- Эти тупые бразильцы, они никогда не знали, как использовать эту землю. Но мой народ...
- Понятно. Ваши люди приходят сюда и показывают им, как это делается?
- Есть такая возможность, - сказал Чен-Лу и подумал про себя: "Перевари это немного, моя дорогая Рин. Когда ты узнаешь, как велика награда, ты поймешь, какую цену можно было бы заплатить".
- Ну, а как насчет бразильцев - многих миллионов - которые ютятся в перенаселенных городах и фермерских участках Плана перезаселения, пока происходит экологическая переориентация?
- Они привыкают к их теперешним условиям.
- Они могут терпеть это, потому что надеются на что-то лучшее.
- Ах, нет, моя дорогая Рин, ты не умеешь хорошо разбираться в людях. Правительства могут манипулировать людьми, чтобы достичь чего угодно, что они сочтут необходимым.
- А как насчет насекомых? - спросила она. - Как же быть с Великим крестовым походом?
Чен-Лу пожал плечами.
- Мы жили с ними тысячи лет... прежде.
- А мутации нового вида? - Да, создания ваших друзей пограничников те, которых, мы, вероятно, очень вероятно, должны будем уничтожить.
- Я не уверена, что пограничники создали этих... существ там, сказала она. - Я уверена, что Хуан не имеет с этими ничего общего.
- Ах, даже так... а кто же?
- Вероятно, те же самые люди, которые не хотят признать поражение великого Крестового похода!
Чен-Лу подавил гнев и сказал:
- Я говорю тебе, что это не правда.
Она посмотрела на Хуана, так глубоко дышащего, очевидно крепко спящего. Возможно ли это? Нет!
Чен-Лу сидел, откинувшись назад, и думал: "Пусть она поразмышляет над этими вещами. Мне нужно только ее сомнение, и тогда она будет служить мне самым полезным образом, мое прекрасное маленькое орудие. А Джонни Мартиньо, какой прекрасный козел отпущения, получивший образование в Северной Америке, беспринципное орудие империалистов! Человек без стыда, который занимается любовью с одной из моих людей прямо передо мной. Его парни поверят, что такой человек способен на все!"
Тихая улыбка тронула губы Чен-Лу.
Рин, смотрящая в заднюю часть кабины, видела лишь смутно угловатые черты шефа МЭО. "Он сильный, - думала она. - А я так устала".
Она опустила голову на колени Хуана, как ребенок, ждущий ласки, спрятала руку за его спину. Тело его горело, как в лихорадке. Ее рука на его спине нащупала выпуклый металлический предмет в куртке Хуана. Она провела пальцами по его очертаниям, узнала ружье... нет, оружие для ладони.
Рин убрала руку и села. Почему он носит оружие, которое скрывает от нас?
Хуан продолжал дышать глубоко, как в забытьи. Слова Чен-Лу кричали в уме, предупреждая его, призывая к действию. Но вмешалось опасение.
Рин пристально смотрела вниз по течению, размышляя... сомневаясь. Кабина плыла в дорожке лунного света. Холодные вспышки, как светляки танцевали в темноте леса с обеих сторон.
Хуан, вспоминая слова Чен-Лу, думал: "Все во вселенной течет, как река. Почему меня мучают сомнения? Я мог бы повернуться и убить этого ублюдка, или заставить сказать его правду о себе. Какую роль играет во всем этом Рин? Голос ее в разговоре с ним выражал гнев. Все во вселенной течет, как река".
Взгляд во внутрь самого себя давался Хуану с трудом, вызывая страшную внутреннюю дрожь, которая двигалась по направлению к страху. "Те существа там за бортом, - думал он, - время на их стороне. Моя жизнь, как река. Я плыву - моменты, воспоминания... ничего вечного, никаких абсолютных истин".
Он почувствовал озноб, головокружение, и в сознание его вошли удары собственного сердца. Он застонал, как будто просыпаясь, и сел.
Рин коснулась его руки. - Как ты себя чувствуешь? - В ее голосе была забота или что-то другое, чего Хуан не мог узнать. Отчуждение? Стыд?
- Мне... так тепло, - прошептал он.
- Воды, - сказала она и подняла бачок к его губам. Вода была прохладная, хотя Хуан знал, что она должна быть теплой. Часть ее побежала по подбородку, и тогда он понял, как слаб, несмотря на энергетический пакет. Усилие проглотить воду потребовало от него ужасающих затрат энергии.
"Я болен, - думал он. - Я действительно болен... очень болен".
Он откинул голову на спинку сиденья, пристально посмотрел через прозрачную полосу балдахина. В сознание его проникли звезды - резкие пучки света, которые выступали через проносящиеся облака. Движение кабины, вызванное резким порывом ветра, послало звезды и облака в край угла обозрения Хуана. Это ощущение вызвало чувство тошноты, он опустил взгляд и увидел мерцающие огни на правом берегу.
- Трэвис, - прошептал он.
- А-а? - И Чен-Лу хотелось узнать, как долго Хуан уже не спит. Неужели я был одурачен его дыханием? Не сказал ли я много лишнего?
- Огни, - сказал Хуан. - Вон там... огни.
- А-а, там. Они уже идут за нами довольно долго. Наши друзья там идут по нашему следу.
- Какая здесь ширина реки? - спросила Рин.
- Метров сто, или около этого, - ответил Чен-Лу. - Как они видят нас?
- А почему бы им не видеть при такой луне?
- Не следует ли дать по ним залп, просто чтобы...
- Береги боеприпасы, - сказал Чен-Лу. - После такой заварушки, как сегодня... ну, нам не выдержать еще одну такую.
- Я что-то слышу, - сказала Рин. - Это опять стремнина?
Хуан рывком сел. Усилие, которое потребовало от него это движение, устрашило его. "В таком состоянии я не смог бы справиться с машиной, думал он. - И сомнительно, что Рин или Трэвис знают, как ею управлять".
Он стал улавливать шипящий звук.
- Что это? - спросил Чен-Лу.
Хуан вздохнул и опустился назад. - Отмели, что-то в реке. Вот тут, влево. - Звук стал громче: ритмичные удары воды о вытянутую плоскость... и пропадал за ними.
- Что бы случилось, если бы правое крыло ударилось о что-то подобное? - спросила Рин.
- Конец турне, - сказал Хуан.
Завихрение повернуло кабину, начало качать ее взад и вперед медленным, настойчивым движением маятника - кругом, назад, кругом... Движение шло по зыби, и толчки маятника прекратились.
Проходящие в темноте джунгли, огни, клонили Хуана в дремоту. Он знал, что не сможет оставаться в бодрствующем состоянии, если жизнь его зависит от этого.
- Сегодня ночью вахту буду держать я, - сказала Рин.
- Вахту и ничего более, - сказал Чен-Лу.
- Что вы хотите этим сказать?
- Просто то, чтобы ты не спала, моя дорогая Рин.
- Идите к черту, - сказала она.
- Ты опять забыла: я не верю в черта.
