Хэран Мэв. Вернись, бэби!

 
   – Да как она смеет? – Пэт в гневе выключила телевизор, чтобы только не видеть обнимающихся Джо и Стеллу. Мысль о том, что это видели миллионы, включая ее знакомых и друзей, заставила Пэт застонать от боли и унижения. – Она же от него отказалась! Вышвырнула, чтобы не мешал ее карьере! Как это несправедливо! Как это чертовски несправедливо!
   У Эндрю при звуке этого искаженного от боли голоса перевернулось сердце. Неужели он действительно совершил ошибку, когда помогал Молли искать эту женщину? Но кто же мог знать, что все так повернется?
   – Дорогая, ему надо было ее найти. В этом Молли абсолютно права. При всей нашей любви Джо никогда не был счастлив. Его всегда что-то удручало. Может быть, то, что она объявила о своей любви всенародно, ему поможет.
   – Ему ни в чем не надо помогать, у него и так все прекрасно. Ты начинаешь говорить как Молли. Для тебя она всегда была свет в окошке!
   Эндрю попытался обнять жену. Пэт била дрожь. Платье на ней было какое-то бесформенное. В последнее время она раздалась и перестала за собой следить.
   – Пэт, дорогая моя, я понимаю, как тебе тяжело, но ты несправедлива к Молли. Она любит Джо! Потому я и стал ей помогать. Она ведь хотела, чтобы Джо почувствовал, что он нужен своей родной матери.
   – Конечно, теперь-то он ей точно понадобился! Смотри, как она радуется! – Пэт с трудом сдерживала рыдания. – Ох, Эндрю, у нее действительно есть что ему предложить! Она вплывает в его жизнь как белый лебедь, и все вмиг становится прекрасно. Все эти годы и пеленки, и ночные бодрствования у его постели, когда он болел, и экономия на всем ради него – все это теперь неважно. Мы для него больше не существуем.
   – Ничего подобного! Джо хороший мальчик. Он скоро приедет. И тебя он любит, Пэт.
   – Неужели? Скорее стыдится. Стелла Милтон небось во дворце живет. А на нас посмотри! Жалкая хибара! Мы с тобой за тридцать лет ничего не нажили!
   – Так, может, начать наживать? – Эндрю подавил обиду на жену за то, что она так невысоко оценила жизнь, которую они строили вместе. Правда, он всегда был счастливее Пэт. Она вечно тянулась к несуществующей радуге. Может, это из-за ее бесплодия? Его мучила совесть, что он так и не смог подарить Пэт собственного ребенка.
   – Подумай, каково сейчас Молли, – сказал он.
   Пэт ожесточилась. Ее некогда симпатичное лицо приобрело выражение мегеры.
   – Молли получила то, что хотела.
   – Пэт, любимая, – Эндрю был почти в отчаянии от того, что все складывалось не так, как он надеялся, – постарайся проявить чуточку понимания. Молли любит Джо ничуть не меньше, чем ты.
   – Правда? Тогда у нее своеобразный способ проявлять свою любовь. – Пэт взбила диванные подушки, как делала каждый вечер на протяжении тридцати лет. – Знаешь, никогда мне не нравился этот диван!
   Эндрю хотел было сказать: «Ну, так купи другой!» – но осекся. Не диван причиной ее горя. Новая мягкая мебель тут не поможет.
 
   В пабе Нижнего Дичвелла сегодня было столпотворение. То есть вместо обычных трех посетителей там сидело аж десять. Обычно по субботам народ собирался в пивной ближе к ночи. Двери паба стояли нараспашку, но люди все равно предпочитали захватить как можно больше солнышка и свежего воздуха на исходе лета. Вот настанет осень, и жизнь в заведении вновь забьет ключом. До самой весны здесь будет висеть густой табачный дым, а горячий пунш приманит целые толпы, как какой-нибудь языческий праздник.
