка неисправимого грешника. Ведь не впервые бывший командир, известный своим красноречием приверженец епископальной церкви и ревностный поборник нерушимости семейного очага, уличал своего подчиненного в аморальном поведении.
— Естественно, вы меня осуждаете, полковник! — вздохнул Кантрелл. — Но что бы вы хотели увидеть? Ведь в отличие от вас я вырос именно в такой обстановке. И это для меня нечто вроде родного дома.
— Допускаю, что вы воспитывались в далеко не богатой семье, капитан. Но поймите меня правильно, теперь вы становитесь виконтом! А потому должны научиться вести себя согласно существующему этикету!
Не обратив внимания на высказывание президента о его воспитании и происхождении, чего бы Джошуа не простил никому другому, он спросил:
— Черт побери, как вы узнали об этом?
— Видите ли, капитан, наверное, вы догадываетесь, что у президента Соединенных Штатов есть кое-какие возможности получать самую разнообразную информацию. И не обязательно из разведывательных источников. Отец Спринги был старинным другом вашего престарелого дядюшки. Он-то и сообщил ему, а заодно и мне, о вашем отказе от предполагаемого наследства.
— А Спринги рассказал вам о причине моего отказа? О том, что это было реакцией на публикацию в газетах клеветнических статей в мой адрес, инспирированных неким графом Гамильтоном?
— Хамблтоном, — поправил капитана Рузвельт. — Его титул — граф Хамблтон, виконт Уэсли. И это очень почетный титул, который со временем должен перейти к вам.
— При всем уважении к столь громкому титулу я не смогу его принять! — с некоторым вызовом ответил Джошуа. — Впрочем, как и вообще принять что бы то ни было…
— Почему же?
— Потому что я никакой не виконт, а простой техасец.
— Но ведь лорд Хамблтон — глава семьи Кантрелл, а вы — его внучатый племянник и единственный наследник. Поэтому ваш прямой долг — ехать в Англию. Боже мой, неужели вы не понимаете, какие возможности это перед вами открывает? Вы никогда не знали, кто ваши родители. Теперь же у вас появился кровный родственник, который к тому же сам искал вас уже больше двадцати лет!
— За последние двадцать лет я не сделал ничего очень уж плохого по своей инициативе и без чьей-либо помощи, — отчужденно ответил Джошуа.
— Знаю, — грустно хмыкнул Рузвельт. — Когда я разорился на продаже скота в Дакоте, вы нажили огромное состояние здесь, в Техасе. Известность среди политической элиты этого штата в конце концов помогла агентам графа вас разыскать. И если бы вы захотели, то вполне могли сами стать губернатором.
— Время, проведенное в коридорах законодательной власти, навсегда отравило во мне желание заниматься политикой, — холодно заявил Кантрелл. — Что же касается сего «благородного» бизнеса, то для семейства Кантрелл оно отнюдь не внове. Я, правда, далеко не уверен, что сам рожден для него. К тому же Гертье и ее девчонки, видимо, расхватали все свидетельства об этом сразу же после смерти матери.
— В таком случае как вы объясните кольцо на своей руке? — спросил президент, указывая взглядом на блестевшее на пальце капитана золотое кольцо с мелко выгравированным на нем гербом. Джошуа стал носить его, как только пальцы окрепли и оно уже не могло соскользнуть. — Я вижу на нем фамильный герб Хамблтонов.
— Наверное, одна из девчонок Гертье купила его на каком-нибудь рынке и сохранила для меня, — равнодушно ответил Кантрелл.
Что-то не очень верится! Скорее всего вы просто боитесь. Опасаетесь, что вам не воздадут должного. И носите столь дорогое кольцо, чтобы набить себе цену в глазах окружающих.
— Я уже показал, чего стою, в двадцать семь лет, — ощетинился Кантрелл, — когда заработал свой первый миллион на продаже скота. И вы, как никто другой в этом мире, отлично знаете, что я не робкого десятка!
— Знаю, вы не боитесь испанских пуль. У меня никогда не было сомнений в вашей храбрости под неприятельским огнем. Но вы трепещете при мысли о встрече с восьмидесятилетним стариком. Человеком, который тщательно проследил все эпизоды вашей жизни. И убедился, что вы — его наследник!
— А если даже и так? Почему я непременно должен плыть через Атлантику в Англию? Тем более что подвержен морской болезни. Меня же просто-таки выворачивало наизнанку, когда мы плыли на Кубу и начался невесть откуда налетевший ураган! Кроме того, у меня есть выгодный бизнес в Форт-Уэрте. Я не хочу его бросать, поскольку не знаю, что найду в Англии. И никак не могу понять, полковник, почему вас так заботит, сделаюсь ли я графом, виконтом или еще дьявол знает кем? Мне кажется, что у вас, как президента страны, найдутся дела куда поважнее!
Рузвельт прокашлялся и вновь принялся ходить взад-вперед по комнате. Проходя в очередной раз мимо Кантрелла, он на мгновение остановился.
— Подобная дискуссия должна непременно сопровождаться солидной выпивкой! — усмехнулся он.
Быстро подойдя к двери, президент распахнул ее и крикнул ожидавшим в холле охранникам:
— Мистер Шейн, принесите нам, пожалуйста, два холодных пива! Или вы предпочли бы чего-нибудь покрепче, капитан? Как называлась та отрава, которую вы притащили с собой в тренировочный лагерь Сан-Антонио?
— «Кто убил Джона». Это виски, напоминающее бурбон. Бармен знает!
Шейн бросился выполнять приказ. Капитан же с ухмылкой посмотрел на президента:
— При вашем обычном воздержании, полковник, этот напиток будет как раз то, что нужно! А теперь скажите мне, привлекли ли вы в президентскую команду свою британскую подружку Сесиль Спринг Райе? И как намерены поступить с нынешним государственным секретарем, убежденным англофилом Джоном Хеем?
