Хенли Вирджиния. Дерзкая пленница

   В церкви их уже ждали у алтаря священник, Ги и Рольф. Жених был одет в бархат винного цвета. У Лили захватило дух — так Ги был красив!
   Пахло ладаном и разогретым свечным воском. Теплая рука Ги направляла ее, и когда она отвечала священнику, ее дыхание оставляло в холодном воздухе след в виде белой дымки. Она удивилась, когда Ги надел ей на палец золотое обручальное кольцо и прошептал:
   — Оно лежит у меня уже несколько недель.
   Наклонившись, он нежно поцеловал Лили в губы; отпустил ее, потом опять привлек к себе. Взявшись за руки, новобрачные вышли из церкви и поспешили во двор. И на каждом шагу она повторяла мысленно: «Лили де Монтгомери».
   Их поджидала толпа смеющихся всадников — мужчин и женщин. Даже Андре решил, что боль в ноге не помешает ему отправиться верхом вместе со всеми. Уздечка и стремена у лошади новобрачной были украшены маленькими колокольчиками, и, когда Ги подсаживал Лили в седло и поправлял полы ее плаща, они весело позвякивали.
   Лили была так откровенно и лучезарно счастлива, что это передалось всем присутствующим, а потом охватило и годстоунских крестьян, которые вышли из своих хижин поглазеть на свадебную процессию. Каждый ребенок, мимо которого проезжал Ги, получал из его кармана монетку, и все взрослые получили приглашение на пиршество.
   — Мы едем в Окстед, так что не ждите нас, — предупредил Ги.
   В Окстеде новобрачным был оказан такой же радушный прием. Повара постарались, как могли, и гости отдали должное угощению.
   Заметив в конце стола Эдварда, Лили порывисто обратилась к мужу:
   — Вы не будете возражать, если Эдвард приедет сегодня в Годстоун к обеду?
   Ги внимательно посмотрел ей в глаза, а потом ответил:
   — Я не буду возражать, но не кажется ли вам, что это несколько жестоко, если он по-прежнему любит вас?
   — Я слышала, что он нашел себе утешение. Видите хорошенькую блондиночку рядом с ним?
   — Хм, как же это я упустил такой лакомый кусочек?
   — Милорд, вы — женатый человек. Но я вас прощаю, — улыбнулась Лили, — если вы пригласите Эдварда лично.
 
   Рольф посмотрел на Элисон.
   — Не последовать ли и нам их примеру и не обвенчаться ли на следующей неделе?
   — Я ждала этого! — радостно ответила та. — Лили, подойди сюда, поцелуй своего нового отца.
   — О, матушка, как замечательно! — воскликнула Лили.
   — Поздравляю, Рольф, — сказал Ги. — Надеюсь, что теперь нас ждет немало подобных торжеств.
   Свадебный кортеж вернулся обратно в Годстоун через Севенокс. Когда молодые и их спутники вошли в зал, там было полно крестьян, счастливых от еды, эля и праздничной атмосферы. Все пустились в пляс. Ги перетанцевал почти со всеми крестьянками, независимо от их возраста и объема талии, а Лили предложил потанцевать с мужчинами. Было почти три часа дня, когда ушли последние из крестьян. Дамы отправились наверх отдохнуть и привести себя в порядок к вечернему свадебному пиршеству.
   Большая опочивальня была красиво убрана. Наволочки и простыни были вышиты вензелями новобрачных. На столе стояли два драгоценных кубка, из тех, что Робер подарил Лили, и кувшин с прекрасным вином. Горели ароматические свечи. Наряды Лили перенесли сюда и уложили в большие сундуки, переложив их мешочками с сухой лавандой. Туалетные принадлежности и серебряные гребни были начищены и разложены на столике, а поперек кровати лежали ночная сорочка из белого шелка и широкий халат из белой шерсти.
   Лили освежила лицо и руки розовой водой, причесалась и спустилась вниз. Ги ждал ее у подножия лестницы. Он взял обе ее руки в свои и поднес их к губам:
   — Вы просто сияете. Я — самый счастливый человек в мире!..
