Страница:
Гэвин, такой же смуглый и темноволосый, как Рэм, но с более мягкими и красивыми чертами лица, задумчиво поглядел на брата.
— Давай повысим ставки, для интереса?
— Почему бы нет? — лениво ответил тот.
— Поставишь Дженну? — дерзко потребовал Гэвин.
Иан и Драммонд Дугласы, оба капитаны, обменялись быстрыми понимающими взглядами. Черный Дуглас не станет ничем делиться, тем более женщиной, согревающей сейчас его постель.
Рэм изумленно поднял бровь.
— Против чего?
— Против моего сокола. — Глаза Гэвина блеснули, он знал, что брату нравится эта хищная птица.
Рэм пожал плечами.
— Почему бы нет?
Гэвин не сомневался в самоуверенности брата, ее хватило бы на семерых, и было мало шансов обыграть его в кости, но все же попробовать стоило. При виде несчастной тройки Рэма вся кровь ударила в голову Гэвину, но затем здравый смысл взял верх, и он воскликнул:
— Ты поддался!
Рэм, сменив позу, потянулся.
— Ничего подобного, ты выиграл честно. Можешь повеселиться с ней. Ну, а я ухожу.
— Я думал, ты собираешься завтра пригнать лошадей с горного пастбища, — удивился Гэвин.
— Я и отправлюсь на рассвете, но до этого есть еще восемь часов. — Он подмигнул младшему Дугласу и подхватил свою кожаную куртку.
Брат посмотрел ему вслед, а затем обратился к Камерону:
— Думаю, он нарочно проиграл мне Дженну. Но почему?
Черные брови Камерона поднялись от внезапной догадки.
— Цыгане! Сегодня ночью цыгане возвращаются в долину Гэллоуэй.
Тина надела зеленую бархатную амазонку[8] и проскользнула из замка в конюшню. Она посмотрела на тонкий серебристый серпик луны и вздрогнула в ожидании захватывающей скачки. В конюшке ей в ноздри сразу ударил едкий запах конского пота, сена и навоза. Однако не успела Огонек сделать и трех шагов, как столкнулась с дюжиной Кеннеди, седлающих лошадей. Девушка и юноши посмотрели друг на друга с неудовольствием, понимая, что ни той, ни другой стороне не удалось скрыть тайну.
— Ага, вы собрались совершить налет! — выдохнула Тина. Предчувствие подсказывало ей это еще раньше, но она думала, что братья дождутся отъезда отца.
— Конечно, нет, бездельница ты эдакая, — ответил Донал. — Сама-то ты куда крадешься?
Тина не стала отвечать.
— Я знаю, что вы задумали совершить налет. Вижу, как замаскировалась — никто из вас не надел одежду цвета клана Кеннеди, и луна сегодня не очень яркая.
Донал взобрался в седло, Дункан и остальные последовали его примеру.
— Тина, — строго сказал ей Донал. — Твое воображение уносит тебя уж слишком далеко. Мы просто едем в Глазго. Возвращайся в замок, пока не попала в какую-нибудь беду.
— Дункан, заставь Донала взять меня с собой! Я буду вас во всем слушаться!
— Ты в жизни еще никого не слушалась, — прервал ее Донал.
— Я тоже Кеннеди! — требовала она. — Я хочу поехать, хочу помочь!
Донал свесился с седла и тихо отчеканил:
— Тина, мы едем в Глазго в бордель. Чем ты можешь помочь? Держать девкам юбки?
Тина вспыхнула от этой грубости, а братья проехали мимо нее, скрывшись в темноте. Но девушку радовало, что они направились в Глазго, лежащий на севере, так как ее путь вел на восток и, следовательно, новая встреча им не грозила.
Табор цыган раскинулся в восьми милях от замка, на берегу реки Эйр. Девушка не боялась ехать одна в темноте, разве что ее красавица-кобыла могла попасть копытом в барсучью нору, и поэтому Тина пустила лошадь по просеке легким галопом.
На холмах белели отары овец и новорожденных ягнят, которых впервые выпустили из овчарни в этот последний день апреля 1512 года. Всадница слышала шум реки, спешащей по камням в разливе, и лай лисицы неподалеку. Ночь была полна магии ожидания: хотелось лететь вперед, чувствуя ветер в волосах и конскую спину под собой. Ночь поглотила девушку, завтрашний день и опасность нежеланного замужества улетели далеко прочь.
Сначала Валентина заметила костры табора, потом повозки, а еще через минуту она спустилась в долину и смешалась с веселой толпой кочевников.
Черный жеребец стоял между деревьями на краю табора. Всадник низко наклонился, помогая молодой цыганке взобраться на круп позади него. Ее красная юбка задралась, обнажая неги: обольстительным движением коленок она сжала железные бедра наездника. Дрожь пробежала по телу Зары, когда она почувствовала прикосновение его тела. Одетый во все черное, в высоких сапогах и куртке из черной кожи, всадник и сам был темен и жесток. Его челюсти упрямо сжались, гордая посадка головы на широких, мощных плечах напомнила Заре, каким безрассудным и опасным может быть Черный Рэм. Спать с мужчиной было профессией Зары, но Рэм был единственным, кто властвовал над ней в постели.
Внезапно Рэм отклонился назад и проследовал взглядом за юной огненно-рыжей наездницей, появившейся в таборе. Она сидела верхом, а не боком — неслыханная вещь для женщины того времени. Спрыгнув с лошади, девушка бросилась в объятия высокого молодого цыгана:
— Хит, ой, Хит, как я по тебе соскучилась!
Рэм продолжал оценивающе наблюдать, как парень поднял и закружил прелестницу.
— Кто она? — низким настойчивым голосом спросил Дуглас, не скрывая своего интереса.
— Не знаю, — солгала Зара. — Может быть, чья-нибудь жена стремится отведать запретный плод. И тебе лучше не засматриваться на женщин Хита, если не хочешь заполучить нож между ребер.
Рэм усмехнулся в душе: Зара явно ревновала, и не зря, ведь незнакомка была просто захватывающе прекрасна. Но цыганка не смеет ему угрожать, и он вкрадчиво поинтересовался:
— Не хочешь ли отправиться за мной в замок пешком?
— С чего ты взял, что я отправлюсь за тобой? — прошипела Зара, зная, однако, что пойдет, и Рэм тоже это знал, будь он проклят!
Хит и Валентина обсуждали все, что произошло с ними со времени последней встречи. Летом цыгане уходили далеко на север до Инверари в горах Шотландии, а зиму проводили в Англии, где климат был не такой суровый. На некоторое время они останавливались в бывшей столице Шотландского королевства, Стерлинге, и в новой столице, Эдинбурге, следуя за королем и его двором. Тина засыпала цыгана вопросами о Кэмпбелле, графе Аргайле, и о своей родственнице, которая, если верить сплетням, стала любовницей короля.