Рузвельт откинул назад голову и, осветив комнату блеском своих ослепительно белых зубов, громко расхохотался:
— Браво, капитан! Для человека, делающего вид, будто ему абсолютно безразлично все, что происходит за пределами его бескрайних владений в Техасе, вы знаете немало о сегодняшних политических деятелях в Вашингтоне.
— Но кто-то все-таки должен следить за курятником, чтобы респуб… простите — лисы — не разворовали цыплят! — угрюмо парировал Джошуа.
Рузвельт покачал головой и с упреком сказал:
— Увы! Я и забыл, что имею дело с неисправимо невежественным демократом!
— Но надеюсь, вы приехали не для того, чтобы перетащить меня к республиканцам!
Президент шумно вздохнул и снова принялся ходить из угла в угол.
— Нет, я не собираюсь этого делать и приехал не для того. Хотя и считаю ваши политические приоритеты достойными сожаления. Но вы все же можете приносить пользу стране другим, не совсем обычным способом.
Кантрелл с подозрением посмотрел на Рузвельта. Инстинкт призывал капитана к осмотрительности. В тоне президента его что-то насторожило.
— Каким конкретно?
— Вам известно, что в настоящий момент Великобритания и Япония ведут переговоры о создании военного союза? Думаю, что нет!
— Но мне представляется, что подобный союз мог бы принести пользу не только Англии с Японией, но и Америке, — возразил Джошуа.
В дверь постучали. Кантрелл приоткрыл ее и принял из руки Шейна бутылку. Привычным движением выбив пробку, он сделал большой глоток и снова взглянул на президента:
— Не сомневаюсь, что ваше внимание к этому району объясняется растущими интересами русского царя в Китае.
Вы в высшей степени проницательны, капитан! Действительно, поскольку русские уже почти закончили строительство Транссибирской железной дороги, они получают реальную возможность перебросить войска из Москвы во Владивосток значительно быстрее, нежели Лондон и Токио сумеют создать боевой ударный кулак в том регионе. Россия давно разрабатывала планы установления своего контроля на востоке Азиатского континента, чтобы угрожать интересам Англии в Индии, уже не говоря о Гонконге, а нам — на Филиппинах.
— А также создавать проблемы разным державам в их торговле с Китаем, не так ли? — задал риторический вопрос Джошуа. — Но если Америка сможет катко повлиять на Японию, то последняя получит шансы стать в некоторой степени противовесом России в этом районе.
Рузвельт налил виски в стакан Джошуа. Но тот жестом отказался, поскольку уже давно не притрагивался ни к одному крепкому напитку, предпочитая пиво. Президент понимающе кивнул и продолжил излагать свои мысли:
— Мы можем влиять на Японию. Недавно я был в Гарварде с отличным парнем — японцем Кентаро Канеко. Он занимает видное положение в Верховном суде Японии. Из бесед с ним я понял, какие цели преследует его страна на Дальнем Востоке. И убедился, что они во многом совпадают с нашими. А также — с английскими.
— Какое это все имеет отношение ко мне? — уже раздраженно спросил Джошуа.
Он понимал, что не просто так Рузвельт пересек чуть не полстраны и оказался здесь уже через несколько недель после своей инаугурации. Что-то за этим, несомненно, скрывалось.
— В Лондоне русские затеяли интригу с целью сорвать англо-японские переговоры. Пытались даже убить японского министра Хаяси. Заговор раскрыли, но если последуют новые, то это может закончиться провалом возможной сделки.
— Ну так пусть подобными проблемами займется министр Солсбери! Хотя он и слывет неуклюжим увальнем в дипломатии.
Рузвельт усмехнулся:
— Я видел, как вы работали на Кубе. И уверен, что подойдете для этого дела, как никто другой!
— Для какого дела?
Джошуа подался вперед на стуле, всем своим видом демонстрируя, что готов с полным вниманием слушать все, что президент намерен ему сказать.
Рузвельт помолчал и, тоже подвинув свой стул вплотную к столу, некоторое время внимательно смотрел в глаза капитана через толстые стекла очков.
— Скажу вам по секрету, что в это дело вроде бы готов впутаться один из членов английской королевской семьи.
— Кто именно?
— Джордж Кларенс. Второй сын Леопольда — брата короля Эдуарда.
— У него что, есть связи с Россией?
— Есть. Через русскую любовницу. Джошуа присвистнул.
— Ничего себе, — усмехнулся Рузвельт, — а?!
— Да! Любопытно! Но мне-то зачем во все это влезать? Я ведь почти не занимался политикой. А уж большой — так и подавно! И вряд ли смогу быть там чем-то полезен, полковник! Право, ваши друзья всегда посмеивались надо мной! Говорили, будто единственное, что я умею делать, так это прилично говорить по-английски. По-русски же я и двух слов связать не могу!
— Но вы ведь очень хорошо объясняетесь на испанском.
— Какая сейчас от этого польза?
— Ошибаетесь! Или вы забыли, как, переодевшись в форму испанского солдата, пробрались в Сантьяго и добыли там ценнейшие сведения о численности неприятельских войск? Я уже тогда понял, что вы просто рождены для того, чтобы стать профессиональным разведчиком!
Джошуа против воли улыбнулся.
— Тогда мне пришлось постоянно прикрывать левой рукой дырку от пули на мундире, чтобы никто не догадался о моем участии в сражениях. К тому же мне очень помогло владение испанским языком. За все время ни разу никто не заподозрил во мне иностранца!
Джошуа помолчал несколько секунд и, глядя в глаза президента, усмехнулся:
— Итак, похоже, теперь вы решили предложить мне шпионить в пользу англичан?
Рузвельт понял, что, несмотря на форму произнесенной Кантреллом фразы, никакого вопроса в ней не содержалось. Поэтому согласно кивнул и добавил:
— А также в пользу Соединенных Штатов. Видите ли, с окончанием последней войны у нас появились очень серьезные интересы в Тихоокеанском регионе. Я знаю, что вы никогда не уклонялись от выполнения своего долга.