   – Эй, Энт! – Угрюмый хозяин окликнул своего постоянного посетителя, одного из немногих. – Это не та ли старуха, что живет у нас здесь в угловом доме? Ну, вон та актриса? – Он показывал на экран.
   – Она самая, – поддакнул Энтони Льюис, занимая место поудобнее. – Очередное вручение показушных премий. Будут опять преподносить друг другу какие-нибудь статуэтки. Лучшая достанется тому, кто громче всех испортил воздух в каком-нибудь идиотском фильме. Бог ты мой, ты только погляди! Цвет нашей культуры, чтоб меня черти съели! И что на этот раз? Помощь албанцам? Меняем собак на беженцев?
   – Это действо называется «Награды Миллениума». Смотри-ка, там и эта секс-бомба, Стелла… Как ее?
   – Милтон, – подсказал Энтони. Он заметно оживился, циничную дремоту как рукой сняло.
   – Видал? Дают ей приз, как самой сексуальной статье нашего экспорта.
   – Лучше бы они ее саму на экспорт вывезли. – Энтони смотрел, как Стелла идет к сцене, и приветственно поднял стакан. На ней было весьма откровенное красное платье. Стелла обожала изображать из себя женщину в красном, подчас на грани пародии, но все-таки умудрялась при этом не выходить за рамки приличий. Черт бы ее побрал, соблазнительна, как всегда, хотя Энтони давно понял, что ее чары направлены не на него. Они вообще не направлены ни на какого конкретного мужчину. Это было нечто неперсонифицированное, а потому совершенно пустое. Он сомневался, что был хоть один человек, которого Стелла когда-либо впустила в свое сердце – вернее, в то место, которое у нее так называется.
   Он смотрел, как она приняла награду. Потом она пригласила на сцену молодого человека из числа гостей.
   Энтони вскочил и чуть не опрокинул стакан. Вживую сходство оказалось еще более разительным, чем на плоской газетной фотографии. Те же черные волосы, синие глаза, опушенные длинными ресницами, та же способность непостижимым образом смотреть тебе прямо в глаза. И все же в Джозефе была какая-то робость, которой Стелла никогда не страдала. При всей своей привлекательности молодой человек явно чувствовал себя не в своей тарелке. Что и неудивительно, учитывая обстоятельства его рождения.
   Самобичевание и защитный цинизм вдруг уступили место вспышке безумной ярости, и Энтони снес стакан со стойки.
   – Эй, ты что? Черт побери, Энт! – завопил хозяин. – Гляди, что со стаканом-то сделал!
   – Черт побери, Энт! – отозвался попугай. – Черт побери!
   – Скажи спасибо, что я его не в телевизор кинул. – Энтони слез с табурета. – Извини. – Он не стал собирать осколки. Смотреть на экран он больше не мог. Видеть Стеллу и Джо в обнимку было для него слишком. – Пока. – Он выскочил из бара, размахивая полами плаща, как раненый ворон крыльями.
   – Что это с ним? – пробурчал хозяин себе под нос. – Чем-то эта Стелла Милтон его зацепила. Надеюсь, он не из этой породы? Временами он какой-то странный.
   – Какой-то странный! – повторил попугай и понимающе закивал головой, как будто знал, что связывает сумасбродного сельского антиквара с той, которую показывают по телевизору.
   Вернувшись к себе, Энтони набрал номер, который оставила ему Молли в их самую первую встречу. Включился автоответчик, и он едва не положил трубку. Конечно, она ведь тоже там. Церемонию транслируют в прямом эфире.
   – Добрый день, – нехотя начал он. – Это Энтони из Дичвелла. – Он взял себя в руки и заговорил более решительно: – Я бы хотел побеседовать с Джозефом Мередитом. Дело срочное. Лучше сегодня. Можно поздно.
   Остаток вечера он провел в бесцельном шатании по гостиной, как узник в камере. Лучше бы он ее возненавидел, как много раз пытался, но беда в том, что и сейчас, после стольких лет, Стелла сидела занозой в его сердце, оставалась частицей его естества, как вирус, поселившийся в клетках крови.