— А правда, что раньше она путалась с этим проклятым графом Арчибальдом Дугласом? — с отвращением в голосе спросила Тина. — Неудивительно, что теперь ей приходится искать защиты у короля.
— Имя Дугласов всегда произносят со страхом, и все же я считаю, что Шотландии следует больше бояться Аргайла. Он намерен проглотить всю страну целиком.
— Хит, Дугласы меньше чем в тридцати милях от нас, вся приграничная полоса под их сапогом.
— Милая, не так уж плохо, что они сильны. С тех пор как король назначил этот клан охранять границу, Англия не может безнаказанно нападать на нас. Зимой я мало слышал о набегах.
— Ну, это хорошая новость, — смеясь, ответила Тина. — Теперь мы, шотландцы, можем заняться нашим любимым делом — набегами друг на друга. — Огонек склонила голову набок, заглядывая в теплые карие глаза юноши: — Ты не ответил мне про Джанет Кеннеди.
— К черту Джанет Кеннеди! Как дела у Валентины Кеннеди?
— Плохи дела. Зуб мудрости замучил, да еще петля замужества вот-вот затянется вокруг шеи.
— Ты всегда можешь сбежать с цыганами.
— Когда-нибудь я наверняка так и поступлю! — пылко произнесла девушка.
— Пошли, Старая Мэг даст тебе чего-нибудь от боли.
— Да! Хорошо, если бы она мне еще погадала!
Старая цыганка предсказывала судьбу, ворожила и готовила снадобья от всех болезней, известных человеку. В ее фургончике царил особенный мир: с потолка свисали пучки трав, источающие острый аромат, а деревянные полки на стенах ломились от бутылочек, чашек и коробочек с различными порошками, настоями и высушенными частями животных. Начищенная медная лампа покачивалась над круглым столиком, бросая красный отсвет на волшебный хрустальный шар и разрисованные гадальные карты. Мэг, расчетливая старуха, заработала себе целое состояние, делая аборты благородным леди. Дела шли особенно оживленно, когда цыгане посещали королевский двор.
Мэг не поздоровалась с Тиной, когда та поднялась по ступенькам повозки, но после рассказа о зубе молча приготовила какой-то отвар. Хит, мать которого умерла при родах, был внуком старухи.
— Мэг, погадаешь мне? — с надеждой спросила Тина, присаживаясь за столик и прихлебывая горячий напиток.
Хит, вынужденный стоять пригнувшись в низком фургончике, предложил:
— Я буду ждать у костра.
Цыганка недовольно поджала губы и положила унизанные кольцами руки на волшебный шар. Помолчав немного, она сказала:
— Сегодня звезды молчат. Я ничего не могу тебе сообщить.
Тина не отводила взгляда.
— Мэг, а ты же можешь погадать на картах?
Старуха не одобряла дружбы между ее внуком и этой слишком самонадеянной, избалованной богачкой, вдобавок принадлежащей и клану Кеннеди.
— Позолоти ручку, — приказала цыганка, протягивая искривленные пальцы за тремя серебряными монетами, которые Тина с готовностью вложила в ее не слишком чистую ладонь. Девушка закрыла глаза и загадала желание, а затем перемешала большую колоду ярко раскрашенных карт.
Мэг раскрыла первую карту, которая оказалась Императором из Старшего аркана, и начала объяснять:
— Это властелин на троне с обозначением овечьих голов. В правой руке у него Священный Крест, символ жизни в Древнем Египте. На правом плече повелителя повторяется изображение Овна. За ним — пустынные горные вершины. Император символизирует знание жизни. Этим человеком руководит разум, а не эмоции, он представляет закон и порядок. Властелин непреклонен в своих суждениях и правит железной рукой.
Мэг перевернула вторую карту, изображавшую Императрицу Старшего аркана, и повела свой рассказ дальше:
— Красавица носит корону о двенадцати звездах. Рядом — щит в форме сердца с изображением знака Венеры. Перед ней — поле созревшей пшеницы, позади — деревья в цвету. Это Афродита, богиня любви, символ плодородия, единения обоих полов и исполнения эротических желаний. Эта карта представляет рай на земле, дверь, открытую к наслаждениям и богатству.
Цыганка положила на стол третью карту, на ней был Всадник с мечом.
— Юноша крепко сжимает оружие. Готовность к битве он докажет, нападая первым.
Тина подумала о братишке Дэвиде. При виде следующей карты она задержала дыхание. Опять выпала масть мечей, на этот раз «пятерка».
— Человек несет два меча на плече и еще один в правой руке, — вещала Мэг. — Он с презрением смотрит на две поверженные фигуры и на их оружие, лежащее на земле. Небо покрыто грозовыми тучами. Этот человек жесток и равнодушен. Карта символизирует потери, разрыв связей и расставание с близкими.
Тина с облегчением увидела, что следующей выпала «семерка» — жезл, но цыганка и здесь нашла зловещее объяснение:
— Все «семерки» означают перемены. Ты должна противостоять неудачам, надо быть непреклонной перед лицом трудностей.
«Четверка» — кубок — упала на столик гадалки, и та продолжала:
— Юноша, сложив руки, наблюдает, как высшая сила протягивает ему кубок. Карта означает марьяжную любовь, наслаждение и неодолимое любовное влечение.
Наконец была перевернута седьмая, последняя карта, и у девушки перехватило дыхание. Все было ясно без слов — на земле, под черным небом, лежал мужчина, проткнутый десятью мечами. Мэг быстро собрала карты.
— Объясни теперь все вместе, — попросила Тина, собираясь с духом. — Мое желание исполнится?
— Да, — без колебаний ответила старуха.
Юная леди вздохнула с облегчением — она просила отложить замужество.
— Карты говорят сами за себя: в твоей жизни появится темноволосый незнакомец и будет повелевать. Он доставит тебе наслаждение, и вы полюбите друг друга.
Тина решила, что здесь карты соврали, ведь свадьбы не будет.
— Всадник с мечом — кто-то из твоих близких, из-за которого начнутся все беды. Последуют ссоры и кровопролития, а затем — разлука с родными. Не сдавайся, если хочешь победить, ведь «четверка» подсказывает: выбор будет за тобой.
— А последняя карта?
Мэг посмотрела на изображение поверженного мужчины. Он был темноволос, как и любимый внук старухи, и та со злобой проговорила:
— Ты не захочешь жить!
Вдруг Тина почувствовала, как что-то ползет по ее ноге, и подскочила от неожиданности. Нагнувшись, она подняла большую черепаху с врезанным в панцирь красным камнем.