Кантрелл отлично понимал, что ведет безнадежную игру. Теодор Рузвельт был накануне покорения очередной политической высоты в своей жизни. И горе тому, кто осмелится встать на его пути!
Джошуа тяжело вздохнул. Однако, прежде чем начать обсуждение условий, президент тряхнул головой и совершенно неожиданно вернулся к прежней теме разговора:
— Лорд Хамблтон — ваш единственный ближайший родственник. Ему уже восемьдесят лет, и со здоровьем становится все хуже. Иначе он непременно сам бы приехал в Техас, чтобы убедить вас стать его наследником. По словам Спринги, он старый английский аристократ, достойный глубокого уважения. И я думаю, что вам не следует упускать такого прекрасного случая сделаться виконтом. Только прекратите относиться с опаской к этому почтенному джентльмену!
Новый натиск президента ожесточил Кантрелла. Взгляд его сделался колючим, все мышцы напряглись, как если бы он готовился броситься на Рузвельта.
— Я не боюсь никаких старцев, полковник! — проговорил он сквозь зубы, с трудом сдерживая растущее негодование. — Меня абсолютно не интересует, что он ест на завтрак, на обед и на ужин. Даже если он каждое утро поедает целого быка! Какое мне до этого дело? Хорошо! Если речь идет о безопасности, то я постараюсь схватить наемных убийц, которые, видимо, ждут подходящего часа, чтобы совершить преступление, а до тех пор прячутся в Англии!
— Великолепно! Мне остается лишь познакомить вас с некоторыми деталями дела, полученными на днях госсекретарем Хеем от английского посла в Вашингтоне…
…Джошуа Кантрелл, в скором будущем седьмой виконт Уэсли и наследник всего состояния графа Хамблтона, выпил до дна стакан отменного виски и принялся обдумывать все то, о чем только что говорил президент Теодор Рузвельт. Он был уже готов согласиться поехать в Англию. Но не оставаться там после завершения предполагаемого дела…
Спустя некоторое время. Лондон
— Сабрина! — умолял свою кузину Эдмунд Уислдаун. — Ты должна непременно помочь мне! Это самая лучшая должность, о которой я мог только мечтать! И теперь прокляну себя, если упущу ее!
Смертельно бледный и донельзя тощий молодой человек простирал к ней обе руки и готов был, если потребуется, даже пасть на колени. Мисс Сабрина Эджуотер гордо восседала на краешке порядком ободранного старинного стула в своей скромной гостиной. Конечно, она хотела бы стать хозяйкой просторного салона, обставленного самой модной мебелью. Но по причине мизерности своих доходов не могла себе этого позволить. А тут еще приплелся ее дорогой беспомощный Эдмунд, уже в который раз попавший в финансовую катастрофу и умоляющий одолжить ему по возможности хоть немного денег.
— Если бы ты видела, какими глазами он смотрел на мой старый, изношенный костюм, когда я пришел к нему наниматься клерком! А портной отказался выдать мне уже готовый костюм до тех пор, пока я не заплачу за предыдущий! Я же буду при деньгах не раньше следующей пятницы, когда его сиятельство обычно выдает мне заработную плату за ту мерзкую дешевую работенку, которую я для него делаю. При этом лорд Хамблтон предупредил меня, что уволит без выходного пособия, если еще раз увидит в этом, с позволения сказать, костюме.
Сабрина тяжело вздохнула, глядя на отчаявшегося кузена, с трудом сдерживающего слезы. Он всегда был очень эмоциональным юношей, тоненьким, как тростинка, которого вечно третировали в школе другие ребята. В семь лет Эдмунд лишился родителей, и его приютила семья Эджуотер. Сабрине тогда было четырнадцать лет, и она сама назначила себя его защитницей и покровительницей.
Как старшая дочь в большом выводке сквайра Эджуотера, она была его любимицей. Он часто с нежностью называл ее сержантом и надсмотрщиком. Действительно, все остальные братья и сестры Сабрины подчинялись ей беспрекословно. Да и вообще дисциплина в доме благодаря строгости «сержанта» была образцовой. Но при этом Сабрина понимала, что к сироте Эдмунду надо относиться с особым вниманием и лаской.
— И сколько же портной запросил с тебя за новый костюм? — спросила его Сабрина.
— Пять фунтов! — с испугом прошептал Эдмунд. Сабрина так и подскочила на стуле:
— Что-о?! Пять фунтов! Из чего он шил этот костюм, из шерсти или из золота?!
— Гм… Видишь ли, я просил его сшить что-то вроде выходной тройки.
— Пусть так! Но я все же напишу ему рекламацию за столь непомерную цену! — раздраженно ответила Сабрина.
Лицо Эдмунда на миг просветлело. Но тут же снова приняло унылое выражение.
— Боже, я чуть не забыл! В одиннадцать часов по приказу лорда Хамблтона я должен встретить корабль из Америки, на котором прибывает наследник его сиятельства мистер Кантрелл! Поэтому должен быть хорошо одетым. Но если портной не получит плату за прошлую работу, он не выдаст мне нового костюма, и я не смогу достойно встретить гостя. Надо немедленно расплатиться с ним.
— Почему же ты молчал до последней минуты? — упрекнула его Сабрина.
Глаза Эдмунда растерянно забегали.
— Я надеялся занять нужную сумму у друзей, но никого из них не оказалось дома.
— Тогда я просто не знаю, что делать!
— Успокойся! Я нашел у себя в кармане подписанный тобой чек. Давай поступим так: ты берешь экипаж графа и едешь встречать наследника. Я же тем временем меняю чек на наличные, несусь к портному, выручаю костюм и еду в нем к его сиятельству. Мистер Кантрелл к тому времени уже тоже будет там. Надеюсь, все останутся довольны! Наследник вряд ли будет в претензии за то, что его встретила очаровательная молодая девушка, а не я!
— Но, Эдмунд, удобно ли мне встречать наследника графа?
— Ой, не говори глупостей! В отличие от меня ты уже имела дело с американцами. Правда, как я слышал, они в большинстве своем довольно странные люди.