 
   … Когда Молли принесла Эдди от миссис Саламан, часы показывали почти полночь. Соседка предложила оставить его до утра, но без его теплого тельца под боком Молли чувствовала бы себя неуютно. В этот момент только благодаря малышу она еще сохраняла рассудок.
   Машинально она нажала кнопку на допотопном автоответчике. По-видимому, Эдди поработал с регулятором громкости, и голос Энтони Льюиса громыхнул в комнате, как пугающее воззвание волшебника страны Оз.
   Эдди с испугу захныкал, пришлось его успокаивать. Что этому человеку нужно? Просит перезвонить в любое время. Молли посмотрела на часы: без четверти двенадцать. Вообще-то он наверняка полуночник. Длинным, тощим телом и растрепанными волосами он напоминал ей вампира в исполнении Элиса Купера.
   Думать о чем-то у нее не было сил, и Молли набрала номер. Трубку сняли почти сразу.
   – Добрый вечер, мистер Льюис. Вы нам звонили. Боюсь, Джо сейчас нет. Он перебрался к Стелле на несколько дней. – Только бы голос не выдал ее злости и обиды на эту парочку!
   – А, поехал к мамочке? Хотел бы я одним глазком посмотреть, как это выглядит.
   – Я тоже, – не подумав, призналась Молли.
   – Насколько я понимаю, Стелла вас оставила вне игры? Ее обычный ход. Могу дать вам шанс отыграться. Мы можем завтра встретиться в Брайтоне?
   – Но почему в Брайтоне?
   – На нейтральной территории.
   Любопытство взяло верх, и Молли согласилась.
   – Тогда ровно в час. Перед Дворцовым пирсом. Ленч – за мой счет.
   Конечно, именно в этот день миссис Саламан отказалась присмотреть за Эдди. Придется взять его с собой. Ну ничего, пирс ему понравится.
   К своему удивлению, Молли спала как убитая и проснулась только в девять. Времени было достаточно, чтобы поднять и накормить Эдди, собрать его вещи, включая еду и питье, и двинуться на вокзал Виктория. Хотя сезон отпусков давно миновал, на вокзале царило обычное оживление. Толпы молодых людей и девушек в нелепых красно-бело-синих передниках и беретах смущенно раздавали бесплатные круассаны. Эдди был в восторге.
   Молли обожала Брайтон и не понимала, как его можно не любить. Некоторые называли его «Лондон-Приморский» – возможно, потому, что в облике этого прибрежного городка было что-то роскошное и изысканное. Но это не главное. В Брайтоне было что-то настоящее, одни районы шикарные, другие – захолустье. Стильный морской город. При этом он каким-то образом избежал нашествия бродяг и безработных, наводняющих другие портовые города и городишки. Впрочем, возможно, здесь они удачно растворялись в общей массе, поскольку Брайтон, как Калифорния, изначально был полон искателей лучшей доли, чего-то необычного – не городского и не деревенского. Брайтон – это Брайтон.
   К удивлению Молли, Энтони уже ждал ее у входа на пирс. Она была готова к тому, что его придется ждать. Он явно сдерживал возбуждение и от этого был еще более нервозным, чем обычно.
   – Что, пойдем на пирс?
   Молли, все еще не понимая цели этой встречи, кивнула.
   С моря дул бодрящий ветер. Эдди с любопытством свешивался из коляски, глядя на воду сквозь щели между досками. В детстве Молли панически боялась этих щелей – ей всегда казалось, что она проскочит в такую щель и непременно утонет. Лет в двенадцать она заставила себя смотреть вниз и быть бесстрашной. Похоже, это качество ей скоро понадобится вновь.
   – Вы удивлены, что я вас сюда позвал.
   – Да, немного.
   – Вы ведь видели вчера эту душещипательную сцену?
   – Я там была.
   – Вот уж повезло! И, как вся страна, были растроганы до слез?