— Это рубин? — с недоверием спросила Огонек. — Ты не боишься, что черепаху украдут?
Насмешка искривила тонкие губы цыганки.
— Камень проклят. Любой, кто коснется его, навлечет на себя боль и страдания.
Тина поглядела на Мэг и внезапно поняла: та делает все, чтобы посеять в ее душе дурные предчувствия. Никаких проклятий не существует, каждый сам в ответе за свою судьбу.
— Спасибо за отвар, Мэг. Боль совсем прекратилась.
Тина отправилась попрощаться с Хитом. Цыган поднял девушку в седло, и они договорились встретиться у костров на следующий день, когда лорд Кеннеди уже уплывет и можно будет без опаски веселиться до самого утра.
Рэмсей Дуглас вихрем пронесся по разводному мосту, и охранники тотчас опустили решетку крепостных ворот, защищая замок от незваных посетителей. За манеру езды стража окрестила своего лорда Сорвиголовой.
Зара взбегала по ступенькам, задирая юбку и демонстрируя загорелые лодыжки; Рэм следовал за ней с факелом в руке. Вдруг на верхней площадке из тени выступила фигура, держащая факел. Оглядев прибывших, мужчина кивнул и уступил дорогу. Зара вошла в хорошо знакомую ей с прошлой весны комнату и, повернувшись и Рэму, произнесла:
— Он меня ненавидит.
— Колин слишком мягок и не умеет ненавидеть.
— Я же не слепая, его взгляд выражал отвращение.
Черный Дуглас ухмыльнулся.
— Отвращение к моему образу жизни — Колин не выносит распутства. Будь его воля, я бы уже давно женился и нянчил новое поколение Дугласов.
Обхватывая его за шею, цыганка прошептала:
— Но ведь здесь исполняется всегда только твоя воля.
— Ты права, — небрежно ответил мужчина. Он, казалось, совсем не спешил, продолжая разглядывать ее чуть раскосые глаза и крепкие маленькие груди. Коснувшись золотого кольца в ухе цыганки, Рэм спросил:
— Ты что, потеряла или заложила вторую серьгу?
Она дразняще поглядела на Дугласа.
— Ты подарил мне первое золото в моей жизни, и я всегда буду хранить его — в том месте, где оно принесет наибольшую удачу.
У него не было ни времени, ни желания отгадывать загадки. Глаза Зары расширились при виде кольчуги под курткой Рэма, обманчивая легкость его движений не позволила бы никакому врагу предположить этого. Вскоре цыганка уже с жадностью разглядывала обнаженную мужскую красоту Рэма. А на Заре из одежды были только юбка и блузка, снимая которые, Дуглас произнес:
— Давай-ка теперь поглазеем на тебя.
Медленно облизывая губы, Зара подняла подол юбки до подбородка, и взгляд мужчины застыл.
— Вот это да! — выдохнул он. — А я-то думал, что видел уже все!
Вторая серьга была вдета в нижней части черного треугольника между ног цыганки.
— Это притягивает ко мне больше мужчин, чем требуется. Я очень дорого стою, Рэм, дороже всех куртизанок Шотландии. Сам король был покорен.
— Король? Ну и как он в постели?
— Не без способностей, но у тебя — намного… крупнее.
Легко подхватив Зару, Черный Дуглас кинул ее на кровать.
— Похоже на ворота в рай, правда? — спросила цыганка, раскрывая бедра и прикасаясь к золотому кольцу, висевшему как раз над средоточием ее страсти.
— Слишком тесно для меня, милая дикарка. Но, если тебе так хочется поиграть, есть и другие способы…
Глава 3
— Давай повысим ставки, для интереса?
— Почему бы нет? — лениво ответил тот.
— Поставишь Дженну? — дерзко потребовал Гэвин.
Иан и Драммонд Дугласы, оба капитаны, обменялись быстрыми понимающими взглядами. Черный Дуглас не станет ничем делиться, тем более женщиной, согревающей сейчас его постель.
Рэм изумленно поднял бровь.
— Против чего?
— Против моего сокола. — Глаза Гэвина блеснули, он знал, что брату нравится эта хищная птица.
Рэм пожал плечами.
— Почему бы нет?
Гэвин не сомневался в самоуверенности брата, ее хватило бы на семерых, и было мало шансов обыграть его в кости, но все же попробовать стоило. При виде несчастной тройки Рэма вся кровь ударила в голову Гэвину, но затем здравый смысл взял верх, и он воскликнул:
— Ты поддался!
Рэм, сменив позу, потянулся.
— Ничего подобного, ты выиграл честно. Можешь повеселиться с ней. Ну, а я ухожу.
— Я думал, ты собираешься завтра пригнать лошадей с горного пастбища, — удивился Гэвин.
— Я и отправлюсь на рассвете, но до этого есть еще восемь часов. — Он подмигнул младшему Дугласу и подхватил свою кожаную куртку.
Брат посмотрел ему вслед, а затем обратился к Камерону:
— Думаю, он нарочно проиграл мне Дженну. Но почему?
Черные брови Камерона поднялись от внезапной догадки.
— Цыгане! Сегодня ночью цыгане возвращаются в долину Гэллоуэй.
Тина надела зеленую бархатную амазонку[8] и проскользнула из замка в конюшню. Она посмотрела на тонкий серебристый серпик луны и вздрогнула в ожидании захватывающей скачки. В конюшке ей в ноздри сразу ударил едкий запах конского пота, сена и навоза. Однако не успела Огонек сделать и трех шагов, как столкнулась с дюжиной Кеннеди, седлающих лошадей. Девушка и юноши посмотрели друг на друга с неудовольствием, понимая, что ни той, ни другой стороне не удалось скрыть тайну.
— Ага, вы собрались совершить налет! — выдохнула Тина. Предчувствие подсказывало ей это еще раньше, но она думала, что братья дождутся отъезда отца.
— Конечно, нет, бездельница ты эдакая, — ответил Донал. — Сама-то ты куда крадешься?
Тина не стала отвечать.
— Я знаю, что вы задумали совершить налет. Вижу, как замаскировалась — никто из вас не надел одежду цвета клана Кеннеди, и луна сегодня не очень яркая.
Донал взобрался в седло, Дункан и остальные последовали его примеру.
— Тина, — строго сказал ей Донал. — Твое воображение уносит тебя уж слишком далеко. Мы просто едем в Глазго. Возвращайся в замок, пока не попала в какую-нибудь беду.
— Дункан, заставь Донала взять меня с собой! Я буду вас во всем слушаться!
— Ты в жизни еще никого не слушалась, — прервал ее Донал.
— Я тоже Кеннеди! — требовала она. — Я хочу поехать, хочу помочь!
