Страница:
Когда Реффа вышел в здание космпорта планеты Жонглер, его настроение немного улучшилось. Здание было переполнено веселыми, улыбающимися людьми. Эта атмосфера освежила и ободрила его.
Оставалось только молиться, что он не подвергнет риску еще один цветущий мир.
Глядя на людей, встречавших родных и друзей, Тирос не увидел мастера Холдена Вонга, который обещал его встретить. Правда, Реффа знал, что на сегодняшний вечер назначен спектакль, а старый режиссер всегда лично руководил постановкой. Мастер жил в своем актерском мире и мало интересовался текущими событиями; вероятно, он не знает даже о трагедии Зановара. Наверное, он просто за делами забыл о приезде старого друга и не пришел на пристань.
Ничего страшного, Реффа прекрасно помнил дорогу. Возле порта была пристань, на которой можно было взять водное такси - сампан, которое перевозило пассажиров в город, раскинувшийся на противоположном берегу реки, покрытой ковром голубоватых водорослей. Лодка медленно выплыла на середину реки, преодолевая течение, и Реффа всей грудью вдохнул освежающий влажный воздух. Как разительно отличается это от пепелища Зановара.
За полупрозрачной пеленой тумана стал виден город Ичан - причудливая смесь старых строений и новых небоскребов, заполненный рикшами и пешеходами. Из нижней каюты доносились смех и игра струнного квартета: балисет, ребек, скрипка и ребаб.
Такси замедлило ход и подошло к пристани. Вслед за другими пассажирами Реффа вышел на старый городской пирс, необструганный деревянный настил которого был усеян рыбьей чешуей, раздавленными раковинами моллюсков и похожими на солому оторванными ногами крабов. Среди лотков с морепродуктами и хлебных лавочек сновали рассказчики веселых историй, музыканты и жонглеры, зазывавшие публику на вечерние представления.
Реффа увидел мима, представлявшего бородатого языческого бога, выходившего из морской пены. Увидев его, мим подошел ближе, на его раскрашенном лице появилось странное выражение. Нарисованная кармином улыбка стала еще шире.
- Привет, Тирос. Видишь, я все-таки тебя встретил. Реффа с трудом оправился от изумления.
- Холден Вонг, когда мим говорит, то это свидетельствует о его мудрости или открывает его безумие?
- Хорошо сказано, старый друг.
Вонг недавно получил ранг верховного актера, самый высокий титул артиста на Жонглере. Выдающиеся скулы, узкие, как щелочки, глаза, реденькая клочковатая бородка. Вонгу стукнуло восемьдесят лет, но выглядел он значительно моложе. Он не имел ни малейшего понятия ни о происхождении Реффы, ни о громадной награде, которую назначил Шаддам за его голову.
Старый режиссер обнял Реффу за плечи, оставив на его одежде след грима.
- Ты придешь сегодня на наше представление? Посмотришь на то, по чему ты, как я догадываюсь, очень соскучился?
- Да, но дело не только в этом. Я надеюсь снова найти место в вашей труппе, мастер.
Темно-коричневые брови Вонга удивленно и радостно взлетели вверх.
- Ага, я снова получу талантливого актера. Что ты предпочитаешь? Комедию, лирику?
- Я предпочитаю трагедию или драму. Моя душа слишком истерзана для комедии или лирики.
- Ага. Ну что ж, Тирос, я надеюсь, что мы найдем для тебя что-нибудь подходящее.
Вонг потрепал Реффу по затылку, на этот раз шутливо испачкав белилами его выкрашенные в черный цвет волосы.
- Я очень рад, что ты опять здесь, на Жонглере. Лицо Реффы сделалось серьезным.
- Я слышал, что вы планируете новую постановку "Тени моего отца".
- Именно так! Я как раз собираюсь приступить к репетициям этого важного во всех отношениях представления. Мы еще не закончили набор исполнителей, хотя через несколько недель нам предстоит поездка на Кайтэйн. Мы будем выступать перед самим императором!
Мим был просто в восторге от такой удачи.
В глазах Реффы появилось напряженное злое выражение.
- Я бы отдал жизнь за возможность сыграть в этом спектакле роль Рафаэля Коррино.
Старый мастер-жонглер посмотрел на молодого человека и разглядел пылавший в его душе огонь.
- На эту роль мы выбрали другого актера, но ему не хватает искры, которой требует образ Коррино. Да, наверное, ты больше подходишь для этой роли.
- Я чувствую, что... родился только для того, чтобы сыграть ее.
Реффа глубоко вздохнул, но, вспомнив актерские навыки, сумел скрыть полыхавший в его душе гнев.
- Шаддам Четвертый сумел внушить мне высочайшее вдохновение.
***
Что я могу сказать о Джессике? Если ей представится возможность, она, не задумываясь, поднимет Голос на Бога.
Преподобная Мать Гайус Элен Мохиам
Было что-то неподобающее в том, что уважаемый герцог и его наложница занимаются любовью в продуктовой кладовке, но времени до отъезда оставалось совсем мало, и Лето понимал, что будет отчаянно тосковать по Джессике. Лайнер, на котором она должна была лететь на Кайтэйн, уже кружил по орбите. Вылет был назначен на завтрашнее утро.
В нескольких шагах от кладовки, на кухне, повара занимались своим делом: гремели кастрюлями, раскалывали раковины, резали салаты. Каждый из поваров мог в любую минуту войти в кладовую за какой-нибудь приправой или солью. Лето принял меры предосторожности: когда они с Джессикой, держа в руках бокалы с сухим кларетом, взятым во время недавнего подобного налета на винный погреб, незаметно проскользнули в заставленную кладовку, герцог заблокировал дверь несколькими жестяными ящиками импортной ягоды. Лето ухитрился принести еще бутылку вина, которую поставил на коробку в углу.
Это сексуальное безумие началось две недели назад, после свадьбы Ромбура, и подогревалось мыслью о скором и неминуемом отъезде Джессики на Кайтэйн. Лето желал свою наложницу везде, во всех уголках замка, не считая шкафов. Хотя Джессика была беременна, она охотно откликалась на Домогательства Лето, выказывая удовольствие и восторг.
Величавая молодая женщина поставила бокал на полку, и ее зеленые глаза сверкнули.
- У тебя есть в замке подходящие девки, Лето?
- У меня уже не хватает сил на тебя. Зачем мне еще больше истощать себя? - С этими словами он извлек из рядом стоявшей коробки три пыльные банки консервированных лимонов. - Мне понадобится несколько месяцев, чтобы просто прийти в себя и восстановить силы;
- Надеюсь, что это так, но ничего, сегодня мы делаем это в последний раз. - Тон Джессики был мягким, почти укоризненным. - Я еще не собрала вещи.