   — Вы всегда будете любить меня? — спросила Лили.
   — Больше того, я буду вас боготворить, — пообещал Ги.
   Столы ломились от дымящихся грудок куропаток со сладкой миндальной подливкой, жареной оленины с дикими яблоками, сдобренной специями, маринованных бычьих языков. На большом блюде лежала кабанья голова, начиненная жареными каштанами, стояли огромные корчаги с элем и печеными яблоками, плавающими в сиропе из сахара и имбиря.
   Менестрель спел только что сочиненную им песнь о Лили и Ги, а потом начались игры и танцы. Ги разлучили с Лили, потому что все молодые воины во главе с его братьями заявили, что имеют право получить от новобрачной поцелуй и танец. Когда ее опять усадили рядом с ним, он спросил, наклонясь к ней:
   — Вы не устали, любовь моя?
   — О нет! Мне очень весело, но как только вы захотите, мы уйдем. — И она вспыхнула.
   — Нет, любимая, сегодня ваш день… — Он ласково коснулся ее щеки. — Но когда вам надоест, просто произнесите какую-нибудь незначительную фразу вроде «Мне больше не надо вина, благодарю вас», и тогда мы уйдем.
   Через несколько минут подошел оруженосец с кувшином вина, и Лили быстро проговорила:
   — Мне больше не надо вина, благодарю вас, — но, заглянув в смеющиеся глаза мужа, воскликнула: — Вы меня одурачили! Вы же видели, что он сейчас подойдет.
   Ги привлек ее к себе, а мужчины ударили рукоятками кинжалов по столам и потребовали, чтобы он поцеловал жену, что Ги и сделал, но тут же между ними пробежала искра, и в глазах Ги вспыхнуло желание. Они молча поднялись и стали пробираться между гостями, у которых не хватило духу остановить их. Двое воинов подняли Ги на плечи и понесли. Девушки побежали вперед, игриво смеясь. Войдя в опочивальню, все разошлись еще больше: теперь шутки приобрели непристойный характер, посыпались прозрачные намеки. Весело смеясь, Ги позвал на помощь Рольфа, и тот вместе с Элисон выпроводили гостей из брачного покоя.
   Огонь уже пылал, и свечи отбрасывали блики на узорные ковры, висящие на стенах. У себя на подушке Лили обнаружила подснежники и вопросительно взглянула на мужа.
   — Я увидел их утром у церкви. Там есть место, закрытое от ветра.
   Лили вдруг застыдилась и, облачившись в темном уголке в шелковую ночную сорочку, замерла в нерешительности.
   — Иди сюда, погрейся, любимая, — обернулся Ги.
   Он нежно усадил Лили к себе на колени, не забыв при этом взять вино. Его губы почти касались ее щеки, и когда он поднял голову и взглянул на нее, она обвела их пальцем и улыбнулась.
   — Кончики губ у тебя притупленные.
   — Когда я вот так приподнимаю твои волосы, на шее у тебя появляется маленькая изогнутая складочка.
   И Ги поцеловал эту складочку. Ему хотелось продлить сладость и волшебство этой минуты, хотелось, чтобы она тянулась подольше…
   Он ласкал изящное теплое тело Лили, бормоча ласковые слова, касаясь губами ее волос, висков и век. Наконец он поцеловал ее в губы. Она вернула ему поцелуй, страстно обвив его шею. Он отнес ее на постель и быстро разделся, потушил свечи и лег, обнаженный, рядом с ней. Сняв с Лили ночную сорочку, Ги провел рукой по ее спине и ногам. Кожа ее была как атлас. Наслаждение накатывало на него волнами, когда он целовал ее груди, чувствуя, что они, набухая, отзываются на его поцелуи. Лили пылала от страсти, ощущая его мускулистые ноги у своих ног; ее руки ласкали его спину, тело изогнулось и раскрылось навстречу ему. Ги, не прерывая поцелуя, брал ее мучительно медленно и позволил себе испытать радость удовлетворения не раньше, чем она достигла вершины.