   – Если честно, то да, хотя я готова была их обоих задушить. Мне кажется, теперь я понимаю, каково было Стелле в какие-то двадцать лет, без всякой поддержки, только начиная свою карьеру в театре, оказаться беременной.
   Энтони Льюис засмеялся. Странный, металлический звук, больше похожий на приступ кашля. Он справился с собой, только закурив сигарету.
   – Если не считать того, – он сделал глубокую затяжку, – что Стелла не была матерью-одиночкой и вовсе не голодала, как бы трогательно это ни звучало. Ей вполне было на кого опереться.
   – То есть как? Что вы этим хотите сказать?
   – Я хочу сказать, – Энтони остановился и облокотился о перила пирса, – что Стелла была за мной замужем.
   Это было как удар в солнечное сплетение.
   – Замужем? – У нее закружилась голова, и она испугалась, что сейчас упадет в обморок. – Стелла отказалась от ребенка, будучи замужем?
   Это было непостижимо. Молли не могла представить себе, как можно отдавать свое дитя при совершенно нормальных жизненных обстоятельствах. Это все равно, что она отказалась бы от Эдди, потому что они с Джо вдруг оказались на мели.
   – Но что случилось?
   – Я тогда работал в театре, не сказать, чтобы успешно, но мы не голодали. Дело в том, что Стелла просто никогда не хотела детей. Она страдала отсутствием аппетита и почему-то считала, что беременность ей не грозит. Когда же это случилось, она пришла в ужас.
   – Но ведь для того, чтобы отдать ребенка на усыновление, требовалось ваше согласие?
   Впервые Энтони потерял свой воинственный облик.
   – Я думал, так мне удастся сохранить брак. Я знал, что мать из нее не выйдет. Она детей никогда не любила, думала только о карьере. Если бы ее честолюбие можно было потрогать, вы бы обожглись. В итоге я выбрал наихудший вариант. – Горечь, с какой он это произнес, наполнила воздух. Неужели он все сочиняет? – Можно было бы сделать аборт, но она опоздала. У нее всегда по женской части были нарушения, поэтому она ничего не подозревала. Ей в голову не приходило, что она может быть беременна. На самом деле Стелла ни на минуту не собиралась оставлять ребенка, она не могла дождаться, когда его сплавит.
   Молли обеими руками ухватилась за перила. Если Джо узнает, он будет сломлен. Он только что утвердился в мысли, что был желанным ребенком, которого отдали лишь по необходимости.
   – Но как она может так врать? Неужели не понимает, что все рано или поздно выйдет наружу?
   – Не исключаю, что она сама в это верит. Стелла фантазерка. Недаром она такая хорошая актриса. Полностью вживается в образ – будь то монашка, шлюха, Джульетта, неважно. Она, наверное, сама себя убедила, что так оно и было. Одна неувязочка – я.
   Молли нагнулась к малышу и обняла его в порыве нежности и тревоги. Значит, Стелла отказалась от ребенка, будучи замужем за его отцом. Ей в голову вдруг пришла другая мысль. Ведь этот человек действительно отец Джо! Как она и подозревала.
   Он неуклюже присел на корточки и взял Эдди за ручку, будто прочитав ее мысли.
   – Боюсь, дедушка из меня неважный.
   Он был необыкновенно печален. Молли впервые подумала о том, что пришлось пережить этому странному человеку. И виной всему – опять Стелла, с ее непомерным честолюбием и фантазиями.
   – Вы все еще ее любите? После того, что она сделала?
   Энтони Льюис резко поднялся.
   – Вы же любите Джозефа! Мы с вами друзья по несчастью. Ладно, мне пора. Буду рад встретиться снова. Сразу, как вы появились, я понял, что теперь всплывет все. У вас на лбу написано, что вы не останавливаетесь на полпути. Вы очень целеустремленная женщина. – Он усмехнулся. – Не хуже Стеллы. Думаю, теперь вам следует вернуть ее на грешную землю. Открытое противостояние не по ней. Интриги – вот ее стихия.