- Разве супруга императора не способна обеспечить одеждой свою камеристку?
Она поцеловала Лето в щеку и сняла с него черный китель. Аккуратно свернув его, Джессика положила китель так, чтобы был виден ястреб Атрейдесов. Потом она медленным движением начала снимать с Лето рубашку, не спеша стягивая ее с плеч и открывая грудь.
- Позвольте мне приготовить достойное ложе, леди.
Лето достал из коробки полотно пузырчатого плаза, который использовали для упаковки хрупких предметов. Герцог постелил это полотно прямо на пол.
- Ты обеспечил мне потрясающий комфорт.
На всякий случай отставив бокал с вином подальше, она показала Лето, на что способна даже в кладовке на подстеленном упаковочном материале...
Придя в себя после бурных ласк, Лето заговорил:
- Все было бы по-другому, если бы я не родился герцогом. Иногда мне хочется, чтобы мы с тобой просто могли... -Он не закончил фразу.
Глядя в его серые глаза, Джессика видела в них невысказанную любовь, трещину в броне этого гордого, а подчас и высокомерного человека. Она протянула Лето бокал и пригубила из своего.
- Я ничего от тебя не требую.
Она вспомнила, какие страсти раздирали его первую наложницу Кайлею, которая никогда не ценила то, что делал для нее герцог.
Лето начал неуклюже одеваться.
- Мне надо так много тебе сказать, Джессика. Я... я прошу простить меня за то, что я когда-то приставил нож к твоему горлу, во время нашей первой встречи. Я только хотел показать Общине Сестер, что не позволю собой манипулировать. Но я бы ни за что не поднял на тебя оружие.
- Я знаю. - Она поцеловала его в губы. Даже тогда, много лет назад, чувствуя приставленное к горлу острие ножа, Джессика не ощущала реальной угрозы. - Твое извинение для меня дороже, чем все драгоценности и безделушки, которые ты мог бы мне подарить.
Лето провел пальцами по длинным бронзовым волосам Джессики. Внимательно разглядывая ее совершенный маленький нос, благородный рот и изящную фигуру, он не мог поверить, что эта женщина не благородного происхождения.
Он вздохнул, понимая, что никогда не женится на ней. Его отец выразил эту мысль твердо и недвусмысленно. Никогда не женись по любви, мой мальчик. В первую очередь ты должен думать о своем Доме и его положении в империи. Думай о своем народе. Он будет одновременно с тобой переживать все твои взлеты и падения.
Но, правда, Джессика носит его ребенка, и Лето поклялся себе, что он унаследует имя и достояние Атрейдесов, независимо от других династических соображений. Он всей душой надеялся, что Джессика родит ему сына.
Словно прочитав его мысли, она прижала палец к губам Лето. Она поняла, что, несмотря на боль и переживания. Лето еще не готов принять решение. Но она испытывала воодушевление, видя его внутреннюю борьбу, точно такую же, какую она вела с собой. На ум ей пришла аксиома Бене Гессерит. Страсть затемняет разум.
Ей были ненавистны путы этого ограничения. Ее наставница Мохиам, верная и суровая, воспитывала Джессику по строгим правилам Общины Сестер, время от времени преподавая своей воспитаннице жестокие, а иногда и оскорбительные уроки. Но несмотря на это, Джессика любила старую учительницу и гордилась тем, чего сумела достичь в ее воспитании Преподобная Мать Мохиам. Больше всего на свете Джессике е хотелось разочаровать старуху. Но... надо было соблюдать верность и самой себе. Она многое сделала во имя своей любви, во имя Лето.
Он погладил наложницу по животу, который еще не округлился от беременности. Он улыбнулся, барьеры пали, и сейчас Лето не стыдился своей любви, открыв Джессике свои сокровенные надежды.
- Прежде чем ты уедешь, Джессика, скажи мне - это мальчик?
В ответ она молча поиграла его темными волосами, но отвернулась, желая быть рядом с ним, но боясь, что может непроизвольно слишком многое ему открыть.
- Я не позволила доктору Юэху провести анализ, мой герцог. Община Сестер не допускает таких вещей.
Серые глаза Лето затуманились дымкой, он принялся укорять Джессику:
- Не надо говорить таких вещей, ведь ты же Сестра Бене Гессерит. Ты сознательно забеременела после смерти Виктора, и я не могу словами выразить свою благодарность.
Лицо его смягчилось от любви, которую он редко выказывал в присутствии окружающих. Она неуверенно придвинулась к нему, но Лето настаивал на ответе:
- Значит, это сын? Ты же знаешь, правда?
Ноги Джессики стали ватными, и она уселась на корзину. Она отвела взгляд, но не смогла солгать.
- Я не могу сказать вам этого, мой герцог.
Лето отшатнулся, его приподнятое настроение улетучилось.
- Ты не скажешь, потому что не знаешь ответа, или не скажешь, потому что не хочешь говорить по каким-то тайным соображениям?
Не желая попасть в ловушку, она посмотрела на герцога своими ясными зелеными глазами.
- Я не могу этого сказать, мой герцог, и прошу не задавать мне больше этот вопрос.
Взяв в руку открытую бутылку, она налила вино в бокал Лето, но он не стал пить.
Отвернувшись от наложницы, Лето оцепенел.
- Хорошо, я подумал, и не стану задавать вопросы. Если родится мальчик, то я назову его Паулем в честь отца.
Джессика церемонно отпила глоток из своего бокала. Несмотря на неудобство, она от души надеялась, что какой-нибудь слуга заглянет в кладовую и прервет эту тягостную сцену. Почему он затронул этот вопрос именно сейчас?
- Это ваше решение, мой герцог. Я никогда не видела Пауля Атрейдеса и знаю о нем только то, что вы мне рассказывали.
- Мой отец был великим человеком. Народ Каладана любил его.
- Я нисколько не сомневаюсь в этом. - Она огляделась, подняла с пола одежду и начала одеваться. - Но он был... груб и неотесан. Я не согласна со многими вещами, которым он научил тебя. Лично я предпочла бы другое имя.
Лето вскинул свой орлиный нос. Гордость и болезненная обида перевесили желание пойти на уступки. Независимо от желания, он невольно воздвиг каменную стену вокруг своего сердца.
- Ты забываешь свое место.