Хуан проснулся от звука дождя и темноты, которая медленно вползала в серый рассвет. Свет усилился, и он смог различать стальные полосы дождя, выделяющиеся на фоне бледно-зеленых джунглей слева от него. Другой берег был отдаленной серой массой. Это был дождь монотонной ярости, который дробью обрушивался на балдахин и устилал реку бесчисленными крошечными кратерами.
- Ты проснулся? - спросила Рин.
Хуан сел, нашел, что чувствует себя освеженным, в голове его стоит удивительная ясность. - Сколько продолжается этот дождь?
- Примерно с полчаса.
Чен-Лу кашлянул, наклонился вперед близко к Хуану. - Я уже на протяжении нескольких часов не вижу признаков наших друзей. Может ли быть так, что им не по вкусу дождь, подобный этому.
- Мне не нравится этот дождь, - сказал Хуан.
- Что ты хочешь этим сказать? - спросила Рин.
- Река собирается превратиться в ревущий ад.
Хуан взглянул вверх на тучи налево. Они низко тянулись над деревьями. - Если вообще когда-либо и появятся поисковые группы, в таком аду они наверняка не смогут увидеть нас.
Рин облизала языком губы. Неожиданно она почувствовала эмоциональную пустоту, и тогда она поняла, как сильно надеялась на то, что их найдут. Как долго еще будет лить этот дождь? - спросила она.
- Четыре или пять месяцев, - сказал Хуан.
Завихрение повернуло машину. Береговые линии промелькнули перед взором Хуана: зелень, заглушенная до пастели потоком дождя. - Кто-нибудь был снаружи?
- Я был, - сказал Чен-Лу.
Хуан повернулся и увидел темные мокрые пятна на одежде шефа МЭО.
- Там ничего, кроме дождя, - сказал Чен-Лу. Правая нога Хуана стала затекать. Он потянулся вниз и увидел, что энергетический пакет исчез.
- Ночью у тебя начались мышечные спазмы, - сказала Рин. - Я сняла его.
- Я действительно, наверно, поспал. - Он коснулся ее руки. - Спасибо, няня.
Она убрала руку.
Хуан взглянул удивленно, но она повернулась и смотрела в окно.
- Я... собираюсь выйти, - сказал Хуан.
- Ты чувствуешь достаточно сил? - спросила она. - Ты был довольно слаб.
- Я в порядке.
Он встал и направился к люку, а оттуда на понтон. Теплый дождь освежал лицо. Он стоял на краю крыла, наслаждаясь свежестью.
В кабине Чен-Лу сказал:
- Почему бы тебе не выйти и не поддержать его за руку, Рин?
- Вы отъявленная мразь, Трэвис, - сказала она.
- Ты его любишь немного?
Она гневно повернулась к нему. - Что вы от меня хотите?
- Сотрудничества, дорогая.
- В чем?
- Как бы ты посмотрела на то, чтобы стать владелицей шахты изумрудов? Или, может быть, алмазов? Большее богатство, чем тебе когда-либо приходилось вообразить.
- Плата за что?
- Когда наступит момент, Рин, ты будешь знать, что делать, а тем временем сделай этого пограничника послушным и податливым, как воск.
Она молча снесла взрыв злобы и резко отвернулась. А про себя подумала: "Наши тела выдают нас. Вот такие Чен-Лу мира приходят, нажимают на кнопки, сгибают и скручивают нас... Я не буду делать этого! Я не буду! Этот Хуан Мартиньо прекрасный парень. Но зачем он носит в кармане оружие?"
"Я бы мог убить ее сейчас, а Джонни столкнуть с крыла, - подумал Чен-Лу. - Но этим судном так трудно управлять... у меня нет опыта в таких делах".
Рин обратила на него смягченный взгляд.
"Может быть она одумалась, - подумал Чен-Лу. - Я, конечно, знаю ее слабости - но я должен быть уверен".
Хуан вернулся и сел на место. Он принес с собой свежий запах сырости в кабину, но запах плесени оставался и становился сильнее.
По мере того, как утро вступало в свои права, дождь ослаб. Теплое таинственное чувство проникло в воздух кабины. Серые, тяжелые тучи поднялись вверх и очистили вершины гор над рекой, а на каждом отдельном видимом дереве висела кисея из дождевых капель.
Машина подпрыгивала и кружилась в быстром грязно-коричневом потоке, сопровождаемая все большим количеством плывущих предметов - деревьев, кустов, островков из корней размером с кабину, целые заросли травы и камышей.
Хуан задремал, думая об изменчивом настроении Рин. В их мире случайного союза он знал, что должен был просто должен был пожать плечами и сделать какое-нибудь умное замечание. Но он не чувствовал свое отношение к Рин случайным и не мог бы быть остроумным. Она затронула в нем какую-то струну, что никогда раньше не давали его прежние плотские удовольствия.
"Любовь?" - удивлялся он.
Но мир их забыл понятие романтической любви. В нем были только семья и честь, и только они были важны, все остальное имело значение лишь постольку, поскольку спасали существование этих понятий.
Как поступить в данной ситуации, у него не было никакого четкого представления. Хуан знал только, что его затягивают и подталкивают извне, что физическая слабость способствовала разбросанности мыслей... а кроме того, вся ситуация казалась безнадежной.
"Я болен, - думал он. - Весь мир болен".
И не только в этом вопросе.
Жужжащий звук наполнил слух Хуана. Он резко вскочил? и сразу проснулся.
- Что-нибудь случилось? - спросила Рин.
- Тише, - Он поднял руку вверх, призывая ее к тишине, и склонил ухо в ту сторону.
Чен-Лу наклонился вперед над сиденьем Хуана. - Грузовик?
- Да, хвала Всевышнему! - сказал Хуан. - И он низко. - Он взглянул на небо вокруг них, начал отпускать балдахин, но его остановил Чен-Лу, который положил ладонь на руку Хуана.
- Джонни, посмотри туда, - сказал Чен-Лу. Он указал налево.
Хуан повернулся.
С берега шло нечто, что сначала показалось странным облаком - широкое, плотное, двигающееся с целенаправленной откровенностью. Облако обратилось в массу порхающих белых, серых и золотых насекомых. Они шли примерно в пятидесяти метрах над кабиной, и вода потемнела от их тени.
Тень вырастала вокруг кабины и шла с такой же скоростью, оставляя живой заслон видимости их с любого участка неба.
Когда значение этого маневра дошло до сознания Хуана, он повернулся и посмотрел пристально на Чен-Лу. Лицо китайца, казалось, посерело от шока. Но это... это же преднамеренно, - прошептала Рин.
- Как это может быть? - спросил Чен-Лу. - Как это может быть?
И в тот же самый момент Чен-Лу увидел, как Хуан пристально изучает его, понимает его эмоции. Гнев на себя наполнил Чен-Лу. "Я не должен показывать страх этим дикарям!" - подумал он. Он заставил себя сесть, улыбнуться и покачал головой.
- Так натренировать насекомых, - сказал Чен-Лу. - Просто непостижимо... но кто-то, очевидно, сделал это. Мы видим доказательства.