Донал свесился с седла и тихо отчеканил:
— Тина, мы едем в Глазго в бордель. Чем ты можешь помочь? Держать девкам юбки?
Тина вспыхнула от этой грубости, а братья проехали мимо нее, скрывшись в темноте. Но девушку радовало, что они направились в Глазго, лежащий на севере, так как ее путь вел на восток и, следовательно, новая встреча им не грозила.
Табор цыган раскинулся в восьми милях от замка, на берегу реки Эйр. Девушка не боялась ехать одна в темноте, разве что ее красавица-кобыла могла попасть копытом в барсучью нору, и поэтому Тина пустила лошадь по просеке легким галопом.
На холмах белели отары овец и новорожденных ягнят, которых впервые выпустили из овчарни в этот последний день апреля 1512 года. Всадница слышала шум реки, спешащей по камням в разливе, и лай лисицы неподалеку. Ночь была полна магии ожидания: хотелось лететь вперед, чувствуя ветер в волосах и конскую спину под собой. Ночь поглотила девушку, завтрашний день и опасность нежеланного замужества улетели далеко прочь.
Сначала Валентина заметила костры табора, потом повозки, а еще через минуту она спустилась в долину и смешалась с веселой толпой кочевников.
Черный жеребец стоял между деревьями на краю табора. Всадник низко наклонился, помогая молодой цыганке взобраться на круп позади него. Ее красная юбка задралась, обнажая неги: обольстительным движением коленок она сжала железные бедра наездника. Дрожь пробежала по телу Зары, когда она почувствовала прикосновение его тела. Одетый во все черное, в высоких сапогах и куртке из черной кожи, всадник и сам был темен и жесток. Его челюсти упрямо сжались, гордая посадка головы на широких, мощных плечах напомнила Заре, каким безрассудным и опасным может быть Черный Рэм. Спать с мужчиной было профессией Зары, но Рэм был единственным, кто властвовал над ней в постели.
Внезапно Рэм отклонился назад и проследовал взглядом за юной огненно-рыжей наездницей, появившейся в таборе. Она сидела верхом, а не боком — неслыханная вещь для женщины того времени. Спрыгнув с лошади, девушка бросилась в объятия высокого молодого цыгана:
— Хит, ой, Хит, как я по тебе соскучилась!
Рэм продолжал оценивающе наблюдать, как парень поднял и закружил прелестницу.
— Кто она? — низким настойчивым голосом спросил Дуглас, не скрывая своего интереса.
— Не знаю, — солгала Зара. — Может быть, чья-нибудь жена стремится отведать запретный плод. И тебе лучше не засматриваться на женщин Хита, если не хочешь заполучить нож между ребер.
Рэм усмехнулся в душе: Зара явно ревновала, и не зря, ведь незнакомка была просто захватывающе прекрасна. Но цыганка не смеет ему угрожать, и он вкрадчиво поинтересовался:
— Не хочешь ли отправиться за мной в замок пешком?
— С чего ты взял, что я отправлюсь за тобой? — прошипела Зара, зная, однако, что пойдет, и Рэм тоже это знал, будь он проклят!
Хит и Валентина обсуждали все, что произошло с ними со времени последней встречи. Летом цыгане уходили далеко на север до Инверари в горах Шотландии, а зиму проводили в Англии, где климат был не такой суровый. На некоторое время они останавливались в бывшей столице Шотландского королевства, Стерлинге, и в новой столице, Эдинбурге, следуя за королем и его двором. Тина засыпала цыгана вопросами о Кэмпбелле, графе Аргайле, и о своей родственнице, которая, если верить сплетням, стала любовницей короля.
— А правда, что раньше она путалась с этим проклятым графом Арчибальдом Дугласом? — с отвращением в голосе спросила Тина. — Неудивительно, что теперь ей приходится искать защиты у короля.
— Имя Дугласов всегда произносят со страхом, и все же я считаю, что Шотландии следует больше бояться Аргайла. Он намерен проглотить всю страну целиком.
— Хит, Дугласы меньше чем в тридцати милях от нас, вся приграничная полоса под их сапогом.
— Милая, не так уж плохо, что они сильны. С тех пор как король назначил этот клан охранять границу, Англия не может безнаказанно нападать на нас. Зимой я мало слышал о набегах.
— Ну, это хорошая новость, — смеясь, ответила Тина. — Теперь мы, шотландцы, можем заняться нашим любимым делом — набегами друг на друга. — Огонек склонила голову набок, заглядывая в теплые карие глаза юноши: — Ты не ответил мне про Джанет Кеннеди.
— К черту Джанет Кеннеди! Как дела у Валентины Кеннеди?
— Плохи дела. Зуб мудрости замучил, да еще петля замужества вот-вот затянется вокруг шеи.
— Ты всегда можешь сбежать с цыганами.
— Когда-нибудь я наверняка так и поступлю! — пылко произнесла девушка.
— Пошли, Старая Мэг даст тебе чего-нибудь от боли.
— Да! Хорошо, если бы она мне еще погадала!
Старая цыганка предсказывала судьбу, ворожила и готовила снадобья от всех болезней, известных человеку. В ее фургончике царил особенный мир: с потолка свисали пучки трав, источающие острый аромат, а деревянные полки на стенах ломились от бутылочек, чашек и коробочек с различными порошками, настоями и высушенными частями животных. Начищенная медная лампа покачивалась над круглым столиком, бросая красный отсвет на волшебный хрустальный шар и разрисованные гадальные карты. Мэг, расчетливая старуха, заработала себе целое состояние, делая аборты благородным леди. Дела шли особенно оживленно, когда цыгане посещали королевский двор.
Мэг не поздоровалась с Тиной, когда та поднялась по ступенькам повозки, но после рассказа о зубе молча приготовила какой-то отвар. Хит, мать которого умерла при родах, был внуком старухи.
— Мэг, погадаешь мне? — с надеждой спросила Тина, присаживаясь за столик и прихлебывая горячий напиток.
Хит, вынужденный стоять пригнувшись в низком фургончике, предложил:
— Я буду ждать у костра.
Цыганка недовольно поджала губы и положила унизанные кольцами руки на волшебный шар. Помолчав немного, она сказала:
— Сегодня звезды молчат. Я ничего не могу тебе сообщить.
Тина не отводила взгляда.
— Мэг, а ты же можешь погадать на картах?
Старуха не одобряла дружбы между ее внуком и этой слишком самонадеянной, избалованной богачкой, вдобавок принадлежащей и клану Кеннеди.
— Позолоти ручку, — приказала цыганка, протягивая искривленные пальцы за тремя серебряными монетами, которые Тина с готовностью вложила в ее не слишком чистую ладонь. Девушка закрыла глаза и загадала желание, а затем перемешала большую колоду ярко раскрашенных карт.