Джессика поставила бокал на ящик с такой силой, что едва не разбила тонкий хрусталь. На неровной поверхности бокал наклонился, и из него вытекло вино. Джессика резко направилась к двери, чем несказанно удивила Лето.
- Если бы ты только знал, что я сделала ради любви к тебе.
Она поправила одежду и вышла.
Лето очень любил свою наложницу, хотя часто не мог ее понять. Вот и сейчас он бросился догонять ее, не обращая внимания на любопытные взгляды слуг. Ему надо было получить прощение.
Джессика ровным скорым шагом прошла по коридорам, освещаемая яркими лампами, и вошла в свои личные покои. Она понимала, что он идет за ней, что, может быть, он еще больше разозлится из-за того, что она заставила его бежать за ней.
Лето остановился на пороге, и Джессика, дрожа, обернулась, чтобы посмотреть герцогу в глаза. В этот момент она и не подумала скрывать свой гнев, стремясь дать ему выход. Однако на его лице была написана мука, вызванная не только трагической гибелью Виктора и Кайлеи, но и страшной смертью отца. И не ей усугублять его страдания, хотя, как Сестра Бене Гессерит, она не имеет права его любить.
Она почувствовала, что гнев ее рассеялся.
Лето любил старого герцога. Пауль Атрейдес учил его отношению политики к женитьбе, жестким правилам, которые не допускали существования любви между мужчиной и женщиной. Приверженность учению отца превратило преданность его первой наложницы в смертоносную измену.
Но при этом Лето стал свидетелем того, как его отец был убит отравленным специальными лекарствами быком, и был вынужден стать герцогом в очень юном возрасте. Что плохого в том, что он хочет назвать сына в честь Пауля? Завтра она уедет на Кайтэйн и не увидит Лето в течение нескольких месяцев. Кроме того, учитывая, что она - Сестра Бене Гессерит, не исключена возможность, что она вообще больше никогда не вернется на Каладан. Это может произойти, когда обнаружится пол ребенка и станет явным неповиновение Джессики решениям Ордена.
Я не могу покинуть его так.
Джессика заговорила первая, не дав герцогу произнести ни слова.
- Да, Лето, если родится мальчик, мы наречем его Паулем. Не будем больше спорить по этому поводу.
Следующим утром, в ранний час, когда рыбачьи лодки отчаливают от пристаней Кала-сити, отправляясь на лов, Джессика была уже готова к отлету.
Выйдя в коридор, она услышала возбужденный голос герцога, доносившийся из его кабинета. Дверь была полуоткрыта, кроме герцога, в кабинете сидела одетая в традиционную черную накидку Гайус Элен Мохиам. Джессика сразу узнала голос наставницы, знакомый еще со Школы Матерей.
- Община Сестер приняла единственно возможное решение, герцог Атрейдес, - говорила Мохиам. - Мы не понимаем, как устроен корабль, не знаем, на каком принципе он работает, и не хотим давать ключ в руки какой-либо аристократической семьи, включая и семью Атрейдесов. Несмотря на все уважение к вам, сэр, мы решили отклонить вашу просьбу.
Джессика подошла ближе. Раздались голоса Туфира Гавата, Дункана Айдахо и Гурни Халлека. Гурни кипел негодованием.
- Что может удержать Харконненов от повторного применения такого корабля против нас?
- Они не смогут воспроизвести технологию, потому что изобретатель отсутствует. Вероятно, он мертв.
- Бене Гессерит привлек наше внимание к этому оружию. Это вы, лично, сообщили мне о заговоре Харконнена. В течение многих лет, забыв о гордости и собственном достоинстве, я не использовал эту информацию, с помощью которой мог смыть пятно с моего честного имени, но теперь речь идет о куда более важных вещах. Неужели вы сомневаетесь в моей способности разумно применять оружие?
- Ваше доброе имя никто не подвергает сомнению. Мои Сестры знают, что вы кристально честны. Тем не менее мы решили, что эта технология опасна в руках любого человека - или, если хотите, Дома.
Джессика услышала стук, видимо, Лето ударил кулаком по столу и зло заговорил:
- Вы забираете мою леди. Одно оскорбление за другим. Я настаиваю на том, чтобы мой человек, Гурни Халлек, сопровождал Джессику в качестве телохранителя. Для ее же безопасности. Я не смею подвергать ее риску.
Мохиам заговорила с удивившей Джессику рассудительностью. Использует Голос?
- Император обещал безопасный перелет до Кайтэйна и защиту во дворце. Не бойтесь, за вашей наложницей будут заботливо ухаживать. Все остальное вас не касается.
Она поднялась, давая понять, что разговор окончен.
- Джессика скоро станет матерью моего ребенка, - сказал Лето, и в голосе его прозвучала недвусмысленная угроза. - Смотрите, чтобы с ней ничего не случилось, в противном случае вы ответите лично мне, Преподобная Мать.
У Джессики сильно забилось сердце, когда она увидела, что Мохиам незаметно приняла боевую стойку.
- Община Сестер защитит Джессику лучше, чем бывший контрабандист.
Джессика отважно вошла в кабинет, чтобы разрядить возникшее нараставшее напряжение.
- Преподобная Мать, я готова лететь на Кайтэйн, позвольте мне только попрощаться с герцогом.
Люди в комнате от неожиданности замолкли. В воздухе повисла неловкая тишина. Мохиам посмотрела на Джессику, сразу поняв, что она подслушала весь разговор.
- Да, дитя, нам пора ехать.
***
Глядя на огонь дюз челнока, герцог Лето стоял на площадке космопорта в окружении Гурни, Туфира, Ромбура и Дункана, четверых людей, готовых по первой просьбе отдать за герцога жизнь.
На душе Лето было пусто и одиноко. Он думал о тех вещах, которые хотел бы сказать Джессике. Но он упустил шанс и будет сожалеть об этом до тех пор, пока она снова не окажется в его объятиях.
***
Нельзя спрятаться от истории... или от своей человеческой природы.
Бене Гессерит. "Книга Азхара"
Древний карьер представлял собой глубокую чашу с отвесными стенами вырубленною из камня. Много веков назад отсюда возили глыбы разноцветного мрамора на постройку нового здания Школы Матерей.
Суровая и знающая Сестра Кристэйн повела троих ришезианских изобретателей на дно бывшей камнеломни. Темные волосы Сестры были коротко острижены, в лице было больше угловатости, чем женской округлости; казалось, она не замечала холодного ветра, когда вместе с тремя иноземными учеными вошла в спускаемый аппарат, который понесся вниз мимо пестрых пластов минералов.