   — Я очень люблю тебя, красавица моя. Помни об этом всегда, обещаешь? — немного успокоившись, прошептал Ги.
   — Как могу я в этом сомневаться? — нежно проговорила она, проводя пальцем по его тяжелым бровям и сильному подбородку.
   Перед Лили замелькали воспоминания, начиная с того дня, когда она впервые увидела этого человека, с которым теперь связана навечно. Но в то же время ее жгла мысль: она полюбила врага, норманна, завоевателя ее родины! Она не знала, плохо это или хорошо для Англии, но для нее обернулось счастьем то, что норманном, завоевателем Годстоуна, оказался Ги де Монтгомери, рыцарь и воин, спасший ее от дракона, словно принц в волшебной сказке. Здесь, в его постели, в его объятиях ей все казалось справедливым и прекрасным… Оттого ли, что любовь околдовала их своими чарами, или так было предопределено звездами — и это просто судьба?..
   Мысли Ги бежали в другом направлении. Думая о будущем завоеванной им страны — теперь и его страны, — он связывал его с лежащей рядом с ним прекрасной женщиной, которая явилась ему словно награда. Ему страстно захотелось, чтобы она, его любимая Лили, нарожала много сыновей, сильных воинов, которые будут строить и защищать эту — его и их — страну!
   — Лили, моя маленькая, моя любимая!.. — обнял ее Ги.
   Щекой, прижатой к его груди, сна ощутила, как забилось его сердце. Она приподнялась, чтобы вновь насытиться его смуглой красотой и убедиться, что все это не сон. Застонав, он коснулся ее волос и омыл свою грудь в их шелковистом потоке. Потом притянул ее к себе, охваченный яростным нетерпением снова стать с ней единой плотью. Поцелуй его был требователен, он ошеломил Лили своим напором. Предыдущий раз он ласкал ее с томительной нежностью; теперь же его страсть вышла из повиновения, и казалось, что он ласкает ее в первый раз — или в последний.
   Его дикая сила несколько испугала Лили, но она решила ни в чем ему не отказывать. Если он хочет от нее всего, она даст ему это все; более того, даст с радостью.
   Он охватил руками ее зад, отчаянно стремясь погрузиться в ее прелесть. Раньше она казалась такой хрупкой, такой беспомощной, но теперь она была ему под стать — той самой женщиной, которую он всегда искал. Его охватило чисто мужское желание покорить ее своей власти, оставить на ней клеймо, говорящее о том, что это его женщина и ничья больше. В этом страстном порыве он завладел ее губами.
   Желание охватило ее чресла и сдавило их, как змея. Рухнули последние преграды между ними, и они вместе бросились в пропасть вечной любви. Его горячее семя текло в нее, зарождая дитя…
   — Теперь усни, — пробормотал он.
   — Я не могу: все так ново, странно и удивительно!..
   Ги улыбнулся в темноте, потому что знал: она уснет мгновенно. Он привлек ее к себе, улегся сам поудобнее и вознес хвалу небесам, благодаря за то, что его жизнь наконец устроилась так, как ему по душе.
   Утром Лили проснулась, томно и сладостно потянувшись в своей широкой кровати. Повернувшись к мужу, она увидела, что тот смотрит на нее, опершись на локоть.
   — Ты смотрел на меня! — укоризненно воскликнула она. — У меня, наверное, ужасный вид?
   — Это было самое красивое зрелище, которое я когда-либо видел, — возразил он.
   Она нырнула под меховое одеяло.
   — У нас холодно.
   — Я сейчас посмотрю, нельзя ли разжечь огонь, но предупреждаю: я вернусь.
   Она хихикнула, когда Ги отбросил одеяло и спустил ноги на пол. Сначала она разглядывала его, робея, а потом увлеклась созерцанием гибких движений его обнаженного тела. Конечно, это — самое прекрасное тело в мире! Широкие плечи сужаются к мускулистой спине, а потом к узким бедрам. Плоский живот, сильные и длинные ноги!..