Мэг раскрыла первую карту, которая оказалась Императором из Старшего аркана, и начала объяснять:
— Это властелин на троне с обозначением овечьих голов. В правой руке у него Священный Крест, символ жизни в Древнем Египте. На правом плече повелителя повторяется изображение Овна. За ним — пустынные горные вершины. Император символизирует знание жизни. Этим человеком руководит разум, а не эмоции, он представляет закон и порядок. Властелин непреклонен в своих суждениях и правит железной рукой.
Мэг перевернула вторую карту, изображавшую Императрицу Старшего аркана, и повела свой рассказ дальше:
— Красавица носит корону о двенадцати звездах. Рядом — щит в форме сердца с изображением знака Венеры. Перед ней — поле созревшей пшеницы, позади — деревья в цвету. Это Афродита, богиня любви, символ плодородия, единения обоих полов и исполнения эротических желаний. Эта карта представляет рай на земле, дверь, открытую к наслаждениям и богатству.
Цыганка положила на стол третью карту, на ней был Всадник с мечом.
— Юноша крепко сжимает оружие. Готовность к битве он докажет, нападая первым.
Тина подумала о братишке Дэвиде. При виде следующей карты она задержала дыхание. Опять выпала масть мечей, на этот раз «пятерка».
— Человек несет два меча на плече и еще один в правой руке, — вещала Мэг. — Он с презрением смотрит на две поверженные фигуры и на их оружие, лежащее на земле. Небо покрыто грозовыми тучами. Этот человек жесток и равнодушен. Карта символизирует потери, разрыв связей и расставание с близкими.
Тина с облегчением увидела, что следующей выпала «семерка» — жезл, но цыганка и здесь нашла зловещее объяснение:
— Все «семерки» означают перемены. Ты должна противостоять неудачам, надо быть непреклонной перед лицом трудностей.
«Четверка» — кубок — упала на столик гадалки, и та продолжала:
— Юноша, сложив руки, наблюдает, как высшая сила протягивает ему кубок. Карта означает марьяжную любовь, наслаждение и неодолимое любовное влечение.
Наконец была перевернута седьмая, последняя карта, и у девушки перехватило дыхание. Все было ясно без слов — на земле, под черным небом, лежал мужчина, проткнутый десятью мечами. Мэг быстро собрала карты.
— Объясни теперь все вместе, — попросила Тина, собираясь с духом. — Мое желание исполнится?
— Да, — без колебаний ответила старуха.
Юная леди вздохнула с облегчением — она просила отложить замужество.
— Карты говорят сами за себя: в твоей жизни появится темноволосый незнакомец и будет повелевать. Он доставит тебе наслаждение, и вы полюбите друг друга.
Тина решила, что здесь карты соврали, ведь свадьбы не будет.
— Всадник с мечом — кто-то из твоих близких, из-за которого начнутся все беды. Последуют ссоры и кровопролития, а затем — разлука с родными. Не сдавайся, если хочешь победить, ведь «четверка» подсказывает: выбор будет за тобой.
— А последняя карта?
Мэг посмотрела на изображение поверженного мужчины. Он был темноволос, как и любимый внук старухи, и та со злобой проговорила:
— Ты не захочешь жить!
Вдруг Тина почувствовала, как что-то ползет по ее ноге, и подскочила от неожиданности. Нагнувшись, она подняла большую черепаху с врезанным в панцирь красным камнем.
— Это рубин? — с недоверием спросила Огонек. — Ты не боишься, что черепаху украдут?
Насмешка искривила тонкие губы цыганки.
— Камень проклят. Любой, кто коснется его, навлечет на себя боль и страдания.
Тина поглядела на Мэг и внезапно поняла: та делает все, чтобы посеять в ее душе дурные предчувствия. Никаких проклятий не существует, каждый сам в ответе за свою судьбу.
— Спасибо за отвар, Мэг. Боль совсем прекратилась.
Тина отправилась попрощаться с Хитом. Цыган поднял девушку в седло, и они договорились встретиться у костров на следующий день, когда лорд Кеннеди уже уплывет и можно будет без опаски веселиться до самого утра.
Рэмсей Дуглас вихрем пронесся по разводному мосту, и охранники тотчас опустили решетку крепостных ворот, защищая замок от незваных посетителей. За манеру езды стража окрестила своего лорда Сорвиголовой.
Зара взбегала по ступенькам, задирая юбку и демонстрируя загорелые лодыжки; Рэм следовал за ней с факелом в руке. Вдруг на верхней площадке из тени выступила фигура, держащая факел. Оглядев прибывших, мужчина кивнул и уступил дорогу. Зара вошла в хорошо знакомую ей с прошлой весны комнату и, повернувшись и Рэму, произнесла:
— Он меня ненавидит.
— Колин слишком мягок и не умеет ненавидеть.
— Я же не слепая, его взгляд выражал отвращение.
Черный Дуглас ухмыльнулся.
— Отвращение к моему образу жизни — Колин не выносит распутства. Будь его воля, я бы уже давно женился и нянчил новое поколение Дугласов.
Обхватывая его за шею, цыганка прошептала:
— Но ведь здесь исполняется всегда только твоя воля.
— Ты права, — небрежно ответил мужчина. Он, казалось, совсем не спешил, продолжая разглядывать ее чуть раскосые глаза и крепкие маленькие груди. Коснувшись золотого кольца в ухе цыганки, Рэм спросил:
— Ты что, потеряла или заложила вторую серьгу?
Она дразняще поглядела на Дугласа.
— Ты подарил мне первое золото в моей жизни, и я всегда буду хранить его — в том месте, где оно принесет наибольшую удачу.
У него не было ни времени, ни желания отгадывать загадки. Глаза Зары расширились при виде кольчуги под курткой Рэма, обманчивая легкость его движений не позволила бы никакому врагу предположить этого. Вскоре цыганка уже с жадностью разглядывала обнаженную мужскую красоту Рэма. А на Заре из одежды были только юбка и блузка, снимая которые, Дуглас произнес:
— Давай-ка теперь поглазеем на тебя.
Медленно облизывая губы, Зара подняла подол юбки до подбородка, и взгляд мужчины застыл.
— Вот это да! — выдохнул он. — А я-то думал, что видел уже все!
Вторая серьга была вдета в нижней части черного треугольника между ног цыганки.
— Это притягивает ко мне больше мужчин, чем требуется. Я очень дорого стою, Рэм, дороже всех куртизанок Шотландии. Сам король был покорен.
— Король? Ну и как он в постели?
— Не без способностей, но у тебя — намного… крупнее.
Легко подхватив Зару, Черный Дуглас кинул ее на кровать.
— Похоже на ворота в рай, правда? — спросила цыганка, раскрывая бедра и прикасаясь к золотому кольцу, висевшему как раз над средоточием ее страсти.