- О, пожалуйста, Господи, - шептала Рин. - Пожалуйста.
- Да прекрати свою глупую болтовню, женщина, - сказал Чен-Лу. И уже когда он сказал это, то понял, что взял неверный тон с Рин, и попытался исправить впечатление:
- Ты должна оставаться спокойной, Рин. Истерикой делу не поможешь.
Звук мотора стал слышнее.
- Ты уверен, что это грузовик? - спросила Рин. - Вероятно...
- Грузовик пограничников, - сказал Хуан. - Они настроили его так, что моторы работают по очереди, чтобы экономить топливо. Слышите? Такой маневр применяют только пограничники.
- Могут они искать нас?
- Кто знает? Во всяком случае, они над облаками.
- И над нашими друзьями тоже, - сказал Чен-Лу.
Пульсирующий звук ракетных моторов раздавался над горами. Хуан поворачивал голову в сторону звука. Он стал слабее, уходил вверх по течению, слился с бульканьем, свистом и падением воды.
- Разве они не спустятся, чтобы поискать нас? - умоляла Рин.
- Они никого не искали, - сказал Хуан. - Они просто перелетали с одного места на другое.
Рин посмотрела вверх на прикрывающее одеяло из насекомых. Отдельные насекомые сцепились одно с другим, и все облако из них казалось одним организмом.
- Мы бы могли сшибить их вниз, - сказала она. Она потянулась за ружьем-распылителем, но Хуан схватил ее за руку и остановил. - Там еще пока тучи, - сказал он.
- А у наших друзей больше подкреплений, чем у нас зарядов, - сказал Чен-Лу. - На это я могу держать пари.
- Но если бы там не было туч, - сказала она. - Разве эти тучи... никогда не уйдут?
- Они могут рассеяться днем, - сказал Хуан, и он старался говорить успокаивающим тоном. - В это время года это часто происходит.
- Они уходят! - сказала Рин. Она указывала на прикрытие из насекомых. - Посмотри! Они уходят.
Хуан взглянул вверх и увидел, что порхающая масса начинает двигаться назад к левому берегу. Тень сопровождала их, пока они не достигли деревьев и не затерялись из виду.
- Они ушли, - сказала Рин.
- Это только означает, что у нас нет больше грузовика, - сказал Хуан.
Рин закрыла лицо руками, стараясь заглушить раздирающие ее рыдания.
Хуан начал ласкать ее шею, успокаивая ее, но она стряхнула его руку.
А Чен-Лу подумал: "Ты должна привлекать его Рин, а не отталкивать".
- Мы должны помнить, зачем мы здесь, - сказал Чен-Лу. - Мы должны помнить то, что мы должны делать.
Рин села прямо, опустила руки, глубоко вздохнула, так, что даже заболели мышцы груди.
- Мы должны всегда быть занятыми, - сказал Чен-Лу.
- Может быть даже тривиальными вещами, если необходимо. Это способ преодолеть страх, скуку, гнев. Послушайте, я опишу вам оргию, которую однажды посетил в Камбодже. Нас было восемь, не считая женщин - бывший принц, министр культуры...
- Мы не хотим слушать о вашей чертовой оргии! - рявкнула Рин.
"Плоть, - думал Чен-Лу. - Она ничего не хочет слушать о том, что напоминает ей о ее собственной плоти. Наверняка, это ее слабость. Это хорошо, что я знаю об этом".
- Итак, - сказал Чен-Лу. - Очень хорошо. Расскажи нам о прекрасной жизни в Дублине, моя дорогая Рин. Я люблю слушать о людях, которые торгуют женами, любовницами, ездят верхом и притворяются, что прошлое никогда не умирает. - Вы действительно странный человек! - сказала Рин.
- Отлично! - сказал Чен-Лу. - Ты можешь ненавидеть меня, Рин. Я разрешаю это. Ненависть - это тоже занятие, которое отвлекает. Можно испытывать ненависть, но думать о богатстве и удовольствиях. Существуют времена, когда ненависть является более выгодным занятием, чем занятие любовью.
Хуан повернулся, изучая Чен-Лу, слушая его слова, видя, что человек четко контролирует выражение своего лица. Он использует слова, как оружие, думал Хуан. Он двигает людьми и подталкивает их своими словами. Неужели Рин не видит этого? Но, конечно, она не видит... потому что он использует ее для чего-то, запутывая ее. На мгновение Хуана осенило открытие, которое сильно поразило его.
- Ты наблюдаешь за мной, Джонни, - сказал Чен-Лу. - Ну, и что по-твоему ты видишь?
"В эту игру могут играть двое", - думал Хуан. А вслух сказал:
- Я наблюдаю за человеком, занятым делом.
Чен-Лу пристально посмотрел на него. Это был не тот ответ, который он надеялся получить - слишком тонко проникающий в суть и оставляющий слишком много недосказанного. Он напомнил себе о том, что трудно контролировать непредсказуемых людей. Как только человек выкладывает свою энергию, им можно вертеть и направлять по желанию, но если человек уходит, сохраняет энергию.
- Ты думаешь, что понимаешь меня, Джонни? - спросил Чен-Лу.
- Нет, я не понимаю вас.
- Неужели? Я очень простой человек, меня не трудно понять, - сказал Чен-Лу.
- Это одно из самых сложных заявлений, которые когда-либо делал человек, - сказал Хуан.
- Ты издеваешься надо мной? - спросил Чен-Лу, вложив в эти слова взрыв негодования и гнева. Джонни вел себя совсем не в том духе, какой соответствовал его характеру.
- Как я могу издеваться, если я не понимаю? - спросил Хуан.
- Что-то нашло на тебя, - сказал Чен-Лу. - Что это? Ты ведешь себя самым странным образом.
- Сейчас мы понимаем друг друга, - сказал Хуан. "Он подозревает меня, - думал Чен-Лу. - ОН подозревает МЕНЯ!" И спросил себя: "Должен ли я убить этого дурака?"
- Видите, как легко забыть о наших несчастьях и заняться чем-нибудь, сказал Хуан.
Рин оглянулась назад на Чен-Лу и увидела, как улыбка заливает его лицо. "Он говорил в основном ради моего блага, - думала она. - Богатство и удовольствие - это цена. Но что я плачу? - Она посмотрела на Хуана. - Да. Я вручаю ему пограничника готовенького. Я отдаю ему Хуана, чтобы он мог использовать его, как ему заблагорассудится".
Кабина плыла сейчас вперед задней частью вниз по реке, и Рин напряженно смотрела вверх по течению на горы, которые исчезли в плывущих тучах. "Почему меня так волнуют эти вопросы? - размышляла она. - Все равно у нас нет ни единого шанса выбраться отсюда. Есть только эти мгновения и возможность их использовать, которую мы можем получить".
- Мы не опустились немного вниз с правой стороны? - спросил Хуан.
- Вероятно, немного, - сказал Чен-Лу. - Ты думаешь протекает твоя заплата?
- Может быть.
- У тебя есть среди инструментов насос?