   Когда огонь жарко запылал, Ги одним прыжком запрыгнул в кровать и, устроившись рядом с Лили, протянул к ней под одеялом руку.
   — А я видел, что ты меня рассматриваешь! — поддразнил он ее. — Теперь моя очередь. Я хочу видеть тебя всю.
   — Нет-нет! — воскликнула она, сжимаясь в клубок.
   — Походи передо мной, чтобы я мог видеть тебя во всей красе, — хрипло сказал он.
   — О Ги, пожалуйста, не проси об этом, пока не проси. Я стесняюсь, — сказала она умоляюще.
   — А когда же?
   — Завтра! Я обещаю тебе, но сейчас — нет, прошу тебя, любимый!
   — Ты меня стесняешься? Придется взяться за тебя. — Он гортанно усмехнулся, а она повернулась к нему спиной и попыталась выскользнуть из постели. Но он обхватил ладонями ее грудь, провел носом по ее шее, и по спине Лили побежали восхитительные мурашки. Ей стало щекотно, и она начала извиваться. Поняв, что он снова возбужден, она притворилась рассерженной:
   — Неужели ты постоянно пребываешь в таком состоянии?
   — Это упрек тебе, ты виновата в моем таком состоянии! — засмеялся Ги.
   Игриво повернув ее к себе, он осыпал ее поцелуями, но страсть его росла, и он грубо впился в ее рот. Поцелуй длился бесконечно. Пылая от страсти, он быстро разжег и ее до такой степени, что этот огонь грозил поглотить их обоих.
   — Ты сводишь меня с ума! — прохрипел он.
   Ги взял ее, и она крикнула от сладостной боля. Когда все кончилось, она размягчено приникла к нему, и его опять охватила нежность. Укачивая ее, Ги шептал ей все то, что ей так хотелось услышать…
 
   Ги расположился с картами, рисунками и чертежами в оружейной, где Лили и нашла его. Главное, что теперь занимало его мысли, — как сделать замок просторнее и превратить его в твердыню. Работу нужно начинать сейчас, пока не кончилась зима и у людей много свободного времени, потому что весной они будут заняты севом, посадкой и всем, что с этим связано.
   — Я хочу пристроить два крыла. Одно крыло — для моей семьи, другое — для вас. Когда вы все переженитесь, не будете же вы спать в оружейной, верно?
   Стоявшие вокруг мужчины засмеялись; раздалось несколько грубоватых замечаний.
   Тут Ги заметил жену, и глаза его посветлели.
   — Входите, дорогая, входите!
   Та, краснея, прошла мимо собравшихся мужчин.
   — Посмотрите, — сказал Ги, просияв, — какие планы мы строим. Все это крыло — детская.
   И он подмигнул мужчинам поверх ее головы. Щеки молодой женщины запылали, она опустила глаза. Рольф проворчал:
   — Стыдно насмешничать над таким ребенком в присутствии всех этих мужланов!
   Ги тут же замолчал и покровительственно привлек жену к себе.
   — Овцы уже начали ягниться, — сказал он тихонько. — Не хотите ли пойти со мной в южную овчарню и посмотреть?
   Лили радостно кивнула. Взявшись за руки, они выскользнули из оружейной, немедленно забыв обо всех строительных планах. Рольф только головой покачал:
   — Воркуют, точно голубки на голубятне. Андре подтолкнул Николя и заметил:
   — И кто это говорит! Через неделю сам будет вздыхать и ворковать точно так же!
   Рольф дернул юношу за ухо, но не очень больно.
 
   Очаровательные ягнята резвились вокруг маток, перепрыгивая через какие-то невидимые препятствия.
   Ги спросил одного из пастухов:
   — Много ли мы потеряли?
   — Не очень, милорд. Все прошло гладко — только две овцы и двое ягнят сдохли. Мы взяли сироток, надели на них шкуры мертвых ягнят, и овцы сразу же их приняли.