— Мои контакты с американцами были очень редкими. Леди Рашкрофт предложила мне поработать наставницей юной подруги ее внучки. Самое баронессу я видела всего несколько раз. И лишь когда ей пришло в голову интервьюировать меня по поводу ситуации в стране. Тогда она еще не могла толком решить, как себя здесь вести. Кстати, разговор с ней оказался не таким уж скучным!
— Вот видишь! Ты знаешь, как себя держать и что делать. Вознице же известно название корабля и у какого причала он обычно швартуется. Наследника зовут Джошуа Кантрелл. Очень скоро он станет виконтом Уэсли.
Эдмунд вытащил из кармана листок бумаги с указанием названия корабля, имени ожидаемого гостя и времени прибытия в порт. Так же подробно описывалась его внешность.
— Здесь все данные. А теперь не теряй зря времени, садись в экипаж графа и поезжай!
— Тогда я бегу переодеваться! Согласись, что мне тоже надо прилично выглядеть перед наследником его сиятельства!
Пристань, что на левом берегу Темзы близ главного лондонского моста, ломилась от толпы и товаров, привезенных буквально со всех частей света. Достаточно было понаблюдать за торжественным, как на параде, шествием индусов из конца в конец причала, толкавших перед собой тележки со всякой всячиной, за чернокожими африканцами, выстроившимися вдоль пирса и предлагавшими традиционные изделия из слоновой кости, или за почтительно раскланивавшимися направо-налево китайцами, чтобы понять, насколько широко по всему миру распространилась Британская империя. Воздух наполняли ароматы специй из Индии и Цейлона, одурманивал запах турецкого и арабского кофе. Все это перемешивалось с едким дымом из труб предприятий, расположенных поблизости.
Сабрина редко бывала в этой части города. Не в последнюю очередь и потому, что там ее всегда охватывал безотчетный страх. Но в то же время ее поражали контрасты между богатством и бедностью, особенно бросавшиеся в глаза именно здесь.
Подъехав к пристани, она долго пробиралась через галдящую толпу и чуть не опоздала к прибытию корабля. Но все, слава Богу, обошлось благополучно. Корабль тоже где-то задержался и пришвартовался к пирсу позже, чем было положено по расписанию.
Сабрина внимательно изучала каждого мужчину, спускавшегося по сходням. В записке, врученной ей в последнюю минуту Эдмундом, говорилось о молодом джентльмене высокого роста, черноволосом и с зелеными глазами. Кроме того, у него на руке должно быть кольцо с печаткой Хамблтонов. Но уже все пассажиры спустились на пристань, а ни одного человека, отвечающего этим приметам, Сабрина не увидела.
Она невольно подумала о том, что его сиятельство, верно, был прав, пригрозив Эдмунду увольнением. Ибо похоже, что описание внешности его наследника в записке не соответствовало действительности.
Пробравшись снова через толпу пассажиров и встречающих, Сабрина наконец увидела похожего мужчину, стоявшего на берегу и выяснявшего отношения с какой-то плохо одетой женщиной и мужчиной, чье лицо было все в крови. Присмотревшись, Сабрина поняла, что первый и есть Кантрелл.
— Отпустите эту девушку! — кричал Джошуа на окровавленного мужчину, которому, видимо, сам и нанес удар в лицо.
— Кто ты такой? Кто позволил тебе встревать в чужие дела, да еще и драться?! — истошно вопил пострадавший, хватая за руку девушку, в которой сразу можно было угадать портовую проститутку. — Эта девчонка не принадлежит тебе! Ты за нее не платил!
Он выплюнул два выбитых зуба. Но по взбешенному выражению лица Джошуа было видно, что тот не собирается этим ограничиться и намерен оставить несчастного вообще без челюсти.
Теодор Рузвельт учинял сокрушительный разнос полуголому офицеру, стоявшему перед ним навытяжку возле кровати, в которой, прикрывшись до подбородка рваной простыней, лежала молодая брюнетка с растрепанными волосами.
Все военное снаряжение Джошуа Кантрелла в тот момент состояло из шестизарядного «кольта», зажатого в правой руке. Он тут же опустил оружие дулом вниз. Так требовалось по уставу, за четким исполнением которого следили агенты спецслужб при армейских подразделениях в Техасе. Жестом Рузвельт приказал им удалиться.
Трудно сказать, кто из оставшихся в комнате пришел в.большее замешательство — капитан Кантрелл или его бывший командир, перед которым он сейчас стоял, не смея пошевелиться. Что же касается Сиси, подруги капитана на этот вечер, то она не чувствовала ни малейшего стыда, ибо уже давно работала в одном из местных борделей. Кроме того, Сиси даже не догадывалась, что стоявший перед ней и капитаном суровый мужчина — не кто иной, как президент Соединенных Штатов Америки, принесший присягу всего несколько недель назад, после убийства Уильяма Мак-Кинли, ранее занимавшего этот высший в стране пост. Впрочем, Рузвельта скорее всего это вполне устраивало. Именно в целях сохранения секретности он заранее повелел всем своим сопровождающим титуловать его не иначе как «полковник». Знал об этом и капитан Кантрелл.
— Извините, господин полковник, — сказал он, — но поскольку я не был готов к вашему визиту, то позвольте мне хоть сейчас, в вашем присутствии, одеться и принять приличный вид!
— Во-первых, попросите, пожалуйста, молодую даму выйти из комнаты, — строго приказал Рузвельт.
При этом он галантно отвернулся от Сиси, давая ей возможность спокойно вылезти из-под простыни и облачиться в шелковое платье пурпурного цвета, валявшееся на полу рядом с ее корсетом и военной формой капитана Кантрелла.
Пока совершалась процедура одевания, цвет лица президента Соединенных Штатов от смущения превратился из красного в бордово-пурпурный. Жрица же любви беззастенчиво посмотрела на капитана, видимо, ожидая от него чего-то. Кантрелл угадал значение этого взгляда и поспешил успокоить Сиси:
— Я расплачусь с вами, дорогая!