Компания ученых подобралась достаточно разношерстной. Один обладал бойким языком и пробивной силой. Он больше занимался составлением блестящих отчетов, чем чисто научной работой. Два других были спокойнее и погружены в себя, но вспышки их озарений были тем материалом, который приносил Ришезу наибольший доход.
Община Сестер потратила несколько недель на то, чтобы найти этих людей и придумать повод для того, чтобы вызвать их к себе. Официальной причиной приглашения были осмотр и внесение усовершенствований в силовые станции Школы Матерей и монтаж прямой спутниковой связи, которая не мешала бы функционированию защитных экранов и полей, окружавших Баллах IX. Ришезианское правительство с большой охотой предложило свои услуги могущественному Ордену Бене Гессерит.
Предлог оказался удачным. В действительности же Харишка просила прислать именно этих изобретателей, потому что все они в свое время были знакомы с Чобином. Возможно, они имели доступ к протоколам его исследований или знали что-то важное о его работах.
- Мы очень далеко отъехали от главного комплекса, - заметил незаметный изобретатель по имени Халоа Рунд. Когда спускаемый аппарат приблизился к дну, Рунд огляделся и обратил внимание на уединенность карьера. На дне стояло несколько незначительных зданий, но не было видно ни одной силовой станции.
- Какое энергетическое оборудование вы держите столь далеко от основного комплекса?
Рунд, который когда-то учился в Школе Ментатов, но не сдал экзамена, тем не менее очень гордился своими аналитическими способностями. Кроме того, он приходился племянником графу Ильбану Ришезу и использовал свои семейные связи, чтобы получать финансирование своих самых эксцентричных проектов, на которые никто другой никогда не получил бы никаких денег. Дядя был вообще очень щедр по отношению к своим родственникам.
- Внизу нас ждет Верховная Мать, - ответила Кристэйн, словно эти слова могли развеять все сомнения. - У нас есть проблема, которую вы должны решить.
Ранее, в тот же день, двое спутников Рунда были очарованы безмятежностью садов и белых оштукатуренных домиков с черепичными терракотовыми крышами. Немногие мужчины удостаивались чести посетить Баллах IX, и гости радостно впитывали каждую деталь достопримечательностей, которые, как праздным туристам, показывали им Сестры.
Спускаемый аппарат коснулся дна карьера, и мужчины вышли из него и огляделись. Холодный ветер пронизывал до костей. Мрачные скалы ступенями поднимались ввысь, как трибуны древнего римского цирка.
На дне лежали остатки странного корабля, прикрытые электрополем, сквозь который тем не менее угадывались силуэты судна. Рядом с обломками стояла Верховная Мать Харишка в окружении одетых в черное Преподобных Матерей. Заинтригованные ришезианские инженеры подошли ближе.
- Что это? Небольшой истребитель? - спросил Талис Балт, высокий лысый книжный червь, который славился тем, что мог в уме решать сложнейшие уравнения. - Но мне говорили, что у Общины Сестер нет вооруженных сил. Почему же у вас...
- Это не наше судно, - ответила Кристэйн. - Мы были атакованы этим кораблем, но сумели его сбить. Выяснилось, что он оснащен новым защитным экраном, который делает его невидимым для человеческих глаз и автоматических сканеров.
- Это невозможно, - заявил Флинто Киннис, бюрократ группы. Будучи средним ученым, он кое-что знал, так как руководил блестящими специалистами.
- На свете нет ничего невозможного, директор, - жестко возразил Халоа Рунд. - Изобретая что-то новое, надо прежде всего убедиться, что это изобретение может быть сделано. Все остальное - дело техники и детали.
Преподобная Мать Сиенна отвернула угол покрывала, открыв поцарапанный и изуродованный фюзеляж маленького истребителя.
- У нас есть основания предполагать, что эта технология была разработана ришезианцем по имени Чобин, человеком, которого все вы знали лично. Бене Гессерит должен знать, располагаете ли вы какими-то дополнительными сведениями о его работе.
Халоа Рунд и Талис Балт подошли к обломкам, очарованные технической тайной. Флинто Киннис остался стоять на месте. Его мучили тайные подозрения.
- Чобин в свое время бежал с нашей орбитальной лаборатории на Короне. Он был недоволен своим положением и увез с собой всю конфиденциальную информацию. Но почему бы вам не спросить об этом у него самого?
- Мы думаем, что он мертв, - просто ответила Кристэйн.
Киннис был ошеломлен. Его недовольство предательством Чобина на глазах превратилось в растерянность.
Халоа Рунд смело посмотрел в глаза Верховной Матери.
- Ясно, что это очень опасный секрет. Почему вы нам это показываете? Он нахмурился, заинтригованный идеями передовых технологий, которые можно будет обнаружить в процессе исследования судна, но, кроме интереса, Рунд чувствовал страх, от которого по телу побежали мурашки. Свидетелей рядом нет, а поведение Сестер непредсказуемо. С другой стороны, Рунд приходился племянником графа Ришеза, и о его поездке сюда было известно всем. Сестры Бене Гессерит не посмеют причинить вред ни ему, ни его товарищам. Во всяком случае он на это надеялся.
Харишка прервала дальнейшие словоизлияния, применив всю силу Голоса:
- Отвечайте на наши вопросы.
Изобретатели на мгновение онемели, словно ударенные током.
Заговорила Преподобная Мать Ланали, тоже прибегнув к помощи Голоса. Ее похожее на сердечко лицо стало грозным.
- Вы были друзьями Чобина. Расскажите, что вам известно о его изобретении. Как мы можем воссоздать его?
Сиенна убрала покрывало, показав гостям сломанный корпус. Работая совместно, Сестры подвергли изобретателей перекрестному допросу по методу Бене Гессерит, позволявшему не упустить ни одной мелочи. Женщины следили за малейшими проявлениями сомнений, лжи или преувеличений.
Под холодным небом Валлаха IX, стоя у высоких скалистых стен, Сестры обрабатывали троих беспомощных мужчин всеми возможными вопросами, задаваемыми всеми мыслимыми способами. Это был беспощадный, стремительный, как огонь пожара, процесс добывания истины. Требовалось собрать все возможные свидетельства в пользу существования и возможности воссоздания секретной технологии Чобина. Сестры должны были это знать.
Хотя группа ришезианцев ни на минуту не усомнилась в правдивости утверждений Сестер о возможностях корабля, в ходе допроса стало ясно, что их бывший товарищ Чобин был мерзавцем, который сделал всю работу сам, предположительно под покровительством Харконненов. Чобин не консультировался с коллегами и не оставил никаких записей.