- Мы можем использовать головку распылителя одного из наших ручных устройств, - сказал Хуан.
Мысли Рин были сейчас заняты оружием в кармане Хуана, и она сказала. Хуан, не позволяй им, чтобы они поймали меня живой.
- О, начинается мелодрама, - сказал Чен-Лу.
- Оставьте ее в покое, - рявкнул Хуан. Он похлопал Рин по руке, осматривая вокруг и выглядывая из кабины во все стороны. - Почему они оставляют нас без сопровождения?
- Они нашли новое место, чтобы встретить нас, - сказала Рин.
- Зачем всегда видеть все в черном свете? - спросил Чен-Лу. - Чему быть, тому не миновать. Вероятно, им нужны наши головы, как аборигенам, которые когда-то жили здесь.
- Ваша помощь неоценима, - сказал Хуан. - Подайте мне головку распылителя одного из наших устройств. - Момент, шеф, - сказал Чен-Лу с издевкой в голосе. Хуан взял насос из металла и пластика, приставил его к заднему люку и вышел на крыло. Он остановился на мгновение там, изучая обстановку.
Ни одно из существ, которых он ждал, не наблюдало за ними.
Внизу по течению у излучены реки высоко над деревьями маячил осколок скалы - на расстоянии примерно пяти или шести километров.
"Застывшая лава, - подумал Хуан. - А река может пробиваться через такую скалу".
Он наклонился над крылом, открыл пластину для осмотра и опробовал насос. Глухой всплеск слышался из внутренней части понтона. Он направил насос в сторону обследуемого отверстия, и нажал на ручку. Тонкая струя воды пошла по дуге в реку, отдавая запахом ядов из головки.
Завывающий крик тукана прозвучал из джунглей справа, и он слышал, как в кабине бормочет Чен-Лу.
"Что за разговор он ведет там, пока меня нет?" - размышлял Хуан.
Он поглядел вверх, и вовремя, чтобы увидеть, что поворот реки был шире, чем ожидалось. Течение несло сейчас кабину на выступ скалы. Этот факт не прибавил Хуану настроения. "Река может изгибаться на сотню километров здесь в этом сезоне и грузовик может вращаться в пределах километра от того места, где мы сейчас", - думал он.
Вдруг резко прозвучал голос Рин, слова ее четко были слышны во влажном воздухе:
- Сукин ты сын!
Чен-Лу ответил:
- В моей стране родословная не имеет большого значения, Рин.
Насос высасывал воздух с мокрыми хрипами, этот звук заглушил ответ Рин. Хуан поставил на место пластину для обследования понтона и возвратился в кабину.
Рин сидела, положив голову на сложенные руки. На шее ее была краска гнева.
Хуан поставил насос в угол возле люка посмотрел на Чен-Лу.
- В крыле была вода, - сказал Чен-Лу, голос его был ровный. - Я слышал это.
"Да, могу поспорить на что угодно, что это так, - подумал Хуан. - В чем ваша игра д-р Трэвис Ханнингтон Чен-Лу? Или это ради спортивного интереса? Вы злите людей ради своего удовольствия, или здесь кроется что-то другое?"
Хуан опустился в свое кресло.
Кабина плясала по ряби завихрений, повернулась и оказалась передней своей частью вниз по течению к столбу солнечного света, который пробился сквозь облака. В облаках медленно пробивались большие куски синего пространства.
- А вот и солнце, доброе старое солнце, - сказала Рин, - вот теперь, когда оно не нужно.
На нее нашло чувство необходимости в мужской защите, и она склонила голову на плечо Хуана. - Кажется, скоро будет жарища, - прошептала она.
- Если вы хотите побыть одни, я мог бы пойти на крыло?
- съязвил Чен-Лу.
- Не обращай внимания на этого ублюдка, - сказал Рин.
"Разве я могу не обращать на него внимания? - размышлял Хуан. - Может в этом и есть ее цель - заставить меня не обращать на него внимания? Разве я могу?"
Волосы ее издавали запах мускуса, который готов был помутить разум Хуана. Он сделал глубокий вдох и потряс головой. Что происходит с этой женщиной... с этой бросающей вызов, демонической женщиной?
- У тебя ведь была масса девушек, не так ли? - спросила Рин.
Слова ее вызвали в памяти образы, которые промелькнули через мозг Хуана - карие глаза с далеким далеким лукавством: глаза, глаза, глаза... все одинаковые. И гибкие фигуры в облегающих корсажах или на белоснежных простынях... теплые в его руках.
- А есть какая-нибудь особая девушка? - спросила Рин. А Чен-Лу удивился: "Зачем она делает это? Она что, ищет себе оправдания, причину обращаться с ним так, как я хочу, чтобы она обращалась с ним?"
- Я был очень занят, - сказал Хуан.
- Давай поспорим, что у тебя есть, - сказала она.
- Что ты имеешь в виду?
- Что там в Зеленой зоне у тебя есть девушка... спелая, как манго. Какая она?
Он пожал плечами, сдвинул ее голову, но она близко прислонилась к нему, смотря вверх на подбородок, где не росла борода. "У него индейская кровь, - думала она. - Нет бороды: индейская кровь". - Она красивая? продолжала настаивать Рин.
- Многие женщины красивы, - сказал он.
- Она наверняка горяча, темпераментна и с большим бюстом, могу поспорить, - сказала она. - Ты был с ней в постели?
А Хуан думал: "Что бы это могло означать? Что мы все представители богемы?"
- Джентльмен, - сказала Рин. - Он отказался отвечать. Она поднялась вверх, села в свой угол, злая и удивленная, почему она поступила так. Что я устраиваю себе пытку? Я что, хочу получить себе этого Хуана Мартиньо, иметь и держать? К черту все это!
- Многие семьи здесь очень строги к своим женщинам, - сказал Чен-Лу. Как в Викторианском веке.
- Неужели вы никогда не были человечным, Трэвис? - спросила Рин. Даже хоть на денек, другой?
- Заткнись, - рявкнул Чен-Лу, и он сел, удивившись на эту вспышку. Ведьма! Как она довела меня до этого?
"Ах-ах, - думал Хуан, - она таки достала его".
- С чего это вы вдруг озверели, Трэвис? - спросила Рин. Но он уже контролировал себя, и единственное, что он сказал:
- У тебя острый язычок, моя дорогая. Слишком плохо, что нельзя этого сказать о твоем уме.
- Вот это уже что-то новое для вас, Трэвис, - сказала она и улыбнулась Хуану.
Но Хуан слышал выкрики в их голосах и вспоминал Ви-еро, падре, так торжественно говорящего: "Человек выкрикивает, если выражает протест против своей жизни, из-за одиночества и потому, что жизнь отламывается от того, что бы ни создало ее. Но независимо от того, на сколько глубоко ты ненавидишь жизнь, ты и любишь ее тоже. Она, как котелок, кипящий вместе со всем, что ты должен попробовать - но очень болезненный для пробы".
Внезапно Хуан притянул Рин и поцеловал ее, прижимая к себе, зарывшись руками в ее спине. Губы ее ответили после кратчайшего колебания - теплые и податливые.