Он пошарил в кармане и, вытащив синюю банкноту, засунул ее за корсет на груди девушки. Сиси недовольно поморщилась, круто повернулась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью и отпустив по-испански какое-то ругательство.
Пока Джошуа одевался, полковник нервно ходил из угла в угол по комнате, брезгливо морщась при взгляде на грязный ковер.
— Чем я обязан высокой чести видеть вас здесь, господин президент? — спросил Джошуа, натягивая сапоги.
— Я, кажется, просил всех, и вас тоже, называть меня просто полковником. Сколько раз прикажете повторять?
— Полагаю, что все это произошло совершенно неожиданно. Какой-то сумасшедший застрелил президента Мак-Кинли, и губернатор Нью-Йорка вдруг становится первым человеком в стране. Скажите, а вы сами думали, что будете им?
— Я не исключал подобной возможности. Вплоть до последнего месяца и при ужасных обстоятельствах, связанных с убийством Мак-Кинли. Вы, верно, уже обратили внимание на конных охранников, которые меня сопровождают? — Рузвельт кивнул в сторону закрытой двери. — Черт побери, до чего же это неприятно! Как будто я не сумею обезопасить себя и без их помощи!
Он расстегнул пиджак и продемонстрировал капитану аккуратно вшитый внутренний карман, из которого выглядывала рукоятка крупнокалиберного револьвера самого последнего образца.
— Возможно, эти новые охранники совсем не плохая идея, — пожал плечами капитан. — Причем прекрасно и детально рассчитанная. Между прочим, в ближайшую субботу вы могли бы найти более безопасное место, нежели Форт-Уэрт. Поверьте, я говорю это не потому, что не рад вас видеть! Просто меня несколько удивляет такая неосторожность.
— И доставляет кое-какие неудобства, не так ли? — ядовито заметил Рузвельт. — Кстати, примите мои извинения за ту девицу, которую я спугнул своим вторжением!
— Мы оба знаем, что Сиси — далеко не светская дама. Потому-то вы извинились передо мной, а не перед ней. Ваше пуританство, характерное для янки, дает о себе знать, сэр!
На лице Джошуа появилась саркастическая улыбка неисправимого грешника. Ведь не впервые бывший командир, известный своим красноречием приверженец епископальной церкви и ревностный поборник нерушимости семейного очага, уличал своего подчиненного в аморальном поведении.
— Естественно, вы меня осуждаете, полковник! — вздохнул Кантрелл. — Но что бы вы хотели увидеть? Ведь в отличие от вас я вырос именно в такой обстановке. И это для меня нечто вроде родного дома.
— Допускаю, что вы воспитывались в далеко не богатой семье, капитан. Но поймите меня правильно, теперь вы становитесь виконтом! А потому должны научиться вести себя согласно существующему этикету!
Не обратив внимания на высказывание президента о его воспитании и происхождении, чего бы Джошуа не простил никому другому, он спросил:
— Черт побери, как вы узнали об этом?
— Видите ли, капитан, наверное, вы догадываетесь, что у президента Соединенных Штатов есть кое-какие возможности получать самую разнообразную информацию. И не обязательно из разведывательных источников. Отец Спринги был старинным другом вашего престарелого дядюшки. Он-то и сообщил ему, а заодно и мне, о вашем отказе от предполагаемого наследства.
— А Спринги рассказал вам о причине моего отказа? О том, что это было реакцией на публикацию в газетах клеветнических статей в мой адрес, инспирированных неким графом Гамильтоном?
— Хамблтоном, — поправил капитана Рузвельт. — Его титул — граф Хамблтон, виконт Уэсли. И это очень почетный титул, который со временем должен перейти к вам.
— При всем уважении к столь громкому титулу я не смогу его принять! — с некоторым вызовом ответил Джошуа. — Впрочем, как и вообще принять что бы то ни было…
— Почему же?
— Потому что я никакой не виконт, а простой техасец.
— Но ведь лорд Хамблтон — глава семьи Кантрелл, а вы — его внучатый племянник и единственный наследник. Поэтому ваш прямой долг — ехать в Англию. Боже мой, неужели вы не понимаете, какие возможности это перед вами открывает? Вы никогда не знали, кто ваши родители. Теперь же у вас появился кровный родственник, который к тому же сам искал вас уже больше двадцати лет!
— За последние двадцать лет я не сделал ничего очень уж плохого по своей инициативе и без чьей-либо помощи, — отчужденно ответил Джошуа.
— Знаю, — грустно хмыкнул Рузвельт. — Когда я разорился на продаже скота в Дакоте, вы нажили огромное состояние здесь, в Техасе. Известность среди политической элиты этого штата в конце концов помогла агентам графа вас разыскать. И если бы вы захотели, то вполне могли сами стать губернатором.
— Время, проведенное в коридорах законодательной власти, навсегда отравило во мне желание заниматься политикой, — холодно заявил Кантрелл. — Что же касается сего «благородного» бизнеса, то для семейства Кантрелл оно отнюдь не внове. Я, правда, далеко не уверен, что сам рожден для него. К тому же Гертье и ее девчонки, видимо, расхватали все свидетельства об этом сразу же после смерти матери.
— В таком случае как вы объясните кольцо на своей руке? — спросил президент, указывая взглядом на блестевшее на пальце капитана золотое кольцо с мелко выгравированным на нем гербом. Джошуа стал носить его, как только пальцы окрепли и оно уже не могло соскользнуть. — Я вижу на нем фамильный герб Хамблтонов.
— Наверное, одна из девчонок Гертье купила его на каком-нибудь рынке и сохранила для меня, — равнодушно ответил Кантрелл.
Что-то не очень верится! Скорее всего вы просто боитесь. Опасаетесь, что вам не воздадут должного. И носите столь дорогое кольцо, чтобы набить себе цену в глазах окружающих.