   — Ой, Ги, смотрите, эта овца только что принесла двойню! — взволнованно сказала Лили.
   — Очень уж они малы. Думаю, вряд ли выживут, — отозвался Ги.
   Пастух сказал:
   — Если их оставить на ночь в овчарне, не выживут, но я отнесу их жене. Проведут ночь у очага, а к утру оправятся.
   — Дай их мне! — попросила молодая женщина. — Я их укутаю и буду держать у огня.
   Ги заметил, что пастух слегка нахмурился.
   — Просим прощения, миледи, — сказал он, — для ягнят будет лучше, если они останутся у нас. Тут уметь надо.
   — Конечно. Прости, я не подумала, — улыбнулась Лили.
   Притянув ее к себе, Ги тихо проговорил:
   — Если с ними что-нибудь случится, вы будете горевать. Лучше оставим их здесь.
   В этот момент к Лили подошла пожилая крестьянка Эльфрида.
   — Могу я поговорить с вами, миледи?
   — Разумеется. Что-нибудь случилось? У тебя такой огорченный вид.
   Эльфрида нехотя изложила свое дело при Ги.
   — Моя дочка вышла за человека из соседнего поместья. — Крестьянка указала на запад. — Ну а теперь они не хотят больше там жить.
   — Пусть переезжают сюда. Нам всегда нужны работящие люди, — предложила Лили.
   — Ах, миледи, кабы все было так просто! — Крестьянка заколебалась, по-прежнему бросая украдкой взгляды в сторону Ги. — Тамошний господин, норманн, очень жестокий, миледи. Он с ними обращается, как со скотом или с рабами: держит в цепях, бьет кнутом и не дает есть. Дочка-то убежала, а мужа ее поймали и вернули. Я спрятала ее у нас в доме. — И она с вызовом посмотрела на Ги.
   Повернувшись к нему, Лили хотела просить за женщину, но он оборвал ее:
   — Видимо, настало время познакомиться с соседом. Далеко это поместье?
   — По меньшей мере, десять миль, а может, и все пятнадцать, — ответила Лили.
   — Пойдем, Лили, я велю седлать лошадей. Возьму несколько человек и съезжу в гости!
   Молодая женщина испуганно посмотрела на мужа:
   — Ох, Ги, я не хочу, чтобы у тебя были осложнения!
   — Вильгельм тоже этого не хочет, — засмеялся он. — Раздоры и междоусобицы между землевладельцами — это последнее дело!
   — Но как ты добьешься мира и справедливости без осложнений?
   Ги взглянул на ее обеспокоенное лицо.
   — Для этого есть много способов, дорогая, не тревожься. Попробую по-человечески выручить этих людей из беды, а не получится — куплю их!
   …Лили волновалась весь день, но успокаивала себя тем, что Ги умеет постоять за себя. Когда стемнело, Лили стала прислушиваться, не едет ли Ги. Ей казалось, что она слышит стук копыт, но всякий раз, выглянув в окно, она была разочарована. Когда Ги не вернулся в положенное время к вечерней трапезе, Лили от волнения не могла ни пить, ни есть. Поставив на поднос ужин Ги, она накрыла его чистой скатеркой, уселась у окна и стала ждать возвращения мужа. «Я только что обрела его, — молилась Лили, — не допусти, чтобы с ним что-нибудь случилось, не отнимай его у меня!..» Прошел еще час. За окнами почти стемнело, когда она услышала стук копыт — лошади мчались галопом. Она выбежала из комнаты, слетела вниз по лестнице и бросилась навстречу мужу.
   — Ох, Ги, слава Богу, с тобой ничего не случилось! Он поднял ее и покружил в воздухе, — А это что такое? Слезы? Что произошло, глупышка? — нежно дотронулся Ги до глаз Лили.
   Обняв друг друга, они поднимались по лестнице.
   — Почему ты так поздно? Не все прошло гладко, да? Что там было?
   — Ничего, дорогая, — Ги закрыл дверь.