- Что ж, это очень хорошо, - сказала в заключение Харишка. - Секрет цел. Он исчезнет и умрет.
Оставалось только молиться, что он не подвергнет риску еще один цветущий мир.
Глядя на людей, встречавших родных и друзей, Тирос не увидел мастера Холдена Вонга, который обещал его встретить. Правда, Реффа знал, что на сегодняшний вечер назначен спектакль, а старый режиссер всегда лично руководил постановкой. Мастер жил в своем актерском мире и мало интересовался текущими событиями; вероятно, он не знает даже о трагедии Зановара. Наверное, он просто за делами забыл о приезде старого друга и не пришел на пристань.
Ничего страшного, Реффа прекрасно помнил дорогу. Возле порта была пристань, на которой можно было взять водное такси - сампан, которое перевозило пассажиров в город, раскинувшийся на противоположном берегу реки, покрытой ковром голубоватых водорослей. Лодка медленно выплыла на середину реки, преодолевая течение, и Реффа всей грудью вдохнул освежающий влажный воздух. Как разительно отличается это от пепелища Зановара.
За полупрозрачной пеленой тумана стал виден город Ичан - причудливая смесь старых строений и новых небоскребов, заполненный рикшами и пешеходами. Из нижней каюты доносились смех и игра струнного квартета: балисет, ребек, скрипка и ребаб.
Такси замедлило ход и подошло к пристани. Вслед за другими пассажирами Реффа вышел на старый городской пирс, необструганный деревянный настил которого был усеян рыбьей чешуей, раздавленными раковинами моллюсков и похожими на солому оторванными ногами крабов. Среди лотков с морепродуктами и хлебных лавочек сновали рассказчики веселых историй, музыканты и жонглеры, зазывавшие публику на вечерние представления.
Реффа увидел мима, представлявшего бородатого языческого бога, выходившего из морской пены. Увидев его, мим подошел ближе, на его раскрашенном лице появилось странное выражение. Нарисованная кармином улыбка стала еще шире.
- Привет, Тирос. Видишь, я все-таки тебя встретил. Реффа с трудом оправился от изумления.
- Холден Вонг, когда мим говорит, то это свидетельствует о его мудрости или открывает его безумие?
- Хорошо сказано, старый друг.
Вонг недавно получил ранг верховного актера, самый высокий титул артиста на Жонглере. Выдающиеся скулы, узкие, как щелочки, глаза, реденькая клочковатая бородка. Вонгу стукнуло восемьдесят лет, но выглядел он значительно моложе. Он не имел ни малейшего понятия ни о происхождении Реффы, ни о громадной награде, которую назначил Шаддам за его голову.
Старый режиссер обнял Реффу за плечи, оставив на его одежде след грима.
- Ты придешь сегодня на наше представление? Посмотришь на то, по чему ты, как я догадываюсь, очень соскучился?
- Да, но дело не только в этом. Я надеюсь снова найти место в вашей труппе, мастер.
Темно-коричневые брови Вонга удивленно и радостно взлетели вверх.
- Ага, я снова получу талантливого актера. Что ты предпочитаешь? Комедию, лирику?
- Я предпочитаю трагедию или драму. Моя душа слишком истерзана для комедии или лирики.
- Ага. Ну что ж, Тирос, я надеюсь, что мы найдем для тебя что-нибудь подходящее.
Вонг потрепал Реффу по затылку, на этот раз шутливо испачкав белилами его выкрашенные в черный цвет волосы.
- Я очень рад, что ты опять здесь, на Жонглере. Лицо Реффы сделалось серьезным.
- Я слышал, что вы планируете новую постановку "Тени моего отца".
- Именно так! Я как раз собираюсь приступить к репетициям этого важного во всех отношениях представления. Мы еще не закончили набор исполнителей, хотя через несколько недель нам предстоит поездка на Кайтэйн. Мы будем выступать перед самим императором!
Мим был просто в восторге от такой удачи.
В глазах Реффы появилось напряженное злое выражение.
- Я бы отдал жизнь за возможность сыграть в этом спектакле роль Рафаэля Коррино.
Старый мастер-жонглер посмотрел на молодого человека и разглядел пылавший в его душе огонь.
- На эту роль мы выбрали другого актера, но ему не хватает искры, которой требует образ Коррино. Да, наверное, ты больше подходишь для этой роли.
- Я чувствую, что... родился только для того, чтобы сыграть ее.
Реффа глубоко вздохнул, но, вспомнив актерские навыки, сумел скрыть полыхавший в его душе гнев.
- Шаддам Четвертый сумел внушить мне высочайшее вдохновение.
***
Что я могу сказать о Джессике? Если ей представится возможность, она, не задумываясь, поднимет Голос на Бога.
Преподобная Мать Гайус Элен Мохиам
Было что-то неподобающее в том, что уважаемый герцог и его наложница занимаются любовью в продуктовой кладовке, но времени до отъезда оставалось совсем мало, и Лето понимал, что будет отчаянно тосковать по Джессике. Лайнер, на котором она должна была лететь на Кайтэйн, уже кружил по орбите. Вылет был назначен на завтрашнее утро.
В нескольких шагах от кладовки, на кухне, повара занимались своим делом: гремели кастрюлями, раскалывали раковины, резали салаты. Каждый из поваров мог в любую минуту войти в кладовую за какой-нибудь приправой или солью. Лето принял меры предосторожности: когда они с Джессикой, держа в руках бокалы с сухим кларетом, взятым во время недавнего подобного налета на винный погреб, незаметно проскользнули в заставленную кладовку, герцог заблокировал дверь несколькими жестяными ящиками импортной ягоды. Лето ухитрился принести еще бутылку вина, которую поставил на коробку в углу.
Это сексуальное безумие началось две недели назад, после свадьбы Ромбура, и подогревалось мыслью о скором и неминуемом отъезде Джессики на Кайтэйн. Лето желал свою наложницу везде, во всех уголках замка, не считая шкафов. Хотя Джессика была беременна, она охотно откликалась на Домогательства Лето, выказывая удовольствие и восторг.
Величавая молодая женщина поставила бокал на полку, и ее зеленые глаза сверкнули.
- У тебя есть в замке подходящие девки, Лето?
- У меня уже не хватает сил на тебя. Зачем мне еще больше истощать себя? - С этими словами он извлек из рядом стоявшей коробки три пыльные банки консервированных лимонов. - Мне понадобится несколько месяцев, чтобы просто прийти в себя и восстановить силы;
- Надеюсь, что это так, но ничего, сегодня мы делаем это в последний раз. - Тон Джессики был мягким, почти укоризненным. - Я еще не собрала вещи.