— Я уже показал, чего стою, в двадцать семь лет, — ощетинился Кантрелл, — когда заработал свой первый миллион на продаже скота. И вы, как никто другой в этом мире, отлично знаете, что я не робкого десятка!
— Знаю, вы не боитесь испанских пуль. У меня никогда не было сомнений в вашей храбрости под неприятельским огнем. Но вы трепещете при мысли о встрече с восьмидесятилетним стариком. Человеком, который тщательно проследил все эпизоды вашей жизни. И убедился, что вы — его наследник!
— А если даже и так? Почему я непременно должен плыть через Атлантику в Англию? Тем более что подвержен морской болезни. Меня же просто-таки выворачивало наизнанку, когда мы плыли на Кубу и начался невесть откуда налетевший ураган! Кроме того, у меня есть выгодный бизнес в Форт-Уэрте. Я не хочу его бросать, поскольку не знаю, что найду в Англии. И никак не могу понять, полковник, почему вас так заботит, сделаюсь ли я графом, виконтом или еще дьявол знает кем? Мне кажется, что у вас, как президента страны, найдутся дела куда поважнее!
Рузвельт прокашлялся и вновь принялся ходить взад-вперед по комнате. Проходя в очередной раз мимо Кантрелла, он на мгновение остановился.
— Подобная дискуссия должна непременно сопровождаться солидной выпивкой! — усмехнулся он.
Быстро подойдя к двери, президент распахнул ее и крикнул ожидавшим в холле охранникам:
— Мистер Шейн, принесите нам, пожалуйста, два холодных пива! Или вы предпочли бы чего-нибудь покрепче, капитан? Как называлась та отрава, которую вы притащили с собой в тренировочный лагерь Сан-Антонио?
— «Кто убил Джона». Это виски, напоминающее бурбон. Бармен знает!
Шейн бросился выполнять приказ. Капитан же с ухмылкой посмотрел на президента:
— При вашем обычном воздержании, полковник, этот напиток будет как раз то, что нужно! А теперь скажите мне, привлекли ли вы в президентскую команду свою британскую подружку Сесиль Спринг Райе? И как намерены поступить с нынешним государственным секретарем, убежденным англофилом Джоном Хеем?
Рузвельт откинул назад голову и, осветив комнату блеском своих ослепительно белых зубов, громко расхохотался:
— Браво, капитан! Для человека, делающего вид, будто ему абсолютно безразлично все, что происходит за пределами его бескрайних владений в Техасе, вы знаете немало о сегодняшних политических деятелях в Вашингтоне.
— Но кто-то все-таки должен следить за курятником, чтобы респуб… простите — лисы — не разворовали цыплят! — угрюмо парировал Джошуа.
Рузвельт покачал головой и с упреком сказал:
— Увы! Я и забыл, что имею дело с неисправимо невежественным демократом!
— Но надеюсь, вы приехали не для того, чтобы перетащить меня к республиканцам!
Президент шумно вздохнул и снова принялся ходить из угла в угол.
— Нет, я не собираюсь этого делать и приехал не для того. Хотя и считаю ваши политические приоритеты достойными сожаления. Но вы все же можете приносить пользу стране другим, не совсем обычным способом.
Кантрелл с подозрением посмотрел на Рузвельта. Инстинкт призывал капитана к осмотрительности. В тоне президента его что-то насторожило.
— Каким конкретно?
— Вам известно, что в настоящий момент Великобритания и Япония ведут переговоры о создании военного союза? Думаю, что нет!
— Но мне представляется, что подобный союз мог бы принести пользу не только Англии с Японией, но и Америке, — возразил Джошуа.
В дверь постучали. Кантрелл приоткрыл ее и принял из руки Шейна бутылку. Привычным движением выбив пробку, он сделал большой глоток и снова взглянул на президента:
— Не сомневаюсь, что ваше внимание к этому району объясняется растущими интересами русского царя в Китае.
Вы в высшей степени проницательны, капитан! Действительно, поскольку русские уже почти закончили строительство Транссибирской железной дороги, они получают реальную возможность перебросить войска из Москвы во Владивосток значительно быстрее, нежели Лондон и Токио сумеют создать боевой ударный кулак в том регионе. Россия давно разрабатывала планы установления своего контроля на востоке Азиатского континента, чтобы угрожать интересам Англии в Индии, уже не говоря о Гонконге, а нам — на Филиппинах.
— А также создавать проблемы разным державам в их торговле с Китаем, не так ли? — задал риторический вопрос Джошуа. — Но если Америка сможет катко повлиять на Японию, то последняя получит шансы стать в некоторой степени противовесом России в этом районе.
Рузвельт налил виски в стакан Джошуа. Но тот жестом отказался, поскольку уже давно не притрагивался ни к одному крепкому напитку, предпочитая пиво. Президент понимающе кивнул и продолжил излагать свои мысли:
— Мы можем влиять на Японию. Недавно я был в Гарварде с отличным парнем — японцем Кентаро Канеко. Он занимает видное положение в Верховном суде Японии. Из бесед с ним я понял, какие цели преследует его страна на Дальнем Востоке. И убедился, что они во многом совпадают с нашими. А также — с английскими.
— Какое это все имеет отношение ко мне? — уже раздраженно спросил Джошуа.
Он понимал, что не просто так Рузвельт пересек чуть не полстраны и оказался здесь уже через несколько недель после своей инаугурации. Что-то за этим, несомненно, скрывалось.
— В Лондоне русские затеяли интригу с целью сорвать англо-японские переговоры. Пытались даже убить японского министра Хаяси. Заговор раскрыли, но если последуют новые, то это может закончиться провалом возможной сделки.
— Ну так пусть подобными проблемами займется министр Солсбери! Хотя он и слывет неуклюжим увальнем в дипломатии.
Рузвельт усмехнулся:
— Я видел, как вы работали на Кубе. И уверен, что подойдете для этого дела, как никто другой!
— Для какого дела?
Джошуа подался вперед на стуле, всем своим видом демонстрируя, что готов с полным вниманием слушать все, что президент намерен ему сказать.