   Молли смотрела ему вслед. В душе у нее все бушевало. Потом она присела на корточки у коляски и зарылась лицом в маленькие теплые ладошки. Действительно, если бы не она, никто никогда не узнал бы правду. Как сказать об этом Джо? Это лишит его иллюзий и вернет в лоно семьи, но может при этом сломить окончательно.
   Впервые в жизни Молли лишилась своей обычной уверенности.
   – Господи, – прошептала она, – что же мне теперь делать?
   Детская ручонка потянула ее за прядь волос. Она повернулась к испуганной мордашке – точной копии отца – и вдруг вспомнила о новой жизни, которая уже теплилась в ее теле. Какое будущее ждет этого нового малыша? Джо вырос, не зная любви своих настоящих родителей. Разве она допустит, чтобы такая же участь ожидала ее дитя?

Глава 21

   Брайтонский вокзал жужжал как улей, но Молли, поглощенная мыслями о предстоящей борьбе со Стеллой, этого даже не заметила.
   Неожиданно для себя она взяла билет до Овинтона, откуда автобусом можно добраться до Дичвелла. Би скажет, как поступить. Би выслушает и даст совет. В этой заварухе Би была единственным человеком, на которого она могла положиться.
   У Би Мэннерз уже было предчувствие беды, с которым она пыталась справиться, занявшись работой в саду. У цветов не бывает разводов, абортов или связей на стороне. Дельфиниумы бросают семена на ветер – и не знают забот. Воистину, можно только позавидовать. Для размножения им даже не нужны особи другого пола. Вершина творения. Жаль, что с родом человеческим господь оплошал.
   При виде Молли с развевающейся гривой рыжих волос, торопливо вышагивающей с коляской, Би сразу приободрилась. Но лишь до той секунды, пока не увидела ее лица. Это было лицо поверженного ангела. Молли быстро приближалась, катя перед собой коляску.
   – Молли, детка, что случилось? Иди сюда, сядь. – Би показала на садовую скамейку под каштаном, уже ронявшим листья.
   – Вчера меня ждало сообщение на автоответчике.
   – От Энтони Льюиса?
   – Как вы узнали?
   Би сняла садовые перчатки и присела рядом.
   – Просто подумала, что для Энтони вчерашний спектакль тоже не прошел даром. Он не страшный, только очень ожесточился. Я знала, у него будет чувство, что Стелла пытается вычеркнуть его из своего прошлого, и в конце концов он наверняка взбунтуется. Ума не приложу, как она сама до этого не додумалась.
   – Так это правда? Они были женаты?
   – Да. Он тогда подавал большие надежды. Но Энтони недостает упорства. Пожалуй, только в отношении Стеллы он непоколебим.
   – Что же мне теперь делать?
   – Я думаю, надо сказать Стелле, что тебе все известно и что ты расскажешь об этом Джозефу, если она не сделает этого сама. Рано или поздно правда все равно выплывет, особенно учитывая настырность нашей прессы. Будет лучше, если это будет исходить от нее самой. Если, конечно, она действительно расскажет правду. Хочешь, оставь мне Эдди, а сама поезжай? И вообще, можете оба побыть у меня пару дней. Поторопись, поспеешь на ближайший поезд и через пару часов уже будешь у нее.
   Молли вдруг изменила ее хваленая решительность. Как будто в душе появилась трещина, откуда по капельке вытекла вся сила. Молли даже не была уверена, что у нее достанет сил выдержать предстоящий разговор со Стеллой. Но мысль о том, что потом можно будет вернуться к Би, придавала ей мужества и согревала.
   – Ну же, отправляйся. – Би мягко подтолкнула ее к выходу.
   – А если ее не окажется дома?
   – Она дома. Я с ней только что говорила по телефону. Я ее предупрежу, что ты приедешь.
   Би, как настоящая бабушка, с обожанием обняла Эдди. Он просиял. Отговорок у Молли не осталось.