— Слишком тесно для меня, милая дикарка. Но, если тебе так хочется поиграть, есть и другие способы…
Глава 3
Лорд Гэллоуэй был прав, предполагая, что жена упросит его заехать к родным в Карлайл. Пятеро человек — сыновья Роба и кузены из других ветвей клана — отправились проводить чету Кеннеди до корабля.
Тика всю ночь думала, как бы с наименьшими для себя потерями выполнить приказ о замужестве. По дороге в порт, прижимаясь к отцу, девушка небрежно спросила:
— Как бы ты отнесся к союзу с Гамильтонами?
Роб внимательно посмотрел на дочь. Неужели та нацелилась на наследника графа Арана? Ведь граф был внуком короля Джеймса II и адмиралом Шотландского флота!
— Ты говоришь о Патрике Гамильтоне?
— Я давно решила, что из всех женихов он наиболее подходящий, — улыбаясь, ответила Тина.
— Умница. Пригласи его в Дун.
— Флагман адмирала стоит на якоре в миле отсюда, тан что Патрику хорошо знакомы наши места.
Отец, ухмыляясь, погрозил ей пальцем.
— Не сомневаюсь, что ты сможешь обуздать этого жеребчика. Только не позволяй ему ничего лишнего до венчания!
При виде отчалившего судна у всех на лицах отразилось облегчение. Сестра поддразнивала постоянно зевающего Дэвида:
— Как это ты выбрался из постели в такую рань?
— Я должен был своими собственными глазами увидеть его отъезд. Старый развратник только и делал, что читал мне нотации о грешных стремлениях плоти.
— Дэви сегодня сам не свой, — пробормотала Тина на ухо Доналу.
— Этот паршивец всегда такой, — ответил ей брат, вспоминая, как мальчишка обошелся ночью с проституткой.
Девушка не верила никаким нападкам на младшего брата. Совсем маленькими они были неразлучны. Старшие Кеннеди не принимали малыша в свои игры, зато девчонки с удовольствием потакали всем его капризам. Тина всегда защищала Дэви, ограждая от всяческих обид. Позже он стал держать сестру на расстоянии, пытаясь доказать свои взрослость и мужественность. И, хотя для нее Дэви оставался маленьким мальчиком, девушка понимала, что должна перестать опекать его.
Возвращаясь в замок, Валентина с младшей сестрой чуть отстали. Бесс прошептала:
— Хорошо, что мама не взяла меня с собой в Англию. — Она смущенно поглядела на нахмуренного Эндрю Кеннеди и покраснела. — Почему он никогда меня не замечает?
Тина улыбнулась.
— Потому что ты никогда не привлекаешь его внимание. Сделай что-нибудь прямо сейчас!
Бесс испуганно огляделась и, подняв красивую розовую раковину, ускорила шаги.
— Лорд Кэррик! Посмотрите, что я нашла!
Эндрю отсутствующе поглядел на белокурую девочку.
— Очень мило, дорогая.
Бесс остановилась, и Тина нагнала ее.
— Мужчины не интересуются ракушками, детка.
— А чем же они интересуются?
— Всегда можно рассчитывать на две вещи, — рассмеялась сестра, и хотела добавить — деньги и секс, но вместо этого сказала:
— Мужчину может взволновать или золотая монета перед носом, или купание ночью вместе с обнаженной девушкой.
Бесс побледнела.
— Да не принимай ты все так близко к сердцу, — продолжала Тина. — Все любят посмеяться. Если знать, какие мужчины распутные, то всегда сможешь отвлечь их внимание от мужских дел. Вот смотри! Девушка с вызовом сверкнула глазами, снимая туфли и чулки и обнажая ноги почти во всю их длину. Отпрыски клана сразу же потянулись к ней, как к магниту. Тех, кто шутил особенно рискованно, Огонек окатывала холодной водой. Но Бесс с удивлением видела, что ледяные капли не отпугивали мужчин, а делали их еще смелее. Наконец Валентина прекратила опасную игру и тоном королевы приказала всем отвернуться, пока она надевала туфли и запихивала чулки з кармашек платья.
— Давай проведем весь вечер вместе? — с надеждой попросила ее Бесс.
— Сегодня — ночь костров, я ухожу. — Однако, видя погрустневшее лицо сестры, Огонек предложила пойти вместе с ней.
— О Господи! Разве тебе не страшно?
— Немножко. Но так даже еще интереснее, вроде прогулки ночью по кладбищу или купания в Черном озере.
— Кести говорила, что ты нехорошая. — Бесс начинала верить в это.
— Правда? Ну что ж, лучше быть нехорошей, чем трусихой. Вдобавок Хит вернулся, он присмотрит за мной.
Бесс сморщила носик.
— Этот оборванец?
— В этом оборванце столько мужества, о чем любая женщина не может и мечтать. — Тина с облегчением подумала, что младшая сестра не отправится сегодня с ней. Поправляя спутанные светлые локоны девочки, она кивнула в сторону мужской компании. — Завтра все они тоже уедут. Приходи вечером ужинать в зал и надень самое красивое платье.
В пять утра Сорвиголова, растолкав одного из подручных, поручил доставить цыганку в долину Гэллоуэй. А к полудню он уже провел в седле около восьми часов и собирался к вечеру добраться до подножия Грампианских гор. Вторую лошадь Рэм вел за поводья и несколько раз пересаживался, давая животным отдых.
Дикий, неприрученный табун пасся в северных лесах и мог легко переносить холод и недостаток пищи. Все члены банды Дугласа предпочитали этих низкорослых скакунов, ведь им приходилось охранять многомильную границу, проходившую по болотистым неровным землям. Вместе с тем конюшни Рэма могли похвастаться и чистокровными, ухоженными жеребцами. Любимец Дугласа был черен, носил кличку Бандит, и рост его в холке превышал 75 дюймов[9]. Только Рэм мог взлетать в его седло, не касаясь стремян и не снимая тяжелой кольчуги. Многочисленные попытки всех остальных заканчивались полным провалом или, лучше сказать, обвалом.
Хозяин Бандита славился умением с одного взгляда оценивать достоинства как женщин, так и лошадей. Вскоре самые крепкие, отборные жеребцы и кобылы уже направлялись к замку Дугласов. Леса вокруг кишели волками, дикими кабанами и быками, но Черный Рэм в этом путешествии запретил себе охотиться, не желая терять ни минуты. Существовала опасность, что подлые трусливые Гамильтоны в его отсутствие совершат налет на замок. Настоящим оплотом клана могла служить только вторая крепость Дугласов, воздвигнутая на границе, в сорока милях к югу.