Рузвельт помолчал и, тоже подвинув свой стул вплотную к столу, некоторое время внимательно смотрел в глаза капитана через толстые стекла очков.
— Скажу вам по секрету, что в это дело вроде бы готов впутаться один из членов английской королевской семьи.
— Кто именно?
— Джордж Кларенс. Второй сын Леопольда — брата короля Эдуарда.
— У него что, есть связи с Россией?
— Есть. Через русскую любовницу. Джошуа присвистнул.
— Ничего себе, — усмехнулся Рузвельт, — а?!
— Да! Любопытно! Но мне-то зачем во все это влезать? Я ведь почти не занимался политикой. А уж большой — так и подавно! И вряд ли смогу быть там чем-то полезен, полковник! Право, ваши друзья всегда посмеивались надо мной! Говорили, будто единственное, что я умею делать, так это прилично говорить по-английски. По-русски же я и двух слов связать не могу!
— Но вы ведь очень хорошо объясняетесь на испанском.
— Какая сейчас от этого польза?
— Ошибаетесь! Или вы забыли, как, переодевшись в форму испанского солдата, пробрались в Сантьяго и добыли там ценнейшие сведения о численности неприятельских войск? Я уже тогда понял, что вы просто рождены для того, чтобы стать профессиональным разведчиком!
Джошуа против воли улыбнулся.
— Тогда мне пришлось постоянно прикрывать левой рукой дырку от пули на мундире, чтобы никто не догадался о моем участии в сражениях. К тому же мне очень помогло владение испанским языком. За все время ни разу никто не заподозрил во мне иностранца!
Джошуа помолчал несколько секунд и, глядя в глаза президента, усмехнулся:
— Итак, похоже, теперь вы решили предложить мне шпионить в пользу англичан?
Рузвельт понял, что, несмотря на форму произнесенной Кантреллом фразы, никакого вопроса в ней не содержалось. Поэтому согласно кивнул и добавил:
— А также в пользу Соединенных Штатов. Видите ли, с окончанием последней войны у нас появились очень серьезные интересы в Тихоокеанском регионе. Я знаю, что вы никогда не уклонялись от выполнения своего долга.
Кантрелл отлично понимал, что ведет безнадежную игру. Теодор Рузвельт был накануне покорения очередной политической высоты в своей жизни. И горе тому, кто осмелится встать на его пути!
Джошуа тяжело вздохнул. Однако, прежде чем начать обсуждение условий, президент тряхнул головой и совершенно неожиданно вернулся к прежней теме разговора:
— Лорд Хамблтон — ваш единственный ближайший родственник. Ему уже восемьдесят лет, и со здоровьем становится все хуже. Иначе он непременно сам бы приехал в Техас, чтобы убедить вас стать его наследником. По словам Спринги, он старый английский аристократ, достойный глубокого уважения. И я думаю, что вам не следует упускать такого прекрасного случая сделаться виконтом. Только прекратите относиться с опаской к этому почтенному джентльмену!
Новый натиск президента ожесточил Кантрелла. Взгляд его сделался колючим, все мышцы напряглись, как если бы он готовился броситься на Рузвельта.
— Я не боюсь никаких старцев, полковник! — проговорил он сквозь зубы, с трудом сдерживая растущее негодование. — Меня абсолютно не интересует, что он ест на завтрак, на обед и на ужин. Даже если он каждое утро поедает целого быка! Какое мне до этого дело? Хорошо! Если речь идет о безопасности, то я постараюсь схватить наемных убийц, которые, видимо, ждут подходящего часа, чтобы совершить преступление, а до тех пор прячутся в Англии!
— Великолепно! Мне остается лишь познакомить вас с некоторыми деталями дела, полученными на днях госсекретарем Хеем от английского посла в Вашингтоне…
…Джошуа Кантрелл, в скором будущем седьмой виконт Уэсли и наследник всего состояния графа Хамблтона, выпил до дна стакан отменного виски и принялся обдумывать все то, о чем только что говорил президент Теодор Рузвельт. Он был уже готов согласиться поехать в Англию. Но не оставаться там после завершения предполагаемого дела…
Спустя некоторое время. Лондон
— Сабрина! — умолял свою кузину Эдмунд Уислдаун. — Ты должна непременно помочь мне! Это самая лучшая должность, о которой я мог только мечтать! И теперь прокляну себя, если упущу ее!
Смертельно бледный и донельзя тощий молодой человек простирал к ней обе руки и готов был, если потребуется, даже пасть на колени. Мисс Сабрина Эджуотер гордо восседала на краешке порядком ободранного старинного стула в своей скромной гостиной. Конечно, она хотела бы стать хозяйкой просторного салона, обставленного самой модной мебелью. Но по причине мизерности своих доходов не могла себе этого позволить. А тут еще приплелся ее дорогой беспомощный Эдмунд, уже в который раз попавший в финансовую катастрофу и умоляющий одолжить ему по возможности хоть немного денег.
— Если бы ты видела, какими глазами он смотрел на мой старый, изношенный костюм, когда я пришел к нему наниматься клерком! А портной отказался выдать мне уже готовый костюм до тех пор, пока я не заплачу за предыдущий! Я же буду при деньгах не раньше следующей пятницы, когда его сиятельство обычно выдает мне заработную плату за ту мерзкую дешевую работенку, которую я для него делаю. При этом лорд Хамблтон предупредил меня, что уволит без выходного пособия, если еще раз увидит в этом, с позволения сказать, костюме.
Сабрина тяжело вздохнула, глядя на отчаявшегося кузена, с трудом сдерживающего слезы. Он всегда был очень эмоциональным юношей, тоненьким, как тростинка, которого вечно третировали в школе другие ребята. В семь лет Эдмунд лишился родителей, и его приютила семья Эджуотер. Сабрине тогда было четырнадцать лет, и она сама назначила себя его защитницей и покровительницей.