   — То есть как это — ничего?
   — Я просто познакомился с нашим соседом.
   — А что насчет мужа этой бедной женщины — Ты смог договориться?
   — Я и не упоминал о нем.
   — Ты хочешь сказать, что я сидела здесь, умирая от беспокойства, а ты не сделал ничего из того, зачем поехал? — вспыхнула она.
   — Лили, не стоит беспокоиться обо мне, если мы расстаемся на несколько часов. Береги нервы. Твоя тревога напрасна. Кстати, я пригласил нашего соседа и его супругу на свадьбу твоей матери.
   — Бог мой, зачем? — воскликнула она.
   — Пусть увидят, что норманны и саксы могут жить вместе и по-другому, а не так, как в их поместье.
   — А что, там очень плохо? — заволновалась Лили.
   — Да, но я ничего тебе не скажу — ты же сразу расстроишься. — По его тону было ясно: разговор окончен.
   Стоя в его объятиях, Лили сказала:
   — Я оставила тебе поесть, ты ведь голоден?
   — Очень голоден, но не в смысле еды, — засмеялся он, крепче обнимая ее. — К тому же я уже отужинал.
   Лили вырвалась.
   — Я бы не преломляла хлеб, с тем, кто мне неприятен. Это — лицемерие!
   Ги фыркнул, но потом сказал:
   — По дороге я видел недурственный кусок земли. — Пора уже сейчас позаботиться о наших будущих сыновьях
   — И эта земля принадлежит соседу? Ги пожал плечами.
   — Отчасти.
   Он быстро разложил перед ней карту, показал, где находится их земля, реку, текущую по западной границе их владений, и земли поместья, принадлежащего соседу-норманну Сен-Дени.
   — И чем скорее я приберу к рукам земли, которые нас окружают и на которые еще никто не предъявил права, тем будет лучше для всех нас. К тому же я обещал Окстед и Севенокс братьям, когда они женятся. Ты не возражаешь, Лили?
   — Конечно, нет. Теперь они и мои братья. Он налил себе вина.
   — Большинство женщин не допустили бы такой щедрости по отношению к братьям мужа. —
   Ги с нежностью посмотрел на жену. — Ах, Лили, у меня огромные планы на будущее!
   — У меня тоже есть планы: я хочу, чтобы Андре женился на Эдит, а Николя — на Розе.
   — Это ваши дамские дела, мне не пристало заниматься сватовством. Мужчины предпочитают охотиться на свой лад, любовь моя! — засмеялся Ги.
   — Я согласна: все должно идти естественным путем! Но видишь ли, дорогой, есть один человек, его, кажется, зовут Эсме. Я хочу, чтобы ты поговорил с ним. Как ты знаешь, наша Эмма беременна. Так вот, это ребенок Эсме. Но когда она сказала ему, он начал бегать от Эммы, как от чумы.
   — И что же я должен сказать Эсме?
   — Вели ему жениться на Эмме!
   — Да разве она может надеяться на счастливую жизнь с человеком, которого силой заставили жениться на ней? Нет, я не буду говорить с Эсме, даже не проси!
   Поняв, что тут Ги ей не помощник, Лили решила, что сама уладит это дело.
   — Допей свое вино и иди ко мне, иначе у нас никогда не будет сыновей, о которых ты столько твердишь, — шутливо приказала она.
   — Ждешь не дождешься, как бы прибрать меня к рукам? — ухмыльнулся он.
   Быстро раздевшись, Ги лег рядом с женой, спрятав лицо в ее дивно благоухающие волосы. — О Лили, я так люблю тебя!..
 
   Когда в комнату проник дневной свет, Лили тихонько выскользнула из постели и поспешно оделась, одним глазом поглядывая на спящего мужа. Но он не спал и улыбнулся про себя, разгадав, что она задумала. Лили на цыпочках пересекла комнату и осторожно закрыла за собой дверь. Едва она вышла, Ги вскочил с постели и, быстро натянув одежду, отправился за ней. Прислушавшись, он узнал голос жены среди других женских голосов, доносящихся из большой комнаты.