   Следующий час пролетел как в тумане. Как ей пробить эту сталь, скрывающуюся у Стеллы Милтон под маской чувственности?
   На вокзале Виктория Молли потратила целый фунт на туалет-люкс и привела себя в порядок. Ощущение было такое, как будто она готовилась взойти на эшафот.
   – Ну ладно, – строго сказала она своему отражению в зеркале, заставив вздрогнуть прихорашивавшуюся рядом девушку. – Она же не инопланетное чудище. Всего лишь свекровь.
   – Если честно, – подхватила девушка, – моя свекровь пострашнее инопланетного чудища. Ты уж ей покажи!
   – Непременно, – пообещала Молли.
   Стелла была готова к непрошеному визиту и оделась сообразно своей роли. Точнее – разделась, что имело куда больший эффект. Не было ни фирменного черного цвета, ни алых губ, ни высоких каблуков. Стелла – она сделала это намеренно, в этом не было сомнений – избрала нарочито скромный вариант: белые трикотажные брючки, белый джемпер с капюшоном, босые ноги и никакой косметики. Она была похожа на пациентку очень дорогой клиники.
   – Травяного чая заварить? Мама сказала, что ты хочешь со мной поговорить. Я готова.
   Молли поискала глазами Джо или хотя бы следы его пребывания. Ничего похожего. Она решила не тратить времени зря.
   – Когда я вчера вернулась с церемонии, у меня на автоответчике оказалось сообщение. Для Джо, но поскольку его не было, я перезвонила сама.
   – Ты, как всегда, действуешь.
   Молли вздернула подбородок. Не хватало еще этой Стелле говорить с ней покровительственным тоном!
   – Звонил Энтони Льюис. – Она выдержала паузу. – Ваш муж.
   – Бывший муж, – невозмутимо уточнила Стелла. – И каких небылиц он тебе наплел?
   То, как Стелла по-прежнему пыталась корректировать правду, окончательно взбесило Молли.
   – Стелла, неужели вы никогда не пытались смотреть правде в глаза? – ринулась она в атаку. – Ведь, когда у вас родился Джо, вы были замужем. Замужние женщины не отказываются от собственных детей. Это уму непостижимо! Вы вовсе не были матерью-одиночкой без средств к существованию. Вы всегда могли рассчитывать на помощь Би. Или Энтони. Вы просто не хотели этого ребенка, не хотели – и все, поэтому, не задумываясь, избавились от него. Как-то это не очень вяжется с тем, что вы наговорили в интервью «Дейли пост». И что пели вчера перед миллионами зрителей. Не говоря уже о самом Джо. Стелла, вы просто животное. Хотя для животных это оскорбление. Они, по крайней мере, не бросают своих детенышей.
   Стелла слушала, и в ней нарастало возмущение. Да что эта Молли может знать о ее проблемах? Только и делает, что исправляет недостатки мира, не ведая сомнений! Единственной ее проблемой был выбор цвета обоев для своей ущербной квартирки.
   – Ты так меня ненавидишь, что поверила каждому его слову, – парировала Стелла. – Скажешь, не так? Ждешь не дождешься, чтобы ославить меня как бессердечную тварь. А тебе известно, что Энтони тоже не стоял в очереди на отцовство? Он детей терпеть не может. И к твоему сведению, моя щедрая мамочка в этот момент торчала где-то в Джакарте. Тебе все кажется так легко, да? Малышка Молли с большими сиськами и маленьким кругозором. Воплощенная мать и хранительница очага! Ни о чем другом ты и не мечтаешь, правда? Ты заарканила Джо в двадцать четыре года и обрекла его на роль благочестивого супруга с такими же скучными перспективами, как у тебя самой.
   Молли съежилась под градом жестоких обвинений. Неужели это ей Джо наговорил? Если он так расценил ее первую беременность, то что же скажет теперь про вторую?