- Разве супруга императора не способна обеспечить одеждой свою камеристку?
Она поцеловала Лето в щеку и сняла с него черный китель. Аккуратно свернув его, Джессика положила китель так, чтобы был виден ястреб Атрейдесов. Потом она медленным движением начала снимать с Лето рубашку, не спеша стягивая ее с плеч и открывая грудь.
- Позвольте мне приготовить достойное ложе, леди.
Лето достал из коробки полотно пузырчатого плаза, который использовали для упаковки хрупких предметов. Герцог постелил это полотно прямо на пол.
- Ты обеспечил мне потрясающий комфорт.
На всякий случай отставив бокал с вином подальше, она показала Лето, на что способна даже в кладовке на подстеленном упаковочном материале...
Придя в себя после бурных ласк, Лето заговорил:
- Все было бы по-другому, если бы я не родился герцогом. Иногда мне хочется, чтобы мы с тобой просто могли... -Он не закончил фразу.
Глядя в его серые глаза, Джессика видела в них невысказанную любовь, трещину в броне этого гордого, а подчас и высокомерного человека. Она протянула Лето бокал и пригубила из своего.
- Я ничего от тебя не требую.
Она вспомнила, какие страсти раздирали его первую наложницу Кайлею, которая никогда не ценила то, что делал для нее герцог.
Лето начал неуклюже одеваться.
- Мне надо так много тебе сказать, Джессика. Я... я прошу простить меня за то, что я когда-то приставил нож к твоему горлу, во время нашей первой встречи. Я только хотел показать Общине Сестер, что не позволю собой манипулировать. Но я бы ни за что не поднял на тебя оружие.
- Я знаю. - Она поцеловала его в губы. Даже тогда, много лет назад, чувствуя приставленное к горлу острие ножа, Джессика не ощущала реальной угрозы. - Твое извинение для меня дороже, чем все драгоценности и безделушки, которые ты мог бы мне подарить.
Лето провел пальцами по длинным бронзовым волосам Джессики. Внимательно разглядывая ее совершенный маленький нос, благородный рот и изящную фигуру, он не мог поверить, что эта женщина не благородного происхождения.
Он вздохнул, понимая, что никогда не женится на ней. Его отец выразил эту мысль твердо и недвусмысленно. Никогда не женись по любви, мой мальчик. В первую очередь ты должен думать о своем Доме и его положении в империи. Думай о своем народе. Он будет одновременно с тобой переживать все твои взлеты и падения.
Но, правда, Джессика носит его ребенка, и Лето поклялся себе, что он унаследует имя и достояние Атрейдесов, независимо от других династических соображений. Он всей душой надеялся, что Джессика родит ему сына.
Словно прочитав его мысли, она прижала палец к губам Лето. Она поняла, что, несмотря на боль и переживания. Лето еще не готов принять решение. Но она испытывала воодушевление, видя его внутреннюю борьбу, точно такую же, какую она вела с собой. На ум ей пришла аксиома Бене Гессерит. Страсть затемняет разум.
Ей были ненавистны путы этого ограничения. Ее наставница Мохиам, верная и суровая, воспитывала Джессику по строгим правилам Общины Сестер, время от времени преподавая своей воспитаннице жестокие, а иногда и оскорбительные уроки. Но несмотря на это, Джессика любила старую учительницу и гордилась тем, чего сумела достичь в ее воспитании Преподобная Мать Мохиам. Больше всего на свете Джессике е хотелось разочаровать старуху. Но... надо было соблюдать верность и самой себе. Она многое сделала во имя своей любви, во имя Лето.
Он погладил наложницу по животу, который еще не округлился от беременности. Он улыбнулся, барьеры пали, и сейчас Лето не стыдился своей любви, открыв Джессике свои сокровенные надежды.
- Прежде чем ты уедешь, Джессика, скажи мне - это мальчик?
В ответ она молча поиграла его темными волосами, но отвернулась, желая быть рядом с ним, но боясь, что может непроизвольно слишком многое ему открыть.
- Я не позволила доктору Юэху провести анализ, мой герцог. Община Сестер не допускает таких вещей.
Серые глаза Лето затуманились дымкой, он принялся укорять Джессику:
- Не надо говорить таких вещей, ведь ты же Сестра Бене Гессерит. Ты сознательно забеременела после смерти Виктора, и я не могу словами выразить свою благодарность.
Лицо его смягчилось от любви, которую он редко выказывал в присутствии окружающих. Она неуверенно придвинулась к нему, но Лето настаивал на ответе:
- Значит, это сын? Ты же знаешь, правда?
Ноги Джессики стали ватными, и она уселась на корзину. Она отвела взгляд, но не смогла солгать.
- Я не могу сказать вам этого, мой герцог.
Лето отшатнулся, его приподнятое настроение улетучилось.
- Ты не скажешь, потому что не знаешь ответа, или не скажешь, потому что не хочешь говорить по каким-то тайным соображениям?
Не желая попасть в ловушку, она посмотрела на герцога своими ясными зелеными глазами.
- Я не могу этого сказать, мой герцог, и прошу не задавать мне больше этот вопрос.
Взяв в руку открытую бутылку, она налила вино в бокал Лето, но он не стал пить.
Отвернувшись от наложницы, Лето оцепенел.
- Хорошо, я подумал, и не стану задавать вопросы. Если родится мальчик, то я назову его Паулем в честь отца.
Джессика церемонно отпила глоток из своего бокала. Несмотря на неудобство, она от души надеялась, что какой-нибудь слуга заглянет в кладовую и прервет эту тягостную сцену. Почему он затронул этот вопрос именно сейчас?
- Это ваше решение, мой герцог. Я никогда не видела Пауля Атрейдеса и знаю о нем только то, что вы мне рассказывали.
- Мой отец был великим человеком. Народ Каладана любил его.
- Я нисколько не сомневаюсь в этом. - Она огляделась, подняла с пола одежду и начала одеваться. - Но он был... груб и неотесан. Я не согласна со многими вещами, которым он научил тебя. Лично я предпочла бы другое имя.
Лето вскинул свой орлиный нос. Гордость и болезненная обида перевесили желание пойти на уступки. Независимо от желания, он невольно воздвиг каменную стену вокруг своего сердца.
- Ты забываешь свое место.
Джессика поставила бокал на ящик с такой силой, что едва не разбила тонкий хрусталь. На неровной поверхности бокал наклонился, и из него вытекло вино. Джессика резко направилась к двери, чем несказанно удивила Лето.