Как старшая дочь в большом выводке сквайра Эджуотера, она была его любимицей. Он часто с нежностью называл ее сержантом и надсмотрщиком. Действительно, все остальные братья и сестры Сабрины подчинялись ей беспрекословно. Да и вообще дисциплина в доме благодаря строгости «сержанта» была образцовой. Но при этом Сабрина понимала, что к сироте Эдмунду надо относиться с особым вниманием и лаской.
— И сколько же портной запросил с тебя за новый костюм? — спросила его Сабрина.
— Пять фунтов! — с испугом прошептал Эдмунд. Сабрина так и подскочила на стуле:
— Что-о?! Пять фунтов! Из чего он шил этот костюм, из шерсти или из золота?!
— Гм… Видишь ли, я просил его сшить что-то вроде выходной тройки.
— Пусть так! Но я все же напишу ему рекламацию за столь непомерную цену! — раздраженно ответила Сабрина.
Лицо Эдмунда на миг просветлело. Но тут же снова приняло унылое выражение.
— Боже, я чуть не забыл! В одиннадцать часов по приказу лорда Хамблтона я должен встретить корабль из Америки, на котором прибывает наследник его сиятельства мистер Кантрелл! Поэтому должен быть хорошо одетым. Но если портной не получит плату за прошлую работу, он не выдаст мне нового костюма, и я не смогу достойно встретить гостя. Надо немедленно расплатиться с ним.
— Почему же ты молчал до последней минуты? — упрекнула его Сабрина.
Глаза Эдмунда растерянно забегали.
— Я надеялся занять нужную сумму у друзей, но никого из них не оказалось дома.
— Тогда я просто не знаю, что делать!
— Успокойся! Я нашел у себя в кармане подписанный тобой чек. Давай поступим так: ты берешь экипаж графа и едешь встречать наследника. Я же тем временем меняю чек на наличные, несусь к портному, выручаю костюм и еду в нем к его сиятельству. Мистер Кантрелл к тому времени уже тоже будет там. Надеюсь, все останутся довольны! Наследник вряд ли будет в претензии за то, что его встретила очаровательная молодая девушка, а не я!
— Но, Эдмунд, удобно ли мне встречать наследника графа?
— Ой, не говори глупостей! В отличие от меня ты уже имела дело с американцами. Правда, как я слышал, они в большинстве своем довольно странные люди.
— Мои контакты с американцами были очень редкими. Леди Рашкрофт предложила мне поработать наставницей юной подруги ее внучки. Самое баронессу я видела всего несколько раз. И лишь когда ей пришло в голову интервьюировать меня по поводу ситуации в стране. Тогда она еще не могла толком решить, как себя здесь вести. Кстати, разговор с ней оказался не таким уж скучным!
— Вот видишь! Ты знаешь, как себя держать и что делать. Вознице же известно название корабля и у какого причала он обычно швартуется. Наследника зовут Джошуа Кантрелл. Очень скоро он станет виконтом Уэсли.
Эдмунд вытащил из кармана листок бумаги с указанием названия корабля, имени ожидаемого гостя и времени прибытия в порт. Так же подробно описывалась его внешность.
— Здесь все данные. А теперь не теряй зря времени, садись в экипаж графа и поезжай!
— Тогда я бегу переодеваться! Согласись, что мне тоже надо прилично выглядеть перед наследником его сиятельства!
Пристань, что на левом берегу Темзы близ главного лондонского моста, ломилась от толпы и товаров, привезенных буквально со всех частей света. Достаточно было понаблюдать за торжественным, как на параде, шествием индусов из конца в конец причала, толкавших перед собой тележки со всякой всячиной, за чернокожими африканцами, выстроившимися вдоль пирса и предлагавшими традиционные изделия из слоновой кости, или за почтительно раскланивавшимися направо-налево китайцами, чтобы понять, насколько широко по всему миру распространилась Британская империя. Воздух наполняли ароматы специй из Индии и Цейлона, одурманивал запах турецкого и арабского кофе. Все это перемешивалось с едким дымом из труб предприятий, расположенных поблизости.
Сабрина редко бывала в этой части города. Не в последнюю очередь и потому, что там ее всегда охватывал безотчетный страх. Но в то же время ее поражали контрасты между богатством и бедностью, особенно бросавшиеся в глаза именно здесь.
Подъехав к пристани, она долго пробиралась через галдящую толпу и чуть не опоздала к прибытию корабля. Но все, слава Богу, обошлось благополучно. Корабль тоже где-то задержался и пришвартовался к пирсу позже, чем было положено по расписанию.
Сабрина внимательно изучала каждого мужчину, спускавшегося по сходням. В записке, врученной ей в последнюю минуту Эдмундом, говорилось о молодом джентльмене высокого роста, черноволосом и с зелеными глазами. Кроме того, у него на руке должно быть кольцо с печаткой Хамблтонов. Но уже все пассажиры спустились на пристань, а ни одного человека, отвечающего этим приметам, Сабрина не увидела.
Она невольно подумала о том, что его сиятельство, верно, был прав, пригрозив Эдмунду увольнением. Ибо похоже, что описание внешности его наследника в записке не соответствовало действительности.
Пробравшись снова через толпу пассажиров и встречающих, Сабрина наконец увидела похожего мужчину, стоявшего на берегу и выяснявшего отношения с какой-то плохо одетой женщиной и мужчиной, чье лицо было все в крови. Присмотревшись, Сабрина поняла, что первый и есть Кантрелл.
— Отпустите эту девушку! — кричал Джошуа на окровавленного мужчину, которому, видимо, сам и нанес удар в лицо.
— Кто ты такой? Кто позволил тебе встревать в чужие дела, да еще и драться?! — истошно вопил пострадавший, хватая за руку девушку, в которой сразу можно было угадать портовую проститутку. — Эта девчонка не принадлежит тебе! Ты за нее не платил!
Он выплюнул два выбитых зуба. Но по взбешенному выражению лица Джошуа было видно, что тот не собирается этим ограничиться и намерен оставить несчастного вообще без челюсти.