Когда Бесс Кеннеди достала из гардероба голубое бархатное платье, Кести немедленно насторожилась.
— Думаю, вам лучше ужинать в своей комнате, раз родители отсутствуют и вокруг полно грубых мужланов.
Бесс попыталась отстоять свои права:
— Спасибо, Кести, но я ужинаю в зале, с Валентиной, она позаботится обо мне.
Гувернантка поджала губы. С дальнего конца зала она наверняка не услышит, о чем эта негодяйка Тина будет разглагольствовать за столом.
Огонек появилась среди гостей в платье медного цвета, придававшем ей еще более цветущий вид. Кести чуть не вывернула шею, наблюдая за двумя девушками, и ее совсем не порадовало то, что их соседями по столу оказались лорд Кэррик и Каллум Кеннеди. Воспитанные леди должны были сесть рядом со своими братьями. Ада вышла к ужину чуть позже и, сразу же поняв причину беспокойства шотландки, решила подсыпать соли ей на раны:
— Я рада, что Тина взялась поучить Бесс обходительности.
— А я не считаю твою воспитанницу подходящей для этой роли, — прошипела Кести.
— Ох, оставь ты свое брюзжание хотя бы сегодня. Начинается ночь костров!
— Грязный варварский обычай! Это только повод для греховных похождений. Знай, что покорные стремлениям плоти не унаследуют царства Господня!
— Ты считаешь, что церковь и секс несовместимы? — рассмеялась англичанка. — Чем святее монах, тем крепче объятия. Я тебе никогда не рассказывала об аббате из Абердина?
— Не стану я слушать всякие гадости! — Кести заметила, с какой издевкой смотрели на нее все слуги за столом, и замолчала.
В это время Тина, точно так же, как Ада, поддразнивала своих собеседников. С серьезным лицом она спросила:
— Эндрю, почему бы тебе не рассказать Бесс о том, как вы здорово провели время в Глазго вчера вечером?
Молодой лорд предостерегающе посмотрел на девушку и сдержанно произнес:
— Не думаю, чтобы это было интересно.
— О, вы ошибаетесь, лорд Кэррик, я жду с нетерпением, — ловя каждое его слово, отвечала младшая сестра.
— Ваши братья показали мне такие места в Глазго, где я никогда раньше не был, — с полным ртом пояснил Эндрю Кеннеди.
— Я слышала, — продолжала Бесс, — что там есть очень красивые здания и леди в городе одеваются совсем не так, как мы. Это правда?
— Расскажи нам о здании, которое вы посетили, и о нарядах тамошних дам, — издевалась Тина.
— Это неинтересно, — решительно отказался лорд.
Младшая дочь Кеннеди просяще поглядела на него.
— Ну, пожалуйста.
Эндрю покраснел, вспомнив вчерашний дебош, потом взял Бесс за руку, мягко объясняя:
— Ваша сестра ужасно ехидная, она-то знает, что мы весь вечер провели в… в пивной.
— Ой, какая я глупая, — захихикала девочка. Тина подхватила смех, к ним присоединился молодой лорд, и все было забыто.
В другом конце зала дворецкий с надеждой обратился к Аде:
— Мадам, не отправиться ли нам на пирушку вместе?
— Извини, Джен, но я уже приняла приглашение мсье Бюрка, — отвечала англичанка, с удовольствием поглядывая в сторону Кести, которая была неравнодушна к привлекательному французу.
— Бюрка? Этого поваришки надутого? А я-то думал, что вам потребуется более игривый дружок в такую ночь.
— Мсье Бюрк, уж можете мне поверить, временами бывает очень игрив, — снова взглянув на Нести, произнесла Ада.
Тика всю ночь думала, как бы с наименьшими для себя потерями выполнить приказ о замужестве. По дороге в порт, прижимаясь к отцу, девушка небрежно спросила:
— Как бы ты отнесся к союзу с Гамильтонами?
Роб внимательно посмотрел на дочь. Неужели та нацелилась на наследника графа Арана? Ведь граф был внуком короля Джеймса II и адмиралом Шотландского флота!
— Ты говоришь о Патрике Гамильтоне?
— Я давно решила, что из всех женихов он наиболее подходящий, — улыбаясь, ответила Тина.
— Умница. Пригласи его в Дун.
— Флагман адмирала стоит на якоре в миле отсюда, тан что Патрику хорошо знакомы наши места.
Отец, ухмыляясь, погрозил ей пальцем.
— Не сомневаюсь, что ты сможешь обуздать этого жеребчика. Только не позволяй ему ничего лишнего до венчания!
При виде отчалившего судна у всех на лицах отразилось облегчение. Сестра поддразнивала постоянно зевающего Дэвида:
— Как это ты выбрался из постели в такую рань?
— Я должен был своими собственными глазами увидеть его отъезд. Старый развратник только и делал, что читал мне нотации о грешных стремлениях плоти.
— Дэви сегодня сам не свой, — пробормотала Тина на ухо Доналу.
— Этот паршивец всегда такой, — ответил ей брат, вспоминая, как мальчишка обошелся ночью с проституткой.
Девушка не верила никаким нападкам на младшего брата. Совсем маленькими они были неразлучны. Старшие Кеннеди не принимали малыша в свои игры, зато девчонки с удовольствием потакали всем его капризам. Тина всегда защищала Дэви, ограждая от всяческих обид. Позже он стал держать сестру на расстоянии, пытаясь доказать свои взрослость и мужественность. И, хотя для нее Дэви оставался маленьким мальчиком, девушка понимала, что должна перестать опекать его.
Возвращаясь в замок, Валентина с младшей сестрой чуть отстали. Бесс прошептала:
— Хорошо, что мама не взяла меня с собой в Англию. — Она смущенно поглядела на нахмуренного Эндрю Кеннеди и покраснела. — Почему он никогда меня не замечает?
Тина улыбнулась.
— Потому что ты никогда не привлекаешь его внимание. Сделай что-нибудь прямо сейчас!
Бесс испуганно огляделась и, подняв красивую розовую раковину, ускорила шаги.
— Лорд Кэррик! Посмотрите, что я нашла!
Эндрю отсутствующе поглядел на белокурую девочку.
— Очень мило, дорогая.
Бесс остановилась, и Тина нагнала ее.
— Мужчины не интересуются ракушками, детка.
— А чем же они интересуются?
— Всегда можно рассчитывать на две вещи, — рассмеялась сестра, и хотела добавить — деньги и секс, но вместо этого сказала:
— Мужчину может взволновать или золотая монета перед носом, или купание ночью вместе с обнаженной девушкой.
Бесс побледнела.