- Понятно. Ваши люди приходят сюда и показывают им, как это делается?
- Есть такая возможность, - сказал Чен-Лу и подумал про себя: "Перевари это немного, моя дорогая Рин. Когда ты узнаешь, как велика награда, ты поймешь, какую цену можно было бы заплатить".
- Ну, а как насчет бразильцев - многих миллионов - которые ютятся в перенаселенных городах и фермерских участках Плана перезаселения, пока происходит экологическая переориентация?
- Они привыкают к их теперешним условиям.
- Они могут терпеть это, потому что надеются на что-то лучшее.
- Ах, нет, моя дорогая Рин, ты не умеешь хорошо разбираться в людях. Правительства могут манипулировать людьми, чтобы достичь чего угодно, что они сочтут необходимым.
- А как насчет насекомых? - спросила она. - Как же быть с Великим крестовым походом?
Чен-Лу пожал плечами.
- Мы жили с ними тысячи лет... прежде.
- А мутации нового вида? - Да, создания ваших друзей пограничников те, которых, мы, вероятно, очень вероятно, должны будем уничтожить.
- Я не уверена, что пограничники создали этих... существ там, сказала она. - Я уверена, что Хуан не имеет с этими ничего общего.
- Ах, даже так... а кто же?
- Вероятно, те же самые люди, которые не хотят признать поражение великого Крестового похода!
Чен-Лу подавил гнев и сказал:
- Я говорю тебе, что это не правда.
Она посмотрела на Хуана, так глубоко дышащего, очевидно крепко спящего. Возможно ли это? Нет!
Чен-Лу сидел, откинувшись назад, и думал: "Пусть она поразмышляет над этими вещами. Мне нужно только ее сомнение, и тогда она будет служить мне самым полезным образом, мое прекрасное маленькое орудие. А Джонни Мартиньо, какой прекрасный козел отпущения, получивший образование в Северной Америке, беспринципное орудие империалистов! Человек без стыда, который занимается любовью с одной из моих людей прямо передо мной. Его парни поверят, что такой человек способен на все!"
Тихая улыбка тронула губы Чен-Лу.
Рин, смотрящая в заднюю часть кабины, видела лишь смутно угловатые черты шефа МЭО. "Он сильный, - думала она. - А я так устала".
Она опустила голову на колени Хуана, как ребенок, ждущий ласки, спрятала руку за его спину. Тело его горело, как в лихорадке. Ее рука на его спине нащупала выпуклый металлический предмет в куртке Хуана. Она провела пальцами по его очертаниям, узнала ружье... нет, оружие для ладони.
Рин убрала руку и села. Почему он носит оружие, которое скрывает от нас?
Хуан продолжал дышать глубоко, как в забытьи. Слова Чен-Лу кричали в уме, предупреждая его, призывая к действию. Но вмешалось опасение.
Рин пристально смотрела вниз по течению, размышляя... сомневаясь. Кабина плыла в дорожке лунного света. Холодные вспышки, как светляки танцевали в темноте леса с обеих сторон.
Хуан, вспоминая слова Чен-Лу, думал: "Все во вселенной течет, как река. Почему меня мучают сомнения? Я мог бы повернуться и убить этого ублюдка, или заставить сказать его правду о себе. Какую роль играет во всем этом Рин? Голос ее в разговоре с ним выражал гнев. Все во вселенной течет, как река".
Взгляд во внутрь самого себя давался Хуану с трудом, вызывая страшную внутреннюю дрожь, которая двигалась по направлению к страху. "Те существа там за бортом, - думал он, - время на их стороне. Моя жизнь, как река. Я плыву - моменты, воспоминания... ничего вечного, никаких абсолютных истин".
Он почувствовал озноб, головокружение, и в сознание его вошли удары собственного сердца. Он застонал, как будто просыпаясь, и сел.
Рин коснулась его руки. - Как ты себя чувствуешь? - В ее голосе была забота или что-то другое, чего Хуан не мог узнать. Отчуждение? Стыд?
- Мне... так тепло, - прошептал он.
- Воды, - сказала она и подняла бачок к его губам. Вода была прохладная, хотя Хуан знал, что она должна быть теплой. Часть ее побежала по подбородку, и тогда он понял, как слаб, несмотря на энергетический пакет. Усилие проглотить воду потребовало от него ужасающих затрат энергии.
"Я болен, - думал он. - Я действительно болен... очень болен".
Он откинул голову на спинку сиденья, пристально посмотрел через прозрачную полосу балдахина. В сознание его проникли звезды - резкие пучки света, которые выступали через проносящиеся облака. Движение кабины, вызванное резким порывом ветра, послало звезды и облака в край угла обозрения Хуана. Это ощущение вызвало чувство тошноты, он опустил взгляд и увидел мерцающие огни на правом берегу.
- Трэвис, - прошептал он.
- А-а? - И Чен-Лу хотелось узнать, как долго Хуан уже не спит. Неужели я был одурачен его дыханием? Не сказал ли я много лишнего?
- Огни, - сказал Хуан. - Вон там... огни.
- А-а, там. Они уже идут за нами довольно долго. Наши друзья там идут по нашему следу.
- Какая здесь ширина реки? - спросила Рин.
- Метров сто, или около этого, - ответил Чен-Лу. - Как они видят нас?
- А почему бы им не видеть при такой луне?
- Не следует ли дать по ним залп, просто чтобы...
- Береги боеприпасы, - сказал Чен-Лу. - После такой заварушки, как сегодня... ну, нам не выдержать еще одну такую.
- Я что-то слышу, - сказала Рин. - Это опять стремнина?
Хуан рывком сел. Усилие, которое потребовало от него это движение, устрашило его. "В таком состоянии я не смог бы справиться с машиной, думал он. - И сомнительно, что Рин или Трэвис знают, как ею управлять".
Он стал улавливать шипящий звук.
- Что это? - спросил Чен-Лу.
Хуан вздохнул и опустился назад. - Отмели, что-то в реке. Вот тут, влево. - Звук стал громче: ритмичные удары воды о вытянутую плоскость... и пропадал за ними.
- Что бы случилось, если бы правое крыло ударилось о что-то подобное? - спросила Рин.
- Конец турне, - сказал Хуан.
Завихрение повернуло кабину, начало качать ее взад и вперед медленным, настойчивым движением маятника - кругом, назад, кругом... Движение шло по зыби, и толчки маятника прекратились.
Проходящие в темноте джунгли, огни, клонили Хуана в дремоту. Он знал, что не сможет оставаться в бодрствующем состоянии, если жизнь его зависит от этого.
- Сегодня ночью вахту буду держать я, - сказала Рин.
- Вахту и ничего более, - сказал Чен-Лу.
- Что вы хотите этим сказать?
- Просто то, чтобы ты не спала, моя дорогая Рин.
- Идите к черту, - сказала она.
- Ты опять забыла: я не верю в черта.