- Если бы ты только знал, что я сделала ради любви к тебе.
Она поправила одежду и вышла.
Лето очень любил свою наложницу, хотя часто не мог ее понять. Вот и сейчас он бросился догонять ее, не обращая внимания на любопытные взгляды слуг. Ему надо было получить прощение.
Джессика ровным скорым шагом прошла по коридорам, освещаемая яркими лампами, и вошла в свои личные покои. Она понимала, что он идет за ней, что, может быть, он еще больше разозлится из-за того, что она заставила его бежать за ней.
Лето остановился на пороге, и Джессика, дрожа, обернулась, чтобы посмотреть герцогу в глаза. В этот момент она и не подумала скрывать свой гнев, стремясь дать ему выход. Однако на его лице была написана мука, вызванная не только трагической гибелью Виктора и Кайлеи, но и страшной смертью отца. И не ей усугублять его страдания, хотя, как Сестра Бене Гессерит, она не имеет права его любить.
Она почувствовала, что гнев ее рассеялся.
Лето любил старого герцога. Пауль Атрейдес учил его отношению политики к женитьбе, жестким правилам, которые не допускали существования любви между мужчиной и женщиной. Приверженность учению отца превратило преданность его первой наложницы в смертоносную измену.
Но при этом Лето стал свидетелем того, как его отец был убит отравленным специальными лекарствами быком, и был вынужден стать герцогом в очень юном возрасте. Что плохого в том, что он хочет назвать сына в честь Пауля? Завтра она уедет на Кайтэйн и не увидит Лето в течение нескольких месяцев. Кроме того, учитывая, что она - Сестра Бене Гессерит, не исключена возможность, что она вообще больше никогда не вернется на Каладан. Это может произойти, когда обнаружится пол ребенка и станет явным неповиновение Джессики решениям Ордена.
Я не могу покинуть его так.
Джессика заговорила первая, не дав герцогу произнести ни слова.
- Да, Лето, если родится мальчик, мы наречем его Паулем. Не будем больше спорить по этому поводу.
Следующим утром, в ранний час, когда рыбачьи лодки отчаливают от пристаней Кала-сити, отправляясь на лов, Джессика была уже готова к отлету.
Выйдя в коридор, она услышала возбужденный голос герцога, доносившийся из его кабинета. Дверь была полуоткрыта, кроме герцога, в кабинете сидела одетая в традиционную черную накидку Гайус Элен Мохиам. Джессика сразу узнала голос наставницы, знакомый еще со Школы Матерей.
- Община Сестер приняла единственно возможное решение, герцог Атрейдес, - говорила Мохиам. - Мы не понимаем, как устроен корабль, не знаем, на каком принципе он работает, и не хотим давать ключ в руки какой-либо аристократической семьи, включая и семью Атрейдесов. Несмотря на все уважение к вам, сэр, мы решили отклонить вашу просьбу.
Джессика подошла ближе. Раздались голоса Туфира Гавата, Дункана Айдахо и Гурни Халлека. Гурни кипел негодованием.
- Что может удержать Харконненов от повторного применения такого корабля против нас?
- Они не смогут воспроизвести технологию, потому что изобретатель отсутствует. Вероятно, он мертв.
- Бене Гессерит привлек наше внимание к этому оружию. Это вы, лично, сообщили мне о заговоре Харконнена. В течение многих лет, забыв о гордости и собственном достоинстве, я не использовал эту информацию, с помощью которой мог смыть пятно с моего честного имени, но теперь речь идет о куда более важных вещах. Неужели вы сомневаетесь в моей способности разумно применять оружие?
- Ваше доброе имя никто не подвергает сомнению. Мои Сестры знают, что вы кристально честны. Тем не менее мы решили, что эта технология опасна в руках любого человека - или, если хотите, Дома.
Джессика услышала стук, видимо, Лето ударил кулаком по столу и зло заговорил:
- Вы забираете мою леди. Одно оскорбление за другим. Я настаиваю на том, чтобы мой человек, Гурни Халлек, сопровождал Джессику в качестве телохранителя. Для ее же безопасности. Я не смею подвергать ее риску.
Мохиам заговорила с удивившей Джессику рассудительностью. Использует Голос?
- Император обещал безопасный перелет до Кайтэйна и защиту во дворце. Не бойтесь, за вашей наложницей будут заботливо ухаживать. Все остальное вас не касается.
Она поднялась, давая понять, что разговор окончен.
- Джессика скоро станет матерью моего ребенка, - сказал Лето, и в голосе его прозвучала недвусмысленная угроза. - Смотрите, чтобы с ней ничего не случилось, в противном случае вы ответите лично мне, Преподобная Мать.
У Джессики сильно забилось сердце, когда она увидела, что Мохиам незаметно приняла боевую стойку.
- Община Сестер защитит Джессику лучше, чем бывший контрабандист.
Джессика отважно вошла в кабинет, чтобы разрядить возникшее нараставшее напряжение.
- Преподобная Мать, я готова лететь на Кайтэйн, позвольте мне только попрощаться с герцогом.
Люди в комнате от неожиданности замолкли. В воздухе повисла неловкая тишина. Мохиам посмотрела на Джессику, сразу поняв, что она подслушала весь разговор.
- Да, дитя, нам пора ехать.
***
Глядя на огонь дюз челнока, герцог Лето стоял на площадке космопорта в окружении Гурни, Туфира, Ромбура и Дункана, четверых людей, готовых по первой просьбе отдать за герцога жизнь.
На душе Лето было пусто и одиноко. Он думал о тех вещах, которые хотел бы сказать Джессике. Но он упустил шанс и будет сожалеть об этом до тех пор, пока она снова не окажется в его объятиях.
***
Нельзя спрятаться от истории... или от своей человеческой природы.
Бене Гессерит. "Книга Азхара"
Древний карьер представлял собой глубокую чашу с отвесными стенами вырубленною из камня. Много веков назад отсюда возили глыбы разноцветного мрамора на постройку нового здания Школы Матерей.
Суровая и знающая Сестра Кристэйн повела троих ришезианских изобретателей на дно бывшей камнеломни. Темные волосы Сестры были коротко острижены, в лице было больше угловатости, чем женской округлости; казалось, она не замечала холодного ветра, когда вместе с тремя иноземными учеными вошла в спускаемый аппарат, который понесся вниз мимо пестрых пластов минералов.
Компания ученых подобралась достаточно разношерстной. Один обладал бойким языком и пробивной силой. Он больше занимался составлением блестящих отчетов, чем чисто научной работой. Два других были спокойнее и погружены в себя, но вспышки их озарений были тем материалом, который приносил Ришезу наибольший доход.