— Да не принимай ты все так близко к сердцу, — продолжала Тина. — Все любят посмеяться. Если знать, какие мужчины распутные, то всегда сможешь отвлечь их внимание от мужских дел. Вот смотри! Девушка с вызовом сверкнула глазами, снимая туфли и чулки и обнажая ноги почти во всю их длину. Отпрыски клана сразу же потянулись к ней, как к магниту. Тех, кто шутил особенно рискованно, Огонек окатывала холодной водой. Но Бесс с удивлением видела, что ледяные капли не отпугивали мужчин, а делали их еще смелее. Наконец Валентина прекратила опасную игру и тоном королевы приказала всем отвернуться, пока она надевала туфли и запихивала чулки з кармашек платья.
— Давай проведем весь вечер вместе? — с надеждой попросила ее Бесс.
— Сегодня — ночь костров, я ухожу. — Однако, видя погрустневшее лицо сестры, Огонек предложила пойти вместе с ней.
— О Господи! Разве тебе не страшно?
— Немножко. Но так даже еще интереснее, вроде прогулки ночью по кладбищу или купания в Черном озере.
— Кести говорила, что ты нехорошая. — Бесс начинала верить в это.
— Правда? Ну что ж, лучше быть нехорошей, чем трусихой. Вдобавок Хит вернулся, он присмотрит за мной.
Бесс сморщила носик.
— Этот оборванец?
— В этом оборванце столько мужества, о чем любая женщина не может и мечтать. — Тина с облегчением подумала, что младшая сестра не отправится сегодня с ней. Поправляя спутанные светлые локоны девочки, она кивнула в сторону мужской компании. — Завтра все они тоже уедут. Приходи вечером ужинать в зал и надень самое красивое платье.
В пять утра Сорвиголова, растолкав одного из подручных, поручил доставить цыганку в долину Гэллоуэй. А к полудню он уже провел в седле около восьми часов и собирался к вечеру добраться до подножия Грампианских гор. Вторую лошадь Рэм вел за поводья и несколько раз пересаживался, давая животным отдых.
Дикий, неприрученный табун пасся в северных лесах и мог легко переносить холод и недостаток пищи. Все члены банды Дугласа предпочитали этих низкорослых скакунов, ведь им приходилось охранять многомильную границу, проходившую по болотистым неровным землям. Вместе с тем конюшни Рэма могли похвастаться и чистокровными, ухоженными жеребцами. Любимец Дугласа был черен, носил кличку Бандит, и рост его в холке превышал 75 дюймов[9]. Только Рэм мог взлетать в его седло, не касаясь стремян и не снимая тяжелой кольчуги. Многочисленные попытки всех остальных заканчивались полным провалом или, лучше сказать, обвалом.
Хозяин Бандита славился умением с одного взгляда оценивать достоинства как женщин, так и лошадей. Вскоре самые крепкие, отборные жеребцы и кобылы уже направлялись к замку Дугласов. Леса вокруг кишели волками, дикими кабанами и быками, но Черный Рэм в этом путешествии запретил себе охотиться, не желая терять ни минуты. Существовала опасность, что подлые трусливые Гамильтоны в его отсутствие совершат налет на замок. Настоящим оплотом клана могла служить только вторая крепость Дугласов, воздвигнутая на границе, в сорока милях к югу.
Когда Бесс Кеннеди достала из гардероба голубое бархатное платье, Кести немедленно насторожилась.
— Думаю, вам лучше ужинать в своей комнате, раз родители отсутствуют и вокруг полно грубых мужланов.
Бесс попыталась отстоять свои права:
— Спасибо, Кести, но я ужинаю в зале, с Валентиной, она позаботится обо мне.
Гувернантка поджала губы. С дальнего конца зала она наверняка не услышит, о чем эта негодяйка Тина будет разглагольствовать за столом.
Огонек появилась среди гостей в платье медного цвета, придававшем ей еще более цветущий вид. Кести чуть не вывернула шею, наблюдая за двумя девушками, и ее совсем не порадовало то, что их соседями по столу оказались лорд Кэррик и Каллум Кеннеди. Воспитанные леди должны были сесть рядом со своими братьями. Ада вышла к ужину чуть позже и, сразу же поняв причину беспокойства шотландки, решила подсыпать соли ей на раны:
— Я рада, что Тина взялась поучить Бесс обходительности.
— А я не считаю твою воспитанницу подходящей для этой роли, — прошипела Кести.
— Ох, оставь ты свое брюзжание хотя бы сегодня. Начинается ночь костров!
— Грязный варварский обычай! Это только повод для греховных похождений. Знай, что покорные стремлениям плоти не унаследуют царства Господня!
— Ты считаешь, что церковь и секс несовместимы? — рассмеялась англичанка. — Чем святее монах, тем крепче объятия. Я тебе никогда не рассказывала об аббате из Абердина?
— Не стану я слушать всякие гадости! — Кести заметила, с какой издевкой смотрели на нее все слуги за столом, и замолчала.
В это время Тина, точно так же, как Ада, поддразнивала своих собеседников. С серьезным лицом она спросила:
— Эндрю, почему бы тебе не рассказать Бесс о том, как вы здорово провели время в Глазго вчера вечером?
Молодой лорд предостерегающе посмотрел на девушку и сдержанно произнес:
— Не думаю, чтобы это было интересно.
— О, вы ошибаетесь, лорд Кэррик, я жду с нетерпением, — ловя каждое его слово, отвечала младшая сестра.
— Ваши братья показали мне такие места в Глазго, где я никогда раньше не был, — с полным ртом пояснил Эндрю Кеннеди.
— Я слышала, — продолжала Бесс, — что там есть очень красивые здания и леди в городе одеваются совсем не так, как мы. Это правда?
— Расскажи нам о здании, которое вы посетили, и о нарядах тамошних дам, — издевалась Тина.
— Это неинтересно, — решительно отказался лорд.
Младшая дочь Кеннеди просяще поглядела на него.
— Ну, пожалуйста.
Эндрю покраснел, вспомнив вчерашний дебош, потом взял Бесс за руку, мягко объясняя:
— Ваша сестра ужасно ехидная, она-то знает, что мы весь вечер провели в… в пивной.
— Ой, какая я глупая, — захихикала девочка. Тина подхватила смех, к ним присоединился молодой лорд, и все было забыто.
В другом конце зала дворецкий с надеждой обратился к Аде:
— Мадам, не отправиться ли нам на пирушку вместе?
— Извини, Джен, но я уже приняла приглашение мсье Бюрка, — отвечала англичанка, с удовольствием поглядывая в сторону Кести, которая была неравнодушна к привлекательному французу.
— Бюрка? Этого поваришки надутого? А я-то думал, что вам потребуется более игривый дружок в такую ночь.
— Мсье Бюрк, уж можете мне поверить, временами бывает очень игрив, — снова взглянув на Нести, произнесла Ада.