   Войдя туда, он молча сгреб Лили в охапку и, уже стоя в дверях, объяснил:
   — Простите, леди, но Лили должна выполнить одно маленькое обещаньице.
   — Ги, что ты делаешь? Что они подумают? — растерянно спросила молодая женщина.
   — Они подумают, что мы — новобрачные, которые играют в свои любовные игры, cherie.
   Войдя в опочивальню, он опустил ее на пол.
   — Вы обещали, миледи.
   — Не понимаю, о чем вы говорите! — вспыхнула она.
   — Прекрасно понимаете!
   Сняв с Лили платье, туфли и чулки, он распустил ей волосы. Она прикрывала руками свою наготу.
   — Не нужно стесняться, любовь моя! — умоляюще сказал Ги.
   Тогда она гордо выпрямилась:
   — Я тебе нравлюсь?
   Вместо ответа он опустился перед ней на колени, нежно привлек к себе и исследовал губами все сокровенные прелести. Она вцепилась зубами ему в плечо, чтобы заглушить возбужденные крики.
   В глубине души Лили была в восторге оттого, что, целуя ее там, Ги получал такое удовольствие. Она порозовела от наслаждения: позволив ему такие ласки при свете дня, она никогда уже не будет стыдиться его.
   Лили больше не могла сдерживать страстные крики. Она вздыхала, дрожала, умоляла. Потом стала извиваться… Она достигла пределов своей чувственности. Потом она успокоилась и начала ходить перед ним по комнате, ловя его восхищенные взгляды. Лили превратилась в настоящую, зрелую женщину.

Глава 20

   Церковь была переполнена. В воздухе стоял смешанный запах ладана, свечного воска и пота. Священник произнес над немолодой четой положенные слова. Лили сжимала руку Ги, и они то и дело поглядывали друг на друга. Ги понимал, что его собственное венчание было незаконным. Но что он мог сделать? Он не мыслил будущей жизни без Лили, в которой нашел истинную жену в отличие от той, законной…
   Чета Сен-Дени прибыла только к вечеру. Ги и Лили вели себя как гостеприимные хозяева, стараясь, чтобы свадьба леди Элисон и Рольфа прошла так же гладко, как и их собственная. Ги провел гостей в зал, но Сен-Дени, увидев сакских крестьян, которые вольготно расхаживали по залу, пришел в ярость.
   — Монтгомери, если вы не будете держать этих людей в ежовых рукавицах, они зарежут вас в вашей же спальне!
   — Это мои люди, Сен-Дени, и уверяю вас, что никаких осложнений у меня с ними пока не возникало.
   — Они просто выжидают. Такое отношение с вашей стороны ни к чему хорошему не приведет. Они ненавидят норманнов. Это порабощенный народ, мы их хозяева, поэтому дружба между нами невозможна.
   — Успокойтесь и веселитесь! Я уверен, что сегодня, во всяком случае, ничего не произойдет.
   Ги пошел за вином. В отдалении проходил Андре, обняв за плечи Эдварда. Они чему-то смеялись, сблизив головы: светловолосую — сакса и темноволосую — норманна. Сен-Дени смотрел на это с явным неодобрением, а Мари Сен-Дени уставилась на Лили, только что спустившуюся вниз.
   — Ей-богу, поглядите на эту особу, разодетую, как королева! Ясное дело, это чья-то девка. В жизни не видывала такой дерзкой твари! — Она ткнула Сен-Дени под ребра. — Смотрите, волосы у нее не покрыты, а идет-то как! Она промышляет своим ремеслом прямо здесь, в зале.
   При виде Лили Сен-Дени разинул рот. Еще смуглее, чем братья Монтгомери, с узким, злобным лицом, выражающим почти не прикрытую похоть, он был отвратителен. Сакские женщины ему нравились, и в своем поместье он путался с ними, когда хотел и сколько хотел. Но такой у него там, дома, не было!