Хуан проснулся от звука дождя и темноты, которая медленно вползала в серый рассвет. Свет усилился, и он смог различать стальные полосы дождя, выделяющиеся на фоне бледно-зеленых джунглей слева от него. Другой берег был отдаленной серой массой. Это был дождь монотонной ярости, который дробью обрушивался на балдахин и устилал реку бесчисленными крошечными кратерами.
- Ты проснулся? - спросила Рин.
Хуан сел, нашел, что чувствует себя освеженным, в голове его стоит удивительная ясность. - Сколько продолжается этот дождь?
- Примерно с полчаса.
Чен-Лу кашлянул, наклонился вперед близко к Хуану. - Я уже на протяжении нескольких часов не вижу признаков наших друзей. Может ли быть так, что им не по вкусу дождь, подобный этому.
- Мне не нравится этот дождь, - сказал Хуан.
- Что ты хочешь этим сказать? - спросила Рин.
- Река собирается превратиться в ревущий ад.
Хуан взглянул вверх на тучи налево. Они низко тянулись над деревьями. - Если вообще когда-либо и появятся поисковые группы, в таком аду они наверняка не смогут увидеть нас.
Рин облизала языком губы. Неожиданно она почувствовала эмоциональную пустоту, и тогда она поняла, как сильно надеялась на то, что их найдут. Как долго еще будет лить этот дождь? - спросила она.
- Четыре или пять месяцев, - сказал Хуан.
Завихрение повернуло машину. Береговые линии промелькнули перед взором Хуана: зелень, заглушенная до пастели потоком дождя. - Кто-нибудь был снаружи?
- Я был, - сказал Чен-Лу.
Хуан повернулся и увидел темные мокрые пятна на одежде шефа МЭО.
- Там ничего, кроме дождя, - сказал Чен-Лу. Правая нога Хуана стала затекать. Он потянулся вниз и увидел, что энергетический пакет исчез.
- Ночью у тебя начались мышечные спазмы, - сказала Рин. - Я сняла его.
- Я действительно, наверно, поспал. - Он коснулся ее руки. - Спасибо, няня.
Она убрала руку.
Хуан взглянул удивленно, но она повернулась и смотрела в окно.
- Я... собираюсь выйти, - сказал Хуан.
- Ты чувствуешь достаточно сил? - спросила она. - Ты был довольно слаб.
- Я в порядке.
Он встал и направился к люку, а оттуда на понтон. Теплый дождь освежал лицо. Он стоял на краю крыла, наслаждаясь свежестью.
В кабине Чен-Лу сказал:
- Почему бы тебе не выйти и не поддержать его за руку, Рин?
- Вы отъявленная мразь, Трэвис, - сказала она.
- Ты его любишь немного?
Она гневно повернулась к нему. - Что вы от меня хотите?
- Сотрудничества, дорогая.
- В чем?
- Как бы ты посмотрела на то, чтобы стать владелицей шахты изумрудов? Или, может быть, алмазов? Большее богатство, чем тебе когда-либо приходилось вообразить.
- Плата за что?
- Когда наступит момент, Рин, ты будешь знать, что делать, а тем временем сделай этого пограничника послушным и податливым, как воск.
Она молча снесла взрыв злобы и резко отвернулась. А про себя подумала: "Наши тела выдают нас. Вот такие Чен-Лу мира приходят, нажимают на кнопки, сгибают и скручивают нас... Я не буду делать этого! Я не буду! Этот Хуан Мартиньо прекрасный парень. Но зачем он носит в кармане оружие?"
"Я бы мог убить ее сейчас, а Джонни столкнуть с крыла, - подумал Чен-Лу. - Но этим судном так трудно управлять... у меня нет опыта в таких делах".
Рин обратила на него смягченный взгляд.
"Может быть она одумалась, - подумал Чен-Лу. - Я, конечно, знаю ее слабости - но я должен быть уверен".
Хуан вернулся и сел на место. Он принес с собой свежий запах сырости в кабину, но запах плесени оставался и становился сильнее.
По мере того, как утро вступало в свои права, дождь ослаб. Теплое таинственное чувство проникло в воздух кабины. Серые, тяжелые тучи поднялись вверх и очистили вершины гор над рекой, а на каждом отдельном видимом дереве висела кисея из дождевых капель.
Машина подпрыгивала и кружилась в быстром грязно-коричневом потоке, сопровождаемая все большим количеством плывущих предметов - деревьев, кустов, островков из корней размером с кабину, целые заросли травы и камышей.
Хуан задремал, думая об изменчивом настроении Рин. В их мире случайного союза он знал, что должен был просто должен был пожать плечами и сделать какое-нибудь умное замечание. Но он не чувствовал свое отношение к Рин случайным и не мог бы быть остроумным. Она затронула в нем какую-то струну, что никогда раньше не давали его прежние плотские удовольствия.
"Любовь?" - удивлялся он.
Но мир их забыл понятие романтической любви. В нем были только семья и честь, и только они были важны, все остальное имело значение лишь постольку, поскольку спасали существование этих понятий.
Как поступить в данной ситуации, у него не было никакого четкого представления. Хуан знал только, что его затягивают и подталкивают извне, что физическая слабость способствовала разбросанности мыслей... а кроме того, вся ситуация казалась безнадежной.
"Я болен, - думал он. - Весь мир болен".
И не только в этом вопросе.
Жужжащий звук наполнил слух Хуана. Он резко вскочил? и сразу проснулся.
- Что-нибудь случилось? - спросила Рин.
- Тише, - Он поднял руку вверх, призывая ее к тишине, и склонил ухо в ту сторону.
Чен-Лу наклонился вперед над сиденьем Хуана. - Грузовик?
- Да, хвала Всевышнему! - сказал Хуан. - И он низко. - Он взглянул на небо вокруг них, начал отпускать балдахин, но его остановил Чен-Лу, который положил ладонь на руку Хуана.
- Джонни, посмотри туда, - сказал Чен-Лу. Он указал налево.
Хуан повернулся.
С берега шло нечто, что сначала показалось странным облаком - широкое, плотное, двигающееся с целенаправленной откровенностью. Облако обратилось в массу порхающих белых, серых и золотых насекомых. Они шли примерно в пятидесяти метрах над кабиной, и вода потемнела от их тени.
Тень вырастала вокруг кабины и шла с такой же скоростью, оставляя живой заслон видимости их с любого участка неба.
Когда значение этого маневра дошло до сознания Хуана, он повернулся и посмотрел пристально на Чен-Лу. Лицо китайца, казалось, посерело от шока. Но это... это же преднамеренно, - прошептала Рин.
- Как это может быть? - спросил Чен-Лу. - Как это может быть?
И в тот же самый момент Чен-Лу увидел, как Хуан пристально изучает его, понимает его эмоции. Гнев на себя наполнил Чен-Лу. "Я не должен показывать страх этим дикарям!" - подумал он. Он заставил себя сесть, улыбнуться и покачал головой.
- Так натренировать насекомых, - сказал Чен-Лу. - Просто непостижимо... но кто-то, очевидно, сделал это. Мы видим доказательства.
- О, пожалуйста, Господи, - шептала Рин. - Пожалуйста.