   – Скажи честно, Молли, как ты отнеслась к тому, что Джо решил перестать быть твоим кормильцем и попробовать себя в театре? Это никак не вписывается в твои обывательские планы, правда? Ты не можешь смириться с тем, что он желает от жизни чего-то большего. И кстати, чтоб ты знала, такой бессердечной твари, как я, тоже было нелегко отдать собственного ребенка. Я ночи напролет ревела, но я была актриса. К тому же брак мой рушился. С ребенком на руках я не могла бы добиться того, к чему стремилась. – Она направила прожектор синих глаз прямо на Молли. – Тебе ведь этого не понять! Ты не в состоянии постичь, как карьера может оказаться важнее пеленок и детской площадки. Ты никогда не переживала профессионального успеха, восхищения зрителей, чествования, ощущения, что никто не может этого сделать лучше тебя. Особенно когда ты еще молода и не понимаешь, что это не может продлиться вечно. – Голос ее дрогнул. Это был главный инструмент Стеллы, как хорошо настроенная скрипка. – Конечно, потом я сто раз пожалела, когда поняла, что театр – это только часть жизни, а больше у меня ничего и нет. Но было уже слишком поздно. – Она вновь посмотрела Молли в глаза. – Пока ты не дала мне второй шанс. Ты себе представить не можешь, что это было за чудо – получить его назад и убедиться, что он меня не возненавидел. Мечта стала реальностью!
   Такого махрового эгоизма Молли стерпеть уже не могла.
   – Вы поразительный человек, Стелла. Даже после всего, что произошло, вы думаете только о себе. О ваших жертвах, ваших амбициях. А как же Джо? Я искала вас, потому что думала, что это поможет ему. Ведь именно из-за вас он всю жизнь чувствовал себя чужим в той среде, в какую вы его вышвырнули. Он боялся снова оказаться отвергнутым, боялся, что не сможет по-настоящему любить! Даже меня, даже своего ребенка. Как вы не видите, что он повторяет ваши ошибки?
   – Ты, конечно, хочешь, чтобы я отослала его домой. – Стелла отвернулась, пряча слезы. Молли была поражена. – Разве ты можешь знать, каким счастьем стали для меня эти несколько дней? Только чтобы он был здесь, только смотреть на него, знать, что, когда проснешься, он будет рядом. Это лучшие дни в моей жизни!
   – Но ведь вы отняли его у нас! – В голосе Молли больше не было злости. Только усталость. И испуг. – Мы его тоже любим.
   – И ты хочешь, чтобы я его вернула. – Слова падали как камни, неотвратимо и больно.
   – Еще вам придется рассказать ему правду про Энтони, – мягко напомнила Молли. – Рано или поздно он все равно узнает.
   – От тебя? – На глазах у Молли она превратилась в старуху.
   – Не обязательно. Но правда все равно всплывет.
   – Я люблю его больше всего на свете, – тихо сказала Стелла. – Я не переживу, если он теперь от меня отвернется.
   Молли вдруг лишилась былой уверенности. Все ее существо выступало за честность, за способность смотреть правде в лицо, без каких-то там секретов и недомолвок. Но куда это ее завело?
   – Тогда сами решайте, что делать. Если честно, я уже ничего не понимаю. Я здорово запуталась. Из меня плохой советчик. Я только знаю, что люблю его и очень без него скучаю. – Теперь она отвернулась и спрятала слезу.
   Стелла была в растерянности.
   – Ты что-то угомонилась… Где же твой боевой задор?
   – Весь вышел.
   – Похоже на то.
   – И даже больше того. Я опять беременна, а Джо еще даже не знает.
   – Для него будет сюрприз. Как и в прошлый раз. – В голосе Стеллы слышалось легкое превосходство. Как будто с ней такого никогда не случалось.
   Молли ее едва не ударила.
   – Так что вы мне посоветуете? Сделать аборт? Или родить, а потом отдать на воспитание? Вы в этом имеете опыт, подскажите, как поступить!
   Не дожидаясь ответа, Молли поднялась и вышла. Взывать к лучшим чувствам этой женщины – как ей только в голову пришло?