Община Сестер потратила несколько недель на то, чтобы найти этих людей и придумать повод для того, чтобы вызвать их к себе. Официальной причиной приглашения были осмотр и внесение усовершенствований в силовые станции Школы Матерей и монтаж прямой спутниковой связи, которая не мешала бы функционированию защитных экранов и полей, окружавших Баллах IX. Ришезианское правительство с большой охотой предложило свои услуги могущественному Ордену Бене Гессерит.
Предлог оказался удачным. В действительности же Харишка просила прислать именно этих изобретателей, потому что все они в свое время были знакомы с Чобином. Возможно, они имели доступ к протоколам его исследований или знали что-то важное о его работах.
- Мы очень далеко отъехали от главного комплекса, - заметил незаметный изобретатель по имени Халоа Рунд. Когда спускаемый аппарат приблизился к дну, Рунд огляделся и обратил внимание на уединенность карьера. На дне стояло несколько незначительных зданий, но не было видно ни одной силовой станции.
- Какое энергетическое оборудование вы держите столь далеко от основного комплекса?
Рунд, который когда-то учился в Школе Ментатов, но не сдал экзамена, тем не менее очень гордился своими аналитическими способностями. Кроме того, он приходился племянником графу Ильбану Ришезу и использовал свои семейные связи, чтобы получать финансирование своих самых эксцентричных проектов, на которые никто другой никогда не получил бы никаких денег. Дядя был вообще очень щедр по отношению к своим родственникам.
- Внизу нас ждет Верховная Мать, - ответила Кристэйн, словно эти слова могли развеять все сомнения. - У нас есть проблема, которую вы должны решить.
Ранее, в тот же день, двое спутников Рунда были очарованы безмятежностью садов и белых оштукатуренных домиков с черепичными терракотовыми крышами. Немногие мужчины удостаивались чести посетить Баллах IX, и гости радостно впитывали каждую деталь достопримечательностей, которые, как праздным туристам, показывали им Сестры.
Спускаемый аппарат коснулся дна карьера, и мужчины вышли из него и огляделись. Холодный ветер пронизывал до костей. Мрачные скалы ступенями поднимались ввысь, как трибуны древнего римского цирка.
На дне лежали остатки странного корабля, прикрытые электрополем, сквозь который тем не менее угадывались силуэты судна. Рядом с обломками стояла Верховная Мать Харишка в окружении одетых в черное Преподобных Матерей. Заинтригованные ришезианские инженеры подошли ближе.
- Что это? Небольшой истребитель? - спросил Талис Балт, высокий лысый книжный червь, который славился тем, что мог в уме решать сложнейшие уравнения. - Но мне говорили, что у Общины Сестер нет вооруженных сил. Почему же у вас...
- Это не наше судно, - ответила Кристэйн. - Мы были атакованы этим кораблем, но сумели его сбить. Выяснилось, что он оснащен новым защитным экраном, который делает его невидимым для человеческих глаз и автоматических сканеров.
- Это невозможно, - заявил Флинто Киннис, бюрократ группы. Будучи средним ученым, он кое-что знал, так как руководил блестящими специалистами.
- На свете нет ничего невозможного, директор, - жестко возразил Халоа Рунд. - Изобретая что-то новое, надо прежде всего убедиться, что это изобретение может быть сделано. Все остальное - дело техники и детали.
Преподобная Мать Сиенна отвернула угол покрывала, открыв поцарапанный и изуродованный фюзеляж маленького истребителя.
- У нас есть основания предполагать, что эта технология была разработана ришезианцем по имени Чобин, человеком, которого все вы знали лично. Бене Гессерит должен знать, располагаете ли вы какими-то дополнительными сведениями о его работе.
Халоа Рунд и Талис Балт подошли к обломкам, очарованные технической тайной. Флинто Киннис остался стоять на месте. Его мучили тайные подозрения.
- Чобин в свое время бежал с нашей орбитальной лаборатории на Короне. Он был недоволен своим положением и увез с собой всю конфиденциальную информацию. Но почему бы вам не спросить об этом у него самого?
- Мы думаем, что он мертв, - просто ответила Кристэйн.
Киннис был ошеломлен. Его недовольство предательством Чобина на глазах превратилось в растерянность.
Халоа Рунд смело посмотрел в глаза Верховной Матери.
- Ясно, что это очень опасный секрет. Почему вы нам это показываете? Он нахмурился, заинтригованный идеями передовых технологий, которые можно будет обнаружить в процессе исследования судна, но, кроме интереса, Рунд чувствовал страх, от которого по телу побежали мурашки. Свидетелей рядом нет, а поведение Сестер непредсказуемо. С другой стороны, Рунд приходился племянником графа Ришеза, и о его поездке сюда было известно всем. Сестры Бене Гессерит не посмеют причинить вред ни ему, ни его товарищам. Во всяком случае он на это надеялся.
Харишка прервала дальнейшие словоизлияния, применив всю силу Голоса:
- Отвечайте на наши вопросы.
Изобретатели на мгновение онемели, словно ударенные током.
Заговорила Преподобная Мать Ланали, тоже прибегнув к помощи Голоса. Ее похожее на сердечко лицо стало грозным.
- Вы были друзьями Чобина. Расскажите, что вам известно о его изобретении. Как мы можем воссоздать его?
Сиенна убрала покрывало, показав гостям сломанный корпус. Работая совместно, Сестры подвергли изобретателей перекрестному допросу по методу Бене Гессерит, позволявшему не упустить ни одной мелочи. Женщины следили за малейшими проявлениями сомнений, лжи или преувеличений.
Под холодным небом Валлаха IX, стоя у высоких скалистых стен, Сестры обрабатывали троих беспомощных мужчин всеми возможными вопросами, задаваемыми всеми мыслимыми способами. Это был беспощадный, стремительный, как огонь пожара, процесс добывания истины. Требовалось собрать все возможные свидетельства в пользу существования и возможности воссоздания секретной технологии Чобина. Сестры должны были это знать.
Хотя группа ришезианцев ни на минуту не усомнилась в правдивости утверждений Сестер о возможностях корабля, в ходе допроса стало ясно, что их бывший товарищ Чобин был мерзавцем, который сделал всю работу сам, предположительно под покровительством Харконненов. Чобин не консультировался с коллегами и не оставил никаких записей.
- Что ж, это очень хорошо, - сказала в заключение Харишка. - Секрет цел. Он исчезнет и умрет.