- Да прекрати свою глупую болтовню, женщина, - сказал Чен-Лу. И уже когда он сказал это, то понял, что взял неверный тон с Рин, и попытался исправить впечатление:
- Ты должна оставаться спокойной, Рин. Истерикой делу не поможешь.
Звук мотора стал слышнее.
- Ты уверен, что это грузовик? - спросила Рин. - Вероятно...
- Грузовик пограничников, - сказал Хуан. - Они настроили его так, что моторы работают по очереди, чтобы экономить топливо. Слышите? Такой маневр применяют только пограничники.
- Могут они искать нас?
- Кто знает? Во всяком случае, они над облаками.
- И над нашими друзьями тоже, - сказал Чен-Лу.
Пульсирующий звук ракетных моторов раздавался над горами. Хуан поворачивал голову в сторону звука. Он стал слабее, уходил вверх по течению, слился с бульканьем, свистом и падением воды.
- Разве они не спустятся, чтобы поискать нас? - умоляла Рин.
- Они никого не искали, - сказал Хуан. - Они просто перелетали с одного места на другое.
Рин посмотрела вверх на прикрывающее одеяло из насекомых. Отдельные насекомые сцепились одно с другим, и все облако из них казалось одним организмом.
- Мы бы могли сшибить их вниз, - сказала она. Она потянулась за ружьем-распылителем, но Хуан схватил ее за руку и остановил. - Там еще пока тучи, - сказал он.
- А у наших друзей больше подкреплений, чем у нас зарядов, - сказал Чен-Лу. - На это я могу держать пари.
- Но если бы там не было туч, - сказала она. - Разве эти тучи... никогда не уйдут?
- Они могут рассеяться днем, - сказал Хуан, и он старался говорить успокаивающим тоном. - В это время года это часто происходит.
- Они уходят! - сказала Рин. Она указывала на прикрытие из насекомых. - Посмотри! Они уходят.
Хуан взглянул вверх и увидел, что порхающая масса начинает двигаться назад к левому берегу. Тень сопровождала их, пока они не достигли деревьев и не затерялись из виду.
- Они ушли, - сказала Рин.
- Это только означает, что у нас нет больше грузовика, - сказал Хуан.
Рин закрыла лицо руками, стараясь заглушить раздирающие ее рыдания.
Хуан начал ласкать ее шею, успокаивая ее, но она стряхнула его руку.
А Чен-Лу подумал: "Ты должна привлекать его Рин, а не отталкивать".
- Мы должны помнить, зачем мы здесь, - сказал Чен-Лу. - Мы должны помнить то, что мы должны делать.
Рин села прямо, опустила руки, глубоко вздохнула, так, что даже заболели мышцы груди.
- Мы должны всегда быть занятыми, - сказал Чен-Лу.
- Может быть даже тривиальными вещами, если необходимо. Это способ преодолеть страх, скуку, гнев. Послушайте, я опишу вам оргию, которую однажды посетил в Камбодже. Нас было восемь, не считая женщин - бывший принц, министр культуры...
- Мы не хотим слушать о вашей чертовой оргии! - рявкнула Рин.
"Плоть, - думал Чен-Лу. - Она ничего не хочет слушать о том, что напоминает ей о ее собственной плоти. Наверняка, это ее слабость. Это хорошо, что я знаю об этом".
- Итак, - сказал Чен-Лу. - Очень хорошо. Расскажи нам о прекрасной жизни в Дублине, моя дорогая Рин. Я люблю слушать о людях, которые торгуют женами, любовницами, ездят верхом и притворяются, что прошлое никогда не умирает. - Вы действительно странный человек! - сказала Рин.
- Отлично! - сказал Чен-Лу. - Ты можешь ненавидеть меня, Рин. Я разрешаю это. Ненависть - это тоже занятие, которое отвлекает. Можно испытывать ненависть, но думать о богатстве и удовольствиях. Существуют времена, когда ненависть является более выгодным занятием, чем занятие любовью.
Хуан повернулся, изучая Чен-Лу, слушая его слова, видя, что человек четко контролирует выражение своего лица. Он использует слова, как оружие, думал Хуан. Он двигает людьми и подталкивает их своими словами. Неужели Рин не видит этого? Но, конечно, она не видит... потому что он использует ее для чего-то, запутывая ее. На мгновение Хуана осенило открытие, которое сильно поразило его.
- Ты наблюдаешь за мной, Джонни, - сказал Чен-Лу. - Ну, и что по-твоему ты видишь?
"В эту игру могут играть двое", - думал Хуан. А вслух сказал:
- Я наблюдаю за человеком, занятым делом.
Чен-Лу пристально посмотрел на него. Это был не тот ответ, который он надеялся получить - слишком тонко проникающий в суть и оставляющий слишком много недосказанного. Он напомнил себе о том, что трудно контролировать непредсказуемых людей. Как только человек выкладывает свою энергию, им можно вертеть и направлять по желанию, но если человек уходит, сохраняет энергию.
- Ты думаешь, что понимаешь меня, Джонни? - спросил Чен-Лу.
- Нет, я не понимаю вас.
- Неужели? Я очень простой человек, меня не трудно понять, - сказал Чен-Лу.
- Это одно из самых сложных заявлений, которые когда-либо делал человек, - сказал Хуан.
- Ты издеваешься надо мной? - спросил Чен-Лу, вложив в эти слова взрыв негодования и гнева. Джонни вел себя совсем не в том духе, какой соответствовал его характеру.
- Как я могу издеваться, если я не понимаю? - спросил Хуан.
- Что-то нашло на тебя, - сказал Чен-Лу. - Что это? Ты ведешь себя самым странным образом.
- Сейчас мы понимаем друг друга, - сказал Хуан. "Он подозревает меня, - думал Чен-Лу. - ОН подозревает МЕНЯ!" И спросил себя: "Должен ли я убить этого дурака?"
- Видите, как легко забыть о наших несчастьях и заняться чем-нибудь, сказал Хуан.
Рин оглянулась назад на Чен-Лу и увидела, как улыбка заливает его лицо. "Он говорил в основном ради моего блага, - думала она. - Богатство и удовольствие - это цена. Но что я плачу? - Она посмотрела на Хуана. - Да. Я вручаю ему пограничника готовенького. Я отдаю ему Хуана, чтобы он мог использовать его, как ему заблагорассудится".
Кабина плыла сейчас вперед задней частью вниз по реке, и Рин напряженно смотрела вверх по течению на горы, которые исчезли в плывущих тучах. "Почему меня так волнуют эти вопросы? - размышляла она. - Все равно у нас нет ни единого шанса выбраться отсюда. Есть только эти мгновения и возможность их использовать, которую мы можем получить".
- Мы не опустились немного вниз с правой стороны? - спросил Хуан.
- Вероятно, немного, - сказал Чен-Лу. - Ты думаешь протекает твоя заплата?
- Может быть.
- У тебя есть среди инструментов насос?
- Мы можем использовать головку распылителя одного из наших ручных устройств, - сказал Хуан.
Мысли Рин были сейчас заняты оружием в кармане Хуана, и она сказала. Хуан, не позволяй им, чтобы они поймали меня живой.
- О, начинается мелодрама, - сказал Чен-Лу.
- Оставьте ее в покое, - рявкнул Хуан. Он похлопал Рин по руке, осматривая вокруг и выглядывая из кабины во все стороны. - Почему они оставляют нас без сопровождения?
- Они нашли новое место, чтобы встретить нас, - сказала Рин.
- Зачем всегда видеть все в черном свете? - спросил Чен-Лу. - Чему быть, тому не миновать. Вероятно, им нужны наши головы, как аборигенам, которые когда-то жили здесь.
- Ваша помощь неоценима, - сказал Хуан. - Подайте мне головку распылителя одного из наших устройств. - Момент, шеф, - сказал Чен-Лу с издевкой в голосе. Хуан взял насос из металла и пластика, приставил его к заднему люку и вышел на крыло. Он остановился на мгновение там, изучая обстановку.
Ни одно из существ, которых он ждал, не наблюдало за ними.
Внизу по течению у излучены реки высоко над деревьями маячил осколок скалы - на расстоянии примерно пяти или шести километров.
"Застывшая лава, - подумал Хуан. - А река может пробиваться через такую скалу".
Он наклонился над крылом, открыл пластину для осмотра и опробовал насос. Глухой всплеск слышался из внутренней части понтона. Он направил насос в сторону обследуемого отверстия, и нажал на ручку. Тонкая струя воды пошла по дуге в реку, отдавая запахом ядов из головки.
Завывающий крик тукана прозвучал из джунглей справа, и он слышал, как в кабине бормочет Чен-Лу.
"Что за разговор он ведет там, пока меня нет?" - размышлял Хуан.
Он поглядел вверх, и вовремя, чтобы увидеть, что поворот реки был шире, чем ожидалось. Течение несло сейчас кабину на выступ скалы. Этот факт не прибавил Хуану настроения. "Река может изгибаться на сотню километров здесь в этом сезоне и грузовик может вращаться в пределах километра от того места, где мы сейчас", - думал он.
Вдруг резко прозвучал голос Рин, слова ее четко были слышны во влажном воздухе:
- Сукин ты сын!
Чен-Лу ответил:
- В моей стране родословная не имеет большого значения, Рин.
Насос высасывал воздух с мокрыми хрипами, этот звук заглушил ответ Рин. Хуан поставил на место пластину для обследования понтона и возвратился в кабину.
Рин сидела, положив голову на сложенные руки. На шее ее была краска гнева.
Хуан поставил насос в угол возле люка посмотрел на Чен-Лу.
- В крыле была вода, - сказал Чен-Лу, голос его был ровный. - Я слышал это.
"Да, могу поспорить на что угодно, что это так, - подумал Хуан. - В чем ваша игра д-р Трэвис Ханнингтон Чен-Лу? Или это ради спортивного интереса? Вы злите людей ради своего удовольствия, или здесь кроется что-то другое?"
Хуан опустился в свое кресло.
Кабина плясала по ряби завихрений, повернулась и оказалась передней своей частью вниз по течению к столбу солнечного света, который пробился сквозь облака. В облаках медленно пробивались большие куски синего пространства.
- А вот и солнце, доброе старое солнце, - сказала Рин, - вот теперь, когда оно не нужно.
На нее нашло чувство необходимости в мужской защите, и она склонила голову на плечо Хуана. - Кажется, скоро будет жарища, - прошептала она.
- Если вы хотите побыть одни, я мог бы пойти на крыло?
- съязвил Чен-Лу.
- Не обращай внимания на этого ублюдка, - сказал Рин.
"Разве я могу не обращать на него внимания? - размышлял Хуан. - Может в этом и есть ее цель - заставить меня не обращать на него внимания? Разве я могу?"
Волосы ее издавали запах мускуса, который готов был помутить разум Хуана. Он сделал глубокий вдох и потряс головой. Что происходит с этой женщиной... с этой бросающей вызов, демонической женщиной?
- У тебя ведь была масса девушек, не так ли? - спросила Рин.
Слова ее вызвали в памяти образы, которые промелькнули через мозг Хуана - карие глаза с далеким далеким лукавством: глаза, глаза, глаза... все одинаковые. И гибкие фигуры в облегающих корсажах или на белоснежных простынях... теплые в его руках.
- А есть какая-нибудь особая девушка? - спросила Рин. А Чен-Лу удивился: "Зачем она делает это? Она что, ищет себе оправдания, причину обращаться с ним так, как я хочу, чтобы она обращалась с ним?"
- Я был очень занят, - сказал Хуан.
- Давай поспорим, что у тебя есть, - сказала она.
- Что ты имеешь в виду?
- Что там в Зеленой зоне у тебя есть девушка... спелая, как манго. Какая она?
Он пожал плечами, сдвинул ее голову, но она близко прислонилась к нему, смотря вверх на подбородок, где не росла борода. "У него индейская кровь, - думала она. - Нет бороды: индейская кровь". - Она красивая? продолжала настаивать Рин.
- Многие женщины красивы, - сказал он.
- Она наверняка горяча, темпераментна и с большим бюстом, могу поспорить, - сказала она. - Ты был с ней в постели?
А Хуан думал: "Что бы это могло означать? Что мы все представители богемы?"
- Джентльмен, - сказала Рин. - Он отказался отвечать. Она поднялась вверх, села в свой угол, злая и удивленная, почему она поступила так. Что я устраиваю себе пытку? Я что, хочу получить себе этого Хуана Мартиньо, иметь и держать? К черту все это!
- Многие семьи здесь очень строги к своим женщинам, - сказал Чен-Лу. Как в Викторианском веке.
- Неужели вы никогда не были человечным, Трэвис? - спросила Рин. Даже хоть на денек, другой?
- Заткнись, - рявкнул Чен-Лу, и он сел, удивившись на эту вспышку. Ведьма! Как она довела меня до этого?
"Ах-ах, - думал Хуан, - она таки достала его".
- С чего это вы вдруг озверели, Трэвис? - спросила Рин. Но он уже контролировал себя, и единственное, что он сказал:
- У тебя острый язычок, моя дорогая. Слишком плохо, что нельзя этого сказать о твоем уме.
- Вот это уже что-то новое для вас, Трэвис, - сказала она и улыбнулась Хуану.
Но Хуан слышал выкрики в их голосах и вспоминал Ви-еро, падре, так торжественно говорящего: "Человек выкрикивает, если выражает протест против своей жизни, из-за одиночества и потому, что жизнь отламывается от того, что бы ни создало ее. Но независимо от того, на сколько глубоко ты ненавидишь жизнь, ты и любишь ее тоже. Она, как котелок, кипящий вместе со всем, что ты должен попробовать - но очень болезненный для пробы".
Внезапно Хуан притянул Рин и поцеловал ее, прижимая к себе, зарывшись руками в ее спине. Губы ее ответили после кратчайшего колебания - теплые и податливые.